Текст книги "Правда или долг (СИ)"
Автор книги: Анастасия Эльберг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
– Кто выиграл в лотерею? – спросила она.
– Отдайте оружие капитану Гордону.
Габриэль положила пистолет перед Гиладом.
– А теперь вы можете прогуляться. Даже если учесть ваше боевое прошлое, не в моих привычках подвергать представительниц прекрасного пола подобным нервным встряскам.
Когда за Габриэль закрылась дверь, Мустафа кивнул, приглашая Гилада взять пистолет.
– Теперь все в ваших руках, капитан. Вы можете вершить суд. Либо доктор будет помилован, либо понесет наказание.
Гилад встал, по-прежнему не прикасаясь к пистолету. Ибрагим тоже поднялся, скрестил руки на груди и посмотрел на него. Во взгляде доктора читалась усмешка.
– Только Аллах может судить меня, – сказал он, обращаясь к Гиладу. – Я сделал то, что было угодно Его воле. И, если Он решит забрать меня к себе, то так тому и быть. Но это решение будете принимать не вы.
Боаз держал в пальцах давно потухшую сигарету и неотрывно следил за происходящим. Константин смотрел на Мустафу, который пил кофе и, казалось, был погружен в свои мысли.
Гилад взял пистолет, поднял его и взвел курок.
– Вы ошибаетесь, – коротко ответил он.
В тишине комнаты выстрел прозвучал неестественно громко. Гилад положил пистолет на стол, не отрывая взгляда от Ибрагима. Тот несколько секунд стоял, приложив руку к левой стороне груди – именно туда попала пуля – после чего медленно сел на пол, а потом лег на ковер. Его поза напоминала позу человека, который устал и прилег отдохнуть.
Боаз, будто очнувшись, бросил сигарету в пепельницу. Константин поднялся, глядя на лежавшего доктора.
– Мы покончим с этим раз и навсегда, – нарушил молчание Муса.
Он резко встал, опрокинув стул, и запустил руку в нагрудный карман пиджака, но Константин оказался быстрее. Через долю секунды пистолет Гилада был у него в руках, и присутствующие даже не успели понять, что произошло. В тишине дома прозвучал еще один выстрел, и верный помощник доктора распластался рядом с ним с аккуратным отверстием во лбу.
– На поражение, – покачал головой Боаз.
Гилад до сих пор смотрел на Ибрагима, возле которого уже появилась лужица крови.
– Я только что убил человека, – сказал он спокойно, без каких-либо эмоций в голосе.
Мустафа поднялся.
– Полагаю, нам пора идти, друзья мои, – сказал он, после чего посмотрел на Константина. – От нашего плана мы не отступаем?
– Нет. – Константин посмотрел на Боаза и на Габриэль, которая стояла в дверях и с выражением полной растерянности на лице смотрела на трупы. – Хозяева в этот вечер хотели получше растопить камин, но перестарались. Не буду рассказывать вам, что бывает в таких случаях с деревянными домами. Даже если на улице минусовая погода.
– Поняла, – кивнула Габриэль. – Только дайте мне пару минут. Я должна забрать кое-какие вещи. Я в этом доме ночевала, знаете ли. И даже писала вон на той веранде.
– Боаз, – продолжил Константин, – ты летишь домой сегодня. Вот твои билеты на ближайший рейс – до самолета шесть часов, ты успеешь пройти регистрацию.
Боаз взя конверт и посмотрел на коллегу.
– Что значит – я? А когда домой летишь ты?
– Я полечу домой завтра. Сегодня переночую у Мустафы. Если я в очередной раз откажусь от мяса, которое готовит его жена, то следующим на сковородку посадят меня. А вы, капитан Гордон, летите домой послезавтра.
Гилад, наконец, оторвался от Ибрагима и Мусы и удивленно воззрился на Константина.
– Что я буду делать целых два дня?
– Это целиком и полностью на ответственности мадемуазель Вэстен. – Константин посмотрел на Габриэль, которая стояла в дверях спальни и в одной руке держала сумку, а во второй – портативный компьютер и несколько книг. – Наш договор до сих пор в силе. Я позвоню тебе, как только приеду домой.
Габриэль согласно закивала.
– Я рада. А теперь, джентльмены, двинем отсюда. У главной ведьмы заняты руки, так что не мог бы кто-нибудь из вас взять из камина несколько поленьев и развести костер?
Глава 27
– Вот, здесь я живу. Тесновато по сравнению с моей бывшей тель-авивской квартирой, но зато уютно и тепло. Зимой я почти не выходила на улицу! Думала, что умру от холода.
Габриэль сняла длинное белое пальто, бросила его в кресло и присела, чтобы снять сапоги.
– Это считается элитным районом, представляешь, – снова заговорила она. – Французы ничего не понимают в квартирах. Магазины за несколько километров отсюда, такси стоит жутких денег, повсюду «пробки». Рядом с домом даже нет нормального кафе для того, чтобы позавтракать! Мне пришлось научиться готовить. Если я буду есть этот ужасный фаст-фуд, то окончательно растолстею. Но готовить самой, как выяснилось – это увлекательное занятие. Я уже не говорю о том, что во время приготовления еды приходит много стоящих идей. Когда руки чем-то заняты, голова работает лучше. Кстати, ты голоден?
Сидевший напротив нее Гилад изучал пушистый ковер на полу.
– Нет, – ответил он. – Но я бы выпил чего-нибудь покрепче.
– Виски? Коньяк? Вино? Водка? Может быть, коктейль? Я успела окончить курсы барменов. Можно устроить дома вечеринку – купить кучу всего и позвать гостей.
– Водка меня устроит.
Габриэль подошла к бару, достала пару рюмок и потянулась за одной из бутылок.
– Надеюсь, ты не принял близко к сердцу то, что сегодня произошло? – продолжила она.
– Ты имеешь в виду тот костер, который мы устроили в лесу? Да, мне жаль дом. Там, наверное, было уютно читать при свете лампы холодными зимними ночами.
– Я имею в виду доктора Абу Талиба, которого ты отправил на тот свет. Ты ведь не принял это близко к сердцу? – Она рассмеялась. – По крайней мере, не так близко, как он.
Гилад взял из ее рук рюмку.
– Я еще не понял, что произошло, – сказал он. – У меня такое чувство, будто я вот-вот проснусь в своей кровати. Дома.
Габриэль подняла свою рюмку.
– Подумай о том, скольких людей этот сукин сын отправил на тот свет. Мне кажется, что даже его обожаемый Муса обрадовался, что ты его застрелил. Если он вообще успел что-то понять до того, как Константин пустил ему пулю в лоб.
– С одной стороны, я понимаю, что он заслужил этого. С другой…
– Когда я проходила курсы оперативников – ох, это было давно! – наш преподаватель говорил нам, что мы не судим и не наказываем других людей. Каждый человек в жизни занимает определенное место. Кто-то живет, работает, растит детей и перекладывает бумажки. А кто-то каждый день встает для того, чтобы кто-то другой на следующий день уже не встал. Мы делаем выбор каждый день, но выбор уже был сделан за нас. Кто-то, кто находится на другом уровне – на том уровне, который гораздо выше нашего – уже выбрал для каждого дорогу. И с нашей помощью этот кто-то каждый день что-то решает в мире. Мы думаем, что мырешаем, но на самом деле это не мы. Так что вопрос «заслужил или не заслужил» тут не актуален. Ибо он в любом случае заслужил. Просто он не мог умереть до того, как встретил тебя. Он должен был умереть от твоей руки.
Гилад выпил водку и поставил рюмку на стол.
– Ты на самом деле в это веришь? – спросил он.
– Нет. Но это интересная теория.
– А что ты об этом думаешь? Мы судим и наказываем других людей?
– Твой бывший начальник часто повторял, что люди наказывают себя сами – никто другой их наказать не может. Что до убийства… вопросы морали меня никогда не интересовали, и я никогда не рассуждала на эту тему слишком много. Одно могу сказать тебе точно: человек, который причиняет вред другим, заслуживает того, чтобы причинили вред ему. Это естественный отбор.
Несколько секунд Гилад курил, не нарушая молчания. Он изучал фотографии на столе.
– Я была в шоке, когда ты его застрелил, – заговорила Габриэль. – Да, по-моему, все были в шоке. Даже Константин. Ты заметил? Я давно не видела, чтобы он чему-то удивлялся.
– Но это не помешало ему отреагировать на происходящее еще до того, как кто-то из нас понял, что сейчас случится.
– Это инстинкт, мой дорогой. Это в нас вырабатывали годами. Мы инстинктивно просчитываем ситуацию и так же инстинктивно действуем. Ведь не просто так нам доверяли такую важную работу. Ладно, хватит обсасывать эту тему. За твой дебют мы уже выпили, а теперь скажи, чем ты хочешь заняться. Хочешь принять ванну?
Гилад потушил недокуренную сигарету.
– Сказать по правде, я хочу отдохнуть. У меня такое чувство, что я усну сразу же после того, как положу голову на подушку. И просплю часов двенадцать как минимум.
– Намек я поняла. Ты хочешь, чтобы я сделала тебе массаж?
– Массаж? – Гилад задумчиво посмотрел на нее. – Ты умеешь делать массаж?
– Разумеется. И, надо сказать, довольно-таки профессионально.
– Я был бы не против. Но для начала я все же приму ванну и попробую согреться.
… Когда Гилад появился в спальне, Габриэль сидела на кровати, положив на колени портативный компьютер, и читала электронное письмо.
– Быстро ты справился, – сказала она, не отрываясь от экрана. – Извини, у меня почти не осталось свечей, так что я предпочла ароматическую лампу. Корица хорошо подходит для романтической обстановки. Ну, что ты стоишь? Раздевайся.
Гилад расстегнул рубашку. Габриэль поднялась, закрыла компьютер и отложила его.
– У тебя такой вид, будто я собираюсь тебя убить, – рассмеялась она. – Не волнуйся, убийства на сегодня закончены, и теперь мы будем заниматься исключительно приятными вещами. Или ты хочешь, чтобы я тебе помогла?
– Нет, спасибо, – улыбнулся Гилад. – Я не настолько устал, чтобы меня кто-то раздевал.
– И почему мужчины не любят, когда их раздевают? Ложись и устраивайся поудобнее. Только сделай одолжение – не засыпай. Обычно это моя половина кровати.
– Твоя половина? Мы что, будем спать в одной кровати?
– А ты видишь здесь еще одну кровать? Или, может, мне лучше поспать на диване, предоставив кровать дорогому гостю?
Гилад, который уже успел лечь, повернул к ней голову.
– Нет, конечно. Но на диване могу спать я.
– Гости не спят на диване, мой дорогой. А поэтому мы будем спать в одной кровати. На улице холодно, и ты, как джентльмен, не позволишь даме замерзнуть?
– Обычно от холода спасает кондиционер.
Габриэль недовольно тряхнула головой.
– О чем мы говорим? О том, что ты не хочешь спать со мной в одной кровати? Сейчас же ложись нормально и не пори чушь. А то я на самом деле отправлю тебя спать на диван. Я не замерзну, а ты к утру окоченеешь.
Гилад обреченно вздохнул и снова лег. Габриэль взяла небольшой флакон с маслом для массажа и, капнув пару капель на ладонь, принялась тереть руки одну о другую для того, чтобы их согреть.
– Я несколько дней назад решила сделать Константину сюрприз, – сказала она, принимаясь за дело. – Приехала к нему, не предупредив, и оказалось, что у него в гостях Боаз. Представляешь? И это посреди ночи.
– Он поссорился с Марикой, и она ушла к маме?
– Они просто были дома вдвоем. И Константин приготовил ужин.
– Не знал, что он умеет готовить.
– Я тоже, но готовит он отлично, даже мне понравилось, а я не стану есть то, что не вкусно.
Гилад положил голову на подушку.
– Ужин с бывшими коллегами? Очень мило.
– У него дома ужасно холодно. Такое впечатление, будто он специально выбирал самое холодное место в Иерусалиме для того, чтобы купить там дом. Я не хотела спать в холодной спальне и попросила Боаза пойти со мной – проверить, тепло ли там. Я не очень хорошо знакома с планировкой дома, а он хорошо знаком.
– Да-да, я понял, что было дальше. Ты предсказуема.
– А Константин сказал, что это невежливо – уходить на глазах у хозяина дома, даже не спросив у него, не хочет ли он присоединиться.
Гилад сделал попытку подняться, но Габриэль положила ладонь ему на спину.
– Не выдумывай. То, что Боаз согласился пойти с тобой, еще куда ни шло. Но Константин с вами точно не пошел бы.
– У него был тяжелый день – наверное, что-то на работе. И он решил расслабиться.
– Когда у него бывает тяжелый день, он читает, рисует или идет гулять. Ну, или расслабляется… с Марикой.
Габриэль снова взяла флакон с маслом.
– Когда я тебя обманывала? Надо сказать, Боаз был лишним. Или Константин был лишним. В общем, кто-то из них был лишним. Это непривычно – когда сразу двое мужчин. Постоянно думаешь о том, что кому-то уделяешь меньше внимания. Вот когда один мужчина – это другое дело.
– Я пытаюсь переварить то, что ты сказала. И это после того, как он регулярно читал Боазу морали о половой распущенности, а Боаз все это выслушивал и соглашался…
– Иногда выясняется, что половая распущенность – это не так ужасно, а временами и приятно. – Габриэль погладила его по волосам. – Что ты об этом думаешь?
– Я думаю, что в тот момент он либо был пьян, либо у него выдался оченьтяжелый день.
– А у тебя тоже выдался тяжелый день?
Гилад не ответил. Габриэль наклонилась к его уху.
– Ты мне не ответил. У тебя выдался тяжелый день?
– Да, наверное, у меня выдался тяжелый день.
– Тогда почему ты не реагируешь на полуобнаженную женщину, которая делает тебе массаж?
– Мне трудно реагировать на полуобнаженную женщину, если она сидит у меня на спине и не дает мне возможности двигаться.
Габриэль поставила флакон с маслом на пол и легла рядом с Гиладом.
– Так удобнее? – спросила она.
– Да. – Гилад посмотрел на нее. – Знаешь… ты права. У меня выдался тяжелый день.
… – Господин Коган! Почему вы не подходите к гостям? Я рада, что вы решили придти. Вы оказали мне большую честь.
– Это вы оказали мне большую честь, пригласив меня на ваше торжество, дорогая. В последнее время я думал о том, что наши с вами отношения стали немного натянутыми… и решил, что просто обязан принять приглашение.
Эван Коган сидел возле стола и смотрел на Марику. Она протянула ему бокал шампанского.
– Где ваша жена?
– Ей нездоровится. Так что же, вы решили открыть свое дело? У нас только об этом и говорят. Желаю вам успеха. Ваш муж, разумеется, весь в делах? А если нет, как же он решился на то, чтобы оставить вас тут в одиночестве, когда вокруг столько мужчин?
– Он должен приехать с минуты на минуту. Он вернулся из командировки, самолет задержался.
– И куда же на этот раз занесло вашего супруга, который не может спокойно сидеть на одном месте больше недели?
Марика повертела в руке свой бокал.
– Он был в Европе. На этот раз, не по делам, навещал старого друга.
Эван оглядел зал.
– Вы празднуете на широкую ногу, – заметил он. – Но почему вы не отпраздновали вашу свадьбу, дорогая? Я помог бы вам организовать торжество. Вы знаете, у меня много знакомых в этой сфере. Рита сказала мне, что обязательно пришла бы на вашу свадьбу.
– Не думаю. Это бы обидело ее глубоко религиозные чувства.
Марика обернулась. Подошедший Константин положил руку ей на плечо.
– Вот и мой неугомонный муж, – улыбнулась она.
Эван почтительно склонил голову.
– Рад вас видеть, друг мой. Вы только что прилетели из Европы, но уже успели надеть смокинг?
– Разве я мог пропустить такое событие? Моя жена будет выслушивать комплименты, а я буду сидеть дома?
– Это бы выглядело в высшей степени недостойно. Я могу предложить вам бокал шампанского?
– Если вы были так любезны и развлекали мою жену до того момента, как я пришел, то, пожалуй, я не имею права отказать.
Марика посмотрела на Эвана, а потом перевела взгляд на Константина.
– Я отойду на пару минут, – сказала она. – Не скучайте.
Эван поднял бокал.
– Ваше здоровье, – сказал он. – И, разумеется, здоровье вашей очаровательной жены, которая с каждым днем становится все прекраснее, хотя это кажется невозможным.
Константин сдержанно кивнул.
– А где же ваша… – Он сделал театральную паузу – достаточно длинную для того, чтобы позволить собеседнику трактовать ее так, как тот пожелает. – Очаровательная жена?
– Сегодня я один. – Эван обвел рукой зал. – Посмотрите, сколько здесь прекрасных женщин.
Музыканты на сцене закончили настраивать инструменты и принялись шуршать нотами. Часть из сидевших за столами гостей поднялась, с воодушевлением восприняв переход от еды к танцам.
Эван вернул бокал на стол.
– Я оставлю вас, друг мой, – сказал он, – и приглашу на танец какую-нибудь прелестную особу.
Марика подошла к Константину сзади и, поднявшись на носки, обняла его за шею.
– Хорошо, что ты ибзавился от этого нудника, – сказала она.
– Еще немного – и я бы вылил содержимое его бокала ему на голову.
– Я по тебе соскучилась. И ты ничего не сказал про мое платье.
Марика прошлась рядом с Константином, изображая модель на подиуме. Красное шелковое платье – ее любимый цвет и материал – было коротким, чуть выше середины бедра, и осталвляло открытой спину.
– Замечательное платье. Эван оценил?
– Ты что, ревнуешь? – спросила она с подозрением.
– Мне неприятно видеть его рядом с тобой, и ты об этом знаешь.
Константин присел у стола, и Марика заняла стул напротив. Она положила ногу на ногу, и подол платья пополз вверх, демонстрируя черное кружево чулок.
– Интересно, он до сих пор помнит, как я тогда обвела его вокруг пальца с акциями? – Марика хитро улыбнулась. – Ты бы видел его сразу же после того, как ему сказали, что я купила все акции! Прямо-таки Фрэнк Каупервуд, который отправляется в тюрьму.
Музыканты начали играть вальс, и несколько пар уже кружились в танце.
– Хочешь потанцевать? – предложил Константин.
Марика томно потупила глаза.
– Даже не знаю, – сказала она с наигранным сомнением в голосе. – Знаете, сэр, я не очень хорошо танцую, и, боюсь, буду недостойной партнершей…
– Нет, леди, я настаиваю. Вы ведь не обидите меня отказом?
Константин протянул ей руку, и Марика, еще немного поколебавшись для вида, ответила на предложение согласием.
– Ян заплатил первую часть суммы твоему приятелю Фаруки, – сказала она. – Так что ты можешь быть спокоен – все останутся в живых.
– Это самая глупая тема для сегодняшнего вечера, которую только можно придумать. Давай поговорим о чем-нибудь другом.
– Давай, – согласилась Марика. – Значит, тебе понравилось платье?
– Конечно, я ведь сказал.
Марика потянулась к его уху.
– Знаешь, какое под него надевают белье? – спросила она, понизив голос.
– Под него надевают белье? Просто у него открытая спина, и я подумал…
– Да, в плане спины ты прав. Но иногда – правда, очень редко – под него надевают вот это.
И Марика отдала Константину то, что до этого держала в руке.
– Нет-нет, – предупредила она, – сейчас смотреть нельзя. Это секрет.
Ответом ей был выразительный взгляд, в котором можно было прочесть все эмоции, которые только может испытать мужчина, получив такой «секрет».
– Иногда это мешает, – пояснила Марика, – и так хочется это снять…
– Ты это специально?
– Конечно, специально. А ты думал, что женщина случайно отдает свое нижнее белье мужчине в публичном месте?
– Ты издеваешься надо мной! До дома нам ехать целый час, и это если не учитывать того, что вечер еще не закончился!
Марика загадочно улыбнулась и покачала головой.
– Никто и не говорит, что мы должны ехать домой, а вечер должен закончиться. Я ведь сказала тебе, что соскучилась. Ты никогда не говоришь это просто так…
– … поэтому я оворю это в те моменты, когда мы остаемся наедине.
– … и я тоже не говорю это просто так. Пойдем. – Она взяла его за руку. – Я тебе кое-что покажу.
Марика прошла через зал, на ходу кивнув нескольким знакомым, и, открыв какую-то дверь, пригласила Константина следовать за собой. За дверью обнаружился темный коридор с рядами дверей по обе стороны. Пройдя несколько метров, Марика открыла одну из них и вошла внутрь.
– Что это? – спросил Константин, оглядывая комнату.
– Гримерная, – ответила Марика с ноткой торжественности в голосе.
Помимо большого зеркала, лампы вокруг которого сейчас не горели, и стола, где неизвестный визажист еще до начала торжества разложил свое «богатство», в гримерной находился небольшой диван и два кресла. Марика потянулась к выключателю, но Константин остановил ее. Он обнял ее за талию, и она остановилась у стены.
– Кто тебя научил так себя вести? – поинтересовался он.
– Никто. Я сама научилась. Твоя жена – совершенно невоспитанное существо.
– Это твоя месть за мой недавний рыцарский поступок в доме госпожи Толедано?
– Да. За тот самый рыцарский поступок, который до смерти напугал и меня, и Констанцию.
– Мой рыцарский поступок не идет ни в какое сравнение с тем, что ты сейчас сделала. Так что, я думаю, этот счет до сих пор не оплачен. И ты осталась в должниках.
Марика тряхнула волосами.
– Я не люблю быть в должниках, – сказала она.
– Твое недостойное поведение заслуживает более строгого наказания, чем оплата по счету.
– Я знаю. Но ты так много говоришь, что я уже начинаю сомневаться в том, что заслуживаю какого-то наказания.
Константин чуть крепче обнял ее, прижал к себе, и Марика застонала, легко прикусив губу.
– Да, мой мальчик, – сказала она, незаметно для самой себя переходя на хриплый шепот. – Если я заслуживаю именно такого наказания, то я готова быть виноватой всю жизнь…
… – В этом диване полно пыли.
– Этот диван пахнет сексом.
– Почему ты так решила?
– Потому что любой диван в любой гримерной пахнет сексом. Или ты думаешь, что музыканты, визажисты и фотографы после окончания праздника идут домой? У них праздник продолжается. А потом диван пахнет сексом.
Константин рассмеялся и покачал головой. Марика поднялась с дивана и поправила платье.
– Может, ты соизволишь встать? – спросила она, посмотрев на мужа. – Нужно пойти к гостям.
– Гости не могут прожить без тебя двадцать минут?
– Мы тут уже целый час.
Марика остановилась посреди комнаты и скрестила руки на груди.
– Ну? Ты встаешь? Или мне поднимать тебя силой?
– Думаю, у тебя не получится поднять меня даже силой. Я полежу еще пару минут, а потом мы пойдем к гостям.
– Не делай вид, что ты смертельно устал.
– Хорошо, я не буду делать вид. Я на самом деле смертельно устал. Ты, в отличие от меня, сегодня не сидела несколько часов в самолете.
Марика присела возле зеркала.
– Давай уедем отсюда ко всем чертям, – предложил Константин. – Гости, разумеется, уже напились в хлам, и даже не заметят, что нас с тобой нет.
Она недовольно покачала головой.
– Это мои коллеги, даже если часть из них – бывшие коллеги. Я не могу просто взять и уйти. Это ведь… это ведь не наша первая свадьба.
– Да, но, согласись, идея взять такси была замечательной.
– Это была моя идея.
– Нет, это была мояидея. Твоя идея состояла в том, чтобы пойти до отеля пешком.
Марика посмотрела в зекрало и, достав из прически шпильки, принялась заново укладывать волосы.
– Ладно, ты меня уговорил. Но если от этого пострадает моя карьера, пеняй на себя.
– Так уж и быть, я не буду рассказывать твоим теперешним коллегам об истинной причине того, почему мы решили поехать домой. Я скажу им, что нам обоим стало нехорошо, и мы решили не портить настроение другим.
– Интересно, они тебе поверят?
