Текст книги "Жертва на замену (СИ)"
Автор книги: Анастасия Дронова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)
Куда бежать? Мне нужно выйти на дорогу, ведущую к людям. Попросить помощи…
Раненую ногу прострелила судорога, и я упала на колени, слыша, как преследователи приближаются. Короткий вой оборвал недовольное рычание и потонул в шорохе качающегося на ветру кроваво-красного кустарника. Зажмурилась, ожидая болезненного удара, ломающего кости и разрезающего плоть. Вместо этого в спину прилетело нечто, похожее на мешочек с песком. От черной, сверкающей в ночи пыли, засвербело в носу, я невольно чихнула, вдыхая часть осадка. Закашлялась, услышав позади радостные крики стрелка, попавшего в цель.
– А ты говорил, зачем брать пыльцу слепс-блома! [(гот.) сонный цветок] Зато теперь она не убежит, – самодовольство так и плескалось в резком голосе. Ответом ему было тихое фырканье.
Голова приятно закружилось, как при легком похмелье, даже тошноты не было. Я позволила подсохшей от недостатка солнца и осеннего ветра траве принять меня в свои объятия. Слепой глаз луны безразлично и холодно наблюдал за происходящим. Полевая трава и мятная полынь щекотали щеки. Силы и причины бороться отошли на второй план. Закрыла глаза, позволяя забытью окутать меня обволакивающим теплом.
5
Я очнулась, когда мерное покачивание поверхности подо мной сменилось неожиданным скачком. Дернулась, стукнувшись многострадальной головой о деревянный настил грохочущей телеги. Но ни тошноты, ни мушек в глазах не последовало. Осторожно прощупала место ушиба. Шишка была ощутимой, но пульсирующей боли не вызывала. Наоборот, затылок приятно холодило. Пальцы от прикосновения измазались в чем-то дурно пахнущем, похожим на испорченную зубную пасту. Попыталась сесть – но это было нелегко сделать в кандалах – я до головы-то дотянулась только с третьей попытки. На глаза попалась собственная нога в изорванном капроне, и намотанном на поврежденное место чистым лоскутом ткани.
– Ты в порядке? – тихий застенчивый голос донесся из другого конца повозки, в районе деревянных ящиков, накрытых тряпками.
Стоило повернуться – и я тут же отскочила. Два больших морозно-серых глаза уставились прямо на меня. Человека бы я не испугалось, только вот обладатель этих искрящихся любопытством глаз был покрыт шерстью, а кончики острых ушей подрагивали из-за малейшего шороха. Рефлекторно отползла. Голова была тяжелая, тело ныло от лежания на жестком полу, но ясное сознание не оставляло сомнений – это не сон.
– Не бойся, – говоривший вышел на свет. Но я секундой раньше поняла, что это девушка: прежде чем увидела миловидные черты лица, несмотря на специфическую внешность и толстую серебристую косу, перекинутую через плечо. Звонкий и чистый девичий голос не мог принадлежать мужчине. Ей бы в каком-нибудь хоре петь… с таким сопрано.
Кивнула, не понятно зачем, и продолжила неуклюже ползти, пока не наткнулась спиной на изогнутую каркасную балку, служащую опорой конструкции телеги. Странно, но сердце не отбивало бешеный ритм, как это было ночью. Во рту лишь пересохло – но это можно было списать на сухой теплый воздух, пробивавшийся в щели в складках навеса и щекотавший кожу. Девушка-волк наклонила голову и прищурила глаза, рассматривая меня на расстоянии вытянутой руки. Почувствовала себя экзотическим зверьком, запертым в клетку. Но вместо того, чтобы напасть или хотя бы отвернуться, я вернула ей взгляд. Она выглядела не так, как Зефф и Алим. Носик был прямой, аккуратный, с темным кончиком и крыльями носа. Мягкие черты лица добавляли сказочности ее звериной внешности.
– Ты кто? – спросила я охрипшим от жажды голосом.
– Я – Ару, – ответила она, пододвинувшись ближе. Видимо, решила, что раз уж я не кричу во все горло, значит, не боюсь. Впрочем, так оно и было. Но проявлять дружелюбие к тем, кто меня похитил, и прочим соучастникам я не собиралась.
– Ясно, – сухо ответила я, обхватив колени руками и прижимая их к груди. Тяжелые цепи от резкого движения больно ушибли голень, и я поморщилась.
Лицо девушки сразу потухло, стоило ей заметить мою глухую враждебность. Часть меня, конечно, жаждала узнать больше о ней и о месте, в которое мою тушку так бесцеремонно закинули. Но я не из тех, кто делает селфи со своим палачом, накануне собственной казни.
Волчица поджала губы и, скользнув взглядом по перебинтованной ноге, отсела к противоположной стене.
Вот и славно. Только… любопытство все еще раздражающе зудело в районе затылка. А может, просто чешется ушиб? Если честно, плевать. Неважно, кто они и куда меня везут. Надо попытаться выбраться до того, как мы прибудем на место. Помнится, два брата говорили, что я чья-то там жертва. Значит, меня везут в город или в какой-нибудь замок. Надеюсь, не в гарем. Хотя… не знаешь, что лучше: растоптанное достоинство и несвобода или смерть в мучениях в центре какой-нибудь пентаграммы.
Огляделась по сторонам, старательно избегая места, где тихо сидела моя попутчица-тире-надзирательница. Душистый со свежими нотками аромат подсказывал, что днище повозки и полуметровые бортики были сделаны из сосны или чего-то похожего. Так же пахнет наша кособокая банька на улице Пугачева. Папа с братом сами построили ее год назад, чем несказанно гордились. Эх… И почему я не с ними. Что за вселенская несправедливость? Сейчас бы нежилась на пляже, читая новую книгу Паоло Коэльо и думала о вечном.
На каркас повозки была натянута ткань, протертая в нескольких местах и пропускающая теплый воздух внутрь. Концы тента были плотно затянуты веревкой, вшитой по типу кулиски. От этого ощущение запертой ловушки вибрировало на кончиках пальцев. Гудящее от всего пережитого тело требовало действий. Я хотела жить. И желательно в своей среднестатической трехкомнатной квартире почти в центре города. Еще лучше – в той однушке, что была мне обещана.
Но, как бы я отчаянно, до панических звезд в глазах, не хотела выбраться – я не видела выхода. Шансы уменьшались от одного присутствия этой Ару. Даже если я попытаюсь расслабить до треска затянутый вход или порвать ткань навеса в самом слабом его месте – там, где она терлась о каркас и натягивалась, становясь тоньше – при любом раскладе волчица остановит меня. В этом я не сомневалась.
Сжала колени дрогнувшими от вынужденного бездействия пальцами. Уперлась лбом о костяшки и закрыла глаза. Съежившись так, будто пыталась стать в два раза меньше. Спутанные волосы волной рассыпались по плечам, помогая отстраниться от этого чужого и незнакомого мира. Стук сердца стремительно набирал обороты с каждой новой жуткой вариацией на тему «Что же меня ждет дальше». Паника уже собралась с садистским удовольствием схватить меня за горло, как я услышала отчетливый хруст. И манящий кисло-сладкий запах заполнил душное пространство.
Рот наполнился слюной, а голодный желудок скрутил спазм. Не в силах справиться с соблазном, подняла голову, выныривая из своего мрачного кокона безысходности.
– Будешь? – непринужденный вопрос Ару, заставил мою правую бровь нервно дернуться. Девушка, лучась доброжелательностью, протягивала мне яблоко так, будто это гостинец от всей души, а не бледное подобие последнего ужина.
Открыла рот, чтобы рыкнуть «Нет!», но подавилась слюной и жалобно кашлянув, кивнула. Волчица не стала швырять фрукт через всю комнату. Сообразила, что в чугунных цепях я его вряд ли поймаю.
Ару встала, и подошла ко мне – повозку перестало качать, и она даже не шелохнулась. Похоже, мы выехали на ровный участок дороги.
– А расскажи, какая она – Союзная Страна Маннов? – не малопонятный вопрос, а то, что девушка вплотную приблизилась к моему лицу, заставило подавиться куском яблока.
– Я…
– Эй, Ару! – заспанный окрик, в аккомпанемент с широким зевком, избавил меня от необходимости отвечать. В голове закрутились шестеренки, и я уже не слышала ответ девушки и не уловила смысловое зерно начавшейся перебранки между ней и Зеффом.
Я не из этого мира! Меня наглым образом подставили! Те двое, что передали меня здешним антропоморфным волкам! О чем там спорила полуночная парочка…
От напряжения в голове запульсировало. Но я отмахнулась от боли, нарастающей от ослабевающего эффекта мази, как от назойливой мухи, продолжив лихорадочно строить логическую цепочку.
Они говорили, что-то о дочери, которую не хотели отдавать… Женщина еще высказала свое «фи»: видите ли, не похожа я на дочь графа… Точно! Если я скажу, что я – подменыш, несправедливо выданный за жертву… Может, меня отпустят домой. Надеюсь, местные органы судебной системы не служат простым украшением, и их хоть чуточку оскорбит, то, что на роль «жертвы» – что бы это не значило – отправили особу не графских кровей.
6
– Приехали! – подал голос Алим, натянув вожжи. Я это, конечно, не увидела, но почувствовала: меня отбросило в сторону. Ару подскочила ко мне, чтобы помочь подняться. Будь я в другом положении, стряхнула бы ее покрытые мехом руки и непокорно вздернула подбородок. Но сейчас я была похожа на мешок с картошкой – стремилась завалиться на бок от любого толчка. Потому лишь молча заскрежетала зубами и приняла помощь.
Затянутая кулисой ткань раздвинулась, и яркий свет, вперемешку с оранжево-желтой дорожной пылью, заполнил пространство.
– Вылезай! – сердито рыкнул Зефф, рассеянно потирая правое плечо. Именно в него я воткнула заколку. Но вряд ли причинила волку тяжкий ущерб, лишь растоптала его мужскую самоуверенность – ведь у меня все-таки получилось сбежать. И судя по тому, как он хмурился, буравя меня взглядом – это его задело.
– Давай, я помогу, – нерешительно сказала девушка: ее руки дернулись по направлению ко мне, но она себя остановила, так и не коснувшись ладонями моих напряженных от натуги плеч.
– Сама, – отрезала я, пытаясь сдуть налипшие на лицо мокрые волосы и выпрямиться в полый рост. Но под тяжестью кандалов это было сделать трудно, и я поковыляла к бортику повозки, откуда за спиной мужчины-волка выглядывал кусочек равнинного пейзажа с пучками длинной желтой травы и изогнутых деревьев с приплюснутыми кронами. Похоже на… саванну?
– Живее! – вибрирующий от выплескивающегося раздражения мужской голос встрял между мной и бесконечным пейзажем далекой Африки.
Я застыла в недоумении. И не от того, что оцепенела от нахлынувшего испуга – казалось, после пережитого, меня теперь трудно напугать. Я растерялась, не зная, как быть – не сваливаться же с края ненужной поклажей, в самом-то деле? Но с таким металлом на руках и ногах прытко вылезти из повозки у меня не получится. Зефф даже и не собирался мне помогать – лишь крепче сцепил руки на груди.
Перевела взгляд на Алима, не особо ища поддержки, мне бы вполне хватило ЦУ. [ценные указания] Да и признаться, смотреть на него было как-то привычнее – он больше был похож на человека, не было этой волчьей удлиненной морды. Я – взлохмаченная и местами побитая вызвала у старшего – судя по поведению – брата приступ жалости. Человек-волк неправильно растолковал выжидательный взгляд и подхватил меня за талию. Я даже не заметила напряжения в его мышцах и изменений на спокойном лице – он с легкостью поднял мое тело так, будто я весила каких-то жалких 10 кг, а то и меньше.
Я не особо успела рассмотреть его – лишь заметив янтарный отблеск вокруг радужки глаз – как Алим поставил меня на землю и развернул лицом к огромной скале. Она была похожа на исполинский кусок арахисовой халвы. Пласты оранжевой породы торчали хаотично, то тут, то там, создавая впечатление, что Создатель этого мира поленился хоть немного сгладить рваные углы склонов. Но поражало не это. В самом ее центре располагался замок, будто вросший в скалу. Нечто похожее я видела на страницах учебника по истории. Но в отличие от той же Каппадокии, похожей на большой муравейник, это сооружение поражало красотой. Стрельчатые окна, узкие башенки, витражи и коварные позолоченные шпили на крышах. Казалось, все здание тянется вверх, пытаясь дотянуться до небес. В центре фронтона [фронтон – верхняя часть переднего фасада здания, которая ограничивается двумя скатами крыш и карнизом] красовалось сияющая на солнце голова льва. Прямо под ней центральная полукруглая часть замка, заканчивалась балконом с золотыми балюстрадами. Контраст черного и золотого захватывал дух в смешанных чувствах – замок в явном готическом стиле, что должен был выглядеть жутко, сиял великолепием.
Я не сразу заметила, что на балконе стоял некто в темных одеждах и в странной шляпе с козырьком. Обратила я на него внимание, когда незнакомец шевельнулся, и, развернувшись, направился обратно в недра замка.
Толчок в спину от Зеффа не дал панике разгуляться на полную катушку: злость забрала себе оставшуюся энергию. Дернулась и пропустила возникшую на пути ступеньку, но Ару и Алим услужливо не дали мне разбить нос о черный мрамор.
У массивных резных ворот из темно-коричневого дерева с черными прожилками стояли стражники. Золотые петли и две ручки в форме львиных голов с кольцами в роту ярким пятном выделялись на общем фоне. Драгоценные глаза сверкали янтарем, рябя в глазах. Лестница казалась бесконечной. Цепи натирали кожу до крови, а каждый новый шаг давался с трудом. Два стражника с острыми, направленными вверх ушами и мордами доберманов, наблюдали за нашей жалкой процессией. Один из них предостерегающе сжал рукоять меча: темное полуобнаженное тело лоснилось в лучах солнца, короткая шерсть была больше похожа на кожу. Тяжесть, навалившаяся на меня, не давала поднять голову выше и вглядеться в их звериные лица.
– Кто вы? – спросил тот, кто стоял слева, его мускулистая грудь была перетянута кожаным ремнем.
– Вулфссунусы из Хультского леса, дети вожака Ану, – ответил Алим своим флегматичным голосом.
– Мы привели жертву! – вклинился в разговор Зефф, в порыве чувств пихнув меня локтем в бок, отчего я зло зашипела. Если выберусь из этой передряги, побрею на лысо этого наглого волчонка.
– Проходите, – отозвался стражник, на мгновение, повернув голову в мою сторону. Я поймала взгляд насыщенно-карих собачьих глаз. В них проскользнуло… сочувствие?
В горле начала разгораться жара, а небо, казалось, скоро покроется сухими трещинами, как в пустыне. Кислое послевкусие яблока делало все только хуже. Сглотнула тугой ком и сделала нетвердый шаг вперед, когда двери со зловещим стоном отворились. Ступни в капроне скользили по холодному гладкому каменному полу. Стены и колонны, которые будто держали огромную фреску, изображающую огненную птицу, были облицованы белым камнем и украшены позолотой, делая и без того огромное помещение исполинским. На постаменте в пространстве между двумя изгибами винтовой лестницы, стоял богато украшенный стул с сидением из красного бархата. Его резной верхний край, украшенный драгоценными камнями, играл всеми цветами радуги в лучах солнца, проникающего сквозь открытые ставни огромных окон. Глаз не хватало ухватить все детали, сколько бы я не вертела головой с гудящей от напряжения шеей. Тихие шаги, раскатом грома донеслись откуда-то сверху. Подняв голову, заметила знакомую фигуру в темно-синем костюме. Вблизи я разглядела то, что я сначала приняла за шляпу. Остромордая голова черной собаки с огромными стоячими ушами находилась на теле мужчины с черной кожей. Медленная, размеренная походка сковывала сердце страхом с каждым новым шагом, гулко звенящим в наступившей тишине. Даже Зефф, до этого жаловавшийся себе под нос на каких-то сторожевых хундсов [собака (гот.)], замолк, прикидываясь предметом интерьера в лице статуи волка. Остальные тоже замерли. У меня же кончик языка присох к альвеолам. Я просто слушала звонкие шаги, смотря в пол. Страшно было даже поднять голову, чтобы поближе рассмотреть того, кого испугались волки.
– Вы привели ее, – звук шагов оборвался, и я заметила две ноги в поле моего зрения, угловатые изгибы были обтянуты в темно-синюю ткань. Край подола синей накидки был украшен вышитым узором, изображающим раскрывшиеся бутоны лотоса.
Длинные ледяные пальцы с острыми ногтями схватили меня за подбородок и потянули вверх, вынуждая посмотреть ожившему Анубису – я наконец-то вспомнила, кого он мне напоминал – в угольно-черные глаза, лишь с толикой примеси бурого цвета: казалось, будто зрачки сливаются с радужкой глаз и тебя тянет в бездну.
Я забыла все свои весомые аргументы, мысленно съеживаясь до размера молекулы, пока холодные глаза продолжали скользить по моему лицу.
7
– Это дочь графа и графини Блэкхэрдов? – лениво поинтересовался собакоподобный человек, отпустив мой подбородок. На секунду он скривился, скользнув взглядом по подушечкам пальцев, как если бы вляпался во что-то мерзкое.
– А Ваурмс его зна… – начал было Зефф, но подавился словом от ощутимого тычка в бок от Ару.
– Фродаз [фродаз (протогерм.) – мудрый] Амнон, Мы нашли ее связанной в условленном месте, – пояснил Алим, не забыв при этом поклониться и сделать непонятный жест руками. От усталости, жажды и тяжести цепей перед глазами все плыло: хотелось послать все к черту и рухнуть прямо на пол. – В эту часть леса редко заходят гамайнизы из-за мустриггсов [летучая мышь (гот.)], что обитают в северных пещерах неподалеку. Думаю, эта девушка и есть обещанная жертва…
Тут бы мне вклиниться и излить на присутствующих оправдательную речь, но лишь только прохрипела «Я» – и меня тут же парализовал ледяной взгляд глаз цвета потухших углей. Поняла все по выражению остроносой морды прежде, чем услышала ответ.
– Это не столь важно. Она вполне подойдет…
На голову будто рухнул огромный булыжник: в ушах зазвенело, а слетающие с губ слова, касающиеся оплаты за мою голову превратились белый шум.
Как я могла, надеяться, что меня выслушают? Это как выбирать кусок говядины в мясной лавке – берешь не тот, что дороже, а тот, что на вид съедобный. Я – этот долбанный кусок мяса. Зачем им искать какую-то благородную девицу, если я подхожу? Уж не знаю, какие у них тут критерии, но количество денег явно не в их числе.
Отчаяние слабо зашевелилось во мне – отрицание все еще душило его, хоть уже и не так сильно. «ЖЕРТВА». Будто у меня на лбу наклейка с надписью и ценник, как в магазине: штрих-кода только не хватает, чтобы упростить задачу потенциальным покупателям.
Мысли уносились в полные дебри, пытаясь убежать от осмысления всего происходящего, даже мозг с упрямством осла искал в своем толковом словаре другой смысл слова «жертва» – и желательно диаметрально противоположный.
– Милагреш. Сакорру, – позвал Амнон, развернувшись всем корпусом, пока я судорожно вспоминала: выключила ли я утюг, выйдя из дома. Все мое существо упорно не хотело принимать участие в творившемся вокруг меня. Но, как назло, долгожданный обморок все не приходил. – Отведите девушку в гостевые покои в западном крыле и подготовьте к ритуалу.
Шуршание юбок и поспешные шаги почти не отвлекли от моего занятия.
Я все еще разглядывала звенья ржавой цепи между лодыжками, представляя, как они растворяются в воздухе, позволяя мне хотя бы добежать до входной двери. Эх… Если бы сила мысли работала как надо… Облизала губы и поморщилась – ранка на нижней губе от укуса зубов дала о себе знать слабой пульсирующей болью, которая тут же угасла. Но дала мне заряд ясности.
– Это ошибка… – выдавила я, подняв голову и стряхнув пухлые руки двух женщин в белых чепчиках. Правда, женщинами их можно было назвать с натяжкой – покрытые шерстью, с короткими пушистыми хвостами и белыми мордашками с темными полосами от кругленьких ушей до черных кончиков носов. Они были похожи на барсуков, только лица по форме человеческие.
Служанки в накрахмаленных фартуках растерялись, когда я дернулась, а Вершитель моей судьбы – и, кажется, многих других – повернул голову в мою сторону.
Ком в горле упал в желудок, заморозив внутренности ожиданием. Последний луч надежды угас вместе с ответом.
– Не имеет значения, кто ты и откуда. Ты – человек, – Амнон брезгливо сморщил нос. – И сегодня ты умрешь.
Безжалостные слова пронзили насквозь: я обмякла и точно бы рухнула на пол подрезанной марионеткой, если бы не служанки.
Звуки удаляющихся шагов, стучали в унисон с шокированным сердцем. У подножия лестницы мужчина-зверь обернулся. Желто-синее кольцо сверкнуло в лучах солнца. Он снял его с указательного пальца левой руки и надел на правую. Небрежный взмах – и цепи с рук и ног исчезли.
– Можешь даже и не пытаться сбежать, – отчеканил он, делая паузы на каждом слове, чтобы смысл отпечатался в моей голове. Глаза-угольки обжигали – Амнон смотрел, не мигая, явно намереваясь прожечь дырку в моей голове. – Не получится.
Я смотрела, как край его накидки скользит по полу, игнорируя охи и ахи двух крепких девушек, одинаковых с лица, по поводу моего внешнего вида. Какая, к черту, разница, как я выгляжу, если меня все равно убьют?
Шумный выдох привлек мое внимание. Обернулась – семейство людоволков, стоявшее в двух шагах, заметно расслабилось. Зефф расправил плечи и пихнул брата, сказав, что-то о каких-то фуглисах, которые надо честно поделить. Деньги, наверное. Странно, но на них я не злилась. Они всего лишь наемники. Что с них взять?
Теплый взгляд встряхнул нервные окончания, медленно утопающие в обреченности. Жалость Ару обжигала: слезы подступили к уголкам глаз. Сжала зубы и отвернулась, позволяя служанкам увести меня через черный ход – дверь в проход для слуг была спрятана за портьерами под лестницей. Казалось, словно за сотни километров услышала, как стали затихать неуверенные девичьи шаги у меня за спиной. После тишина заполнила пространство. Служанки – Мила и Сако – молчали, назвав только свои имена. Да и мне не особо хотелось задавать вопросы. Мы шли по скудно освещенному коридору, ютившемуся меж толстых стен замка. Потертая каменная кладка и сырой затхлый запах напоминали о подвале. Но привычной для таких мест пыли и плесени я не наблюдала. Как будто здесь время от времени убирались. Считала ступеньки сколотой с затертыми краями узкой лестницы – давящее молчание кололось в груди, будто я проглотила морского ежа. Барсучихи тихо переговаривались, обсуждая бытовые проблемы. Самой насущной сейчас были – порванные муслиновые занавески в Зеленой Гостиной. Меня от служанок отделяла стена, как если бы я была никому не нужным приведением. Впрочем, вскоре так и будет. Кто же будет болтать с будущим трупом?
Девушки отстали. Вопреки всякой логике, пошла быстрее – сказывалось нервное напряжение. И вот я достигла верха. Ручка на двери по форме напоминала голову птицы. Потянулась к ней, скользя пальцами по потускневшему металлу, гладя маленькую головку с острым клювом.
Стоит дернуть ручку – и я стану на шаг ближе к своей несправедливой участи. Смерилась ли я? Чувства смешались в неотделимую массу, и я не могла сказать наверняка.
Меня уже никто не спасет.
Но…
Я не сдамся без боя.
Сжав тонкую птичью шею, резко дернула дверь на себя.
8
Невольно прищурилась от света, заливавшего глаза. На другом конце огромного коридора, устланного мягким разноцветным ковром, находился полукруглый балкон: именно с этого места Амнон наблюдал за нами. Взгляд скользнул по черному мрамору с золотым напылением на перилах и ограждении. В самом углу, в тени, стояла широкоплечая фигура – сведенные в напряжении лопатки были заметны даже под тканью пурпурного плаща. Непроизвольно сделала шаг, не совсем понимая, чего я хочу: броситься вниз, в надежде, что это меня убьет, или увидеть лицо человека, чьи волосы чернильного цвета отливали синим в лучах солнца. Отчаянно хотелось обнаружить хоть одного себе подобного в этом огромном замке. Умом я понимала, что это вряд ли возможно. Но глупому сердцу хотелось верить. А вдруг это какой-нибудь посол из соседней страны людей? Я расскажу ему свою историю, и он вывезет меня в одном из своих огромных чемоданов для одежды, а там я уже найду способ вернуться в свою реальность.
Одна из служанок – Мила, кажется, – схватила меня за запястье. Она покачала головой, приложив к тонким губам палец. Маленькие круглые глаза испуганно сверкнули.
– Это зиуданс Лайонел. Не стоит нарушать его уединение.
Кивнула, все еще находясь во власти непонятного притяжения – все мое внимание сосредоточилось на одной точке: таинственном силуэте. Рука в черной перчатке прошлась по волосам. Внутри все задрожало от предвкушения, смешанного с надеждой.
Пусть он повернется… Пусть окажется человеком… Тогда я смогу…
– Идем, – Сако потянула меня в противоположную сторону.
Я не стала сопротивляться. Глупо думать, что кто-то мне сможет помочь. Ковровое покрытие ласкало гудящие в убитом капроне ноги – тонкая ткань была покрыта кровью, грязью и зелеными пятнами от травы, не говоря уже о громадных стрелках. Ни лак, ни стирка не помогут. Повернула голову в бок, разглядывая богато украшенные стены, облицованные деревом – от витиеватых сложных узоров рябило в глазах, отчего казалось, что стены живые, и следуют за нами попятам. Особенно птица – неизменно появлявшаяся в орнаменте стен – будто сопровождала меня на пути. От выискивания остроклювого существа в море завитков отвлекла гобеленовая картина во всю длину стены – висевшая справа от портрета сурового человека-льва, темные одежды которого сливались с цветом его черной шкуры. Корона-венец на его голове, выполненная из искусных золотых перьев, почти терялась на фоне буйной гривы. На старинном потертом гобелене с потускневшими золотыми и серебряными нитями – с умелыми латками в нескольких местах – была изображена гигантская огненная птица, клюющая глаза черному змею. Серебро в чешуе и языки пламени из канители отбрасывали блики на стены цвета корицы. Картина казалось живой.
– Это Ваурмс [змей (гот.)] – Поглотитель Миров и Наше Божество, Огнептица Люихаз Фуглис [свет (гот.) + fugls (гот.) птица], – пояснила Мила, заметив мой интерес.
Молча отвернулась и последовала за второй служанкой, которая уже успела достигнуть конца коридора.
Геня, ты просто чудо. Тебя здесь выпотрошат, а ты любуешься интерьером, как будто в музее! Просто супер!
Но не восхищаться замком было просто немыслимо – высокие потолки, тяжелые гобеленовые ткани, прихваченные кулисой – служащие как банальными шторами, как и пологом от посторонних глаз в укромном уголке. В одному углу я даже заметила небольшой фонтанчик – в форме чего я не успела разглядеть: барсучихи прибавили шаг, и журчание вожделенной воды осталось позади.
Повернула за угол, поспевая за своими сопровождающими. Похоже, девушки не сильно беспокоились, что я могу сбежать, раз свободно разрешали мне разглядывать диковинки, стоявшие на мраморных постаментах и висевшие на петлях на стене. Здесь не было такой организованности, как в музее, но количеством артефактов замок ему не уступал. Хотя, не сказать, что пространство захламлено. У каждой вещи свое место, даже у висевшего на гвозде рваного куска странной ткани.
Сако – в ее толстую черно-белую косу была вплетена оранжево-красная лента – возилась с дверью. Мила посмотрела на меня, немного ощерившись – почти неуловимо, но тонкие клыки, скользнувшие в щель между губами, я заметила. Злится? Или испугалась чего-то? Остановилась, растерянно мотая головой из стороны в сторону. Не знаю, то ли это энергетика замка, то ли повлиял тот факт, что с меня сняли цепи, но я чувствовала себя гораздо лучше. Виски лишь немного сдавливало при резких движениях головы, испытывающей легкую сонливость, а нога не пульсировало болью – только чесалось. Или во всем виновата грязная тряпка, занявшая свое почетное место между пузатой вазой с ушастыми ручками и статуэткой, изображающей человека-волка в боевой стойке в шлеме и с копьем? Я не удержалась и пощупала ее.
– Джиро опять развлекался в гостевой! – Мила раздраженно цыкнула, дернув руками и глухо зарычав. – Чувствуешь? Его запах! Он назло нам это делает, что ли? Знает же, что мы убираемся в западном крыле!
Распахнув дверь, Милагреш буквально влетела в комнату, кажется, даже шерсть на ее теле встала дыбом от приступа ярости.
– Все не так критично, – спокойно добавила Сако, не обращая внимания на вспышку гнева напарницы, медленным цепким взглядом обводя просторную комнату, как будто сошедшую с ленты инстаграмма аккаунта Букингемского дворца. – Постельное бельем поменяем, и все. Хотя, не думаю, что кровать вообще понадо….
Барсучиха осеклась, бросив сконфуженный взгляд в мою сторону.
Я лишь выпрямилась, сохраняя полную невозмутимость, но сердце в груди все равно пропустило удар.
Ну, давай. Скажи, что я не доживу до утра. Не расплачусь. Не собираюсь я притворяться полудохлым куском мяса. Странно, но такое их поведение – переглядки, недомолвки и молчание, делающее воздух похожим на кисель – меня разозлило.
Проигнорировав повисшую паузу, молча села в расшитое бежевое кресло, даже не заботясь о том, что я могу его испачкать. Захотят – пусть хоть сожгут. Будет время, так я могу еще и пару каких-нибудь дорогущих статуэток из окна выбросить.
– Ты приготовь ей ванну, – голос Милы понизился на полтона. Злость сошла на нет. – А я схожу за новым постельным бельем.
Сдернув простынь и скомканный у изножья пододеяльник с огромной двуспальной кровати, девушка удалилась. Оставив меня наедине со второй служанкой в звенящей тишине. Я наблюдала за ней, чуть прищурившись. Сако мяла глаженый фартук в руках и бегала взглядом от одной вычурной картины в золотой раме до другой. И хоть этого и не было заметно – цвет ее лица не поменялся – ей явно стало неловко. А я даже и не собиралась облегчать ей задачу. Может, ее совесть выйдет из комы, и она позволит мне сбежать?
– Кхм… Я приготовлю ванную. Какую соль вы предпочитаете? Есть лавандовая… пихтовая… Есть соль Целительного Моря… помогает при мелких ранах и…
«Лишь бы не поваренную», – промелькнуло в голове, но в ответ я только пожала плечами.
Сакорру развернулась и направилась к двери, с цветным витражом вместо стекла, справа от кровати. Я решила задать терзавший вопрос: пока он оставался без ответа, пламя воли к жизни пыталось раздуть потухшую надежду, чем не давало расслабиться и повалиться на не застеленную кровать, отпустив все тревоги часа на три. И плевать на ванную.
– Кто был тот… – замялась, не зная подходящего слова, – мужчина на балконе? Мила как-то его назвала… зиандус, кажется, кто он?
– Зиуданс, – поправила Сако, до треска потянув ткань фартука вниз, гипнотизируя кроваво-красный ковер с золотым узором. – Наш правитель. Это он должен будет…
Кровь застучала в голове, и бессвязный лепет служанки о соглашении и о справедливой кровавой плате до меня не дошел.
Лайонел.
Вот значит, как зовут моего палача.
9
Время бежало неумолимо быстро. Суета, царившая вокруг меня, совсем не трогала – будто я находилась в вакууме, отделенная от хлопочущих служанок в коричневых платьях с накрахмаленными фартуками. Ноздри щекотал запах розы, исходивший от моей кожи, влажные волосы оставляли мокрые дорожки на льняной ткани простого платья. Я пялилась на узор ковра, плавно переползая взглядом от одного резного столбика к другому. Тяжелая ткань балдахина лениво покачивалась от порывов ветра, не сдерживаемого ставнями. Несмотря на то, что в комнате было душновато, меня бросало в озноб, только от одной мысли о предстоящем ритуале. В детали меня не посвящали, но у меня было богатое воображение. Единственное, девушки меня заверили, что все произойдет очень быстро. Теперь оставалось гадать, вырвут мне сердце или свернут шею. Солнце за окном, разморенное от жары, лениво передвигалось с востока на запад. И суток еще не прошло, а по ощущениям – целая жизнь. Я ведь так многого не сделала…
