Текст книги "Последний осколок (СИ)"
Автор книги: Анастасия Сиалана
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)
Отказала. Я отказала ему, свято уверовав, что кашир меня не любит и никогда не сможет этого сделать. Всезнающие! Какая же я дура!
Дикий вой вырвался из моей груди. Вой смертельно раненого зверя, но, по жестокости охотника, не добитого. Я выла, рычала и шипела на всех и вся, что окружало меня. Я рвала себе грудь руками, раздирая кожу в кровь и ломая ногти до мяса. Я хотела добраться до сердца, что билось в груди. Я хотела остановить бег крови, раздавив проклятую мышцу собственными ладонями. Не смогла. Просто физически не смогла и тогда просто упала на землю, уткнувшись лицом в прелую золотистую листву. Этот запах снова стал угнетать и рвать мне жилы. Теперь это уже не изменить.
***
– Коллапс равновесия тебя дери! Что эта девчонка творит! Идиотка! – мечась по временному пространству, сотворенному в эфире, молодая девушка костерила только ей видимую «идиотку».
– Кажется, открытую операцию на сердце, – раздался чарующий мужской бас с хрипотцой. А спустя ван появился и его обладатель.
– Операцию! – взвилась черноволосая девица, грозно сверля незваного гостя взглядом.
– Согласен, опыта не хватает, – продолжил издеваться смуглый, в отличие от своей собеседницы, черноглазый брюнет, – с ее то силами нет даже шанса, что банши сможет продрать своими жалкими ногтиками собственную грудь, – гость внимательно смотрел на призрачный экран, где в бесплотных попытках достать до сердца билась плакальщица.
– Тём!
– Что, дорогая сестрица? – как ни в чем не бывало, с ослепительной улыбкой на устах брюнет обернулся к источнику звука.
– Повесить или утопить? – грозно выдохнула хранительница равновесия.
– Родители упаси, Ку! Девочка хочет сердце вырвать, а ты повесить, – и мужчина укоризненно покачал головой.
– Утопить, обезглавить, четвертовать, нашинковать на рагу, сжечь, – озлобленная девушка решительно наступала на шутника, явно демонстрируя, к кому относятся ее слова, – закопать, заморозить, задушить, зарезать…
– Зацеловать.
– … зацеловать, за… ЧТО!
Полу возмущенный полу удивленный выкрик сестры вызвал приятный гортанный смех провокатора.
– Мамочки! Как тебя приятно дразнить, Ку! Ха-ха!
– Темочка, протыкание сердца и иглоукалывание мозга тоже так приятны, просто до судорог всего тела и кровавых пятен перед глазами. Хочешь попробовать? – мурлыкнула Ку и выпустила разом все пять длиннющих когтя на правой руке.
– Да ладно тебе, мелкая…
– Я старше тебя, – уже привычно огрызнулась девушка.
– Всего-то на какую-то сотню тысяч лет. Мы же почти близнецы.
– Тём, прекращай мотать мои нервы на свое самолюбие, иначе лишишься возможности ходить между мирам.
Вот тут мужчина напрягся, и последующая интонация была гораздо серьезнее.
– Хорошо, моя взрывоопасная. Но твоя будущая невестка с суицидальными наклонностями. Что будешь делать с этим?
– Промывать мозги, – спокойно, не испытывая даже четверти прошлой злости, ответила хранительница.
– Это ей-то? – брат указал на изображение уже отбывшей в мир грез банши, – у нее и так не все дома, а голова забита всякой дурью.
– Значит, выбивать дурь.
– Не перестарайся. Я не хочу видеть усыхающего заживо от скорби племянника.
– Я не собираюсь убивать Динара. Я хочу его спасти, – тихая, но вполне уверенная фраза закончила разговор. Собеседник ощутил это и беззвучно растаял, чтобы материализоваться там, где пожелает Тьма.
***
Очнулась я от сильного жжения в области груди. Оно было просто одурманивающе непереносимым. Приподнявшись, увидела белую ткань, что полностью закрывала мое тело от шеи до низа живота. Яркое солнце слепило явно опухшие глаза, так как весь мир виделся через щелочки, как бы широко я не пыталась разомкнуть веки. Будучи почти слепой, не сразу увидела подскочившего ко мне Ласкана.
– Дана, как ты себя чувствуешь? – он схватил меня за ладонь одной рукой, второй убрал волосы со лба и там ее и оставил, проверяя, нет ли жара. А жар был, вот только не внутри. Жгло кожу груди, если она вообще там осталась.
– Я в порядке, – он мне не поверил, – больше не планирую ритуальное раздирание на лоскутки самой себя, – более твердо сказала я.
– Зачем ты это сделала? – осторожно спросил феникс.
– А разве ты не видел? – я мягко улыбнулась.
– Я не могу видеть мысли и эмоции, ты же знаешь.
– Знаю, – я провела пальцем по ладошке принца в успокаивающем жесте, – Теперь все хорошо, тебе нечего боятся.
– Ты приняла решение? – уже более спокойно поинтересовался Ласкан.
– Да.
– Отлично, тогда я пойду в очередной раз попробую развести по разным углам двух влюбленных ревнивых идиотов. И да, – он остановился у выхода из маленькой палатки, чьи тряпочные двери были распахнуты, а лившийся через них свет позволял теперь видеть только силуэт хранителя истории, – насколько же тебе было больно, что ты физически хотела вырвать эту боль из своего тела?
Я не ответила, но он и не требовал ответа от меня. Все было и так ясно как белый день.
– Отдыхай, – и меня оставили одну в пространстве, где я больше никого не хотела бы видеть ближайшие тысячу рассветов.
Да, я приняла решение. Наш поход закончится, когда я освобожу умерших неушедших за грань, а потом освобожусь и сама. Я не могу требовать от Широ того, что не могу ему дать сама. Его душа принадлежит не мне, а моя не ему. И даже если бы не Атар, нам все равно не суждено соединиться. Он скован клятвой так крепко, что даже боги потрудились бы на славу, прежде чем смогли бы разорвать эти узы.
Я хотела верить, что даже без связи мы сможем быть счастливы хотя бы в этой жизни, пусть и не полностью. Но это самообман. Недоверие, подозрение и ревность уничтожат нас, не дав зародиться чему-либо прекрасному. Сам мир против этих отношений. Он уже соединил нас с другими и не намерен разрывать цепи, что крепко оплетены вокруг душ. Целый мир держит нас далеко друг от друга. Он не даст случиться тому, что нарушит его равновесие.
Да, теперь понятно, почему мои срывы случаются тогда, когда Широ вновь входит в мою жизнь. Только его сила резонирует с моей. Только его. Ни сила проклятых, ни Магнолия, ни сам Коршун в облике герцога не вызывали во мне всплесков. А их сила смерти огромна. Только наша любовь несет всем смерть и разрушение. Мир вибрирует, отбрасывает нас друг от друга, а мы, вместо того, чтобы понять тщетность своих попыток, как бараны, уперто идем по своему пути, ломая всю систему равновесия.
И вот сейчас, осознав это, я понимаю, почему мы так долго не могли быть вместе. Нам и не нужно этого делать. У меня уже был шанс на счастье, огромное, всеобъемлющее счастье. Но я его упустила. По собственной глупости и из-за необоснованных страхов я разрушила то, что подарил мне этот мир, что дало мне равновесие.
Я больше не буду рвать себе сердце и душу, ломая порядок мирозданья. Я отпущу свою боль и свою любовь. Теперь у меня есть сила принять ультиматум, что выдвинут богами. Я не сломаюсь!
***
Широварт ла Эк, истинный Динаристан рен Сиу ла Эк ва Куилагур, хранитель равновесия
ПОЧЕМУ ей так больно! Что произошло?
Я оторвался от своего сердца, что лежало обездвиженной куклой на моих руках, и осмотрелся в поисках ответа на мучавший вопрос. Перед глазами все плыло от дикого напряжения, но я, все же, увидел мага, что изваянием стоял в нескольких шагах от нас и прожигал меня взглядом.
– ЧТО ТЫ С НЕЙ СДЕЛАЛ? – это был раскат грома, а не голос. Даже земля содрогнулась от моих слов.
– Я открыл ей глаза. Показал истинный порядок вещей. Она должна была, наконец, покончить с иллюзиями, что довели ее до срывов.
– До срывов довел ее ты!
– Первый раз – да, в этом была моя вина, – вены на шее вздулись, а лицо окаменело, – но сейчас разрушаешь ее душу ты. Твоя сущность отторгает ее. Ты не свободен, – воин выделил эти слова, – она тоже. Вы ломаете закон мироздания.
– Пошло к тварям твое мироздание! Она моя! – я кричал, но горло сводило спазмом. Я хотел его убить, но тело окаменело.
– Нет, не твоя. И никогда твоей не была, – Огромное сожаление и боль были заключены в его словах.
– Только не говори, что вы прошли ритуал? – ужас объял душу. Неужели она принадлежит магу?
– Нет, но мироздание нас обвенчало. Мы подошли друг другу. Ритуал был лишь вопросом времени.
– Но она отказала, – злорадство так и лилось из меня. Мне ничуть не было жаль этого урода. Он получил благословение богов и сам же воспротивился ему.
– Да. И в решающий момент худшим моим врагом оказалась моя гордыня. Но я могу все исправить. Ты – нет.
Он не врал и не хотел доказать свое превосходство. Он говорил истину, и оттого меня обуял еще больший гнев. Я аккуратно опустил свою драгоценную ношу с окровавленной грудью на землю, позволив тем самым подойти Ласкану и Кайе. Они помогут ей. А я не мог уже остановиться. Шаг за шагом мое тело приближалось к неподвижному воину, что отнял у меня все.
Я не должен был позволять ей уходить с магом. Если бы нарушил запрет раньше и вмешался в ее жизнь, может быть было бы все по-другому.
Нет, не было бы. Ты связан, Динаристан. Ты причинил бы только боль, и все закончилось бы точно так же. Просто не было бы мага, в объятьях которого она сможет забыться. Не было бы шанса на счастье для нее. И не было бы последнего осколка ее разбившейся надежды. А теперь он есть, но от этого почему-то только тяжелее.
Первый удар Атар намеренно пропустил, позволив распороть свою щеку до кости. Этим он пытался наказать себя за тупость, но дальше. Дальше он не собирался быть мальчиком для битья, он собирался наказать меня. И я буду лжецом, если скажу, что у него не получилось.
***
Из-за внезапного нервного срыва и затянувшегося мордобоя мы остались на еще одну ночевку, дабы привести себя в порядок. Эти два дурака молотили друг друга всю ночь. Сложно описать, на что были похожи их рожи к утру. Я только радовалась, что в ход не пошла магия, а только кулаки и когти.
Что же касается меня самой, то я уже все для себя решила, а все неуместные сейчас чувства просто затолкала куда подальше. Сейчас, как никогда до этого, я видела всю ситуацию в целом. Да, она меня не радовала, но так легли карты судьбы. Я не видела больше смысла в войне с мирозданием и выворачиванием собственной души. Я приму все как есть.
Все тревожились за меня, а увидев бодренькую и улыбчивую с утра пораньше, еще больше заволновались. Наверное, они ждут срыва. Зря, срыв уже произошел. Теперь только покой.
– Дана, я хотел бы поговорить с тобой, – эльф мягко взял меня за руку и потянул на себя.
А я только собиралась умыться в одиночестве у проточного ручейка, но не вышло. Но так даже лучше, нечего затягивать.
– Широварт, отпусти мою руку. Ты не имеешь никакого права удерживать меня.
Первородный дернулся как от пощечины и застыл. Следующие слова были сказаны удивительно ласковым и прекрасным голосом. Он крайне зол.
– Ты моя. Ты же дала на это согласие, – пальцы хрустнули в его захвате.
Я поморщилась. Боль была неприятной, но отрезвляющей. Я не буду мягкой с ним, нельзя допустить хоть малейшую надежду, иначе страдать будем оба.
– Я не твоя, и твоей никогда не буду, как никогда и не была. Ты не мой, и никогда уже таковым не будешь. С тобой рядом я умру или уничтожу все вокруг. Это лишь вопрос времени. А ты зачахнешь, обезумеешь, возненавидишь себя, – я прямо посмотрела в штормовую синь его глаз и разом оборвала одной фразой все связи, – ты сможешь меня убить?
Все. Больше не нужно было слов. Его пальцы сами разжались, а в глубине сапфира зародилась ненависть. Он ненавидит себя, за то, что не убил, но будет ненавидеть точно так же, если убьет. Он обречен в любом из вариантов будущего, где мы осмелимся быть вместе. Широ это знает. За эту слабость он ненавидит себя всей душой. Я указала ему на это несовершенство и теперь сама подверглась его ненависти. Отлично. Пусть ненавидит, так он не будет предпринимать попыток к сближению. Как оказалось, в этом была моя ошибка.
Я мягко развернулась к нему спиной и легкой походкой направилась в сторону горного ключа, что бил из недр земли. Саднящие пальцы требовали внимания, и я резко опустила руку в ледяную воду, обрызгав всю себя. Морозные иголочки пронзали тело в точках соприкосновения студеных капель с кожей. Льдинками вода стекала с лица, иногда смешиваясь с горячими дорожками влаги на щеках, перенимая их тепло и направляясь прохладными струйками к земле. Последний раз я роняю слезы по нам. Нас больше нет, и нет причин для слез. Ничего нет.
Просидев у ручья пол вата, я, наконец, поднялась и решила вернуться в лагерь. Теперь все будет по-другому. Это читалось на лицах всех присутствующих. Я не останавливаясь прошагала к импровизированной конюшне, коей являлась обычная коновязь из ветки ближайшего дерева, и нашла там Палю. Хоть она и не была привязана, но все равно предпочитала водиться со своими сородичами. Осторожно погладив нос кобылки, заметила странное плетение на ее гриве. Золотистые волоски были аккуратно разглажены и вплетены в структуру очень сложной сети кос и паутинок.
– Паля, девочка, а что это за красота у тебя такая? – я внимательно разглядывала плетение.
Реакция духа земли была странной. Кобыла посмотрела на собственную гриву, застыла на вар, а потом в шоке уставилась на меня.
– Ты не видела? – ответом было растерянное фырканье.
Та-а-а-ак. Кто же это у нас такой талантливый плетун, да еще и такой незаметный? У меня появилась одна догадка, но ее нужно было подтвердить. Обойдя всех лошадей и обнаружив такие же плетения, я направилась прямиком к Палану, что щеголял в полуобнаженном человеческом облике.
– Что? – удивился моему присутствию кельпи.
Не тратя время на разговоры, схватила животинку за космы и потянула на себя, от чего голова кельпи дернулась вниз, заставив того согнуться.
– Так и знала! – оповестила всех и отпустила пострадавшую головушку.
– Миледи, ты голову в ручье переохладила? – возмутился чуть-чуть ободранный Палан. Каюсь, шевелюру я ему случайно проредила.
– А ты с каких пор себе косы плетешь в таком количестве и разнообразии? – ответила я вопросом на вопрос.
– Какие косы? – опешил кельпи и тут же перекинул свою чернильную гриву на грудь, – Орки лохматые!
– Не думаю, что орки ночью плели тебе косы. Как-то не в их это стиле, по ночам, да еще втихушку, – но зверобратец меня уже не слышал. Он пытался расплести это очень талантливо исполненное «безобразие», как назвал его кельпи.
– Дана! – взвизгнул позади мальчишеский голос, – меня прокляли! Меня оплели сетями смерти!
И это дите резко выскочило из кустов, громогласно оглашая всю поляну, как сильно его прокляли. Мы же спокойно ждали пока мелкий успокоится и перестанет мельтешить. Увы, успокаиваться кельпи не спешил. Наоборот, он выхватил нож у меня из сапога и уже примеривался, как коротко придется остричь гриву, чтобы избавиться от проклятья полностью.
– Стоять! – заорала я.
Кайа так и застыл с ножом у самой макушки. Этак он имеет все шансы стать лысым. Я шустро подскочила к мальчишке и выхватила нож у него из рук.
– Дурень свежего разлива! Никто тебя не проклинал, истерик мелкий.
Кайа отмер и с надеждой уставился на меня.
– Правда, не прокляли? – я кивнула.
– Кому-нибудь сегодня снились кошмары? – я окинула всех взглядом. Да уж, глупый вопрос. После вчерашнего кошмары снились всем.
– Ты думаешь это они?
– Линкетти? Да, думаю, они, – подтвердила я подозрения феникса, – Кайа, не смей расплетать плетение или обрезать волосы – заболеешь. То же и тебя касается, – я уставилась на рвущего с остервенением свои волосы Палана.
– И что делать? – раздраженно воскликнул кельпи, но руки от волос отнял.
– Ничего, вы понравились линкетти. Радуйтесь, если бы нет, они бы вас методично начали изводить.
– Но я не хочу ходить таким, – надулся мелкий.
– Такое расплести без последствий для вас под силу только плетунье.
– Но они только у орков водятся! – ужаснулись кельпи.
– Неа, еще у горных троллей и гоблинов. Шаманство – их конек. Вернемся, сразу найдем вам хорошую плетунью, – постаралась утихомирить разошедшихся ребят.
– Алкай, как тебе спалось? – с еле скрываемым шкурным интересом, осведомилась я. Ведь линкетти могли прицепиться к кому-то конкретно, либо ко всем сразу. Творить кошмары их стихия. И если огонек попал под их влияние, с его помощью нечисть и отгоним.
– Плохо, красавица. Мало того, что эти два бугая шумели, так еще и ужасы всякие виделись, – еще не понимая масштаб своего попаданства, сознался оборотень.
– Отлично! Вот ты и будешь отпугивать от нас линкетти. Понадеемся, что это всего один линкетто. Хотя в этом я сомневаюсь, – и я отправилась спать до самого вечера. Благо, время для этого было.
***
– Эм, красавица, а ты уверена, что это отпугнет линкетти? – жалобно взирая на меня, уже в сотый раз спрашивал огонек.
– Еще как. Они ведь эстеты, любители порядка и не терпят откровенного неряшества и бескультурья.
– А не перебор с бескультурьем? – вступился за оборотня Ласкан. Алкай тут же энергично закивал головой, поддерживая птичку.
– Хочешь к нему?
– А что? Я думаю, сработает, – исправился розовый и скоренько отбежал от меня подальше.
– Конечно, сработает. Все! Закончили болтать. Алкай, делай все, как я сказала, и не волнуйся. Мы тут рядом будем за всем наблюдать.
– Лучше бы у моего позора не было свидетелей, – рыкнул огонек, когда я уже отошла. Думал, не услышу. Зря.
Прошло два вата, а эти ликановы линкетти никак не хотели показываться. Я уже потиху начала звереть. Широ и Атар давно дрыхли. Их обоих не интересовали пакостники. А эльф вообще почти со мной не разговаривал и избегал. Оно и понятно, не хотел конфликтов. Так что бдели только я, Ласкан, Алкай и кельпи. У кельпи были к линкетти счеты. Ласкану просто интересно, а у Алкая не было выбора.
– Там!
– Тш-ш-ш, – я приложила палец к губам, призывая Кайю говорить тише, – что там?
– Там кусты шевелятся.
– Молодец, гений. Они, если ты не заметил, уже ват от ветра шевелятся.
– Да нет, которые за Алкаем шевелятся, – и мелкий указал пальцем за спину сидящему на земле оборотню.
– И вправду странно шевелятся, – протер глаза Ласкан.
– Дана, ты прости, но я себя идиотом чувствую, – не выдержал огонек. Его голос разнесся по всей поляне, а кусты позади подозрительно замерли.
– Тише ты! – попыталась урезонить уставшего оборотня.
– Да какой тише, нет здесь никого, – продолжила психовать приманка, – вот скажи мне, красавица, почему именно бутерброд с колбасой?
– Потому что с сыром не было! – рыкнула в ответ я. Все равно линкетти нас уже слышали.
– Ладно бутерброд, это еще ерунда. Но зачем же мне нужду справлять прямо под кустом, да еще и жевать при этом?
– Нузьду-у-у-у? – удивился кто-то в кустах.
– Как нузьду-у-у-у?
– Как ес-с-сть? – послышалось целое возмущенное многоголосье из все тех же кустов.
– Низ-з-з-зя нузьду-у-у и ес-с-с-сть! Фьу-у-у-у! – гневался все больше самый громкий голос.
– Фьу-у-у-у! Фьу-у-у-у! – подхватили остальные.
Кусты энергично затряслись, стряхивая желтые листья, и постепенно затихли.
– Эм, они ушли? – неуверенно протянул Алкай.
– Ага, оборотень жующий бутерброд и писающий под кустом вызывает у них стойкое отвращение. Они теперь к тебе вообще никогда не подойдут, – объясняла я, попутно выбираясь из кустов напротив.
– Обаятень! Фьу-у-у-у! – возмутились где-то в отдалении. Видимо, еще не так далеко ушли.
– Вот и все. Ты теперь наш оберег от линкетти. Спишь рядом со мной, – обрадовала я огонька.
– И рядом с нами! – не остались в стороне кельпи.
– Да ладно вам, они больше не подойдут, – и я громко крикнула, чтобы самые любопытные услышали, – вы же коники оборотня, – последнее слово я произнесла протяжно и особенно громко.
– Коники обаятня?! Фьууууу! – шелест дальних кустов. Вот и самые любопытные тоже ушли.
– Будешь должна, красавица, – откусывая на ходу бутерброд, просветил меня Алкай и направился прямиком в мою палатку, – коли быть охранкой, то уж спать с удобством, – и мне ехидно подмигнули.
– Побреют тебя, – высказался Кайя, смотря в след уходящему оборотню.
– Неа, сразу шкуру снимут, – опроверг Палан.
Огонек в ответ лишь загадочно улыбнулся и залез в мою палатку. Ну что ж, теперь спать.
Глава 10 Охота
Робкий солнечный зайчик скользнул на бурый, обросший мхом кирпич. Уже больше пятидесяти весен эту полуразвалившуюся стену ветхого домика не посещает никто кроме редких лучиков света. Светлые пятнышки медленно движутся по поверхности рыхлого кирпича, то впадая в неровные углубления, то выныривая на более ровный участок стены. И все было бы точно так же, как и раньше. Солнечные лучи вновь выжигали бы цвет из некогда яркого домика, но на их пути встретилось препятствие.
Конница и пешие воины заполонили лес и поглотили своим присутствием весь свет. Темное пятно войска будто всасывало любые светлые участки, заполняя их в ответ чернотой. Обученные солдаты шли строем, не смотря на неровности почвы, а отряд карателей впереди, будто нож, разрезал полотно яркого света над лесом, рвал его в клочья не жалея.
– Мы опаздываем! – рычало чудовище, некогда бывшее герцогом.
– Они изначально были ближе к долине, garon, – пытался оправдать задержку разумный проклятый. Даже демоны тьмы не заставят его признаться, что небольшой задержкой он пытается насолить хозяину. Это единственное, что он мог себе позволить. Все же жить хотят все. А у него осталась только его проклятая жизнь. Пусть он нежить и монстр, но он жив. А после его смерти не будет ничего. Оттого и держится он за это скудное рабское существование. Гордость великого воина уже давно покинула Лаха. Но он не был бы генералом Сумеречной долины, если бы не попытался вставить палки в колеса своему врагу.
– Ускоряйтесь! – и зеленое свечение рвануло от руки некроманта к проклятому.
– Но воины не выдержат… – попытался вразумить хозяина неумерший, неистово сопротивляясь силе подчинения.
– Мне плевать! Мы должны быть там первыми, – мертвый голос был тихим и неестественно громким одновременно.
– Если только вас устроит треть имеющегося войска и ополовиненный магический резерв у проклятых! – пошел против приказа Лах. От боли он уже не мог не то что с колен подняться, он не мог даже глаз поднять. Боль от сопротивления прямому приказу выкручивала ему мышцы и ломала кости. Но он стерпит. Он даст так нужный рассвет войскам эльфов, людей и дриад, чтобы те успели достигнуть долины раньше Коршуна. Проклятый не смог спасти своего правителя и долину, но он сделает все, что в его силах, чтобы спасти последнюю уцелевшую страну в подпространстве. Не будь он воином когда-то великой страны.
– Проваливай! Никчемная душонка, – некромант все меньше был похож на человека и все больше на живой скелет обтянутый кожей и парой жгутов мышц.
– Как скажете, garon? – и проклятый выдохнул с облегчением.
Давление приказа прекратилось. Он выиграл рассвет или два для защитников Долины трех лучей. Уголки губ разумного чуть приподнялись вверх, но свидетельство мимолетного триумфа не было видно никому кроме земли и пожухлой листвы, к которой была склонена голова Лаха.
***
Еле слышный шорох нарушил мой сон. Пришлось нехотя открыть глаза и проверить, что было источником шума. Оглядев всю пещеру, в которой нам посчастливилось разбить лагерь, заметила странную тень. Миг, и она уже скрылась за пределами нашего укрытия. Я, конечно, особа осторожная и не очень сильная, но, учитывая последние события, самая стабильная в магическом плане. Из чего следовало, что именно мне стоит проверить, кто же наш незваный гость.
Магией мне ничего не сделают, тут она у всех сбои дает. А вот со своей новой приобретенной физической силой и стабильной теперь магией смерти я представляю собой опасного противника. Вот шарахну чем-нибудь э-э-э… сама не знаю чем, но сильным, мало никому не покажется. Я за последнюю неделю путешествия умудрилась одним только «А ну быстро упокоился!» рассыпать в прах десятков пять зомби и умертвий. А мое коронное «Закопался и усох!» даже пяток упырей заставило вырыть себе могилки и друг друга закопать. Да так качественно они притаптывали свежие могилки и прикрывали их снятым дерном с травкой, что теперь не вылезут. Последнему не повезло, его закапывал Алкай, а я притаптывала. Так пока упырья оскаленная рожа все еще торчала из могилы, так костерила нас за криворукость и непрофессионализм, что будущий покойничек самолично начал себя руками засыпать, пока это было возможно. Так и закопали его с тянущимися вверх руками.
А вот моим товарищам не повезло: растеряли последние крохи своей магии. Даже регенерация теперь меньше чем у обычного человека. Эльф с магом до сих пор щеголяют с синими физиономиями и подранными конечностями. А бедный феникс потерял способность видеть историю. Теперь мы не знаем где находятся войска Коршуна и союзные. Остается только надеяться, что наши прибудут первыми, иначе будет туго.
Что-то снова зашуршало за пределами пещеры. Я потянулась, медленно встала, одела свои сапоги с боевыми ножами в голенище и вышла в промозглое утро в одной рубахе и штанах, решив не накидывать куртку. Быстренько проверю и назад.
Возле пещеры росли кусты хейши и щедро осыпали землю спелыми алыми плодами. Еще вчера мы их вдоволь наелись. Маленькие, размером с подушечку пальца, они имели терпкий, кисло-сладкий вкус и освежали лучше ледяной воды.
За одним из таких кустов снова промелькнула тень. Я осторожно вытянула свое оружие из голенища и медленно направилась за ночным гостем. Отодвинув тяжелые ветви, приготовилась отбивать атаку, но не успела и пикнуть, как меня подхватили и унесли в неизвестном направлении.
Скорость была невероятная. Все вокруг плыло, а воздушный тоннель не давал возможности пошевелить ни руками, ни ногами. Даже голова не поднималась. Ликаны задери! Горло перережу этому смельчаку, пусть только остановиться. Остановился и тут же меня отпустил. Нож просвистел по воздуху не найдя цели. Шустрый, зараза! Думала, задену.
– Как не вежливо с твоей стороны так приветствовать меня.
У меня все оборвалось внутри. Вот и попалась добыча хищнику в зубы. И как назло, его голос оставался таким же притягательным и сладким.
– Не вежливо похищать девушку прямо из постели, – я искала взглядом вампира, но никак не могла определить его местоположение. Маскируется клыкастый.
– А я и не из постели, только у пещеры. Пожалел твою психику.
Тоже мне жалостливый какой.
– Без разницы, ты нарушил мой сон, – игривые нотки в его словах начали делать свое дело и я успокоилась. Теперь я искала источник бархатистых ноток с предвкушением.
Темень и ее твари! Нельзя на него смотреть, тогда вообще кердык! Если меня от его голоса так плющит и скручивает, то от вида и подавно расплывусь восторженной лужицей у его ног.
– Что такое, банши? Неужели ты так жадно обследуешь взглядом все вокруг в желании увидеть меня?
Всечувствующие, огрейте меня чем-нибудь по башке, я уже почти не соображаю!
– Твое желание исполнено, – и Ниат вышел из теней прямо передо мной.
Все! Вот и сказочки конец! Я пропала!
Вампир был обнажен по пояс, и только какая-то золотая бляшка покачивалась на его бледной широкой груди. Да уж, нетипичный кровопийца мне попался. Высокий, мощный, с буграми мышц. Явно в родственниках орки побывали. А что, обращать в вампира можно кого угодно из теплокровных живых. Может, у него папочка степной орк. И не важно, что мог быть страшненьким. Вампирья кровь берет свое, создавая притягательную внешность. Вот Ниат и получился о-о-очень притягательным.
– Отомри, смерть предрекающая, – проворковал красавец и шагнул мне навстречу. Его смоляные распущенные волосы покачивались за спиной в такт движениям, то выныривая с одной стороны, то с другой. Темень! Он ведь хочет мне отомстить, хочет подчинить, воспользоваться и, возможно, отпустить. А возможно, и не отпустит.
– Расслабься, тебе будет очень хорошо со мной, – О-о-о, в этом я даже не сомневаюсь. Но лучше все равно избежать тесного общения.
Ниат уже протягивал мне руку, призывая пойти с ним, а я все искала способ вырваться из-под его влияния. Вот моя правая рука бросает нож и тянется к его ладони. Левая, с трудом преодолевая силу сатэ, приближается к лезвию второго зажатого в ней оружия. Нужен отрезвляющий фактор, а лучше боли нет ничего. Ну же, быстрее. Указательный палец уже на лезвии, одно движение, и я смогу сопротивляться.
Резкая боль в пальце настигает одновременно с касанием вампира. Я рванула назад, но было поздно. Он уже захватил мою ладонь, дернул на себя, и я упала к вампиру на грудь. Опоздала. Я опоздала. Эта мысль билась загнанной птицей. Ниат медленно приподнял мой подбородок и притянул мое лицо к своему. Триумф и желание читались в его серых глазах. Он победил, и это заставляло его тело вибрировать. Хищник настиг свою добычу.
– Отпусти, – выдавила из себя последнее слово сопротивления, хотя сама уже льнула к вампиру и трепетала от предвкушения близости. Ну почему он так на меня влияет? Сильный монстр.
– Даже если отпущу, ты уже не сможешь уйти, – мурлыкающе добили фактами меня.
Не смогу. Сама чувствую, что уже бесполезно что-либо предпринимать. Теперь только вперед.
Ниат нежно коснулся моих губ пальцем, а потом стремительно накрыл их своими. Это был взрыв. Чувственность его ласк зашкаливала. Поглаживающие движения вниз и вверх по бедрам, настойчивые, но безболезненные касания груди. Мягкие губы скользят по животу, кружа у кромки пояса брюк. Грудь твердеет под порывами ветра и требовательными поцелуями вампира. Востог, так можно назвать мои ощущения, когда Ниат соединил наши тела. В безумстве объятий, стремительных движений и умопомрачительных ласк я таяла, как восковая свеча. Лишь громкий треск кустов вырвал меня из неги, заставив осознать себя сидящей на бедрах обнаженного вампира, в чьи разгоряченные плечи я вцепилась ногтями. Чувствуя покусывания в районе шеи, я нехотя обернулась на раздражающий звук, злясь в душе на то, что меня оторвали от испытываемого удовольствия.
Но злость исчезла, так же, как и удовольствие вместе с эйфорией. Страх и дикий стыд обуяли меня. Совесть буквально выгрызала себе путь наружу.
В пяти тарах от нас стоял Широ, крепко сжимая кулаки. Отросшие когти раздирали кожу, заставляя кровь струйками стекать на землю. Его затравленный, потерянный взгляд превратился в безумный. Волосы змеями вились у ног эльфа, обивая сапоги не хуже кожаных хлыстов.
Я видела бушевавшую в нем силу, но он все еще из последних сил ее сдерживал. Ради меня сдерживал. После того, что он видел, после нашего разрыва, он все еще заботился обо мне. И что-то подсказывало – это не из-за обязанности стража банши. Он делал это из побуждений более сильных и чистых.
– Отпусти, – но мой крик потонул в гуле силы, что рвалась из Широ.
