Текст книги "Кружева лжи (СИ)"

Автор книги: Анастасия Дока

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

Глава 26

– Почему вы соврали подруге? – спросила Александра.

– А вы хотели бы напугать её ещё больше? Представьте я ей говорю: знаешь, Снежанка, кажется, Ангела убил маньяк, и теперь он охотится за мной. Так что я подумала и решила посоветоваться с детективом.

– Вы могли сказать ей тоже, что и мне – о татуировщике.

– Могла. Но решила не тревожить и никак не намекать об ужасах последних дней.

Александра вздохнула:

– Возможно, вы правы. Вам лучше знать, что хорошо для подруги.

– Я не знаю, что лучше. Не переиначивайте мои слова. Но я знаю, как НЕ усиливать её стресс.

Очередная пометка маркером. Не первый взгляд на телефон.

– Продолжим. Мы остановились на том, что полиция вам не поверила.

– А что тут ещё говорить? Всё и так ясно… – Чурина опустила глаза. Сжала пальцы. За время её рассказа ещё один лист покрылся россыпью невнятных букв.

– Что вы пишете?

– Алфавит. Чередую близкие буквы и далёкие. Этому меня научила мама. Дурацкая привычка. Но не могу избавиться. Это успокаивает. Помогает собрать мысли воедино. История с маминым… убийством выбивает из колеи.

– Вы всё же думаете, её убили? Не рассматриваете вариант стресса? Вы вполне могли принять желаемое за действительное. Гораздо проще поверить в несуществующего убийцу, нежели признаться, что иногда люди умирают из-за несчастного случая. Мамы… умирают. И вы не в силах этому помешать.

Чурина вскочила. Листы полетели на пол. Лицо исказилось злобой.

– Я пыталась её спасти! Я видела ботинки! Слышите?

– Слышу. Я попробую объяснить свою позицию иначе. Я думаю, вы неверно истолковываете собственные воспоминания. После трагедии такое возможно. Поймите: иногда плохое случается вне зависимости от наших желаний. И это необходимо принять.

Виталина упала на стул:

– Что вы хотите сказать?

– Вам следует поговорить с психологом. Я считаю, случившееся с мамой до сих пор влияет на вашу жизнь. На бессознательном уровне вы чувствуете себя виноватой и по этой причине стараетесь быть идеальным человеком. Свои переживания вы в том числе трансформировали в заботу о Снежане.

– Глупости…

– Пока вы рассказывали, я запросила данные из вашей биографии. В семнадцать лет вы ухаживали за бездомной, в двадцать подрабатывали в больнице – вы занимались самой тяжёлой и непривлекательной работой. Мало того, что выносили утки, меняли подгузники, так ещё и читали безнадёжно больным. В двадцать шесть вы записались в службу волонтёров и насколько я поняла, работаете там до сих пор. С Римской познакомились на выставке хенд мейда. Она там представляла свои работы. Какой-то парень украл повязку для волос с её стенда. Вы стали тем, кто утешал Римскую. Всё верно?

– Нет, – тихо ответила Вита. – Я больше не занимаюсь волонтёрством.

– Почему?

– У Снежанки столько проблем. Она часто звонит и плачется. Я… – Вита осеклась.

– Вы стали её волонтёром, – закончила Александра. – Это неплохо. Но меня волнует один вопрос. Не нагнетаете ли вы со своей заботой? Даже сейчас вместо того, чтобы рассказать о странном сообщении Снежане, вы собираетесь о нём умолчать. Не навредите?

– С чего вы взяли, что я не расскажу ей?

– Вы даже о визите ко мне солгали. А потом придёте домой и расскажете правду?

Виталина молчала.

– Римская мнительная. И вы об этом хорошо знаете.

– Таракан с вами… Вы правы. Я не собиралась ей ничего рассказывать. Зачем зря волновать? Вы разберётесь с маньяком и всё. Снежанка о нём и не узнает.

– Было бы отлично. Но если убийца выберет следующей жертвой её? Странное совпадение. Сначала умирает Васильева, затем пугают вас. Какой следующий шаг маньяка? Вы знаете?

Чурина опустила глаза.

– Предупреждён – значит вооружён. Не слышали?

– И что мне делать?

– Быть честной со своей подругой.

– А если моя честность ей навредит? Как было с мужем?

– Подробнее.

– Как-то раз она позвонила мне и попросила совета. Бывший одноклассник приглашал её встретиться. У них с женой была годовщина, и он хотел ей подарить что-то ручной работы. Жена любила вязаные платья. А Снежанка мастерски делает не только повязки для волос вроде той, что вы видели, но и одежду. На её странице куча нарядов. Но это вы и сами знаете.

– Продолжайте.

– Я убедила её встретиться с одноклассником, ведь в этом не было ничего такого! К тому же покупатель не бывает лишним. А потом… благодаря мне, муж избил Снежану. Я сама видела её лицо, когда мы столкнулись в магазине.

Детектив подняла брови:

– Вы живёте в разных районах. Как же вы столкнулись?

Вита спокойно пояснила:

– Мастера предпочитают выбирать материалы в конкретных местах, а не где попало. Нам со Снежаной понравился один магазинчик, он недалеко от её дома. Мы любим там совершать совместные покупки. Так веселее. В тот раз я поехала забирать заказ и увидела Снежану.

– Ясно. Ангелина тоже там закупалась?

– Нет. Она предпочитала интернет магазины. А нам со Снежанкой нравится и то, и то. Всё зависит от настроения. Иногда хочется не только посмотреть на пряжу, пайетки и прочие штучки, но и пощупать, увидеть вживую. Временами Снежанке и за это влетало от Миши…

– От мужа.

– Да. Он, кстати, вышел из тюрьмы и… – Чурина хлопнула по столу. – А не он ли наш маньяк? Он, знаете, как сильно ненавидел нас с Ангелом?

– До желания убить?

– Не знаю… Но скажите, какой таракан станет поливать жену соком только из-за того, что та не включила вовремя телевизор? Или сломает руку, чтобы проучить за якобы флирт с соседом?

Детектив дополнила свои записи.

Чурина вновь вскочила:

– Чёрт… Он ведь уже начал её изводить! А если его цель она? А нами он её запугивает? Хреновы тараканы… Что же получается?

– Пока получается, что вы до сих пор на взводе.

– На взводе?! Я сейчас расскажу вам про этого чёртова таракана, и тогда посмотрим, кто на взводе!

– Хотите ещё чая? – дружелюбно спросила Александра.

Ответом ей послужил неуверенный кивок.

***

Портрет Розгина Михаила Дмитриевича выходил определённо мрачным. С каждым словом Чуриной жалость Александры к Снежане и ненависть к её бывшему мужу становились лишь сильнее. За свою работу сначала следователем, а затем частным детективом Селивёрстова познала немало психов. И, к сожалению, по всему выходило, что Розгин – один из них.

Психически неуравновешенный с замашками тирана, Михаил проявлял свою силу, унижая супругу. Его любовь и обожание существовали, словно, в кривом зеркале и каждый раз сильнее и больнее ранили Снежану. Забивали в угол её самооценку, топтали самоуважение. Разрушали личность.

Три года в домашнем плену. Три года в аду, созданном больной заботой и лаской. Три года, осквернивших само понятие любовь.

«Хорошее дело браком не назовут», – расхожая фраза. И теперь она приобретала совсем иные краски.

Брак…

Не семья, не замужество. Брак. Он расползался, будто плющ. Окутывал и душил испарениями особо едкого яда.

Он убивал душу Снежаны. Кислотой выжигая всё то, что когда-то было дорого. То, что она любила.

Стойкая неприязнь и отвращение зарождались в душе детектива, сметая установки на то, чтобы не оценивать подозреваемого субъективно. Но как можно это сделать, если, напившись, Розгин признавался в любви своей жене и при этом называл ничтожеством? Ругал последними словами, стоило ей забыть в магазине его чипсы или купить не те, потому что те на прилавке закончились? Он выбрасывал одежду лишь из-за того, что она просила одеться к её матери понаряднее, ломал вещи, когда ему не нравился её тон или взгляд. Сломал левую руку из-за очередной глупости и грозился тоже сделать с правой, ведь тогда бы жена не могла вязать. Не могла бы делать то единственное, что доставляло радость. Делало хотя бы на пару часов счастливой.

Он раз за разом обижал Снежану, заставляя вновь и вновь глотать слёзы с кровью, а затем, как ни в чём не бывало, словно, осознав, молил о прощении. На краткий миг превращался в того человека, которого Снежана полюбила. Обещал исправиться, стать другим. Говорил, что погорячился и пытался исправить свои ошибки. Ласка, забота, нежные прикосновения. Покой. Розгин мог быть хорошим и заставить поверить жену в себя иного. И она верила, прощала. Плакала, терзала собственную душу, но ничего не могла поделать, как большинство женщин, оказавшихся в подобной ситуации. Жизнь, ставшую кошмаром, Снежана изо всех сил пыталась наладить. Оправдывала мужа. Винила в происходящем себя. А этот мерзавец сидел на её шее и продолжал любить своим отравленным сердцем. Да и было ли у него это сердце?

Было.

Испещрённое язвами жестокости, насквозь прогнившее, оно всё равно любило. Не так, как все.

Так, как умело.

И это, пожалуй, было самым страшным.

Александра понимала, Розгин не отпустит свою жертву, а это, значит, страдания Снежаны ещё не закончились. Её муж вернётся, а она вновь ему поверит. Почему? Потому что комплекс жертвы способен разрушить лишь тот, кто этого желает. И не сам, а с квалифицированной помощью. Детектив не сомневалась, Римской без психолога не выбраться. Знала ли об этом сама Римская? И хотела ли избавиться от своей трагичной роли?

Из практики знакомого психолога и по личному опыту общения с жертвами эмоционального террора – к несчастью – ей, как частному детективу приходилось сталкиваться и с такой грязью – она знала, многие из них настолько привыкли к своему кокону, к иллюзии любви, пускай и совершенно ненормальной, что крайне сложно выходили из привычных условий. Сильные учились заново любить, верить. Жить. Слабые же попросту сдавались.

А Снежана была кем? Борцом или всего лишь собственной тенью?

Из каждодневного ада она вырвалась не сама. Это сделал счастливый случай.

Узнав о желании развестись не от самой жены, а от её подруги, решительной Ангелины, Розгин стал искать спасение в алкоголе. И без того страдающий тягой к спиртному, он окончательно сбился с пути. Чем мягче Снежана, уже сама, предлагала развестись, тем более неуправляемым становилось его желание напиться.

Жена плакала, подруги утешали. В один из вечеров Ангелина не выдержала и позвонила Розгину, высказала всё, что накипело. Её фраза «Чтоб ты напился и сдох!» стала той самой педалью газа, после которой и произошёл инцидент. Розгин нажрался и не в себе завалился в магазин. Там решил украсть элитного алкоголя, потому что привычное пиво не справлялось с одолевающей болью, и устроил потасовку с одним из покупателей. Итог: одна смерть из-за черепно-мозговой травмы и один суд, в ходе которого Розгина посадили. Так Снежана освободилась из домашнего плена. Так, не сомневалась Чурина, они втроём нажили себе врага, способного на что угодно.

Александра исписала уже третий лист. Виталина выпила чай и умяла почти всю упаковку печенья. Измотанная рассказом и волнением за подругу, она уставилась в телефон. Руна Велеса издевательски смотрела с экрана.

– Это и правда может быть Миша.

Детектив отложила записи. Подняла глаза на Чурину.

– Он знал про интерес Снежанки к славянским знакам, понимаете? Таракан больной на всю голову и на всё способен. Я не сомневаюсь.

Глава 27

Снежана буквально бросилась в объятья подруги, стоило той переступить порог. Она волновалась, хотя причин вроде не было. О сообщениях решила не рассказывать, заметив странный взгляд Виты.

– Всё в порядке? – уточнила, отходя на шаг. – Ты… какая-то бледная.

– Замёрзла, – улыбнулась Виталина. Сняла пуховик, повесила на крючок, наклонилась, чтобы расстегнуть молнию на сапогах. Делала это специально медленно, притворяясь, будто молнию заело. Вита не решалась солгать. Не знала, как сказать правду. Боязнь навредить нервной Снежанке заставляла нервничать и её саму. Покидая агентство Александры, она пообещала, что всё расскажет. Детектив права: умалчивать, значит, навлекать опасность. Но увидев подругу, потеряла уверенность. Детектив не отпаивала Снежанку чаем, не утешала, не отвлекала от страшных мыслей. В конце концов, Александра не видела в квартире то, что видели они! Поэтому ей легко было рассуждать. А Виталина очень хорошо знала подругу и понимала: расскажет всё, и Снежанка впадёт в хандру, в истерию. Закроется в себе или попросту сбежит, куда глаза глядят. В происходящем она, как обычно, станет винить лишь себя и не захочет подвергать опасности Виту. О себе она даже не подумает.

– Вит, давай помогу, – Снежана наклонилась.

Виталина нехотя подняла глаза. Молния сразу заработала.

– На улице дубак. Завари чай, ладно?

– Хорошо.

Снежана скрылась на кухне, а Вита пошла в ванную комнату, долго умывала лицо, собираясь с мыслями. Сделав выбор, села за стол. Блистер с пустырником прятался в кармашке домашних штанов.

– Я так долго тебя ждала, не знала, чем себя занять, – мельтешила Снежана, – и вязать бралась, и порядок немного навела, только часы не трогала, твою одежду постирала. А потом взялась готовить. Так что у нас есть гренки с корицей. Будешь? – о слезах, едва не перешедших в истерику, упоминать не стала.

Вита кивнула.

Молча начали есть. Обеих грызла тревога. Это выражалось в давящей тишине, тысячей вопросов оседающей на плечи; в нервном постукивании ложек по блюдцам. В мелких порывистых взглядах.

– Снежан…

– Вита…

Произнесли одновременно. Засмеялись.

– Снежанвита какая-то получилась, – заметила Виталина. – Интересное имечко. Помнишь, я тебе рассказывала про книгу «Костяника»?

– Да. Подростковый роман о любви Кости и Ники.

– А если их имена соединить, ягода получится. Там такие, тараканы, душещипательные моменты были… До слёз прошибало.

– Я фильм потом посмотрела, – улыбнулась Снежана. – Миша тогда… Неважно…

– Миша, что?

– В запой ушёл… Это перед разводом было. Он заперся в ванной и пил всю ночь, матеря всё на свете. А я… я в закрытой комнате за компьютером сидела. Пряталась.

– От него? – нахмурилась Вита.

– От эмоций и… да. От него тоже. Он тогда ударил меня. Слегка. Но…

– Хватит его защищать, Снежан! Он мразь.

Снежана опустила глаза:

– Наверно. Но я просто не понимаю, как можно любить, а потом так издеваться над человеком? Он же другим был, когда мы познакомились. – всхлипнула. – Вит, он мне цветы дарил, комплименты говорил. Он пылинки с меня сдувал, а потом…

– А потом стал тираном, а ты его жертвой. Детектив считает, у тебя комплекс.

– Комплекс? – Снежана подняла глаза на подругу.

– Жертвы. Я ей рассказала о вас с Мишей. Не перебивай и прости. Она нам поможет. Так лучше. – Виталина протянула руку и дотронулась до плеча Снежаны. – Мне сегодня пришло странное сообщение. Руна Велеса. Её вполне мог послать твой бывший. Он ведь знал, как тебя привлекает вся эта дребедень.

– Что ты имеешь ввиду?

– Снежанка, Михаил нас троих ненавидит. Он вполне может стоять за убийством Ангела.

Снежане стало трудно дышать. Она смотрела, не моргая и по-рыбьи глотала воздух.

Вита вскочила, обняла подругу:

– Всё будет хорошо. Детектив его проверит, всё выяснит. Не волнуйся, Снежанка, я рядом, слышишь?

– С-слышу…

– Хорошо. Не будет нас какой-то псих запугивать, понятно? Мы не сдадимся, правильно? Правильно. Но ты должна знать, что происходит. Я тебе сейчас расскажу, а ты постарайся не нервничать. Договорились?

Снежана слабо кивнула.

Виталина сделала всё, как обещала детективу. Ничего не утаила. Снежана, напуганная и зарёванная не в силах поверить в вину когда-то любимого мужчины, тоже поделилась своими страхами.

Глядя на тройку одинаковых СМС, подруги какое-то время молчали.

– Когда пришло первое? – спросила Вита, набирая номер Селивёрстовой.

– В день смерти Ангела.

– Чёртов таракан… Ещё и предупредил… – сжав зубы, процедила Вита и тут же бросила в трубку. – Есть новая информация. Этот ублюдок писал Снежане! – Она передала всё детективу и посмотрела на подругу.

Снежана бледная и дрожащая вызывала жалость.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Прими пустырник. Отдохни, – Вита убрала телефон и достала блистер. – Сегодня никуда не выходим. Александра попробует достать нам охранника. Номер она пробьёт, а ты забрось его в чёрный список. Прямо сейчас.

Снежана послушно взяла свой мобильник. Не сразу попала пальцем в нужное строчку. Волнение зашкаливало. Сердце било рёбра, распирало грудь.

Вита помогла дойти до дивана.

Вскоре Снежана погрузилась в тревожную непроглядную тьму. Она не слышала, как Виталина вышла из квартиры, как в спешке неслась по лестнице. Она спала. И в мире сновидений видела лишь черноту, поглощающую всё кругом. Эта чернота представлялась ей ЕГО чёрной рубашкой – той самой, в которой она ЕГО видела в последний раз.

***

Кошка пряталась под диваном. Ей совершенно не нравилось происходящее. Она жалобно мяукнула, когда цветы посыпались на хозяйку. Хозяйка не шевелилась, не возмущалась. Молчала.

Чужие ноги скрылись в другой комнате. Кошка осторожно высунула голову и столкнулась с незнакомым лицом.

Убийце виделась в кошачьих глазах насмешка, упрёк. На морде читался смех. Животное смеялось! Пухлая красивая кошка не из простых пород нагло таращилась на убийцу.

Линзы снова кололи глаза.

Понимание того, что кошку надо убить, пришло мгновенно. Рука потянулась к животному, но кошка увернулась. Фырча и шипя, она забилась к стене, в самый угол кровати.

Времени было много. Жертва жила одна, и убийце не было смысла торопиться. Но страх чего-то неправильного, страх попасться гнал прочь из квартиры и как можно скорее.

Последний быстрый взгляд на женщину. Лилия спала безмятежным сном, засыпанная ворохом цветов.

«Что ж, – подумалось убийце, – вдыхать аромат любимых лилий перед смертью, наверняка, приятно. Не самый худший вариант, учитывая все остальные».

Поворот к двери. Взгляд остановился. Кошка. Она была с хозяйкой на всех фотографиях. Электронная рамка, буквально, светилась любовью этой парочки. Злость поднялась в душе. Рамка шмякнулась об стену, а затем ещё несколько минут топталась ногами. Экран треснул. Улыбка расползлась по губам убийцы.

Напуганная кошка решила перебраться в наиболее подходящее место, туда, где её не достать даже шваброй с длинной ручкой – на шкаф, подальше к стене. Только выбралась из укрытия, как была схвачена неизвестным человеком. Но кошка не собиралась сдаваться, она когтями вонзилась в чужую руку.

Крик заполнил пространство. Кошка бросилась прочь.

«Живи, тварь, всё равно ты никому ничего не сможешь рассказать. Я в безопасности», – подумалось убийце.

На морозном воздухе и в тёплом транспорте, и даже, закрывшись в уютной комнате, убийцу не покидало ощущение кошачьего превосходства. Словно, кошка запланировала свои действия. Будто специально подстроила царапину. Ещё долго кошачий взгляд стоял перед взором, а в сознании слышался смех.

Глава 28

Александра солгала. Она понятия не имела, как обеспечить защиту Римской и Чуриной. Напела, будто есть свои люди, а их ведь не было. Да, среди её клиентов встречались и богатые, вроде Пересветова (подробнее читайте в рассказе «Всё дело в шпильке»). Этакие миллионеры со связями повсюду. Именно о нём она подумала в первую очередь. Рискнула позвонить. Вениамин Дмитриевич ясно дал понять: он за всё благодарен, но помочь ничем не может. Во-первых, находится в Польше, в деловой поездке. Во-вторых, после трагедии, произошедшей с сыном, не намерен никоим образом связываться с женщинами. Доводы Селивёрстовой его не переубедили. И выходило, что у Александры людей-то подходящих и не было. Прочие богачи с успехом позабыли и о детективе, и о данном обещании помочь, если, вдруг, понадобится.

Обращаться к Рукавице категорически не хотелось. Да и не видела она смысла, имея столь скудные сведения. Что она, по сути, имела? Лишь намёки на опасность, на деле ничего реального, никаких фактических угроз. Сообщение с руной. Мало ли кто мог пошутить? Это вполне могла оказаться просто ошибка «контактёра» … Могла… И, хотя она ни капли не сомневалась в том, что рисунок предназначался именно Чуриной, доказать этого не могла. Под Питтом мог скрываться обычный спамер.

Нет, ей необходимы были веские причины. Только на них Рукавица мог выделить человека.

Александра проверила страницу «актёра», его контакты. Не обнаружила ничего, хоть как-то объясняющего руну. Ни групп соответствующей тематики, ни фотографий в альбоме, ни музыки, ни видео. Неизвестный заполнил страницу пустыми образами: чужими фотографиями, крутыми тачками и оружием. Складывалось впечатление, будто здесь «живёт» или подросток, или крайне инфантильный мужчина. Или, и такой вариант Александре казался самым подходящим, страница была создана специально для запугивания Чуриной и Васильевой. Не исключено, что убитая тоже получала такое сообщение.

Она взяла телефон, желая расспросить Рукавицу по делу Ангелины и всё-таки просить о помощи. Толком не знала, с чего начать, но пребывала в решимости помочь рукодельницам. В последний момент ожило собственное эго. Это Рукавица должен был бежать к ней за помощью, а не она!

Александра вздохнула, понимая, эмоции надо оставить, сейчас главное не совершить ошибку с маньяком. И решительно ввела номер начальника следственного отдела, надеясь убедить того рассказом о бывшем муже Снежаны.

– Селивёрстова… – прозвучало недовольно. – Я собирался тебя набрать…

Александра удивления не показала.

Рукавица продолжил:

– Подъезжай. Маньяк объявился.

– И вам нужна моя помощь? – не удержалась от самодовольной ухмылки.

– Обошлись бы и без твоей неугомонной задницы. Но он сам тебя требует.

Александра не стала дальше слушать. Положила трубку, собралась в считанные минуты и выскочила из квартиры.

***

Не дожидаясь расспросов и без каких-либо приветствий, Владимир Андреевич заявил:

– Похоже, тебе нашлась пара. Самоназванный гений зовёт такую же.

– Без иронии никак? – спросила, снимая заснеженное пальто.

– Ирония спасает от отчаяния, Селивёрстова. Смотри, – развернул экран ноутбука.

Уважаемые менты, пора знакомиться! Я ВРАЧ. Лечу женщин. Слишком много чёрных душ в нашем мире, и я тот, кто взял на себя смелость это исправить. Досадная мелочь заключается в том, что душу не излечить. Люди не меняются. Ни с годами, ни с деньгами. Единственный способ исправить их неправильность – отправить в АД, туда, где самые грешные осознают свои ошибки. Я надеюсь, моим женщинам это поможет, и там они многое поймут.

Васильева Ангелина была первой. Поверьте, она заслужила своё лечение. За ошибки надо платить. Нельзя пренебрегать любовью. Особенно моей. Это чревато удушьем.

Теперь настала очередь Власовой. Дорогая Селивёрстова, вы уже здесь? Читаете моё письмо? Уверен, что да. Куда же в борьбе с гением без гения? Вы ведь себя таковой считаете? Не сомневаюсь.

Власову ещё можно спасти. Догадаетесь, как зовут мою женщину, и сможете её предупредить. Даю вам полчаса. Отсчёт пошёл. Подсказка: Власова живёт в Питере.

Ваш ВРАЧ

P.S. А как вам моя руна?

Александра перевела безумный взгляд на Рукавицу:

– Надо найти Власову! Иначе…

Тот тяжело вздохнул:

– Не надо, Селивёрстова.

– Но… – начала она.

– Во-первых, Власовых в Питере до хрена. Во-вторых, мы не можем играть с преступником. Он этого и добивается, тебе ли не знать? А в-третьих, Власова уже мертва. Полчаса истекло за час до твоего приезда. Адрес, где найти труп, нам любезно сообщил сам ВРАЧ.

– Так что же вы не позвонили раньше?!

– А чем бы ты помогла? Ты экстрасенс, Селивёрстова? Или, быть может, знаешь, кто этот ВРАЧ?

– Я…

– Что я? – подскочил Рукавица и нервно зашагал вдоль окна. – Псих навязывает нам свою игру. Мы изначально были в проигрыше. Условия нереальные. Надо не в угадайку с ним играть, а рыться, копать, анализировать кто и как узнал адрес моей электронки! И тебя я вызвал непросто так. Ты, Селивёрстова, должна помочь найти этого подонка, пока не случилось третьего лечения.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍На последнем слове глаза Рукавицы зажглись таким гневом, что страшно стало даже Александре, хотя до этого она Рукавицу ничуть не боялась. В таком состоянии Владимир Андреевич был опасен. Таким он напоминал ей саму себя.

– Психопат решил, что можно вот так вот с нами обращаться. Да он нас, служителей закона, ни во что не ставит! И мы это стерпим! Щаз! – Владимир Андреевич подошёл вплотную к детективу и продолжил шёпотом. – Меня очень волнует то, с какой лёгкостью он узнал мою почту… Уверен, Селивёрстова, без крысы здесь не обошлось. Тебя я не люблю, но доверяю. Гольцева ещё проверяю. Он молодой, пришёл к нам недавно. Парень толковый. Мне он, признаюсь, нравится, но чёрт, – ударил рукой по столу, – кто скрывается под милым Андрюшей? Ты знаешь?

Она мотнула головой.

– И я не знаю. Так что пока он под вопросом.

Мобильник дребезжанием ворвался в мозг Рукавицы. Владимир Андреевич с нескрываемой злостью дёрнулся к телефону. Лицо выражало ненависть, будто несчастный гаджет был виновником всех несчастий. Словно, звонившим был тот самый ВРАЧ.

– Резников, порадуй, – взмолился Рукавица, меняя гнев на милость. – Скажи, что-нибудь хорошее. Например, что квартира пуста.

По тому, как вытягивалось лицо Владимира Андреевича, Александра поняла: новости плохие. А через десять минут они мчались на место преступления.