Текст книги "Я (не) продаюсь (СИ)"
Автор книги: Ана Сакру
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
Удушливый жар разливается по кровотоку, концентрируясь внизу живота в одной нестерпимо зудящей точке. Воздух, густой от разгоряченных влажных тел, забивает лёгкие, вибрирует от издаваемых нами звуков. Член с чавканьем быстро погружается в разбухшее от притока крови лоно. Тигран давит на клитор круговым движением. Он уже точно знает, как нравится именно мне. Как сделать это быстрее. Из горла вырывается капризный всхлип, как из идеально настроенного инструмента. Меня выгибает от концентрированного напряжения.
–Давай...давай...
Пульсация. Жарко. Долгожданное облегчение накрывает волной. Хорошо… Я расплываюсь в рассеянной счастливой улыбке. Вздрагиваю от ещё одной судороги. Обмякаю. Чувствую, как Тигран задирает мои ноги выше, пятки упираются в волосатую грудь. Горячий влажный язык скользит по щиколотке, задевает подаренную цепочку. У Тиграна нежная любовь к ухоженным ступням. У каждого есть свой маленький фетиш. Как хорошо, что я не мыслю себя именно без педикюра. Забавное совпадение.
Холодная смазка смешивается с естественными соками, заставляя поёжиться и немного вернуться в реальность. Давление разбухшей головки на тугое колечко. Я выдыхаю. Сквозь опущенные ресницы наблюдаю за напряженным, будто каменным лицом мужчины. Как он жадно смотрит за тем, что делает. Чувство распирания нарастает. Снова плотно закрываю глаза. Тело мягко соглашается на такой контакт. Отголоски недавнего оргазма ещё проходят по нервным окончаниям мелкой рябью. Пару медленных толчков, чтобы привыкла, и энергия его движений нарастает с невероятной скоростью. Ноги немеют, мышцы бедер дрожат. Из горла вырываются утробные стоны. Жар окатывает новой знойной волной. Тигран погружает пальцы в пустующее лоно, тут же плотно обхватывающее фаланги, чувство распирания становится нестерпимым. Сильнее упираюсь пятками в него, инстинктивно пытаясь оттолкнуть. Но он только рычит глухо и давит грубее. На меня капает его пот. Тело снова скручивает судорогой, но уже какой-то вялой, через «не могу». Зато более глубокой. Пробирает до самых костей, так, что уши закладывает как на взлете. Толчок, ещё, и я чувствую, что он кончил. Выдыхаю. Меня буквально размазывает по кровати. Даже ноги свести лень. Да и кого мне стесняться. Его?
–В душ пойдешь?– Тигран тяжело скатывается с меня.
Кошусь на мужчину, упавшего рядом. Вижу, как часто вздымается его грудная клетка. Он поворачивается и расплывается в ленивой улыбке.
–Могу отнести.
–Нет, позже,– я прикрываю глаза ладонью. Не хочу никаких прикосновений. У меня тактильный передоз. Хочу просто остыть.
–Ладно,– кровать поскрипывает, когда Тигран встаёт. Совсем разломали.
Слышу, как в душе включается вода. Улыбаюсь, поёт что ли? Ну, точно, бубнит себе там что-то под нос. Даже сквозь шум воды слышно. Рваные мысли вяло текут в голове. Сознание плавно погружается в дремоту. Возвращает в реальность звук пришедшей смс. Приподнимаюсь на кровати и с удивлением вижу Тиграна, уже лежащего рядом. Я правда заснула? День же...Керефов читает входящее сообщение и непроизвольно хмурится.
–Нам билеты обратно взяли. На завтра,– кидает на меня быстрый нечитаемый взгляд,– В восемь утра вылетаем.
Повисает вязкая тишина.
Нет, я знала, но...Мы итак на три дня задержались...Тигран вопрос с одним подрядчиком закрывал. Вот утром сегодня закрыл. Мы здесь уже семнадцать дней. Семнадцать одних из самых ярких дней в моей жизни. Даже несмотря на некоторые неприятные моменты. Впрочем, после той злополучной рыбалки ничего по-настоящему неприятного и не было. Тем вечером Тигран проводил сына, и мы остались вдвоем. При мне он больше ни с кем не пересекался, а когда мы не соприкасались с окружающими, у нас никаких проблем не возникало. У нас даже устоялся определенный режим. Рано утром Тигран выезжал на начавшуюся стройку и проводил там время до полудня. Я в это время спала или ходила в СПА при отеле. Кстати успела пройти курс антицеллюлитного массажа. Потом Керефова на объекте сменял Тимур Ренатович, а Тигран приезжал ко мне. Мы ехали куда-нибудь обедать и что-нибудь посмотреть. Иногда не ехали, просто не вылезали из кровати. Честно, даже сказать не могу, какой вариант мне нравился больше. Могли прогуляться на пляж, посмотреть вечернюю программу. Здесь играли отличные музыканты…
Время летело так быстро. И я знала, что оно уже на исходе. Я знала...Чёрт...Ложусь обратно, устремляя невидящий взгляд в потолок.
Это всё.
Становится зябко, и я натягиваю на себя простыню до самого подбородка. Часто моргаю, пытаясь взять себя в руки. Нюша, спокойно. Ты же знала, что это сейчас закончится. Ведь знала. Ты жалеешь? Точно нет. Дальше так сможешь? Тоже нет. Значит всё правильно, верно? Верно. Кусаю щеку, не рассчитываю, и во рту растекается металлический привкус. Тигран с невозмутимым видом лазает в телефоне, не замечает моего состояния. Вот теперь пора в душ.
Когда я выхожу, то застаю Тиграна всё так же валяющегося на кровати с телефоном, только уже в плавательных шортах. Он поднимает на меня внимательный взгляд.
–Нюш, тебя завтра куда после аэропорта? Ко мне поедешь или, если хочешь, могу квартиру рядом снять, пока у тебя ремонт бригада делать будет. Нечего у подруги жить.
Я застываю, приоткрыв рот. Что? Какая бригада? Какая квартира? Что вообще... Чёрт...Да он ведь даже не спрашивает... И тут до меня доходит, что сейчас придется сообщать о своём решении расстаться по прилету. Сразу. В аэропорту. Сердце ухает куда то вниз, не торопясь возвращаться обратно. Ноги прирастают к полу, а язык к небу. Слабость испариной выделятся вдоль позвоночника. Я как-то не готова, только от новости об отъезде хоть немного отошла, но...
–Ну что молчишь?– Тигран хмуро сдвигает брови на переносице,– Куда?
–К Оле,– едва шевелю губами,– Ведь всё. Две недели закончились. И я...
Сглатываю, видя, как от сильного удивления вытягивается его лицо. И одновременно что-то тёмное и мстительное шевелится во мне. Перед глазами встаёт тот день на яхте. Выползает из глубоко запрятанного уголка души, придает сил говорить дальше.
–Я не хочу ничего больше. Прости, что раньше не сказала, – уже твёрдо договариваю, прямо смотря в чёрные растерянные глаза.
*****
* * *
Почему тишина звенит так, будто кто-то только что разбил окно, и режущие осколки разлетелись ледяными иглами по всей спальне. Тигран пару раз моргает, сбрасывая оцепенение.
–В смысле, блядь?
Молчу. Он уже итак всё понял, нечего уточнять. Умом я осознаю, что ничего Тигран мне не сделает. Он вообще ни разу ничего мне такого не делал, но подсознание буквально вопит об угрозе, и я начинаю трястись. Вижу, как мужчина медленно встаёт с кровати, сверля меня тяжелым взглядом.
–И давно ты так решила, интересно?– кривится в какой-то болезненной ухмылке. Делает шаг ко мне.
Я растерянно пожимаю плечами, чуть отступив. Чувствую, что напоминать про яхту и рассказывать про разговор с Рамилем, сейчас будет лишним. Да и не только в этом дело. Даже совсем не в этом.
–Просто не смогу я, Тигран. Не для меня это...понимаешь?
–Не понимаю,– отрезает резко,– Что не для тебя? Я не для тебя?
Заводится. Я прямо чувствую, как от него разгорающимся гневом печет.
– Отношения такие не для меня...– я наоборот почти шепчу. Стараюсь говорить спокойно, ровно. Не давая повода зацепиться за тон.
–И какие же у нас НЕ ТАКИЕ отношения?– Тигран уже вплотную подошел, навис чёрной тенью, – Чего тебе вдруг не хватать стало, а? Ходила две недели довольная, всё вроде устраивало, ластилась как кошка...Или это игра была? Ты притворялась всё это время, что ли? Из-за денег этих чёртовых?
–Нет! Ну как бы я смогла?! – у меня даже челюсть отвисает. Вот это выводы. И как только додумался.
–Не знаю, как смогла,– рычит он тихо,– Наверно так же, как сейчас от меня отказываешься. ЛЕГКО.
–Да что ты несёшь!– выпаливаю, всё-таки не сдержавшись,– Да я просто любовницей быть не хочу! Не хочу, ясно?
–А кем хочешь? Вообще никем? Или женой? – интересуется Тигран, вопросительно вскидывая бровь.
Я мучительно краснею, искусывая нижнюю губу. На это просто нереально ответить вот так, когда на тебя исподлобья смотрят. Зло, еле сдерживаясь. Во рту пересохло, только жаркое постыдное смущение шумит в ушах.
–Ну что молчишь, а, Татлим?– и впервые его "Татлим" звучит с такой издёвкой,– Получается, я тебе либо совсем на хрен не сдался. Либо сдался только со статусом в придачу. А может и просто только статус можно оставить, деньги, да? Ведь действительно хотела бы со мной быть, так по– другому бы зашла, помягче... Побоялась бы...
Губы Тиграна презрительно кривятся, бушующий гнев в глазах сменяется стылым безразличием.
–...терять,– тихо договаривает, отворачиваясь. Устало трёт переносицу.
–Я тебя понял, ладно. Что теперь... Собирайся, в общем.
–Не понял, – лепечу дрожащими губами, но дверь за ним уже закрывается.
А через минуту хлопает и входная.
40.
Меня распирает злость, почти ярость. Нет, ну это надо же – так вывернуть всё! Выходит, это я ещё и во всём виновата, а он вроде как белый и пушистый. Смотрите, обидели зайку.
Бесит!
Кидаю очередное платье в чемодан. Ненавижу! Даже не выслушал. Наорал и пошёл. Тоже мне!Сдергиваю кофту с вешалки. Это же надо, какие мы ранимые оказались, кто бы мог подумать! Сгребаю с полки нижнее белье. Чемодан уже грозит не закрыться. Мда...Приезжала с полупустым...Как теперь? Прыгать на нём что ли?Оставлять вещи тут? Подумает, что ещё специально...Выёживаюсь...
Накатывает бессилие, и я оседаю на кровать, держа в руках тот самый комплект из примерочной.
Провожу пальцами по витиеватому кружеву, устремляю затуманенный взгляд на распахнутый зев чемодана, из которого поверженными искромсанными соперниками торчат разноцветные тряпки. Глаза начинает ожидаемо щипать подступающей солёной влагой. Ну какая мне уже разница, что он там думает. Никакой, верно? Если ему так проще, пусть буду я плохая, мне не жалко. Пусть.
Чёёёрт. Прорывает.
Никогда не ревела в трусы. Утыкаюсь носом в кружево, моментально становящееся мокрым. Паника, что я сделала что-то не так, всё испортила, накрывает с головой. Ну ведь не было другого выхода...Не было. Я не видела. И сейчас не вижу. Только больно как. Сердечную мышцу в узел скручивает, словно её в кулаке сжимают. Даже не вздохнуть, одни надрывные всхлипы вылетают в такт подрагивающим плечам. Растягиваюсь на кровати, так и не закончив собираться. Обрывочные воспоминая начинают потихоньку сводить с ума,тоской выедая сознание. А мы ведь даже ещё не расстались до конца. Ещё не возвратились домой. Как я переживу полёт? Может он не полетит со мной? Не смогу ещё восемь часов рядом сидеть и делать вид, что всё в порядке. Просто не смогу. Хоть бы он билет свой сдал, или меня в эконом отсадил. Не знаю. Сделал что-нибудь. И сейчас хорошо, что ушёл. Хоть пореветь можно. Всласть.
Подскакиваю на кровати, когда в комнате уже царит кромешная тьма. Щурюсь, пытаясь хоть что-то разглядеть. С трудом поворачиваю чугунную голову. Кожу лица стягивает от засохших слёз, но мне намного легче. Опустошение и безразличное спокойствие– вот, что я ощущаю сейчас. После истерики внутри волнительно легко. Словно анестезия. Прислушиваюсь, но не улавливаю никаких звуков, кроме собственного дыхания. Он вернулся уже? У себя? Ночь на дворе... Неважно. Точно проверять не пойду. Надо вещи дособирать. Оставлять ничего не буду. Это будет просто некрасиво выглядеть. Лишний вызов, а ссориться я не хочу. Вообще ничего хочу. Раньше вот поговорить хотела нормально, расстаться по-человечески, но если ему так проще, пусть.
Достаю сваленные кучей вещи из чемодана и ,уже как надо сворачивая, перекладываю. Всё в полутьме. Не хочу внимание привлекать, да и всё равно уже глаза привыкли...Ну вот, и всё влезло. Надо было просто аккуратней быть...Мягче... Эта мысль неожиданно больно задевает только-только успокоившуюся нервную систему, рвёт в клочья шаткое равновесие. Опять плачу. И снова сама не замечаю, как погружаюсь в тяжелую вязкую дремоту.
* * *
–Анна, вставай,– ледяной баритон мурашками рассыпается по коже.
С трудом приоткрываю опухшие веки и сразу натыкаюсь на колючий непроницаемый взгляд.
–А сколько сейчас?– хрипло спрашиваю, торопясь спрятать лицо в подушку. Боже, надеюсь, я не сильно зареванная. Как неловко. Хотя, Тиграну похоже вообще всё равно. И сам словно с картинки в противовес мне, заспанной и заплаканной. С влажными ещё после душа волосами, идеально ухоженной щетиной, в белоснежной сорочке, темно-синем галстуке и облаке терпкого грейпфрутового парфюма.
–Шесть. В аэропорт пора. У тебя пятнадцать минут. Кофе в самолёте попьёшь.
Он кидает нетерпеливый взгляд на наручные часы, подхватывает мой чемодан.
–Здесь всё? – вопросительно изгибает бровь и сразу отворачивается, будто ему неприятно на меня смотреть. Не дожидаясь ответа, идет с чемоданом к двери.
–На парковке жду,– доносится уже с порога.
Я медленно спускаю ноги на пол. Ну вот. Словно и не было ничего. Мираж.
На самолёт мы чудом не опоздали, хотя никаких пробок не было. Забежали в здание аэропорта, когда наши имена уже раздавались в динамиках громкоговорителя, требуя пройти на посадку. У меня закралась мысль, что Тигран специально не разбудил меня раньше. Чтобы не пришлось лишние пару минут сидеть вместе в зале ожидания. Стена между нами не просто четко ощущалась, она давила на меня многотонной бетонной плитой. Каждое НЕприкосновение кололо ледяной обидой. Я даже не замечала раньше, какой у нас был тесный тактильный контакт. Но вот он пропускает меня в лифт и не кладет руку на поясницу. И это ощущается словно ледяной ожог. Какая-то фантомная боль. Он ведь всегда так делал. Я привыкла... Открыл дверь машины– не подал руку. Снова ожог, меня передёргивает. Едем по шоссе, и левое колено нестерпимо печёт, потому что там тоже должны периодически оказываться его пальцы. И на плече, и на локте. Это невыносимо. Кожа зудит, и я невольно постоянно трогаю себя сама. Обхватываю руками, перебираю край юбки, заправляю волосы за ухо. Суетливость, которую я не в силах побороть. Иногда я чувствую его быстрый взгляд, проходящийся по мне раскаленным мазком. Именно чувствую, так как сразу становится нечем дышать, и напряжение в воздухе уплотняется настолько, что кажется, я могу его потрогать. Незаконченный разговор висит между нами огромным жирным уродливым пятном. Но все его упорно игнорируют.
Когда мы поднимаемся по трапу, я уже почти уверена, что Тигран поменял билеты, и меня сейчас проведут в эконом. Слишком очевидно его желание свести необходимый контакт к минимуму. И уж точно не похоже, что он будет рад проторчать со мной бок о бок восемь часов. Но стюардесса, дежурно улыбаясь, берет наши посадочные талоны из рук Керефова и называет соседние места. Не сдержавшись, удивленно вскидываю брови. Обвожу глазами салон, в котором как минимум треть кресел свободны. Просто забыл?Не подумал об этом? Пересадит сейчас?
–Ну, что стоим?– нетерпеливо ворчит Тигран за спиной.
Горячая ладонь ложится на поясницу, привычно подталкивая в нужном направлении. Правда сразу исчезает. Будто от раскаленного предмета отдернул. Не хотел дотрагиваться -забылся. Мои губы неконтролируемо расползаются в улыбке, и, чтобы её скрыть, я послушно иду вперёд.
41.
В этот раз я не отказываюсь от наушников, а ещё сразу прошу принести мне кофе. Крепкий. Очень-очень крепкий кофе. И горький. Чтобы перебил отравляющую горечь, скапливающуюся внутри.
Тыкаю по экрану перед собой, рассеянно выбирая фильм. Слова расплываются перед глазами, не складываясь в названия. Я слишком напряжена, чтобы осмыслить то, что читаю. Всё внимание направлено на человека, занявшего соседнее кресло. Его рука на широком подлокотнике в каких-то паре сантиметров...Никогда не задумывалась о существовании ауры, но сейчас я будто чувствую плотное поле, окружающее Керефова . Оно обволакивает меня с его стороны, запускает мурашки на оголенных участках кожи, заставляя волоски вставать дыбом, электризует мои мысли. Я не смотрю на Тиграна, но остро ощущаю каждое его движение. Как колебание воздуха, как мазок на периферии зрения, как тёплую волну. Нервы начинают предсказуемо звенеть, ладони потеть, колени дрожать, а мы ведь только выруливаем на взлётную полосу. Нет, играть в молчанку столько времени точно не для меня. Я просто взорвусь. А вот Керефова похоже ничего не смущает. Он спокойно достаёт стопку документов, раскрывает ноут и утыкается носом в какую-то таблицу.
Как– будто я не умираю тут рядом с ним.
Закусив губу, нажимаю на засмотренную до дыр "Красотку". Хотя бы не придётся вдумываться в сюжет. Невидящими глазами слежу за Гиром, не умеющим обращаться с автомобилями. Всё-таки странный он какой-то для героя– любовника: в тачках не разбирается, высоты боится. Прямо как я. Мямля. Тигран вот вряд ли боится высоты...
–Думала, ты меня отсадишь,– выпаливаю неожиданно даже для самой себя, когда на табло перестаёт гореть надпись "пристегнуть ремни".
Взгляд черных глаз медленно отрывается от изучения какого-то договора и переползает на меня. Преувеличенно медленно, подчеркивая всю невероятную степень моей наглости. Прилагаю усилие, чтобы остаться сидеть прямо. Пусть лучше так смотрит, чем вообще никак.
–Я хотел,– тянет Тигран, скользя нечитаемым взором по моему лицу. Задевает скулу, нос, спускается к губам. Задерживается там на пару секунд, а потом впивается тяжелым взглядом мне прямо в глаза.
–Но тут кресла удобней, а нам не час лететь,– и отворачивается.
–Спасибо,– смущенно бормочу.
Совсем теряюсь от такого ответа. И от того, что действительно хотел избавиться от моего общества. И от того, что подумал о моём комфорте, и он в итоге перевесил.
–Не за что,– бросает почти раздраженно, и добавляет, не смотря на меня, – Если не сидится, можешь сейчас места поменять. Я со стюардессами договорюсь.
–Нет,– выпаливаю так громко, что Тигран снова поворачивается ко мне, удивленно вскинув брови.
–Нет, в смысле я поговорить хотела,– мучительно краснею под его пристальным взглядом.
Не то, чтобы я действительно хотела, но надо же было как-то исправлять это позорное громкое "нет". На лице Керефова появляется какое-то хищное выражение.
– Ты передумала? – щурится он.
–Нет, но...
–Ну раз нет, то не надо меня в подружки записывать. Не о чем нам говорить.
Я растерянно открываю рот, а мужчина вновь утыкается носом в свой чёртов договор. Набираю побольше воздуха в легкие, подкрепляя внезапно возникшую решимость. Я просто не могу оставить всё так. Не могу выйти из этого самолёта почти врагами с ним.
Не могу.
Деться Тиграну сейчас точно некуда, разве что сам сбежит в эконом, что очень вряд ли. А орать в общественном месте Керефов на меня ни за что не будет. Просто идеальные условия для попытки объясниться и расстаться без лишних обид. Расстаться...Сердце болезненно сжимается, отдавая уколом в левую руку. Нервно сцепляю ледяные пальцы в замок.
–Не соглашусь...– откашливаюсь, убирая собравшийся в горле комок,– Ты вчера сказал, что я притворялась, и мне на самом деле плевать на...тебя..И...
Боже, как сложно связно такое говорить. Особенно, когда твой собеседник делает вид, что ему это совершенно неинтересно.
–...И из-за денег только...Но это совсем...
–Анна, я знаю,– вдруг перебивает меня Тигран, вздыхая и раздраженно тря переносицу,– Не утруждайся.
–Совсем не так,– заканчиваю по инерции,– Знаешь???
–Ну, конечно, знаю,– твердые губы кривит снисходительная улыбка,– Ты же не порно-актриса, в конце концов, так мастерски стонать две недели, скрывая, что тебе не нравится.
Я мучительно краснею, часто моргая. Ну, мог бы и по-другому выразиться, на самом деле.
–Тогда в чем дело, если ты знаешь? – тон выходит резче, чем планировалось, но про порно-актрису тоже было грубовато. Так что мы квиты.
–А это что-то меняет?– Тигран наконец поворачивается ко мне всем корпусом, откладывая в сторону документы. Чёрные глаза раздраженно мерцают, сверля меня,– К чему вообще этот разговор? Значит, со мной ты быть не хочешь, но в чувствах своих светлых убедить решила. Ты уж определись...
– Я хочу, чтобы ты понимал, почему не хочу. Потому что, по-моему, ты не понимаешь. Или неправильно понимаешь,– мне так свою позицию сложно было отстаивать только на защите диплома, наверно.
Ледяной взгляд соскальзывает на мои губы и становится задумчивым.
–Не понимаю...Да,– глухо соглашается Тигран и снова смотрит мне в глаза. Молчаливое приглашение продолжать.
Я слабо улыбаюсь, инстинктивно пытаясь снизить градус потрескивающего напряжения. И мою жалкую улыбку мне никто не возвращает. Всё тот же пристальный ожидающий взгляд в ответ.
– Просто ведь это ничем не закончится. А я не могу так. У тебя есть семья...
– Мне вот интересно, ты со всеми своими мужчинами через две недели собиралась в ЗАГС?– щурится Тигран.
–Со всеми я была уверена, что это в теории хотя бы возможно, потому что они не были глубоко и безвозвратно женаты!!!
– Ещё скажи, что ни разу не жила в гражданском браке!– фыркает Керефов и скептически вздёргивает бровь.
–Гражданский брак– это про двух свободных людей, Тигран, – возражаю я гораздо тише, замечая, что на нас уже стали оборачиваться.
Мужчина поджимает губы и отводит глаза, откидываясь на спинку кресла. А меня отпускает. Он меня услышал. Я по глазам увидела. Не злится больше, просто задумался. Напряжение отступает убегающей с берега волной, оставляя лишь щемящую грусть. Как я без него? Так привыкла...Кажется, к другим и за годы так прикипеть не получалось, а тут...
Но сейчас он рядом, и я пока не могу ощутить потерю, хотя уже чувствую её стылое дыхание. Терпкий грейпфрутовый парфюм заполняет лёгкие, тепло близкого тела окутывает невидимым уютным покрывалом. Никак не получается чувствовать себя несчастной. Мы больше не в ссоре – и мне хорошо.
Снова надеваю наушники, снимаю фильм с паузы. О, как раз моя любимая сцена в магазине. Через пару минут краем глаза вижу, как Тигран убирает документы и закрывает ноут.
– Ладно, иди сюда,– доносится до меня сквозь хихиканье Джулии Робертс, а через секунду я оказываюсь на мужских коленях.
–Тигран...– перехватываю недовольный взгляд стюардессы и порываюсь слезть.
Только крепко обвившие мою талию руки не дают. Горячие. Кожу сквозь ткань платья словно клеймом прижигает.
–Давай вместе что-нибудь посмотрим, м, Татлим?– бархатистый баритон щекочет слух, губы задевают мочку.
Не могу ему сопротивляться. Обмякаю. Мысль, что это возможно в последний раз мы так близко, разгоняет закипающую кровь за считанные секунды.
–Только что-нибудь не такое сопливое,– криво улыбается Тигран, косясь на восковое лицо Ричарда Гира на экране. Пальцы рассеянно выводят замысловатый узор на моём бедре, – Мелодрам с меня на сегодня достаточно.
Чёрные глаза смотрят тепло, с затаившейся грустью в глубине зрачков. Горячее дыхание щекочет кожу.
Шальная мысль приходит мне в голову, растекается по телу будоражащей знойной волной. Заранее краснею от того, что собираюсь предложить. Это безумие наверно, но ведь мы ещё не прилетели, значит наши «две недели» ещё не закончились…Только в последний раз…
Обнимаю мужчину за шею, притягивая ближе.
–Что? – непонимающе хмурится Керефов.
–А у тебя был секс в самолёте? – шепчу ему на ухо, не слыша собственных слов из-за взбесившегося сердечного ритма.
Так на меня Тигран точно ещё никогда не смотрел.
* * *
Мужчина молчит, чуть отстранившись, чтобы видеть мои глаза, а я чувствую как меня медленно засасывает в пучину удушающего стыда. Каждое мгновение растягивается до бесконечности. Я уже почти уверена, что он меня сейчас сбросит с колен и обзовёт ненормальной. Ну да, одно дело– предложить после вроде как расставания вместе фильм посмотреть, другое– заняться сексом в общественном туалете на чёрт знает какой высоте. Затаив дыхание, вижу, как в его глазах вспышками сменяются эмоции: удивление, растерянность, желание съязвить и...жаркая волна пробегает вдоль позвоночника...желание.
Тигран кивает на конец салона и легонько сталкивает меня с колен в проход. Я теряюсь. Даже не ответит? Вот так: молча, сразу? На подкашивающихся ногах бреду к кабинкам за плотной шторкой. Не знаю, отчего меня качает больше: от того, что слегка дрожит борт, или от сбивающего с ног адреналина. Распахиваю дверцу и протискиваюсь в невероятно маленькое пространство.
Мда...что-то я погорячилась. Здесь проще стать сиамскими близнецами, чем сексом заняться. Хорошо хоть чисто...Более-менее...Брезгливо захлопываю крышку унитаза, стараясь не коситься на использованный комок туалетной бумаги, валяющийся на полу рядом с мусорным ведром. Кошмар, ну я и дура! Меньше надо голливудских фильмов смотреть. Нет уж, отменяется. Закрываю было за собой дверь, но не успеваю, так как внутрь ко мне протискивается совсем немаленький Тигран. Насколько он немаленький, я сейчас как никогда отчетливо понимаю, так как буквально вдавливаюсь в него, словно сардина в свою соседку по банке.
–Слушай, плохая идея,– бормочу в широкую грудь, задевая губами пугавицу на белоснежной рубашке,– Пойдём отсюда, а?
Хриплый смешок доносится сверху, жаркое дыхание шевелит волосы на макушке.
–А я уж думал, тебя инопланетяне подменили. А нет, тут, своя – родная. Но нет, Татлим... Надо нести ответственность за свои решения.
Сообщает Керефов назидательным тоном, дергает защелку, отрезая нас от остального мира, уверенным движением подсаживает меня на тумбу раковины и становится меж моих разведенных ног.
–Прямо в лужу посадил, – шиплю раздраженно.
–Извини,– и под мой возмущенный возглас задирает мне юбку чуть ли не до пояса.
–Чтобы не намочить,– невинно поясняет Керефов творящийся беспредел, уже откровенно посмеиваясь,– И потише веди себя. Все конечно итак догадаются, что мы тут делаем. Но хочется, чтобы хоть не в подробностях представляли.
–Не представят, потому что нечего представлять. Ничего не будет,– отрезаю твёрдым голосом.
Тигран на это улыбается и молчит. Только горячие руки начинают поглаживать меня по спине, сначала успокаивающе, мягко. Потом сильнее, с нажимом. Минуют скомканную юбку на талии, спускаются к бёдрам, сминают ягодицы.
–Тигран...
–Тшш...Мы быстро...– он вжимается в меня всем телом, и я остро ощущаю эрекцию, трущуюся сквозь ткань брюк о внутреннюю поверхность моего бедра.
Мужчина подтягивает меня к самому краю пластиковой столешницы. Металлическая обводка обжигает холодом ягодицы. Влажное касание языка на шее. Одна рука зарывается мне в волосы, вынуждая запрокинуть голову назад.
За какие-то секунды всё меняется. Становится жарко, воздух уплотняется. Отравляющее возбуждение разливается по телу. И неподходящее, не предназначенное для этого место лишь добавляет ему терпкой остроты. Кусаю губы, пытаясь в голос не застонать, когда он пальцами проверяет меня. Сама дергаю ширинку и приспускаю резинку боксеров, чтобы обхватить горячий шелковистый член. Рассеянно улыбаюсь, когда Тигран инстинктивно толкается мне в руку. Ищу мужские губы своими. Языки сплетаются в горьком жадном поцелуе. У него вкус прощания, сожалений, благодарности. В груди собирается тяжесть, мешая дышать. На ресницах скапливается ненужная влага. Не могу, так щимит. Обнимаю Тиграна крепче. Если бы мне хватило сил, я бы наверно ему сейчас все ребра переломала. Утыкаюсь носом в шею. Жадно вдыхаю его запах, слизываю вкус.
Хочу запомнить.
Счастливо всхлипываю, наконец ощущая такую правильную наполненность внизу живота. Нервные окончания взрываются зудящим кайфом.
–Бля...Татлим... – хриплый шепот на грани слышимости, ещё что-то совсем уж неразборчивое. Нежное, знойное, терпкое.
Влажное прерывистое дыхание на моём виске. Тугие толчки в разбухшем от пульсирующей крови лоне. Я хочу запомнить. Сейчас невозможно поверить, что так ещё с кем-то будет. Цепляюсь за каждое мгновение. Смакую его, крепко зажмурив глаза. По телу росыпью то и дело прокатывается сладкая дрожь. Снова поцелуй: уже развязный, пошлый, глубокий. Ягодицы больно елозят по мокрой столешнице. Ускоряющиеся резкие фрикции нагнетают закипающее удовольствие. Его пальцы в волосах инстинктивно собираются в кулак, тянут мои волосы назад. Поцелуй превращается в сбитое рваное дыхание рот в рот. Тесно в собственном теле. Так тесно...Он меня словно выталкивает из агонизирующей оболочки. Ещё толчок, глубокий, распирающий, и мы попадаем за грань вместе. Тигран приглушенно стонет, а потом вдруг шипит, сцепив зубы. Но я только через пару секунд понимаю, что прокусила ему плечо, пытаясь не застонать в голос. Сбивчиво дышу, завороженно смотря на маленькие красные пятнышки на белоснежной рубашке.
–Прости...
В ответ он просто лениво целует меня.
–Пошли, а то меня что-то ноги не держат. Ядовитая ты наверно, Татлим,– хмыкает, отстраняясь.
Во взгляде мелькает что-то тяжелое.
–Отравила меня.
–Ой, ну ладно уж. Жить будешь,– нервно хихикаю в ответ и, спрыгнув со столешницы, понимаю, что и у меня коленки дрожат.
–Ну да, куда денусь,– легко соглашается Тигран и выталкивает меня из кабинки.
* * *
Стоит сделать первый шаг вниз по трапу, как горькое ощущение, что сказка моя кончилась, прошивает насквозь. Кутаюсь в вязаную кофту от октябрьского питерского ветра, влажного и колючего, пробирающего до костей. Вдыхаю промозглый запах реальности и с тоской обвожу взглядом тяжелые свинцовые тучи, плотно затянувшие небо. Дом. В Тигране неуловимо меняется что-то, стоит ему ступить на идеальный асфальт взлётной полосы. Напряженный профиль, неизменный телефон в руке, резкий голос в трубку. Небрежно кивает мне через плечо, чтобы шла за ним, набирая очередного абонента. Отбирает мою сумку, не глядя.
–Да, вернулся...Да, вечером заеду, подпишу. Да знаю я, что застопорили. Со Злобиным сам поговорю, давай.
Я отворачиваюсь, рисуя узор на стекле трансферного автобуса. Только бы не расплакаться... Тишина за спиной, а затем Тигран матерится себе под нос и опять кого-то набирает.
–Да, здравствуй, Пётр Николаич, да, вернулся...
Такое ощущение, что по Керефову соскучился весь мир, который со скрипом крутился без него, в то время как обо мне не вспомнила ни одна живая душа. Ольке набрать что ли? Точно. Ведь пятница, вечер. Она дома, надеюсь, а то у меня и ключей-то нет. Звоню– не берет. По спине ползёт липкий холодок. Я ведь её предупреждала, когда приеду. Вчера смской писала. Захожу в вотсап и вижу, что сообщение не прочитано. Чёрт. Ну возьми ты трубку, дурында! Ну не к маме же ехать? Не хочу к маме. Это как признать свою полную несостоятельность и выкинуть жизни белый флаг. Опуститься до уровня Виталика. Ещё и дядя Костя там, новый мамин муж, вечно сокрушающийся о том, что такая девчонка пропадает, и норовящий засватать мне Юрика, своего сына от первого брака. "Директор магазина, Нюшка, не твоя мышь компьютерная! И с руками, вон на даче видела гальюн какой сделал, аховый же гальюн! "– звучит в голове дяди Костиным басом. Меня невольно передёргивает, я уже вижу этот задушевный семейный вечер на маминой кухне со срочно вызванным из соседнего дома Юриком. Нет, лучше на коврике у Олькиной двери ночевать...
