Текст книги "Правда или долг (СИ)"
Автор книги: Анастасия Эльберг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)
Анастасия Эльберг
Правда или долг
Глава 1
Марика несколько секунд оглядывала столы на лужайке, накрытые к торжеству, после чего восхищенно выдохнула.
– Да уж, с размахом, – озвучил ее мысли Константин. – Такое впечатление, будто у Нурит целая толпа знакомых. С другой стороны, не каждый день единственная дочь выходит замуж, так что мы простим доктору Мейер то, что она решила устроить мне приступ социофобии.
– Где же все? – Марика в очередной раз осмотрелась. – Кто каждую секунду меня подгонял и говорил, что мы опаздываем?
– Я хочу поздороваться с коллегами. Меня не было в стране три месяца.
– О да, ты даже говоришь с английским акцентом. – Марика попыталась передразнить акцент, сморщила нос и рассмеялась. – Это было самое замечательное путешествие в моей жизни. Никогда не думала, что будет так приятно наплевать на дела!
Доктор Мейер подошла к гостям сзади и положила руки им на плечи.
– Господин и госпожа Землянских, – сказала она. – Рада вас видеть. Акцент я делаю, прежде всего, на слове «вас». А потом уже, конечно, на слове «рада». Мы успели соскучиться. Тебе, – Нурит обратилась к Константину, – наверное, уже хочется вернуться к работе?
– Даже не знаю, чего мне хочется больше – вернуться к работе, начать диссертацию или же увидеть твою дочь в свадебном платье. Это тот самый Андре?
– Да. Замечательный мальчик.
– Надеюсь, она не беременна?
Нурит бросила на Константина подозрительный взгляд.
– Нет, – ответила она недовольно.
– Ну что же, остается надеяться, что ей с врачом в семейной жизни повезет больше, чем тебе.
Марика оглядела обоих. Доктор Мейер успокаивающе кивнула ей и улыбнулась.
– Как вы успели заметить, ваш мужчина не изменился – он остался циником, говорит то, что думает, и по-прежнему невыносим.
– О, кого я вижу! Вот и звездная пара. А я-то уже испугался – неужели вы опоздали и пришли не на час раньше, а всего на сорок минут?
Подошедший Боаз поправил галстук-бабочку и раскланялся, стараясь не расплескать шампанское, бокал с которым держал в руке.
– А майор Толедано, похоже, пришел еще раньше, и уже успел выпить, – вернул колкость Константин. – Кстати, я привез тебе подарок. Отдай мне пакет, милая.
– Подарок? – удивленно спросил Боаз. – Ты возвращаешься к работе и до того, как снова примешься устраивать террор, решил нас подбодрить?
Константин ничего не ответил, нетерпеливо кивнув на пакет. Боаз достал завернутую в подарочную бумагу коробочку и, развернув, открыл ее.
– Сукин сын, – разочарованно протянул он, разглядывая трубку. – Я не курю уже месяц!
– Мой отпуск затянулся. Надеюсь, это искупит мою вину. – Константин достал кисет из темного бархата и протянул его коллеге. – Внутри еще и фирменные спички. Пользуйся на здоровье.
– Негодяй. – Боаз открыл кисет. – Я обязан это попробовать. Но перед Констанцией оправдываться будешь ты. Кстати, куда она подевалась? – Он огляделся. – Ах, вот она. А уже подумал – куда пропала моя жена? Не украл ли ее кто-нибудь, приняв за невесту?
Констанция подошла к собеседникам, величаво снимая с рук перчатки. Ее взгляд скользнул по Боазу, задержавшись на трубке и «фирменных спичках», которыми он прикуривал, по Константину и остановился на Марике. Она сняла одну перчатку и замерла.
– Что… – Она снова посмотрела на Боаза. – Так вот про какой сюрприз ты мне говорил! Моя дорогая, – она протянула Марике руки. – Прошу прощения за такую скупую на эмоции реакцию, но у меня просто нет слов. Дайте же мне вас обнять! Вы великолепно выглядите! Какое чудесное платье! И, кстати, я ни за что не дала бы вам ваши… – Она задумалась. – Ваши… напомните мне? Двадцать пять?
Женщины обнялись, и Марика погладила Констанцию по волосам.
– Вы тоже отлично выглядите. – Марика оглядела жену Боаза и удивленно подняла на нее глаза, положив ладонь ей на живот. – Констанция… это то, о чем я думаю?
Констанция взяла ее под руку.
– Давайте пройдемся, дорогая, и посекретничаем. А заодно дадим нашим мужчинам возможность обсудить рабочие сплетни. – Она посмотрела на Боаза. – И, судя по трубке в твоих зубах, спор ты проиграл, и теперь на работу целый месяц будешь ездить на автобусе.
– Это нечестно, – запротестовал Боаз. – Меня заставили! И я не буду ездить на работу на автобусе! У меня боязнь общественного транспорта…
– Странно слышать это от человека, который не ездил на общественном транспорте лет десять как минимум. – Констанция кивнула на прощание. – Счастливо оставаться, джентльмены. Не обещаю, что мы скоро будем, но далеко не отойдем.
Боаз еще раз посмотрел на кисет и спрятал его в карман.
– Такой табак стоит того, чтобы на месяц отказаться от любимой машины. – Он посмотрел на Константина. – Впрочем… зачем мне общественный транспорт? Ты по дороге на работу проезжаешь мимо моего дома. Ведь по твоей вине я проиграл этот спор. Мне оставалось продержаться всего-то неделю!
– Цель Констанции была не проиграть спор, а сделать так, чтобы ты бросил курить. – Константин взял у официанта бокал с шампанским и благодарно кивнул. – Ах, разум стратега. Все сводит к минимуму… никакого полета мысли.
– Ах, разум аналитика. Его мысль летает так быстро, что он не видит того, что находится прямо перед ним.
Боаз салютовал бокалом и сделал глоток.
– Ну, рассказывай. У тебя, разумеется, многое изменилось за это время. Можешь рассказывать обо всем, кроме очевидного. К примеру, кроме того, что ты восполнил недостаток сна и секса на год вперед.
– Осенью я начинаю писать магистерскую диссертацию, купил новую машину, собираюсь делать ремонт и покупать мебель. Пожалуй, все. Ах, да. Еще я хочу посадить две пальмы в саду и купить новый рояль.
– И все? Я понял. Ты восполнил недостаток сна и секса на два года вперед. Иначе на что еще ты тратил время?
Константин закурил и посмотрел на официантов, сновавших в постепенно увеличивавшейся толпе гостей.
– А еще я узнал, что у меня есть сын.
Боаз поперхнулся дымом и закашлялся.
– Надеюсь, мать этого сына – Марика?
– Конечно. Кто же еще?
– Если ты умудрился сделать женщине ребенка и не знать об этом семь лет, я могу предположить все, что угодно.
– Вы заговариваетесь, майор, – предупредил Константин.
Боаз недовольно мотнул головой.
– Ладно, это мы еще обсудим. Я хотел с тобой посоветоваться. Это связано с работой. Если ты не хочешь, не будем, можно поговорить на следующей неделе.
Константин кивнул, показывая, что готов слушать.
– Это связано… с Гиладом, – осторожно начал Боаз.
– Он не справляется?
– Справляется, и до завидного хорошо. Просто у меня такое чувство, будто с ним что-то не так.
– Он получил руководящую должность, причем серьезную и ответственную. В свое время я тоже изменился, когда сел в это кресло. Мне было тяжело, ему тяжело вдвойне ввиду его характера, но человек рано или поздно приспосабливается ко всему.
Боаз в очередной раз помотал головой.
– Я думаю, дело не в работе. Это что-то личное.
– Хорошо, тогда можно было поговорить с ним. Почему ты этого не сделал?
– Сделал, он послал меня подальше. И довольно грубо.
Константин посмотрел на него.
– Гилад? – уточнил он. – Не помню, чтобы он кому-нибудь отвечал грубо. Даже мне в те моменты, когда мы ссорились. Обычно это была моя прерогатива.
– Я хочу, чтобы ты с ним поговорил. Он тебе доверяет больше, чем кому бы то ни было. Даже больше, чем Нурит.
– Надеюсь, на его работе это не отражается?
– Скорее, это отражается на его отношениях с коллегами.
Константин кивнул. Боаз взял у официанта очередной бокал с шампанским, вернув пустой на поднос.
– Ты не мог бы поподробнее объяснить мне, что ты имеешь в виду?
Боаз снова перевел взгляд на лужайку и некоторое время сосредоточенно молчал.
– Я сейчас думаю о том, – заговорил он, – что не воспринимал его без тебя. Один главный аналитик, понимаешь? И это было настолько гармонично, что все, наверное, так думали. Когда вы ходили вместе, ты шел впереди, а он брел сзади. На совещаниях высказывался ты, а он сидел рядом с тобой и молчал. На операциях ты руководил, а он сидел в стороне, не принимая активного участия. Но в общении ты всегда был человеком сдержанным, взвешивал каждое слово, предпочитал слушать. А он постоянно говорил, смеялся, шутил. А теперь он… больше стал похож на тебя.
Константин рассмеялся.
– А я-то подумал, что он уже принялся узурпировать своих сотрудников, и они тихо молятся о том, чтобы вернулся их бывший руководитель.
– Меня это беспокоит. Это не выглядит защитной реакцией, не выглядит так, будто он приспосабливается к новой должности. Скорее, это выглядит так, будто… будто он получил то, чего получать не хотел.
Константин тоже посмотрел на прогуливавшихся по дорожкам парка гостей.
– Невесело звучит, – резюмировал он.
Боаз сделал глоток шампанского и тяжело вздохнул.
– Прямо «мыльная опера» какая-то, а не работа, – сказал он.
– Кстати, о «мыльных операх». Не помню, чтобы ты когда-то столько пил.
– Я понимаю, что ты слушаешь лекции Нурит по психоанализу, но не стоит входить в роль. Что до алкоголя – я много пью, и ты это знаешь.
– Да, но я никогда не видел, чтобы ты такмного пил. Это точно не второй бокал шампанского. И даже не третий.
Боаз легкомысленно махнул рукой.
– Брось. Это из-за дурацкого решения бросить курить. Плюс еще из-за Констанции, и из-за Снира… и на работе одни нервы. – Он посмотрел на Константина. – Ты, верно, и забыл, как какие-то четыре месяца назад сам не мог уснуть без того, чтобы выпить пару рюмок коньяка!
– Я больше не пью.
– Отлично. – Боаз поднял бокал. – За это стоит выпить!
Глава 2
Секретарь подняла голову от бумаг и посмотрела на посетителя.
– Чем могу помочь? – спросила она.
– Мне нужен капитан Гордон.
– Вас не учили представляться, сэр?
– Майор Константин Землянских, руководитель аналитического… – Константин выдержал театральную паузу. – Начнем с самого начала. Майор Константин Землянских, руководитель отдела по ведению допросов. Надеюсь, допуск нулевого уровня позволит мне на пару метров приблизиться к такой святыне, как кабинет главного аналитика?
Девушка выглядела смущенной. Она посмотрела на допуск, который продемонстрировал гость.
– Прошу прощения, сэр. Я работаю тут всего пару месяцев, еще не знаю весь руководящий состав в лицо…
– С дресс-кодом, судя по всему, вы тоже не знакомы.
Секретарь торопливо застегнула верхнюю пуговицу блузки.
– Надеюсь, для того, чтобы узнать, как вас зовут, нулевой допуск мне не потребуется? – продолжил Константин.
– Ади.
– Замечательное имя. А теперь, если позволите, я загляну к своему бывшему консультанту. То есть, к главному аналитику.
Ади кивнула на дверь кабинета.
– Конечно, сэр.
Сидевший за столом Гилад говорил по телефону, одновременно перебирая содержимое толстой папки. Увидев Константина, он остановился на полуслове, после чего сказал собеседнику на том конце провода:
– Прошу прощения. Я перезвоню.
И положил трубку.
– «Капитан Гилад Гордон, руководитель аналитического отдела», – прочитал Константин на табличке на двери. – А где же табличка «пожалуйста, не входите без стука»?
– Рад тебя видеть, – сказал Гилад. – Почему-то я думал, что ты зайдешь ко мне сразу… с утра.
– Хотел, но оказалось, что у меня много дел. Нужно было получить оружие, потом выяснилось, что у меня просрочено разрешение, и пришлось идти в тир. Двадцать из двадцати по движущейся мишени, двадцать пять из двадцати пяти по статичной. Я в отличной форме.
– Кто бы сомневался. Отпуск, конечно, удался. Выглядишь здоровым и счастливым. Не понимаю, почему ты решил испортить себе настроение и навестить… как ты сказал? Своего бывшего консультанта.
Константин присел у стола.
– Если это тебя задело, прошу прощения.
– Ты знаешь, меня не задевают твои дурацкие шутки.
– Я еду обедать. Хочешь присоединиться? Итальянский ресторан.
Гилад снова открыл папку.
– Извини, не могу. У меня много работы.
– Когда совсем замучает язва, посоветую хорошего врача. Он почти не читает нотаций по поводу правильной диеты. – Константин оглядел кабинет. – Хорошо, что ты решил оставить мой стол. Надеюсь, он принесет тебе удачу. А если не принесет, то хотя бы научит держать рабочее место в порядке.
Гилад взял паркер и достал из ящика стола листы для заметок.
– Как поживает Марика? Вы собираетесь снова регистрировать отношения?
– Я рассматриваю этот вопрос. Ну, ты уже знаешь, отцом кого будешь? Девочка, мальчик? Близнецы?
Он вздохнул и отодвинул от себя папку.
– Я не хочу показаться невежливым, Константин, но я занят. К сожалению или к счастью, я не располагаю даже частью твоего характера, и не могу сказать «оставьте меня в покое, идиоты, мне надо работать».
– Боаз, похоже, был прав насчет тебя.
Гилад, мелко писавший что-то на одном из листов, остановился, но глаз не поднял.
– Так вот зачем ты пришел. Боаз не хотел самостоятельно выяснять, в чем дело, и решил попросить тебя. Ведь тебе я вряд ли смогу сказать «нет», ты заставишь заговорить даже мертвого. Он, наверное, уверен, что я до сих пор тебя боюсь?
– Значит, ты не рассказываешь мне о том, что происходит, не потому, что боишься, а по другой причине?
– По причине того, что у каждого должно быть личное пространство. И я – не исключение. И люди делают или не делают что-то не только потому, что они боятся или не боятся.
– Назовите мне другую причину действий людей, капитан. Я буду внимательно слушать.
Гилад посмотрел на него.
– Я уже сказал, что хочу, чтобы у меня было личное пространство.
– Тогда скажи прямо: катись отсюда ко всем чертям, мне нужно работать.
– Катись отсюда ко всем чертям, мне нужно работать. – Гилад взял сигареты и достал одну. – Надеюсь, в ресторане тебя обслужат на высшем уровне и положат вилку с ножом правильно. А также принесут попробовать вино в лучших традициях французских ресторанов. Ах, извини. Итальянских.
Константин отодвинул кресло и поднялся.
– Извините, что помешал вам, капитан. Хорошего дня.
Гилад щелкнул зажигалкой и поднес огонь к сигарете.
– На самом деле, все началось с тебя.
Константин остановился в дверях, но не повернулся.
– Это долгая история, – продолжил Гилад. – Но если ты так уверен, что хочешь послушать, я расскажу. – Он кивнул в сторону дивана и двух кресел. – Я подумал о том, что это хорошая идея. С «уголком отдыха» в кабинете. Хотя мне все равно кажется, что это как-то… по-западному.
– Думаю, диваны надо сменить на бархатные.
На лице Гилада промелькнуло недовольство. Тем не менее, он присел на диван, а Константин занял одно из кресел.
– Может, выпьем? Есть ты не хочешь, я это уже понял. А я бы выпил перед едой, потому что после нашего разговора собираюсь пообедать.
– Нет проблем, – кивнул Гилад. – Коньяк тебя устроит?
– Вполне. А пока ты можешь начинать рассказ. Если это долгая история, то нам следует поторопиться. Не хочу отрывать тебя от дел.
– Уже оторвал, но это не имеет значения. – Гилад достал бутылку коньяка и две рюмки и поставил их на стол. – Это началось с той истории с Лией. Точнее, с твоей реакции на эту историю.
Константин взял рюмку и испытующе посмотрел на собеседника.
– Я бы на твоем месте долго приходил в себя. А ты вел себя так, будто… не то чтобы тебе было все равно, но твое возвращение к Марике буквально через несколько дней после случившегося меня шокировало. У меня создалось такое впечатление, будто ты ожидал, что произойдет что-то подобное. Или же ты искал причину для того, чтобы избавиться от этих отношений и вернуться к своей бывшей жене. Надеюсь, тебя не обидит такая откровенность. Если уж говорить, то говорить прямо. – Гилад повертел в руках рюмку и сделал пару глотков. – Я не осуждаю тебя, я не имею права кого-то судить. Но если быть честным до конца, то этот поступок я расценил как предательство.
– Если бы я перерезал себе вены, поступок мой был бы более ожидаемым и логичным?
– Потом я подумал о том, что в такой ситуации не бывал. И нельзя просчитать, что люди будут делать в таких случаях. Я понимаю, как тебе было тяжело, и, в принципе, понимаю, почему ты поступил именно так, а не иначе. Меня, как я уже сказал, шокировал не твой поступок, а твоя реакция. Но она шокировала меня в другом плане. Я вспомнил одну операцию, которой ты руководил. Ты, наверное, помнишь – тогда, когда погибло трое оперативников. Когда нам об этом сообщили, даже Боаз не смог сдержать эмоций. А ты отнесся к этому совершенно спокойно. У тебя не дрогнул голос, ты не изменился в лице. Помню, я тогда подумал, что тебя не просто так называют железным человеком – если смерть трех человек тебя не трогает, то как тебя можно разжалобить?
– Не думаю, что правильно сравнивать работу и личную жизнь. На работе я должен руководить, эмоции должны оставаться в стороне. Там, где эмоции, там и ошибки. И, следовательно, необъективность.
Гилад покачал головой, допил коньяк и снова наполнил свою рюмку.
– То, как ты отнесся к смерти Лии, заставило меня задуматься о том, что эта работа рано или поздно приучает людей прятать эмоци, а потом люди перестают чувствовать вообще. Я несколько раз пересматривал свои взгляды на твою линию поведения и пришел к выводу, что тебя винить не в чем. И я рад за тебя и за Марику – я не смог попасть на свадьбу дочери Нурит, так что я вас вместе не видел и не успел с ней познакомиться, но я вижу, что ты счастлив, и это главное. Как я уже сказал, мы не можем судить других людей только потому, что считаем их поступки неправильными. А потом я подумал… о себе. Когда мы работали вместе, я часто сравнивал себя с тобой и говорил себе, что мне многому нужно учиться. И что я многому могу научиться от тебя, ведь когда-нибудь я все равно сел бы в это кресло. И я учился, старался взять как можно больше, и хочу сказать тебе спасибо за то, что ты мне в этом помогал, как мог. Теперь я задумался о второй стороне. Для других ты всегда был сильным, уверенным в себе человеком, который преуспевает во всем. А я видел другую сторону. Я видел тебя в те моменты, когда тебе было плохо. Я видел тебя в те моменты, когда ты приходил на работу в таком состоянии, что едва стоял на ногах, но все равно делал то, что должен был делать. Я помню, как ты страдал от того, что не можешь найти такую женщину, которая была бы рядом всегда – не только потому, что у тебя много денег, не потому, что у тебя в голове три библиотеки, не потому, что ты вежливый, воспитанный и обходительный и не потому, что ты хороший любовник. А еще я помню, что ты жертвовал личной жизнью ради работы. Ты отпускал меня домой, делал работу за двоих и находился тут по семнадцать часов – только потому, что я, в отличие от тебя, был женат. И я подумал: готов ли я к этому? Мне не хотелось разочаровывать тебя, ты в меня верил, знаю, что веришь и сейчас, и знаю, что во многом я обязан тебе тем, что занял это место. Но… Все как-то не так. Понимаешь?
Константин поставил на стол пустую рюмку.
– Понимаю.
Гилад устало потер лицо ладонями.
– Лучше не молчи, – попросил он. – Мне не нравится, когда у тебя такое серьезное лицо. Ну вот, я сам виноват. У тебя и так стресс от первого дня на работе после трех месяцев отпуска, а я окончательно испортил тебе настроение!
– Нет. Это я виноват.
Гилад поднял бровь.
– Это я виноват, – повторил Константин. – Я подавал тебе плохой пример. Ты не должен был воспринимать меня как несчастного человека, у которого есть только его мозги и его работа.
– Ты подавал мне отличный пример. Даже когда мы ссорились, и я знал, что ты ссоришься со мной не потому, что я в чем-то провинился, а потому, что у тебя плохое настроение, я не менял мнения о тебе. Просто мы с тобой близко общались, и я видел в тебе не только руководителя, но и человека.
– Я слишком часто показывал тебе свою слабость. – Константин сцепил пальцы и посмотрел в окно. – Ты хочешь остаться на этой должности или же хочешь, чтобы я снова ее занял?
Гилад, успевший принять расслабленную позу, резко сел прямо, а потом встал.
– С чего ты взял?!
– Не надо отвечать вопросом на вопрос. Если ты хочешь остаться на этой должности, то можно просто ответить «я хочу остаться на этой должности, майор».
– Конечно, я хочу остаться на этой должности!
– Тогда хватит размазывать сопли. Что до личной жизни – оглянись вокруг. Не все являют собой эталон одинокого мученика, как твой бывший начальник. Предшественник Боаза счастливо женат. Боаз тоже счастливо женат, пусть и не в первый раз, и скоро станет отцом. Майор Вайзенштейн был счастливо женат и имел троих детей. «Комиссар» Бен Шаббат был счастливо женат. Господин директор счастливо женат. Чем ты хуже их?
Гилад взял бутылку, обнаружил, что она пуста и вернул ее на стол.
– Я соскучился по твоим нравоучениям, – сказал он. – Мне их будет не хватать.
– Если в следующий раз тебе нужно будет с кем-то поговорить, выбери для этой цели меня. И не обижай Боаза. Он невыносим, когда просит меня вправить кому-то мозги.
Константин отставил в сторону пустые рюмки. Гилад снова принял расслабленную позу.
– Извини, если я тебя обидел. Я про Лию. Если честно, я тоже думал, как и все, что вы с ней не очень друг другу подходили…
– Выпил ты достаточно, потому что начинаешь повторяться.
– У меня есть вопрос. Теперь я могу тебе его задать – ты уже не мой начальник и не оставишь меня до шести за такую наглость. Скажи, ты спал с Габриэль?
Константин рассмеялся и закурил, подвинув к себе пепельницу.
– Да, – ответил он. – Но недолго, если это тебя утешит.
– Ну и ну, – произнес Гилад с таким видом, будто это его не интересует. – А я думал, что это очередная сплетня. Она все-таки улетела во Францию?
– Конечно, вы ведь не просто так учили язык. А ты с ней спал?
Гилад насмешливо фыркнул.
– Разве что во сне.
– А хотел?
– Для того чтобы не хотеть, нужно было быть слепым. Я отдохну, а ты иди обедать. Я и так тебя задержал.
– Мы поступим иначе.
Константин поднял трубку служебного телефона.
– Ади? Будьте добры, зайдите к нам на минуту.
Секретарь удивленно посмотрела на Константина и Гилада, а потом перевела взгляд на пустую бутылку и рюмки.
– Капитану нездоровится, – нарушил молчание Константин. – Он поедет домой. Пожалуйста, закажите такси.
– Со мной все в порядке, – запротестовал Гилад – правда, слишком лениво для того, чтобы это звучало убедительно.
– Ему необходимо поспать. У него болит голова. Я закончу его работу.
Секретарь подозрительно посмотрела на него.
– Вы уверены, что справитесь, сэр?
– Если у меня появятся вопросы, в соседнем кабинете есть консультант. Кроме того, у меня есть вы, и это тоже важно. И станет еще важнее, если вы застегнете эту непослушную пуговицу на блузке, которая отделяет вас от выполнения правил дресс-кода.
