Текст книги "Называй меня Богом (СИ)"

Автор книги: Анастасия Руссет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

И всегда знала отца... в отличие от меня...

Я подавила легкий приступ ревности, однако снова закралась злость на нерадивого папашу.

Что он за бог такой, если в корне не ведал обо мне?

Тут же, оправдывая его, я начала приводить себе аргументы против своих злых мыслей: я росла в Храме почти с рождения, а магия Храма способна обойти и богов; Храм подавлял мою силу, даже Зариланна, захаживающая иногда в гости, не чувствовала моего родства; отец не знал, что ему нужно меня найти, потому не искал, так бы давно уже справился...

Как бы оптимистично не звучали все доводы, осадок все равно был, и эта Светлая, а моя сестра Богиня Судьбы была и вправду светлой, все то время, что я в глубине души страдала от сиротливого ощущения "безотцовства", была окружена его любовью и заботой.

А он даже после моего утомительного прохождения времен, в новом теле и с убитым самолюбием, все же решил, что не я важнее всего...

В итоге, когда уж очень сильно стало попахивать эгоизмом, когда я вконец вымотала свою гордость, и совсем запуталась в чувствах к сестре, я уснула.

И снился мне сон...

…Тогда я буду стоять на холме, и оглядывать мир, как его хозяйка. И я буду Богиней, Темной и Небесной, знающей все тайны. И будут пройдены испытания силой, волей и страстью... И будет падение мира, разрушение связей. Будет встреча двух разлученных возлюбленных – прошлого и будущего. И я буду сражаться на стороне обоих.

Взгляну вдаль, чтобы увидеть блеск кровавых листьев в свете заходящего святила, а потом переведу взгляд на орду, надвигающуюся под закатом Флеймонда. И мое оружие будет готово разить. Оно выльется из моих вен чернеющим шипом, собираясь из капелек графитовых слез смертоносного украшения. И шип выберет целью того, кто покусится на безопасность Темной Небесной, и он поразит врага с легкостью, достойной самой Истины...

Удивительно, как быстро я отвыкла от видений. И как жестоко обманули меня мои чувства, до сих пор было ощущение холода оружия под моими пальцами, и жестокого предвкушения смерти.

*Прыжок, кувырок, пируэт. Сломанные ногти, разбитые зубы, переломы конечностей...*

Я глубоко вздохнула и встала. Ноги со сна снова решили объявить мне бойкот. Грохот сопроводил оба кувырка, а хорошее папино словцо вылетело только опосля растянувшейся в недвижении моей тушки. Я успела выругаться еще пару раз – проклятья, в основном, к моей новообнаруженной родне. И даже Темную не обошла стороной, хотя что она то мне сделала?

Я попыталась абстрагироваться от всех лишних эмоций, и лучше всего получалось сосредоточиться на злости к себе.

Вскоре появилась Темная.

– Ну что, готова к труду и обороне? Кара, ты как?

Я лишь взглянула на учителя с мрачной решимостью. Выхода то нет, учиться – это мое ближайшее будущее.

– Шаг первый – контроль над телом...

Богиня в действии: быстрые движения, и передо мной танцуют сине-голубые языки пламени.

– Оно не жжется, нет. В моем случае было не так, но меня к этому готовили. Просто они пока помогут поддерживать баланс. Отдавай телу команды, сосредоточься пока на простых движениях, сальто и пируэты нам пока не нужны...

Так и хотелось подловить: пируэты? Ясень – пень, я переломаю себе все выросшие косточки одним махом, если начну делать что-то подобное.

Лана сказала мне что-то еще, но я уже не слушала. Один из синих лепестков описал круг, и, пролетев рядом, щелкнул меня по носу.

Возмутительно, что за наглость! Я попыталась ухватиться за тот самый лепесток, но он прошел сквозь мои пальцы, словно воздух.

Тогда я резко наступила ногой на центр его образования в земле, но он ускользнул, при этом пройдясь своим теплом по моей спине.

Вот и цель: изничтожить надоедливого синепламенного щенка.

Играть не очень хотелось, а урок походил именно на игру в салочки, но Темная знала лучше, что для меня нужно, да и ноги все лучше слушались.

Потому злость была отброшена в сторону. Я, все же, нашла в этом некую радость к концу гонок, ухмыльнувшись сама себе, когда-таки достала этот синий недоогонь.

Последнее время меня волновал один важный вопрос. Он слетел с губ, как только Истина возникла рядом, а отдышка боле не затрудняла мои попытки сказать хотя бы слово.

– Лана, ты говорила, я еще не Богиня. Что нужно сделать, чтобы ею стать?

Очевидная проблема, если учесть, что силу нельзя развить, ибо она не раскрыта.

Зариланна задержала на мне взгляд, и вдруг изменилась в лице.

И с фразой, что скоро вернется, исчезла с поля моего зрения.

И ее уже нет. Смоталась? С какой стати? Что такого было сказано? Надо было взять ее за грудки... Хотя не мне тягаться с Темной. Однако если бы я сама была Темной – может быть, чуть-чуть и потягалась бы, но опять сводилось все к одному – ею надо было сначала стать.

Вот в этот самый момент захотелось закричать и вцепиться кому-нибудь в волосы... или в перья – думала я, глядя на вороватую шайку в составе одного представителя.

Воспользоваться что ли своими новыми навыками? Поиграть в охоту?

Шурик был уж слишком тих, медленно двигаясь к дому.

Первое подозрение – ныкается. Второе подозрение – снова что-то спер.

И, хотя, я сама лично ничего не имела, поэтому это не могло быть что-то мое, все равно я пошла за ним. Он мне еще должен за оба раза "благополучных" перемещений.

*Свяжешься с недобогиней – получишь перевынос мозга.*

– Шурка! – вскричала я. Он аж подпрыгнул от испуга, чем заработал мой хищный оскал.

– Мелкоян! – возмутился пернатый. – Ёлки, как напугала.

– Сосны, как мне от этого холодно, – съязвила я, издеваясь. – Твоё благополучие стоит первым в моем приоритете.

– Чего тебе? Не видишь, я медитирую.

– Да хоть маст*****уй! Мне то что? Медитирует он. Ты чуть не угробил меня. Дважды. Я все еще не сказала тебе за это "преогромное спасибо".

– Какие пошлости! Считай, что благодарность твою я принял, – пробурчал он, ухватив где-то уже пирожок и сунув его в рот.

– Ох, ты мне одолжение еще делаешь? – я раскинула руками. – И с чего это, все-таки, я была в тебя такая влюбленная, в первые две минуты нашего знакомства? Нужно было тебя ненавидеть сразу.

Он улыбнулся, и если учесть, что при этом все еще жевал, вид был такой "отрадой" для глаз. Меня передернуло.

– Признайся, я кавайный.

– Ага, в твоих мечтах. Кавайный. Хочешь правды? Ты супер кавайная, назойливая, залетная пернатая сволочь. И, не думаю, что для тебя это очень хорошо – что будущая Темная Богиня хочет тебя задушить собственными руками.

– Ты чего это, Кар-Кар? Зачем душить? Не надо душить.

– Хотя, в твоем положении – одним врагом больше, одним меньше, заметишь ли?

– Да ладно тебе, не серчай, старче.

– Ты мой должник.

– Ничего я не твой должник! – возмутился Шура. – Я спас твою голую задницу. И не только!

– Ты чуть ее не угробил, мы выжили по случайности.

– Враки!

Я достаточно хорошо относилась к Шурику. Но, почему-то, напряжение последних часов хотелось выплеснуть именно на него. В нем я вдруг увидела все невзгоды моего существования. Он просто по несчастью попал под мою горячую руку.

– Что это у тебя? – я заметила блеск, и всполошилась, как ребенок на рождество. Меня не покидала уверенность, что это что-то нужное мне.

– Ничего.

– Ты снова что-то украл?

– Нет, я не крал. Я нашел.

– Знаю, как ты находишь! Ты сейчас же отдашь это мне.

Он забавно попятился, когда осознал мое физическое наступление.

– Нет.

– А я сказала – отдашь! Я могу расщеплять, помнишь?

– Ничего ты не можешь по заказу. Ты еще не полностью владеешь своей силой.

– Хочешь, чтобы, когда я полностью буду ею владеть, пристала? Тогда от твоей пернатости ничего не останется. Моя ненависть будет копиться, пока ты не получишь на орехи. Сейчас ты можешь отделаться легким испугом и слегка ущемленной гордостью.

– Гордость – наше все! – завопил Шурка и ринулся от меня.

Но урок не прошел даром. Сейчас, пока еще мышцы не остыли, я была быстра. Потому схватилась за рукоять кинжала, отвоевывая уже то, что по праву стала считать своим.

– Ты жулье, и у тебя жуличья гордость, она не считается! – кряхтела я. Все же это не совсем по силам, когда оппонент – хрупкая молодая девушка, а противник – неповоротливый, но довольно большой, то ли кошак, то ли птиц.

– Как раз считается! Поболе божественной, потому что богам гордость не нужна, они же боги.

– Ты вообще рыбокит!!! Ты животное, которое в большинстве миров считается вымышленным!

И в самый разгар нашего тихого спора появилась Темная, да не одна, а с... Темным.

– Лана? – проговорила я. – И... папа...?

Кинжал тут же перестал как-то меня интересовать.

– Таак…Касательно твоих вопросов... – заявила Зариланна.

– А отцу с дочерью поздороваться дашь? – сразу вмешался папа. – Она, может, скучала, места себе не находила?

Лана пожала плечами. Мой скептический взгляд обратился к отцу. Пристально всматриваясь в него, я гадала, какой ответ ему от меня нужен? Честный? Как будто он сам не понимал абсурдность фразы "места себе не находила" по отношению ко мне. Мне было пофигу, разве и не должно было быть? Я была в жутком состоянии, и он меня оставил! И выдала честно... почти...

– Да, скучала! Если только через пару тысяч лет узнаешь о внуках – не удивляйся, – накрутила себя, называется.

– Проявляешь тут заботу…а она – внуки!

Тебе не нужны внуки, папочка? Ты не мечтаешь о них? А я так хотела тебе радость доставить, так сказать выполнить дочерний долг...

– Ша, медуза, море рядом, – встряла Лана. – Кара, я понимаю, трудно принять то, чего была лишена все эти годы, и от того, кого в этом винишь. Отец тебя любит, иначе не рвался бы сюда. Охотнику солгать нельзя. И если ты поверишь…хм, нет, прислушаешься к моим словам, то – он говорит правду.

Я вновь взглянула на отца. Он щурился на меня. Мы, наверно, чем-то были похожи на двух ежей: выпускали иглы друг на друга, но никак не принимали очевидное – тем самым мы оказались более всего и похожи.

– Вариантов обретения божественности три. Первый – Энергия. То есть, это заряд Энергии, которая была, но не активизировалась. Она высвобождается и вливается в Щиты и наполняет контуры ауры. Проще говоря – наверстывание упущенного путем пропускания через тело (сосуд Энергии) разряда огромной мощности.

Абракадабра какая-то. И тут же вновь проявилась забота папочки. Честно говоря, было непривычно, но словно бальзам на сердце.

– Оригинально, Рин. Хочешь племянницу угробить?

Было даже забавно наблюдать за их перепалкой. Они, казалось, специально подзуживали друг друга.

– Если бы хотела – давно бы сделала. Это терпимо. И Энергию я просто так на самотек не пущу. Второй – боль. Тут комментарии излишни. Мини – версия Посвящения. И такого я тебе не советую, Кара. Третий – страсть. Тут я только теоретик, а от этого пользы, как с штмайры шерсти.

Целых три варианта – выбирай не хочу. Вот тебе задачка, Карделия, ты разве не знаешь свое будущее?

– Сестра, ты бездарность.

Полет предметов из пункта "руки Зариланны" в пункт "голова моего папочки" закончился не очень удачно. Но мне было не до этого. Я задумалась.

Боль. Это понятие растяжимое, познается только в сравнении. Для Ланы, например, боль варианта "Б" была бы не очень страшна сейчас, потому как она испытала нечто еще более болезненное. Я же не сказала бы, что знаю о настоящей боли.

Когда-то я похвасталась отцу, что ничего не боюсь. Какая же это была наивность с моей стороны. Я боялась неизвестности. Боялась настолько, что на ее фоне начала бояться и всего остального.

– Все варианты несут в себе боль? – осторожно спросила я, сделав вид, что разглядываю кинжал в своих руках, словно вопрос не был существенен, а ответ – не очень интересен.

– В той или иной степени, – ответила Темная.

И ответ был страшен так же, как и его ожидание.

– Когда я должна выбрать?

– Тебя нет смысла учить, твоя сила не проявляется. После обретения божественности ты будешь быстрее, выносливее и все из этого следующее. – Пожала плечами Темная.

– И что ты мне посоветуешь? – всмотрелась я в ее глаза, пытаясь заметить малейший признак лжи. Вдруг?

– Я однозначно отдала бы предпочтение Энергии. – Ответ прозвучал без тени сомнений.

– Сколько я могу думать? – это был обманный ход, ибо все варианты казались неподходящими.

– Мелкая, иди-ка, приведи себя в божеский вид. А то страх Господень, – высказал папочка своей сестрице и сел в кресло перед камином, припомнив, что ему обещали виски и плюшек.

Лана осклабилась, но ушла, хотя слушаться брата явно не собиралась – у нее были свои планы.

– Дочь, сядь-ка на разговор.

В кои-то веки я решила не высказывать своего мнения, а села, как мне и велели, сама послушность, даже сложила на коленях руки, поверх кинжала.

– Время тебя поджимает. Твои силы дремлют, но они на грани. Тебе не стоит долго думать. Решай сейчас. Третий вариант несет в себе свои подводные камни. Как мне не просто соглашаться с Рин, но все же выбрать стоит Энергию. Страсть – понятие растяжимое.

– Ну, ты мне поведай. Насколько я знаю, ты хорошо умеешь растягивать это понятие.

– Приятно находить в тебе свои черты.

– А взваливать на себя еще одно бремя, приятно?

– Я пытаюсь заботиться о тебе.

– Все эти годы я не была нужна, и тут вдруг столько заботы. Тебе стоит отдать ее всю кому-нибудь, кто оценит по достоинству… например, своей настоящей дочери.

– Ты моя дочь! Теперь твое благополучие – моя обязанность.

– Вот именно! – взвилась я, – обязанность! Еще скажи, что ты матери моей обещал. Хотя я то знаю, что у вас вряд ли была хоть секундочка для обсуждения меня, между вашими занятиями.

– Ты не права! Да и тебя это не касается!

– Ты отнимешь ее у меня!

– Никто не собирается лишать тебя матери.

– Одной ты меня уже лишил. Если бы ты был рядом...

– Не тебе меня судить. Ты еще мала. И мы сейчас твое будущее обсуждаем, а не мое прошлое.

– Я выбираю страсть, – быстро выпалила я.

– Что?

– Мой выбор, – повторила я, повышая голос, глядя отцу в глаза, – вариант три, страсть! Можешь считать, что ты тому причина. – И, почти шипя, добавила: – Назло тебе.

______________________

[size=9]*илектрон (от др.-греч. ἤλεκτρον) на Древней Руси так величали янтарь.

Часть вторая.

Глава 1

Часть первая.

Новая встреча.

***

Закутай будущее в саван,

Истлеет он в столпе времен.

В звучании всех моих имен

Не будет слышен детский стон.

Поплачь о том, кем я не стану.

Встречая новую главу,

Я прошлое не обреку

Закончить путь свой на бегу.

Открою взгляд рассветом ранним

Своей родившейся судьбы

На новый путь, на зов любви,

На трепет новой яркой тьмы.

*Чем бы дитя не тешилось, лишь бы богиней стало...

Чем бы папа не страдал, главное мне не запрещал...*

Итак, я выбираю страсть. Способ, который должен будет сделать меня богиней, наделить силой и знанием.

Что бы я ни говорила отцу, но выбор не был выстрелом противоречий его советам, нет. Он был спонтанным, но и осознанным. Я всегда этого хотела. Почувствовать божественность.

Это как лакомство, которое постоянно видишь в зеркалах миров, и о котором мечтаешь, но не можешь получить даже путем молебенных песнопений, обращенных к Тьме, ведь существуют негласные законы, нарушать которые запрещено.

Впервые решать самой, и выбрать, вопреки всему, выбрать свое будущее, не имея о нем никакого понятия – это запомнится навсегда. Единственно и неповторимо.

Я не хочу запоминать боль, или энергию...

Когда в течение трех тысяч лет живешь в атмосфере, пронизанной страстью, и не можешь в нее окунуться лишь в силу неотвратимых обстоятельств, но воспитываешься с нерушимой истиной – в страсти вся жизнь...

Именно это я хочу запомнить. Жизнь.

И выбор, сделанный в порыве эмоций, он истинный. И будь что будет…

Отец не медлит. Он мирится с моим решением так непреклонно, что даже удивительно. Позволяет мне сделать выбор, который я желаю, и это его проявление любви и уважения.

Хотя, папа все равно пытается навязать мне свои решения – в данном случае дилеммы: кто именно будет будить Богиню.

Простые и понятные вопросы: куда и зачем, получают не менее простые, но совсем непонятные ответы в стиле "Аля, папа так решил и точка": На Неффастус, детка, за страстью.

Когда я, наконец, выплываю из приятного и теплого чувства, вызванного неожиданным словом "детка", слетевшим с уст моего отца, решаю уточнить маршрут.

И меня попросту затыкают. Контраст явный.

Но, все же, мне приятно его желание повлиять. Не знаю почему, но это теплое чувство к нему уже вовсю завладело местечком в моем сердце.

Доверие, вот что это за чувство. Доверие, предшествующее любви. Оно льется теплым медом по моим венам. Рука в руке. Отец и дочь.

Пытаюсь подавить порыв обнять его, как хотела бы обнять только отца.

Он выводит меня за ворота резиденции и открывает зеркальную гладь портала. Потоки окружают и тянут далеко-далеко, вновь завлекая в мир Богов.

И лишь в этот момент я понимаю, что будет Бог. Но кто?..

Мир яркий, алый, словно проглядывающий сквозь красное стекло, окрашивающее даже траву в рыжие цвета. Воздух терпкий, пропитанный ароматами вина и пряностей, сочных фруктов и благоухающих цветов. Здесь идеально тепло, без противоречий, как во многих других частях Неффастуса. Лучи огненного святила греют, но не палят. Теплый май – я так назову этот мир, хотя он и не насыщен майской зеленью.

Это мир Бога Огня. И как только я вспоминаю это, сразу становится трудно дышать. Будто тепло проникает в легкие, и они горят изнутри. Делаю глубокие вздохи, вспоминая того мужчину, которого видела в Храме и в Академии, кто по неизвестной мне причине подарил мне кулон, утерянный во время взросления. Стараюсь сопоставить его с яркими моментами из прошлого отца.

Они всегда негласно боролись друг с другом, потому что они были разными по полярности... самыми старшими, и просто семьей.

Вместе в печали и в радости. И Богам такое не чуждо.

Без лишних разговоров, преодолевая коридоры, не обращая внимания на склоненные головы, страх и обожание во взглядах, отец следует в одном ему известном направлении, а я иду за ним, не спрашивая, не ожидая разъяснений.

Кажется, что если я заговорю, то мир обрушится на меня всей своей огненной массой и поглотит.

Особой реакции на то, что отец пророчит мне в любовники своего брата, моего дядю, у меня не возникает. Если смотреть с точки зрения старших Богов, в узах, связывающих их меж собой, все намного сложнее. Я не могу логически разобраться в них, но ощущаю так же ярко, как и мое затрудненное дыхание.

И волнение усиливается в прогрессии, равной возрастанию близости к цели.

Удушающие запахи курительных паров, к моему удивлению, прочищают мне легкие, обволакивая мысли. Расплываясь, они нехотя улавливают тени и движения. Силу облика и волнительное ожидание возможного отказа.

Я уверена в отце, скорее, сомневаюсь в себе самой...

Но это на самых дальних позициях моей обороны, глубоко и далеко от моей гордости, стоявшей общим флангом, защищая тылы от малейшего нападения.

И мне остается лишь впитывать окружающее, испытывать на прочность себя – маленькую девочку, в миг перевернувшую свою жизнь, – и понимать, почему именно он...

Будто смотреть старый кинофильм, прошедший испытание огнем и временем, и сравнивать с тем, кто находится передо мной, вглядываясь в него не как в потенциального любовника, а как в единственного, кому мой папа доверит самое дорогое, что у него только может быть...

И слышать, сквозь туман, тихий голос Бога Времени:

– Братец, на твое счастье, я сегодня добрый. И ты теперь мне по гроб жизни обязан…

Бог Огня не может меня видеть. Я чувствую чуть усиленное покалывание папиной энергетики, которая обнимает. Могу лишь догадываться, но видимо Время накинул на меня покров невидимости. Ради эффекта или чего-то другого?

Они спорят. Боги не делают друг другу одолжений, но отец именно этого просит от брата, хотя и представляет все, как благодетельство с Темной стороны для Светлой.

Для Лэйдера это так же важно, как для меня мой собственный выбор способа – чтобы именно Огонь стал моим пробуждающим.

– Ты должен взойти на ложе с моей дочерью Карой. Чтобы она, пережив страсть, обрела свою божественную сущность.

Мне становится не по себе, и с какой-то стороны даже неприятно. Эйдан видел меня маленькой девочкой. Что он подумает, услышав такое? Что он представит?

Ответ слетает с идеальных губ Создателя этого мира, и мне становится плохо.

– Даже если принять во внимание кучу факторов… и вообще, общую неприкрытую нелепость самой постановки вопроса… и то, что твоя дочь Кара – еще совсем ребенок… Назови мне хоть одну причину, по которой я должен это делать?

Это словно базарные торги.

– Во-первых, она уже НЕ ребенок, а взрослая девушка. А во-вторых, иначе она не станет Богиней по-настоящему! У тебя есть возможность стать сопричастным к явлению Бога в миры Эротикона. Ты помнишь, когда это было в последний раз?

Леность во всем виде этого Светлого Бога заставляет меня чувствовать себя непотребной и ненужной.

С одной стороны – этот удивительный и неприветливый Светлый, с другой – Темный, который словно задался целью выиграть эту битву, потому как хочет победы больше, нежели моего благополучия. Но мне, в какой-то степени, плевать. Я просто хотела скорее получить возможность распрощаться со всем этим.

– Какая честь… но что-то мне совсем не хочется быть соучастником явления в мир еще одной Темной Богини. Мне и Зариланны достаточно. Тем более если это твоя дочь.

Опираюсь на резную колонну, жалея, что послушалась отца. Желая уйти, испариться, чтобы Огонь не только меня не видел, но и не чувствовал.

– …Мне НЕ интересно, – четко проговаривает Эйдан, выдыхая пары наркотика.

– Я… буду твоим должником.

Слова пронзают меня, как электрический ток. Я знаю, насколько сложно отцу идти на это. Бог Времени кому-то обязан? Своему Светлому брату?! И в тот же момент возникает желание гордо встретить огненный взгляд уже такой, новой. Наблюдать удивление в его взгляде, и то, что он сожалеет о своих словах. И то, как он осознает свой проигрыш.

И следующий за предложением очередной отказ уже ничего не значит. Хотя внешне я волнуюсь и сожалею… беспокоюсь, смущаюсь. Но, внутри меня – гордость с каждым новым папиным словом.

– Ну и дурак, если отказываешься! А отказываешься ты от возможности научить и разделить страсть с одной из прекраснейших женщин, что я видел в своей жизни. Научить невинную девушку загораться огнем. Она не похожа на меня, она в самом деле прекрасна. Она воспитывалась в Храме, и страсть у нее уже в крови! Осталось только пробудить ее. А ты… Тьма, какой же ты дурень, если отказываешься от этого из-за желания досадить мне!

Отец злится. Светлый пытается насолить ему еще больше. Но в то же время что-то меняется в комнате. Я чувствую некое эхо, как будто возникающий интерес, нарастающий прямо параллельно Темной ярости.

– Покажи мне… ее, – выдает Эйдан. И отец, наконец, снимает покров.

*Откровение торжествует, если слетает с уст неосознанно.*

Взгляд огня опаляет, прожигает, и чувства плавятся, словно льдинки в лучах солнца.

Сквозь дымную пелену запахов я слышу разговор двух Богов, и как Эйдан предлагает отцу оставить нас наедине. Обнимаю себя и чуть отворачиваюсь, прерывая связь наших взглядов.

– Кара... ты изменилась.

Пропуская голос сквозь себя, как электрический импульс, я автоматически гляжу на свои руки и захватываю прядь темных волос, спадающую с плеч.

Сильно ли? Внешне или внутренне? Кто я теперь и где мое будущее?

– Теперь я больше на него похожа, да?

– Да, похожа... а тебе это важно?

Пожимаю плечами, выдавая очевидный факт.

– Он мой отец.

– Это не аргумент.

Бог Огня делает несколько шагов ко мне. Пытаюсь преодолеть стеснение в груди, но защитить свою уязвимость:

– Все сейчас ново для меня. И он новый. И ты...

– Почему именно я?

– О, это отец решил. Он заботится таким образом, видимо.

– Решил за тебя?

Оглядываюсь, делая вид, что разговор совершенно нейтрален.

– Я бы вряд ли смогла найти кандидатуру. Возможно, проще было бы выбрать энергию. И Лана, и папа... хотели этого. Советовали...

– Но ты выбрала другое?

Гляжу на него. Внимание, проявляемое ко мне, кажется искренним.

– Просто я знаю, что так должно быть, – вру я, и тут же, поняв все лицемерие ответа, ругаю себя. – Как все же сложно полагаться на ощущения и чувства, а не на знания о будущем...

– Его мало кто знает. Особенно, будущее Бога.

– Но свое я знаю... – точнее знала... оно могло уже измениться... – я вижу его во снах, иногда. До перерождения в новом теле, довольно часто. Сейчас – нет. Было одно, но всего лишь миг, и каким образом я к нему приду?..

Почему я рассказываю ему это? Свои мысли... И страхи? Понимает ли он их? А желания?

Отворачиваюсь совсем, все явственнее ощущая опасность, нестерпимый зной, и... трепет. Провожу пальцами по воздушной занавеси цвета заката.

– Твой мир удивителен.

Не самый лучший способ переменить тему. И он не действует. Эйдан приближается еще немного.

– Так почему же ты все-таки выбрала ложе с Богом?

– А оно должно быть именно с Богом? Я не знала.

– Что вообще ты знаешь о том, как стать Богиней?

Нежелание смотреть на него обуславливается страхами: что он все же сочтет меня слабой, трусливой, или еще хуже – все еще неготовой, маленькой.

– Что будет больно… в любом случае. Но боль – понятие относительное. Я выбрала наименьшее из зол.

– Врушка…

Поднимаю на него взгляд. Он улыбается, так удивительно тепло и сексуально, что у меня нет никакой возможности возмутиться. И трепет только усиливается, под воздействием его чарующего голоса.

– Всё это неизведанно, а потому, отчасти, страшно. Но у тебя были другие причины сделать такой выбор, правда?

Я лишь гордо принимаю поражение:

– И они только мои.

Эйдан долго на меня смотрит, пока я пытаюсь найти, куда деть свои руки и мысли.

– Волнуешься? – спрашивает, рассматривая мои телодвижения.

– Еще бы, не волноваться.

– Почему?

В омут так с головой, и будь что будет. Уже девиз.

– Рядом с тобой у меня всегда возникают ощущения... странные.

– Я рад, что это твой собственный выбор, – шепчет он мне на ухо, близко склонившись к моему лицу. От неожиданности я дергаюсь от него, но Бог только улыбается в ответ, – пойдем, я кое-что тебе покажу.

Часть вторая.

Проиграть, чтобы выиграть.

Наркотический дым лишь не на много облегчил мои мысли. Боги не подвержены тому, что затуманивает сознание, увы. Но хотя бы мысли текут менее связно – уже спасибо.

Расслаблен я или нет, но я не идиот. Краем сознания отмечаю, что в моих владениях появляется полярная сила. Лэйдер, Бог Времени и мой старший брат, решил навестить мою скромную обитель? И, судя по всему, он был не один, а в сопровождении как минимум полубога. Нашел свою дочь? Мне хочется в это верить. Каким бы эгоистом и поганцем не был мой брат, но своих детей он никогда не бросал. По крайней мере, тех, о которых ему было известно.

Выдохнув дым густой белой струей, я откладываю мундштук. Нет, это не помогает мне мгновенно очистить организм от наркотика, но один неоспоримый плюс все же приносит. Я чувствую аромат, потерянный мной на Эре. Легкий, свежий, нежный, он проникает в мои легкие и опутывает мысли негой. Происходящее довольно странно и, возможно, стоит подумать об этом чуть позже, когда будет свободное время. Идти на встречу гостям смысла нет, поэтому я располагаюсь поудобнее и раскуриваю другой кальян, призванный немного прояснить мою одурманенную голову. Долго ждать не приходится.

Как всегда, брат нагл и высокомерен, чем меня нисколько не удивляет. А вот скрытая сущность полубога удивляет вполне. Я не пытаюсь сорвать брату всю конспирацию, ведь для его действий всегда были объективные причины, но мое любопытство сразу проснулось, обозначив интерес к происходящему.

– Братец, на твое счастье, я сегодня добрый, – громогласно начинает Бог Времени, – и ты теперь мне по гроб жизни обязан...

Я даже фыркаю от его самоуверенности. Да, конечно. Бегу, аж падаю. Всю ночь не спал – молился.

– Звучит как бред, впрочем, ты всегда так разговариваешь… – дым поднимается из моего рта клубами, овевая произносимые слова.

– А где же фирменное светлое гостеприимство? – говорит мой брат с сарказмом.

– А ты не знаешь, откуда взялась поговорка «Незваный гость хуже Лэйдера»? – ухмыляюсь я.

Но брат невозмутим. Да и с чего бы? Никто из нас, в итоге, не обременял себя столь бесполезным чувством.

– Я, собственно, пришел тебя облагодетельствовать, – заявляет он.

Меня. Темный. Смеюсь во весь голос, совершенно не скрывая эмоций. Только если убить, чтобы не мучился.

– Ох, я весь – внимание! – мне удается остановиться, но улыбка так и не сходит с лица.

– Ты должен взойти на ложе с моей дочерью Карой. Чтобы она, пережив страсть, обрела свою божественную сущность.

Пожалуй, про невозмутимость я погорячился. Появляется отчетливое ощущение уехавшей в пол челюсти. Благо выдержки мне не занимать, поэтому внешне мое переживание не отражается. Так значит, это действительно была она. Кара. Интересно, Лэйдер просто еще больше спятил, или это такой способ садизма у него новый? Затягиваюсь кальяном и смотрю на брата через дымную завесу. Лицо Бога Времени абсолютно серьезно.

Да уж. Ребенку сейчас просто необходимо слышать, как родной отец – пусть и приобретенный тысячелетия спустя, но всё же – пытается её повыгоднее продать. Я, конечно, уже проводил обряды инициации таким образом, но то были взрослые девушки и женщины, вполне отвечающие за свой собственный выбор. Кроме того, у меня снова этот отвратительный период сплина, так что доставить море удовольствия женщине я сейчас врятли способен. Попробовать привести Темного в чувство?

– Даже если принять во внимание кучу факторов… и вообще, общую неприкрытую нелепость самой постановки вопроса… и то, что твоя дочь Кара – еще совсем ребенок… назови мне хоть одну причину, по которой я должен это делать?

Брат вздыхает и начинает говорить, будто объясняя маленькому ребенку:

– Во-первых, она уже НЕ ребенок, а взрослая девушка. А во-вторых, иначе она не станет Богиней по-настоящему! У тебя есть возможность стать сопричастным к явлению Бога в миры Эротикона. Ты помнишь, когда это было в последний раз?

Взрослая девушка... Я отлично помню, что она жила в Храме примерно три тысячи лет, значит, технически не могла считаться маленькой, но... было в этом что-то неверное. Кроме того, я всегда считал, что темных предостаточно.

– Какая честь…– слова сами вылетают из моего рта, – но что-то мне совсем не хочется быть соучастником явления в мир еще одной Темной Богини. Мне и Зариланны достаточно. Тем более, если это твоя дочь.

– Тебе трудно, что ли?! – вздыхает Лэйдер. Мне кажется, или брат обиделся?

– Мне не трудно, мне НЕ интересно, – констатирую я.

– Я… буду твоим должником. – выдавливает из себя Темный.