Текст книги ""2013" (СИ)"
Автор книги: Анастасия Котова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)
– Сейчас молодежь не хочет семьи создавать. Все сейчас свободные, независимые. Вот если бы ты вышла замуж, то сразу бы вылечилась! – заметила баба Рая. – Просто бы не нашлось времени болеть. Я вот только встану утром, и начинается. Ребенка в садик, потом на работу. Домой прихожу, убираюсь, стираю, кушать готовлю. Не было времени на всякие глупости…
– А вас не смущает, что моему жениху почти сорок?
Бабушки развели руками.
– Главное, чтобы человек был хороший…
Я не выдержала, отмахнулась и побежала дальше.
Надоели эти разговоры о семейном счастье!
– Зайди домой, – позвонила мне на телефон мама.
Мы как раз забежали в подъезд и тупо долбились об двери, громко смеясь.
Пришлось подняться.
– Что случилось? – я была обеспокоена.
– Посиди дома.
– А в чем дело – то?!
– Насть, прекращай бегать по всему двору и орать. А если будешь и дальше так себя вести, все расскажу твоему Сергею! Нельзя же так, ну. Тебе девятнадцать. Надо вести себя посерьезней. Ты же не будешь бегать и орать у Сергея, верно?
– Если приспичит, буду!
– Ой, Настька… Беда с тобой…
3
На следующий день мне все же удалось вырваться на свободу.
Весь вечер я провела дома, за компьютером.
– Ваша дочь слишком много сидит за компьютером, – заметила однажды Татьяна Ивановна. – Сидячий образ жизни очень плохо влияет на течение болезни. Вы не пробовали ей найти какое – нибудь занятие? Ничем хорошим для нее это не закончится.
Мама запретила мне рассказывать о своих книгах.
– Пусть лучше дома сидит, чем где – то шляется! – грубовато ответила она. – Сейчас всяких придурков хватает! Еще по башке дадут, совсем хорошо будет…
– Но ей же необходимо общение!..
– Интернет есть. Вот пусть там и общается.
Пришло новое сообщение.
Сергей Ловушкин: Привет! Как дела?
Я как раз сидела в своем профиле ВКонтакте и просматривала новости за последние пару месяцев.
Такое чувство, как будто отстала от жизни. Или, наоборот, не поспеваю за ней.
Я: Нормально. Сижу дома. Мама сегодня не в духе, поэтому не выпускает на улицу.
Сергей Ловушкин: [печатает…]
Я усмехнулась.
Слишком долго набирает сообщение.
Наверное, опять разозлился из – за проделок моей мамы.
Или, может, решил поделиться своими мыслями? Только на какую тему?
Мне даже интересно стало, что он там такое строчит.
Сергей Ловушкин: Я уже в курсе. Ты же помнишь, как я совсем недавно пообщался с твоими соседями? Они говорили, что ты немножко чокнутая. Знаю, что это сплетни местных бабок, но все равно. То, что ты играешься с маленькими детьми, знаю, наверное, не только я. По – моему, это известно всему вашему поселку. Не суть. Понимаешь, они рассказывали, что ты ведешь себя не совсем адекватно. Они уповали на твою болезнь. А ты сама можешь сказать, в чем дело?
Вот это поворот.
Я: Могу. Помнишь, я тебе тоже рассказывала про свои сложные отношения с ровесниками? Да какие сложные, их вообще нет! Все дело в том, что с этими детьми мне хотя бы есть о чем поговорить. Пусть они и не всегда меня поддерживают, но все же. Со взрослыми такая же фигня. Меня никто не понимает! И дело, кстати, не в книге, если что. Это я так. К слову. Понимаешь, среди этих детей я чувствую себя своей. Как будто мне столько же лет. Почти на одном языке разговариваем. Возьмем совсем недавнюю ситуацию. Эти соседи, о которых ты мне говоришь, просто затретировали меня своими советами в духе а – ля “главная миссия женщины выйти замуж”. Это было еще до тебя, когда мне советовали найти парня. Эти малолетки хотя бы не задалбливают меня этой темой!
Я перевела дух.
Сложная тема.
Я: Мама такого же мнения. Она считает, что мне нужно общаться со сверстниками и стать серьезнее. Она меня и так третирует на тему, что я пишу не о великом и светлом, а какую – то паранормальную хрень! Кошечки, собачки… Я, конечно, люблю животных, но в пределах литературы меня это не интересует. Вот совсем! Каждый раз я сталкиваюсь с непониманием, со осуждением. А я что, выбирала, какой мне родиться? Меня просто родили и теперь не знают, что со мной делать! И дети все – таки мне намного ближе. Своих у меня не будет, хоть они как – то жизнь во мне поддерживают. А ровесники… У них одна тема: работа – семья – дети. О чем тут поговоришь? Нет, мне с ними неинтересно.
Сергей Ловушкин: Ты раньше страдала от отсутствия близкого человека, верно? У тебя никогда не было лучшего друга?
Я: Нормального – нет. Я по жизни одиночка. Да и парень… Они же видят во мне глупую дурочку, которую можно использовать, а потом выбросить за ненадобностью. Мне и так фигово, а от этого еще хреновее.
Сергей Ловушкин: Я понимаю тебя. Сложно относиться к миру иначе, когда он поворачивается к тебе спиной. Но все же. Все наверняка не настолько плохо. Может, тебе стоит посмотреть на эту ситуацию с другой стороны? Найти что – то хорошее?
Я: Деньги? Или ты на что намекаешь?
Сергей Ловушкин: У тебя есть я. Я люблю тебя больше жизни. Все, что я наговорил тебе за последнее время, было от обиды. Мне просто захотелось тебя проучить. Я уже сто раз об этом пожалел. Так что, прошу тебя, не сердись на меня. Я знаю, что очень глупо поступил по отношению к тебе. И запомни, пожалуйста. Я всегда буду рядом. Если будет плохо или что – то случится, то можешь обращаться. Я всегда тебе помогу. Не дай бог, конечно, но мы же знаем, что жизнь не всегда к нам благосклонна. Ты очень хорошая девушка. И я сейчас очень сильно скучаю. Если хочешь, мы снова увидимся.
Я: Давай отдохнем друг от друга, хорошо? Мы уж больно часто видимся. Не дай бог еще начнем друг другу надоедать.
Сергей Ловушкин: Хорошо. Я с тобой согласен. Увидимся с тобой как – нибудь. Не скучай. Пока!
Я почувствовала некое облегчение.
И впервые поняла, что очень сильно люблю Сергея, каким бы он ни был.
Сергей Ловушкин: Кстати, а почему ты сразу про деньги подумала? Это так важно для тебя?
Я: Мне всю жизнь говорили, что деньги – это самое важное в жизни. Что, типа, посмотри, большинству приходится работать, а у тебя уже все есть. Я считаю иначе. Не согласна я с этим, понимаешь? Ни одна копейка не стоит моей загубленной жизни. Мне хочется, как всем, работать, учиться, двигаться, короче ЖИТЬ, но уж никак не существовать за копейки. Да, я знаю, что не все получают по миллиону. Кто – то даже меньше меня зарабатывает. Но все равно оно того не стоит.
Сергей Ловушкин: Интересная позиция. Но несмотря на все выше описанное, ты на эти деньги можешь что – нибудь приобрести. Я не говорю про что – то очень дорогое. Я про то, что тебе будет как раз по карману. Например, твое творчество. Ты можешь прикупить тетрадь и писать рассказы. Разве это не так? Пусть у тебя и не будет нормальной человеческой профессии, зато ты сможешь посвятить себя чему – то более важному. Тебе нужно научиться находить во всем плюсы. Согласна?
Я задумалась.
А вообще он прав.
Вот только я не хотела соглашаться с подобным раскладом.
Я: Я подумаю над этим. Хорошо?
Сергей Ловушкин: Это твоя жизнь, и только тебе решать, что будет дальше. Я уже предлагал тебе написать книжку о своем заболевании. Выплеснуть эмоции. Вложить в нее все свои переживания. Зато поведуешь людям, насколько тяжело подобное заболевание. Откроешь правду, так сказать.
Я: Ну правильно. А то люди считают это глупостью. Проявлением слабости и безделья.
Сергей Ловушкин: Так считают люди советского поколения.
Я: Да, потому что они не могут иначе. В то время могли и посадить… за подобные мыслишки.
Сергей Ловушкин: Надеюсь, я не внес тебе никакого раздрая. Просто мне приходилось видеть, насколько тебе тяжела эта тема.
Я: Да все нормально. Я уже привыкла.
Сергей Ловушкин: Ну смотри. Я очень сильно за тебя переживаю.
О, это так трогательно!
Я: Ладно. Мне пора. Спишемся еще.
И с чистой совестью пошла спать.
Да, утром он мне снова написал, но переписка была из разряда “доброе утро, какие планы на день”.
А я и сама не знала, какие у меня будут планы и как вообще все повернется.
Пока что все тихо спокойно, но кто его знает.
В общем, я вышла во двор.
Мимо меня прошла Валька с надутыми от злости губами.
– Что произошло? – поинтересовалась я у Халус.
– Они с Соней поссорились.
Да ладно!? Неужели?
– А из – за чего?
– Я не знаю. Ты же Валю знаешь. Она все пытается командовать. Вот они и поссорились.
Да, Андрюшкина очень сильно бесилась, когда ситуация выходила из – под контроля. Она постоянно позиционировала себя как самого главного лидера среди таких, как мы.
Мы же были намного слабее ее. И глупее.
Краем глаза я заметила девушку со светло – русыми волосами, собранными в небольшой пучок. Возле нее стояла детская коляска с годовалым малышом. Она сидела на лавочке и лузгала семечки.
Уже не первый день я ее замечаю.
Интересно, откуда она? С соседнего дома?
Я решила познакомиться с ней поближе. Пока Вальки нет.
Наверняка она к Соньке поперлась.
– Привет, – я помахала девушке рукой.
Та в ответ кивнула.
– Как тебя зовут? – я подошла ближе.
– Кристина. Я из четвертого дома.
– Я Настя. В этом доме живу. А это кто у тебя в коляске?
– Племянник мой. Никита.
– О, моего племянника тоже зовут Никита. Ему шесть лет.
– Моему только год исполнился. А тебе сколько лет?
– Девятнадцать.
– Девятнадцать? Значит, тебе могут продать сигареты?
– Увы, без паспорта нет. Он у моей мамы.
– А почему твой паспорт у твоей мамы?
– Она не разрешает мне им пользоваться. Думает, что я его потеряю.
– Хм… Так тебе же девятнадцать. Ты же можешь делать все что угодно.
– Эм… не могу. Увы.
Я услышала собачий лай.
Мы с Кристиной повернулись.
По пригорку, рядом с четвертым домом, спускалась Наташа Эткова – полноватая девочка двенадцати лет со светло – русыми волосами. Она вела на поводке трех собак разных пород, одна из которых совсем мелкая.
Вот как раз она и гавкала на всю улицу.
Ее большие собратья шли молча.
– О, Наташка… – удивленно сказала я, провожая свою очередную подружку взглядом.
Вообще Наташа проживала возле тридцать восьмой школы.
Это буквально пару минут ходьбы от нашего дома.
В нашем дворе она была очень редко.
У нее еще были младшие сестра и брат.
– О, привет. – Наташа подошла к нам и окинула удивленным взглядом. – Как дела?
– Да вот решили немного прогуляться. А ты здесь какими судьбами?
– Собак выгуливаю. – Она кивнула на своих питомцев. – Мы завтра в Простоквашино переезжаем. Мама купила там дом, а квартиру мы продали. Теперь будем проживать недалеко от вас. А ты как? – обратилась ко мне Эткова. – Говорят, у тебя жених появился. Мне Андрюшкина все уши прожужжала. Грит, у Настьки парень на богатой машине ездит. Двухметровый такой, седой!.. – Наташа задрала руку вверх. – Если он седой, то сколько ему лет? И где ты умудрилась такого откопать?
Этковой всегда было нужно все знать. А когда ей рассказывали о моих очередных закидонах, то с удивлением смотрела на меня, словно видела перед собой не девушку девятнадцати лет, а капризного подростка в пубертатном возрасте.
И всегда качала головой. Ей всегда было сложно меня понять.
Да, они практически все, начиная с двенадцати лет, засматривались на мальчиков.
В отличие от меня.
Уж меня – то парни никогда не интересовали. А если уж начинала с кем – то общаться, то только под их давлением.
Я чувствовала себя ущербной среди обычных девочек.
– Почти сорок. Мы с ним в больнице познакомились. Он в Кемерово живет.
И снова эта мелкая пакостница!
Смотрит на меня насмешливым взглядом и довольно улыбается.
Я чувствовала себя очень неловко, когда тема заходила про Сергея.
Снова этот удивленный взгляд.
– Сорок? Серьезно? – Наташа была поражена. – Зачем тебе старый?
Я на эмоциях всплеснула руками.
– А меня как будто спрашивали, какого возраста будет мой жених! – раздраженно воскликнула я. И в то же время было очень обидно.
Почему – то именно меня осуждали за возраст моего бойфренда, когда половина маленьких девочек в то время встречались со взрослыми дядьками!
Что за несправедливость – то такая?!
– Н – да уж… – покачала головой Эткова. – Умеешь ты, Настюха, находить себе приключения на пятую точку. Хотя тебе все равно парень нужен. Тебе девятнадцать лет! У тебя же Анька в этом возрасте замуж вышла, верно?
– Ты хочешь сказать, мне тоже надо? Да кому такое ярмо на шею нужно?!
– Видимо, нужно. Если тебя даже богатый заметил.
– Да уж. Богатый!..
Валя Андрюшкина вышла из моего подъезда.
– Тебя Соня зовет. Хочет тебя о чем – то попросить, – сказала она мне.
– Ладно. Сейчас подойду.
– Сонька еще здесь? – оживилась Наташа.
– Конечно!.. – фыркнула Валька. – Куда она денется…
Наташка подбежала к моему подъезду.
Я, недолго думая, направилась следом за ней.
Я постучала в деревянную резную дверь и застыла в ожидании.
Соня отперла замки и выглянула за дверь. Ее длинные волосы были распущены.
– Валя сказала, что ты хочешь о чем – то меня попросить…
– Ах да! Ты сможешь зарядить мой мобильный? У меня зарядник только для компьютера. Мне Валя сказала, что ты сможешь мне помочь. Подожди минуту. Я сейчас тебе все отдам.
И она убежала в зал.
Я с интересом проследила за ней.
Квартирка – то, в принципе, вполне обычная. Только трехкомнатная.
В нашем доме не было строго одних двухкомнатных квартир.
Где – то три комнаты, где – то две, а где – то вообще одна.
Поэтому я не особо удивилась, что квартира Сониной бабушки отличается от моей.
– На, держи, – Соня вручила мне зарядник вместе с мобильником. – Как зарядишь, принесешь обратно.
И закрыла дверь.
– М – да… – произнесла я и начала подниматься на свой этаж.
Валя тем временем уже завербовала Кристину.
Они сидели на лавочке и о чем – то мило беседовали.
Везде этой Андрюшкиной надо залезть!
Я подключила мобильный Сони к своему системнику и ушла, оставив ее сотовый на своем компьютерном столе.
– Сколько тебе лет? – решила поинтересоваться, когда вышла из подъезда.
– Четырнадцать, – ответила Кристина. – В школу нах… не хожу. Предметы скучные! – продолжила рассказывать она Вальке. – Меня мамка один раз поймала, так ремнем отхлестала, что сидеть неделю не могла!
И рассмеялась. Для нее это все было поводом для радости.
– Да меня часто пи…ли. Отец с матерью вечно руку на меня поднимали. Пришла я домой однажды пьяная. Бухущая в хлам! Они мне говорят: “иди спать, утром поговорим!”. Утром встаю, они мне: “снимай штаны!”. Ну и отметелили так, что потом сидеть не могла. Я ни разу не пискнула, когда меня мутузили. На соль меня тоже ставили. Хреновая штука.
– А ты часто домой не приходишь? – Валя смотрела под ноги и что – то рисовала на земле носком кроссовка.
– Постоянно! Надоели родаки.
Я с удивлением наблюдала за их разговором, и с интересом отметила, что Валька не особо реагирует на слова новой подружки. Или делает вид.
Насколько я помню, мать ее саму постоянно избивала чем под руку попадется.
Причем прилюдно.
Мы тут всем двором битые ходили. И это считается нормой.
Типа нормально, это же воспитание!
– Да постоянно! Дома делать нечего. Кроме уроков. Поэтому на лето отправили к сестре. Я здесь уже давно обитаю. Просто раньше в этот двор не заходила. Мы с сестрой ходили на площадь. Вместе с Никитой. Ее муж меня не очень – то любит. Грит, она гулящая и непослушная. Да еще и курит! Он терпеть не может, когда бабы курят!
Прям как мой.
Но Сергей сдался под натиском моего характера.
Не всякий нормальный человек меня выдержит.
– Ты уже заходила к Соне? – поинтересовалась Валя.
– Да. Ей надо было мобильник зарядить. А вы чего повздорили – то?
– Она не захотела идти со мной на плиты. Типа там делать нечего. А во дворе скучно!
Да, после того как нашу тарзанку спилили противные бабки из моего подъезда, во дворе стало дико скучно и неинтересно.
Зато больше нет других тупых малолеток!
– Как дела у тебя с женихом?
– Нормально. Постоянно встречаемся.
– И вы уже спали?
– Ну да. А что?
– А как твоего жениха зовут? – спросила, лузгая семечки, Кристина.
– Сережа.
– И он такой седой, да? На красной машине?
– Он альбинос. Да, машина красная.
Зачем спрашивать одно и то же? Когда уже все всё вокруг знают?
– У Сони фестиваль перенесли, – произнесла после недолгой паузы Андрюшкина.
Вот те раз! Это что, еще месяц ее терпеть?!
Да не. Она же переходит в одиннадцатый класс.
– Мне мама кучу репетиторов наняла. И первого числа у меня первые занятия по английскому языку, – сказала Сонька нам с Валей.
Они как раз шли в сторону площади. И я с ними поперлась.
– А где твоя мама? Она больше вроде не приезжала.
– Улетела в Египет. Поэтому она привезла меня к бабушке. Что я одна дома делать буду?
Логично.
Так что, полюбому она уедет домой. Выбора у нее не будет.
Да и в глубине души я радовалась, что они разругались.
Наконец – то Андрюшкина перестанет за ней таскаться…
Сергей Ловушкин: Как твои дела? Я тут подумываю приехать к тебе. Совсем чердак едет от скуки.
– Переночуешь сегодня у деда. – Мама снова взялась за покраску.
В квартире стоял сильный запах краски.
Я: Не получится. Я сегодня вечером опять ухожу к бабуле. Не думаю, что у нас получится встретиться. Дед у меня строгих правил. Он не потерпит, если я уеду куда – то на ночь глядя.
И это правда.
Дед действительно был человеком принципиальным.
Он привык держат людей женского пола в ежовых рукавицах.
Как, например, мою маму.
– Мне запрещали приходить после девяти, – рассказывала она. – Даже когда мне исполнилось восемнадцать, был строгий наказ вернуться в девять. Придешь чуть позже – все, сразу наказание. Моему братцу разрешали абсолютно все. Он после своего выпускного приперся в два часа ночи. Как говорил тогда дед: “мужик в подоле не принесет”. Поэтому я в девятнадцать выскочила замуж. Не выдержала. Мой первый муж был алкашом. Мы заметили, что он пьет, а бутылки девает непонятно куда. Мы с ним тогда вместе с родителями жили. И по весне, когда снег растаял, увидели эти самые бутылки! Он их в снег прятал. Расцвели как цветы по весне!..
У деда и ко мне было отношение… мягко говоря, не очень. По началу.
– После твоего рождения он год тебя не видел. Не хотел признавать. Я, можно сказать, осталась одна с ребенком на руках. Хорошо, Анька помогала. Пеленки меняла, кормила, мыла… пока я пахала как лошадь. Как только тебе исполнился годик, явился не запылился! Стоит в дверях и говорит: “показывай своего выблядка!”. Я его трехэтажным матом… Пошел вон, говорю, отсюда! Можно сказать, ты мне очень сильно помогла. Несколько лет жизни никакой не давал! Припрется в квартиру, устроит тут свои порядки… Я долго терпела, а тут не выдержала и послала их обоих куда подальше. Был даже случай, когда он прибил нашу с Анькой собаку. Пока нас дома не было, пришел и задушил.
Но все – таки со временем он меня принял.
Точнее, сделал вид.
Сергей Ловушкин: Жаль. Ну а завтра сможем увидеться? Я правда очень сильно по тебе соскучился!
Я: Сереж, я как освобожусь, тебе напишу. Только меня не теряй. У меня дед очень противный, его раздражает все подряд. Не скучай. Люблю тебя.
Сергей Ловушкин: И я тебя [сердечко].
Вечером я вышла из дома и направилась к парку.
На часах начало девятого.
Наших уже не было.
Сирена ВГСЧ прозвучала буквально пару минут назад, и ребятишки разбежались по домам.
Я подошла к дедову дому почти в полдевятого.
Я имела манеру идти очень быстро.
Наверное, из – за своих кривых ног.
Я набрала на домофоне семнадцатую квартиру.
Дед открыл мне дверь.
– Здрасти! – поздоровалась я с ним.
– Здрасти! Проходи!
Мы прошли на кухню.
– Привет, бабуль.
Она сидела на табуретке за столом и дрожащей рукой ела суп из чашки.
У нее на тот момент был Паркинсон, и она, так же, как и я, принимала циклодол.
Он хорошо помогал с тремором рук.
– Кушать хочешь?
– Не откажусь.
Дед достал чашку и ложку, и потелепал в сторону плиты.
В то время у него тоже начались проблемы с ногами.
– Да я бы и сама могла себе налить…
– Да сиди, сиди. Сам справлюсь.
Неожиданно на мой телефон пришло сообщение.
Сергей: Прости, что отвлекаю, но… давай я все – таки подъеду? Мне реально нечем заняться в вашем городе!
Дед поставил тарелку полную супа на стол.
Я: Сергей, тебе так неймется? Я же тебе сказала. Как освобожусь, напишу. И мы с тобой обязательно встретимся. Почему ты такой нетерпеливый?
Сергей: Потому что я хочу тебя!
Я: Сереж, хотеть не вредно.
– Сейчас же убери телефон! – сделал мне замечание дед. – За столом едят, а не сидят в своих телефонах!
Я: Напишу тебе завтра. Отбой.
И убрала мобильник в карман своего комбинезона.
Мы в полном молчании поужинали и сразу же отправились спать.
У дедов был свой распорядок дня.
Ложись они рано, вставали тоже. Завтрак – обед – ужин по расписанию. Даже перекусить было нельзя.
Я взяла полотенце и первой пошла в ванную.
Следом за мной дед повел бабулю в ванну.
Сама она уже не могла за собой ухаживать, и деда это действительно раздражало.
Я легла в спальне.
Рядом с кроватью, где отдыхала бабуля, стояло помойное ведро с крышкой.
Как только она просыпалась, ее тут же сажали на это ведро.
Через час дед привел бабулю обратно. Уложил в заранее приготовленную постель и накрыл.
А сам ушел спать в зал.
Я еще долго смотрела в окно напротив своей кровати, стараясь заснуть.
Думала только об одном.
Лишь бы Сергей на меня не обиделся.
4
Прошло несколько дней, прежде чем все устаканилось.
Не сказать, что наступила более – менее спокойная жизнь, но стало чуточку легче.
Я даже успела переехать к Сергею в Кемерово.
…Эти дни пролетели как часы.
На следующий день я проснулась от шорохов в спальне в квартире деда.
Тот пытался поднять бабулю и посадить на ведро.
Бабуля была не из худеньких, и, как все женщины в нашей семье, страдала от полноты.
Правда, к тому моменту успела сбросить не один килограмм.
Она страдала сахарным диабетом, как и моя мать.
Все же деду удалось посадить ее на горшок и, когда она справила свою нужду, повел ее в ванную, оставив меня наедине со своими мыслями.
Дед думал, что я все еще сплю, но от возни в комнате уже давно проснулась и краем глаза наблюдала за всем происходящим.
Я встала с постели, включила мобильник и пошла в туалет. В квартире он находился отдельно.
Деды вышли из ванной и направились на кухню.
– Дед, – обратилась я к нему.
– А?
– Я домой пойду.
– Ага. Ну ладно. Иди. Как придешь – обязательно позвони. Баба будет переживать.
– Хорошо.
Я: Возвращаюсь домой. Если что, позвони. Ты только не обижайся на меня, хорошо? Я вчера немного переборщила. Я правда не хотела тебе нагрубить. Если все еще хочешь встретиться, то приезжай. Буду ждать.
Я положила телефон в карман и начала собираться.
Из квартиры дедов вышла через час.
На улице уже вовсю светило яркое солнце. Начинало припекать.
Я не стану описывать повторно весь тот путь от дома деда до своей квартиры, ибо на протяжении часа болталась по городку, наслаждаясь приятной прохладой.
Мама все еще спала, и я потихонечку прошла в комнату.
Краска успела высохнуть, но легкий запах краски все еще стоял в спальне.
Меня это ничуть не беспокоило.
Я прошла на кухню, оставив все свои вещи в комнате, и выпила таблетки.
Шифоньер, что стоял посреди комнаты, мы с мамой затащили обратно в спальню.
Место под него уже давно высохло, и мама, установив шифоньер в самый угол, продолжила красить дальше. Ибо таскать тяжеленный шкаф по окрашенному полу это жесть, конечно.
Ответ от Сергея так и не пришел. Хотя прошел не один час.
Неужели он все – таки обиделся? Или просто занят?
Но он же вроде говорил про отпуск и то, как ему без меня скучно.
Странно. Очень странно.
Ладно. Надо – напишет.
Я вернулась в спальню и, подключив наушники к компу, врубила музыку.
Постаралась слушать потише, ибо очень боялась разбудить маму.
Пол подо мной немного поскрипывал, и становилось не по себе.
Но под воздействием лекарство страх отступил, уступая место эйфории и кайфу.
Я думала, как однажды сяду за продолжение книги. Как свалит Соня в свой Бердск и больше не вернется.
О своей любви к Сергею. И как скучаю по нему.
И продолжаю ждать от него весточки.
Время шло, меня отпустило, и я решилась выйти на улицу.
Телефон молчал.
Я начала не на шутку волноваться.
Ай, хватит загоняться! У мужика просто свои дела!
Во дворе уже практически все собрались. В том числе и любовничек Мотыленок.
Точнее, бывший. Или все – таки нынешний?
Я решила проигнорировать товарища, скачущего по теннисному столику аки горный козел, и подошла к Вальке, у которой за спиной висела сумка с двумя торчащими ракетками.
– Привет. Чо, куда собрались?
– Просто гуляем. Соню ждем.
О как. Они теперь лучшие друзья?
– Вы что, уже успели помириться?
– Эй, мумия! Мумия! Айррр! – заорал Каргин как контуженный.
– Ну да.
Я была очень расстроена этим фактом.
– Эй, ты, мумия! – продолжал выпендриваться братец Андрюшкиной, пытаясь обратить мое внимание на себя.
Я с недоумением посмотрела на него.
Но так как была очень сильно расстроена, то недоумение тут же сменилось обидой.
– Хватит ее обижать. Она, между прочим, инвалид. Пойдем.
В глубине души я была очень благодарна за поддержку Вали.
Хоть это и был единственный раз, когда она за меня заступилась.
Мы направились в сторону канавы, которую вырыли рядом с нашим домом.
Через нее лежал своеобразный мостик, через который проходили люди в другую часть Простоквашино.
– Мы с Соней идем на плиты. Ты с нами?
– Нет, к сожалению. Я только что выпила таблетки. Так что, вернусь домой. А там, может быть, увидимся вечером.
Я и сама не поняла, за каким хреном выходила.
– Ну ладно. Пока.
– Пока.
И я пошла в сторону своего подъезда.
– Привет! – поздоровалась я с Соней, идущей мимо меня.
– Привет.
О Господи, когда весь этот ад закончится?!
Прошло пару дней.
Сергей так и не позвонил. Словно провалился сквозь землю.
Я уже отчаялась его ждать.
Лето медленно шло к своему завершению.
Через считанные дни наступит осень.
И, как назло, я успела захворать.
Депрессия, мать ее. Или, скорее, апатия.
Ибо от всех произошедших за этот месяц событий у меня очень сильно испортилось настроение.
Тогда ни о какой депрессии речи идти не может.
Моя апатия заставила поднять свою пятую точку с дивана и поехать в Белово, в наш знаменитый психдиспансер.
Знаменитый в плохом смысле.
Да и время, если честно, поджимало.
Раз в две недели мне ставили галоперидол.
Может, по этой причине я начала плохо себя чувствовать.
Я принарядилась – надела старую цветастую тунику (которую мне купили еще в девятом году) – и вместе с мамой пошла на остановку.
Одну она меня не отпускала.
Мобильник прихватила на всякий случай.
Может, Сергей все же поимеет совесть написать. В конце – то концов!
Мы сели на лоховоз – так называемый государственный автобус, – и медленно поехали в город, усевшись возле окна.
Мама почти всегда сидела рядом со мной. Как личный телохранитель.
Приехали в Белово через час.
Автобус высадил нас на “Поликлинике”. Она еще “Кузбассрадио” называется.
Через десять минут находились уже в кабинете у врача.
У Натальи Сергеевны. Телеутка.
Если честно, врач из нее фиговый.
Тупо спросит что – то один раз и отпускает.
– Жалобы есть? – стандартный вопрос.
А сама косит в мою сторону.
Ибо я имела привычку дергать ногой.
– У тебя с нервами проблемы?
– Ну… да. И с настроением.
– А что с настроением?
– Плохое. Мягко говоря.
– Угум. Плачешь? Или просто ходишь хмурая?
– И то, и другое.
– Хорошо. Я пропишу амитриптилин… в уколах. Десять дней проставите. Если ничего не изменится, то назначу другое лечение.
– Извините, пожалуйста… – вмешалась мама. – А Вы бы не могли нам выдать это лекарство? У нас сейчас с деньгами туго…
– Хорошо. Мы вам свое дадим. Подождите в коридоре.
– А галоперидол?
– Иди в процедурную. Тебе поставят.
Я пожала плечами и вышла из кабинета.
После мне вручили коробку амитриптилина, и мы с мамой уехали обратно домой.
Я мало помню, что было после.
Вроде мы с мамой поели. После мама сама поставила мне укол и ушла по своим делам.
Я, провалявшись в кровати какое – то время, вырубилась.
Слышала только всплеск воды в ванной, где мама мыла посуду.
Во сне я виделась с Сергеем и как мы мило общаемся, забывая про его очередное исчезновение.
Я уже начинаю к этому привыкать. Этот товарищ крайне непредсказуем.
И неожиданный звонок мобильного телефона тоже приняла за сновидение.
– Настя, проснись! – мама толкнула меня в бок. – У тебя телефон надрывается!
Я крайне неохотно разлепила веки и, поднявшись с кровати, подняла трубку.
– Привет! А ты чего трубку не берешь? Я тебе звоню – звоню, а ответа ноль! Я уж первым делом подумал, что что – то случилось! – встревоженно произнес Сергей.
– А ты сам где пропадал? – вяло ответила я.
Господи, как же хочется спать!
– Меня на работу вызвали. Пришлось ненадолго уехать в Кемерово. А ты как? Все нормально?
– Да я это… отдыхаю…
– С тобой все нормально? Ты какая – то вялая… Что – то случилось?
– Я лечусь.
– Что случилось?!
– Да я… плохо себя чувствовала, – я громко зевнула. – Мне прописали лекарство, вот и дрыхну целый день. Ты не переживай. Я всегда, когда под лекарствами, хожу как зомби. Привыкнешь… когда – нибудь.
– Я к тебе сейчас приеду! – и Сергей положил трубку.
Я пожала плечами.
За ради бога.
И он, блин, реально приехал!
Мама открыла ему домофон, и он, как вихрь, влетел в квартиру.
Сергей выглядел очень обеспокоенным.
– Ты как, котенок? – он подлетел ко мне и присел на мою кровать.
– Да нормально все. Это просто стандартное лечение. Так всегда бывает.
– Нет, это не нормально. Я не думал, что вас залечивают до состояния овоща.
– А как ты тогда предлагаешь лечить эту хрень?
Сергей развел руками.
– Я не знаю!.. Почему ты мне ничего не сказала? Я бы тут же приехал!
– У меня просто настроение… упало.
– Тебя кто – то обидел?
Я замотала головой.
– Нет. С чего ты взял?
– Ну раз настроение упало… значит, это не просто так.
– Увы. У меня это бывает и на пустом месте.
Сергей покачал головой.
– Ты мне что – то недоговариваешь…
– Я? Я говорю как есть. Если не считать, что ты снова куда – то пропал…
– Я же сказал! Я был на работе. Вытащили же меня… Я даже не успел тебя предупредить.
– Ладно, не кипятись. Я все равно на тебя не обижаюсь.
Я заметила, как Сергей вздохнул с облегчением.
– Правда?
– Конечно! У тебя есть своя жизнь помимо меня. Я не вправе указывать, как тебе жить. Так что, расслабься. Жарковато сегодня… – я снова легла в постель. – Когда наконец – то дождик пойдет… – и зевнула, потянувшись.
Он улыбнулся.
– Я рад, что у тебя все хорошо. А у вас есть что покушать? Я бы мог сходить в ближайший магазин и купить все, что надо…
– Ну хорошо. Сходи. А я пока полежу.
Сергей поцеловал меня в губы и ушел.
– Какая ты слабая… – услышала я знакомый девичий голосок. – Мужчины не любят слабых.
Я фыркнула.
– Могла бы и не говорить. Чего приперлась – то?
Она пожала плечами.
– А я никуда и не девалась. Я все время здесь стою. Какое же наслаждение наблюдать за вами! – снова ехидная улыбочка. – А Сергей ниче так, да? Да и в сексе он профи. Неужели ты не хочешь снова почувствовать кайф от необузданной страсти? Мне понравилось! Он у тебя такой разгоряченный, сексуальный… Интересно, а его надолго хватит? Ты же слабая. А мужчины…
