Текст книги "Канцлер (СИ)"
Автор книги: Анастасия Курленёва
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)
– Абсолютно. Только, пожалуйста, не распространяйся о... нас.
– О чём речь, – обиженно отозвался доктор. – Врачебная тайна священна. Но скажи мне, Салем знал про тебя и?..
– Не знаю, – снова опустила голову она. – Мне казалось – да. Но теперь я не уверена.
***
Вивьен присела на край кровати. Лежавший на ней мужчина казался тенью себя самого.
– Эк она тебя зацепила, – в роли сиделки камеристка Корлайлы чувствовала себя неуютно, поэтому слегка нервничала, от чего её речь всегда становилась несколько грубоватой.
– Да уж, – больной посмотрел на посетительницу мутноватым взглядом. – Раньше со мной такого не случалось. Но стоит подумать, что она сейчас с кем-то... ты, кстати, не знаешь, с кем?
– Да никого у неё нет, – с ноткой раздражения заверила его девушка, – Уж можешь мне поверить. Она у нас вообще недотрога, так что не ты первый, не ты последний, кого она отшивает. Не вдохновляют её мужики, ничего тут не поделаешь.
– Ты уверена? – мужчина приподнялся на кровати.
– На все сто. Я тебе апельсинов принесла, – добавила она смущённо. – Говорят, больным полезно. Будешь?
Он улыбнулся.
– Давай.
Совместными усилиями расправившись с цитрусовыми, они ещё немного поболтали о посторонних новостях, после чего Салем осторожно спросил :
– Скажи, Вивьен... а девушки тоже чувствуют себя так... ну, обманутыми, что ли?
Оборотень пожала плечами.
– Некоторые – да.
– А ты?
– А я знаю, что все вы кобели, так что не обольщаюсь, – усмехнулась она и встала, собираясь уходить.
Маг ненадолго задержал её руку и посмотрел в голубые глаза.
– Спасибо.
Как и предполагал Вартек, недомогание Салема продлилось не более недели, однако прошло около трёх месяцев, прежде чем он нанёс Камилле визит. На этот раз мужчина был абсолютно корректен.
– Прости, Камилла, при нашей последней встрече я вёл себя как последний мерзавец.
– Скорее, как рядовой саламиниумец, – улыбнулась девушка.
– Но я осознал всю глубину своего падения, – он склонил голову с театральным смирением. – Могу я считать этот неприятный инцидент исчерпанным?
– Разумеется, – спокойно ответила леди сенатор.
***
В день бала все лицеисты пребывали в волнительном ожидании, и Кайл не являлся исключением, хотя у него и имелись для того несколько другие основания.
– О, Кайл, это ты! – к нему подошла головокружительная черноволосая красавица, уже успевшая привыкнуть к восторженным мужским и завистливым женским взглядам.
– Здравствуй, Наина, – тепло улыбнулся Кайл.
– Представишь меня своим друзьям? – девушка кокетливо поиграла веером.
Молодой человек повиновался.
– Ты, кажется, коротко знаком со всеми красавицами Вернеца, – подтолкнул его Даугер, – а хоть бы раз поделился с друзьями переживаниями. Как иначе менестрель будет воспевать твои возвышенные страсти?
– Мы с Наиной росли вместе, – пояснил Росс. – Она мне как сестра. Так что, Барт! Не вздумай приударять за ней – голову откручу.
– Почему это? – обиделся Кюльхер. – Чем я тебя не устраиваю в качестве шурина?
– Тем, что ты растяпа, – заявил Кайл, украдкой протягивая другу салфетку с очень смешной и узнаваемой карикатурой на кесаря.
Быстро взглянув на рисунок, Наина улыбнулась, но тут же покачала головой:
– Вам стоит немедленно уничтожить это, Бартоломью. Мне рассказывали, бывший декан стихийников умер, когда его сына осудили на смерть за шутку вроде этой. Парня, правда, потом амнистировали, казнь заменили ссылкой, но отца он потерял.
– А как звали того декана? – заинтересовался вдруг Кайл.
– Кажется... – постаралась припомнить девушка.
– Его звали Альбрехт Майнс, – при звуках этого глубокого, красивого и такого узнаваемого голоса, Наина с Кюльхером замерли с испуганными выражениями лиц, как дети, которых застали за поеданием запретного варенья в кладовке. – А его сына – Фицжеральд, – закончила фаворитка кесаря, глядя прямо на Кайла.
– Леди Корлайла, – молодой человек невозмутимо поклонился, хотя у него было куда больше оснований чувствовать себя неуютно под её взглядом.
– Кайл Росс, – сказала дама, оглядывая юношу с ног до головы. – Давно хотела посмотреть на вас.
– Я весь к вашим услугам, миледи.
Он предложил ей руку и твёрдым шагом повёл на террасу. Наина с Бартом недоумённо переглянулись.
– Итак, молодой человек, вы умеете заставить говорить о себе, – глубокомысленно заметила леди Корлайла.
– Надеюсь, говорят обо мне только хорошее? – блеснул юноша светской улыбкой.
– Всякое. Например, что вы устроили из своего манора нечто вовсе неописуемое. Переманиваете туда кожевенников, металлургов, ювелиров, резчиков по кости, ткачей и портных, соблазняя несусветно низкими налогами.
– Владетель Озёр жалуется? Но в своём маноре я волен устанавливать налоги, как сочту нужным.
– Чем вы там занимаетесь?
– Развожу овец, миледи.
– Овец?
– Да, знаете ли... мясных, и на шерсть.
– А вот владетель Баллентр утверждает, что вы производите оружие. А, как вы знаете, экспорт оружия в Сифвах – монополия государства, – леди Корлайла пронзила юношу испытующим взглядом.
– Владетель Баллентр испытывает ко мне личную неприязнь и уже дважды подсылал убийц. Не удивительно, что мне понадобилось некоторое количество оружия. А касательно экспорта... из лекций по экономике я знаю: для введения монополии были основания. Информация о нашей внешней политике, освещаемая прессой может быть... как бы помягче выразиться, неполной. Я бы не хотел сегодня продать меч, которым мне завтра отсекут голову.
– Вы прилежный студент, господин Росс.
– Я стараюсь, миледи.
– Так вы утверждаете, что лучший кузнец провинции Вернец поехал к вам, к некроманту в зубы, ради мелких партий оружия для ваших личных нужд?
– Мастер Валюнд вырастил достойного преемника, леди Корлайла. Он выразил желание уйти на покой, а я обещал ему обеспеченную старость и эксклюзивные заказы. И бараний шашлык по первому требованию. Просто удивительно, на что он готов за бараний шашлык.
– Допустим. А как вы объясните, что гильдия контрабандистов впервые в своей истории выделила отдельный филиал для работы с единственным заказчиком – с вами. Они даже особняк для штаб-квартиры сняли напротив Лицея, чтобы курьера зря по городу не гонять.
– Очень непредусмотрительно с их стороны, – поморщился Кайл. – Однако я действительно могу это объяснить. Как я уже сказал, я занимаюсь шерстью. А последний торговый договор, заключённый с Саламиниумом, является, пожалуй, самым позорным в истории Сивф. Какая жалость, что туда нельзя было отправить леди Камиллу в качестве посла.
– И? – не поняла его собеседница.
– Бурнусы.
– Вы что, продаёте в Саламиниум шерстяную одежду? Там же пустыни сплошные!
– Миледи, а вы бывали ночью в пустыне? Уверяю вас, вы бы не отказались от шерстяного бурнуса, а то и двух. К тому же они белые, так что днём отражают солнце и...
– Достаточно, – прервала его Корлайла. – Но не целый же филиал контрабандистов этим занимается!
– К несчастью, мой манор не особенно богат растительностью и я испытываю некоторый недостаток оттенков для покраски полотна, – продолжил Росс. – С тех пор, как Канмар осадил Иттские острова и запретил всем своим портам торговать с ними, их великолепные алые и пурпурные красители можно достать только при помощи контрабанды. С другой стороны, Илларик разместил у меня большой заказ на форму для своей армии, которая, как вам известно, алого цвета, чтобы не видно было крови. При этом Сивфы не являются союзником Канмара в континентальной блокаде, так что перед отечественными законами я чист, как вешняя роса.
– То есть вы крадёте красители из-под носа у Канмара, а потом ему же и продаёте? – не поверила Корлайла.
– Что значит «краду»? Иттские острова Канмару не принадлежат, по крайней мере, пока. Илларик страдает от этой причуды Завоевателя не меньше иттов – их мануфактуры стоят. Я, можно сказать, оказываю благодеяние всем заинтересованным сторонам.
– Но в первую очередь себе? – улыбнулась Корлайла.
– И в моём лице Сивфам, – парировал помещик. – Не забывайте, что налоги я плачу здесь. И, между прочим, с обеих операций. Я законопослушный гражданин. Да и, кстати, об этом. Пользуясь случаем, взываю к вашей защите и высшей справедливости. Несмотря на то, что дороги в моём регионе муниципальные, на участках, проходящих через владения Баллентра, на мои караваны совершаются нападения, я вынужден содержать охрану. Владетель Озёр требует с меня пошлины за пересечение его земель, что юридически безграмотно и в принципе незаконно.
– Что вы с ним не поделили?
– Видите ли, миледи, эти горы несколько десятков лет назад использовались в основном как источник железной и медной руды. Считается, что залежи давно истощены. Но, как вам, вероятно, известно, – конечно, Корлайле это не было известно, и откуда бы? – характерной особенностью медно-никелевых месторождений является выдержанный минеральный состав руд: серный колчедан, медный колчедан, магнитный колчедан, магнитный железняк и пентландит; кроме них в рудах встречаются пирит, кубанит, полидимит, – Корлайла демонстративно зевнула, прикрыв рот рукой, – графит, минералы группы платины, – стал быстрее закругляться Кайл, – и-и-и... самородное золото.
– Золото? – тут же оживилась фаворитка.
– Да, один из фермеров нашёл самородок у себя на участке, но когда собирался сообщить об этом тогдашнему владетелю, люди Баллентра убили его. Владетель Озёр пытался выкупить манор, чтобы самому разрабатывать жилу. Я отказал. Более того, как заказчик убийства, на моей земле он объявлен вне закона.
– Хм... учитывая, что поступления в бюджет от манора Вайн Росс за отчётный год в четыре раза превысили аналогичные поступления с земель Баллентра, полагаю, мы что-нибудь придумаем, – задумчиво сказала первая леди Сивф. – Идите, молодой человек, развлекайтесь. В ваши годы вредно слишком много думать о работе.
Глава 8. Ламберт
Вернец, 34 г. э. Леам-беат-Шааса
Канцлер шёл, продираясь сквозь влажную серую мглу, уже несколько дней висевшую над столичными улицами. Дабы избавиться от пронизывающей сырости и зябких мурашек, старался идти быстро, и его длинные волосы развевались седой гривой. Барон фон Штосс не был стар. Однако взглянув вчера в зеркало, он обнаружил, что сед. И понял, что через несколько дней умрёт.
Напасть, без малого год терроризировавшую весь континент, обыватели называли незамысловато – чума. Вопреки многочисленности жертв, известно о ней было мало. Врачи даже не пришли к единому мнению о способе распространения инфекции, вызвавшей пандемию. Болезнь, первым симптомом которой являлось исчезновение пигментации волос, протекала хоть и скоротечно, но не особенно мучительно. На второй-третий день появлялась слабость, постепенно усиливающаяся, иногда сопровождавшаяся рвотой, к концу четвёртого дня поднималась температура, начинался бред. Часов через шесть наступала смерть. Трупы иссыхали очень быстро, превращаясь в ломкие седовласые мумии.
Канцлер никогда не тяготился бременем существования. Он был достаточно богат, чтобы надеяться при помощи достижений медицины и магии сделать свою жизнь исключительно продолжительной. Но также знал, что вот уже почти год несколько ведущих лабораторий режут, разглядывают под микроскопом и колдуют над иссохшими чумными тканями, тщетно уповая найти возможность лечения.
Если близость смерти не заставила его оплакивать себя, это отнюдь не значило, что предпринимать по этому поводу ничего не стоило. Последние месяцы жизни были потрачены на работу, которую хотелось бы завершить. Так что оставшиеся несколько дней вполне можно было посвятить удовлетворению исследовательского любопытства. И... для прощания.
Когда Ламберт добрался до здания сената, широкая мраморная лестница была ещё пуста, и мужчина с некоторой досадой подумал, что шёл слишком быстро и теперь придётся дожидаться конца заседания. Однако не успел он облокотиться о колонну, заслоняясь от ветра, как тяжёлые двери открылись и ступеньки начали заполняться людьми. Наблюдатель вскоре заметил смуглую темноволосую женщину, сбегавшую вниз. Стоило ему выйти из укрытия, сенатор остановилась, вскинув на пришельца изумрудные глаза. Взгляд не задержался на седых волосах, и она не шарахнулась в сторону с тем выражением ужаса, которое чиновник уже видел на лицах прохожих на протяжении всей своей прогулки. Не то чтобы ему было до этого дело, но Канцлер невольно ощутил благодарность и, улыбнувшись, произнёс теплее, чем обычно позволял себе на людях:
– Здравствуй, Камилла.
Естественное изумление было изгнано с лица молодой женщины другим чувством, покрывшим щёки лёгким румянцем.
– Канцлер, ты... вернулся.
– Я же обещал.
Она шагнула к нему, но он жестом остановил её.
– Лишний риск всё же ни к чему. И у меня есть к тебе дело. Но об этом чуть позже.
На самом деле, она только сейчас заметила его седину. Напитавшиеся влагой волосы казались скорее дымчатыми и удивительно гармонировали с серыми глазами и экстравагантным плащом мужчины. В первую секунду он показался ей серым фейри, подданным Сумеречного бога, сошедшим с религиозных изображений северян. Узнав Канцлера, сенатор удивилась уже одному факту его присутствия. Он пропал почти на два года. Против своего обыкновения не только не сообщал о своём местонахождении, но и вообще не написал ей ни строчки. Проигнорировав его жест, женщина приблизилась и обняла его.
Камилле не хуже Канцлера было известно о неизлечимости чумы. Но едва ли он пришёл за утешением, поэтому сенатор решила избежать скользкой темы. Любопытная особенность психики позволяла ей сохранять хладнокровие перед лицом глубоких потрясений или опасностей. Конечно, завтра её накроет запоздавшая истерика... но это будет завтра. А сейчас она лихорадочно пыталась подобрать слова. Мысль естественным образом зацепилась за последнее полученное от него послание – зачитанное за два года почти до дыр.
– Ты был прав насчёт того механизма. По твоей схеме нам удалось его запустить, он открыл водосток, понизивший уровень воды в озере... – собеседники уже шли по улице на расстоянии нескольких шагов друг от друга. Канцлер молча кивнул. – Мы нашли маленький тайник, а в нём это, – девушка протянула спутнику узкий предмет величиной с ладонь. Вещица представляла собой, вероятно, заколку: двузубый гребень, украшенный полупрозрачными кристаллами сине-зелёных оттенков. – Артефакт принадлежал моей прабабке, – продолжала Камилла, – и, не исключено, послужил причиной её смерти. В тайнике была записка, где говорилось, что на украшении что-то вроде проклятья. Из-за чего братья посчитали эту штуку бесполезной и отдали мне.
– Что он делает? – осведомился Канцлер.
– Улучшает регенерацию.
Он кивнул.
– А проклятье?
– Перегружает сердце и вызывает разлив желчи.
Мужчина поочерёдно трогал камешки на головке украшения. Прикосновения казались лёгкими, однако Камилла знала, что эти тонкие пальцы обладают почти противоестественной цепкостью и силой. Она вспомнила их первую совместную экспедицию, к горному храму.
Канцлер заранее предупредил, что часть пути придётся лезть в гору, и Камилла готовилась, но опыта катастрофически не хватало. Поэтому на узком уступе, где они остановились перевести дух, юная скалолазка бросила взгляд вниз, на расстилавшуюся под ногами пропасть, и... прежде чем успела испугаться, стальной захват сковал запястье, а спутник втянул её обратно. Он извинился тогда, сказав, что страховочное заклинание сработало бы мягче. И верно, с руки долго потом не сходили синяки. Однако вниз Камилла смотреть больше не боялась.
Мужчина остановился и отбил по камешкам быструю дробь. Из ободка артефакта выступили зубцы характерной формы. Он потянул за один из них: из заколки ударил столб огня. Удовлетворённо хмыкнув, Канцлер убрал зубцы внутрь, нажав на самый крупный центральный камень, и перебросил вещицу Камилле.
– Довольно простая сцепка. Хотя лет полтораста назад, вероятно, считалась хитроумной, – и, помолчав, добавил: – Правда, придётся сжечь дом. В идеале улицу. Впрочем, по теперешним временам и целый пустой квартал найти не проблема.
– Мне неловко беспокоить тебя такими пустяками, – нерешительно проговорила она. Он пожал плечами.
– Попроси Маркуса. Он вполне справится. Камни слева направо 2,4,7,2,2,5,1,3 и центральный. Запомнишь?
При упоминании молодого магистра магии леди сенатор насторожилась.
– Ты говорил, у тебя ко мне дело? – тихо сказала она, меняя тему.
– Да, – Ламберт тряхнул головой, выходя из задумчивости, и остановился. Порылся за пазухой, выудил оттуда листок бумаги и, сложив его птичкой, запустил в неё. – Я пытался прочитать сам, но моих познаний оказалось маловато.
Камилла быстро пробежала глазами записку и покачала головой:
– Без контекста трудно разобрать. Где ты это нашёл?
– В библиотеке некромантов, – просто сказал он. Зелёные глаза расширились от восторга.
– Как тебе удалось попасть туда?
Канцлер вздохнул.
– С некоторым трудом.
Она ещё раз перечитала текст и сказала:
– Общий смысл понятен. Что-то о награде за испытание или задание. «За-зу» или «За-цу» – видимо, какое-то имя собственное, а вот это, – она ткнула пальцем в обведённый линией абзац,-указание места, только в координатах реформы Тау. Они продержались недолго, около века, потом некроманты вернулись к дореформенным. Но это, кажется, не оригинал, а пересказ более древнего текста.
– Вполне вероятно, – подтвердил мужчина. – Я был в историко-мифологической секции. Камилла, насчёт этих координат...
– О чём речь, я в твоём распоряжении.
– Тогда зайдём в канцелярию, – он с некоторым удивлением огляделся, осознав, что они стоят в двух шагах от нужного здания.
– Странно, почти всегда в пешеходной части города ноги сами несут меня сюда.
«Домой», – мысленно ответила Камилла, но промолчала. Массивные двери гостеприимно распахивались перед хозяином. Здание предваряло его путь мягким светом настенных бра и мерно шуршало, осушая и нагревая воздух. «Ради меня оно никогда так не старается, – ревниво отметила про себя Камилла, – а он, наверно, забыл, когда в последний раз был здесь». Они вошли в закрытые секции, и сейчас её спутник определённо направлялся к своему второму и любимому кабинету.
Тут было всё ещё прохладно.
– Чего-нибудь горячего? – спросила Камилла, подходя к пузатому металлическому резервуару.
– Вряд ли тут что-нибудь есть, – ответил мужчина. – Я давно сюда не заглядывал.
– Я иногда захожу сюда, – сказала она, слегка потупившись. – Здесь хорошо думается.
Он кивнул и опустился в кресло, наблюдая, как его спутница набирает воду.
– Ты разобралась с нагревателем, – губы Канцлера тронула улыбка.
– Ты ведь оставил инструкцию, – улыбнулась она в ответ. – Да ещё в стихах. И на языке фейри. Знаешь, в первую секунду, когда я тебя сегодня увидела, ты показался мне серым фейри с той картины, помнишь, с вивернами.
– Фейри? – переспросил он и вдруг задумался. – Да, пожалуй, что-то есть. Только не такой бессмертный.
Она опустила глаза и вызвала каталог хранилища канцелярии. Вскоре поршень с мягким шипением поднял из его недр заказанную книгу. Камилла пролистала её, сверилась с данными, и, быстро набросав таблицу соответствия координат, оставила её на краю стола вместе с чашкой чая. Седоволосый сидел, сжав чашку ладонями, видимо, согревая их, и что-то прикидывал в уме. Камилла всегда поражалась его способности непринуждённо производить сколь угодно сложные вычисления.
Чтобы не мешать, девушка присела за небольшой столик позади. Отсюда были видны только часть гладковыбритой щеки и уже подсохшие, побелевшие волосы, как всегда небрежно разбросанные по плечам. Камилла пыталась заметить в Канцлере другие признаки болезни, но пока их, вроде бы, не было. Движения быстрых пальцев, перебиравших голограммы карт, как и прежде, точны и уверенны. Разве что бледность... а впрочем, кажется, он всегда был несколько бледен. Возможно, мало времени проводил на солнце в последнее время.
Канцлер задумчиво потягивал чай, рассматривая голограмму, вспыхивавшую разноцветными огоньками. Он составил её из трёх карт, одна из которых была многовековой давности, вторая новейшая, а последняя отображала засекреченные военные объекты, но результат исследователя так и не удовлетворил. На всех трёх картах интересовавшее Ламберта место занимал обширный пустырь. Рассеянный взгляд Канцлера упал на бумажную книгу, доставленную по запросу Камиллы. Пальцы мага, до этого машинально поворачивавшие голограмму, сначала замерли, а потом уверенно забегали по строкам каталога. Снова раздалось шипение поршня. Перед учёным лежала ещё одна карта, нанесённая на пожелтевший пергамент. Бегло раскидав по листу маркеры характерных точек, Ламберт тут же наложил её на висевшую над столом проекцию и глаза мага сверкнули азартом: одна из красных точек попала как раз на пустырь.
– Что это? – спросила Камилла, подходя поближе.
– Карта укреплений корпуса боевых подразделений времён Первой магической войны. Большинство из этих сведений устарело, поэтому данные не голографированы. Но нам повезло. В нашем месте был форт. И, вероятно, там должен был остаться стационарный портал.
Тут Камилла осознала, что сейчас Ламберт встанет на телепортационный круг канцелярии и исчезнет во вспышке света. Навсегда.
– Можно мне тоже посмотреть? – быстро спросила она.
– Почему бы и нет? Там, кстати, должно быть полно пустых домов для твоего артефакта.
Форт Туршев, 34 г. э. Леам-беат-Шааса
Пустых домов оказалось и вправду предостаточно. Странно вообще было осознавать, что когда-то здесь ходили люди. Серые безмолвные строения тянулись насколько хватало глаз. Канцлер ненадолго остановился, ещё раз быстро пробежавшись пальцами по украшению Камиллы. За спиной его вспыхнуло пламя.
– Вот и всё. Осторожно, горячий, – сказал он, возвращая артефакт спутнице.
Огонь с неестественной быстротой пожирал одно из зданий. Канцлер невозмутимо зашагал дальше. Целью любопытствующих был огромный комплекс, обнесённый глухой стеной. Проникнув на его территорию сквозь пролом, исследователи огляделись. Ничего особенно интересного вокруг не было видно. Всё те же лужи, серая морось и серые полуразрушенные стены. Никаких следов магии. Это было ожидаемо, поскольку форт выводился из эксплуатации штатно. Ламберта немного смущали сами очертания развалин. Ему приходилось бывать на военных объектах, и не раз, но эти стены выглядели излишне громадными. Он присматривался к остаткам ниш, каналов и тоннелей, испещрявших здание, но так и не понял их назначения. Через огромные двери люди вошли в зал, поражавший своими чудовищными размерами. Камилла остановилась, ошеломлённая монументальностью конструкции.
Исследуя валявшиеся вокруг обломки металла, камня и стекла, маг шёл вперёд, когда за грудой мусора послышался скрежет. Завернув за угол, Канцлер увидел нечто большое, явно металлическое, раскрашенное в жёлтый и оранжевый цвета, ярко выделявшиеся на общем сером фоне. Спереди у этого нечто были прицеплены две балки, шарнирно скреплённые между собой на манер руки. Вместо кисти у него наличествовал ковш с зубцами на краю, а сзади – металлическая рама с острыми стержнями, направленными вниз. Они-то и издавали скрежет, цепляясь за пол по мере движения. Поджав ковше-руку, жёлто-оранжевый объект явно крался по направлению к Камилле, которая стояла, запрокинув голову, и рассматривала строение кровли. Канцлер вышел из ступора и метнулся к девушке. Металлический гигант, сообразив, что обнаружен, громко взревел и, уже не скрываясь, ломанулся к Камилле, весело размахивая ковшом и оглушительно скрежеща по пути. Канцлеру удалось выбить оцепеневшую девушку с пути разогнавшейся громадины, но монстр, только что впечатавшийся в стену, ничуть неудачей не смутился и тут же развернулся, намереваясь продолжить преследование.
Канцлер метался в мусорном лабиринте, как заяц, запутывающий следы, на ходу анализируя положение. Его манёвренность, даже с девушкой на буксире, была куда выше, чем у громоздкой железяки. К минусам можно было отнести то, что в половине случаев металлический громила просто пёр напролом. А ещё он целенаправленно отрезал их от ворот. «Скоро у меня начнёт сбиваться дыхание, – сказал себе Ламберт, – и тогда...» Додумать он не успел, потому что Камилла вдруг вскрикнула и упала, споткнувшись о торчащий из пола ржавый штырь. Она ободрала руки в кровь, но не заметила этого, вскочив, бросилась вперёд, но снова вскрикнула и поджала ногу. «Ну конечно, как же без этого», – подумал Канцлер, уже на бегу закидывая её на плечо. Взгляд его зацепился за чёрное пятно на стене. Наклонная дверца располагалась ненамного выше уровня пола. «Узкая, – оценил мужчина, уже раскрывая створки, – человек пролезет, а вот...» Дверца вела в туннель, довольно круто забиравший вниз. Чем он кончался, видно не было. «Хм», – подумал Канцлер и прыгнул, увлекая за собой Камиллу.
Падали они довольно долго. Мужчина успел сгруппироваться и, ощутив под ногами мягкую пружинящую поверхность, откатиться в сторону. Камилла тоже приземлилась удачно, тихо ойкнув от неожиданности. Некоторое время они просто сидели, привыкая к темноте.
– Что это было? – наконец спросила она.
Он ответил не сразу.
– Понятия не имею. – Канцлер лежал на спине. Вставать ему не хотелось. Адреналин схлынул, и теперь по телу растекалась болезненная слабость. Помолчав, он всё же продолжил: – Какой-то механизм, машина. Я видел похожие чертежи. Но он должен управляться человеком. Заметила, у него была кабина с креслом? Только никакого человека там не было.
– Я у него как-то заметила в основном ковш, – смущённо сказала Камилла. Про себя она ругательски ругала и свою рассеянность, и неловкость.
– Как твоя нога? – заботливо спросил мужчина.
– Кажется, растяжение голеностопа, – поморщившись, сообщила девушка.
Совершив над собой форменное насилие, Канцлер сел. У него закружилась голова.
– Покажи. – Она расшнуровала ботинок. Изящная маленькая ножка уже начала отекать. – Заколку.
Камилла протянула ему артефакт. Немного подержав его на ладони, Канцлер слегка кольнул девушку зубцами. С руки его при этом стекла маленькая голубая искорка. Уже через пару минут пострадавшая с удовлетворением вертела ногой.
– Надо же, всё прошло... А тебе он мог бы помочь? – нерешительно поинтересовалась она.
– Нет, – равнодушно отозвался Канцлер, снова откинувшийся на спину. – Пробовали ещё в начале эпидемии. Ускорение регенерации ускоряет и течение болезни. – Тело начинало отказывать быстрее, чем он рассчитывал, но мысль продолжала работать в штатном режиме. Хотя пока решение не находилось. – Мне жаль, что я втянул тебя в это, Камилла. Я просмотрел отчёты о закрытии форта – ничего необычного. Никаких упоминаний о механических монстрах и таинственных тоннелях. Да, это здание тогда уже было древним и назначение его не вполне понятно, но античных развалин, пусть и связанных с некромантами, тысячи.
– Зато мы знаем его координаты, – заметила она, – может, ты сможешь открыть портал?
Он только покачал головой.
– Увы, ты переоцениваешь мои способности в практической магии. Мой запас энергии едва ли больше твоего.
– Но ведь тогда... зимой ты вызвал снежную бурю, длившуюся больше суток.
– А с чего ты взяла, что это был я? – спросил он с непонятным смешком.
– Рогнар сказал.
– Рогнара не проведёшь, – произнёс Канцлер, и по голосу она поняла: он улыбался. – На меня напали сразу четыре стихийных боевых мага. Я подправил заклинание того, что бил холодом и использовал энергию трёх других. Понятно, не всю, хорошо, если треть, остальное рассеялось – зеркало-щит мне тогда не вполне удалось. Но всё равно профессор Годвин был бы доволен.
– А так разве бывает? – потрясённо осведомилась она.
– Я, как ты знаешь, неплохой теоретик. Но на практических занятиях любой лоботряс, наделённый от природы обширным запасом энергии, мог если не заткнуть меня за пояс, то, по крайней мере, посоперничать. Но ты себе представить не можешь, как бездарно они используют свои способности. Однажды на лабораторной работе я сплёл заклинание из обрывков четырёх, читавшихся в тот момент, не израсходовав и половины от своего скудного запаса. Старик профессор был в восторге и настоял, чтоб это стало темой моей диссертации. Вот только мои одногруппники, – усмехнулся он, – не разделяли его радости. Их-то заклинания не сработали.
– Но как случилось, что на тебя напали? Да ещё боевые маги? Ты ведь всегда всё продумываешь с педантичностью параноика.
– Сделаешься тут параноиком, – проворчал Канцлер, вглядываясь в розоватый рыхлый свод. – Как я позже выяснил, мои сигнальные контуры, как магический, так и некромантский, удалось отключить, потому что человек, помогавший мне их разрабатывать, и которого я считал другом, продал эту информацию за весьма впечатляющую сумму.
– Не может быть! – с ноткой негодования воскликнула Камилла.
– Может, – сухо отозвался её собеседник. – Когда я спросил, зачем он это сделал, ответил, что я не представляю, сколько денег требуется, дабы обеспечить семью, особенно в столице. Как оказалось, жена проела ему плешь, требуя новый выезд, потому что «в этой карете показываться уже неприлично». Я ещё подумал тогда, как это тебе удаётся самой себя содержать в таком дорогом городе, как Вернец.
– Но... – смутилась Камилла, – ты же помог мне сделать карьеру в политике...
– Да пребудут с тобой Боги, Камилла! – удивился мужчина. – С чего ты взяла? Ты меня интересовала как переводчица, а будешь ты консулом или школьной учительницей, мне было всё равно.
– Ты же предупредил меня перед войной.
– Потому что иначе тебя бы убили.
– А... бумажная лошадка? С неё же всё началось!
– Бумажная лошадка это просто бумажная лошадка, – сказал Канцлер, устало прикрывая глаза. – Не знаю, что у тебя с неё началось, но это полностью твоя заслуга.
– Ты... убил его? Того предателя? – тихо спросила Камилла.
– Камилла! – укоризненно произнёс Канцлер. – За кого ты меня принимаешь?
– Но ведь... он может ещё что-нибудь... как-нибудь навредить тебе?
– Уже нет. К тому же, когда-то я называл его другом. Это кое-что для меня значит, – помолчав, Канцлер добавил: – Я... вернее, Вартек стёр ему память. Больше десяти лет. Я очень надеялся тогда, что это позволит мне снова встретиться с остроумным, жизнерадостным, полным свежих идей магом, каким он был когда-то.
– Ну и как? Получилось?
– Не совсем. А точнее, получилось, но ненадолго. У него двое детей... и жена вернула его в прежнее состояние менее чем за полгода.
Седовласый маг говорил с девушкой, но думал о другом. Его начинало знобить, и это было плохим признаком. «Проклятье, почему так быстро! Что это за место, в котором... Ха!»
Канцлер открыл глаза и приподнялся на локте.
