Текст книги "Жертва на замену (СИ)"

Автор книги: Анастасия Дронова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

– Прячьтесь!

Прежде чем мы успели опомниться, Ишум толкнул нас в разлом между двумя каменными обломками скалы, загораживающими отступление, отчего дорога, по которой мы шли, напомнила широкий коридор без ответвлений.

Тут три беспокойных огненных сферы подсветили этого «стража». Остро захотелось спрятаться за спину Амнона, хотя мы и так были прижаты друг к другу почти вплотную. И чтобы это сделать пришлось бы вытолкать фродаса из природной ниши.

– Ч-что это? – пискнула я, пока чудовище из грубо отесанных булыжников грузно перло напролом и принюхивалось, словно сторожевой пес, ища нарушителей.

– Мушхуш или Сирруш, по легенде это существо с головой надрса, передними ногами ливы и задними фуглиса. И ядовитым жалом на конце хвоста. Он охраняет вход в Теневой Мир. Но… – Амнон прищурился, вглядываясь в потемки. Чудовище приближалось: и каждый его шаг отдавался вибрацией во всем теле. – Почему он… Каменный?

Казалось, последние слова, пронеслись по всему горному ландшафту, потому что этот каменный… дракон (шар отразился в его красных угольках-глазах, выдергивая из тьмы остроносую вытянутую морду) вдруг замер, прекратив дергать головой в недовольстве, прогоняя огненные сферы, когда они приближались слишком близко. Иги-Ки повернул морду и посмотрел прямо в расщелину, где мы прятались. И проигнорировав Бога, который шевелил пальцами, отвлекая чудовище сгустками своей энергии, направился прямо на нас.

Прежде чем я успела в уме составить завещание, Ишум преградил ему путь.

– Ох, не хотел я этого, мой хороший… – вздохнул он. А в следующую секунду поднял руки и произнес.

– Ишу-Галь-Ра!

Меж его ладоней начала расти, насыщаться огнем и наливаться жаром огненная сфера. Когда она стала размером с гимнастический мяч, а от нарастающего тепла запекло глаза, Ишум отвел руки назад как при метании снаряда и сгусток энергии угодил прямо в живот чудовища: оно тут же взорвалось, и начался камнепад.

Когда последний каменный осколок упал на землю, Ишум даже не дал нам выдохнуть с облегчением, вытаскивая из ставшего уютным и родным, в свете последних событий, убежища – уж лучше сидеть здесь, чем превратиться в лепешку под огромной каменной лапой!

– Бежим! В скором времени, он соберется обратно, а второй раз я такой трюк проделать не смогу!

57

Неслась со всех ног, вровень с Амноном, боясь упустить из вида удаляющуюся спину Бога Огня. Ишум несся так, будто отрастил невидимые крылья у себя за спиной.

Легкие и мышцы горели, а ноги сводило судорогой. И лишь одна мысль не давала схватиться за бок, рухнуть прямо на землю и свернуться калачиком.

Меня раздавит каменный великан. Если не успею убраться отсюда. Меня раздавит КАМЕННЫЙ драконоподобный великан!

Услышала гулкий звук позади – рванула вперед, без особых успехов стараясь дышать ровно и глубоко, при этом не размахивая руками как истеричка. Ишум резко вильнул вправо, и я чуть не врезалась в возникшую из тускло освещенной тьмы стену. Хорошо, что вовремя затормозила.

Еще рывок, и я рухнула на обдуваемую ветром эфемерную поверхность, будто сооруженную из стекла. От одного взгляда сквозь прозрачную, твердую субстанцию захватывало дух: я видела, как далеко внизу потоки лавы разбиваются о рваный скалистый берег.

Жадно глотая подвижный воздух, чувствовала, как стук крови в висках утихает, только непривыкшим от нагрузки ногам было тяжело.

С трудом выпрямилась.

– Если… еще… придется… так бегать, я… – обрывки предложения глушила моя одышка и порывы свистящего в ушах ветра, – … запрыгну на твою спину.

– Да, пожалуйста, – фыркнул Ишум: угроза совсем его не озаботила. – Но можешь расслабиться. Эн-Лиль – самый миролюбивый из всех, населяющих Теневой Мир. Если его не разозлить…

Последнее предложение Ишум произнес тихо, но ветер услужливо донес до моего уха все, вплоть до самой невнятной буковки.

Я промолчала – возмущаться или спрашивать не было сил. Да и толку? Разве объяснения Ишума что-то поменяют? Мы преодолели почти полпути, глупо поворачивать назад. Особенно учитывая, что на обратном пути нас поджидает так называемый «страж» владений Богини Земли.

– Возьмите меня за руки, – велел Ишум, повернув голову в нашу сторону и раскрывая ладони обеих рук, продолжая стоять к нам спиной.

– Зачем?

Если из меня пробежка высосала все силы и любопытство вместе с ними – у Амнона же еще осталось желание задавать вопросы.

– Эн-Лиль не вмешивается, но вот госпожа его сердца, Нин-Лиль любит путать мысли. Здешние Боги не поддаются ее влиянию, но вот смертные… Вы – другое дело.

С готовностью сжала теплую, даже при таком леденящем ветре руку. Успокоив себя, что пока мы все трое держимся за руки – ничего не случится – я смогла шагать вперед без опаски. Даже настроение приподнялось.

Еще чуть-чуть, Лай. Мы найдем Чашу Пяти Стихий и вырвем тебя из лап смерти! Обязательно!

Порывы ветра заставляли щуриться и вздрагивать, когда теплый бриз сменялся на леденящий ветер, но это пока что было самое простецкое испытание. Побывали бы они в моем городе! Где такая пурга бывает, что дорога до ближайшего магазина превращалась в настоящий квест. А тут… Подумаешь, ветер то перехватывал дыхание, будто пытаясь задушить, то игриво забирался под полы плаща. Главное, что в глаза не лез песок и другая грязь, а щеки не жалили холодные снежинки: некая сила просто гоняла туда-сюда воздух с переменной активностью. И это даже не буря.

И тут я услышала, как ветер принес голос со знакомым сильными, бархатными нотками. Его голос.

– Геня… – позвал ветер.

Я остановилась, вынуждая сделать это и своих спутников.

– Что такое? – Амнон первым уловил, что со мной что-то не так.

– Геня… Останься… Не уходи…, – снова зашептал голос. Где-то там, вдали, за завесой темноты с редкими переливами серебра – будто ветер играл с фатином, украшенным блестящими пайетками.

– Геня… – голос окутывал, проникал через кожу, будя во мне желание последовать за ним в блестящую тьму. Стиснула зубы, но прибавить шаг не смогла: шла неторопливо, оборачиваясь и прислушиваясь.

«Нет, это не может быть он. Нет», – твердила себе, чтобы смысл впечатался, а я поверила, что голос, зовущий и стенающий, принадлежит не Лайонелу.

– Да что с тобой! Нам спешить надо! Некогда красотами любоваться! Да здесь ничего толком и нет… – резкий голос Амнона сменил раздражение на любопытство, он тоже не удержался и обернулся.

Да, точно. Ничего здесь нет. Это не…

– Погоди, – теперь и Бог решил забеспокоиться, – ты что-то слы…?

Геня, помоги мне…

Выдернула руку, так и не дослушав вопрос Ишума, и понеслась на зов, под удаляющиеся звуки мужских голосов.

«Лай в беде! Он зовет меня! Я нужна ему!» – билась в истерике мысль, заставляя бежать быстрее, почти на пределе своих возможностей, игнорируя бунт в мышцах, натруженных предыдущим марафоном.

Призрачный голос усилился, как и ветер, дувший то в спину, то в бок, отчего растрепанные волосы неприятно хлестали по лицу. На бегу я даже сбросила свою поклажу, чтобы легче было бежать, даже не задумываясь о том, что содержимое заплечного мешка могло пригодиться.

Неслась как на крыльях.

«Он здесь! Зовет меня! Я помогу!»

– Лайонел? – позвала я, когда ветер стих, а голос растаял в посеребренной темноте – нечто переливалось в окружающем воздухе, будто ниточки декоративного дождика. Вдруг тонкие нити начали крепчать, оформляться в более четкие линии и предо мной предстала женщина – ее серебристые волосы сохранили этот волшебный блеск, за которым я так бездумно следовала. И попала в ловушку… Кажется.

Враждебности ни в движениях, ни во взгляде девушки не было. Ее кожа рябила в глазах, она то становилась прозрачной, то обретала плотность. Проморгалась, поймав в фокус ее лицо, с легкой улыбкой, и шагнула к ней.

– Вы кто? – спросила, хоть и смутно догадывалась.

– Нин-Лиль, – она подплыла ближе, развивающийся на легком ветру широкий рукав струящегося платья мазанул по моей щеке, когда женщина тонкими, почти бесплотными пальцами взялась за мой подбородок. Алебастрового цвета глаза, с белоснежными прожилками, смотрели прямо в душу. Внутри все замерло и онемело, но я не смогла отвести взгляд. Совсем. Ни двинуться. Ни пошевелиться.

Она отвела глаза – я с шумом выдохнула.

– Ты издалека, – тихий, вибрирующий голос, отдавался где-то в голове, заглушая мысли. Я не могла ни думать, ни слышать, что происходить вокруг. Только слушать голос Нин-Лиль. – Не из этого мира, – она воздела глаза к несуществующему небу, – не из того, что наверху.

Кивнула в знак согласия. Сердце еще не пришло в ритм, и все так же тревожно трепыхалось в груди. Женщина замолчала, но она продолжила кружить вокруг меня, ловя взгляд, изучая.

– Потерянное не ищи, к утраченному не стремись. И только тогда оно придет к тебе в руки.

Рука мягко, по-матерински, коснулась моей щеки.

– Иногда счастье не требует выбора или отказа.

– А…? – протянула я в растерянности, но вопрос не успел оформиться – Нин-Лиль исчезла.

58

– Геня!

– Скаттс!

Будто плотная пелена спала – и я услышала знакомые голоса: Амнон и Ишум искали меня.

– Я здесь! – позвала в ответ, но голос был хриплым от напряжения и слабым, поэтому вряд ли мужчинам удалось меня услышать.

– Ты в порядке? – Ишум оказался рядом, вынырнув из тьмы: возле его головы кружили два огненных шара.

Кивнула. Я была слишком потрясена и расстроена, чтобы говорить вслух. Горечь от того, что голос, звавший меня, был всего лишь обманом, сжимала горло в болезненном спазме, а глаза раздражали набежавшие слезы.

Лай не здесь, он в Хайме, борется с самой смертью за свою жизнь…

– Кто здесь был? – Амнона я бы не заметила, если бы клубок огня и света не отразился в обеспокоенно бегающих глазах.

– Что сказала Нин-Лиль? – по моему выражению лица Ишум все понял.

В голове зазвенели туманные слова, произнесенные владычицей ветра.

– Я не совсем ее поняла… – замялась, боясь ошибиться, и принять ее слова за некое пророчество, а потом разочароваться. – Кажется, она сказала, что я могу оставить все как есть, и все равно буду счастлива. Вроде бы…

– «Оставить все как есть?», – волнение в голосе фродаса усилилось. – Неужели, мы должны бросить Лайонела…

Он осекся, не желая продолжать. Я его прекрасно понимала: сама физически не могла поднимать тему возможной смерти мужчины, что занял место в моем сердце.

– Нет! Ее слова касались конкретно меня! Думаю, Нин-Лиль хотела сказать, что я могу не искать способ вернуться в собственный мир – все и так наладится… – замахала головой и руками, всем видом показывая, что слова Нин-Лиль никак не относятся к Лайю. А вдруг…

– Нин-Лиль смертные называют Владычицей Судеб. Ее предсказания всегда сбываются, – Ишум задумчиво тер подбородок, явно пытаясь понять, почему Нин-Лиль решила одарить меня своим вниманием.

– Не думаю, что это было пророчество. Нет… – внутри все вздрогнуло. А вдруг она все-таки имела в виду Лайя…

«Иногда счастье не требует выбора или отказа», – прошелестело в голове.

Это немного приободрило – если в итоге меня ждет счастливая судьба, значит мы справимся со своей задачей и добудем Чашу.

– Как знаешь, – Ишум не стал настаивать. – Смертные сами творят свою судьбу. Боги лишь намечают путь, с началом и концом. При достаточном везении и упорстве, каждый может изменить не только предначертанный маршрут своей жизни, но и ее конец. Ладно, нет времени для теологических дискуссий. В Хайме уже прошло почти двое суток, нужно торопиться.

Настоящий ужас схватил за горло, а потом провалился в грудь и сжал в своих когтях незащищенное сердце.

– Двое суток? Но ведь… – посмотрела на Ишума вопрошающим взглядом «Ты ведь шутишь, правда?». – По ощущениям прошло часов пять. Может, восемь. Ладно, максимум – 10. Но не…

Ишум покачал головой – сердце превратилось в ледышку и упало в желудок, норовя оттуда скатиться в пятки, а в идеале – совсем покинуть мое тело. Столько переживаний за такой короткий срок оно просто не выдержит.

Вот же я дура, теряла драгоценные минуты, гонясь за обманкой.

– Не падай духом, – Амнон вручил мне брошенный походный мешок, и похлопал по поникшему плечу. – Куда нам теперь?

Позволила себе один протяжный вздох, накинула свою торбу обратно на плечи и выпрямилась.

– Веди. Я уже сыта по горло загробной экскурсией.

– Остался последний рубеж…, – пауза в конце мне не понравилась. Совсем. – Озеро Зи-Шар. Обитель потерянных душ.

– Это то самое место, про которое говорила Эа? – я уже знала безрадостный ответ, но надежда, как говорится, умирает последней.

– Да, – коротко произнес Ишум: ноги сразу потяжелели, но я усилием воли заставила конечности двигаться в нужном мне ритме, нет у меня такой роскоши – без особой охоты шаркать по гладкой, прозрачной поверхности владений Эн-Лиля.

– Чем опасно это озеро? – поинтересовался Амнон. Мне вот совсем не хотелось слушать, уж лучше будет неприятный сюрприз, чем накручивать себя.

– Это не совсем озеро… – чувствовалось, что Ишум нехотя поддерживает эту тему. Но Амнон упрямый, это любой почует: если бы Огнебог не ответил – он бы его замучил предположениями или потоком других бессвязных вопросов. – Да, это озерная чаша, только вот заполнена она не водой…

Повисла пауза, Бог-провожатый сделал вид, что его заинтересовала нечто, белеющее вдали.

– А чем? – фродас подталкивал Ишума, не давая ему увильнуть и сменить тему.

– Душами неприкаянных. Подземная Река разветвляется, лава остывает и покрывается льдом, под которым заключены души. Ваши предки называли ее Хубур, а твои, – Ишум посмотрел на меня, это я заметила лишь краем глаза, с замиранием сердца шагая все ближе к стелящемуся впереди туману, – называли ее Смородина. Ее охраняет Первый Убитый. У него много имен Хамар-Табал, Хэбэл, Ур-Шанаби.

– Насколько я помню, у египтян была похожая река Стикс, а по ней душ перевозил паромщик – Харон, – решила поделиться своими знаниями. – За провоз он брал обол, монетка такая.

– Хэбэл не берет плату, – Ишум загадочно улыбнулся, будто знал нечто неведомое нам двоим. – Он добровольно помогает потерянным душам.

– Должно быть, их тут тьма тьмущая… – представила овраг, кишащий стонущими душами, и поежилась.

– Богиня Эреш помогает им найти свой путь: вернуться в мир или же уйти дальше – в чертоги Создателя…

Мы пересекли зыбкую границу, и теперь шагали бок о бок по земле, припорошенной снегом, что растворялся в молочно-белом мареве. Снег не таял, оседая на ботинках и плечах, отчего было не по себе. Могильный холод кусал открытые участки кожи.

– Долго нам еще идти? – нетерпеливо спросила, кутаясь в плащ. Все во мне вопило, что из этого места следует убираться, и как можно скорее.

Ишум неуверенно склонил голову сначала к правому плечу, поток к левому, прикидывая в уме расстояние.

– Если не собьемся с пути, и нам никто не помешает, то думаю…

Хотела уже спросить, кто нам может помешать в этом явно вымершем месте, как вдруг…

– Кто посмел нарушить мой покой? – голос – холодный и властный – в котором слышался треск лопающихся промерзлых костей – донесся до нас, тревожа туман, что до этого неподвижной массой стелился у ног.

Из плотной завесы начал вырисовываться силуэт, с огромными темнеющими на белом фоне крыльями.

59

– Эреш! – Ишум натянул на лицо улыбку, распахнув объятия, пока мы с Амноном стояли в оцепенении напротив женщины, закутанной в темные траурные одежды, с черными крыльями за спиной. По мне ей только косы не хватало, что выглядеть истинным жнецом смерти. Волосы цвета вороньего крыла развивались, хотя ветра, который по идее должен был их шевелить, я не почувствовала.

– Что ты здесь делаешь, Гибил? – подол ее длинного платья сметал туман, волочась по земле, а маленькие вихри пепла – я наконец-то поняла, что это за «снег» – боязливо кружились в отдалении от ее белого лица с обескровленными губами, будто бы боясь испачкать кожу своей госпоже. – Ходили слухи, что ты сбежал, оставив все на Гирру. А теперь ты пришел в мои владения, в самое сердце Ир-Каллы. Зачем?

Голос ни на йоту не повысился, но было очевидно, если он не ответит, сам, может, и избежит худшей участи, а вот мы с Амноном «искупаемся» в Озере Зи-Шар, и станем не просто гостями этого места, а пополним ряды тех самых несчастных, что стекаются в Обитель Потерянных Душ.

Туман вокруг посерел, стал плотнее. Чувство, что нас окружили неведомые существа, чьи когтистые лапы мелькали в дымке, пощекотало затылок. На нас смотрели сотни глаз, я уверена. Наблюдали за решением своей повелительницы.

– Мало того, что ты пренебрег своими обязанностями, ты еще привел в Нижний Мир смертных…

Ее холодный взгляд, сине-зеленый, с красными всполохами, будто замороженные языки пламени, скользнул по мне. А я почувствовала себя так, будто у меня по пищеводу пустили жидкий азот, превращая внутренности в лед.

Еще ни один из здешних Богов не вызывал во мне такое сильное смешанное чувство страха и трепета. Взгляд прилип к серым от пепла носкам ботинок. Ледяной взор прожигал во мне дыру, смывая всю мишуру и заглядывая в самое нутро.

– Зачем? – снова повторила она.

Ишум сглотнул. Ему тоже было неуютно в присутствии Богини Подземного Мира.

– Мы пришли за Чашей Пяти Стихий.

Посеревший туман, скрывающий прислужников Эреш, замер, как только черные брови сдвинулись на переносице.

– Ты знаешь, – женщина принялась описывать вокруг нас круги, разглядывая каждого по отдельности, ее крылья подрагивали, будто от возмущения. – Ни один Эн и ни одна Нин не могут коснуться чаши. Она – дар Создателя смертным.

– Поэтому я и привел их, – Ишум указал на нас, а мне жуть как захотелось спрятаться за спины мужчин. – Чтобы они вернули Чашу в Средний Мир.

– Смертные лишились этого дара, когда стали использовать ее силу в алчных целях, жаждая встать вровень с самим Создателем. Повелитель Неба наказал их, вернув чашу в Эр-Каллу. Оставляя их беззащитными перед тварями, что они создали, в попытках обрести бессмертие. Но ты и так знаешь эту историю, Гибил. Ведь ты был там. Именно ты ослушался Создателя и решил помочь смертным, за что был изгнан из Верхнего Мира.

Я во все глаза уставилась на Ишума. Который сделал вид, что речь идет не о нем.

– Это все неважно, – поспешно вставил он, будто боялся, что Богиня еще что-то расскажет. – Их друг умирает. И он связан с тобой, Эрешкигаль.

Женщина обернулась. Долгий взгляд на ничего не выражающем лице, заставлял гадать, о чем она думает. Тут она махнула рукой, и серые тени гротескных форм рассеялись. Стало тихо: булькающее рыки, возня, зловещее шипение – все прекратилось, а туман вокруг снова стал молочно-белым.

– Чаша находится в центре Зир-Шар. Ур-Шанаби отвезет. Ты не должен вмешиваться.

– Можно мне хотя бы проводить их до берега, Госпожа? – с невинной улыбкой спросил Ишум, даже поклонился Эреш, выражая почтение и готовность смериться с любым ее решением.

Она не ответила. Лишь махнула рукой, а в следующую секунду взмыла вверх, разрывая плотную ткань тумана и оголяя серые камни, поддернутые инеем и пеплом. Потревоженная завеса быстро восстановилась, наполняя белыми парами прорехи в своем полотне.

– А как Эрешкигаль связана с Лайонелом? – Амнон наверняка тоже жаждал задать этот вопрос, только я его опередила.

– Это долгая и запутанная история, – протянул Ишум, приглаживая и без того идеально лежащие волосы.

– Мы, может, вообще погибнем, – нервный смешок вырвался из горла против моей воли. – Никакого вреда не будет, если ты нам расскажешь.

– Я, если честно, сам не знаю. Тогда я еще обретался в Верхнем Мире, а пересказывать слухи…

– Да ладно тебе, – по-дружески ткнула его в плечо. Глупый жест в данной ситуации, но мне хотелось хоть как-то разбавить гнетущую атмосферу. Мы вдвоем с Амноном сядем в лодку, и, если паромщик решит утопить нас в озере Потерянных Душ, никто ему не помешает – Богиня Эреш ясно дало понять, чтобы Огненный Бог не вмешивался. Если что случится – мы сами по себе. Споткнуться у самого финиша – в нашем случае – умереть самим и лишить Лайя последнего шанса выжить.

– Ладно, – раздраженно бросил Ишум. – Ты уже слышала легенду о Зиусудре? О воине, что попросил у Создателя силу?

– Да, – кивнула, не улавливая связи. – Он получил силу ливы, а потом, когда война с Азгонами закончилась, встретил полубогиню со звериными чертами, но все равно очень притягательную. И остался с ней. Если я ничего не путаю…

– Почти. Ее послал Создатель, чтобы она очистила мир. Как выплывают сорняки, перед тем как засеять семена. Под чистую. Сжечь огнем вместе… Со мной, – О. Так вот почему, Ишум не хотел говорить. – Я безропотно мог исполнить любой приказ. Только вот Нун-Лиль убедила меня не уничтожать Средний Мир. Мы вместе сражались с порождением глупости – с Азгонами, что смертные создали, в попытке стань Богами. Эти твари уничтожали все, превращая землю под ногами в обугленные останки, отравляя реки, пожирая и заражая мором всех, кого они встречали на пути. Хэбэл, чья бессмертная кровь помогла в этом кощунственном творении, пожертвовал собой. Но Нун-Лиль, воскресила его, воспользовавшись той силой, с помощью которой она должна была восстановить мир, очищенный моим священным огнем. Хэбэл получил новую жизнь и взял себе другое имя. И вместе с Нун-Лиль они ушли далеко от людей. А после их потомки создали величественную и сильную страну, известную, как Хайм.

– Но как Эреш связана с этой историей? И Хэбэл… – не знаю почему, но имя мне запомнилось. Кажется, Ишум о нем уже говорил… Погоди, разве это ни еще одно имя паромщика смерти?

– По одному вопросу за раз, Скаттс, – улыбнулся Ишум.

Поволока впереди немного расступилась, обнажая полукруглый край озера. Тускло сверкающая лодка была прибита к берегу. Возле нее стоял мужчина в плаще. И когда он снял капюшон. Я закрыла рот ладонью, душа крик в зародыше.

Ур-Шанаби, Хэбэл, или как там его… был точной копией Лайонела.

60

– Почему он так похож на Лайя? – сквозь зубы прошипела, метнув взгляд от Ишума, прячущего улыбку в кулак, до ухмыльнувшегося Амнона, который точно что-то знал или понял, в момент, когда паромщик показал свое лицо.

– А ты как думаешь? – прозвучал риторический вопрос, сразу после него Ишум продолжил: – Твой Лайонел – прямой потомок Хэбэла. За свою жизнь, он умирал несколько раз, и в последний, когда Нун-Лиль вернула его к жизни, он взял себе новое имя – Зиусудра. Что означает «мудрейший». Ну не хвастун ли?

Мы оказались вплотную к герою легенд, рассказанных Лайонелом. Уголки его губ дрогнули на утверждение Ишума: отстраненная маска спала с лица.

– Давненько я тебя здесь не видел, Гибил… Снова помогал обездоленным смертным? Смотри, Госпожа прикажет утопить тебе в Зир-Шаре, будешь знать, – Хэбэл-Зиусудра покачал головой, но раздражения и упрека ни в его голосе, ни в выражении лица не было. Слово он припугнул Бога лишь для острастки.

Когда один из шаров подлетел ближе и осветил лицо Хэбэла, различия бросились в глаза. Нет, это все еще было лицо Лайя, и как ни странно, человеческой его сущности: тот же четкий профиль, губы, скулы, разрез глаз. Только… шрамы, украшавшие лицо, ожоги на шее, уползавшие дальше под одежду, прямо кричали, что их обладатель познал все тяготы войны, в которой победа было сродни чуду. Лишь глаза выдавали в нем человека не жестокого, и не черствого. Мягкий взгляд скользнул по моему лицу, согревая теплотой радужки цвета какао.

– Отвезешь их к Источнику? – спросил Ишум, кивком голову указав в нашу сторону.

– Хорошо, – согласился Хэбэл и отошел в сторону: Амнон, от нетерпения топтавшийся на месте забрался в лодку с высокими бортами.

– Постой, – Ишум схватил меня за руку, а после повернулся к паромщику с беззаботно-невинной улыбкой. – Я только попрощаюсь с девушкой. Мало ли что с ней может случиться. Она ж мне почти как дочь, которой у меня никогда не было.

Хэбэл поджал губы и прищурился, но ничего не сказал, отвернувшись к лодке.

Я хотела уже возмутиться и стряхнуть руку, но тут Ишум порывисто обнял и зашептал на ухо.

– Возьми его, – что-то маленькое и легкое опустилось в наружный карман моей набедренной сумки. – Если что-то случится, с чем вы не сможете справиться, зови меня.

– Но Эреш сказала… – дернулась, высвобождаясь из объятий и заглядывая глаза, в них горел бунтарский огонь.

– Когда запреты меня останавливали? – шелудивая улыбка пробежала по нахальной физиономии.

И не дав мне и слово вставить, Бог развернул меня лицом к озеру и чуть подтолкнул.

Неуклюже перевалилась за борт, и лодка тихо поплыла по непонятной воздушной массе, под стоны и шепоты душ, чьи силуэты угадывались в окружающем тумане.

Рукой забралась под плащ, нащупала сумку и откинула петлю с пуговицы, в форме колышка. Осторожно запустила пальцы и нащупала «подарок» Ишума – мне понадобилось несколько секунд понять, что это.

– Перо…, – вырвалось у меня, на что Амнон внимательно посмотрел мне в глаза.

– О чем ты?

– Перо… чинный ножик не помешал бы, а то мало ли, – выкрутилась, как смогла.

Хэбэла не интересовал наш разговор, он стоя правил лодкой, напряженно вглядываясь в потоки душ, тащивших лодку дальше от берега.

Амнон закатил глаза, но от дальнейших вопросов воздержался.

Больше мы не разговаривали, но я была уверена, что в его голове циркулируют схожие мысли. Успеем ли мы достать эту Чашу Пяти стихий и спасти Лайонела? И даже если Чашу мы добудем, как вернуться домой вовремя? Не возвращаясь в Обитель Эн-Гибила?

Время здесь будто растягиваясь. Из-за шепота душ и легкого покачивания лодки клонило в сон. Амнон почти сразу задремал, укутавшись в плащ и съежившись в корме лодки. Но я не могла позволить себе такую роскошь. Встав, я облокотилась о высокий борт, вглядываясь в туманную поверхность озера: время от времени по ней проходили голубовато-зеленые искры.

Шепот и стоны усилились, будто бы обитатели Зи-Шара, завидев меня, решили пожаловаться на свою нелегкую долю. Наклонилась прислушиваясь. Женский плач, зовущий своего любимого, заставил сердце сжаться от жалости: часть меня захотела помочь безутешной. Я протянула руку. Может если я, вытащу ее из этого озера…

– Не стоит, – паромщик отпустил весло, и перехватил мою руку, прежде чем пальцы коснулись дымной поверхности. – Если ты не хочешь остаться здесь навечно, захлебываясь в потоке своих самых болезненных воспоминаний.

– А как души попадают сюда? – тихо спросила, не очень надеясь на ответ молчаливого Хэбэла. – Это такое наказание?

– Нет. – Он вернулся к своему занятию, и лодка снова неспешно поплыла, прорезая носом марево, похожее на густую сахарную вату. – Сюда попадают души, зацикленные на гневе, горе, месте, зависти. Не способные к концу жизни отбросить все, и без сожалений двигаться дальше.

– Но… Все люди о чем-то жалеют… Они остаются тут навечно? – от очередных стонов на глаза невольно навернулись слезы.

– Нет. Все зависит от них самих, смогу ли они отпустить то, что тянет их на дно.

– А… – мой вопрос ускользнул: с мысли сбил ласковый, переливчатый голос, доносившийся из глубины. Слов песни я не понимала, но она действовала успокаивающе. Гнетущая тоска, пустившая корни в сердце, как только берег остался далеко позади и заунывные голоса душ начали тревожить слух. – Кто это поет?

– Хранительница Зи-Шар, – Хэбэл улыбнулся: улыбка получилась и горькой и нежной одновременно. – Она – единственная никогда не сможет покинуть это место. Нун терпит наказание за то, что ослушалась отца и полюбила человека.

Лодка врезалась в берег, обрывая разговор. Убаюканный фродас вздрогнул и очнулся.

– Мы на месте, – бросил Хэбэл, отворачиваясь, тем самым давая понять, что время вопросов и ответов подошло к концу.

Амнон ловко перескочил через высокий край лодки и помог мне выбраться. Мы оказались на невзрачном каменистом островке.

Зацепившись взглядом за глыбу, прямоугольной формы, напоминающую поставку под экспонат, в самом центре, ринулась туда, чувствуя, как сердце замирает в предвкушении скорой победы.

Но…

Туман немного рассеялся, вместе с надеждами: на камне ничего не было.

Замедлилась, боясь подойти ближе и окончательно разочароваться.

Нет, нет, нет… Чаша должна быть здесь. Где же еще? Ишуму незачем было нас обманывать.

Стало страшно. А вдруг…? Нас заманили в ловушку?

– Как думаешь, нас кто-то опередил? Или тут изначально никакой чаши не было? – сарказм в голосе Амнона отдавал горечью.

61

– Помоги мне! – принялась лихорадочно обшаривать камень, ища потайную нишу, механизм, хоть что-то.

– Бесполезно. Мы проиграли… – бесцветным голосом произнес Амнон, опускаясь на груду разбросанных камней и сжимая голову руками. Казалось, еще чуть-чуть и он вздернет морду и безутешно завоет.

– Нет! – рыкнула я, пытаясь сдвинуть с места неказистый пьедестал: вдруг под них зарыта эта проклятая чаша? – Я не собираюсь так просто сдаваться! Мы проделали такой путь… Мы…

– Мы сделали все, что смогли, – обреченно проронил он. – Надо найти Ишума, и…

Ишум! Точно! Он ведь сказал, чтобы я позвала его, если…

Запустила руку в сумку, выуживая невесомое серенькое перо.

И как это работает? Может, как средство связи…

Поднесла перышко к губам.

– Ишу…

Порыв ветра подхватил его прежде, чем я успела договорить.

– Нет! – перо растворилась в туманных водах Зир-Шара, я даже до края берега добежать не успела.

– Нет… – вернулась к единственному примечательному месту этого закутка посреди озера и всей тяжестью тела навалилась на него.

«Пожалуйста, я хочу лишь спасти его…»

Последние остатки надежды утекали вместе с тихими слезами. Камень темнел с каждой соленой каплей, что попадала на его поверхность. Пыль, попавшая в нос заставила чихнуть. Я на секунду отвлеклась от своего горя и заметила странный блеск в трещинах, прямо в центре неровной поверхности каменной подставки. К_н_и_г_о_е_д_._н_е_т

– Амнон, – позвала фродаса, чувствуя, как сердце пропустило удар и замерло в ожидании. – Иди сюда. Посмотри.

Фродас буквально подскочил, решив, что я нашла то, зачем мы пришли. Увидев, на что я показываю, он сначала поник и хотел отмахнуться, но после нахмурился, прищурив свои темные глаза, и подошел вплотную, критическим взглядом разглядывая едва заметные артерии трещин, образующие круг, из которых просачивался слабый свет.

– Дай-ка, – Амнон провел острым ногтем по надколотому центру, и хлипкий камень ввалился внутрь небольшого овально углубления.

– Это же Чаша! – едва сдержалась, чтобы не подпрыгнуть от затопившей меня радости. – Мы нашли ее! Осталось только…

– Отделить ее от камня, – фродас попытался подцепить ногтями серебристый ободок, вросший в камень, но ничего не вышло. Кубок, из-за которого мы прочесали всю Ир-Каллу, слился с каменной глыбой, и его было невозможно вытащить.

Отполированная внутренняя поверхность Чаши сверкала, дразня нас.

– А может попробовать разломать эту глыбу и унести Чашу? И плевать, что она останется вмонтированной в камень. Вряд ли она потеряет свои целебные свойства, – ляпнула первое, что пришло в голову.