Текст книги "Называй меня Богом (СИ)"

Автор книги: Анастасия Руссет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

– Ты не передумала меня учить, Лана? – гляжу на нее в упор, в разноцветные глаза, улавливая все паузы в ее движениях.

– Нет. Развить задатки и закрепить нестабильные проявления…

Молчу. Вижу, что они общаются. Не вслух, но общаются. Ощущаю, как Эйд сильнее меня прижимает, будто хочет обезопасить, словно обо мне речь.

Зариланна лишь щурит на него свой взгляд, потом переводит его на меня. Она замечает все, и движение моих рук, цепляющихся за Бога, и его пальцы, поглаживающие мое плечо.

"Налюбовавшись" этой картиной, словно нехотя, выдает:

– Ладно…я хоть и тварь Темная, но некое представление о толерантности имею. Прощайтесь, товарищи родственники.

Как нож в сердце. Одно это слово – прощайтесь. Как будто мы более не увидимся, точно это конец.

– Ри? А ты светлый знаешь?

Обращается к ней Эйдан. Почти не замечаю этого под гнетом упавшего на меня слова.

– Книжки читаю, знаешь ли. Повышаю интеллектуальный уровень.

Так, словно это такое маленькое дело – выучить еще один старейший язык.

Хотелось бы мне общаться с Богом на его родном языке... Выразить на нем, как сильно разрывается душа сейчас, как тянутся к нему все мои мысли. И как сильно жалею, что я Темная, в эту секунду. Ведь, иначе, он бы сам меня учил, и расставания бы не было...

Поворачиваюсь к Эйдану. Он смотрит на меня своими огненными глазами, проникая в самую глубину.

– Я обещаю тебе, что найду способ видеться.

Киваю, потому что сама пообещать того же не могу. Шепчет на ухо, лаская изгиб шеи, что верит в меня.

– Учись хорошо, чем быстрее выучишься, тем быстрее будем вместе. И я этого буду очень ждать.

Припадает к устам, и я чувствую, что это прощание, потому что поцелуй жаждущий, требовательный, но в то же мгновение такой быстрый, жалкий, по сравнению с другими...

Мой Бог тает на моих глазах, испаряется в своем пламени.

Я остаюсь один на один с Ланой.

– Сначала будет испытание, – Лана медленно подходит, осматривая меня, прощупывая взглядом. Ауру, наверно, изучает. – Проверим направление твоей силы и ее возможности. Обсудим, навыками какого боя ты хочешь овладеть в первую очередь. Ну а затем – начнем движение в заданном направлении. Капишь?

– Ты учитель, – развожу руками. – Я могу только сказать, к чему лежит сердце.

– Я и так вижу, к чему. – Скалится, но по-доброму.

Ну что ж, я готова. Чем быстрее, тем ближе к нему.

Темная продолжает всматриваться. Щурится, вглядываясь с большим интересом. Пытается залезть в голову? Ей не понравится то, что она там увидит. Огонь, вечный...

– Ты думаешь стать Темной? Потому как вторичная матрица временна.

Вытягивает мои мысли к реальной жизни. Я даже, сначала, не совсем понимаю, о чем она. Приходится повторить фразу про себя, но последнее слово против моей воли звучит вслух.

– Временна?! – отрицание возникает раньше, чем понимаю причины. – Раз я Темная, значит, это, – намекаю на все, что связывает нас с Богом, – временно?! Не может быть так!

Мне больно и гневно от таких ее слов. А она, словно решает мне что-то доказать, приводит свои неоспоримые аргументы.

– Все в Мирах относительно. Временно или вечно – выбирать тебе. Чувства могут быть врагом. И это – худший враг. Он всегда знает, куда ударить.

– Ты не права! – снова отрицаю. Потому, что не верю. Не верю, что такое удивительное чувство может приносить вред. – Ты просто не знаешь, каково это. Одиночество было бы частым явлением, если бы ты была права... – и почти шепот: – Ты не знаешь, о чем говоришь…

Ну и пусть, пока мы слабы в своем чувстве. Мы найдем выход. Найдем решение и обратим его в силу. Моя сила – твоя сила.

Я верю, за нами победа.

Но Темная не отступает. Ей не ведом проигрыш. Она решила, что докажет мне? Но она не сможет. Я слишком сильно нуждаюсь в нем. Я заведомо – его Кара. И так будет всегда.

Его кара... Как будто я наказание, слабость...

– Я знаю! Это закон! Вторичная матрица зыбка! Рассыплется – и что будет?! Откуда тогда сила? Ты Темная, а не слабачка! Докажи мне это, Сага Инфинити!

В мгновение ока подлетаю к ней. Но она ускользает, словно рептилия. Злость разрывает. Первое, что попадается под руку – летит в сторону Богини.

Мне все равно, куда этот предмет угодил – в лоб Ланы, или в стену. Подозреваю о последнем, не зря же она Охотник, но не задумываюсь.

Волной накатывает раздражение, кончики пальцев чешутся, и лишь мгновение ощущаю в чуть сомкнутой ладони воздушные вихри, прежде чем, в инстинктивном порыве, выбрасываю руку – и вихри всплеском инерции разбиваются о стены, как океан о скалы.

– Из-за своего глупого страха к этой матрице, ты обрекла себя на боль, силы которой не знают Миры, – шиплю на нее, чуть успокоив свою стихию. – Ты стерла все из памяти, намеренно избегая чувств!

– Ты не понимаешь! И тебе никогда! Не стать! Темной Богиней!

Здравый смысл парит где-то на задворках ощущений. Все что я знаю сейчас – это как мне хочется заткнуть рот Истине.

Она не права. Я стану лучшей. Ради него я стану той, что будет нести силу.

Я вновь стремлюсь к Лане, не знаю, на что рассчитывая. Воздух хлещет по стенам, не задевая Темную. Да и могу ли я? Могу лишь учиться. Настойчиво и необратимо – для себя, для него.

И вдруг все останавливается под напором ее слов.

– Все, конечная остановка. Прости, но цель оправдывает средства. И вот так намного лучше.

Не верю себе в этот момент.

– Ты…ты специально меня накручивала?!

– Так пришлось. Мне нужно было увидеть тебя в действии. Границы, спектр, направление. Присядь.

И опять объяснения, как малому ребенку. Истина садится в кресло, приглашая меня жестом. Вставляю свои возмущения, а она все объясняет. Рассказывает, повествует легендами, истинами.

– Чувства могут быть врагом. Но могут быть и другом. Все зависит от постановки фразы. Вторичная матрица, и правда, зыбка. Псионики зовут ее переменчивой, или ускользающей, субстанцией. Это значит, что ей можно придать любую форму. Проходил как-то раз мимо прилавка коллекционер. Увидел он ценную монету. Из редкого металла. Единственную в своем роде. Взял он ее, посмотрел... и поставил на место. – Почему? – спросил продавец? – Она же уникальна. – Да, но она пуста. – Только на одной стороне узор. На другой – она пустая. А половина не есть целостность. Просто половина сама по себе ничто. Положил монету на прилавок и ушел... Не зря говорят, что у медали две стороны. Темная и Светлая. И только вместе они целостны. По отдельности – пусты.

– Что ты хочешь этим сказать? – пытаюсь вникнуть, отбросив все прежние обиды.

– Объедини правильно – получишь силу. Раздели – станешь слабее, чем с ней.

Это самое важное. То, о чем мне говорил Эйдан. Моя сила – твоя сила.

– Ты научишь?

– Хм… В теории да. Но, в практике я тебе не советчик. И кстати…я подумала, кое– кто захочет тебя увидеть…

Поворот головы – и словно я вновь в своем детстве. В маленьком тельце тринадцатилетней рыжей девчонки. Моя любимая тень – пятнистая самка леопарда, которую подарила мне матушка...

– Таскана? – моя Таски, – А разве она?..

Как же так? Она, как и все жительницы Храма, может быть вне его лишь на две недели, и то, в теории. А может, являясь лишь животным, и то меньше. В итоге, опоздание обратно в Храм – верная смерть. Я оставила ее, потому что не видела возможности – а так же, не хотела проверять теорию. А сейчас...

– Уже нет, Кара. Теперь вас не разлучит ее привязка к Храму. Призывать ее ты научишься позже, хотя, если вы ощущаете друг друга, это будет не так и сложно.

Нет привязки? Не разлучат?.. Встаю на колени, тянусь к ее мягкому телу, к рыжей мордочке. Вглядываюсь в умные глаза. Она узнаёт и тянется так же. Словно для нее я все та же, лишь чуть выше и больше.

– Ты все-таки странная, – обращаюсь к Лане, тихо, мягко. – То доводишь почти до желания придушить, то даришь Таски…

А она отшучивается, включая свои защитные рефлексы.

– Не обошла меня шиза стороной. Твою силу я вижу. Чем ты в меня кинула, помнишь? Заколкой. А теперь в стене кинжал. И неплохой, кстати. Это изменение структуры с заменой. Думаю, с этого мы и начнем. С этого и Темной Энергии. Ведь у тебя они очень тесно связаны. И прости еще раз за тот цирк. Я не считаю, что это временно…

Слушаю вполоборота, нежась в тепле своей любимицы. Это не временно...

– Отбой баталиям, – поднимается Темная с кресла. – Тренировки с утра. Сейчас отдых. Отправляйтесь спать.

– Комната наверху, Сага, – влезает домохозяин владений Истины. Тимофей улыбается и мне, и моей кошечке. – Разбужу к назначенному времени, на тренировку не опоздаешь.

– Спасибо.

Оглядываюсь на Лану. Неважно выглядит, хотя когда было по-другому? Вроде, даже клыки чуть удлинились, но она провожает меня доброжелательно. И на том спасибо.

Воспринимаю этот дом иначе, нежели ранее, до времени с ним.

Наверно, теперь вся моя жизнь делится на «до» и «вместе». И это не потому, что он сотворил меня Богиней. Но потому, что он появился в моей жизни.

Моя комната светлая, уютная, большой комод, зеркало, странной формы кровать. Таски сразу занимает свое привычное место на одной половине, оставляя вторую для меня.

– Радуйся, что пока ты так можешь. Вольготничать можно будет только здесь, – сообщаю я кисе, стягивая обувь. – Потому что теперь это законное место Бога... – И тут понимаю, что Таски ничего не знает про моего Бога. А это разговор на пару часов точно.

Пусть она – всего лишь животное. Но она – родное мне существо. И общаться с ней – радость долгих разлук с любимым.

Описывать то, что со мной приключилось – сложно. Тем более, что кажется, будто произошло это так давно. Но память – удивительная вещь. Она может сохранить каждую мелочь, если ты желаешь этого, и очистить место от ненужных воспоминаний безвозвратно...

Часть вторая.

Изменения.

Материализуюсь на балконе под небом цвета её глаз. Кажется, мы расстались еще мгновение назад, но я уже ощущаю нехватку Кары, как иногда ощущается недостаток кислорода высоко в горах, вынуждая вдыхать часто и мелко. Всё не так – пусто, тускло, обезличено, скучно и глупо, кроме бесконечности сверху. Той самой, что смотрела на меня сегодня из её глаз, даря вечную радость и счастье.

Это как болезнь. Пальцы мои рисуют узоры на перилах, пытаясь повторить завитки татуировок на её коже, но я скоро понимаю бесполезность этого занятия – она настолько совершенна, что мне не удается уловить даже десятую долю этого великолепия, уже виденного моими глазами. Быть может, именно поэтому, она нужна мне вся целиком? Нет. Сразу же отбрасываю крамольную мысль. Это не только из-за каких-то узоров на коже. Кара такая…

Сладко жмурюсь, вспоминая её касания и томные стоны. Тонкое тело и волшебную улыбку. Искреннее удивление и экстаз во время оргазма… На лице сами собой расцветают выражения довольства и счастья, выдавая меня случайным наблюдателям с головой. Как же выдержать без неё хоть сутки?

Думаю. Вокруг буйствует царство цветов и красок, окуная все в благоухающую бездну, усыпанную спелыми плодами, завязями и цветами. Воздух, легкий и приятный, наполненный ароматами, заполняет легкие, бесшумно вырываясь наружу. Глаза мои устремлены в серо-голубую бесконечность. Мыслю. Тяжело, напряженно ищу выход, удобный для нас обоих, и, кажется, нахожу.

Сосредотачиваюсь, представив приемлемый образ, и ментально зову в пустоту всех миров: «Энней, брат мой, у меня к тебе предложение… Встретимся поговорить?»

В ответ лишь безмолвие.

На Неффастусе время движется медленнее всего и, наверное, это тоже какой-то из признаков счастья. Пока здесь пройдет день – на Шезгарте минет гораздо больше. Вот оно. Потворство моему терпению и его испытание, ведь я всегда получал желаемое сразу. Интересно, ей так же пусто без меня?

Вечереет, и горизонт расцвечивается ярким пламенем. Огромный багровый диск начинает погружение за край земли, бросая огненные отблески на синюю гладь неба, лишь слегка окрашенную облаками. Они поглощают друг друга, становясь единым целым. Сливаются, как делали это миллион раз. Только небо теперь имеет совершенно иную окраску и, поэтому, данное действо сейчас священно и сакрально.

– Здравствуй, Господь, – за спиной моей голос приятный и чуть хриплый.

Мирра попала в мой мир одной из первых, и долго услаждала собой мое тело. Впрочем, те дни давно прошли, оставив нас лишь добрыми друзьями. Теперь она жила с Максисом, одним из военачальников, и была счастлива, как мне казалось.

– Здравствуй, Мирра, – улыбаюсь я.

– Ты необычно тих в этот раз, Эйдан, – она смеется, и в воздухе будто трепещут маленькие бронзовые бубенцы, звонкие и быстрые, – твой брат отвлек тебя. В этот раз не будет веселья и исполнения желаний?

Пожимаю плечами. Каждый раз, при моем возвращении, устраивался праздник. Пир, веселье, танцы и… исполнение сокровенных мечтаний для некоторых из жителей этого мира. Не всех, но самых заветных, которые читались в глазах и движениях просящего. Я так хотел.

– А я желала попросить в этот раз, – она вздыхает, присаживаясь рядом.

Красивая женщина, очень. Длинные светлые волосы, водная синева глаз, тонкие черты – она, как и все женщины тут – мое творение с душой перелетной птицы. Женщина с Эры, лет которой больше, чем некоторым Богам.

– Пройдемся? – предлагаю я, покинув то место, с которого обозревал горизонт.

Она кивает и направляется в сад, каким-то своим, женским чутьем безошибочно выбирая путь, по которому я еще недавно вел беззаботную юность Кары. Снова я поражаюсь изменениям, таким неизбежным и сильным, пришедшим с ней. И безумно радуюсь им, как ребенок, получивший так сильно желаемый подарок на День Рождения. Мирра приводит меня к ломким контурам бывшего бассейна и благоговейно застывает у воды.

– Мы знаем, что ты вернулся один не так давно, – в её голосе нет страха, – и что Господь Лэйдер пришел не один. Ты расскажешь мне?

Отрицательно качаю головой.

– Просто, смотри, – показываю вперед, на вертикально застывшие прозрачные фигуры, омываемые водой. – Думаешь, о таком удастся сказать просто словами?

Она смеется, но эти звуки не обидны для меня. Это лишь знак, что Мирра понимает. Сколько же мудрости в ней, этой женщине? Простая смертная, когда-то возвышенная мной, переселенная в этот мир, чтобы жить в достатке и неге.

– Это была Богиня, правда? – спрашивает она, и я киваю.

– Для всех нас, Мирра.

На мир Огня постепенно опускается вечер. Воздух становится все свежее, несмотря на постепенно распускающиеся Лемнискаты – диковинные цветы, раскрывающиеся лишь в темноте. Их запах, еще вчера сладкий и вязкий, своей легкостью и нежностью сегодня напоминает мне о Каре.

– И для тебя тоже, Господь? – лукаво улыбается моя собеседница.

– И для меня.

Истину всегда проще признать сразу, чем бороться с ней и непременно проиграть.

– Но разве она не Темная? – Мирра садится рядом, опутавшись тканью платья, как пушистым облачком.

Вечер полностью вступает в свои права мягкими темными шагами, окутывая все вокруг в неизменный бархат. Вокруг роятся насекомые. Днем они выглядят как цветастые бабочки, ночью – освещают своими крыльями пространство, приманиваемые запахом цветов. Оранжевые пятнышки света. То и дело вокруг вспыхивают маленькие и яркие огоньки – они будут гореть до середины ночи и, если никто не закроет их в специальной ловушке, погаснут к утру, чтобы завтра ночью возродиться вновь.

– А это имеет значение? – приманиваю яркую ночную бабочку, подставляя ладонь. Она садится мне на палец и несмело перебирает ножками, освещая пространство вокруг.

– Нет, – женщина качает головой, сверкая ослепительной улыбкой. – Лишь говорит о том, что ты познал давно желанное. И я рада за тебя.

– А что же я хотел?

Ответ я знаю, но разве он был так очевиден? Или это просто Мирра знает меня так хорошо, что может сказать?

– Все хотят любви, Господь, – она вздыхает, откидываясь на землю. Такая хрупкая в своем тонком синем платье. – Преданной и мягкой, улыбчивой и жаркой, поглощающей и самозабвенной. Когда нас понимают и дорожат нами.

– Ты, кажется, говоришь, как Ладмира, – смеюсь я.

Моя сестра, Богиня Любви, прекрасная и светлая, как само сияние. Эгоистичная, смешливая и даже жестокая иногда. А что еще ожидать от воплощения любви?

– Секс без глубоких чувств – не более, чем механическое действо, Эйдан, – Мирра вдруг становится серьезной. – Ты сам познал правоту моих слов, или скажешь «нет»? Любви молится тот, кто любит, неважно кого, но искренне. Хотя, у Богов, верно, все иначе.

– Я молился не Ладмире, ты права, – теперь и я серьезен. – И пусть та, к кому обращена моя мольба, Темная, но лишь ей я хочу молиться впредь.

Я пропускаю момент, когда это начинается, но в саду уже поют ночные птицы. Их не слишком громкие трели разносятся вокруг, лаская слух. Накрываю бабочку, сидящую на мне, ладонью и просто думаю о том, как все поменялось. О себе. О Каре. О том, что она для меня значит.

– Света без Тьмы не бывает, – наконец пожимает плечами женщина возле меня. – Это написано в книгах пророчеств, и это истинно. Ребенок не рождается только плохим, или только хорошим. Мы все, ваши создания, заполнены и тем, и другим.

– Ведь мы творили вместе, – бабочка бьется в моих руках, но не от того, что хочет вырваться, – это естественно.

– У меня было пятеро детей когда-то, и все они были разными, – неожиданно признается Мирра, – хотя росли одинаково и имели одного отца.

– Я не знал, – хотя это утверждение не совсем верно. Не интересовался, так вернее. И теперь, наверное, жалею об этом.

– Ты забрал меня глубокой старухой, Господь. Дал новое тело и новую жизнь. Но я всегда помнила о них.

– Я никогда не хотел детей, – неожиданное признание в том, что все и так знают.

– Почему? – улыбается она.

– Не видел достойной матери, – это как прозрение. – Но теперь все иначе… я не хочу делить её внимание даже с частичкой себя.

– Это пройдет. Когда жизнь бесконечна, как у тебя, то, так или иначе, приходишь к верному решению.

Бабочка перестает неистово биться в моих руках, превращаясь в нечто большее, хотя её маленькое сердечко трепещет.

– Что ты хотела попросить? – я легонько поглаживаю получившееся существо по хрупкой спинке, между сложенных сейчас крылышек.

– Хочу родить Максису ребенка, – тихо и просяще говорит она.

Раскрываю ладони, чтобы дать свободу маленькой птичке ярко-огненного цвета. Она с любопытством оглядывается вокруг и молниеносно взлетает вверх.

– Так вот к чему разговоры о детях, – смеюсь в ответ.

– Да. Именно, – улыбается женщина, – это часть моей любви, которую я хочу дать ему.

А какую часть готов подарить я?

– А он хочет тебя делить?

– Он любит меня.

Смеюсь. Я гораздо больший эгоист. Но подарю всё, что смогу, до капли.

– Я сделаю больше. Чтобы все вы запомнили день, когда в этом мире появилась Богиня, владеющая им безраздельно. – Мирра смотрит на меня внимательно, еще не понимая, что я собираюсь делать. – Ребенка сможет зачать каждая разнополая пара, между которой есть любовь. При условии, что оба хотят этого.

– Это огромный дар, Эйдан.

Пожимаю плечами.

А вокруг начинается буйное цветение. Не потому, что я так пожелал, а потому, что сделал все правильно. Темные стволы деревьев мгновенно оплетают густые спирали зелени, тут же покрываясь дивными бутонами золотисто-рыжего цвета, с белыми ажурными узорами. Совсем такими же, как татуировки на её коже, возникающими от моего прикосновения. И каждый прекрасный цветок, распускаясь, выпускает на волю полупрозрачное существо, похожее на маленького человечка.

Нимфы – а это именно они – с легкостью выскальзывают из своих маленьких домиков, и, смеясь, бросаются во все стороны, кружась и танцуя в воздухе. Они бескрылы, но им это и не нужно – малыши есть чистая квинтэссенция воздуха. Легкие, почти бесплотные, они скользят в потоках ветра, которые сами же и создают, чуть светясь в темноте, легко играют с тонкими травинками и лепестками своих жилищ.

Потому что это чудо только мне сейчас. Как еще одно напоминание о Каре. И я счастлив даже этим.

– Иди, Мирра, я хочу побыть один.

Она кивает и быстро удаляется. Наверное, чтобы не вспугнуть удачу, подаренную мной. Или потому, что спешит исполнить предначертанное. Одна из только рожденных крошек-нимф путается в моих волосах и хохочет, тоненько и переливчато. Кажется, этот мир погружается в свой собственный маленький хаос и, наконец, начинает меняться. Но я этому даже рад. Время настало, навеянное свежим ветром и бездонными глазами бесконечности.

Глава 9.

Часть первая

Через тернии к звездам. (с)

***

Звон стали клинка,

Язык острый шелка

И блеска граней холодных,

Опасный оскал,

И вой мрачный волка -

Сей зверь в моих бледных ладонях.

И тьма – вечный друг,

Хозяйка, рабыня,

В моем подчинении льется.

Как ласкою рук,

Для мести богини,

Когда ее лик засмеется

Мой яростный крик

Для истин мученья -

Моя золотая теплица.

Мой враг, в этот миг -

Твои преступленья

Для мести – что сладости птица.

Утро рядом с теплым мягким сопящим существом приводит меня в смятение, но лишь на миг.

Ведь вместо Бога, который мне снился всю ночь, рядом развалился ягуар, активно сталкивая меня с кровати.

– Таски, редиска! – возмущаюсь я, пихая тяжелое тело своей кошечки, чтобы лечь поудобнее, за что и становлюсь обласканной шершавым языком.

Вот и полюбились. Хорошее начало утра.

Я выползаю из-под простыни, одергивая мужского кроя рубашку, сползающую с плечика. Подхожу к огромному окну с большим подоконником, усаживаюсь на него, подтянув колени к себе, и гляжу вдаль, на восход Флеймонда.

Он алеет, как огненный шар, окрашивая своими лучами серо-голубое небо в золотые и бронзовые цвета. Не земной закат, который я наблюдала в памяти Времени, если сравнивать по цвету. В человечестве небо рдеет румянцем на восход солнца, от радости новой встречи. Здесь небеса пылают, накаляются и цветут разноцветьем охры лучей святила.

– Это так напоминает мне твой мир... – шепчу я в пространство.

Это наш мир, тебе пора привыкать к этому, – любимый голос в голове, и мне становится так уютно, хотя желание его увидеть скребет когтями сердце.

Он все равно больше твой, – не соглашаюсь я. Ментальное общение теперь просто с ним, я улавливаю мысль, которую направляю и проговариваю про себя, чувствую, как и его голос.

Он был моим. А теперь здесь столько от тебя, воздух пахнет тобою. – Смеется.

Касаюсь окна, будто он за стеклом, вижу его глаза, такие красивые, карие с искорками зарождающегося огня.

Сегодня мой первый урок Богини.

Волнуешься?

Переживаю. Все может пойти не так, как задумали.

Все будет хорошо. Ты Темная, наполненная силой до краев.

Все равно, – противлюсь. – Власть иллюзорна.

Я верю в тебя.

Я так скучаю, а мы расстались лишь вчера. – Вздыхаю.

И для меня время впервые длится настолько медленно.

Флеймонд цвета твоих глаз.

А у меня целое небо оттенка ветра.

Эйдан?

Да, мой ангел.

А чем ты занят?

Кое-кого жду.

А если бы я была рядом, ты тоже бы ждал?

Нет, если бы ты была рядом, я был бы занят более важным делом. И ты тоже.

Я буду представлять это...

Соскочив с подоконника, я залезаю в шкаф и достаю точно такие же вещи, что одевала на первую тренировку с Зариланной. Простые и удобные.

Таскану приходится прямо-таки расталкивать, пока она не сползает с кровати и сладко не выгибает спину.

– Соня.

Зариланна является в своей обычной манере. Уставшей, по виду, ее назвать нельзя, но что-то говорит мне об обратном.

Место, где мне предстоит тренироваться, напоминает цветущие сады Храма. Пруд в центре блестит своей прозрачностью. Такое место никак не ассоциируется с Шезгартом.

В центре зеленого мягкого покрывала травы, на большом лоскуте темной ткани, в три ряда расположилось оружие. Всевозможные: холодные, колюще-режущие и стрелковые, огневые и метательные, зажигательные и лазерные, даже психотропные – наверное, все виды защитного и атакующего оружия, существующие в наше время во всех мирах. Хотя, предполагаю, что защитные у Судьи лишь ради коллекции, но никак не для использования.

И мне предстоит выбрать истинно свое.

Прохожу все ряды, подмечая и оценивая и внешний вид, и огневую мощь. И все время мой взгляд останавливается на том самом кинжале, что я отнимала у Шурки в прошлый раз, еще до становления Богиней. Мне нравится в нем все. Наверно, я даже выделяю метательное оружие своим приоритетом. Все формы созданы именно для воздуха, чтобы петь с ним в полете. Это именно мое оружие.

Лана словно видит меня насквозь.

– Учтем, учтем. А теперь о главном. Как ты открыла в себе стихию, я понимаю. Один из двух путей. Первый – обучение путем высвобождения скрытого потенциала, второй – мгновенный Энергетический Выброс, он же Инициация. Таким образом, у тебя Тьма и Воздух. Отлично…

Богиня делает некоторые манипуляции – и на ее ладони разрастается сфера темной энергии. Смотрю завороженно на вихревые потоки, что создают эту форму. Они словно живые, перемежаются между собой, спорят, дышат своей жизнью, которую мне предстоит познать.

Зариланна читает лекцию.

– Это сферическое тело, созданное из Энергии Тьмы. Оно статично. Мои ограничители не дают ей вырваться. Тьма жестче Света. Свет более гибок и не так радикален. Тьма же четкая. Ты должна отдать приказ. Иначе Темная Энергия не станет тебе подчиняться. Не показывай ей свою слабость или нерешительность. Никогда! Ты должна играть с ней на равных правах. Прикажи ей сейчас. Прикажи исчезнуть!

Делаю шаг в сторону Темной. Неуверенность внутри, сверху защита решимостью, волей, и греющим душу "Я верю в тебя." Вытягиваю руку по направлению к сфере, раскрываю ладонь, силясь уловить эти всполохи, дыхание, не похожее на воздух, но тоже родное.

– Рассейся! – голос громкий, твердый отдается эхом и скрежетом в ближайших стволах деревьев, которые, будто под гнетом сильного ветра, кланяются земле, медленно и нехотя возвращаясь на место. Но мой взгляд сосредоточен на сфере в руке Богини, та, как не застывшие краски с холста под действием водных потоков, легкими шелковыми слезами распадается и истлевает в воздухе, не достигнув ладони Ланы.

– Создай свою теперь. Запомни, не выказывай Тьме слабости.

Приказной тон. Высокомерно вздернутый подбородок. Лучший преподаватель из всех моих бывших.

Повторяю ее жесты. Ладонь кверху, легко и уверенно, не напрягая мускулы, но напрягая разум. Нащупываю уже знакомые звучания в бытии, что-то вязкое, но жесткое, четко текущее, не желающее кому-либо подчиняться, гордое и эгоистичное. Истинно Темное.

– Сделай это! Не только ради себя. Это часть той силы, что даст уверенность.

Служит ли последняя фраза толчком или нет, не знаю.

Оно выплывает ниоткуда, как-то само, будто нащупывая поры в бытии и выталкивая себя сквозь них дегтярными каплями. И тут же формируясь в неуловимые ленты, змеясь по сфере, внимая своему желанию.

– Да, что ты о ней знаешь, теоретик? – подкалываю я Богиню, наблюдая за змейками энергий.

Лана отзывается тише и словно нехотя, но, в то же время, желая поделиться.

– Я знаю… Откуда – не спрашивай, я не смогу ответить. Но знаю. У меня она была…эта сила. И все, что я помню, я передам тебе...

Тренировки отнимают много времени и сил. Эмоционально, физически. С каждым разом, празднуя все больше побед, я ощущаю нарастающую тревогу.

Дыхание становится очень тяжелым, словно мне, Воздуху, его не хватает.

А не хватает мне только Огня. Он бы дал покой моему сердцу, моему желанию. Не сексуальному, а душевному, собственническому. Хочется прижаться, вдохнуть запах, почувствовать пламя эмоций. Мне кажется, что вокруг меня много кислорода, переизбыток. Даже часто возникают мысли устроить пожары, чтобы он растаял в воздухе, во мне. Или я в нем…

***

– Задай им мартицу, – вопрошает Лана, глядя на уже хорошо управляемую сферу тьмы. – Основу. Образ. Не обязательно сферу. Что-то близкое тебе. Воля твоя, Сага Инфинити. Ты Мастер. Работай с материалом.

С каждым днем новые возможности силы – и большее ее истощение.

Что-то близкое... Зализанное и ровное, красивое, отражающее, приятное воздуху, приятное взгляду. Шар зависает сам, просто вмиг вся энергия сосредотачивается в центре, покрываясь глазированной коркой, гладкой и блестящей. Взгляд радуется, наблюдая за игрой лучей на зеркальной поверхности. Возникает желание увидеть его сердцевину – что там, энергия? Она взаперти, или она все так же дышит? Пытаюсь растянуть лишь корку, но шар рассыпается весь и снова испаряется. Хмурюсь.

– Если хочешь летать, как бабочка, не маши крыльями, как ворона, – наставляет Зариланна, – поговори с Энергией. Просто ощути ее. И она потечет туда, куда скажешь ты, Темная Богиня.

Зари перебрасывает мне мой шар. Или он не мой? Не важно. Он зависает над ладонью, чуть покачиваясь. Теперь я осторожней, рассматриваю действие, как детский конструктор, хрупкий и нежный.

Растягиваю поверхность, учитывая ее утончение при удлинении, увеличение пространства, которое следует чем-то заполнить внутри. Ленты танцуют, задействуя в своих разговорах и поверхность тоже, ударяясь по ней и вызывая внутри электрические всполохи. Определяю новый образ. Угольный, более толстый – чтобы не разорвать стенки я словно вписываю его в бывший шар, а не наоборот. Углы так же зализаны по зову воздушных потоков во мне. Преодолеваю их, показывая себя хозяйкой решений, заостряю углы, тоньше, еще тоньше. Наверно, о них можно порезаться. Вновь меняю форму – делаю более сложную, пытаясь как бы вылепить из "глины" простой цветок олеандра. Он получается немного корявый.

Придумываю разные формы, пока с каждой новой проекцией лепить не становится все проще и проще, когда уже не надо учитывать мелочи, они как-то учитываются сами собой.

– А теперь что с ней делать? – после очередного образа спрашиваю учителя, рассматривая получившуюся бечевку со всех сторон.

– Перенаправь Энергию. Задай ей русло. Дай руку…

Заря протягивает мне свою. Я не мешкаю. Сжимает мои пальцы и начинает движение.

Руки в полете, направляя энергию, бечевка распрямляется в прозрачную ленту, которая, следуя за руками, начинает покрывать видимые предметы, образовывая новые, не существовавшие ранее. По руке стремятся чувствительные токи, ниточки, управляющие темнотой. Лана задействует ноги, подтягивая меня за собой. Это немного странно, разговор между тобой, твоей силой и волей, энергией. Будто показательные выступления. Кто лучше?

Не замечаю, когда Лана отпускает мою руку. Энергия не слушается, нет, она словно дает советы, выравнивая мои ошибки, и слегка своевольничая в некоторых местах, где я не настаиваю. Она и играет, и рассказывает истории, сказки. Я слушаю, уделяя внимание ее запросам и запретам. Что создавать рано, а что нельзя никак. Рисуется свой рисунок на иллюзорном холсте. Яркий и трехцветный. Оказывается, что цвет энергия любит менять, как женщина – одевать новые вещи.