Текст книги "Ворон, каркни на счастье (СИ)"

Автор книги: Анастасия Разумовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Арман поклонился и проорал нужное. Мне показалось, что я уловила мерзкую усмешку на лице де Равэ. Герцог обернулся к рыцарям позади и отдал какой-то приказ. Из его свиты отделилось пять человек, и вшестером (де Равэ был седьмым) подъехали к воротам.

– Откройте им, – велела Аврора и направилась вниз.

Мы переглянулись с Арманом и повиновались. Ух, и тяжёл же оказался ворот подъёмного механизма! Мне приходилось напрыгивать на него всем телом, чтобы заржавелые цепи потихоньку проворачивались. Но наконец ворота упали мостом через ров, и решётка поднялась. Кони гостей или завоевателей, уж не знаю, прогрохотали в арке ворот. Мы не стали поднимать мост – а смысл? – лишь опустили решётку и побежали обратно.

Аврора ждала нас всё в том же дворе с деревом и каменным мужиком.

Герцог подошёл, преклонил колено и поцеловал её руку. Пронесло? Я оглянулась на Армана. Выражение лица маркиза подсказало мне: нет. Опасность ещё остаётся, несмотря ни на какую вежливость.

– Ваше высочество, я бесконечно рад, что древнее заклятье спало, и вы снова с вашим народом. Позвольте мне выразить свою преданность…

Герцогу было лет пятьдесят, и мне он напомнил ворона Тэрлака: такой же широкоплечий и прямоугольный, как старый дуб. Без кроны. Лицо изрезано морщинами, седая борода резко контрастирует с загорелой кожей. Воин. Причём воин, проживший полжизни в лагерях.

– Благодарю, Ваша светлость, – Аврора улыбнулась, сделала жест, приглашающий подняться. – Я рада верным подданным, приветствующим дочь своего короля. Были ли мы с вами знакомы до того, как меня погрузили в сон?

– С моим отцом, Ваше высочество.

– Прошу вас разделить со мной трапезу, Ваша светлость.

– Боюсь, что мои войска начнут волноваться, если я задержусь надолго. Моя принцесса, не думаю, что вам уже кто-нибудь обрисовал обстановку в мире. Позвольте это сделать мне. Вот уже тридцать лет, как мой отец изгнал из Монфории кочевые племена Великой Степи. Восстановил Львиный вал, победил мятежников, и ныне ваше королевство процветает. Однако в последнее время с востока идёт новая волна, и снова, и снова ударяется о пограничные крепости, но мы держимся пока. Однако народ напуган. Не хотелось бы, чтобы ваше появление вызвало новые народные страхи.

Аврора прищурилась, завела за ушко светлую прядь. Я открыла было рот, чобы возмутиться: в смысле «вызвало новые народные страхи»⁈ Как может счастливое пробуждение дочери законного короля вызвать… но Арман сжал мою руку, останавливая.

– И что же вы мне предлагаете сделать, чтобы их не вызвать? – холодно поинтересовалась Аврора. – Уснуть снова?

– О нет, это было бы величайшей трагедией, Ваше высочество. Я предлагаю вам объединить наши усилия на благо королевства. Если вы, например, выйдете замуж за моего сына и наследника, то и волки будут целы, и овцы – сыты.

И тут все резко обернулись на глухое рычание позади. Гарм, взъерошенный и злой, сидел прямо за спинами гостей и скалил верхние зубы. Видимо, идея, что Аврора выйдет замуж за сына герцога, ему не понравилась. Ну или просто сам герцог. Или… да мало ли на что мог рассердиться пёсик.

– Простите, Ваша светлость, – не удержалась и я, – но на принцессе должен жениться тот, кто её разбудил! Это все знают, это незыблемо!

– И кто же он?

– Маркиз де Карабас, – сухо представился Арман.

– Иными словами, – улыбнулся нам враг, – человек без роду, без племени, совершенно чужой для Монфории и не несущий никаких выгод принцессе: ни богатства, ни власти, ни связей. Сказочный союз.

– Но… – начало было я, но, поймав сердитый взгляд принцессы, осеклась.

Аврора задумчиво посмотрела на герцога. Наклонилась голову. Непослушная прядка упала ей на лицо, и принцесса сдула её и только потом уточнила:

– А что будет, если я откажусь от вашего щедрого предложения?

Мне не понравилась улыбка герцога: лягушачья какая-то. Холодная, равнодушная, только уголки губ кривились, а глаза оставались стеклянными.

– Я мог бы вам угрожать, что, в случае вашего отказа, ради блага государства мои войска возьмут незащищённые стены замка, и вы из принцессы превратитесь в пленницу, потому как лучше пострадать одной невинной юной девушке, чем королевство погрязнет в войне…

Арман схватился за шпагу, которую вчера нашёл в оружейной.

– Но я не стану угрожать вам, Ваше высочество. Я не люблю угрожать юным прекрасным девушкам, тем более дочери моего короля. Решайте сами, я остаюсь смиренно ждать вашего ответа.

Он прижал руку к груди, отвёл в сторону руку со шляпой и поклонился, склонив седую голову.

– Ваше высочество! – воскликнула я, но Аврора снова остановила меня взглядом.

– Ваша светлость, это несколько странные рассуждения. Вы сейчас находитесь вот прямо тут, внутри стен. С вами всего лишь пять человек, один из которых – глашатай. Но, положим, ваш глашатай умеет фехтовать. Вы не можете быть уверены, что у меня вовсе нет людей, не так ли? Как знать, может быть, прямо сейчас кто-то в окне держит на прицеле ваше горло. И вы, нет, не угрожаете мне, но… Я, как и вы, не сторонник пустых угроз, но, предположим, на вашем месте был бы кто-то менее вежливый. Разве это не глупость: ставить условия в таком положении?

– Мне пятьдесят шесть, – снова усмехнулся де Равэ. – Я прожил долгую и славную жизнь. На моём счету тридцать восемь битв. И с кочевыми племенами, и с соседней Родопсией. Я видел смерть в лицо, помню неистового Андриана и его младших сыновей. Я не боюсь умереть, а если бы боялся, сидел бы дома.

– Но смерть герцога внесёт сумятицу в войска…

– Вы очень юны, Ваше высочество. Возможно, поэтому не услышали меня: у меня есть старший сын. Я же очень стар, поэтому забыл сказать: он сейчас под стенами города. В случае моей гибели Кретьен возглавит моих людей. Мой сын прекрасно воспитан, он отличный воин, и даже если увидит, что к горлу отца приставлено лезвие кинжала, не отменит штурм. Потому что я, конечно, отдал сыну такой приказ заранее.

Я вздрогнула и поёжилась. Посмотрела на молчаливую Аврору, на Армана, по щекам которого заходили желваки, на герцога, продолжавшего любезно улыбаться, на его бесстрастных спутников и на Гарма, который уже не рычал, но выразительно скалился, ощетинившись. Да уж… Ну что ж, если надо умереть…

– О каких ужасах мы с вами говорим, – Аврора шагнула к герцогу и взяла его под руку. – Конечно, это лишь фантазии, что было бы, если бы на нашем с вами месте находились другие люди, но, благодарение Богу, на этом месте находимся мы с вами. Ваше предложение разумно и, уверена, послужит на благо королевства. Уверена: если Кретьен де Равэ хотя бы отчасти похож на отца, то он мне обязательно понравится. Однако хотелось бы обсудить подробности и составить брачный договор…

Мы молча смотрели, как в замок входят войска герцога. Как горожане встречают криками радости телеги с разным добром. К вечеру всё вокруг красилось флагами, вымпелами и еловыми ветвями. Повсюду зазвучала музыка, в городе открылась ярмарка и откуда-то появились артисты, должно быть, герцог сразу привёз с собой. Хотя, может, и сами по себе, это ж артисты. Они всегда появляются из ниоткуда, словно стаи птиц, стоит насыпать на крышу зерна. Горожане танцевали, часть рыцарей герцога – тоже. Другая заняла стены, и городские, и замковые.

В замке тоже гремел бал, причём на него пригласили и именитых горожан, ведь дам в Старом городе не было. Аврора танцевала с Кретьеном, старшим сыном герцога, высоким, широкоплечим, с такими же холодными бездушными глазами, как у отца. А я, не выдержав, убежала во двор, к черешне.

Там, с чёрного-чёрного неба падали крупные белые хлопья. В Монфории снега не было – сказывалось, что это юг. И снежинки казались мне волшебством. Гарм, обычно любивший бегать за ними, понуро ходил за мной. Уж не заболел ли?

– Надо возвращаться к во́ронам, – сказала я ему. – Нам тут нечего делать, да?

– Тяф, – отозвался он как-то настолько безжизненно, что мне стало совсем не по себе.

Я взяла пёсика на руки, коснулась носа и поняла, что тот горячий.

Ох! Точно заболел!

Гарм вяло лизнул мою руку.

– Что с тобой? Крысу, что ли, отравленную съел? Так ведь нет же никаких крыс тут, как ни странно.

Тревога всё сильнее и сильнее сжимала моё сердце беспокойством. Надо найти знахарку! Я решительно вернулась в замок: одеться, взять какую-то корзинку для Гарма, тёплый платок и… В городе наверняка подскажут, где найти того, кто сможет помочь. Моя нянюшка, например, лечили скотину. Гарм, конечно, не скотина, но…

В коридоре неожиданно натолкнулась на Аврору.

– Элис, а я вас ищу, – сказала девушка и схватила меня за локоть. – Не составишь компанию Арману? А то маркиз слишком много пьёт.

– Конечно, пьёт. Вы же предпочли ему другого… А Арман, между прочим, вас разбудил…

Принцесса пожала плечами, заглянула мне в лицо безмятежным взглядом.

– Элис, вы мне нравитесь. Вы очень искренний и добрый человек, это редкость. Но посудите сами: знает ли Арман меня? А я – его? Может ли он сказать, например, какая музыка мне нравится? Или цветы…

– Разве это важно?

– А что – важно? То, что он поцеловал меня, или, может, цвет глаз, тонкость талии? Ладно, Элис, давайте не будем спорить: это бессмысленно. Кретьен для меня такой же чужой человек, но я принцесса. Я отвечаю за королевство и мой народ. И даже если бы была влюблена в Армана, я не могла бы принести в жертву этой любви жизни моих подданных. А вот вы можете его утешить. Он тоже человек добрый и хороший.

– Но ведь он вас разбудил, вас, а не меня…

Аврора сердито топнула, закусила губу. Глянула на меня и проворчала:

– Ну и что с того⁈ Что это меняет⁈

Странная какая-то. Всё. Всё меняет.

– Вы не верите в истинный поцелуй?

– Нет.

Я вздохнула.

– Хорошо. Но только у меня пёсик заболел. Я сначала схожу в город и найду знахарку, а танцы – потом.

Аврора посмотрела на Гарма, который буквально растёкся в моих руках. Тоже коснулась его носа. Гарм слабо лизнул её пальцы.

– Идёмте, – решительно заявила принцесса.

– Ой, зачем… ваш жених…

– Перетопчется. Вся моя жизнь будет его после свадьбы.

Я попыталась отговорить её от этого безумия: вдвоём в городе будет просто опасно, но оказалось, что Аврора не планировала даже идти вдвоём. С собой она взяла и Армана, и Кретьена, и человек десять стражников. Ну да… сразу видно: принцесса. Уж в полотенце-то в коридор бы не выскочила…

Арман забрал у меня потяжелевшего Гарма, а я взяла маркиза под руку. Меня и саму снова начинало знобить.

– Может, вам стоит остаться дома? – заметил он.

– Нет. Дома я умру от беспокойства.

От мужчины довольно крепко пахло вином, но он не производил впечатление пьяного. Только сердитого. Я вдруг вспомнила, что ту, другую Спящую Красавицу, Арман тоже целовал, а потом она вышла замуж за другого. Или не вышла. Кто ж её знает. Бедолага! Такое де жа вю! И мне захотелось как-то развеселить несчастного лягуха. Я боднула его в плечо:

– Эй, – шепнула весело, – вы теперь можете подрабатывать. Просто заранее берите с красавиц, желающих найти свою пару, плату за поцелуй.

– Не смешно, – проворчал он.

Я снова его боднула.

– Почему? Меня вот вы поцеловали, и я почти сразу замуж вышла.

– Это вы меня поцеловали.

– Не будьте таким вредным! Мы с вами оба спали, так что точно не знает никто.

– О чём вы там шепчетесь? – оглянулась на нас Аврора.

Они с Кретьеном обсуждали количество придворных дам и слуг в королевском замке. И какие-то реформы. Я даже краем уха уловила что-то про обучение крестьян грамоте. Судя по глазам жениха принцессы, потерявшим безразличность, Аврора смогла до крайности озадачить его.

– Про поцелуи, – ответила я. – В Монфории есть старинный обычай: сваты должны увидеть невесту обнажённой, чтобы ни хромота, ни кривизна, ни узость бёдер не стали неприятным сюрпризом для жениха. А я вот настаиваю на том, что туда же нужно включить обязательность поцелуев. Вдруг жених слюняв? Или, например, у него гнилые зубы? Ну или ещё чего-нибудь?

Неожиданно Аврора хихикнула, покраснела и отвернулась. Ну надо же! А я и не думала, что она так может!

– Но позвольте… – растерялся Кретьен.

– Так а что? Жёны частенько умирают от родовой лихорадки, а вот мужья умирают реже. Поэтому поменять слюнявую жену на жену с приятным дыханием и сладкими поцелуями у мужчин шансов больше, чем наоборот…

– Элис, – Аврора чуть прикусывала губу, пытаясь сдержать неуместный смех, – замолчи, ради Бога!

– Или, например, можно устроить турнир поцелуев. А то что всё на мечах и на мечах? Копья, мечи, это всё ваши мужские игры, а для нас, может, поцелуи важнее…

Разговаривая, мы свернули по узкой улочке и оказались на небольшой, круглой площади, заполненной толпой. Дети сидели на плечах отцов и громко пищали от восторга. Женщины тянули мужчин за рукава, пытаясь утащить, но те стояли неподвижно, что вросшие в булыжник. Странно… Один из стражников крикнул, чтобы народ пропустил принцессу. Люди оглянулись и неохотно расступились.

На наспех сколоченном помосте танцевала рыжеволосая гибкая девушка. Её распущенные волосы казались похожи на огонь, алые штаны мало скрывали разноцветные – синий, зелёный, жёлтый, чёрный, белый – юбки, разрезанные по бокам от подола до пояса. А в руках… Я зажмурилась от ужаса, но тотчас снова открыла глаза: в руках у неё крутились факелы на длинных цепочках. Танец с огнём! Я о таком даже и не слышала!

Под грохот барабанов и завыванье скрипок, под какие-то щелчки неизвестных мне инструментов, под рёв флейт, девушка крутилась, словно верёвка, отбивая голыми пятками по доскам. А потом вдруг остановилась, факелы повисли в её руках и тотчас потухли, и поклонилась толпе.

Я засунула руку в карман, нашарила золотые. Нет, ну такое искусство стоит поощрения.

– Позолоти ручку, принцесса, – послышалось откуда-то слева, – и я предскажу тебе будущее.

– Прочь, старуха! – процедил Кретьен. – Как ты смеешь…

Это была старая женщина. Длинные космы седых волос, рваное рубище, залатанное-перезалатанное, горб на спине и удивительно молодые чёрные глаза. Может, карие – в свете факелов этого было не различить. Она опиралась на клюку дрожащей рукой и в упор смотрела на принцессу. Аврора брезгливо отшатнулась. Один из стражников размахнулся… Он что? Ударит старую женщину?

– Мне. Мне погадайте, бабушка, – я быстро протянула руку с золотой монетой. – Я очень хочу знать своё будущее.

И чёрные глаза перевели пронзительный взгляд на меня.

Глава 16

Пророчества и проклятья

У меня было странное ощущение, как будто передо мной не старая, измождённая женщина (которую я видела глазами), а девушка: уж очень ясным и даже жизнерадостным был её взгляд.

– Погадайте мне, бабушка, – попросила я и протянула руку.

– Какая славная ладошка, – пробормотала старушка и взяла мою руку. – Сердце твоё неспокойно, милая. Хочешь ты добра всем, а так не бывает: у всех добро-то разное, ягодка. Что для волка добро, то зайцу – смерть. Далече дом твой, красавица, и путь впереди неблизкий предстоит. Не знаешь ты, кто друг твой, а кто враг, запуталась совсем…

Аврора хмуро посмотрела на нас:

– Это про всех можно сказать. Нельзя ли поконкретнее?

– Что ж, красавица, можно и поконкретнее, – улыбнулась старуха. – Ты, девочка, – это было мне, – должна понять, кто есть друг, а кто есть враг. Тьма идёт с востока. Ты разбудила зло, и времени осталось мало. Нужно найти обещанного спасителя. Он должен отдать то, что не его. Только так будет спасён этот мир.

– Что за бред? – удивился Кретьен и тряхнул темноволосой головой.

У него был очень раздвоенный квадратный подбородок, похожий на нижнюю часть забрала, с тёмной квадратной бородкой. Аврора посмотрела на нового жениха, а затем решительно протянула свою ладошку и спросила несколько грубовато, насмешливо:

– Ну. И что ты напророчишь мне?

А что можно сказать принцессе? Тем более, принцессе, которая уже публично заявила о предстоящей свадьбе. Конечно, это произошло в замке, на балу, но ведь слухи распространяются очень быстро. Мир да любовь. Любая гадалка скажет.

– Позолоти ручку, – оскалила старуха молодые белоснежные зубки.

Аврора оглянулась на Кретьена.

– Стоит ли… – начал было тот. Но невеста чуть наклонила голову, и жених, скрипнув зубами, снял серебряный перстень с пальца и бросил гадалке в ладонь. Та ловко подхватила.

– Вижу впереди скорбь и печаль. Идёшь ты по дороге, усеянной ландышами, но дорога твоя – как туман над топью болотной. Смотришь на звёзды, а ноги всё глубже уходят. И конец ей – ничто. А конец близок. Не к добру ты пробудилась, девочка, лучше бы тебе было спать, да не просыпаться.

Гарм привстал и зарычал, глаза его вспыхнули алым. Аврора побледнела и попятилась.

– Трое из семи полетели за солнцем, четверо остались солнца ждать. Коли собрать семерых чёрных, да найти четверых белых, да одного бессмертного, да кольцо обручальное, да гору хрустальную, то пророчество исполнится, и мир не рассыплется. Вот только времени не осталось у вас.

Народ заволновался. Люди зашептались, с ужасом глядя на пророчицу. Попятились. Она же сумасшедшая просто, да? Старуха вцепилась в руку принцессы и быстро затараторила:

– Вспомни, кто ты. Вспомни, откуда ты… Позови через зеркало того, кто всегда явится…

– Стража! – крикнула Аврора, вспыхнув и выдернув пальцы из цепких рук гадалки. – Взять её. В темницу.

Тотчас возникли люди Кретьена, заломили женщине руки за спину. Ой, нет…

– Ваше высочество! – взмолилась я. – Подождите карать. Это просто безумная старая нищенка…

– Эй-эй! – завопила танцовщица с огнём. – Не смейте! Руки прочь! Да что ж такое делается, люди добрые⁈ Старость обижают!

Она набросилась на стражников со спины и начала колотить их погасшими факелами. И факелы вдруг вспыхнули огнём. Народ вокруг завопил, один из стражников, по чьему дублету побежал огонь – тоже.

– Ведьма! – завопили вокруг голоса.

Народ бросился бежать с площади. Кто-то из вояк грубо схватил рыжую за волосы.

– Ой! – взвизгнула та, а потом вдруг дунула в лицо обидчика, и тот с громким воплем выпустил космы, схватился за глаза.

– Ведьма! Ведьма!

– Спасибо, – старуха посмотрела на меня внимательным взглядом. – За доброту твою, девочка. За то и награда: твой пёсик здоров. Да и ты – тоже.

Засверкали шпаги, выхваченные из ножен, стражники со всех сторон пытались схватить рыжую мятежницу, а так крутилась, и вертелась, и выскальзывала у них из рук. Народ завопил. Женщины завизжали. Дети заплакали. Воины забранились. Я прижала ладони к ушам. Несколько стражников с обнажённым оружием окружили принцессу, меня и её жениха. Я оглянулась на Армана. Лягух даже не дёрнулся, стоял и смотрел хмуро на происходящее, будто зритель на кукольный спектакль.

Страху вздохнула и скомандовала:

– Кара, перестань. Пусть делают, что должны.

– Ну и ладно, ну и подумаешь, – рыжая действительно остановилась, позволила схватить себя. – А ты ничего, красавчик, – и подмигнула одному из воинов.

Гарм выскочил из корзины и залаял, вздёрнув ушки и поставив хвостик торчком.

– Ваше высочество, возвращайтесь, – распорядился Кретьен. – Я разберусь.

И действительно принялся отдавать распоряжения страже. Пятеро из них, всё так же держа нас в оцеплении, пробились через толпу. Трое шли впереди, двое – позади, приставив кинжалы к шеям будущих узниц. Рыжая, которую назвали Карой, строила смешные рожицы каждый раз, когда я оборачивалась, а старушка так сильно припадала на одну ногу, что рисковала порезаться, и от её шеи кинжал живо убрали. Гарм, совершенно здоровый, бежал, подпрыгивая, рядом со мной.

Когда мы вернулись в замок, мятежниц утащили куда-то, а я перехватила Аврору за рукав и зашептала:

– Ваше высочество, а что будет с несчастной сумасшедшей?

– С мошенницей и мятежницей? Ничего. Завтра сожгут по закону.

– Сожгут⁈

– Всякий, кто сеет мятеж, пожнёт наказание. А в том, что эти мерзкие пророчества были попыткой дискредитировать меня, не стоит сомневаться.

– Аврора, но…

Но тут к нам подошёл герцог и, любезно улыбаясь, спросил, как принцессе понравилась прогулка. Аврора удалилась с ним под руку, а я посмотрела на Гарма:

– Это слишком ужасно. Слишком жестоко.

– Вполне в духе Спящей красавицы, – сумрачно ответили мне, из темноты выступил Арман.

– Так нельзя, – прошептала я растеряно. – Сжечь старую женщину – слишком жестоко… Может, она просто сумасшедшая?

– Вряд ли. Мне кажется, я узнал её спутницу, Кару. Мы встречались тридцать лет назад и… Кара совершенно не изменилась.

– В смысле…

– Не постарела. Совсем.

– Вы думаете, её тоже заколдовали? – невольно поёжилась я.

Арман вздохнул, снял дублет и укутал меня:

– Холодно. Вы хотите вернуться на бал?

– Нет, не особо.

– Пойдёмте тогда на кухню, найдём что-нибудь перекусить и выпить?

И мы пошли на кухню. Гарм поскакал за нами, ловя пастью снежинки. По дороге напал на двух галок, вспугнул их и, счастливый и гордый своей победой, помчался по чёрной лестнице за нами вниз, на кухню.

Мы не стали зажигать свет, сели за стол, Арман нашёл какую-то дичь, палку колбасы, хлеб, сыр и вино. И фрукты. Порезал, налил мне и себе вина. Мы чокнулись.

– За любовь, – вздохнула я. – Пусть она победит.

– Ну её на… насовсем, – выдохнул Арман и выпил.

Я тоже глотнула и почувствовала, как по венам побежало тепло. Гарм поставил мне лапки на колени и тяфкнул. Отрезав кусочек колбаски, я бросила ему.

– Кара была служанкой принцессы Шиповничек, – проговорил Арман минут через десять тишины. – И она была феей.

– Настоящей? – не поверила я.

– Король Анри назвал её феей. А Шиповничек назвала себя тринадцатой феей.

Интересно, а Аврора тоже волшебница?

Мы помолчали. Я медленно пила вино, Гарм обнаружил какую-то мокрицу, загнал её под стол и звонко лаял, как будто требовал, чтобы она вернулась.

– Ты знаешь что-нибудь про бессмертного? – спросила я. – Про кого говорила гадалка? Семеро чёрных это точно во́роны, кто такие четверо белых? Откуда она вообще про воронов знает?

– Соврала?

– Она сказала: позови через зеркало, а Гарм, я клянусь тебе, прыгнул в зеркало и вернулся! Тут что-то не так. И Эйдэн говорил, что видел Ничто, разрушающее мир своими глазами.

– Солгал?

– У него отец умер там! А каган убил дочь Эйдэна за якобы трусость. Нет, о таком не лгут.

Я решительно поднялась:

– Ты знаешь, где тут темница? Мне нужно поговорить с бабушкой.

– В Эрталии знал, а тут…

– Тяф!

Гарм бросился на выход, а нам осталось лишь следовать за ним. Может, мой пёсик тоже заколдован? Ведь комнату Спящей Красавицы нашёл именно он? Хотя нет, не может быть: я ж его совсем щенком подобрала, выкупив из рук жестокосердного жестянщика, который хотел Гарма утопить. Маленького, ещё не открывшего глаз щенка.

Мы миновали коридоры, вышли в черешневый сад, потом из замковых стен, обошли и увидели одиноко дремлющего стражника у двери, наполовину ушедшей в землю.

– И что мы ему скажем? – неуверенно уточнила я.

Может, сказать, что мы по приказу Авроры?

Арман положил руку на эфес шпаги, но я удержала его:

– Не надо. Вдруг ранишь? Он же не вино…

– Р-рав! – Гарм вылетел прямо на стражника, в пушистом полёте цапнул его за нос, приземлился на две ноги, помахал хвостом и задорно выкрикнул: – Тяф!

– Ах ты!

Дальше было так некультурно, что я сразу прикрыла уши. Стражник ринулся на пёсика. Гарм отскочил, повернулся хвостом и помахал им. Почему-то это выглядело просто ужасно обидно. Укушенный взвыл, ударил алебардой по месту, где миг назад находился пёсик. Гарм запрыгнул ему на плечо, спрыгнул за спиной и снова тяфкнул. Я бросилась было спасать его, но Арман схватил меня, зажал рот ладонью и буквально втиснул в стену, закрыв своей спиной.

– Ах ты тварюга! – вопил стражник.

Его голос всё удалялся. Я осторожно выглянула и увидела, что пострадавший бегает кругами, от то убегающего, то замирающего на месте Гарма, не замечая, что покидает пост.

– Пора, – шепнул Арман, сделал шаг, но тут стражник обернулся, и мы снова замерли, едва дыша.

– Вот же, тварь…

Укушенный задумался. Гарм подскочил прямо к его ноге, задрал лапку…

Под рёв взбешённого стражника мы юркнули за тяжёлую дверь, запертую лишь на щеколду: новых замков не успели ещё повесить. Десять ступенек вниз, три шага по коридору и вот она – темница.

– Надо было свечей взять, – прошептала я, споткнувшись в темноте и налетев на спину Армана.

– Кара, зажги свет, – донёсся из темноты усталый голос.

– А чё сразу я? – возмутился другой. – А сами вы чего не зажжёте?

– Ты знаешь: я обещала ему.

Кара, невидимая во тьме, простонала. Вспыхнул золотистый огонёк. Я попятилась, вжалась в Армана и замерла. Маленькая сияющая бабочка порхала, освещая запертую решётку. Её сияние становилось всё ярче и ярче, бабочка росла, и вскоре её крылья стали с мою ладонь, а я в глубине просторной, выше человеческого роста клетки увидела двух женщин: рыжеволосую, сонно жмурящуюся Кару и старушку, задумчиво играющую металлическим медальоном, на удивление большим, едва ли не больше ладони.

– Ты искала меня, девочка? – спросила старуха.

– Да… я… я хотела сказать: спасибо вам за Гарма, он ожил и…

– Хорошо, – кивнула она безучастно. – А за чем ещё ты пришла? Тебя прислала твоя принцесса?

– Нет, мы пришли сами. Вам нужно бежать, – я беспомощно оглянулась на Армана. – Им нужно бежать, пока Гарм отвлекает стражника. Иначе их завтра сожгут.

Маркиз попробовал открыть дверь решётки, но вот как раз тут висел замок. Арман попытался его разжать, потом разжать ножом…

– Бесполезно, – вздохнула старушка. – Время пришло. Слушай меня, девочка. Тебе нужно найти четверых ангелов раньше, чем мир будет уничтожен. Ничего не бойся, хотя… бояться можешь, но страшнее, чем ничто ничего в жизни нет.

– А кто эти четверо?

– Две женщины, стриженные, словно мужчины, и двое мужчин, один лысый, другой… странный. Ты поймёшь.

– И как я узнаю, что это они? Лысых много…

Старуха вдруг живо вскочила, прильнула к прутьям решётки, я отшатнулась невольно.

– Рентген. Скажи им, что тебе нужен рентген головного мозга. Они тотчас примут тебя за свою и спросят, не из Первомира ли ты.

– И что мне им сказать?

Она пожала плечами.

– Какая разница? Ты должна сделать так, чтобы они встретились с Авророй. Принцесса заколдована…

– Да, знаю, но Арман поцелуем снял колдовство…

Старуха рассмеялась. Кара как-то странно хихикнула:

– Только поцелуем? А что так скучно?

– Нет, Арман – герой не её романа. Всё не то, чем кажется. Мир рушится потому, что лишился своей основы. Сначала хранителя, а потом Пса бездны…

– Ты бредишь, Илиана, – проворчала Кара, – хранителя ещё туда-сюда, но пёс-то за какой морковкой нужен?

Мы с Арманом переглянулись. У него был весьма озадаченный вид.

– Пса бездны? – переспросила я. – Это те существа, о которых сказки рассказывают?

– Спроси своего спутника, пусть расскажет, – неожиданно посоветовала Кара.

Маркиз подтвердил:

– Я его действительно видел, вот только зачем нам чудовище?

– Пёс бездны важен для мира не меньше, чем хранитель, – терпеливо пояснила старушка. – Одна рука творит, другая – карает. Так получилось, что Аврора с ним связана и…

Вспышка. Яркая, фиолетовая. Я зажмурилась, закрыла лицо руками, но всё равно ослепла на несколько минут.

– Катя. Ты. Меня. Обманула.

Я приоткрыла пальцы и увидела…

Рыжего парнишку лет эдак… шестнадцати? Подростка в странной одежде: рубашка с очень-очень короткими рукавами, с рисунком какого-то скалящегося черепа, в синих простых штанах и с браслетиком, сплетённым из бусинок на левой руке. Зелёные глаза парнишки сверкали огнём. Старушка пожала плечами:

– Ну, извини, Этьен. Такая вот я сволочь. Ты не хочешь, случайно, спасти твой мир? Он так-то погибает.

Что? Вот этот… Я захлопала глазами. Паренёк фыркнул, скривил губы.

– Эко тебя, – пробормотала Кара, – уменьшило…

– Не хочу.

Старушка взяла паренька за руки, заглянула в глаза:

– Этьен… Ты всегда его спасал, что изменилось сейчас?

– Я больше не хранитель. Ты знаешь. И я устал.

– Этьен…

– Если этот мир не может сам себя спасти, то кому он нужен? – снова не согласился парень. – Я придумал его для тебя. Я сочинил тысячи сказок, но мне нужна была только ты. Я не хочу больше с этим возиться. С мелкими, злобными, глупыми, трусливыми людишками. Пошли. Нам здесь нечего делать.

– Здесь твой сын, – напомнила она.

– И я! – Кара вскочила и уставила руки в боки. – Прекрасный мир! Шикарные мужчины, – она подмигнула Арману, – магия, сказки. Да что не так-то? Вот ты…

– Эрта я найду. И первомирцев заберу. Остальное – не моё дело.

– Этьен! – крикнули мы втроём – Илиана-Катя, Кара и я.

Рыжий посмотрел на нас, поджал губы.

– Ищите Дезирэ. Он отдал свою магию кому-то, а кому – никто не знает. Или сразу того, кому Дезирэ отдал магию, – посоветовал сухо. – И ту, которую забрал у меня, и свою. Если тот, кто её получил, примет её и станет псом бездны, если отдаст кому-то другому мою магию, то у мира снова появятся Хранитель и Волк. И тогда Ничто отступит.

– А Дезирэ жив? – тихо уточнила я. – Вы же сейчас о принце Дезирэ?

Зелёные глаза обожгли меня холодным взглядом:

– О нём. Но у него сотня имён. Он жив. В последний момент я зашвырнул его в Зазеркалье. Но не учёл, что у него есть маяк в этом мире. Куда затянуло Дезирэ, я понятия не имею. Но он, как и я, больше не владеет магией. Так что ищите лучше Пса бездны. Нового человека, которого наделили даром.

– Как? – прошептала я.

Ох ты ж боже мой! Час от часу не легче!

Этьен пожал плечами:

– Понятия не имею. Чем мог, тем помог.

И шагнул к чему-то мягко светящемуся на полу. К чему-то круглому, блестящему… Зеркальцу?

– Постойте! – крикнул Арман и тряхнул решётку, замок брякнул. – А где принцесса Шиповничек?

Рыжий обернулся:

– Её больше нет. Элис, возьми с собой Кару, она тебе поможет. Но учти: Карабос – фея не добрая. Доверять ей не стоит. А вот Армана лучше оставить в замке: стоит ему покинуть Старый город, и его проклятье к нему вернётся.

– Ты же обещал мне его снять! – воскликнула старушка сердито и топнула ногой.

– Прости, Кэт. Его проклял Дезирэ, который тогда обладал и своей, и моей магией. Но я сделал так, что маркиз тридцать лет пробыл лягушкой и до назначенного срока не постарел. Его проклятье тоже может снять лишь человек, которому Дезирэ отдал нашу магию. Никто иной. В этом мире нет такой силы, которая могла бы ей противостоять.

И он протянул Илиане руку.

– Подождите! – закричала я. – Так а как мне понять…

Но Этьен уже шагнул в зеркальце. Старушка оглянулась на миг, улыбнулась мне и скрылась следом. Оба исчезли.

– Не, ну подлецы же, да? – проворчала Кара в тишине. – Сами, значит, в Первомир умотали, да ещё и на рок-концерт, а меня оставили всё расхлёбывать! Эгоисты! Сволочи! Чтоб вам свежей мухи не видать, утырки!

Глава 17

Суд чести

«Трое из семи полетели за солнцем, – думала я, распахнув глаза. – Четверо остались солнца ждать… За солнцем. А солнце движется на запад, значит, трое полетели на запад. С востока. Эйдэн, Тэрлак и Кариолан, кто же ещё?»