Текст книги "Лед. Рвущая грани (СИ)"
Автор книги: Ана Мелех
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)
Я зажмурилась.
– Айсар, уйди.
Лед нервно втянул носом воздух, но руки убрал. Шелест крохотных волн рассказали мне, что он вышел из воды.
– Мы в расчете, Дарья.
Минута тянулась, как век, но потом я почувствовала, что осталась одна. Не знаю, как, но теперь я была уверена, что седоволосого нет рядом.
Коротко всхлипнув, я нырнула с головой в чистую воду, присев и сжавшись, будто бы из меня выдернули державший меня штырь. Уйти бы подальше от всех неясностей, от этого странного мужчины, от его желаний и от своей проклятой реакции на каждое его прикосновение. Но только куда я пойду? Он мой единственный шанс вернуться домой.
Вынырнула, вздохнула глубоко.
– У меня все получится, – подбодрила я себя вслух (чего раньше никогда не делала) и вылезла из воды, направляясь к вещам, чтобы постирать белье. – Я вернусь домой и забуду все, как сон. Волнующий и притягательный, но сон.
Глава 14. Катастрофа уже близко
Коро
Коро потер виски ладонями. Головная боль была нестерпимой, дикой, вызывающей тошноту и судороги, беспощадно терзающие пальцы рук и ног. Он знал, что долго это не продлится. Скоро боль закончится, но… начнется новый виток его личных пыток.
Что бы кто ни говорил, но привыкнуть к боли просто невозможно. Каждый раз кажется, что вот этот приступ был самым сильным, но нет, приходит следующий, и самый страшный теперь он. Нужно просто дождаться пика и нырнуть в Вечность. Это стало уже привычным.
За все годы, прошедшие с тех пор, когда Коро сделал свое первое пророчество, он понял, что, чем важнее для Вечности его видение, тем сильнее оно болит. Так сильно, как сейчас, за всю его жизнь болело только одно видение – образ маленькой перепуганной девчушки, сидящей почти под ногами у прохожих, которые не обращают на нее внимания, продолжая спешить по своим более важным, чем жизнь ребенка, делам. В том сбывшемся пророчестве один человек все же заметил девочку в поношенном грязном платьице и даже преподнес ей подарок, который в тот момент стал в спутанном детском мироощущении лучиком, дарящим надежду.
Долгое время пророк не понимал, чем же так важно это видение. Ровно до тех пор, пока не встретил эту девчушку повзрослевшей. Теперь же он точно знал, что сейчас она, возможно, самый важный человек во всех двенадцати мирах.
… Воспоминания помогали ему справиться с болью, и он чувствовал, что вот-вот все проявится. Начинающиеся обретать очертания видения будущего уже ослабляли тиски, которые сжимали голову и затуманивали сознание молочной пеленой. Еще немного, и он разглядит первые силуэты.
Коро набрал побольше воздуха, как перед нырянием в морскую пучину, распахнул глаза, не противясь своему дару-проклятью.
Он видел Школу Жизни и Смерти. Ее очертания четко выделялись на фоне двух ярких лун. Школа была окружена. Пророк не то чтобы видел это, он скорее просто знал это так же точно, как знают, что солнце встает по утрам. Бестелесным духом он приблизился к притаившимся в засаде. «Оборотни», – со странным удовлетворением подумал Коро. Теперь он точно знал, какое событие показывает ему Вечность.
Где-то в центре груди защекотало. Пророк непроизвольно потянулся рукой к этому месту, но прозрачная рука не избавила от жжения. Непроизвольное движение подбросило его, и Коро, словно призрак, взлетел выше, проскользнул сквозь стены и через мгновение оказался в круглой комнате с белокаменными стенами.
Переход открывался невообразимо долго, как будто бы к приходу особенного гостя Холорону требовалось морально подготовиться. И вот, наконец, обутая в богатый, искусно инкрустированный сапог нога ступила на выбеленные доски пола. Вслед за ней из перехода показался высокий, статный, молодой мужчина с белокурыми волосами и голубыми глазами. У Коро было такое чувство, будто он всем своим бестелесным естеством ощущает волну жесткой, неприятной силы, вливающейся в этот мир сквозь переход вслед за своим обладателем.
Мужчина с нескрываемым восторгом обвел взглядом круглое помещение.
– Так вот, где стоило тебя искать, брат.
Хозяин сделал первый шаг в мире, который должен был рухнуть с минуты на минуту к его ногам. Он двигался плавно и уверенно. Перед самой дверью блондин задержался, провел рукой по своему лицу. Черты лжепринца начали неуловимо растворяться. Волосы стали приобретать серебристый оттенок, фигура вытянулась, стала более стройной, тело будто немного высохло, принимая нужную, поджарую, форму.
Хозяин с лицом Айсайара улыбнулся так, как улыбаются все завоеватели перед тем, как еще раз продемонстрировать свою мощь. Коро видел множество подобных улыбок на своем веку в своих видениях, поэтому знал наверняка, что сейчас произойдет.
«Айсар» шагнул за порог, а Коро попытался вернуться в свое тело. Ему тут больше смотреть не на что. Школа будет разрушена, это понятно, скорее всего, никто не выживет. Жалел ли пророк об этом? Скорее да, чем нет. Несмотря на свое вынужденное отшельничество, он был привязан к некоторым здесь.
Мужчина потянулся сквозь стены здания к своей такой уютной пещере, но вместо знакомого оклика почувствовал не менее знакомое притяжение. Еще одно событие звало его.
Коро отдался зову Вечности, и она увлекла его своей бурной рекой событий. Мимо пророка помчались эпизоды сражений, хотя нет, скорее, просто убийств. Ученики Школы Жизни и Смерти не могли дать достойный отпор наемникам-профессионалам. Пророк с горечью отметил четкость видения мертвого Лиама, значит, изменить ничего нельзя – чем четче картинка, тем вероятнее событие. Ему нравился этот парень, жаль, что он ничем не сможет ему помочь.
Река времени пронесла пророка мимо груды мертвых студентов. Среди них он разглядел ярко-желтые волосы, на которых так жутко, но от того не менее красиво смотрелись алые пятна еще не успевшей засохнуть крови. Жаль…
Среди всего этого ужаса Коро не видел близнецов. И это давало ему некоторую, пусть робкую, но все-таки надежду на то, что, может быть, они сумеют спастись. Эсма и Эндор заняли прочное место в его душе. Больше всего он боялся увидеть четкое видение именно их смерти.
Наконец Коро остановился, будто бы его невесомая сущность налетела на такую же неосязаемую стену. Мужчина оказался в покоях Валаринды. Не удержавшись, Коро усмехнулся. Ему показалось забавным, что все самое интересное всегда происходит под боком у директрисы. А здесь на этот раз было действительно интересно.
– Ты не он, – Валаринда жалась в спинку кресла, будто бы перед ней плясали огоньки пламени.
– Я и не хочу быть им, – Хозяин с лицом Айсайара ласково провел по щеке директрисы.
– Врешь, – рыкнула женщина, уклоняясь от прикосновения. – Только этого ты и желаешь. Все, кто хоть что-то помнит, знают об этом.
– Как скажешь, дорогая, – Хозяин безразлично пожал плечами. – Все вы, кто хоть что-то помнит, выстелите дорогу к ее возращению.
– А выберет ли она тебя, когда вернется? – черноволосая женщина насмешливо подняла бровь.
– Ей уже будет не из кого выбирать. Я останусь один. И даже память о нем разлетится в пыль.
Переход открылся внезапно, разверзнувшись прямо посреди книжного шкафа, протянувшегося вдоль всей стены. Из него буквально выкатился огромный мужчина, похожий на скалу. Его лицо словно было вытесано из камня, обветренного сотней горных ветров. Пронзительно-синие, глубоко посаженные глаза с нескрываемой злостью оглядели небольшое помещение.
– Ты не предупреждал, что все начнется так быстро, – он сделал несколько шагов к Хозяину, будто бы хотел ударить его, но в последнюю секунду остановился. – Мой мир еще не готов!
– Твой мир никогда не будет готов, – безразлично пожал плечами седоволосый самозванец.
– Да чтоб тебя! – гость обрушил могучий удар на искусно сделанный торшер, стоящий возле кресла, в котором пыталась слиться с обивкой Валаринда. Несчастный предмет интерьера отлетел к стене и разлетелся вдребезги, оставляя в стене крошащуюся впадину. – Я не могу сейчас бросить свой мир, ты же знаешь. Ты был там и видел, что он на грани! Но призвал меня!
– Гербс, – в голосе Хозяина послышалась обманчивая патока, от чего Коро содрогнулся. – Мой дорогой брат… Знаешь, я никогда не понимал, почему Единый дал тебе именно такую силу. Ты ведь совсем не отличался каменным спокойствием и стойкостью.
– Охрон…
Великан отступил на шаг назад, видимо, улавливая перемену настроения Хозяина.
– Я думал: кто же из вас станет первым? – хрупкий на фоне скалоподобного седоволосый медленно приближался к гостю. – Кто из вас усомнится в правильности моих действий? Я думал, это будет Мирага. Но никак не ты.
– Охрон, погоди… – в глазах здоровяка мелькнула тень страха. – Я не это имел в виду.
– Да, конечно, – голос его стал до боли «понимающим». – Я знаю, что именно ты имел в виду. И благодарен тебе.
– За что, брат? – дрогнул голос здоровяка. Коро вдруг понял, что такой страх вызван тем, что этому парню нечего противопоставить Хозяину – он заранее проиграл так и не начавшийся бой.
– За то, что лишил меня мук совести.
Черный, поглощающий свет клинок вошел в броню могучего Гебса так, словно она состояла из плавящегося масла. Синие глаза расширились, но в них не было удивления – скорее признание закономерного исхода событий. На лице Охрона заиграла торжествующая улыбка, когда рука с клинком начала сначала слабо, а потом все сильнее, подрагивать. Тело убитого начало осыпаться на пол черным пеплом, пространство вокруг ощутимо сжалось и сразу стало стремительно расширяться.
– Что ты наделал… – Валаринда в ужасе закрыла рот, пытаясь сдержать рвущийся наружу вопль. – Ты сошел с ума!
– О-о, уже очень и очень давно.
Хозяин обернулся, его глаза блеснули синевой, точно такой же, какой минуту назад сияли глаза Гериоса. Все вокруг него задрожало. Грани этого мира не выдерживали такого выплеска энергии. Мир рушился, рвался, сплетался с соседними мирами, а виновник всего этого кошмара стоял и снисходительно улыбался.
Коро, оглушенного увиденным, потянуло обратно. Сейчас он просто плыл, не сопротивляясь и не обращая внимания ни на что вокруг. Все равно он уже не увидит ничего страшнее, чем то, свидетелем чего он стал минутами ранее.
Течение вечности довольно жестко вбросило его в собственное тело. После подобных видений Коро всегда было трудно привыкнуть к тому, что у него все же есть ноги и руки, а сам он состоит не из воздуха, а из плоти и крови.
Пророк с трудом сел на каменном полу пещеры, попытался отдышаться и осознать увиденное. Конец миров начнется именно в тот момент, когда Охрон убьет Гебса. Убьет и заберет часть его силы – все, что сможет. А остальное, то, что Хозяин не сможет забрать, начнет рушить грань этого мира.
Коро почувствовал, как к горлу подступил горячий комок. Если Охрон станет сильнее, Айсайар проиграет и погибнет. И сколько миров погибнет вместе с ним, остается загадкой даже для пророка.
Мужчина с трудом поднялся, потянулся к заранее приготовленному отвару, помогающему восстановить силы после видений. Горькая жидкость, неприятно вяжущая во рту, немного отогнала страшные картинки, стоящие перед глазами пророка. Теперь ему нужно было решить, что делать со своими знаниями. Может ли он остановить происходящее и должен ли?
Глава 15. Ночь в лесу
Айсайар
Седоволосый улыбался. Ему нравилось, что они с Дарьей теперь в расчете. Не то, чтобы он злился на девушку, подслушавшую его разговор, но вторжение в свою жизнь Айсайар не приветствовал. И надеялся, что эта ситуация даст пробудившейся понять, что есть границы, за которые заходить не стоит. Особенно в тех случаях, когда он сам ничего не понимал.
Девушка в легких одеждах вышла из перехода, когда он уже искупался и просто сидел на берегу, вспоминая глаза Алхора перед тем, как его казнил человек с лицом его сына. Он знал короля давно, с тех самых пор, когда Айсайар пришел за его женой. С тех пор утекло много времени, и, в отличие от пробудившейся королевы, седоволосый возвращался к Алхору не раз. Нельзя сказать, что Лед считал его близким другом, но сейчас скорбел по нему так, как того заслуживал справедливый король. Прекрасная нимфа ненадолго развеяла его тоску. Она сказала, что ее зовут Фрада, и что она друг. Айсар почему-то был уверен, что она не лжет. Опасности он в гостье не чувствовал, зато ощущал много чего иного – ожидание, предложение, трепетную грусть. Вначале он даже подумал, что они с Фрадой были парой раньше, в прошлой жизни, но вскоре инстинктивно понял, что она скорее сестра, но не любимая женщина. Хотя, безусловно, нимфа была прекраснейшим существом, которое он когда-либо видел.
Седоволосый спрашивал себя, воспользовался бы он предложением, которое сквозило в каждом слове и жесте удивительной красавицы с лазурными глазами, если бы не пришла раньше времени его ученица. Почему-то это казалось ему неправильным, нелогичным, и Айсайар втайне даже от самого себя опасался, чтобы эти ощущения не были результатом связи между ним и Дарьей, о которой он пожалел уже тысячу раз. Глупые мысли Айсар гнал от себя всеми силами, стараясь сосредоточиться на своих воспоминаниях, которые никак не хотели возвращаться, но которые, судя по всему, были ему крайне необходимы.
Седоволосый вернулся на место стоянки. Кони преспокойно жевали траву в стороне, посреди поляны плясал задорный огонек костра, разгоняющий мрачные мысли, а заодно и скорбное настроение Айсайара. Эрдьяр по обыкновению медитировал, приняв одну из своих, казалось, несовместимых с жизнью поз. Рох-а-Шуон сидел спиной к лагерю, вглядываясь в темный и мрачный лес. Плечи его словно подрагивали, но Айсар не был уверен, что это не блики от костра, создающие такой эффект.
Интересно, выполнила ли просьбу новая знакомая? Пробудила ли она его силу и смогла ли сделать ее безопасной для него и окружающих? Дарья сейчас тоже была опасна, но ее силы седоволосый не боялся.
Айсар всматривался в спину Роха, пытаясь разглядеть хотя бы намек на нити силы, но нет, ничего. Как это непривычно и неудобно не видеть нити. Как люди вообще без этого живут? И как теперь без этого будет жить он сам?
Уже привычно мотнул головой, отгоняя непрошенные размышления, и вновь уставился на спину Роха-а-Шуона.
Бывший наследный принц будто бы почувствовал тяжелый взгляд седоволосого. Он обернулся, затравленно посмотрел Айсайару в глаза. Лед сделал над собой усилие, чтобы не отвести взгляд от полных немого, глубоко спрятанного в глубине души принца горя.
– Приходила девушка, – чуть дрогнувшим голосом произнес несостоявшийся монарх. – Просила передать тебе, что выполнила твою просьбу и что я не такой, как девчонка за деревом. Ты знаешь, что это значит?
– Да, – кивнул Лед. – Это значит, что она пробудила в тебе силу и что ты не рвущий грани, как Дарья, а некромант, как Дьяр. Тебе повезло. У тебя будет самый лучший учитель.
– Зачем мне это? – помолчав, спросил Рох.
А действительно, зачем Единый дает те или иные способности людям? Чего он от них ждет? И ждет ли вообще?
За все время, что Айсайар занимался поиском пробуждающихся, он ни разу не задался вопросом, почему это происходит именно так. Почему тем или иным людям достаются те или иные способности? Есть ли возможность избежать этого сомнительного для некоторых удовольствия? Ему всегда казалось, что почувствовать в себе пробуждение силы – это самое замечательное, что может случиться с человеком в любом из миров, но как быть, если это не так? Как быть, если все это время он не спасал людей, а рушил их жизни? И зачем вообще сила самому Айсайару? И откуда он знал, что у Фрады хватит сил обнаружить и пробудить в Рохе правильную силу?
Хватит думать!
– Я не знаю, – честно признался Айсар, отвечая не только Роху, но и себе. – Наверное, только ты сам сможешь понять, для чего тебе дана твоя сила.
Рох-а-Шуон лишь покачал головой, явно не удовлетворившись ответом, и вновь вернулся к разглядыванию темного леса. Он не верил седоволосому. И это неудивительно. Лед сам себе не верил последние два дня. Айсар поежился и отвернулся, ища взглядом свою седельную сумку – у Роха были все основания вести себя так. Но недолго. Страдания ничего хорошего не приносят. Особенно в пути. Особенно, когда вокруг сгущаются тучи отвратительно подлых интриг и заговоров. Звучит как-то театрально, но, к сожалению, именно интриги и заговоры видел кругом Айсайар в последнее время.
Седоволосый решил не тревожить Дьяра, стоящего на одной ноге с вытянутыми вверх ладонями, которые были сложены на манер свечи, и просто завалился на траву с намерениями подумать о событиях последних дней. Рыжебородый обратился к нему сам, практически не разжимая губ, словно не полностью проснувшийся ото сна камень:
– Где Дарья?
– У ручья, – седоволосый недобро нахмурился. Чем больше проходило времени, тем менее правильной он считал свою выходку. – Почему ты спрашиваешь?
Эрдьяр рассмеялся.
– Не по той причине, по которой ею интересуешься ты.
Айсар хмыкнул, невольно признавая правоту друга. Что бы себе ни внушал седоволосый, а связь, созданная им в порыве эмоций, действовала на него сильнее, чем он ожидал – девушка начинала ему нравиться.
Лед швырнул в костер горсть только что сорванной травы, от чего костер зачадил сизоватым, терпко пахнущим дымом, от которого засвербело в носу.
– Это лишь результат того, что у нас с ней один и тот же дар, – не очень убедительно отозвался седоволосый.
– Не знаю, что это, – здоровяк лукаво улыбнулся, не меняя позы и не открывая глаз. – Но есть у меня предчувствие, что она может быть ключом ко всему, что сейчас с тобой происходит.
Предчувствие некроманта – вещь особая. На их чутье влияют те неведомые силы, которые ждут нас всех за гранью. А предчувствие Дьяра серьезнее вдвойне. Он никогда не озвучивал своих ощущений, если они не были действительно сильными и значимыми. Айсайар внимательно посмотрел на друга.
– Что ты имеешь в виду?
– Только то, что когда она появилась, с тобой стали происходить странные изменения, – рыжебородый слегка пожал плечами, от чего его огромный силуэт едва заметно покачнулся. – Объявились враги, которых ты не помнишь, и такие же забытые друзья. И еще неизвестно, друзья ли они на самом деле и можно ли им доверять.
– Можно, – Лед уверенно кивнул. – Я это чувствую.
– С чего ты решил, что твоим чувствам можно доверять? – Не отступал Эрдьяр.
Айсар промолчал, не желая продолжать неприятный разговор. Свои вещи он так и не нашел, поэтому прилег прямо на траву, заложив руки за голову, закрыл глаза и сосредоточился на своих мыслях. А подумать ему было над чем.
Во-первых, о новых знакомых. Мальчик из Леса. Как там его звали? Кажется, Эйех. Что за имя такое странное? Он говорил с Айсайаром так, как будто знал всю его жизнь. Но проблема-то в том, что сам седоволосый его вспомнить не мог, как не помнил и девушку с удивительными лазурными глазами. А она его не забыла и, судя по всему, забывать не хотела. Ко всем этим загадкам добавилась еще одна досадная проблема – исчезла способность видеть нити силы. Он не выгорел, нет. Однажды Айсар был на грани выгорания, поэтому хорошо помнил это чувство, и оно не было похоже на то, что он ощущал сейчас. Ему казалось, что его способность блокирована. Но возможно ли это вообще, он не знал. И как могла увеличиться способность управлять льдом? Причем, это теперь не просто способность, это практически вторая сущность, которая холодным клубком вилась где-то в районе солнечного сплетения, отдавалась ледяным импульсом во всем теле, стоило его настроению измениться хоть на долю.
Его также беспокоил вопрос, как могли появиться сразу двое управляющих нитями за такой короткий промежуток времени? То, что Рох должен был быть рвущим грани – это очевидно. Лед не верил, что Хозяин мог ошибиться, но верил в то, что его новая знакомая достаточно сильна, чтобы увести дар в иное русло. До недавнего времени Айсар знал только двоих человек с таким даром – себя и Коро. Но у Коро эта способность была скорее побочным эффектом очень сильного дара прорицания. Он был одним из сильнейших пророков во всех мирах, но он мог только смотреть на нити силы, видеть в них прошлое, настоящее и будущее, но не вмешиваться. Любое же вмешательство в нити, даже такое, как открытие перехода, вытягивали из пророка энергию, почти весь ее ресурс. А тут сразу двое способных управлять силовыми потоками огромной мощности! Очень и очень странно.
Вопросов становилось все больше, а ответов все меньше.
Если подумать, то тревога начала вить гнездо в душе Айсайара еще тогда, когда он увидел, что за девчонкой послали целый отряд охотников. Жаль, что в то время он не придал этому особого значения. А стоило бы! Теперь липкое ощущение надвигающихся неприятностей полномерно обосновалось где-то в районе желудка и крепко сжало своими склизкими ручонками внутренности Айсара.
Он не заметил, как уснул.
…Кажется, только что смотрел в стремительно темнеющее небо и вдруг в одно мгновение оказался на берегу удивительного озера. Кристально чистая, прозрачная вода позволяла рассмотреть все камушки под своей толщей. Мелкие разноцветные рыбешки с упоением резвились у самого берега. В нескольких махах от скалистой береговой линии зияла огромная дыра округлой формы, которая, казалось, четко отмечала собой центр водоема. Озеро находилось в горах, которые непроходимой грядой вздымались вокруг удивительного места, а кусты и деревья по краю берега будто бы были впаяны в каменистую почву. Удивительное место.
– Ты так давно не приходил…
Знакомый до боли, но неузнанный им голос прозвучал за спиной седоволосого. Он повернулся.
Это была она. Та девушка из его наваждения, которая разбилась о скалы на его глазах где-то в прошлой жизни. Хоть Айсар и не разглядел ее лица во сне, но он был уверен, что ее ни с кем бы не спутал.
Крупноватые, но прекрасные черты лица, белая кожа, слегка раскосые глаза и удивительные, солнечные, светлые волосы, которые спадали на плечи тугими косами. Странно, во сне она казалась ему темноволосой. Но тогда она была так далеко, а теперь она здесь, близко, только руку протяни и коснешься шелковистой кожи. А Лед откуда-то точно знал, что кожа незнакомки именно шелковистая.
– Это ты, – выдохнул Айсайар.
– Я думала, ты меня забыл…
Голос девушки звучал будто бы издалека, хотя она стояла на расстоянии вытянутой руки.
– Я и правда забыл, – Айсар потянулся пальцами, в надежде дотронуться до девушки-видения, но, за долю секунды до прикосновения, отдернул ладонь, боясь разрушить собственное видение.
– Нет, нет, – девушка испуганно закачала головой. – Ты не мог! Ты не мог меня забыть.
– Ты была мне дорога? – глупый вопрос, ведь ответ седоволосый уже сам нашел в себе.
Видение грустно улыбнулось и сказало более чем уверенно:
– Я всегда буду тебе дорога.
Да, конечно, она права. Айсайару казалось, что эмоции его накрывают так, как огромная волна накрывает с головой попавшего в шторм глупца, пытаясь утопить, утянуть в свой подводный мир. Здесь и сейчас он чувствовал себя именно глупцом, ничего не понимающим в своей жизни.
– Как тебя зовут?
– Так же, как и ее, – девушка опустила глаза. – Это так печально, что ты помнишь теперь не меня, а другую.
– Тебя зовут Дарья? – странное, но показавшееся Айсару вполне логичным совпадение, ничуть его не удивило.
– Дария.
Почему же она не поднимает взгляд? Айсару хотелось поймать его, вглядеться в золотистые переливы глаз.
– Почему я тебя не помню? – ему снова захотелось к ней прикоснуться, но он удержал себя. Ему казалось, что, если он до нее дотронется, видение исчезнет, пропадет, лопнет, как пузырь.
– Ты сам так захотел, – она говорила с застарелой тоской в голосе, заставляя Айсайара чувствовать себя виноватым. – Ты больше не мог приходить сюда и оставаться собой. Тебе пришлось уйти. Отец помог тебе.
– Чей отец?
– Наш.
Айсар покачал головой. Почему все говорят об отце? Дария, Эйех и Фрада не могли быть ему кровными родственниками. Не могли и все тут, он знал это наверняка. Но что же это тогда? Какой-то культ?
Девушка шагнула, став вплотную к седоволосому. Ее холодная рука скользнула по его щеке. От этого простого прикосновения по его телу пробежала горячая волна нежности.
– Ты был лучшим из всех нас, – Дария говорила почти шепотом. – Особенным.
– Я не знаю, о чем ты говоришь, – с сожалением произнес Айсайар, зачарованно глядя в ее глаза – они были медовыми, совершенно прекрасными.
– Я верю, что скоро ты вернешь свое могущество, и я верю, что ты возьмешь меня с собой, – голос Дарии завораживал, заставлял забыть обо всем. – Я верю в тебя. Ты со всем справишься. Мы со всем справимся. Так было всегда и так всегда и останется! Время пришло.
Она прикоснулась неестественно холодными губами к губам Айсайара. Ему хотелось прижать ее к себе и больше никогда не отпускать, держать в объятиях и согревать своим дыханием. Но, пересилив себя, Айсар нежно отстранил от себя девушку.
– Но ты мертва? – в его голосе прозвучало больше надежды на отрицательный ответ, чем он желал показать.
– Пока ты помнишь обо мне – нет, – произнесла она не совсем то, что он желал услышать.
Айсар сделал шаг назад. Нужно уходить отсюда, пока он еще может.
– Ты можешь сделать меня вновь живой!
– Прости, – несмотря на свои чувства, он откуда-то совершенно точно знал, что ему нельзя здесь оставаться и слушать Дарию тоже нельзя, как бы ему этого ни хотелось.
Еще шаг назад.
– Нет! Нет!!! Не бросай меня здесь одну!
Он покачал головой, обреченно опуская голову, не желая встречаться взглядом с видением. Еще одно усилие над бушующими эмоциями, еще один шаг, и сон отступил, выпуская его из своих объятий.
Айсар не сразу понял, где он находится, метнулся, пытаясь сбросить с себя остатки видения, и чуть не угодил в костер. Над пляшущим огоньком уже висел котелок с бурлящим варевом. Встрепенувшись, он тряхнул головой, прогоняя странный сон. Теперь, после пробуждения, он не казался ему приятным, скорее опасным и тревожащим. Седоволосый потер ладонями лицо, пытаясь прийти в себя, избавиться от поселившейся внутри звериной тоски, которую хотелось как можно скорее из себя вытеснить, заполнить чем-то.
Дарья сидела рядом, внимательно вглядываясь в лицо Айсайара своими синими глазами. Что она хочет увидеть? Вокруг костра больше никого не было, только девчонка с пушистыми каштановыми волосами, ковыряющаяся в каких-то травках и кореньях, которые, видимо, полагалось бросить в кипящее в котелке нечто.
– А где Дьяр и Рох? – спросил седоволосый, подперев голову рукой и делая вид, будто бы только что не получил привет из своей прошлой жизни.
– Они ушли, – девушка говорила отстраненно и холодно, все еще обижаясь на своего несостоявшегося учителя. – Эрдьяр сказал, что они скоро будут. Мне кажется, что Рох пытается сбежать, а Эрдьяр просто пошел его ловить.
– Ясно, – не придумал лучшего ответа Айсар.
Он не испытал волнения по поводу того, что наследный принц в отставке сбежал. Если Дьяр пошел за ним, у Роха-а-Шуона ни единого шанса. Можно было бы не возвращать его, конечно, но разве оставить бывшего наследника наедине со своим даром было бы честным по отношению к Алхору? Лед знал ответ на этот вопрос.
– Может быть, пусть бы шел? – Дарья будто бы ни к кому не обращалась, а Айсар улыбнулся, почему-то радуясь, что у них сходится направление мыслей. – Зачем мы его держим? Это его мир, дар у него пробудился. Как я поняла, помогла твоя знакомая. Он же не я, он может уйти.
– И ты можешь уйти, – Айсара задели ее слова, но он постарался этого не показать.
Она укоризненно на него посмотрела.
– Ты знаешь, о чем я. Был бы это мой мир, я бы ушла давно.
Айсайару было неприятно это слышать.
Ушла бы она давно. Неужели здесь ей так уж плохо? Или связь на нее не действует? Хотя действительно, что здесь хорошего-то?
Дарья тем временем определилась со «специями» и, не колеблясь, бросила их в кипящую жижу.
– Ты уверена, что ты нас не отравишь? – поинтересовался Лед, прогоняя раздражающие мысли и стараясь разрядить обстановку.
– Мои родители были наркоманами, так что я уверена, что смогу разобраться с отравой, – в тон ему ответила Дарья.
– Это радует, – улыбнулся седоволосый. – Но, а если честно, откуда ты знаешь, эти травы?
– Эрдьяр принес, – правдиво ответила девушка. – Сказал их можно в суп.
Они замолчали, каждый занявшись своим делом – Дарья помешивала свое варево, а Айсар пристально за этим наблюдал.
И думал он о двух девушках. О мертвой Дарии из видения и живой Дарье, сидящей у костра. Он не сомневался, когда-то он любил Дарию. Айсайар готов был признать, что часть его и сейчас ее любила. Наверное, он даже отдал бы за нее жизнь. Но сейчас, когда очарование сна рассеялось, ему не хотелось об этом думать. Ему нравилась девушка напротив. Нравились ее длинные ресницы, отбрасывающие тени на бледные щеки, и тонкие пальцы, перебирающие край черного свитера, нравились острые коленки, на которые она сейчас положила подбородок. Седоволосому очень нравилось, что Дарья приняла его правила игры, несмотря на то, что ей это далось совсем не просто, – он это видел, нравилось и то, как она на него смотрела. Он видел, что она ему верит, несмотря ни на что.
Седоволосаму казалось, что вся жизнь разделилась теперь на две части. Это будоражило и пугало одновременно. С одной стороны, была одна его жизнь, в которой он мотался по мирам с Эрдьяром и спасал пробуждающихся. С другой – была иная жизнь, где он любил и был любим, где он ненавидел, где он был сильнее. И, если Дьяр прав, девчонка, которую он только пару недель назад вытянул из ее мира, может быть связующим мостом между двумя жизнями, не являясь при этом частью ни одной из них.
Айсар вдруг почувствовал невероятное желание оказаться к ней как можно ближе, словно она – это якорь, который сейчас может его удержать, чтобы он не скитался неприкаянный меж двух своих жизней.
– Я хотел бы тебе кое-что показать, – произнес седоволосый, поднимаясь.
– Мне нужно доварить суп, иначе все будут спать голодными, и ты в том числе, – она даже не повернула голову, всем своим видом показывая степень своей занятости.
Легкое движение руки – и суп в котелке стал просто куском льда, а огонь затух, покрывшись толстым слоем инея. Дарья отпрянула, испугавшись, потом нагнулась ближе, постучала ногтем по льду, образовавшемуся вместо жидкости, и с раздражением взглянула на виновника торжества.
– Отлично. Ты умеешь привлечь внимание. Что дальше?
Айсайар улыбнулся, протягивая руку девушке, но она демонстративно поднялась без его помощи. Дарья на него злилась, и это почему-то его радовало и интриговало, вытесняло остальные, порядком надоевшие мысли.
– Ты за что-то на меня злишься? – как бы между прочим спросил седоволосый.
