Текст книги "Жертва на замену (СИ)"
Автор книги: Анастасия Дронова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
Ступор и бессилие накрыли меня тяжелой пеленой, мне хотелось просто позволить себе потерять сознание, а очнувшись, обнаружить, что все это было просто кошмарным сном.
– Яд… – только и смогла с усилием вытолкать из себя одно-единственное слово.
Зрачки, почти сливающиеся с радужкой, на секунду расширись, а как пришли в норму, на собакоподобном лице застыло напряженное выражение. Амнон разжал пальцы.
– Мы должны что-то сделать… – ледяной голос растерял львиную долю присущей ему уверенности.
Фродас, не заботясь о чистоте своей одежды, сел прямо на грязные ступени, в одном лестничном пролете до двери, ведущей на первый этаж замка. Он будто бы за один миг лишился сил. Или же решил пустить всю энергию и оставшееся время на то, чтобы придумать способ, как вытащить Лайя из цепких лап смерти.
– А есть хоть один шанс, что…? – опустилась рядом: в сидячем положении у меня не так кружилась голова. Понятия не имела, как продолжить фразу, но Амнон ответил, не дождавшись уточнения.
– Если Джиро пропитал лезвие кинжала ядом Свартс Надрса, – сердце пронзил болезненный укол, хотелось зажать уши, чтобы не услышать продолжения. Анубис с надеждой повернул голову в мою сторону: мое побелевшее лицо, сжатые губы и переполненные влагой глаза, выпускавшие скудные слезинки, все сказали. Я едва сдерживалась. Держась на одном честном слове. – Не одно существующее лекарство на земле Хайма и в Империи Кигаль не излечит рану, нанесенную таким клинком.
– Значит… – напряжение в голосе вырвалось едва различимым хрипом. Чувства разрывали пополам: хотелось пулей лететь к Лайонелу, быть с ним каждую отведенную минуту, а следом накрывало волной апатии, смешанной с диким желание выть в пустоту, как чистокровный вулвз, проклиная все и жалея себя.
Боже, почему это случилось со мной, с Лайем? Ох… Если бы я не пошла на то дурацкое собеседование, осталась бы в своем мире… Лайонел был бы…
Обхватила себя руками, пытаясь унять разгорающийся огонь, стремящийся поглотить сердце и превратить его в обугленные кровоточащие останки. Даже дышать становилось нестерпимо больно, от одной мысли о том, что я – бессильная дурочка, из-за которой умрет мужчина, достойный прожить долгую и счастливую жизнь.
Амнон молча сидел рядом. Меня эта тишина раздирала на куски: всхлипнула, закусывая губу и задрав голову к потолку сморгнула набежавшие слезы. Рука фродаса осторожно легла на мои плечи. Я, даже не задумываясь, облокотилась о поставленное плечо и уткнулась в жесткий ворот камзола, щедро орошая его сдавленными рыданиями.
Часть меня слабо взбунтовалась от такой близости – чужой морозный запах, сухие, неловкие прикосновения к моей голове, больше напоминающие похлопывания, не давали ни тепла, ни спокойствия. Но я не могла наскрести со дна хотя бы горстку сил, чтобы отстраниться и выпрямиться.
Сквозь горькую пелену накатывающей шквалом боли и уныния, я продолжала прислушиваться к голосу Амнон. Лед дал трещину: голос был тихий, надломленный и печальный. То, что должно было прозвучать, как утешение, не внушало никакой надежды, но я все равно цеплялась за слова, складывающиеся в предложения, как за призрачную соломинку.
– В мире, который мы имеем сейчас – лекарства нет. Но… Раньше на месте Фон-Аирза, что на картах значится как «Выжженная Земля», находилась Вамба, Чрево, из которого рождалась магия, питавшая нашу землю. Никто сотни лет не заходил за пределы границ, но, может, стоит попытаться найти там хоть крупицу целительной магии.
Слезы прекратились, как по волшебству. Даже слово «может» не растоптало зарождающуюся уверенность. Если есть план – можно попробовать обдурить смерть.
Выпрямила спину, стирая соленые дорожки тыльной стороной ладони.
– Ты считаешь, что магия могла сохраниться?
– Мое кольцо тому доказательство, – покрутив перед моим лицом правой рукой с массивным камнем, Амнон слабо улыбнулся: ему было сложно поддерживать маску самоуверенного, хладнокровного советника, каким он должен быть. – Остатки былой магии еще незримо витают в окружающем нас воздухе. Возможно, это намек на то, что Вамба не погибло окончательно.
– Значит, надо торопиться, – резко встала и зашагала вверх по лестнице. Распотрошенное истерикой и напряжением последних часов тело перестало слушаться: меня немного шатало.
– Может, тебе стоит отдохнуть хотя бы пару часов. А лучше вообще остаться здесь. А я сам отправлюсь в Фон-Аирз… – начинал фродаз, в очередной раз, не дав мне прокатиться вниз по лестницы.
– Нет, – отрезала, щуря глаза: залитый утренним светом холл резал глаза, заставляя боль в голове пульсировать с новой силой. – Я поеду с тобой.
«Скаттс, вид у тебя ужасный, тебе, правда, лучше отдохнуть», – знакомый скрипучий голос был преисполнен заботы, но меня это только разозлило.
– Ой, ты не лезь! – дернула плечом, сгоняя с излюбленного места древнюю птицу. – Где ты пропадал?!
«Меня усыпили, как и тебя. Проспал до сегодняшнего утра, как убитый»
Его голос со старческими нотками был спокоен до безобразия.
– Можешь и дальше спать! – отмахнулась от парившего рядом с моим лицом Ишума. – Мы и без тебя спасем Лайя!
Амнон переводил взгляд от меня к птице, пытаясь понять, о чем речь. Я ему не сказал, что Птах – Бог. А его самого случай на собрании не очень впечатлил. Поэтому Анубис не мог взять в толк, с кем я говорю.
«Да?» – Ишум опустился на спинку пустующего трона, стоящего на постаменте, в нише, образованной двумя лестничными пролетами. «И вы без меня попадете в Теневой Мир к истоку Иммару? (свет)»
– А на кой черт нам сдался твой Теневой Мир? Зачем нам туда?
«А затем, сокровище мое, что земля, отравленная Азгонами, и все, что на ней сейчас растет, все ручьи и реки несут лишь смерть. А те крохи магии, что еще есть в этом мире – всего-навсего просачиваются через крохотные трещины из Ир-Каллы»
Повернулась, ловя непонимающий взгляд Амнон, горящий сотнями вопросов.
– Мы отправляемся в Теневой Мир.
53
Амнон продолжал разглядывать Ишума с подозрительным прищуром, пока я выступала в роли переводчика птичьего щебета на понятный фродасу язык.
Мы собрались в месте, где случилась трагедия, взгляд на свежие пятна крови вызывал тянущую боль в груди, правда не такую, как двумя часа ранее. За это время я успела насилу позавтракать, переодеться, собрать холщовый рюкзак, ручками которому служила пеньковая веревка, и, что первостепенно, – отодвинуть все внутренние переживания на второй план. Что толку переживать, свернувшись в углу беспомощным калачиком? Лучше попытаться исправить ситуацию – даже если она кажется безнадежной.
– Ты уверена? – в очередной раз спросил Амнон, так и не расцепив сложенные на груди руки.
Закатила глаза, вздохнув. Я бы все сделала сама, только вот нужную пентаграмму мог начертить только фродас. И была еще одна существенная деталь. Может, я смогла бы накарябать мелом пятиконечную звездочку или что там надо, но вот проход откроет только кровь Свартс-Хундса – представитель которого стоял сейчас напротив меня и хмурил едва заметные брови.
– Ишум говорит, это единственный способ излечить Лайя, а в перспективе – вернуть магию в Хайм.
Фродас покрутил в руках протянутый мною кусок мела, шаркнул ногой по будущему полотну и глубоко вздохнул, изгоняя из тела все сомнения вместе с воздухом.
– И что чертить? – спросил он, опускаясь на колени.
«Сейчас покажу»
Прежде, чем я успела среагировать, Ишум вспорхнул с моего плеча и рванул на Амнона. Тот дернул острым ухом, поднял голову… БАЦ! – и два лба столкнулись.
Очень странно было наблюдать за чем-то, что произошло с тобой. Ожидала вспышек, магических завихрений, но… Ничего. Секунда – и Ишум махнул крылом, разворачиваясь и приземляясь на пол, а Анубис резко распахнул глаза и принялся лихорадочно царапать мелом по каменной кладке в таком темпе, словно боясь забыть рисунок. То, что рисовал Амнон, не имело ничего общего с пентаграммой, а было похоже на рисунок, и довольно неплохой, единственной фигурой был в круг, в центре которого клубком свернулась змея. Вокруг нее ютились изображения. Непонятного пола фигура с рыбьим хвостом. Двое мужчин: один с гигантским молотом, другой – в короне из рогов. И две женщины: у одной руки над головой изгибались так, будто она пыталась изобразить сердце, у другой – имелось два крыла и птичьи ноги.
Пара штрихов – и рисунок был готов. Ишум прохаживался лапками по кольцам змеи, наблюдая за процессом, а когда фродас закончил, вспорхнул и приземлился на изображение мужчины с молотом, подозрительно похожего на Гефеста.
«Мир Теней, или как его называли древние – Ир-Калла, разделен на несколько Владений Энов и Нин, местных божеств. Как только пересечем грань, попадем во владения Эн-Гибила. Земля Огня опоясывает Ир-Каллу подобно защитному барьеру. Деревья, камни, животные, все там объято огнем. Но бояться нечего – я проведу вас. Скажи этому зануде, чтобы даже не думал первым сигать в даур (дверь), когда проход откроется. Сгорит заживо. Я пойду первым»
Ишум замолк, и принял исходную позицию, взлетев и приземлившись мне на плечо.
– Ну? – нетерпеливо дернул подбородком Амном.
– Говорит, как откроется проход в Теневой Мир, он влетит в него первым, а после проведет нас.
– И ты ему веришь? – правый угол широкого рта скривился в неприкрытом сомнении. – Может, он просто решил удрать в свой мир, а мы попросту сейчас драгоценное время теряем, хотя могли быть уже на пол пути в Фон-Аирз.
– Да, – просто ответила я. Ишум подобрался, распушив перья и выпятив грудь. Так и излучая самодовольство.
«Выкуси, вшивый пес»
– Ишум! – одернула Бога, хоть и понимала, что фродас не мог его слышать.
– Хорошо, – выдохнул Амнон, закатывая рукав. К запястью, на кожаном ремешке был привязан посеребренный короткий кинжал, острый и тонкий с головой египетской собаки. Больше похожий на нож для писем, а не на грозное холодное оружие.
Амнон вытащил его из крошечных ножен и одним быстрым движением порезал себе ладонь: ни одним мускул на его лице, покрытом короткой черной шерстью, не дрогнул. Как будто он подобное проделывал ежедневно перед завтраком.
Перевернув ладонь, он сжал пальцы, позволяя крови раскрашивать чешую нарисованного змея в красный цвет, смазывая белые линии.
Когда большая часть колец потемнела от крови, воздух у ближайшей стены завибрировал: камни в кладке задрожали и начали выпадать из своих мест, словно гнилые зубы.
Сердце сжалось в двояком предвкушении: было страшно и волнительно одновременно.
Подошла к Амнону, и, запустив руку в небольшую набедренную сумку, достала кусок ткани, и настойку на корне либаинса – универсальное лекарство, которое лечит головную боль, снимает усталость и останавливает кровотечение. Щедро полив зеленовато-коричневой жидкостью любезно раскрытую ладонь, намотала вокруг нее хлопковый отрез ткани.
К этому моменту грохот стих, а ветер, гуляющий по закрытому помещению, прекратился.
Мы с Амноном замерли, завороженно смотря в густую темноту, подсвеченную неровными всполохами оранжево-желтого цвета – из-за огня, полыхающего где-то вдали. Ишум взмахнул крыльями и влетел в провал в стене.
Вспышка света – и высокий мужчина распрямился, встряхнув пепельными волосами.
Вытянутая острая челюсть Анубиса поползла вниз.
– Так это правда? – впервые за все время в его голосе прозвучала благоговейная дрожь.
– Стала бы я врать, – фыркнула в ответ.
Амнон выпучил глаза и медленно повернул голову в мою сторону, будто боялся, что и я тоже сейчас облик поменяю.
– И ОН выбрал… тебя?
Интонация вселенского недоумения в голосе мне совсем не понравилась. Я, что, не достойна того, чтобы подружиться с Богом?
Хмыкнула и отвернулась.
– Меня, наверное, тоже ядовитым клинком ранило. Это же полный бред… В голове не укладывается… – рассеянно пробормотал Амнон, что-то из разряда «Остановите планету – я сойду».
– Хватит мяться у порога, – нетерпеливо прервал нас Ишум, закончив разглаживать несуществующие складки на своей немнущейся одежде. – Как только кровь высохнет – вы упустите свой шанс.
Мы с Амноном, не сговариваясь, взялись за руки и направились к пугающему проему – располагающая, с небольшой хитрецой, улыбка Фуглиз Люихаз, местного Бога, не подталкивала к тому, чтобы бодро шагнуть в неизвестность.
Из дыры в другой мир пахнуло жаром.
– А как мы вернемся обратно? – озвучил общий вопрос фродас.
– Добудем Чашу Пяти Стихий – и вернуться будет проще, чем скатиться с горки, – заверил Ишум протягивая руки нам обоим – жемчужно-белые с заостренными синеватыми ногтями.
Мы переглянулись и, кивнув друг другу, одновременно стиснули протянутые ладони.
Ишум дернул нас на себя: я этого не ожидала, потеряла равновесие и пропахала носом горячую, почти обжигающую землю.
– Welcome to mi casa! (Добро пожаловать в Миа Каза (Мой дом))
54
Духота наступала со всех сторон, проникала в легкие, душила, словно мускулистые руки боксера. Сделала очередной крупный глоток воды из бурдюка, завистливо поглядывая на оголенные торсы мужчин – я могла себе только позволить снять плащ и рубашку, оставшись в теперь уже промокшей насквозь льняной майке.
– Хватит переводить воду, – Амнон забрал у меня бурдюк и закупорил его. Ему самому было не легче – язык бесконтрольно вываливался из пасти, отчего слетал весь налет аристократичности и высокомерия, и Амнон все больше походил на гигантскую собаку, страдающую от жары.
Едва слышно заскулила, но послушалась, убрав кожаную бутыль в заплечный рюкзак – от греха подальше – завязала слипшиеся волосы в конский хвост (ленту я потеряла где-то по дороге).
И почему я не настояла на стрижке пикси, послушала маму с ее причитаниями, что такие шикарные волосы грех отстригать! Сейчас бы шея так жутко не чесалось, и потемневшие пряди не отягощала впитавшаяся в них влага.
– Там внизу вулкан что ли? – поинтересовалась у бодро вышагивающего впереди нас Бога Огня, обреченно разглядывая объятый огнем пейзаж. Сила Ишума защищала от ожогов, но вот от жары было не спастись.
– Горнило, – ответил Ишум, подтягиваясь и вдыхая разгоряченный воздух полной грудью. Он один чувствовал себя здесь, как на Карибах, пока мы с Амноном еле передвигали ноги: дышать было трудно, а в голове стучала бурлящая кровь. Моя светлая кожа покраснела и начала зудеть, а Амнон, хоть внешне и не подавал виду, но тоже расчесывал когтями свой мех, когда думал, что я не вижу. И лишь Ишум был словно декабрьский снег – белый и до безобразия довольный нашими страданиями.
Мозги, казалось, сварились, а мысли просто впали в кому из-за воздействия высоких температур. Лениво шевелящееся сознание не хотело знать пояснения непонятного слова. Все бы отдала, лишь бы свернуться калачиком в какой-нибудь прохладной лужице. Но Огнедемон даже не заметил полудохлый интерес с нашей стороны.
– В Горниле рождаются новые души и очищаются те, что готовятся к перерождению. Закаляясь в огне, они становятся способны вынести все тяготы земной жизни. И чем дольше пробудет на углях душа – тем крепче она становится…
В чистом голосе пробежали мурчащие нотки, он будто говорил о своем любимом питомце.
Захотелось пинком отправить его прямо в это Великое Горнило.
Ишум, видимо, уловил мои последние кровожадные мысли, и развернулся обеспокоенно нахмурившись. Всего на миг. А потом его лицо по-скотски просветлело.
– Ничего, цыплятки. Первый Круг Ада вы почти одолели! Еще немного, и сможете с облегчением выдохнуть, главное, чтобы…
Договорить ему не дал пронзительный каркающий крик. Ярко-оранжевое пятно, горящее неровным пламенем, вдруг появилось на некоем подобии неба – ни солнца, ни звезд не было видно, но земля под ногами, без ошибочно подсказывала, где верх, а где низ.
– Что это? – поинтересовалась я, сделав шаг назад и вцепившись в руку Амнона. Уж если после этих злоключений, что подстерегали в этом далеко не сказочном, он не оттает по отношению ко мне, придется завещать ему свою почку. И судя по тому, как стремительно приближалась горящее нечто, обретая формы гигантского крылатого существа – скоро мне понадобятся бумага, ручка и нотариус.
Ишум отступил к нам, на его лице не осталось ни тени былой беззаботности.
Твою ж… Вот тебе и картина Репина «Не ждали». Нам конец!
Припала к земле – горящее крыло просвистело над моей головой.
– Ан-Гирра, ну же, прекрати, – обратился к пылающему чудовищу с головой львицы и телом орла Ишум, вскинув руки. Оно опасно кружило в нескольких метрах над землей, готовясь в любой монет вонзить в наши дрожащие тела свои раскаленные до красна когти. – Они друзья…
Птица с интересом повернула голову к мужчине. Я уж было облегченно выдохнула, как она вдруг понеслась к нему на всех порах, и явно не с благими намерениями.
Зажала уши и зажмурилась: не хотелось слышать предсмертные крики и мерзкий влажный звук разрывающейся плоти.
Ну, все. Мы остались без проводника и защитника. Он умрет – мы превратимся в два уголька меньше, чем за минуту.
Подползла ближе к Амнону все еще не решаясь убрать ладони от ушей.
– Слушай, прости, я доставила тебе кучу проблем, – решила, лучше извиниться сейчас, пока еще есть время. И дураку понятно, что после моего появления – вся размеренная жизнь Анубиса пошла кувырком. И если он начнет седеть раньше времени – это будет моя заслуга.
Амнон округлил глаза и резко сел. Очевидно, зверская расправа над Ишумом его шокировала.
Попыталась повторить последнюю исповедь.
– Я говорю, прости меня…
Амнон стрельнул в мою сторону непонимающим взглядом, потом возвел глаза к черному небу и потянулся ко мне. Попыталась уйти с траектории его руки, но он ловко перехватил мои запястья и почти без особых усилий убрал их от головы.
Смех, разливающийся в вибрирующем от жары пространстве, никак не походил на крики предсмертной агонии.
Вскочила на ноги. Нашла взглядом массивную фигуру на земле. И прищурилась – свет, исходивший от нее, резал глаза – с этого ракурса казалось, будто львиноорел перегрызает тонкую шею Бога Огня, но… Как-то он для столь жестокого действа больно счастливый.
Подошла ближе: замешательство, распространявшееся под кожей, притупило инстинкт самосохранения.
Глаз нервно дернулся, когда я разглядела, что именно происходит.
Эта ужасного вида зверушка облизывала шершавым языком лицо и шею хохочущего Ишума.
– Ан-Гирра, прекрати! Фу! Плохая киса! – Ишум извивался под массивными лапами, цепляясь за львиную голову. Но все было бесполезно. Видно, его домашняя зверюшка о-о-о-чень соскучилась по своему хозяину.
– Ну, все, хватит! – раздраженно рыкнул Ишум, на мгновение, загоревшись, как бенгальский огонь.
Бедная птичка настолько испугалась такой внезапной «вспышки», что отскочила от Ишу и почти потухла – лишь слабые огоньки красноватого пламени лизали кончики ее перьев и кошачью голову. Жара не спала, но хотя бы можно было спокойно выдохнуть.
– Что это такое? – Амнон отмер первым.
– Это мой… питомец, – ответил Ишум, смотря на меня и поглаживая мурчащего недокота по холке – птица склонила голову и прикрыла глаза от удовольствия. Амнон дернул бровью, и Бог пояснил для него: – … фриондс.
– Если он твой, чего ж ты побледнел как поганка? – уперла руки в бока и уставилась сердито на мужчину. Удивительно, но в Теневом мире он не внушал тот трепет, что Хайме. И я могла без опаски глядеть в его глаза цвета необузданного пламени.
– Я не знал, как он меня примет… Ведь, когда твой зов раздался по долине. Мне стало интересно, кто позволил человеку, впервые за тысячи лет, призвать себе защитника? В общем, я рванул на всех порах, чтобы оказаться первым, и вроде как… Оставил все свои обязанности на Ан-Гирра.
Он любовно почесал за большим ухом.
Закатила глаза.
И этот безалаберный Бог создал целый мир?!
55
Чудо-птица практически сразу взлетела в воздух, когда мы пересекли незримую границу, отделяющую адскую жару от спасительной прохлады, где почти не было сухих клочков земли. Все заполонила вода: она стелилась у ног, обрушивалась вниз с небольших возвышений, собиралась в ямках размягченной от влаги почвы. Я уже с облегчением шагнула во владения Нин-Аб – Бога Воды – как нечто смутно знакомое привлекло меня. Повернулась и осторожно подошла к краю обрыва, подсвеченному красно-оранжевым светом. Вниз разливалась лава, вилась лентой, словно огненная река, уходя куда-то вглубь.
Это место… Я видела его во сне. Меня кто-то столкнул с этого обрыва. Наверное, так мое подсознание предупреждало о Джиро. Его поступок буквально заставил меня ходить по краю ущелья с кипящей лавой внизу.
– Если собралась встретиться с Богиней Смерти, то давай сначала найдем Чашу Пяти Стихий, – Амнон кивнул на кипящую реку.
– Да нет… Просто, – рассеяно ответила я, загипнотизировано наблюдая за всплесками кроваво-желтой массы, позволяя саркастическим ноткам в голосе фродаса пройти по касательной, не задев цель.
Тряхнув головой, пыталась сосредоточиться на первостепенной задаче.
Прохлада прозрачной воды, подсвеченной люминесцентной галькой, успокоила горящие ступни. Хорошо, что я додумалась снять обувь и закатать штаны почти до колен, а иначе пришлось бы использовать Бога, вышагивающего в миллиметре от поверхности водного зеркала, вместо переносной печки. А что? Он же Бог Огня…
Тихое журчание должно было притупить тревогу, но я не могла перестать думать о Джиро. Да, я разозлилась, даже в сердцах пожелала ему смерти, когда Табиб сказал, что он смертельно ранил Лайя. Но сейчас… Мне было жаль его. То, как поступил Арий с его мамой, отослал домой, ничего не объяснив – это неправильно. Неужели нельзя было все объяснить ей? Может, она смогла бы понять его и поддержать. А два брата, и, неважно, что только по отцу, могли бы спокойно расти вместе… Конечно, за совершенную ошибку Арий заплатил, лишившись жены, почти сразу же после родов… Но неужели нельзя было найти иной путь, не разрушая жизни других?
– Амнон… – не хотелось одной копаться в гнетущих мыслях. Да и вопросов накопилось. – Ты знал про Джиро?
Фродас бросил в мою сторону короткий взгляд и продолжил смотреть вперед: складка на переносице свидетельствовала о том, что он тоже варится в похожем мысленном супе.
– Про то, что он планировал убить тебя? Я не питаю к тебе трепетных чувств, но обвинять меня в сговоре…
– Ни в чем я тебя не обвиняю, – закатила глаза и покачала головой. – Я имею в виду, знали ли ты, что Джиро и Лайонел – братья?
– Догадывался, – подтвердил он мои подозрения: когда фродас нашел нас в том подземном помещении, он не удивился, узнав в поверженном ливе Джиро. – Джиро и Арий ведь похожи, как две капли. К тому же, покойный Арий сам взял его под свое крыло. В его возрасте получить капитана первого ранга – весьма подозрительно.
– А ты знал, что…?
Амнон остановился, долгим взглядом изучая мое лицо. Потом он ухмыльнулся.
– Ты решила, узнать меня поближе? С чего столько вопросов?
– У меня просто каша в голове от всего случившегося! – жар прилил к лицу, будто мы снова вернулись во владения Ишума. – Не могу понять, как так вышло, что Джиро был готов убить родного брата.
– Не просто «готов», – вздохнул Амнон. – Он почти это сделал.
– Не говори так! – немедленно взвилась я. – Лай еще не…
Осеклась: горло опять сдавило.
– Ключевое слово «почти», – заметил Амнон. – Хоть наш зиуданс и полукровка, он еще и мой друг. И я не желаю ему смерти
Мы синхронно прибавили шаг, хоть и на плоской светящейся гальке сильно не разгонишься. Ишум принялся напевать нечто неразборчивое себе под нос, оглядываясь, будто в поисках чего-то.
– Ты, наверное, был в шоке… Ну, когда ты узнал правду о маме Лайя… – поспешно добавила, сводя к минимуму возможность очередного уточняющего вопроса, пропитанного сарказмом.
– Я знал, что госпожа Меланта была маннкой, – просто ответил он. А я, не ожидав такого, споткнулась и чуть не шлепнулась лицом в ласково омывающую лодыжки реку.
– Однажды, я спустился в подземелья замка, поискать детеныша кадвы Ария, что умудрился сбежать, – лицо Амнона озарила мягкая улыбка. Очень непривычно было видеть, что воспоминания о человеке не вызывают в нем отвращения. – Услышав пение, последовал на голос. Еле протиснувшись в щель тяжелой двери, я увидел загадочную Квенсу. И оцепенел. Ее лицо не было изуродовано, и она не обладала красотой, от которой можно ослепнуть и лишиться рассудка – вопреки слухам, что ходили о Светлейшей. Она было маннкой. Без шерсти, клыков и когтей. С хрупкими персиково-розовыми запястьями и водопадом прямых волос цвета ткацкого золота. Помню, как я испугался. Но не ее саму. А своих чувств: я испытал восхищение и трепет, как будто передо мной предстала Богиня-Мать, которую манны называют Иштар. Не было ни отвращения, ни призрения, ни ненависти – ничего из тех чувств, что прививал воспитывающий меня дядя Сутех. Хотел быстро выскользнуть обратно в темноту коридора, но Меланта заметила меня, отложила свое замысловатое плетение и с улыбкой подозвала к себе. С тех пор, я часто навещал ее там. В ее крохотном мире – где по углам помещения из грубого камня была расставлена роскошная мебель, достойная королевы.
Амнон снова улыбнулся, на этот раз улыбка отдавала плохо скрываемой печалью.
– А.… – хотела уже задать следующий вопрос, раз уж Амнон был расположен на откровения, но меня перебил звонкий, словно весенняя капель, голос.
– Ишу, ты вернулся, Нергал тебя задери! – откуда не возьмись, выскочила женщина и тут же повисла на нашем божественном проводнике.
Заправив за ухо, длинную белую прядь с синеватым отливом, она нахмурилась, и наклонила голову к плечу, разглядывая нас словно диковинных зверей.
– Это… Что… Смертные…?
– Эа! Они в первую очередь наши гости. Г-О-С-Т-И, – поправил девушку Ишум, сделав особый акцент на последнем слове.
Она отскочила от него, толкнув в грудь. Блестящая перламутровая чешуя узорами покрывала ее пергаментную кожу, через которую просвечивали голубые вены. Прозрачный синий шелк обтягивал стройное тело.
– Ты из ума выжил, Гибил? – девушка постучала по лбу Ишума, как если бы хотела убедиться, что он непустой. – Смертным находиться в Ир-Калле опасно!
– Пф. Да ладно тебе, Эа, – отмахнулся он от нее так, словно она сморозила глупость. – Что может случиться?
– Посмотрим, как ты запоешь, когда изголодавшиеся создания из Зи-Шар накинутся на них.
56
Внутри все сжалось.
– Кто… Кто на нас накинется? – голос подвел, а в голове заплясали жуткие картинки кровавой расправы.
– Ой! Да не пугайся! – Ишум снова отмахнулся, бодро похлопав меня по спине, когда мы сравнялись.
Вода под ногами обмельчала, и я решила натянуть ботинки. Навязчивая мысль, что мне могут оттяпать пальцы на ногах, не хотела так просто покинуть мою голову.
Обувшись, заглянула в напряженное лицо Амнона.
– Думаешь… – начала я, а вот чем закончить фразу, понятия не имела. «Думаешь, нам стоит вернуться?», «Думаешь, ты был прав, и нам надо было попытать счастья в поисках магии в Фон-Аирзе?». Все это звучало так трусливо, даже в голове, поэтому я промолчала, позволив фродасу додумать за меня.
– Вперед. У нас нет других вариантов, – в его голосе зазвенела ледяная несгибаемая сталь. Сомнения развеялись за секунду. Если надо Амнон позволит растерзать себя, если это хоть как-то поможет Лайю.
– Правильно! – просиял Ишум. – К тому же, я вам на что? Считайте я ваш личный… Как там у тебя говорится, скаттс? О! Ангел-Хранитель!
Эа закатила глаза.
– Желаю удачи, – скептицизм в ее голосе должен был пошатнуть уверенность, но решительность фродаса придавала мне сил и рассеивала страхи. Верно, я не одна. Анубис тоже дорожит Лайонелом, а вместе можно прыгнуть даже в кипящий котел Сатаны.
Сжала руку Амнона, на что он дернулся от неожиданности, но промолчал.
– Спасибо, – вскинула глаза и без страха посмотрела на Нин-Аб, владычицу водной стихии.
Она дернула бровью, будто ожидала, что мы оглянемся назад и заскулим, как потерянные щенята, но ее ожидания не оправдались. Богиня вскинула руку, взмахнула ей – и растворилась на миллион брызг, которые тут же змейкой утекли назад в глубины ее владений.
– Жаль, что она не осталась, – вслух посетовал Бог Огня, провожая свою подругу долгим взглядом. – Она могла бы нам помочь. Большинство обитателей этих земель в спячке, вместе с Нирахом, но ваше присутствие может пробудить некоторых из них. Но, может, Эа еще вернется… Она любит людей не меньше, чем я.
В последнем я сильно сомневалась, но решила промолчать.
Пейзаж поменялся. За владениями Нин-Аб бугрилась земля, возвышались темные горы, пространство сужалось, превращаясь в ущелья, которые в свою очередь разветвлялись, подобно лабиринту. Хорошо еще, что Ишум додумался создать пару огненных шаров – они плыли рядом и освещали нам путь – а то на мне и живого места не осталось бы. Я жуть как плохо ориентируюсь в незнакомых, да еще и покрытых густой тенью, местах.
– А здесь мы никого не встретим? – спросила я, нервно оглядываясь по сторонам. В почти абсолютной тишине звуки наших шагов удваивались, а каменные силуэты принимали формы недоброжелателей и жутких существ.
– Великая Мать спит, – заверил Ишум тем же голосом, что он заявил, что нам нечего бояться. Поэтому я не смогла ему полностью поверить.
– Уверен? – прищурилась, разглядывая белеющий в темноте профиль. Амнон же, напротив, почти сливался с местностью из-за своей черной шкуры и таких же глаз, и, если бы не плывущие рядом клубки, созданные из огня и света, он бы полностью растворился в окружающей нас тьме. Даже плащ был в тон – чернее черного.
Бог ухмыльнулся, будто я в очередной раз ляпнула несусветицу.
– Если бы мы имели неосторожность ее разбудить, ты бы это поняла, поверь мне.
– Это как? – надоело уже ничего не понимать. Уж если я рискую жизнью, хоть и по собственной инициативе, я все равно должна знать, что меня может поджидать за темным углом.
– Это все… – Ишум эффектно развернулся на каблуках и развел руками. – Она! Каменные туннели, вон та горная гряда, даже почва у нас под ногами. И не приведи Нергал ей проснуться. Нас так тряханет, мало не покажется!
После этого заявления, я попыталась стать невесомой. И ступала чуть ли не на цыпочках. И как обычно со мной бывает, в момент сильного волнения – я споткнулась и проехалась по земле.
– Проклятье! – громко выругалась: мой голос прокатился дальше по каменному проходу.
Анмон помог мне встать. А Ишум вдруг остановился и, не оборачиваясь, вскинул руку, призывая нас молчать и не шевелиться. Как если бы он услышал нечто недоступное нашему слуху.
Вдруг Амнон дернул ухом и тоже напрягся. И лишь спустя пару мгновений, бесплодного мотания головой, я тоже услышала это. Раскатистый звук, с которым булыжник катится вниз со склона и сталкивается с другим.
– Это Иги-Ки, страж покоя Матери!
Бог разволновался? Все теперь нам точно капут.
