Текст книги "Правда или долг (СИ)"
Автор книги: Анастасия Эльберг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)
– Думаю, излишне об этом говорить, но господину Гордону после того, как он проснется, не стоит пить кофе, – обратился к Константину врач.
– Не волнуйтесь, доктор. Я всегда строго придерживаюсь рекомендаций врачей. Надеюсь, доктор Ля Пьер сказала вам то же самое?
Глава 16
Первые несколько секунд Гилад не открывал глаза, стараясь прогнать остатки сна и неприятную тяжесть в голове. В конце концов, он оглядел палату, поморщившись от слишком яркого света, и взгляд его остановился на Константине. Тот сидел в одном из кресел у окна дремал, откинувшись на спинку. На коленях у него лежала открытая книга.
– Надо же, еще никогда не лежал в одноместной палате, – заговорил Гилад. – Почти отпуск. Всего и делов – попасть в аварию и удариться головой.
Говорил он негромко, почти шепотом, но Константин открыл глаза и сменил расслабленную позу на более напряженную.
– Похоже, я тебя разбудил, – виновато проговорил Гилад.
– Тебе никто не говорил, что у тебя ужасный вкус в литературе? Десять страниц Сидни Шелдона действуют в сто раз лучше снотворного. Как ты себя чувствуешь?
Гилад помолчал, прислушиваясь к своим ощущениям.
– У меня болит голова, – начал он, – и тошнит. И еще я вижу все так, будто мне завязали глаза полупрозрачной повязкой.
– Это действие лекарства, через пару часов ты будешь видеть еще лучше, чем раньше. Правда, тебе придется заказать новые очки, потому что старым повезло еще меньше, чем твоей машине. Расскажи мне, что произошло. В историю о том, что ты превысил скорость, я не поверил.
– Превысил скорость? Да я ехал как черепаха! – возмутился Гилад. – Хорошо, может, в какой-то момент я ехал быстро, но дорога была абсолютно свободной. Этот сукин сын ехал с выключенными фарами, а когда оказался прямо за мной, включил дальний свет. На долю секунды я зажмурился, потому что свет отразился в зеркале заднего вида и лишил меня возможности что-либо видеть. А потом этот идиот попытался меня обогнать. Я сдал вправо и съехал на обочину, чтобы дать ему проехать – там узкая дорога, но он и не думал проезжать, а тоже сдал вправо. Я не успел понять, что произошло, почувствовал, что теряю контакт с дорогой… а потом очнулся в приемном покое больницы.
Константин закрыл книгу и вернул ее в сумку Гилада, которая висела на спинке кресла. После этого он поднялся, взял стул и поставил его рядом с кроватью.
– Признаться, ты меня напугал.
– Что ты говоришь! А я вот вообще не испугался – я каждый день попадаю в аварии! – Гилад вздохнул и поправил подушку. – Я за рулем уже десять лет, и это моя первая серьезная авария. Послушай… – Он в очередной раз оглядел палату. – Где Кристина?
– Думаю, она еще спит. Ей сделали операцию, потом – переливание крови. Она поправится. Как и ты, впрочем.
– Операцию? Какую?
Константин молчал, изучая желтоватую жидкость в пакете капельницы.
– Кесарево сечение. Доктор сказал мне, что ты…
– Да, я понял. – Гилад сделал паузу. – У меня такое чувство, что я сплю и вижу сон. И я хочу, чтобы этот сон закончился. Потому что интуиция подсказывает мне, что дальше будет хуже.
– Ты, конечно же, не запомнил водителя. Может, ты помнишь, как выглядела машина?
Гилад пожал плечами.
– Если честно, в тот момент мне было не до машины. По-моему, это был джип. И, как мне показалось, у него были не израильские номера. Белые. Палестинские. Но это на самом деле могло мне показаться.
– Кристина должна была ехать с тобой? Ведь вам не по пути, и у нее есть своя машина.
Гилад посмотрел на Константина.
– Ее машина в ремонте. Она должна была забрать ее вчера, но не успела, позвонила мне вечером и попросила ее забрать. Помню, мы еще хотели поехать в какой-нибудь ресторан, но потом решили, что поедем домой.
– То есть, ты должен был ехать один?
– Я не понимаю, к чему ты клонишь.
– Надеюсь, это временное отсутствие аналитических способностей, вызванное действием лекарства.
Гилад сел на кровати.
– Нет, – сказал он, покачав головой. – Нет-нет. У меня пока что нет паранойи, и я не думаю, что кто-то хочет меня убить.
– Вас не за что убивать, капитан?
– Конечно, нет!
– Судя по всему, и скрывать вам тоже нечего. Я знаю вас уже не первый год, но вы и словом не обмолвились о вашем отце.
Константин принял выжидательную позу и посмотрел на бывшего консультанта. В глазах Гилада мелькнула нерешительность.
– Что ты знаешь про папу? – спросил он.
– Владимир Гордон, уроженец Советского Союза. Оставив семью, репатриировался в Израиль. Служил в армии, генерал-майор, стратег, специалист по террору, подразделение «Кидон». Погиб во время операции «Защитная стена» при невыясненных обстоятельствах. По крайней мере, так написано в отчетах. Я располагаю более подробной информацией.
– Какой?
– Тебе будет спокойнее, если ты этого не узнаешь.
Гилад сцепил пальцы, но ничего не ответил, и Константин расценил это как приглашение к продолжению диалога.
– В то время его сын Гилад – такое имя он взял незадолго после того, как приехал в страну – должен был поступать в университет. Он был официально признан непригодным к армейской службе, так как страдает редкой формой серповидно-клеточной анемии. После известия о гибели отца Гилад решил изменить свои планы. Он воспользовался услугами Итая Бен Ари, военного врача – кстати, моего бывшего армейского коллеги и хорошего друга – для того, чтобы подделать документы. Он получил академическую отсрочку, потом – степень бакалавра стратегии и аналитики, а после этого начал служить. Проблема возникла тогда, когда лейтенанту Гордону отказали в его просьбе и не приняли его в подразделение «Кидон», куда он хотел попасть. Поэтому лейтенант Гордон отслужил указанный в контракте срок и демобилизовался из армии. После этого он написал резюме и послал его, в том числе, на электронный адрес капитана Землянских, и таким образом добился своего – посвятил свою жизнь борьбе с террором, так, как в свое время сделал его отец. «Армия не позволила мне в полной мере раскрыть свой потенциал», – процитировал строчку из резюме Константин. – Хорошо звучит.
Гилад продолжал молчать. Теперь он уже не смотрел на Константина, а изучал белоснежную простыню.
– А теперь я расскажу тебе то, чего ты не знаешь. Твой отец был хорошо знаком и с Салахом Абу Шарифом, и с Хусни Абу Талибом, и, самое главное, с Мустафой. Он играл важную роль в планированни операции по ликвидации Салаха, работал с группировкой «37» и с некоторыми людьми, которые были связаны с ней. И после своей смерти, капитан, он оставил много неоплаченных счетов. Таких счетов, которые в нашем мире не прощают.
– Нет, я на самом деле сплю, – заговорил Гилад. – Но, похоже, проснусь не скоро…
– Почему ты скрывал это от меня?
– А что я мог сказать? «Капитан, возьмите меня на работу, я хочу убивать террористов так же, как мой отец»? – Гилад махнул рукой. – Ты бы посмотрел на меня, как на идиота.
Константин поднялся.
– Ну почему же. Просто я проверил бы кое-что до того, как принимать тебя на работу. Но теперь это не имеет значения. Ты можешь гордиться тем, что так долго скрывал правду.
– Да уж, это повод для гордости, нечего сказать. – Гилад все же посмотрел на Константина. – Мне хочется выпить чего-нибудь покрепче.
– Не думаю, что эта идея понравится доктору. – Он кивнул Гиладу на прощание. – Отдыхай. Между прочим, есть еще кое-что, чего ты не знаешь. Должность моего консультанта ты получил благодаря доктору Итаю Бен Ари.
– То есть, все, что ты тогда наговорил мне про физиогномику – полная чушь?! – разозлился Гилад.
– Это была правда от первого до последнего слова. Мне не нравился тот факт, что у тебя есть родственники за границей. Я побеседовал по телефону с твоей сестрой, которая до сих пор живет в Москве, выяснил, что подозревать ее не в чем, и взял на работу консультанта, который не ест мясо. Кстати, при твоей болезни тебе нужно поглощать его в огромных количествах.
…Берта поставила на стол привезенные из супермаркета пакеты и открыла холодильник.
– Что вы будете на ужин, сэр? – спросила она, принимаясь раскладывать продукты.
Константин, сидевший за столом, отложил книгу.
– Что-нибудь легкое. У меня нет аппетита. – Он взял стоявшую на столе бутылку коньяка и пустую рюмку. – Выпьете со мной?
– Вы опять принялись за старое? – нахмурилась экономка.
– Выпить две рюмки коньяка – это приниматься за старое? Ну, Берта, достаньте уже рюмку. А то я на самом деле почувствую, что принимаюсь за старое.
Экономка вздохнула и достала из шкафа с посудой вторую рюмку.
– Пару глотков, не больше, – сказала она.
– Ваше здоровье.
Берта кивнула в ответ и, выпив содержимое рюмки, взяла с блюда лимон.
– А теперь уберите, – потребовала она. – Я не хочу, чтобы госпожа видела, что вы пьете.
Константин отнес бутылку в бар, находившийся в гостиной, вернулся и снова сел за стол.
– Как прошел день? – спросил он. – Чем вы занимались?
– Была в городе. – Она покачала головой. – Дела, дела…
– Ну, хотя бы кто-то сегодня занимался делами. Я даже не появился на работе. Освободился во втором часу дня и решил, что нет смысла куда-то ехать – пока я приеду, на часах будет четыре, а в пять у нормальных людей заканчивается рабочий день.
– Вот и хорошо, сэр. Мир не перевернется, если вы один день не выйдете на работу.
Константин подвинул к себе блюдо и принялся раскладывать кожицу лимона ровными полосками.
– Я сейчас вам кое-что расскажу, Берта, – сказал он. – И пусть это останется между нами.
Экономка согласно кивнула, раскладывая овощи.
– Вы, наверное, помните Нурит. Доктора Мейер. Она работает со мной. Когда-то она бывала у нас в гостях.
– Конечно, помню, сэр. Это к ее дочери вы с госпожой ходили на свадьбу?
– Да-да, именно.
Берта взглянула на Константина.
– И вы с ней когда-то встречались. Давно. Да?
– Да. Об этом я и хотел с вами поговорить.
На протяжении всего рассказа Берта продолжала раскладывать продукты, находясь спиной к нему.
– Что вы хотите услышать, сэр? – спросила она, когда собеседник замолчал.
– Если честно, я не знаю сам.
– Что бы вы чувствовали на ее месте? Вы дали ей надежду, хотя знаете, что это не та надежда, которая ей нужна. Она была права, женщины хотят знать, что ожидает их завтра. Ваши с ней отношения изначально были этого лишены. Вы могли дать ей все, кроме этого.
– Когда-то я на самом деле верил в то, что из этого что-то может получиться.
– Из любых отношений в конечном счете что-то получается, сэр. Вопрос в том, то ли это, чего вы хотите.
– Я сам не знаю, чего хочу.
Берта не ответила, снова принявшись за продукты. Константин поболтал остатки коньяка в рюмке.
– Иногда я думаю о том, что жизнь моя идет не так, как должна идти. Не должно быть ни Нурит, ни Марики, ни Лии, ни всех остальных. Я жду, когда наступит момент, и я все пойму. Найду логическое объяснение тому, почему когда-то женился на Марике, почему с ней расстался, зачем встречался с Нурит, почему снова вернулся к Марике, почему не могу выбросить из головы Нурит. Но этот момент не наступит. Все останется так, как есть.
– Значит, кто-то хочет, чтобы все так оставалось, сэр. Счастье – это птица. Для того чтобы оно пришло, нужно рассыпать ему корм. Но это еще полдела. Нужно увидеть его, когда оно придет, понять, что это оно. А потом не отпускать его. Вы сомневаетесь, и это лучше, чем быть уверенным, а потом понять, что все иначе. – Берта подошла к нему и села за стол, отодвинув один из стульев. – Вы с госпожой не виделись семь лет, и начинать все с самого начала – это непросто. Если вы когда-то были рядом с этим человеком, это тяжелее вдвойне, потому что вы думаете о том, что было раньше, и хотите вернуть это. Вы не сможете этого сделать, сэр. Так устроен мир – Всевышний закрывает дорогу в прошлое. Но вместо дороги в прошлое вы получили еще одну возможность сделать счастливой женщину, которую вы любите. Ей сейчас так же тяжело, как и вам. Поэтому вы должны поддержать ее.
– Счастье – это птица. Для того чтобы оно пришло, нужно рассыпать ему корм, – повторил Константин. – Только каждый должен рассыпать корм своему счастью, верно?
Услышав звук открывающейся двери, Берта поднялась.
– Только мы заговорили о госпоже – и она уже дома.
– Отдыхайте. Я встречу ее сам. Когда я приходил домой раньше своей жены?
Марика вошла в гостиную, но не села в кресло для того, чтобы снять туфли, как она обычно делала по возвращении домой, а подошла к журнальному столику и взяла оттуда какие-то документы.
– Как я умудрилась их забыть? – недоуменно проговорила она, изучая бумаги.
Константин остановился в дверном проеме и посмотрел на нее.
– Не знаю, и почему я думал, что ты обрадуешься, увидев меня дома?
– Я рада. Здравствуй, дорогой. Как было на работе?
– Я не был на работе, мы ведь разговаривали днем.
Марика положила документы в сумочку.
– Ах да, точно. Гилад. Надеюсь, он хорошо себя чувствует?
– Через пару дней будет здоров. Я думал о том, чем мы будем заниматься вечером, и решил, что мы поедем в Тель-Авив. Там на набережной есть отличный ресторан. Ты просто обязана попробовать их креветки.
– Не сегодня, милый. У меня есть дела.
Константин подошел к ней.
– Очередной деловой партнер, который предпочитает обсуждать дела за ужином?
– Нет. Я иду в банк.
– Несчастный American Express, проглоченный голодным банкоматом? Не знал, что у тебя одна кредитная карта.
Марика оглядела себя в зеркало и достала из сумочки помаду.
– Ты прекрасно знаешь, что у меня не одна кредитная карта, – сказала она. – Я иду туда не за этим. Мне нужны наличные деньги.
– И ради наличных денег ты идешь в банк? Кстати, я еще не сказал, что соскучился? – Константин обнял ее за талию и поцеловал в шею. – Завтра утром мы выйдем из дома пораньше, я подвезу тебя до банка.
Марика вежливо убрала его руки.
– Если я иду в банк сегодня, это значит, что деньги мне нужны срочно.
– Сколько денег тебе нужно?
– Три тысячи долларов.
Константин тоже посмотрел в зеркало и провел рукой по волосам.
– Ты заказала кого-то из своих конкурентов, и теперь должна заплатить местным авторитетам за проделанную работу? Я давно не пользовался валютными чеками, так что вряд ли найду книжку. У меня будет семьсот долларов, может, тысяча – то, что осталось после поездки в Прагу. Тысячи долларов тебе не хватит?
– Нет. Мне нужно ровно три тысячи долларов. И я должна получить их в ближайший час.
– Тогда позволь мне тебя подвезти. Полчаса на подписи в банке – и мы поедем в Тель-Авив.
– После банка мне нужно будет поехать еще кое-куда. Так что ресторан откладывается на потом. К примеру, на завтра. До завтра креветки в море не закончатся?
Марика спрятала помаду и достала духи.
– Ты не отреагировала на мою шутку про мафию. Потому, что это была глупая шутка?
– Константин, послушай. Я устала. Сейчас мне нужно ехать в город, а потом по темноте возвращаться обратно. Мы поговорим после того, как я вернусь.
– Помню, ты обещала, что мы обсудим книгу. Кстати, я уже дочитал ее до конца и готов к дискуссии. Но, надеюсь, на обсуждении это не остановится, потому что, как я уже сказал…
– Да-да-да, ты соскучился, – раздраженно закончила Марика. – А ты не думал о том, что у женщин бывают такие периоды, когда им не хочется думать о сексе?
– Мы достаточно давно знакомы, ты могла сказать об этом прямо.
Марика поправила пиджак и застегнула верхние пуговицы блузки.
– Иногда ты действуешь мне на нервы, – сказала она мужу.
– Если все дело в периодах, когда женщинам не хочется думать о сексе, то я молчу. Я буду преданно скучать столько, сколько нужно. Я не имею права спорить с женской природой.
– Вот и замечательно. – Марика улыбнулась и погладила его по щеке. – Скоро я вернусь и проверю, как преданно ты скучал.
Константин удивленно изогнул бровь.
– Скоро вернешься и проверишь? Но я подумал… – Он поднял руки, демонстрируя растерянность. – Кажется, я не так тебя понял, и теперь я совсем ничего не понимаю.
– Вечером я тебе все объясню. Чао, дорогой. Не скучай.
Глава 17
Константин откинулся в кресле, щелкнул зажигалкой и нажал пару клавиш на клавиатуре портативного компьютера. Габриэль на экране смотрела в камеру и улыбалась.
– Ну, что бы ты без меня делал? – спросила она. – Может, ты и гений, но запомни: именно я помогла тебе наладить эту адскую программу.
– Это напоминает мне сериал «Жизнь он-лайн». Знаешь такой?
– Не знала, что ты смотришь сериалы.
– Я не смотрю, но Марика его обожает. Там все снято именно так – разговоры через веб-камеру.
– Душещипательные разговоры о жизни? Странно, что с такими вкусами ей нравятся мои книги.
– Твои книги ей нравятся эротическими сценами.
Габриэль протянула руку к экрану и поправила камеру.
– Замечательно, – вынесла она вердикт. – Ну, как у тебя дела? Как я понимаю, у вас сейчас почти полночь, а ты беседуешь со своей бывшей любов… прости, секретаршей по Интернету. Или ты поссорился с женой? Или у нее очередной банкет?
– Думаю, очередной банкет ближе к истине. Почему ты оставила своего кавалера мерзнуть в одиночестве в кровати и беседуешь со своим бывшим любов… прости, руководителем?
Габриэль лучезарно улыбнулась.
– А, может, то, что я хочу тебе сообщить, касается моего кавалера?
– Зная тебя, все может быть. И я предупреждаю тебя: это последний раз, когда ты пишешь мне сообщение на рабочий телефон.
– Я хотела свести к минимуму вероятность того, что твоя жена прочитает сообщение от незнакомой женщины.
– Моя жена не читает мои сообщения. И, если уж ты так волнуешься, можно сформулировать сообщение иначе, а не писать «у меня есть для тебя кое-что волнующее».
– Как ты думаешь, если бы в это время телефон лежал на твоем рабочем столе, и сообщение прочитал бы Боаз, он перезвонил бы через минуту или через пять минут? Кстати. Не думала, что я когда-нибудь такое скажу, но статус твоей бывшей любовницы мне льстит. Это было мимолетно, но чертовски здорово. Мы бы могли много чего попробовать.
Константин сделал глоток вина из бокала, который держал в руках, и покачал головой, показывая, что не хочет развивать тему.
– Давай поговорим о деле, дорогая. То, что мы могли попробовать, мы обсудим потом.
– Обещаешь?
– Разве когда-то я не держал слово?
– О нет, что ты. – Габриэль взяла пачку сигарет, закурила и, затянувшись, выпустила дым через ноздри. – Давай поговорим о деле. Муса Аль Харири.
Константин кивнул, давая понять, что она может говорить, но Габриэль молчала.
– Муса Аль Харири. Один из бывших советников Мустафы. Какое отношение это имеет ко мне?
– Самое прямое. Похоже, ты не рад, что я дала тебе очередную ниточку?
– Не очень хорошо понимаю, как Муса связан с нами.
– Муса – только одно звено цепочки. Но важное звено. Если ты узнаешь, какое место занимает Муса, то сразу догадаешься, кто за всем стоит.
Константин вернул бокал стакан на стол.
– Постой-ка. Ты вообще знаешь, о чем идет речь?
– Разумеется, знаю. О таинственном мстителе, который не дает всем покоя. Один из его друзей имел наглость заявиться ко мне домой. Я по чистой случайности не прострелила ему башку. Он так хотел уйти, что пришлось его связать – не могла же я отпустить гостя просто так, это было бы невежливо. Конечно, он ничего мне не рассказал, мне хватило его имени для того, чтобы узнать остальное. Надеюсь, ты не осуждаешь меня? Я ведь его не била. Почти. Это была самозащита, только и всего. В конце-то концов, он заявился в дом к беззащитной женщине. Любая другая на моем месте выпрыснула бы ему в лицо все содержимое газового баллончика, а потом долго пытала мини-электрошокером.
– Как он связан с Мусой?
Габриэль развела руками.
– На сегодня все. В следующий раз будет другая часть истории.
– Послушай, Габриэль…
– Сандра. Я предпочитаю, чтобы меня называли так.
– Я понимаю, что тебе нравится положение дел. Ты знаешь то, чего не знаю я. Но ты подвергаешь опасности человеческие жизни. Вероятно, и мою жизнь тоже.
– Ты боишься умереть? Как быстро все меняется. Рядом с тобой женщина, которую ты любишь – и жизнь сразу приобретает другой оттенок.
Уловив краем глаза движение возле двери, Константин повернул голову.
– Ну, мне пора. Увидимся. Чао.
Габриэль послала собеседнику воздушный поцелуй, и изображение в камере сменилось черной пустотй. Через секунду окно исчезло, и на экране появился интерфейс Microsoft Outlook.
– Черт, – негромко сказал Константин, отодвигая кресло от стола.
– Это не черт, это я.
Марика подошла к столу и посмотрела на мужа.
– Я хотела сделать тебе сюрприз, пришла в спальню – а тебя нет, – сказала она.
– Ты меня напугала.
– В последнее время у тебя расшатались нервы, ты знаешь? И почему тут нет света? – Марика включила лампу на столе. – Предпочитаешь отвечать на деловые письма в темноте?
Константин закрыл портативный компьютер и положил его в один из ящиков стола.
– Я собирался спать. Выключил свет и увидел непрочитанные письма. Мой знакомый прислал мне фотографии из Саудовской Аравии. Хочешь посмотреть на Мекку?
– Не хочу. Мне не терпится показать тебе сюрприз.
Марика кивнула в направлении двери.
– Половина первого, – заметил Константин, поднимаясь. – Тебе не кажется, что слишком поздно для возвращения из банка?
– Я ездила с Шароной, и мы решили куда-нибудь пойти и выпить. Мы пошли в «Королеву».
– Не думал, что ты заходишь в подобные места.
На секунду остановившись в дверях спальни, Марика бросила на него заинтересованный взгляд.
– Не думала, что тебе вообще знакомыподобные места, – отпарировала она.
– Я знаю почти все ночные клубы этого города. Это может показаться странным, дорогая, но далеко не все вечера я в свое время проводил за работой и книгами.
– «Королева» – это не твой фасон.
– Из-за наркотиков или же по другой причине?
Марика сняла пиджак и присела на стул возле зеркала. Она открыла сумочку и стала изучать ее содержимое.
– Мы приближаемся к сюрпризу, – сказала она. – Кстати, там замечательная выпивка.
– Особенно когда ее смешивают с чем-нибудь не менее замечательным.
Она взглянула на него с улыбкой, и снова вернулась к поискам.
– Я всегда думала, что ты противник подобных вещей.
– Принципы ничего не стоят, если человек хотя бы один раз в жизни ими не поступился.
– Ты прав. А поэтому я принесла тебе вот это.
Марика пересела на кровать и выложила на покрывало небольшую коробочку из темного дерева. Константин, который к тому времени уже успел прилечь, поднял голову и попытался разглядеть принесенный «сюрприз».
– Если это то, о чем я думаю, тебя ждет разочарование – трубки у меня нет.
Она поморщилась и открыла коробочку.
– Ты думаешь, что ради опиума я пошла бы в «Королеву»? Посмотри. Сегодня утром это чудо было успешно переправлено через границу. Точнее, через несколько границ.
Пару секунд Константин изучал содержимое извлеченного из коробочки кисета, которое на вид напоминало чай.
– Скручивать умеешь? – спросила Марика коротко.
– Если честно, я не профессионал.
– Что бы ты без меня делал?
С этими словами Марика достала из коробочки кусок бумаги и, аккуратно расправив его, достала из кисета пару щепоток.
– А ты ловко управляешься, – заметил Константин, наблюдая за ее движениями. – Мы что-то празднуем или ты просто решила меня побаловать?
– Тебя и себя, – уточнила Марика, щелкая зажигалкой. – У меня отличные новости.
Константин посмотрел, как она затягивается и выдыхает дым, с наслаждением зажмурившись.
– Я хотела рассказать тебе об этом неделю назад, но решила, что нужна особая атмосфера. Я уволилась с биржи…
– Уволилась с биржи?!
– … и теперь владею сетью магазинов одежды. Десять филиалов по всей стране на сегодняшний день. Фантастическая прибыль – я давно присматривалась к этой сети. Никаких компаньонов. Я контролирую все – от и до.
– Значит, госпожа Землянских решила открыть свое дело? Почему мы празднуем так скромно?
Марика передала ему «сигарету».
– Потому что, – сказала она, – сейчас я хочу отпраздновать это с тобой.
– Кто еще об этом знает?
– Пока что только ты. Ну, если не считать бюрократов-юристов, у которых я заверяла бумаги. Так что твоя мечта сбылась – твоя жена будет работать дома. И у нее будет сексуальная помощница, с которой ты сможешь завести роман.
– Если это будет Шарона, то я согласен.
Марика, не снимая туфлей, забралась на кровать и легла, блаженно раскинув руки.
– По самым скромным подсчетам, я буду в месяц зарабатывать столько, сколько зарабатывала за три месяца, – сказала она. – Я поручу тебе финансовую отчетность. Вот и проверим, как хорошо ты усвоил мои уроки по финансам.
– Сексуальная помощница отменяется? А я уже представил, как Шарона готовит мне кофе…
– Кофе, – насмешливо фыркнула Марика и легла рядом с ним. – Вообще-то, она юрист. Хотя кофе готовит замечательно. Ну, ну, – она протянула руку, – не увлекайся!
Константин положил руки под голову и посмотрел в потолок.
– У тебя уже есть планы по поводу большого праздника?
Марика покачала головой, поморщившись от попавшего в глаза дыма.
– Есть предложения?
– Почему бы нам не поехать в Эйлат и не поиграть в казино? Сейчас ты будешь зарабатывать в три раза больше меня, так что можно позволить себе проиграть пару тысяч.
– Почему проиграть? Может, мы выиграем? А что, мне нравится идея с казино. Но мы обсудим ее потом. – Марика села на кровати. – Ты знаешь, что такое «Семь минут в Раю»?
– Нет, но название мне нравится.
Она снова затянулась и выпустила дым в его сторону. Константин попытался отогнать его, помахав рукой перед лицом.
– Неужели ты после армии не ездил на «большую экскурсию» в Индию? (традиционное путешествие в другую страну сразу после демобилизации – обычно в Тайланд, Индию и другие экзотические страны).
– Я был в Италии. В отличие от некоторых, у меня не было богатых родителей, которые оплатили бы мне поездку в Индию.
– Я слышу обиду в чьем-то голосе?
– На самом деле, я не хотел ехать в Индию. Европа мне нравится больше. Так какой же мудрости тебя научила Индия?
– Мы курим одну на двоих, – начала Марика, – и каждый курит по одной затяжке. Но не просто курим, а занимаемся делом.
Она расстегнула блузку и бросила ее на пол.
– Кто бы мог подумать, что закончившая хорошую частную школу девушка будет играть в такие игры?
– Кто бы мог подумать, что интеллигентный и воспитанный мужчина будет курить «траву» со своей женой в начале второго ночи, особенно если завтра им обоим нужно вставать на работу? – в тон ему ответила Марика.
Константин положил ладонь на покрывало рядом с собой.
– Мне кажется, наш разговор затягивается, – сказал он, – и врата Рая рискуют закрыться быстрее, чем им следует.
– Не волнуйся, в это время мы будем внутри.
… Услышав легкое шуршание за окном, Марика подняла голову.
– Дождь? – удивленно спросила она.
– Да, похоже, – ответил Константин. – Погода сошла с ума.
– Ну, отпусти меня. Спина затекла.
Марика поднялась и прошлась по ковру.
– Похоже, мы остались внутри Рая, если ты разгуливаешь в костюме Евы.
Она остановилась посреди комнаты и показала ему язык.
– Я тебя смущаю?
– Ты знаешь, что нет. Не живи мы с Бертой, ты, наверное, ходила бы так постоянно?
– Ненавижу одежду. Особенно дома. Она мешает.
Марика присела рядом с Константином, и он погладил ее по спине.
– Возвращайся в кровать, – сказал он.
– Думаешь, в кровати я не буду побуждать тебя грешить?
– Я съел свой плод с дерева познания добра и зла уже давно, и ничуть об этом не жалею. – Он тоже сел, убрал ее волосы с плеча и поцеловал в шею. – О чем же мне жалеть, если рядом со мной моя Ева? – Он чуть подался вперед и шепнул ей на ухо: – Ты такая горячая. Там.
Марика накрыла его руку своей рукой.
– Бесстыжий наглец, – сказала она. – Я не устаю это повторять. И, что самое страшное, я знаю, что в этом виновата совсем не «трава».
– Если я не буду говорить это своей женщине, то кому я должен это говорить?
Марика забралась под одеяло и взяла с прикроватной тумбочки сигареты.
– Я хотела тебе кое-что сказать. Это насчет денег, которые я брала в банке.
– Тех самых, которыми ты расплатилась с авторитетами?
– Я… – Она посмотрела на Константина. – Я перевела их Яну.
Он резко сел на кровати. Марика придержала пепельницу, которая так и норовила опрокинуться на покрывало.
– Какого черта? Ему не хватает денег на то, чтобы купить очередной отель?!
– У него больше нет отелей. Он банкрот. Мало того – у него куча долгов.
Константин встал, накинул рубашку и сел в одно из кресел у окна.
– И почему же наш финансовый гений лишился своего состояния? Опять виновата сестра? Или, может, ее муж?
– Проиграл в казино. Знаю, звучит дико, но это правда.
– После всего, что сделал тебе этот сукин сын, Марика, ты даешь ему деньги? Или ты уже забыла об этом? Что я должен тебе напомнить? Как он украл акции у твоего отца, обвинив потом его самого в воровстве? Может, вспомнить его махинации на бирже, которые он проворачивал, прикрываясь твоим именем? Или напомнить тебе то, что он говорил обо мне? «Если в детстве человек грыз только черный хлеб и пил только воду, у него в руках не удержится ни сто долларов, ни тысяча, ни миллион. Вот увидишь, через пару лет он окажется на улице, а вместе с ним – и ты». Или это говорил не твой брат?
Марика сидела на кровати, прижав колени к груди, и молчала.
– На твоем месте, – продолжил Константин, – я не дал бы ему ни цента. Или Америка, страна возможностей – ведь так он ее называл, когда бежал от долгов, оставленных им здесь? – не позволяет ему, с детства воспитанному богатым, снова разбогатеть? А кто выплачивал эти долги? Разве на чеках было другое имя, кроме имени «Марика Землянских»?
– Если бы отец узнал об этом, он бы убил его. Кроме того, это семья. Я не могу ему отказать.
Константин положил руки на подлокотники кресла и подался вперед.
– Тогда, может, ты тоже считаешь, что еще пара лет – и я окажусь на улице? Если мне повезло меньше, чем вам с Яном, рано или поздно я потеряю все свои деньги? Правда, эта пара лет длится уже долго. И без денег остался не я, а твой брат. Тот самый, который громче всех кричал, обвинял других и выискивал в них собственные недостатки. Я согласен, его жена и его дети не заслуживают этой участи. Но делиться деньгами, которые заработала ты, и именно заработала, а не выиграла и не украла, с человеком, который ничего не заработал самостоятельно? Три тысячи долларов! Месяц ночей, когда ты спишь по три часа, пьешь таблетки кофеина и работаешь по семнадцать часов в сутки? Два месяца? Три тысячи долларов, которых ему хватит разве что на неделю! Может быть, тебе эти деньги даются легко. В конце концов, это твоя жизнь и твои деньги. Но я бы поступил иначе.
– Знаешь, почему? Потому что тебе плевать на все, кроме твоих собственных убеждений.
– И не говори мне, что я не прав, Марика. Даже если ты сейчас повернешься ко мне спиной, это значит, что ты со мной согласна.
