Текст книги ""2013" (СИ)"

Автор книги: Анастасия Котова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Я шла и смотрела себе под ноги.

Мне не хотелось всего этого. Но кто меня будет спрашивать?

Мы вошли внутрь и прошли в палату, где лежала бабуля.

Она вроде как пришла в норму. Сидела на кровати и что – то делала руками.

В комнату принесли ужин.

Время – то было уже вечернее.

Я села чуть подальше, и с интересом начала наблюдать за всем происходящим.

– Здравствуй, Тоня. Как ваши дела? – спросила бабуля, когда моя мама села к ней рядом.

– Нормально. А ты как?

– Капельницы. Больно.

– Ну потерпи. Осталось – то совсем немного.

Бабуля поникла.

– Когда я умру, вы меня не бросайте. Ходите на могилку.

– Мам, ты чего? Еще нас переживешь!

Бабуля ничего не ответила.

– Как твои дела? – она посмотрела в мою сторону.

Мне показалось, что в тот момент бабуля была более нормальной, чем некоторое время назад. И даже не совсем понимает, что она тут делает. Смотрит на все с некоторым удивлением и сохраняет спокойствие.

Хотя временами что – то странное проскальзывало в её поведении, манере речи.

Словно это совершенно другой человек.

Мама принесла ей передачку, нож, чтобы резать сыр и хлеб, и бутылку питьевой воды.

На всякий случай. Может, здесь хреновая водопроводная вода.

Вернулись мы достаточно поздно. Перед этим зашли в магазин, отоварились и спокойной походкой пошли домой, стараясь ни о чем не разговаривать.

Ночь на удивление прошла спокойно.

Я сидела в своей комнате и переписывалась с Сергеем.

Сергей: Ну как у вас там дела? Все хорошо?

Я: Да вроде бы. Бабуля более – менее пришла в себя.

Сергей: Значит, не все так плохо? Мы теперь можем снова проживать вместе?

Я тяжело вздохнула.

Я: Я не уверена, но у меня в последнее время плохое предчувствие. Хотя я стараюсь делать вид, что мне все равно. Да я даже не воспринимаю происходящее всерьез! Может, это шок или что – то в этом роде. Не знаю. Давай пока подождем, хорошо? Я понимаю, тебе там одному скучно, но все – таки. Ну, или можешь приехать. Я не говорю, что ты будешь у меня жить. В гостинице перекантуешься или хату опять снимешь. Короче, смотри. Дело твое.

Сергей: Моя мать интересовалась, почему ты так быстро и внезапно уехала. Я ей все рассказал. Она очень сильно за тебя переживает.

Я: Не стоит. Может, действительно все наладится.

Сергей: Будем надеяться.

Я: Будем, конечно.

Хотя верится с трудом. Что все наладится.

Дни летели как часы.

Мама была на два фронта: дома, у бабули в больнице и у Ани, с племянником.

Частенько я была предоставлена сама себе. Или сидела с Никитой вместе с мамой.

Она оставалась в больнице с бабулей до позднего вечера, кормила ее с ложечки, иногда меняясь с дедом. Тот был намного чаще моей матери, но каждый из них по – своему ухаживал за престарелой женщиной.

Ибо в последние дни перед выпиской она стала овощем.

Лежачим человеком, за которым нужно постоянно ухаживать.

Как раз в последний день, когда врачи полностью выписали бабулю из нервного отделения, по сути, умирать в родных стенах, мы с мамой сидели вместе с Никитой.

Тот особенно шкодничал: творил всякую дичь, и мы с мамой просто были измотаны до предела.

Но для Никиты в плане издевательств не было пределов.

Чересчур гиперактивный ребенок способен довести до ручки не только взрослых, но и самого себя.

Его папаша вернется довольно – таки поздно.

Он должен помочь с переноской бабули, которую привезут вечером. Примерно часов в пять.

Дед уже был старым, и тяжести таскать не мог.

Поэтому попросили Айкина.

– Я больше не могу… – у меня адски разболелась голова от диких криков племянника. – Ты сядешь наконец или нет?! – не выдержав, заорала я на него.

Он вроде притих. Но ненадолго.

Никита начал в прямом смысле слова стоять на голове и скакать по дивану.

Один раз чуть на меня не свалился.

– А ну – ка марш в свою комнату! – моя мама тоже не выдержала. – И пока отец не придет, чтобы я тебя не видела! Я ему обязательно расскажу, как ты себя вел!

Никита потух и ушел в детскую.

– В угол поставит, да и все. А толку? Не понимаю, как его Анька терпит…

– А куда ей деваться? Она его что, обратно засунет? – грубо ответила я.

– А ты еще своих хочешь… Тут с этим – то окончательно поедешь.

– Никого я не хочу!

– Раньше же ведь хотела.

– Раньше и трава была зеленее. Ладно, все. Разговор окончен.

Мама громко зевнула.

– Спать хочу. Несколько дней не могу уснуть. Домой приду и упаду. И пошли все нафиг!

Айкин вернулся домой уже в начале седьмого.

– Мы затащили бабушку в квартиру. Дед попросил Вас подойти, – сказал он моей матери и ушел на кухню, попутно закуривая.

Никита осторожно выглянул из – за двери. Но, заметив мой разгневанный взгляд, тут же спрятался.

Я всегда его недолюбливала.

Маленькое исчадие ада.

– Никита снова плохо себя вел. Разбросал все игрушки, нам с Настькой покоя не давал, – сказала мама, надевая на себя свою черную ветровку.

На улице было еще тепло. Только ветер немного холодный.

– Щас я его в угол поставлю, – грозно произнес Айкин и ушел в детскую.

– Я все маме расскажу! Она вас накажет! – донеслось из комнаты.

– Рассказывай, рассказывай. Надо и мама твоя получит, – заявила моя мать.

Никита всегда дергался, когда его наказывали.

Взбалмошный ребенок.

Мы зашли к деду домой.

Бабуля лежала в комнате и стонала.

Поездка плохо сказалась на ней.

– Что, все плохо? – безо всякого удовольствия спросила мама.

– Она только лежит, и все. Ни встать, ни поесть. Мне нужна будет помощь. Завтра надо будет ее помыть, а один я не справлюсь. Подойдите завтра утром вместе с Аней. Я ее заранее накормлю и все приготовлю, – попросил дед. – Сил никаких нет на ее смотреть… Совсем бабке поплохело.

– Ее почти месяц откачивали, и то не до конца. Не стали даже курс заканчивать. Сразу домой отправили. Что теперь поделаешь, если у нас все врачи такие, – тяжело вздохнула мама.

Увиденное меня поразило.

Еще месяц назад это был вполне нормальный человек. Теперь же полуживой овощ, который не различает даже своих.

Я не хотела признавать тот факт, что мой близкий человек превратил в ЭТО.

И то, что ей оставалось жить совсем ничего, тоже.

Уже точно ничего не наладится.

Нужно ждать, пока человек поскорее отмучиться. До зимы всего ничего, да и морозы не за горами. Как тогда ее хоронить?

Конечно, зрелище очень печальное. Да и видеть все своими глазами невыносимо.

По дороге домой я старалась спрятать слезы.

Мне было очень тяжело.

Признавать, что этого человека скоро не станет, не хотелось.

– Да ты не реви, – сказала тогда мать. – На твоем бы месте я бы вернулась обратно в Кемерово. Не хочу, чтобы ты после всего этого попала в больницу.

Да, врачи запрещали мне пребывать в постоянном стрессе.

Для лечения надо более позитивную обстановку.

Но такого у нас никогда не было.

Утром мать вместе с моей сестрой ушли к деду.

Причем Аня в тот же день сорвала спину, перетаскивая бабулю с места на место.

Вернулись они уставшими.

– Что, все плохо? – с каким – то небывалым отчаянием поинтересовалась я, когда мама переступила порог квартиры.

Сергей: У тебя все хорошо? Мы можем увидеться?

Очень не вовремя!

– Мы ее целый день туда – сюда таскали, – устало ответила она. – Анька даже спину себе сорвала, пока её из ванны вытаскивала. Ей пришлось идти к своим, уколы какие – то там ставить. В общем, все так же. Ничего не поменялось.

Черт! Завтра же первое число, октябрь месяц!

День рождения бабули!

Наверняка кто – то из знакомых или друзей придет ее поздравить.

Они часто ее навещали. А тут…

Не знаю, как они к этому отнесутся.

Хотя вроде понимающие люди. Может, чем – нибудь помогут.

Я: Нет, к сожалению. У меня бабуля совсем слегка. Недолго ей осталось.

– Что, твой жених тебе пишет? – ехидно спросила мама.

– Ну да. Все хочет, чтобы я опять к нему уехала. Неймется человеку.

– Так уезжай. Чего ждешь?

– Ага! А вы бабулю без меня похороните!

– А тебе оно и не надо. Иначе совсем крыша съедет.

Я была с этим не согласна.

Сергей: О черт. Ты там держись. Если надо, я могу к тебе сейчас приехать.

Я: Пока не надо. Оставайся дома.

4

– Ну раз уж ты здесь, то завтра придется ехать в город. На очередной укол.

Таково было решение матери.

Тем более что я уже пропустила пару обязательных посещений, и это могло негативно повлиять на мое самочувствие.

– А Татьяна Ивановна не интересовалась, почему я не пришла на прием? – меня это очень сильно интересовало.

Просто мой детский врач каждое мое отсутствие интересовался, где я, что со мной и почему не приехала в назначенный день.

– Нет. Что самое удивительное. Я думала, мне провода будут обрывать, а тут полная тишина. По – моему, ей все равно, приезжаешь ты или нет. Это тебе надо, а не ей.

Справедливо.

В начале девятого мы вышли на остановку, и уже через час уехали в город.

На улице царила приятная солнечная погода. Даже слегка жарковато.

В автобусе было полно народу, и я с интересом рассматривала каждого, кто заходил.

У мамы зазвонил телефон.

– Алло. Понятно. Ладно. Мы как только освободимся, сразу же к тебе подъедем. Не надо? А где тогда? Хорошо. Все, давай, – и она, отключившись, положила мобильный обратно в сумку.

– Бабуля умерла, – сказала мать через пару минут. – В десять сорок. То есть, пока мы едем. Дед пошел на кухню и, когда начал ее кормить, она умерла. Все, отмучилась. Он уже вызвал ритуальных. Как только поставим укол, сразу же поедем обратно. Аня будет нас ждать возле поликлиники.

Мы как раз проезжали мимо остановки “Вокзальная”, и до Кузбассрадио оставались считанные минуты.

Минут десять, по – моему, если не меньше.

Я решила отправить сообщение Сергею.

Я: Срочно приезжай. Бабуля умерла.

Сергей: [через пару минут] Все, выезжаю. Буду через пару часов.

Мы вышли на остановку и побежали в сторону психдиспансера.

Нас принял высокий худощавый немолодой мужчина в очках.

Петр Сергеевич, если не ошибаюсь.

– Будьте так добры, поставьте нам укол. Мы очень торопимся, у нас десять минут назад умерла бабушка, – с особым волнением произнесла мама. – Мы даже привезли с собой лекарство. А то вдруг у вас его не будет.

Он даже не посмотрел на коробочку, которую она положила на стол.

– Идите в процедурную. Рецепты сейчас выпишу.

Я рванула в соседний кабинет и, когда мне поставили галоперидол, тут же выбежала.

– Вот рецепты. Приезжайте шестнадцатого числа. Всего хорошего.

И мы тут же отправились обратно на городок.

– На вот, поешь, – мы успели забежать в небольшой магазинчик, расположенный на остановке. Мама протянула мне упаковку с мини – круассанами с клубничным вкусом. – Пока время есть. Все равно еще целый час будем ехать.

Я послушно взяла упаковку из ее рук и принялась их уплетать.

Автобус медленно сдвинулся с места.

Если честно, мне не особо хотелось обратно.

И я по привычке сделала вид, что ничего страшного не произошло.

Глупо, но так намного легче.

Аня нас уже ждала возле входа в поликлинику.

Мы забежали домой и, переодевшись во все черное, пошли ей навстречу.

– Ну что там случилось? Давай рассказывай, – и все втроем отправились к дому деда.

– Мне дед позвонил, когда она уже умерла. Он пошел ее кормить, она че – то там вроде как очень сильно застонала, и… Все. Она всю ночь не спала. В морг ее забирать не стали. Возраст. Ей же вчера семьдесят шесть исполнилось. Типа она от старости кони двинула, – довольно грубо ответила Аня.

Она шла, размахивая сумкой, и была не очень – то довольна происходящим.

– Сейчас ритуалка должна подъехать. Дед им уже позвонил. Мы с ним все ковры убрали, зеркала простынями прикрыл. Он потащил телевизор на кухню, а я пошла в сторону поликлиники.

Я старалась прислушиваться к их словам, но не получалось.

Слишком много мыслей рылось в голове.

Все это так неожиданно… и к этому действительно нельзя подготовиться.

В квартире действительно все было убрано.

Тело лежало в комнате, накрытое простыней, и мне стало страшно.

А я всего лишь бросила мимолетный взгляд, пытаясь разуться.

– Не разувайся! Все равно потом убираться.

Я молча прошла в зал.

Там уже сидела женщина, и дед с ней о чем – то разговаривал.

Кажется, он пребывал в легком шоке. И не до конца понимал, что происходит.

– Так, надо потом зайти в церковь, священника на отпевание заказать, – сказала мама, оставив свою сумку в коридоре. – Придется машину заказывать, чтобы его довести. Они же сами его не привезут.

– Драного можно попросить, – подсказала Аня.

– Можно! Но согласится ли…

– Надо обзвонить всех бабулиных знакомых. Чтобы на похороны пришли, – продолжила мама в том же духе. – Дед, где бабулина тетрадка с номерами? Я вечером домой приду и всех обзвоню. Главное, не забыть позвонить Марусе. Она же бабуле двоюродной сестрой приходится. Пусть приезжает вместе с Лешкой.

Маруся действительно была двоюродной сестрой бабули. Жила она в Ивановке вместе с мужем Алексеем. Не знаю, были ли у них дети или нет. Да и сейчас неизвестно, жива ли она или тоже уже давно умерла.

В общем, мама моя занималась хлопотами, пока дед сидел и горевал, беседуя с незнакомкой.

Это оказалась знакомая бабули, и она пришла навестить ее… и к своему очень большому сожалению узнала, что подруга умерла пару минут назад.

– Ладно, пойду я. Завтра постараюсь подойти утром. Как получится. Все равно сейчас приедут ритуальные услуги, и я буду только мешать, – сказала женщина, поднимаясь с места.

– Хорошо. До свидания.

– До свидания!

И она, одевшись, ушла.

– Что ж ты ее чаем не напоил? – раздался тихий вопрос мамы.

– Да не до этого было…

Ритуальные подъехали через десять минут.

Высокая женщина с короткими светлыми волосами и двумя крепкими мужчинами переступила через порог.

– Ну что, где наша бабулечка? Разуваться надо? – она принялась расшнуровывать кроссовки.

– Нет, нет, проходите!.. Она в спальне.

Троица прошла в комнату.

– Давайте мыло, губку, какие – нибудь ненужные тряпки. Ну и ведро, желательно. За это время может собраться моча, и ее нужно куда – то девать, – командным голосом произнесла дама.

Меня в комнате не было.

Я лишь слышала голоса и некоторые звуки творящегося за стеной.

– После все выбросить. Ничего не оставляем.

– Понятно.

– Так… – я услышала, как незнакомка снимает с себя куртку.

Дед принес все необходимое. Не без помощи моей мамы, конечно.

– Ну – ка, иди сюда… Сними – ка с нее все… Ага, вот. Сейчас мы тебя помоем, и будешь красивая лежать. Так, глазки закрой, нефиг подглядывать! Слушай, приподними ее, надо слить мочу. Да – да, вот так! Все! Ты куда белье девал? Давай сюда! Так, все надо сложить в пакет и вынести на мусор! Пусть кто – то сходит до помойки.

– Давайте, выброшу, – вызвалась я.

– Сиди. Я сама. Э, а где мыло? – внезапно закричала мама. – Дед, ты куда мыло девал?

– Да я в ванну положил.

– Тебе же сказали выбросить. Все, отдай. Если что, я тебе новое куплю.

– Эх, жалко выбрасывать…

– Ой, скупердяй… – и мама, развернувшись, вышла из квартиры.

Двери стояли открытыми, и я издалека увидела приехавшую красную иномарку.

Сергей немного припоздал.

Он залетел в квартиру и обнял меня.

– Пошли в зал. В комнате бабулю моют.

Мы только уединились в зале, усевшись по разным местам (я в кресле, Сергей на диване), как двое крепких мужчин затащили тело в комнату, взявшись за руки и ноги, и положили ее в гроб, который поставила их начальница.

Боевая дамочка принесла саван, венчик и какую – то бумажку с непонятным текстом.

Завязала руки и ноги покойнице и поправила одежду.

– Такая красивая лежишь. Да не подглядывай! – она снова пыталась до конца прикрыть ей веки. – Ладно. Сейчас постоит, и они сами опустятся. Ну а Вы, дедуля, пойдемте со мной. Вас как звать – то?

– Михаил Николаевич.

– Хорошо, Михаил Николаевич. Пойдемте на кухню. Мы с вами все посчитаем, и Вы за все расплатитесь.

Мама пошла с ними.

– Пойдем? – обратилась я к Сергею.

Он кивнул, и мы направились на кухню.

– Так, смотрите, Михаил Николаевич… – произнесла женщина, открывая какую – то папку, внешне очень похожий на каталог. – Вы заказали гроб, крест с табличкой, одежду вместе с нижним бельем, пару венков и место на кладбище. Сейчас мы проедем вместе с Вами на кладбище. Покажите, где именно рыть.

– Хорошо.

– Так… И все вместе вместы выходит… – она достала калькулятор и начала подсчитывать, – тридцать пять тысяч. Это не учитывая кафе, где вы будете справлять поминки. Вы уже выбрали, куда поедите после похорон?

– На городке несколько кафе, – вмешалась мама. – Надо будет проехаться и посмотреть абсолютно все. А там подумаем, где будем отмечать.

Дед уехал вместе с ритуальными, а мама в это время отвела Сергея в сторонку.

– Ты не сможешь нам помочь? Если что, мы тебе заплатим.

– Не нужно. Говорите.

– Надо священника довезти от церкви до сюда. Они сейчас сами не приезжают. Мы бы, конечно, могли попросить своего знакомого водителя. А вдруг у него какие – нибудь дела? Так что, возьмешь мою Аньку, и вместе прокатитесь до церкви. Знаешь где церковь? Возле ДК “Угольщиков”, там, где площадь.

– Да я в курсе. Я у вас в поселке не раз побывал.

– Ну и отлично. Сколько мы тебе будем за это должны?

– Ничего. Я просто помогу. Я же вижу, у вас горе. Тут не до денег.

– Насть, ты кушать хочешь? Я тебе последние сто рублей дам, купишь там себе пару круассанов, – обратилась ко мне мама.

– Давайте я дам. – Сергей достал кошелек. – На, держи. – Он протянул мне пятисотку. – Сходи в магазин, пока мы тут сидим.

Аня в это время взяла зеленое яблоко из холодильника и, сев недалеко от гроба, начала его уплетать.

– Я тоже жрать хочу.

Я бросилась в магазин, что был пристроен к дому.

Мне повезло. В это время покупатели отсутствовали.

Этот магазин раньше находился в том месте, где сейчас расположена “Мария – Ра”.

Да и называется все так же.

Я купила себе круассаны с шоколадом, бутылку газировки и мороженое. Для всех.

Когда я вернулась, они все трое стояли на балконе и разговаривали между собой.

Я решила к ним присоединиться.

– Не представляю, как они ее там протащат. Там ряды больно узкие. Сам нифига не пройдешь. На вертолете что ли спустит? – фыркнула недовольно Аня.

В квартире было невероятно душно.

Сергей сидел на табуретке и курил, открыв створку.

– Но он же приготовил себе место рядом с родителями, – заметила мама. – Он собрался там бабулю хоронить.

– Да я понимаю. Просто не представляю, как они гроб протащат.

– Да как – нибудь. Че уж.

Мы вошли обратно в зал.

Я бросила взгляд на лицо бабули.

– Не смотри на лицо. Плохая примета.

Я испугалась и отвернулась.

День неумолимо шел к своему логическому завершению.

Наступил вечер.

– Домой идти надо, – мама посмотрела на часы на своей руке. – Надо еще успеть в церковь зайти. Они же до шести работают, да?

– Да, где – то так.

– Вы как домой придете – позвоните. Я с ней с ума сойду… – произнес дед.

5

Мы вышли из подъезда.

– Надо поторопиться. Иначе не успеем.

– Дык давайте я вас подвезу, – вызвался Сергей. – А потом подожду, пока вы все дела сделаете.

– Поехали, – согласилась мама.

В церкви желающих было не так уж много.

– Мы бы хотели заказать отпевание, – сказала мать, когда наступила наша очередь.

– Сама умерла, убили или суицид? – спросила женщина в платочке.

– Сама умерла.

– Имя, возраст.

– Валентина. Семьдесят шесть.

– Сто рублей.

Мама протянула купюру, которую ей дал Сергей.

– Завтра к двенадцати подъезжайте. Отвезете священника.

– Хорошо. До свидания.

Я плохо помню последние события этого дня. Разве что на деньги Сергея накупили всяких сладостей и вкусностей, пока возвращались обратно домой. Таким образом мама пыталась успокоить меня, не доводить до нервного срыва.

А после она крепко села за телефон и начала всех обзванивать.

Сергей в это время находился у нас в квартире. До самого утра.

Утром мы с мамой пошли пешком. Снова оделись во все черное, и успели встретиться с парочкой маминых знакомых.

– Вы почему не позвонили?! Я чуть с ума не сошел! – дед едва не расплакался. – Я всю ночь не спал! Меня всего трясло, что она там, в зале! Я ждал, ждал, а никто так и не позвонил!

Каюсь. Мы с мамой совершенно об этом забыли.

Да, очень нехороший поступок с нашей стороны.

Мама с дедом ушли на кухню, где он дал волю своим эмоциям и расплакался.

– Ритуалка позже приедет. У них сегодня еще одни похороны. Мы самые последние. Так что, поезжайте пока в церковь. Серега вас отвезет, – сказала мать моей сестре, которая находилась в квартире вместе со своим мужем.

И они же вместе ушли.

Начали собираться люди. Их было преогромное количество!

Одних только знакомых было намного больше, чем у моей матери.

Коллеги по работе, подружки, соседи, родственники…

Маруся приехала самая последняя. И привезла венок в виде корзинки.

– Так все чистенько, аккуратно, – заметила она, усаживаясь рядом с гробом.

Дед поставил лавочку рядом с бабулей.

И я на ней сидела, вместе с Марусей.

– Тебе валерьянку дать? – спросила мама у деда, когда он, сидя на кухне, плакал от отчаяния.

Я как раз проходила мимо, в туалет, и заметила, как дед открывает душу своей старшей дочери, которая очень внимательно его слушает.

Приехал и младший сын. Дядя Миша. Редкостный пьяница.

Только двоюродного брата не было.

Мишутку не отпустили с работы. Ну, или жена, как всегда, не позволила.

Аня вернулась через час вместе с молодым священником, обросшим бородой, в темной, подвязанной поясом, рясе.

С ним была худенькая невысокая девушка в платочке, которым она прятала косу из русых волос, и в длинной до пола юбке, держа маленькую книжечку.

Требник, если я ничего не путаю.

– Так, встаньте вокруг гроба. Возьмите свечи. Пока будет отпевание, нужно будет стоять и молчать. После помолимся за упокой рабы божьей Валентины. Чтобы Господь принял свою дочь, – объяснил священник, поджигая кадило.

По квартире распространился приятный аромат.

Священник начал распевать низким голосом, и девушка, что стояла рядом, открыв Требник, вторила ему.

Я сразу скажу: описываю так, как помню. Я могу в чем – то ошибиться, так как происходило все это очень давно.

Очень прошу меня простить.

Дед простоял на ногах весь обряд, держась за тумбочку.

– Ему бы сесть… – прошептала мама Ане.

Священник несколько раз обошел гроб, размахивая кадилом.

Люди начали креститься.

И мы вместе с ними.

– Упокой душу рабы божьей Валентины. Аминь.

– Аминь!

– Простите, батюшка, – после церемонии мама подошла к священнику, – нам дали такую бумажечку, что – то типа разрешительной или как она называется… Там место оставлено, под имя. Его нужно вписывать или необязательно?

– Как Вам будет угодно. В любом случае, Бог всех знает. Всего вам хорошего.

– Я все – таки напишу, – вызвалась я.

Взяла ручку на тумбочке и быстро написала имя “Валентина”.

Дед, еле выдержав весь этот процесс, устало опустился на лавочку.

– Ты как? – моя мама подсела к нему.

– Да нормально…

– Мог бы и сесть.

– Да нельзя же. Ничего. Все нормально.

– Ну смотри.

Наступило обеденное время.

К назначенному часу ритуальщики не приехали.

Мама снова посмотрела на часы.

– Странно. Должны же уже подъехать.

– Может, у них еще похороны наметились? – и сразу же поняла, какую глупость я только что ляпнула.

Аня наградила меня разъяренным взглядом.

Я сразу затихла.

Зато дед начал очень сильно волноваться.

Вся эта ситуация его изрядно выбешивала, и он уже начал проклинать ни в чем не повинных ритуальщиков.

Фух. Ну и духота. Лучше выйду на улицу. Там как раз качеля свободная.

Сергей вышел следом за мной. Встал рядом и закурил.

– У вас всегда все так? – спросил он.

– А у вас? А, да, у тебя же деньги есть. За бесплатно никто ничего не сделает. Не бросит все свои дела и не примчится по зову сердца. Это жизнь, Сережа. Будем жать. Может, они уже едут. Просто очередная толкучка.

Подъехали ритуальщики уже через час.

Их буханка появилась за соседним домом.

И тут дед окончательно не выдержал.

Когда троица зашла в квартиру, чтобы забрать гроб, он накинулся на них с кулаками.

Я понимаю, что у всех нервы под конец дня абсолютно сдали. Но не до такой же степени.

Мама отругала его за неподобающее поведение.

Да и мужчины держали деда за руки, чтобы он, не дай бог, действительно не накинулся.

– Ты чего творишь?! – рассердилась мама, не сдержавшись. – Бабуля умерла, а ты ведешь себя как… не знаю кто! Будь добр проводить ее в последний путь по – человечески!

– Мы же вам объяснили, что подъедем позже. Кроме вас у нас еще пара человек, – было видно, что женщине не очень приятны наезды со стороны моего деда.

Да и на улице стояла невыносимая духота, а уж в квартире и подавно.

– Успокойся, Миша! Пошли! Проводим Валю в последний путь, – успокоила его Маруся. – Потом поедем в столовую и помянем. И потом делайте что хотите. Только не надо устраивать концертов. И так всем плохо…

– Ироды! – продолжал в том же духе дед.

По итогу его усадили в автобус, приехавший за людьми.

Мама подошла к несчастной женщине.

– Умоляю, простите нас, – положа руку на сердце, сказала она. – Он и так на голову поехавший, а тут еще мать умерла. Вы уж не сердитесь на нас. Нам сегодня всем тяжело, – и в конце, не выдержав, разрыдалась.

– Да Вы не переживайте, все нормально. Ну что, поехали? – крикнула дамочка своим.

Я села в машину Сергея.

Мотя, старая знакомая бабули, вручила мне букет из живых цветов.

– А ты что, не поедешь? – спросила мама.

– Не могу. У меня давление, – ответила Мотя. – Вы как обратно вернетесь, все расскажите. Мне будет очень интересно что да как.

– Хорошо. Счастливо!

Аня напоследок отдала мимо проходившему человеку тарелку, завернутую в полотенце, где лежали конфетки – печеньки, и последняя села в автобус.

Процессия двинулась с места.

– Ну и семейка у вас, – заметил Сергей, направляясь за автобусом.

– Это еще цветочки. Бывало и хуже.

– Спасибо, что предупредила.

Мы поехали на кладбище через Черту. Ехать напрямую было очень тяжело – дорога каменистая, холмистая, и трястись на кочках не было никакого желания.

Любому покойнику это не понравится.

Мы переехали железнодорожные пути, мимо кирпичного завода, рядом с которым до сих пор находятся небольшие сосенки.

Совсем рядом располагается деревня. Живые буквально за руку здороваются с мертвыми.

Дома стояли вплотную к кладбищу, и любого нормального человека это должно как – настораживать, что ли.

Но жители этого места уже давно ко всему привыкшие.

К нам вышла маленькая бойкая старушка с палкой, когда процессия остановилась от недалеко от места захоронения.

– Вы к нам на пмж?

– Да нет, просто погостить.

Тем временем вытащили гроб и поставили на специальные приспособления, оставив открытым.

– Подходите попрощаться!

Люди неуверенно начали подходить и целовать умершую в лоб.

Мы же стояли в сторонке, наблюдая за всем происходящим.

По окончанию гроб закрыли и, забив крышку гвоздями, аккуратно понесли к вырытой могиле.

Аккуратно опустили на самый низ, освободив от полотенец, и начали закапывать.

Перед этим каждый от себя бросил по горсточке земли на крышку гроба.

Так как ограды стояли вплотную друг к другу, люди начали отходить подальше.

Рядом была заброшенная, без памятника, могилка. Мужики, не стесняясь, вставали на нее ногами – так удобнее закапывать. Лопаты мелькали перед глазами, и, земля, скатываясь в яму, глухо стучала об деревянную крышку.

Маруся тем временем порвала полотенца на несколько частей и раздала присутствующим.

Я отошла. Мне было неприятно все это видеть.

Аня выхватила у меня из рук букет, и, когда гроб полностью закопали, вставила его в бугор.

Дед снова разрыдался.

Мы поехали в столовую, что находилась в то время через дорогу от остановки “Гастелло”.

Там же до сих пор стоит Дом творчества. И музыкальная школа.

Столы уже успели накрыть перед нашим приходом.

Шустрая женщина с коротким пучком на голове и ее молоденькая помощница встречали нас на входе.

– Руки помойте. И садитесь за стол.

Мы послушно выполнили ее просьбу и дружно сели за стол.

Мама с Аней отдельно, Никита с остальными взрослыми, а я наедине с Сергеем, на другом конце длинного стола.

– Мы с тобой сегодня сможем уехать обратно или тебе нужно отойти? – заявил Сергей, помешивая борщ в фарфоровой тарелке с голубыми цветками.

– Я останусь. Завтра вечером можешь меня забрать. Хочу отдохнуть от этого кошмара. Да и завтра должны очередную пенсию принести. Без меня моей матери ее никто не отдаст.

Да, я была в легком шоковом состоянии и не до конца понимала, что происходит.

Хотя очень хотелось кушать.

Я голодала несколько дней.

Пшенка не считается.

Он довольно улыбнулся.

– Отлично. Я тогда вечером подъеду, и мы сразу же уедем в Кемерово.

Я ничего не ответила. Мне было уже все равно.

После поминального обеда люди начали расходиться.

– Спасибо, что позвали. Очень сочувствуем вашему горю. Держись, Миша, – кое – кто даже пожал руку моему деду на прощание, и он лишь кивнул, получив необходимую долю поддержки.

– Вам нужно доплатить четыре тысячи, – когда все разошлись, хозяйка столовой – а та женщина с пучком ею и была – подошла к моей матери.

Как назло, дед успел уйти домой, оставив нас вместе с дядей Мишей в столовой.

Да и Сергей тоже уехал.

– А что, дедушка деньги не отдал? – удивленно поинтересовалась мама.

– Нет.

– Вот пень глухой! Говорила же ему: заплати в столовой за поминки! И как теперь быть?

– Сейчас у себя посмотрю, – отозвался дядя Миша, рыская у себя по карманам.

Он достал бумажник.

– Четыре. Последние. Нате, держите, – и протянул деньги женщине.

– А домой как поедешь? Пешком?

– У отца попрошу.

– Ага, даст он, конечно!

– Ничего. Как – нибудь выклянчу.

Мы собрали остатки еды и пошли обратно к деду.

Нужно же прибраться после похорон.

– Смотри. Кто – то еще жрать хочет, – засмеялась мама.

За дядей Мишей увязалась огромная дворовая собака. Унюхав в его сумках мясное, она буквально преследовала его по пятам.

– Уйти! Отвяжись!

Но собака была чрезвычайно упрямой. И голодной.

– Да отвяжись, говорю!

– Да дай ты ей кусочек, че жадный – то такой…

Дядя Миша бросил ей кусок жареной курицы, но собаке этого показалось мало.

Она снова увязалась за ним.

Уже возле дома он бросил ей последнее жареное куриное бедрышко, и уже со спокойной душой зашел в подъезд.

Дед был настолько глухим, что не слышал стука в дверь.

Он открыл уже тогда, когда дядя Миша был уже готов вынести двери.

– Ты че, совсем оглох?!

– Да я на кухне посуду мыл…

Аня уже была там. Да и Никита тоже.

Он снова стоял на ушах, пока Аня с мамой протирали пол по всей квартире.

Никита мнил себя великим борцом с бабайкой, и этим очень сильно меня злил.

Конечно, он еще ребенок, скажете вы, и ничего не понимает. Я с вами поспорю: дети понимают все. И отлично знают куда бить.

Он же не слепой и наверняка уже замечал не раз, с каким отвращением я к нему отношусь.

Потому что никакой любви этот гиперактивный гаденыш не заслуживал.

– А я могу стоять на голове целый час! – похвастался Никита перед дядей Мишей.

– Да ты что?! А ну – ка продемонстрируй! – он как раз стоял на балконе и курил очередную сигарету.