Текст книги "Называй меня Богом (СИ)"
Автор книги: Анастасия Руссет
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)
– Посмотри на свой мир.
Голос у Темной гордый и вдохновенный.
– Это мой? Я теперь так умею?
Удивленно и увлеченно, не отпуская свою новую подругу, но и не требуя от нее еще больше.
– Ты всегда это умела. Просто не открывала в себе свою силу. Давай попробуем перегруппировать атомы, как завихрения.
– Что для этого нужно? – спрашиваю я, прощаясь с темной энергией.
– Представь себе течение. Как оно несет камушки по дну. Одни отсекаются волнами, другие несутся вперед.
Теперь проще, хотя здесь атомы не говорят со мной. Они малейше слушаются, не общаясь, что и легче, и тяжелее. Здесь нужно учитывать все: воздух и его молекулы, атомы, и разные свойства этих молекул и атомов. Лана помогает. И, в итоге, получается оружие – кинжалы, очевидно, к ним у меня особая страсть – из иголок хвойного дерева, о названии которого я решаю не думать.
Богиня расплывается в радостной улыбке.
– Можно сказать, что управлять Темной Энергией ты начала. С атомами мы еще поработаем. Можешь попрактиковаться, пока я поговорю с Таски.
– Как поговоришь? – Смотрю на кошку, которая все это время оценивающе наблюдала за моими потугами.
– На ее языке.
Смеется. Опускается на траву подле Таски, та ложится рядом, у них общение взглядов. И это настолько же удивительно, как строить иллюзорный мир энергией.
Что именно Лана говорит моей любимице, я не знаю, но только Таски довольно урчит и чуть скалится в улыбке…
***
– Сегодня твой ультразвук, – подталкивает меня в тренировочную зону Зариланна, образуя вокруг гладкие поверхности, как будто вертикально зависшие пластины. – Способность генерировать звуковые волны силового диапазона уникальна, встречается очень редко. Ее возможно развить не только голосовыми связками, но и эмоциональными посылами. Волны могут и влиять на сознание, и подчинять, или, в прямом смысле, выносить мозг, при том, как всему окружению, так и определенной цели, или определенной сущности. Как он у тебя всеобъемлюще действует, мы уже знаем. Теперь сосредоточь эпицентр, отгороди меня и Таскану от этого звука. Нащупай цель, но не бей во всю силу, это проще. Пусть стекло лишь треснет, не расколется. Развив силу, ты сможешь придавать ею форму, стекло будет даже сжиматься под твоим напором, и, возможно, плавиться.
Я встаю в стойку. Сосредотачиваю взгляд на стекле. Вижу его сердце, мысленно рисуя на нем мишень. Ногти впиваются в ладони, пытаюсь послать звук мысленно, но ничего не происходит. Тогда выдаю его вслух. Это не то, что сказать слово, или проорать его. Это просто сопровождение звука волнами, усиливающими и резонирующими о сам звук. Я словно выдаю составляющие, которые определенным образом группируются и рождают вместе сам ультразвук, и я могу уловить момент этого рождения, и оттянуть его или приблизить, от чего будет зависеть зона действия. Чувствую момент, но мне не удается его ухватить. Звук успевает лишь коснуться всего вокруг, прежде чем я его заглушаю, но стекло все равно разлетается на несколько частей.
Таски активно фыркает, или чихает, потирая ухо и нос лапой. Лана восстанавливает стеклянный пласт, подбадривая.
– Определи расстояние, откройся этим знаниям. Но не пускай силу. Ты ее Богиня. Так направляй, приказывай, Инфинити.
Я вновь сосредоточенно выпускаю все составляющие звука, и щит для локализации. На сей раз решимость способствует моему взору. Я вижу составляющие, как ленты, щит вьется, по спирали, образуя трубу, по которой летит поток. Ленты готовы переплестись, но я не позволяю, запрещаю приближаться друг к другу без моего разрешения. Они слушаются, покорно стремясь к цели. К сожалению, я чуть упускаю нужное мгновение, чуть опаздываю с соединением, так что в стекле пробивается дыра, от которой сразу же отходят трещины. Но, по заинтересованному взгляду кошки и одобрительному кивку Темной, понимаю, что я полностью локализовала звук.
– Прости, – говорю Лане, – я чуть упустила.
– У тебя все хорошо получается. Но всегда учитывай концепцию окружения. В любой силе важно то, что на нее действует. – Указывает на второй пласт, в котором играют палящие лучи Флеймонда. – Давай с зеркальной. Пусть лишь треснет. Помни, что это уже не просто стекло, не порази себя своей же силой. Группируй свои навыки.
Теперь все проще, практикой усваиваются ощущения. Каждая энергия теперь при желании распознается и захватывается, подчиняется. Учитываю отражающую силу цели. С отражением ничего не поделаешь. Но можно найти силу большую. Можно удержать. Использую темную энергию не только как внешний щит, но и как стену, не пускающую все составляющие обратно. Ухватываю и соединяю в звук перед самой поверхностью, успокаивая ее, чтобы не пробить дыру. Встречаю сопротивление, но не большое, равное воздействию. Тьма помогает не пустить звук обратно. Зеркало трескается. Я выдыхаю, ощущая тяжесть в теле. И оседаю на колени в траву, не потому, что истощена, скорее, удивлена настолько.
Таски садится рядом со мной, так же внимательно рассматривая снежинку трещин и яркий свет святила, отражающийся теперь уже в нескольких поверхностях зеркала.
Я летала... Сквозь свою стихию, единая с нею, чувствуя ее дыхание. Это было... необычно. Я летала... без него.
И не было больше страха, или отторжения с высотой. Была лишь тоска, оттачиваемая ветром, и жаждой.
Легкость, свобода, мои большие крылья, отражающие лучи Флеймонда. И горизонт, который так стремился навстречу.
Одиночество не владело мной в полете, хотя и терзало немного. Воздух обжигал своими ласками, как всегда делал его огонь. И я прекрасно понимала, что после мне будет хуже, но сейчас я была счастлива.
В вашем единстве ваша сила. Ты – Воздух. Воздух дает возможность летать… – говорила Зариланна.
Именно в полете я понимала это. А потом словно утратила знания.
Потому что сейчас, сидя на кровати, мне казалось, что что-то потеряно. Таски успокаивала меня своим теплом, а мою голову заполняли глупые мысли, то ли от усталости, то ли от потребности. Потребности в нем.
И хотя все тело изводило меня своим нытьем, мне сложно было провалиться в сон.
Часть вторая.
Сны и явь.
Проходит довольно значительное количество времени, а Энней все еще не дает о себе знать. Этому может быть масса причин: от занятости Бога Иллюзий, до элементарного нежелания общаться со Светлым мной. Пожалуй, по здравому размышлению, склониться стоит к первому варианту – Ней редко упускает возможную выгоду, а то, что зову его я, сулит именно это. Не люблю оставаться в долгу, предпочитая расплачиваться сразу.
Причина моих действий проста – я желаю Кару.
Нет, жажда моя не ограничивается просто сексом, скорее той безумной чувственностью, которой наполнено присутствие маленькой Темной – хочется просто ощущать её рядом.
Эти тонкие пальчики в моих волосах, дыхание на шее, расцвеченная касаниями кожа… Она приносит мне радость лишь своим существованием.
Смешно, но я не могу уснуть в той постели, где мы были рядом. Весь день был наполнен метаниями по библиотеке в поисках старинных свитков и пророчеств, и теперь мысли роятся в голове, будто пчелы, устроив жуткую какофонию. Такую звучную, что приходится выйти на балкон и взяться за кальян. Стоит ли упоминать, что я просто психологически не могу вернуться назад, в одиночество комнаты, все еще заполненной её запахом? Создаю кресло и располагаюсь снаружи, глядя в бездонное серебряное небо темно-серого оттенка. Именно такого, каким пылают её глаза в момент наивысшего наслаждения. Божественный цвет. И, кажется, теперь – мой любимый.
Она заполняет мои мысли, как воздух вакуум пространства. Кара она… просто есть в моей жизни, переворачивая все с ног на голову. Я не полон без нее, не цел. Блекло вспоминается прошлое – вереница женских лиц и тел. Не помню имен большинства, а они ведь наверняка страдали, когда я уходил… Что делать, если Кара решит меня покинуть?
Дым облаками отправляется в небо, пока я отстраненно понимаю, что помню каждый волосок на её теле. Буду помнить всегда, как и разнообразные, но такие важные мелочи – улыбку, поворот головы, выражение любопытства на лице… Много, очень много, и все они отпечатались прямо в моем мозгу, совершенно не желая покидать своего пристанища.
Если Кара решит уйти, буду ли я страдать, или сразу превращусь в пепел?
Ответа нет и знать его я не хочу. Банально боюсь, что второй вариант более вероятен.
Вновь затягиваюсь дымом, медленно выдыхая в пространство. Странно, но эта чисто человеческая привычка действительно расслабляет. Не потому, что травы в кальяне какие-то особенные – на богов мало что действует – скорее меня успокаивает сам процесс.
С нижнего этажа доносятся звуки гитары и голос одного из военачальников, старательно выводящего слова «Ave Maria». Нинетта, наверняка его научила именно она. Когда-то земная монашка, обвиненная в сговоре с дьяволом и приговоренная к сожжению на костре. Милое и глупое дитя, так быстро сдавшееся Инквизиции. В то время мой мир существенно пополнился женщинами.
Замечательный вечер, не смотря на острую нехватку моей маленькой богини.
«Это так напоминает мне твой мир...»
Её шепот в моей голове, будто миры совершенно нас не разделяют. И это так верно, и правильно, что просто дух захватывает.
«Это наш мир, тебе пора привыкать к этому»,– отвечаю я довольно.
«Он все равно больше твой»,– возражает она.
«Он был моим. А теперь здесь столько от тебя, воздух пахнет тобою»,– смеюсь в ответ.
«Сегодня мой первый урок Богини».
«Волнуешься?»
«Переживаю. Все может пойти не так, как задумали».
Да, обычно так и идет, но это плохое утешение, поэтому лучше промолчать . «Все будет хорошо. Ты Темная, наполненная силой до краев».
«Все равно, власть иллюзорна».
Не власть богов, любимая.
«Я верю в тебя».
«Я так скучаю, а мы расстались лишь вчера»,– вздох.
«И для меня время впервые длится настолько медленно»,– мысль оформляется раньше, чем я сам понимаю, насколько это утверждение правдиво.
«Флеймонд цвета твоих глаз».
Устремляю взгляд вверх.
«А у меня целое небо оттенка ветра».
«Эйдан?»
«Да, мой ангел».
«А чем ты занят?»– настороженно.
«Кое-кого жду»,– признаюсь. И тут же понимаю, что ожидание напрасно. Если бы Энней хотел, то уже явился.
«А если бы я была рядом, ты тоже бы ждал?»
Улыбаюсь. Эта женщина феноменальна. Разве я смог бы оторваться бы от нее хоть на минуту?
«Нет, если бы ты была рядом, я был бы занят более важным делом. И ты тоже».
«Я буду представлять это...»– жарко обещает Кара, а я думаю, насколько быстрее течет время в Шезгарде чем в Неффастусе и сколько же, бес побери, мне еще остается ждать?
***
Середина ночи на Наффастусе, и наверняка глубокий вечер в Шезгарте. Стою, как идиот, всматриваясь в зеркало на стене, совершенно не замечая собственного отражения. Стекло ведь помнит касание её крыльев – воздушных, радужных, обманчиво-ломких – поэтому перестроить кристаллическую текстуру легко. Я далеко не художник, но образ маленькой Богини появляется из стеклянных глубин во всем великолепии, сверкая в свете живого пламени горящих вокруг меня огоньков. Портрет в толще зеркала переливается, сверкая плавно ограненными краями. Серебристая, легкая как воздух, только зрачки небесного цвета. Из горла вырывается смешок. И ведь скажешь кому-нибудь, так не поверят...
Сел на пол, оперся спиной о стекло и достал из кармана амулет.
Этот крохотный кусочек был пробной версией сделанного для Эннея Амулета Иллюзий. Младший сам питал свои игрушки, моей была лишь оболочка. Насколько я помню, Темный подарил его какому-то своему врагу, практически превратив того в раба, жадного до ощущений, переданных маленькой, проклятой самим Неем, штучкой. Вариант, оставшийся у меня, был наполнен той же силой, но был направлен немного на иное. Он позволял заглядывать в тонкую ткань иллюзии между снами и, даже, физически воздействовать на спящего. Было только несколько мелких ограничений, которые я хотел исправить, зачем, собственно, и звал Бога Иллюзий.
С нынешним вариантом амулета, я мог появиться между снами Кары лишь раз в неделю, оставаясь невидимым, хотя и вполне осязаемым. Кроме того, работал сей замечательный предмет, только подзаряжаясь здесь, на Неффастусе. Естественно, если мне было наплевать на эти мелочи раньше (вот чего я не собирался делать, так это появляться в чьих-то снах), то теперь они стали важными и потребовали внимания. Но, так как Энней не ответил на призыв… остается лишь довольствоваться тем, что есть.
Ну ладно… Выдохнув, я принимаюсь потирать капризную вещицу пальцами, пытаясь добиться чего хочу.
Кара, Кара, Кара…
Сразу вспоминается её бархатная кожа, покрывающаяся витыми татуировками от каждого моего прикосновения… Волшебные песни стонов, отдававшиеся в моем мозгу музыкой… Глаза небесно-воздушного цвета, смотрящие на меня с диким смешением любви, гордости, робости и легкого превосходства… И это, почти нереальное ощущение единения с ней…
Кара…
В паху приятно колет, а дыхание учащается. Амулет пульсирует в моих руках и вспыхивает ярким желтоватым светом, вовлекая меня... куда?
***
Она идет по темному коридору, наверняка путешествуя меж сновидений.
Тоненькая и маленькая, с чуть испуганным, но гордым и твердым взглядом, как истинная Темная Богиня.
Широкими шагами преодолеваю разделившее нас расстояние, остановившись на расстоянии вытянутой руки. Кара не видит меня, не может видеть – амулет не предполагает этого – но останавливается и задумчиво глядит именно туда, где нахожусь я.
– Кара… – мой голос негромок, но её реакция такая же, как если бы я закричал.
– Эйдан?! – глаза моей маленькой Богини в изумлении расширяются, а нежные губы, которые так жарко целовали меня, складываются в отчетливую букву «о».
– Кара, – я протягиваю руку, погладив свою девочку по щеке.
По коже мгновенно пробегает россыпь тату, ответно вспыхнув в пространстве – я невидим, но наши обоюдные символы принадлежности, как оказалось, совершенно не зависят от физического тела, являясь, скорее, его энергетической составляющей. Кара почти мурлыкает, потираясь о мою ладонь и, только потом, удивленно глядит в пространство перед собой.
– Я не вижу тебя! – её тонкие пальчики тянутся вперед, натолкнувшись на мое невидимое, но вполне ощутимое физически, тело. Под этим прикосновением воздух расцветает темной сетью тату, дымчатыми завитками, расплывающимися на лишь осязаемой коже, – но чувствую… Это сон?
– Не совсем, – в её голосе столько удивления, что я облегченно смеюсь. Наверное, где-то в глубине все же живет страх, что Кара меня не узнает…
– Докажи, – требует моя Богиня, – поцелуй меня.
У Кары очень нежная и прохладная кожа. Быть может, потому, что я не могу сдержать жар внутри, когда касаюсь её?
Беря женское лицо в свои ладони, легко дотрагиваюсь губами до ротика. Тонкий язычок скользит в мой рот. На вкус Богиня великолепна. Свежая, легкая, слегка медовая… Даже не понимаю, в какой момент мои ладони скользят ниже, оказавшись под её одеждой, а поцелуй перемещается от аппетитных губ на белоснежную шею с бьющейся под кожей жилкой пульса. Гибкая фигурка прижимается к моему телу. Кара что-то бормочет и потирается плотными горошинками сосков, проступающими сквозь то воздушное нечто, которое на ней надето.
– Кара… – шепот вырывается из моего рта, ласкаясь о её кожу, мгновенно покрывающуюся вязью тату.
Тонкие пальцы погружаются в мои волосы, а женское тело изгибается, чтобы стать как можно ближе, заполнив малейшие пустоты между нами. Языком легонько касаюсь впадинки между ключицами, проведя вниз влажную тонкую дорожку, и… легкий протяжный звук разрывает пространство. Её стон срывает весь мой самоконтроль. С урчанием сминаю пальцами ткань с нежной кожей под ней, наслаждаясь запахом и ощущениями, почти забывая, что это сон.
Поддерживая свою девочку, кладу её прямо на пол, продолжая покрывать поцелуями дивное гибкое тело своей юной Богини. Мое невидимое тело приобретает конкретные формы, рисуемые спиралями и завитками тату, гложимыми языками живого огня. Устраиваюсь между широко разведенных ножек… Пальцы Кары ласкаются о мое тело, царапают кожу, играют с пламенем. А я поглаживаю её, целую, попадая частично на ткань, а частично на голую кожу, ощущая, как действия сопровождаются волшебной песней её стонов.
– Эйдан… – её ноги смыкаются за моей спиной, а руки впиваются в мои плечи, притягивая ближе.
За каким-то бесом я голый, хотя сжимая амулет, все же, был в штанах, но ведь это же её полусон, правда?
Приподнимаю переплетения ткани, которые тяжело назвать одеждой, на уровень её груди. Сквозь прорези проглядывают возбужденные бусинки сосков, один из которых я тот час же захватываю губами. Кара выгибается вперед, издав особенно громкий требовательный звук, впивается в мою спину ноготками, пытаясь притянуть еще ближе. Поддаюсь бессловесному приказу, раздвигая нежные лепестки и проникая в её влажное, напряженное желанием, тело. Глубоко и часто дышит, прижимаясь ко мне всем телом.
– Кара? – застываю, ощущая как колотиться мое сердце.
– Еще… – стонет она подо мной, прикрыв глаза и призывно облизывая губы розовым язычком.
Желание моей Богини – закон.
Плавно двигаюсь у нее внутри. Жарко, вязко, томно. Из полуприкрытых век наблюдая, как меняется дивное выражение лица моей любимой девочки. Слух полнится её стонами. Руки, скользящие по моим предплечьям, спине, плечам, шее, волосам и обратно… Ноги, сомкнутые на моей пояснице… Господи, какая же ты… Волшебная… Наслаждение, нарастающее с каждой секундой… С ней пределов нет…
Где-то на середине глубокого поцелуя, ощущаю, как упруго начинают сжиматься бархатистые глубины её лона в оргазме, увлекая меня в ту же бездонную пучину удовольствия. И сон рушится, рассеиваясь дымной оболочкой в пространстве, расползаясь в ничто.
На какую-то секунду я выпадаю из реальности. Хочется грязно выругаться или что-нибудь поджечь. Может я и правда пироманьяк, как говорил один земной психиатр? Удивление приходит потом, когда я понимаю, что нахожусь совсем не на полу в собственной комнате – прислонившись спиной к огромному зеркалу. Я в кровати. Мягкой, достаточно удобной, но это не главное. Привычных энергетических переплетений мира не чувствуется, значит я не на Неффастусе. Тесно прижавшись, вцепившись в меня всеми конечностями, на мне расположилось женское тело с безумно любимым запахом свежести – чистого озона… Кара?
Глава 10
Часть первая
Сила
Вздох, нуждаюсь в тебе,
Умираю без тихого пульса.
Сердце, бейся быстрей;
Силы тянут и медленно рвутся.
Умирают и мысли,
Постепенно редея и тая.
Оторву чистый лист,
Истлевая, навек засыпая…
Разбуди меня, вздох,
И заставь стремиться в высоты.
Я молю, яркий Бог,
Заполняй все глухие пустоты.
Закричу в сердце тьмы,
Что искрится навеки тобою.
Прошепчу: «Здравствуй, мир
И огонь, ставший сладкой судьбою».
Сегодня Зариланна выглядела еще более уставшей, нежели в предыдущие дни обучения. Будто таяла на глазах, иссыхала. Разве такое может произойти с Богиней?
– Ты как? Может, отложим до завтра? – интересуюсь, всматриваясь в лицо темной.
– Я нормально. С атомами ты работаешь успешно. Темная Энергия признала тебя. Ты приказала, но не бездумно. Управлять Энергией, как Тьмы, так и Света – не значит узурпировать власть. Мы сами – часть этой Энергии. Наша сила в том, чтобы работать с ней. Это как корабль. Ты рулевой. Куда укажешь ты, туда она направится. Проявишь слабость или перегнешь палку – окажешься за бортом.
– Я поняла, – киваю, не совсем понимая, зачем мы возвращаемся к уже столько раз обговоренной теме. Смотрю на Таскану, расположившуюся подле меня на земле, запускаю пальцы в зеленые прядки травы, перебирая их, словно огненные кудри Бога. С каждым днем ожидание усиливает пустоту, пустота порождает потребность, последняя же гложет изнутри. Я бы сравнила это с языками пламени, если бы они, как и в детстве, причиняли бы мне боль от прикосновения. Но Огонь теперь – мое дыхание. Я все четче ощущала желание бросить все, уйти к нему. Оставить и обучение, и одиночество. Если бы не одно «но», все еще отчаянно поддерживающее мою решимость: Моя сила – твоя сила.
Подавляю нетерпеливый стон.
– Осталось всего две вещи, которым я планировала тебя обучить, – между тем распространяется Лана. – Менталка и владение Стихией Воздуха. Да, ты ее контролируешь. Но это контроль – следствие эмоционального подъема. В принципе, у всех псиоников, как и у истинных универсалов, так и у скрытых уникалов, контроль изначально идет на этом уровне. Но он только начальный.
– Универсалов? – тупо переспрашиваю, пытаясь отвлечься от своих грустных мыслей. – Уникалов? Это в смысле…
– Псионика – это особенность, позволяющая с помощью разума контролировать те или иные явление парапсихологии. Истинные универсалы – это псионики, владеющие всем спектром пси – способностей. Скрытые уникалы – это те, у которых развита одна или несколько способностей, из которых несколько могут быть так называемым наследием крови – кенке генкай. Твой ультразвук оно и есть. Хватит трепаться, будем постигать практику. Срежь ветку дерева. Вон того.
Лана указывает на дальние ветки. Всматриваюсь, чуть щурясь, прикидывая расстояние.
– Срезать?
Внимательно меня оглядывает и утвердительно кивает.
– Именно. Воздух кажется размеренной и легкой стихией. Но это главное заблуждение. Воздух чем-то похож на Элемент Огня. Этим можно частично пояснить совпадение Стихий. Он так же, как огонек тлеет в костре, веет легоньким ветерком. И как лесной пожар уничтожает все на своем пути, так и смерч сносит все вокруг. Противоречивые стихии. Техника, которую я хочу увидеть сейчас – Техника воздушных лезвий. Воздух может наносить раны не хуже металла.
Вызываю в себе необходимую силу самым простым способом – выдохом. Так как сейчас отсутствует и злость, и ярость, то основной движущей силы нет, потому использую желание быть с ним, как стимул. Воздух концентрируется ленточным потоком, стремясь к цели, обхватывая ветку в круговорот, срывая зелень листьев и затягивая в вихре.
– Неплохо… а теперь представь, что это лезвие кинжала.
Одобрение Зариланны подстегивает к дальнейшим действиям. Советы помогают сконцентрировать энергию, наделяя воздух необходимыми мне свойствами. И действие получается такое же нетерпеливое, как и мои внутренние чувства.
– И это все? – скептически смотрю на гладкий срез упавшей ветки.
Лана усмехается моей недоверчивости.
– Нет. Еще боевые техники. Им я обучу позже, когда у тебя будет божественное оружие. Или ты сама их постигнешь. Тут главное – схватить суть. Дальше Элемент подскажет тебе сам. Думаю, мы совместим менталку со стихиями.
– Это как? Срезать ветки, командуя им телепатически падать на землю листьями вверх? – раздраженно интересуюсь, не обрадованная, что Темная видит меня насквозь.
– Все прозаичнее. Будем летать. И настроим менталоканалы. Заодно научишься влиять своим голосом на сознание. Это покруче психологического оружия будет.
– Летать? – беспокоюсь, поминая последний мой полет, когда я решила, что не люблю летать без Огня. Параллельно тщетно убеждаю себя, что совсем не боюсь этого действа. – С чего тебе вдруг захотелось летать, Лана? Обычно ты используешь крылья лишь в случае крайней необходимости.
– А это и есть такой случай. Ты особенная, моя Темная…– запинается, ища подходящее для меня определение. – Скажем, младшая сестра.
Фыркаю или смеюсь. Но мне приятно. Зариланна очень редко проявляет свои эмоции. И сейчас один из таких случаев. Мы дороги друг другу по непонятной нам причине. Ей неловко, и мне неудобно из-за ее ощущений. Таскана рядом беспокойно скребет когтями. Хороший повод для Ланы перевести разговор – она обращается к моему леопарду:
– Подожди здесь, мы вернемся.
Пытается сдержать гримасу неприятных ощущений, боли, когда призывает свои энергетические вихри в крылья. Мне в этом плане везет больше – мои воздушные еле осязаемы. Их призвать – лишь представить картины прошлого: сильные руки… жадные губы… наслаждение…
Мне не больно, но трепетно. Крылья отбрасывают радужные блики, источаясь прямо из позвонка, сосредотачивая там тянущую энергии силу.
Зариланна взмывает вверх, а я начинаю волноваться. Кусая губы. Вдруг понимаю, что…
– Я не смогу летать сейчас так…
Слова сами слетают с языка, намекая, что не могу так, как с Богом. Но Темная не терпит препирательств.
– Сможешь. Ты уже это можешь. Того, что ты умеешь, ты не потеряешь никогда.
Она захватывает одно из воздушных крыльев, забирая в ловушку.
– Попробуй взлететь на одном.
Перенаправляю все резервы воздуха только к свободному крылу и пытаюсь сделать взмах. Непонятное ощущение, неприятное.
– Теперь двумя, – Лана отпускает мою стихию, и мне сразу становится лучше. Пытаюсь представить взмах птицы, и неосознанно понимаю, что я уже парю.
– Одно крыло не даст тебе возможности летать. Только два. В вашем единстве ваша сила. Они страхуют друг друга. Как вы. Но запомни. Ты – Воздух. Ты как страховочный трос. Ибо воздух дает возможность летать…
– И поднимать, когда корабль накрениться, – отзываюсь, понимая ее слова более глубинно. Не только я летаю с ним, но и он со мной летает.
– Вперед, заре навстречу, – Зариланна тянет меня за собой, к горизонту, а я тянусь к жаркому светилу, до боли знакомому… до боли желанному.
***
Я летала... Сквозь свою стихию, единая с нею, чувствуя ее дыхание. Это было... необычно. Я летала... без него.
И не было больше страха, или отторжения высотой. Была лишь тоска, оттачиваемая ветром, и жаждой.
Легкость, свобода, мои большие крылья, отражающие лучи Флеймонда. И горизонт, который так стремился навстречу.
Одиночество не владело мной в полете, хотя и терзало немного. Воздух обжигал своими ласками, как всегда делал его огонь. И я прекрасно понимала, что после мне будет хуже, но тогда я была счастлива.
В вашем единстве ваша сила. Ты – Воздух. Воздух дает возможность летать…
Именно в полете я понимала это. А потом словно утратила знания.
Потому сейчас, сидя на кровати, кажется, что что-то потеряно. Таски успокаивает меня своим теплом, а мою голову заполняют глупые мысли, то ли от усталости, то ли от потребности. Потребности в нем.
И хотя все тело изводит меня болью в мышцах, сложно провалиться в сон.
...Смертью пахнет, пахнет прошлым.
Очень больно, очень сложно.
И в грядущем пустошь вьется,
И грядущее смеется.
Повреждение временных нитей я чувствую по изменениям в будущем, перетеканием нового в старое. Что-то обрушится и истлеет, так и не родившись, и все это будет потому, что что-то умерло. Что-то не очень значительное для вселенной, но очень важное для будущего. Умерло в далеком прошлом и отразится в будущем.
Вокруг будет всё та же разруха. В войне погрязнут многие вселенные. И теперь неизменна будет кончина...
Темные холодные стены деревянных поверхностей. Я иду по этим коридорам каждый раз, переходя из одного сна в другой. Именно эти коридоры выбирают – помнить мне предыдущий сон, или нет. Потому я всегда осмотрительна в них. Меня ждет другое видение, оно нуждается во мне, потому я двигаюсь.
Пространство всегда одинаковое, но каждый раз в нем скрыто что-то новое. Словно оно развивается вместе со мной, вместе с четкостью и реальностью моих снов.
И сейчас что-то новое. Что-то иное вокруг меня.
Месть никогда не оглядывается.
Но я оборачиваюсь. Не как Месть, не как Богиня, а как Кара.
– Кара…
Мой Бог... – возглас удивления.
– Эйдан?! – не могу поверить. Как? Когда? Откуда?
– Кара.
Мой Бог... – констатация факта.
Твои руки на моем лице. Я ощущаю каждый палец отдельно, их жар, и их слияние с моей кожей. Готова закрыть глаза, с наслаждением нежась в твоих прикосновениях. Ты рядом со мной.
Взгляд стремится за узорами, обрисовывающими твою невидимую кожу.
Но как же? Тяну руку вперед. Не может быть так, что ты не здесь. Ты часть моего сна, но не плод воображения.
– Я не вижу тебя! – обида звучит в голосе. Ощущаю тебя, наталкиваясь пальцами, и сразу под их прикосновением расцветают вязи татуировок, обозначая твое тело, показывая для меня. И почти выдох облегчения.
Мой Бог... – радость…
– Но чувствую… Это сон?
– Не совсем...
Мало, мне мало такого ответа.
– Докажи, поцелуй меня.
Требую тебя, жадная до огненного присутствия. Ты притягиваешь, касаясь очень нежно и осторожно. Это я должна бояться, что ты растаешь в небытие.
Поцелуй слишком легкий, не могу сдержать порыв. Впиваюсь, стремясь в тебя. Жмусь всем телом, открывая тебе доступные для поцелуев места. Твои пальцы на моей коже, рисуют, ласкают.
Я так скучала. Быть далеко от тебя – это кара...
– Кара…
Дааа... Цепляюсь за тебя, ласкаюсь в нарастающем жаре тела. Мое – томится в желании, готовое принять тебя в тот же миг. Сон? Какой сон?
Твои губы, опаляющий кожу язык на моей шее спускаются ниже, и я не в силах сдержать звучный отклик, плачь и призыв в одном. На что слышу и твои неистовые звуки, сводящие с ума. Ты рядом со мной.
Возвышаешься надо мной, опуская меня на пол. Я не чувствую пола, как и раньше. Просто понимаю, что уже лежу, а не стою. И ты сверху, в колыбели моих бедер. Ты везде, и я тебя вижу.
Почему-то это очень важно для меня, что я вижу тебя, объятого своим пламенем. Выдох громкий, перекликающийся со стоном, неосознанно тяну тебя к себе, царапаю, наслаждаясь ласками языков, и Бога, и его огня.
– Эйдан…
Молю. Твои губы смыкаются на груди, задевая зубами соски. Яркие импульсы стремятся, вожделеют. Прошу...
Одним резким выпадом ты заполняешь. И я хмурюсь, не следя за тем, что говорят мои уста. Я просто хочу тебя так сильно, что добившись нашего единства, не могу надышаться. Лишь стремлюсь к тебе. Ты можешь дать больше, я хочу это.
– Кара?
Отчаянно.
– Еще…
Так сухо во рту. Губы хватают воздух, теряемый со стонами. Утрачиваемый с каждым выдохом от твоих проникновений. Мой Бог... Хватаюсь за тебя, пропадая в ощущениях, понимая лишь такое общение. Жаркое, нарастающее, неудержимое. Захватываю ногами талию, удерживая, возвращая, обнимая. И моя агония неуемна. Ты захватываешь мои губы, и в этот момент проникновения рождают взрыв, заставляющий сокращаться мои внутренние мышцы. Изгибаюсь, в ушах звенит имя любимого, и в глазах так ярко...
Как странно...
В глазах темнеет, но ощущение его тела не уходит. Оно жаркое, родное, и я все еще цепляюсь, стремясь к нему, требуя его, раскрываясь на нем.
Задеваю его губы поцелуем, перекидывая волосы через плечо и распрямляясь всем телом. Чувствую, как каждая клеточка источает кислород, сплетаясь с не потухающим огнем.
Было или нет, приснилось или нет? Нет. Не могло. Мы Боги. Мы везде реальны.
Насаживаюсь на член, глядя как глаза Эйда раскрываются, а руки тянутся к моему телу. Опираюсь на него, и татуировки – эта неотъемлемая симфония нашей любви – расцветают на коже. И мышцы жутко протестуют, в подтверждении нашего реального сна. Ты рядом со мной. Я летаю.
