Текст книги "Мраморный меч (СИ)"

Автор книги: Анастасия Коновалова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

− Все хорошо, − зашептала Катарина и прижалась так близко, что Илзе даже задохнулся. Обычно молодые девушки такое себе не позволяли. Катарина тихо хихикнула. − Твое сердце так стучит.

Илзе не понимал, как себя правильно вести в подобной ситуации. Он никогда прежде не оказывался в постели с человеком просто так. Никогда не лежал к кому-то так близко без движения и дальнейших действий, потому что обычно его уже трогали, потому что обычно он уже гладил в ответ, поклонялся чужому телу и доставлял удовольствие. Это правильно. Так было всегда, так его учил Господин. Поэтому Илзе не совсем понимал, что от него ждала Катарина, не знал точно, как ему себя вести.

Казалось, в напряжении они лежали долго. Так долго, что уже поднялась луна и на двери он увидел еле заметную серебряную полоску света. Илзе дышал через раз, ощущал напряжение, как время от времени мышцы сводило судорогой от неподвижности позы. Прислушивался к дыханию Катарины и понимал, что она уже спала. Или делала вид, что спала. Слишком близко, тепло, влажно и очень странно, до нервной дрожи странно. Потому что Илзе до сих пор чувствовал страх и непонимание. Несколько раз он тянулся рукой к ее теплому, еще детскому телу, но отдергивался, поджимал руку и вновь думал. Так много думал, что болела голова.

Страх вспыхнул в теле ледяным пламенем и тут же погас, оседая слабостью в коленях. Сердце сбилось с ритма, когда чужая рука сдвинулась, погладила и скользнула под его руку, обнимая крепко. Илзе хотелось списать это на сонливость, однако Катарина ненавязчиво гладила кончиками пальцев его спину, отчего по телу распространялись мурашки.

− Ты напряжен, − сонно буркнула она и длинно выдохнула. Поцеловала влажно в шею и потерлась носом о кожу. – Что случилось? Не пугай меня, любимый.

− Прости, − шепотом попросил прощения он и прикусил щеку изнутри. Почему она проснулась? Неужели он так громко думал? Разбудил? Илзе чувствовал вину, небольшой стыд за свои чувства и нерешительность.

Поборов сомнения, он вскинул руку и аккуратно положил ее на чужой бок. Замер, следя за реакцией Катарины. Та вновь выдохнула длинно, потерлась носом о его шею, но ничего не сказала. Илзе более решительно накрыл бок раскрытой ладонью, ощущая жар молодого тела через сорочку, скользнул ладонью дальше, гладил спину. Катарина в его руках ощущалась совсем крохотной, хотя была ненамного младше него самого.

От его действий Катарина тихо застонала и прижалась ближе, поцеловала его пылко. Теперь все встало на свои места.

***

Илзе по-прежнему чувствовал себя странно. Очень странно, непривычно. Словно вокруг происходило что-то, а он этого не видел. Потому что Катарина его от всего ограждала. Она всегда находилась рядом, особенно после той ночи, обнималась, прижималась, улыбалась счастливо и одевалась еще краше. Как все те женщины на балах, которые надеялись выйти замуж за Господина. Илзе видел много, как и знал то, что некоторые все же попадали в постель Господина, но надолго там не задерживались. Ему казалось, что тот просто не создан для счастливого брака и детей.

Спустя время он получил ответ и на другой свой вопрос. Если на первом этаже жила в основном прислуга, на втором этаже жила Катарина с няней, которая часто выходила с ней в сад. Илзе их видел через окно, несколько раз даже слышал приглушенные разговоры, где старая женщина укоряла подопечную за легкомыслие. С ней Илзе согласен, потому что Катарина действительно поступила неосмотрительно, спасая и впуская его в дом. Заложником становиться ему не хотелось, а хранить от Господина тайну его чудесного спасения становилось все сложнее.

С няней у них не очень хорошие отношения, та смотрела презрительно и не разговаривала, а в ответ Илзе игнорировал ее. Потому что не понимал, как себя правильно вести, стоило ли говорить или их взаимоотношения должны быть такими. Поэтому Илзе общался с Катариной, виделся с прислугой, которые смотрели на него по-другому, не как на хозяев, а как на равного. Настораживало и то, что по слухам особняк младшей сестры Господина располагался неподалеку от берега моря, а этот стоял рядом с фруктовым садом.

Илзе чаще всего сидел в саду, на траве, неподалеку от кустов роз и рассматривал картинки в книгах. Их было очень мало и по ним он не понимал, о чем говорилось в книге, но читать он не умел, потому что Господину умные не нужны. Поэтому он не читал, почти никогда не держал в руках книги, но знал и ухаживал за своей внешностью, умел доставлять удовольствие, хранить чужие секреты и разговаривать.

Катарина читала часто, иногда пропадала на занятиях, после чего приходила к нему и обнимала. Целовала. Становилось неловко от ее неприкрытого счастья. Ему все еще нравилась маленькая Катарина, но тогда она казалась полезной и правильной, сейчас от ее присутствия внутри разливался холод и какая-то беспомощность.

− Я так устала.

Она прижалась и положила голову ему на плечо. Выдохнула довольно, когда Илзе обнял, погладив кончиком пальцев ее бок. Вновь корсет. Интересно, у нее ничего не болело? Потому что Илзе много раз слышал, как женщины жаловались на боль в ребрах и тяжесть дыхания. Катарина слишком молода для этого, по мнению Илзе. Но он ничего не говорил, лишь поддавался, улыбался и был рядом, когда это от него требовалось.

− Все будет хорошо, − все же ответил Илзе, коротко целуя ее в висок.

− Ты у меня самый лучший, знаешь? – довольно сказала Катарина и улыбнулась так широко, что он даже немного удивился. Но кивнул и улыбнулся в ответ, немного натянуто. – Как хорошо, что ты рядом. Что мы теперь будем вместе всегда-всегда, правда?

От ее слов внутри появилось странное ощущение. Илзе никак его не называл, просто знал, что так происходило, когда Господин, после всех обещаний отправлял его обратно в коморку. Когда его холодный металл оставлял на коже ссадины. Так было раньше и сейчас. Илзе не знал точного названия этого чувства, поэтому кивнул, соглашаясь на все.

Потому что так было правильно.

23

Выйдя из лавки, Ара глубоко вдохнул. Осмотрелся по сторонам, скривился недовольно, когда заметил алеющее небо. Глухое раздражение вскипело в крови, челюсть заныла от плотного сжатия и руки мелко задрожали. Его злила сама мысль о том, что день уже прошел. В магазине. В маленькой оружейной лавке, которую вновь скинули на него. В которую мало кто заходил, а если и открывалась дверь, то люди просто ходили кругами от витрины к витрине и уходили. Уйти нельзя. Потому что отец будет сильно злиться, мать не даст еду, а старшие и младшие братья высмеют его. Как всегда.

Лавку Ара уже закрыл. Отошел от нее, чтобы его и закрытую дверь никак не соединили. И некоторые проходили мимо, смотря заинтересованно, кто-то останавливался на мгновенье и шел дальше, натолкнувшись на хмурый взгляд.

Ара устал. Он ненавидел эту лавку и уже безумно хотел домой к вкусной матушкиной еде и мягкому матрасу. Еще хотел пить. Потому что родители тоже ему надоели, как и братья. Они всегда посмеивались над ним, скидывали управление лавкой, хоть и знали, что Ара в оружии не разбирался и это помещение недолюбливал. Чувствовал себя неуютно в окружении железа.

Отец свою лавку очень любил. В свободное время полировал и точил мечи с кинжалами, расставлял оружие по витринам. Ухаживал, раскладывал и временами засматривался. Стоял подолгу в центре лавки и блаженно улыбался. Но в последние месяцы в лавке появлялся все реже, хоть и злился на Ару, если тот к работе относился халатно. К другим сыновьям он относился не так. Лучше, заботился о них и позволял заниматься тем, чем нравилось им. Мама тоже им потакала, а на него всегда смотрела косо и требовала помогать. В то время как Ара на самом деле не хотел ничего делать.

Поэтому сейчас он потянулся, закатал рукава рубахи и, широко зевнув, направился в сторону бара. Пить хотелось нестерпимо. Похлопал раскрытыми ладонями по карманам и улыбнулся, заслышав звон монет. Деньги у него имелись. Пусть и не его собственные, потому что свои деньги он всегда сразу пропивал. Но мама наверняка против не будет. Он ведь один из ее любимых сыновей, которого ругать не стоило. Она и не будет.

Ара шел быстро и целенаправленно, уже чувствуя привкус алкоголя на языке.

Темнело медленно, но неумолимо. Поэтому, когда Ара дошел до бара, фонари уже загорелись. Бары открыли свои двери, на улицу вышли люди, кто-то полупьяный, кто-то уставший и с надеждой в глазах. Ара радостно улыбнулся, замерев неподалеку от двери. Потому что ему очень хотелось немного подышать, смотреть на прохожих. На красивых девушек, которые проходили мимо баров и таверн, спеша домой. Некоторые, в платьях с корсетами и глубокими вырезами, заходили в таверны и сразу же заливисто смеялись. Их все знали в лицо. Ара тоже знал их, с некоторыми даже проводил время, отдавая им монеты за удовольствие. Делал он это не часто, потому что по-прежнему считал, что женщинам не платят за то, что они и так должны выполнять, ведь Иисус зачем-то их создал. Платил женщинам Ара лишь тогда, когда она оказывалась красива и на лесть не велась, когда ему хотелось красивого тела рядом.

За удовольствие он платил редко не только потому, что денег не хватало, но и потому, что можно было бы найти менее симпатичную девушку, которая за внимание противоположного пола не только ноги раздвинет. Часто Ара поступал именно так, потому что лишние проблемы и драмы ему не нужны. К сожалению, страшненькие женщины всегда оказывались истеричными, всегда после секса говорили о свадьбе. Наивные. Глупые.

Сегодня денег на девиц у него не было. Поэтому Ара смотрел придирчиво на проходящих женщин, на их длинные шеи, декольте и бедра, скрытые слоями ткани. Красивые, доступные, они всегда улыбались призывно, а потом набивали себе цену, артачась. Женщин Ара любил и не понимал братьев, которые в отношения, даже на одну ночь, не вступали и относились к противоположному полу как-то странно. Как учила их матушка и церковь. Уже готовились к свадьбам, чего Ара тоже не понимал. Они ведь все молодые, а женщин много, и они никогда не отказывали. Особенно более старшие и вдовы, которые готовы и согласны на все. Они и замуж выходили быстро и в постели не привередничали, опекали, заботились, ничего не говорили против.

− Здравствуйте, − тихо поздоровалась девушка, появившаяся рядом слишком неожиданно. Ара скривился от пробежавшего по телу страха и посмотрел на подошедшую. Симпатичная и молодая, она смотрела на него, улыбалась. – Подскажите пожалуйста, где здесь можно остановиться.

Девушка скорее всего была все же не местной, потому что такие темненькие в их городе не жили. Обычно они уезжали к себе на континент быстро, с незнакомыми мужчинами из-за воспитания не общались и большую часть времени сидели в своих номерах. Эта же спокойно ждала ответа и улыбалась приветливо, что наводило на определенные мысли. И заметно радовало, потому что девушки подобного типажа ему очень нравились, но своей неприступностью отталкивало. С этой девушкой все могло получиться.

Подумав об этом, Ара улыбнулся, как ему казалось, обворожительно. Поправил волосы и припомнил, как он сегодня выглядел. Замечательно.

−Напротив фонтана есть таверна, хозяйка иногда пускает на второй этаж постояльцев, − ответил он и незаметно подошел чуть ближе. – Но я уверен, что такую красавицу она пустит. Давайте я вас провожу, такую песчаную розу опасно отпускать одну.

− Оу, − удивленно сказала девушка и неловко вздрогнула, округлила глаза, когда он положил руку ей на плечо. Румянец вспыхнул на ее щеках и шее, взгляд стыдливо опустился. – Спасибо, но не думаю…

− Не волнуйтесь, я вам помогу. Не стоит благодарности, − радостно ответил Ара и подошел почти вплотную, смотря в карие, с золотым ободком вокруг зрачка, глаза. От нее пахло теплом, нагретой тканью и сухими цветами. Наверняка ее кожа имела насыщенный вкус морской соли и чего-то тропического и тело под слоями ткани гибкое с плавными изгибами. – Такому цветочку грех не помочь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

− Правда не стоит, − залепетала она и неловко дернулась. Поджала губы, когда рука на ее плече не сдвинулась и сжала лишь сильнее. – Прошу, отпустите, пожалуйста. Мне пора идти.

Девушка вновь дернулась, застыла от удивления и страха, когда кожи коснулось чужое, теплое дыхание. Застонала тихо и резко вырвалась, ударив локтем Ару в грудь, отчего тот зашипел от боли, отступив назад. Тихо попросив прощение, девушка погладила плечо, словно стряхивая с себя чужое тепло, и убежала в противоположную сторону.

Ара расстроенно выдохнул и потер грудь. Наверняка останется синяк и от этого стало еще грустнее. Мало того, что ему отказали, по собственной глупости, так еще и ударили, оставляя след. Глупышка, которая не понимала своей ошибки. Он бы сделал ей хорошо, а она отказала. Глупая, ужасная девушка. И некрасивая.

Еще раз потерев ноющую грудь, он вздохнул тяжело и вошел в бар. К сожалению, на улице уже стемнело, людей ходило больше и при плохом освежении Ара уже не различал мужчин и женщин. Ему нестерпимо хотелось выпить, особенно сейчас, после такого грубого и необоснованного отказа. И почему женщины такие странные? Им комплименты говоришь, предлагаешь услугу, удовольствие, а они отказываются. И он сам был не уродом, а очень даже симпатичным, самым красивым из всей семьи.

От мысли о семье, которая уже не раз намекала ему о необходимости жениться и съехать в собственный дом, заняться собственным делом – его передернуло. Это сильно нервировало, потому что Ара не хотел связывать свою жизнь с одной девушкой. Да и съезжать ему не хотелось, потому что дома за ним ухаживала матушка, всегда кормила и ни к чему не принуждала. Работу Ара тоже не любил, потому что это слишком мелко для него. Вот быть рыцарем ему понравилось бы. Там и доспехи красивые, и слава с почетом, девушки вешались на шею и дело они делали хорошее. Избавляли мир от монстров. Ара не был уверен в том, что хотел бы сражаться с монстрами и скверной, которой называли магию, но слава и почет рыцарей его привлекали.

Ара заказал большую кружку пива, кинул на потертую столешницу монеты и сел на свободный, маленький столик в углу бара. Спертый запах пота, жира и мяса немного раздражал, от него пылали щеки и кружилась голова. Алкоголь приятным теплом лег в желудке, в голове сразу появился сладковатый туман. Стало очень хорошо. Даже шум, громкие разговоры и смех уже не казались такими всепоглощающими, став фоновым шумом.

Хорошо.

Расслабившись окончательно и выпив половину кружки, Ара осмотрелся. Компания разношерстная, но в основном одни массивные мужики, люди в плащах, которые сидели у стен или в тени, девицы с глубоким декольте. Стандартная компания людей для подобных заведений. Наверняка многие из них путники, которые уплывали или наоборот, углублялись в их континент. Осмотрев помещение еще раз, Ара невольно усмехнулся, заметив уверенного и как всегда угрюмого Алькора. Мальчик незамедлительно сел на свободный стол, отвечая холодным взглядом всем недоумевающим посетителям и закатил глаза, когда за ним неуверенно последовал Вереск. Этот мальчишка Аре даже нравился. Простой, но симпатичный, никогда не высовывался и свои способности не показывал. В отличие от своего друга. Почему они общались, Ара не понимал и, если честно, никогда всерьез не стремился к этому. У него и своих проблем много.

Интересно, что они делали в таком месте? Ара проследил, как Алькор спокойно встал и подошел к хозяину бара, который оскалился, но после коротко диалога все же пошел к бутылкам алкоголя. Этот мелкий умел уговаривать, если не словами, то запугивал или угрожал. Поэтому ему редко отказывали, потому что боялись, а Вереску просто потакали из-за его красивых глаз. Еще раз осмотрев детей, которые сейчас должны были быть в приюте, Ара отпил пива.

Точно.

Обучение в академии начиналось. Они же учились в академии магии. Вереск учился точно, ведь тому уже было больше десяти лет. Двенадцать, если он не ошибался. Алькор скорее всего только поступал, ехал на вступительные испытания, но его возьмут. Невооруженным взглядом видны его способности к магии мертвой материи.

Устав от этой парочки, которая сидела близко, тихо переговаривалась и пила какие-то странные настойки, Ара допил пиво и заказал себе новое. После половины второго бокала, захмелев сильнее, он уже больше внимания обращал на женщин. Красивых, сочных и доступных. Всех не пьяненьких он отметал сразу, потому что они соглашались лишь за деньги или шли с другими, более полезными. Внимание привлекла странного вида девчушка в сером плаще. Она сидела с небольшой кружкой и с опаской посматривала по сторонам из-под своего капюшона.

Ара даже немного наклонился вперед, рассматривая девчушку более пристально. Что-то в той было не так. Спустя какое-то время и несколько глотков, Ара заметил темные кудри, которая та нервно прятала под капюшоном, и голубые глаза.

Видящая.

Он впервые видел видящую так рядом. Захотелось сразу же подойти и узнать будущее, узнать, когда проявлялся ее дар. Но Ара уже захмелел. Напряжение покинуло тело, как и посторонние мысли, поэтому он даже не встал, не подошел. Лишь посмотрел заинтересованно, гадая про себя, как у нее проявлялись способности. Думал об этом он и пока смотрел, как она стремительно уходила, закинув на плечо мешок.

Алькор и Вереск тоже вскоре ушли. Только на этот раз уже Вереск недовольно хмурился и шел впереди, вел спокойно и покорно следующего за ним Алькора. Странная все же парочка. Противоречивая. Ара порой с интересом наблюдал за ними, за их странным взаимодействием, но быстро остывал.

Когда кружка вновь опустела, Ара похлопал себя по карманам. Денег не осталось и это расстраивало. Хотелось еще выпить, а еще получить удовольствие. Но девушки все в баре теперь казались какими-то страшненькими и недостойными. Поэтому, тяжело вздохнув, он неловко встал и пошел на выход.

На улице уже царила ночь, дул холодный ветер, который остужал пылающую кожу и приводил мысли в порядок. В голове все еще царил хмельной туман, ноги почти не держали и нестерпимо хотелось спать и секса. Обычно в такое время на улицах много людей, особенно женщин, которые искали приключений. Несколько таких стояли неподалеку от входа в тени и заливисто смеялись.

Нетвердой походкой Ара направился к ним и обольстительно улыбнулся, поправляя волосы.

− И что же такие красотки делают ночью одни? Я, так и быть, готов скрасить ваше одиночество.

Они резко замолчали. Одна из них придирчиво осмотрела Ару и фыркнула, вскидывая тонкую бровь.

− Милый, не твоего поля ягода. Иди проспись, а то уснешь тут на дороге.

И ушли. Это оскорбило Ару, отчего тот пнул камень и неловко пошатнулся. Удержал равновесие. Зевнул широко и медленно направился к дому. Наверняка матушка не спала и волновалась за него. Наверняка приготовила уже постель и оставила ужин. Хорошая у него все же матушка. Семья не очень, а вот матушка хорошая.

24

Она улыбнулась, когда услышала шорох листвы и треск палок. Эти звуки больше не пугали, потому что Тера привыкла и люди к ней пока не приходили. Еще она их уже различала. Под тяжелой поступью мужиков, листья шелестели долго, ветки всегда хрустели громко и не по одной, по деревьям скакали белки и в воздух взмывали встревоженные птицы. Обычно люди всегда шли медленно и осторожно, скрывались. Поэтому после какого-то шума они затихали, выжидали и шли дальше, но все равно попадались. Так делали мужики и женщины, походка у которых на первый взгляд казалась легче, но лес Теру оберегал. Всегда предупреждал об опасности.

Сейчас листья шуршали коротко и шум стремительно приближался. Значит кто-то бежал, незнакомый человек или зверь имел маленькую массу тела. Поэтому Тера не отвлеклась от свежевания кролика, лишь посмотрела на окно, когда треснула палка почти у кромки леса.

В открытую дверь, рядом с которой она стояла, ворвался поток воздуха, а вместе с ним и полупрозрачный, но очень счастливый Мино. Он залаял, пригнулся на передние лапы и задорно завилял хвостом, вызывая улыбку. Перед ней стоял не тот пес, который рычал на незнакомых людей, который бросался и ломал руки, вгрызался в горло. Не та собака, которую боялись в Яме, которая ела потроха и другие органы, которые сама Тера отбрасывала за ненадобностью. Жуткий, полумертвый пес, который с каждым днем становился все прозрачнее, у которого едва заметно светилась шерсть и глаза. Мино, который подобно Минотавру, защищал ее и их временное убежище, пробрался к ней, отдав за это жизнь.

Его верность умиляла и приносила давно забытое ощущение безграничного счастья. Потому что у Теры был тот, на кого она могла положиться. Ее самый верный и единственный союзник. Только это уже делало ее счастливой. Благодаря этим мыслям она засыпала и просыпалась без страха, хоть и держала под рукой оружие. Потому что люди о ней не забывали и до сих пор присылали отряды рыцарей в доспехах, которые не пасовали перед мощью Мино.

− Родной, − она улыбнулась широко и погладила Мино между ушей, ощущая уже привычную прохладу. На его шерсти остались бурые разводы, которые напомнили о том, чем она занималась все это время. – Я тебе оставила самое вкусное. Они еще теплые.

Ощущение теплой крови, вид распотрошенного животного больше не доставляли дискомфорта. Ее не рвало от отвращения. Как первые дни, внутри не разливалось чувство стыда и вины за убийство неповинных животных. Тере быстро пришлось усвоить простую истину: либо ешь ты, либо едят тебя. Круговорот жизни. Она ела животных, потому что овощи усваивались быстро, а чувство голода и пустоты в желудке медленно нарастало.

Ей вновь хотелось есть. И мясо животных, которые иногда попадались в капканы, не насыщало, а больше раззадоривало. Стало все сложнее сдерживать себя, когда в лесу находились мертвые люди. Кто-то попадал в ловушки, некоторых убивал Мино или другие звери, а кого-то специально приводили в лес и убивали. Несколько раз за это время Тера находила задушенных женщин в разорванных платьях со странным засохшими корочками чего-то полупрозрачного на теле. Эти следы она знала хорошо, поэтому обмывала их тела и хоронила неподалеку от клена, делая самодельные кресты из палок и веревки.

Плутавших по лесу женщин Тера не трогала.

Она им сопереживала и никогда не убивала. Даже Мино не позволяла, руку не поднимала, лишь использовала свои странные способности, и они спокойно уходили обратно. После нескольких раз женщин отправляли все чаще, наивно полагая, что они ее достанут. Однако женщины оказались более внушаемы, они слушали ее беспрекословно и, по сути, не хотели ее смерти. Они хотели спокойствия и безопасности. В этом Тера их понимала, потому что хотела того же.

Рядом тонко заскулил Мино, привлекая к себе внимание. Тера передернула плечами и посмотрела на пса с бурыми следами возле пасти. В последнее время она все чаще уходила в свои мысли, иногда даже путала реальность с вымыслом, отчего становилось страшно. Наверное, не будь рядом Мино, она б давно сошла с ума.

− Весь испачкался. Пойдем, умоемся, я тоже закончила.

Положив мясо в большую миску, она вышла из дома, ощущая приятную вечернюю прохладу, и пошла на задний двор, где стоял небольшой колодец и бочка с водой. Воду в бочке Тера меняла редко, чаще всего набирала воду из колодца. Она и сейчас вытянула ведро, наполненное наполовину холодной водой, вымыла руки с лицом сама, ощущая ноющую боль, отмыла голову Мино и вылила оставшуюся воду на грядки.

К сожалению, овощи росли медленно и словно нехотя, как и картошка. Тера спокойно относилась к жаренному и вареному мясу, иногда ела сырое, с кровью. Порой она не ела днями, потому что не хотела, но взгляд то и дело по привычке цеплялся за продукты, а точнее за их отсутствие. Поэтому ей вновь хотелось ощутить вкус картофеля или хрустящих овощей, просто чтобы почувствовать себя живой.

Ведь таковой Тера себя уже не считала.

Последний человек, который пришел к ней в поисках славы и крови, проговорился, что никого подобного в их мире раньше не было. Он же и рассказал, что в их мире была магия, но церковью она пресекалась и поэтому даже если у кого-то просыпался дар, они молчали и его не использовали. Она оказалась первой за сотни лет, кого никто не знал. Под гипнозом он проболтался и о том, что существовало какое-то пришествие, благодаря чему в их мире появилась церковь и новый автор. Кто такой этот автор Тера так и не узнала, потому что мужик сбрасывал с себя ее чары, вновь хватался за короткий меч. Лишь усилием воли его удалось уговорить молчать о произошедшем и спокойно уйти.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Даже здесь меня ненавидят.

Тера уже привыкла к постоянной ненависти и благодарила судьбу за то, что ее здесь не били и не издевались. Что здесь не было ненавистного Освальда, мысли о котором постепенно отпускали. Теперь воспоминания о супруге и его брате не несли за собой волну ярости и обиды, лишь горькое послевкусие грусти.

Даже в этом мире мне нет места.

От холодного ветра она повела плечом и невольно скривилась. Становилось холоднее. Если верить тому мужику, то академия уже работала, а значит был конец лета. Холодало. Тера не ощущала холод, но всегда кривилась от порывов ветра, потому что кожа покрывалась мурашками и становилось странно. Нормально, но небольшой дискомфорт ощущался.

Поэтому она всегда накидывала на плечи вязанный платок, который взяла с собой, и откладывала шкурки животных. О том, что делать дальше Тера не думала, ведь понимала, что о ней теперь знали все и из-за легенд и страшилок, которые передавались от человека к человеку, ее боялись.

Наверное, она бы тоже боялась кого-то подобного. Людоедка, с большой силой, медленно бьющимся сердцем и силой убеждения. Если долго смотреть им в глаза, концентрироваться только на этом и иметь много сил, то люди превращались в безвольных кукол. Верили всему, о чем она говорила. Жаль только, что это умение она еще не освоила и оно быстро исчезало. Семья Трии была слабой, лишь Герда как-то сбрасывала с себя морок, а она не замечала этого. Ее ошибка. Теперь Тера жила, словно загнанная в угол мышь, не представляя, куда бежать. Если Герда уехала и взяла с собой выродка, то следовало ждать беды. Эта девчонка от своего не отступиться, один раз Тера уже недооценила ее.

Стоит ждать опытных убийц, которые не только мечами машут и речи про Бога говорят.

От этих мыслей она тяжело вздохнула. У нее и так много проблем, вопросов без ответов. Герда добавляла лишних забот и мыслей, как и выродок, про которого Тера забывала. Этот ребенок тоже мог обернуться ей боком. Но часто об этом она не думала, потому что болела голова. Ей и обычных людей хватало. Сейчас она жила в постоянном страхе и этот страх несравним с тем, что она испытывала, живя с Освальдом.

Мино выглядел счастливым. Лаял, бегал вокруг колодца, иногда останавливался, прислушиваясь к происходящему в лесу, потом бежал по второму кругу. Это успокаивало. Тера знала, что он всегда затихал, поднимал уши и настороженно осматривался по сторонам, когда что-то надвигалось. Потом тихо порыкивал, прижимался к земле, бежал в неизвестном направлении, ища врага. Поэтому Тера всегда смотрела на Мино, на его состояние. Сейчас он радостно дурил, как делал это когда-то в особняке. Это то единственное постоянное в ее жизни. В обеих жизнях.

Вновь послышался рев дракона. Тера уже не вздрагивала и не оборачивалась в страхе, лишь смотрела с интересом. Видела не раз, как вечером, дракон взлетал над горами, выпускал струю огня, поджигая какое-то место, и опускался на него. Когда дракон лег, почти сливаясь с каменными пиками, она передернула неловко плечами и поспешила в дом. Хоть зрение в ночи у нее и было лучше, но ощущение слабости и открытости с приходом ночи лишь усиливалось. С этим даже Мино не помогал.

Вздохнув, Тера потерла переносицу. Она ненавидела чувство беспомощности, которое появлялось в такие моменты. Еще больше злилась на то, что люди боялись и ненавидели ее, основываясь на слухах и словах других. Они стремились ее убить и из-за чего? Тера не контролировала свой голод и до сих пор чувствовала вину за то, что убила человека. До сих пор просыпалась от кошмаров, ощущала его теплую кровь на своих руках.

В такие моменты голод возвращался, а она ощущала подступающую истерику.

Улыбнувшись, когда Мино подбежал к ней и поднырнул под руку, она медленно пошла в сторону дома. Уже почти стемнело, застрекотали кузнечики, от которых поначалу болела голова. Тера почти подошла к двери, когда услышала приглушенное рычание Мино.

Тера напряглась, остановилась на месте и всмотрелась в происходящее перед собой. Увиденное ее напугало.

Как они не заметили? Как не увидели приближение незнакомого человека, который сейчас стоял у приоткрытых дверей? Тера сжала руки в кулаки, ощущая собственное напряжение и напряжение Мино, который уже переминался на лапах, скалился и порыкивал, готовый в любой момент броситься. Этого хотела, и сама Тера, потому что относилась ко всем незнакомцам с подозрением и страхом, потому что ничего хорошего они с собой не несли.

Незнакомец их тоже заметил. Тера видела, как чужое тело вздрогнуло, голова повернулась в их сторону и внутри что-то оборвалось. Короткие, едва достающие до мочек ушей белоснежные волосы, которые, если верить слухам, считались редкостью. Даже феи, которые сами по себе являлись порождением магии никогда не рождались беловолосыми.

Такой была она одна. И эта странная незнакомка. Женщина, которая смотрела на нее без страха и сжимала в руках длинный ремень сумки.

− Здравствуйте. Я не причиню вреда, − сказала незнакомка спокойно, с опаской посматривая на все еще скалящегося Мино. Повела плечами. Вновь посмотрела на Теру. – Я хотела бы с вами поговорить.

***

Тера посматривала на сидящую напротив женщину с подозрением. Они почти не смотрели друг от друга, отводили взгляд, дышали медленно, прислушивались к происходящему вокруг. Напряжение между ними ощущалось почти физически. Тера не доверяла незнакомке, то и дело смотрела на Мино, отслеживая его реакцию, но тот молчал, принюхивался и иногда приглушенно рычал. От нее не отходил, нырял под руку, напрашиваясь на ласку, его шерсть сияла чуть сильнее, как и глаза.

Она до сих пор не понимала, что от нее хотела незнакомка. Они не говорили, сидели друг напротив друга и смотрели, дышали слишком громко и рассматривали друг друга. В теплом свете свечей они выглядели неказисто и, словно неправильно. Те же белоснежные волосы, голубые глаза и светлая кожа, как у нее самой, незнакомка слишком похожа на нее. И это настораживало, потому что все говорили о том, что Тера единственная в своем роде.