Текст книги "Сумасшедшие ночи на двоих (СИ)"
Автор книги: Amy Grace
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)
И так уже поломанная и полу разбитая дверь издала некий треск и с шумом свалилась на землю. Радости было много, поэтому, через силу улыбнувшись, девушка поползла к выходу машины.
Привкус собственной крови во рту противил до невозможности, заставляя сплевывать эту гадость, но она продолжала бороться, и хоть сил у нее почти не осталось, огонь борьбы внутри разрывал ее тело на части и придавал ей надежду на спасение, что и заставляло ползти вперед.
Руки, наконец, коснулись шершавого и прохладного асфальта и тут же перепачкали его алыми пятнами от кровавых, когда-то белых перчаток.
Девушка вздрогнула от внезапного холода, что, словно издеваясь, пронизывал до костей, но она ползла дальше, даже несмотря на то, что было больно и холодно… Мазохистка.
Парень стоял и с ужасом наблюдал за столь ужасающей картиной, не силах даже пошевелиться или даже что-то сказать. Нет, ему не было страшно. Он не испытывал такого чувства. Это просто шок, который пробрал его до самых костей, ведь от осознания того, что его жизнь была на волоске, приводила в ужас.
«Надо… вызвать скорую» – его пальцы нащупали мобильник в кармане штанов, но шок еще окончательно не прошел, заставляя его по несколько раз нажимать кнопку блокировки, словно забывая, что хотел сделать.
Отнюдь такое состояние у него было впервые. Два чувства боролось у него внутри – сомнение и уверенность. Его рука тянулась вызвать скорую, была уверенность в том, что он должен спасти этих людей. Нет, не так, он был уверен в том, что, вызвав скорую, его совесть будет чиста, и он сделал все, что мог. Но сомнения в том, что он неправ и то, что он должен хоть как-то помочь водителям, не оставляла его в покое. Нет… а что если в этот момент выйдет Аму? А он будет черт знает где?
Но все бы ничего… как его взгляд наткнулся на знакомое лицо – Солотошен. Он стоял у столба, заслоняя красную машину своим видом, но Икуто это не заботило. Главное – от куда этот псих взялся? И почему он не на «празднике»?!
– Где Аму? – Икуто сжал руки в кулаки, внимательно изучая своего противника – сколько лет они не виделись? Один-полтора? А этот напыщенный индюк, так и остался индюком.
– Я… – мужчина внезапно закашлял… кровью; в его боку виднелся кусочек стекла, вероятнее всего его ранило при ударе, а стекло разлетелось вдребезги и воткнулась ему в бок. Но, несмотря на жгучую боль, его разбитые губы искривились в отвратительной усмешке, – Убил ее.
Глаза Икуто вдруг потемнели. От услышанного его проколотило всего. Создавалось впечатление, словно в нем просыпалось ярость, злость… боль. Хотя… оно так и было. Он готов рвать и метать; он готов убить и разорвать; его чувства мести подавляли остальные чувства. Икуто впервые осознал, что потерял не только дорогого и любимого человека, но и человека изменившего его самого и его жизнь…
– Сука… – он уже был готов рвануть вперед и отделать это убогое существо, которое лишь насмехалась над его реакцией, как Кастет достал из внутреннего кармана пиджака револьвер и направил его ровно на парня.
– Яйца выросли, мне грубить? – он засмеялся, но… не надолго, его охватил приступ кашля с кровавой сплевой. Он задыхался.
«Повреждено легкое» – заметил он, готовясь к атаке, но новая мысль вдруг остановила его: «А зачем все это? Хинамори мертва».
– Ты так же сгинешь, как это розоволасая сука, – его голос был хриплым и жутко раздражающим слух, но, кажись, Тсукиеми злорадствовал над этим… но… Сказанное о Аму взбесило его и готовый сорваться и навалять Кастету, но…
Раздался выстрел.
Его оглушило, заставляя закрыть глаза и повертеть головой. Что за нах…?
Левое плечо онемело и неприятно закололо. Рефлексно Тсукиеми опустил голову и заметил небольшую царапину на плече – пуля всего лишь задела кожу и пошла дальше. Но когда он вновь поднял взгляд, может всего на секунду, но ему показались пустые глаза Кастета, которые с отрешенностью и некой злобой смотрели на него. А полуоткрытые губы показывали, что он хочет еще что-то сказать, но… вместо этого, он громко, словно мешок с картошкой, рухнул на бетонный асфальт.
Сзади рухнувшего Солотошена, стояла розоволосая девушка. Ее руки, что держали длинное, острое стекло, запачканное свежей кровью, тряслись, словно листья на ветру. Золотые глаза отображали страх и нерешительность, а из них прямиком текли соленые слезы. Она была похожа на потерявшегося котенка, который испытав все трудности жизни, пытается защитить своего хозяина.
– Аму? – Икуто не верил своим глазам, ведь перед ним стояла та, которую он считал мертвой, что не могло не обрадовать. Но…
Цвет ее волос смешался с цветом собственной крови – босые ноги, руки, уже без перчаток, порванное, грязное платье, царапины и ссадины по всему телу – все было в крови, это начинало выбивать его из колеи и подбежать к еле стоящей на ногах Аму.
– Что он с тобой сделал? – это, кажись, прозвучало самому себе, нежели девушке, но та, опустившись на землю с Икуто, положила ему свою голову на плечо:
– Все шло хорошо… но… – она закашлялась, – Но он узнал меня сразу…. Пытался задушить, но я смогла вывернуться… Он затащил меня в комнату, намереваясь покончить со мной потом, после тебя… – Она сжала руку в маленький кулачек и положила его на грудь Тсукиеми. Казалось, что она просто не могла поверить, что все-таки осталась жива. – Я разозлила его… Он вновь схватил меня за горло, но на этот раз он мне все выдал. – Ее губы дрогнули и изобразили что-то на подобии улыбки, – Он сказал, что задавит тебя на машине, сообщил мне, как все произойдет и ударив, кинул на пол… я притворилась мертвой… он поверил…
– То есть ты….
– Когда он ушел, мне не оставалось ничего делать, кроме как вылезть из окна… – она не обращала внимания на то, что он хотел ей сказать, ведь сейчас надо высказаться ей, – Дойдя до перекрестка, я видела там тебя и Солотошена у своей машины. Время на размышление оставалось мало, поэтому было три варианта: либо подбежать к тебе и умереть вдвоем, либо остаться на месте и дать тебе умереть… – каждое слово давалось ей с трудом. Ему было больно смотреть на это, но перебивать, чтобы остановить ее, он не стал, – Тогда мне в голову пришел план: «снести его».
– Значит… – его глаза расширились от ужаса.
– Я еле успела… Я сбила его почти в сантиметрах от тебя, и хотя, что шансов выжить у меня было ноль – я это знала… – я рискнула. Хотя… мне было страшно потерять жизнь и больше не увидеть маму, Лину, одноклассников… тебя и я сомневалась в своем поступке… Но меня подбадривало то, что если я даже и умру, то на верху будет человек, который сможет обо мне позаботиться и я буду с ним счастлива, – слезы потоком потекли с ее глаз, – Неужели я умру?
– Заткнись! – Тсукиеми закрыл глаза, из которых вот-вот должны были хлынуть слезы, – Не смей такого говорить, слышишь?!
– Я пообещала себе, что… – она закашляла – было видно, что с ней что-то не так, будто она…
– Аму ты должна замолчать!
– Что скажу тебе: Я…
– Аму…
– Люблю…
– Хинамори твою мать!
– Тебя, – она подняла руку и, дотронувшись до щеки парня, вновь произнесла: – Я люблю тебя.
– Я тоже… – глаза Аму вдруг закрылись, а побледневшая и вся в крови рука безжизненно упала на землю, – Люблю тебя.
Увы, но последних слов она не услышала…
***
«Пи пи пи пи пи пи пи пи»
Злобная пищалка давила мне на слух, заставляя сморщиться и невольно поднять руку, дабы выключить эту хрень, что так мешала спать.
Но не найдя ничего подобного, как кнопка, я, разочаровано фыркнув, открыла глаза, но тут же пожалела об этом: все было белым… так режет глаза.
–Выключите свет, – простонала я и, поднявшись с кровати недовольно заметила, что я нахожусь не в своей кроватке и комнате, а в неуютном и каком-то злобном помещении, которое почему-то пахнет лекарством. Больница?
Я огляделась – и впрямь: белая палата, с одной единственной люстрой, белая кровать, на которой я собственно отдыхаю и какие-то аппараты справа от меня с трубочками, что были у меня в носу и во рту и на животе.
– Что за беспредел?! – я начала срывать все эти херовеньки с себя, отмечая, что на мне находилась белая ночная сорочка, задранная до ключиц. Да тут одни извращенцы! И что я тут делаю?!
А точно… Икуто…
И где этот извращенец? Он так и не сказал ответ на мое признание! Вот же жмот!
Злостно прорычав, я, встав с места, с легким головокружением пошагала к жутко белой двери. Теперь я понимаю, почему люди сходят с ума.
Открыв ее и удостоверившись, что в коридоре пусто и никого нет, я, шлепая босыми ногами по холодному мрамору, побежала куда-то вперед… или назад?
Да неважно! Я есть хочу – надо найти жрачку.
Обойдя весь этаж, я все-таки смогла найти лестницу. И… халилуя! Я нашла стоящий стол на колесиках, на котором была еда!
– Хех, – я смачно облизнулась и, подбежав к нему, схватила первую попавшеюся тарелку с ложкой, я помчалась опять в свою палату.
– Какая наглость! – послышалось где-то сзади меня.
Все-таки спалилась, ну и ладно…
Добежав до своего этажа – второго – я ринулась к своей палате, мечтая, как я буду уплетать всю эту вкуснятину, которая хоть на вид и не очень, но голодному коту и кость покажется царским обедам!
Забежав в свою палату, я ринулась к кровати, а точнее за нее. «И все-таки здесь не так уж и плохо». Усевшись поудобней между кроватью и тумбочкой, я начала уплетать какую-то кашу с жутко вкусными котлетами.
– Доктор скажите, а как скоро она придет в себя? – за дверью послышались тяжелые, наверняка мужские шаги, а так же голоса. Интересенько.
– Не могу точно сказать, на «кому» не похоже, но…
– Она уже месяц, как вы говорите «не в коме»! – Это что, Икуто? Он волнуется? А почему тогда сам спрашивает? Он же сам вроде будущий хирург… Стоп… месяц?
– Вы сами будущий врач и должны понимать что, так как ее жизни уже ничего не угрожает, просто надо ждать.
Голоса замолкли и стали тихими и совсем неразборчивыми. Ну и ладно. Пусть помучается! Вот покушаю и…
Дверь палаты внезапно открылись и, так как размер кровати и помещение было небольшим, то меня было с легкостью заметить.
– А… – он удивленно уставился на меня – Икуто, все такой же: высокий, широкоплечный, красивый, сильный и такой… извращенец… – Му…
Но не в этом суть… то как я сейчас выглядела, можно было запечатлеть на камеру и шантажировать меня этим всю оставшеюся жизнь – Счастливые, но голодные глаза, целая котлета во рту, в руках тарелка с едой, белая сорочка и наверняка запутанные розовые космы.
Мне можно было смело давать кличку «девочка из голодного края».
– Фто? – я начала жевать котлету, стараясь изобразить: «Я не я, и хата не моя».
Но вместо слов, он рухнул рядом со мной на колени и, не успев я сказать и слово, как моя тарелка была забрата, а сама я прижата к его горячему торсу. Мне или кажется или он подрос?
– Идиотка, чего так долго? – он прижал меня к себе еще крепче. Да он псих! Не успела я очнуться, как начинает липнуть! Вот же гад бессовестный!
– Ты о чем? – я изогнула бровь, но ответить мне никто не спешил… И с каких пор я идиоткой стала?!
Он ничего не ответил, а лишь впился в мои губы, вызывая у меня табун мурашек по всей коже, да что этот придурок вытворяет?! Ему что, жить надоело?!
Однако… возразить я не смогла, даже ударить его по плечу в знак отрицания. Я поддалась его воле и его стороне, позволяя ему делать то, что он хочет…
О боже… я скучала…
Его губы мягко касались моих, заставляя поддаться ощущениям и ответить на поцелуй, хоть и не умело… но судя по всему, как он, словно замурлыкал от того, что я ответила, ему понравилось. Что нельзя говорить обо мне…
Хоть мне это и нравиться… но глубокое смущение и стыд терзали мою душу и я просто не могла ничего поделать с этим, кроме как:
– И…икуто, – я хотела остановить его, но как только мои губы раскрылись, его язык тут же ринулся внутрь, заставляя еще больше смутиться и прижиться ближе спиной холодной стене.
– Молчи, – его язык блуждал по моему рту, будто ища мой… как это смущает… Надо не позволить ему найти мой язык… Иначе я просто сгорю от стыда.
Но, несмотря на все мои старания, его язык достиг моего и он, улыбнувшись, все-таки закрыл глаза, вовлекая меня в еще более страстный поцелуй. Вот же петух недожаренный! Что он от меня хочет?
– Я так скучал, – вдруг отстранившись от моих губ прошептал Тсукиеми и не дождавшись моего ответа, вновь поцеловал меня…
Его руки скользнули по моим обнаженным бедрам, заставляя мою кожу покрыться мурашками и закатить в удовольствии глаза. Что этот придурок делает со мной?
Его губы обжигали, а руки все выше и выше стремились к груди. Чертова сорочка! Делали бы какую-нибудь пижаму! А то… слишком приятно, осознавать то, что это мне нравиться.
– Дурак, – буркнула я, смущенно прикрывая глаза и давая затрещину ему по лбу.
Он не ответил, а лишь, подхватив меня на руки, уложил на кровать, сам нависая сверху. Неужели он собирается «это» сделать?
Я сглотнула и прижала руки к маленькой груди.
– Не бойся, я… – он наклонился к моей шеи, тем самым обжигая горячим дыханием мою кожу, заставляя ее вновь покрыться мурашками, – Не причиню тебе боль.
Я кивнула.
Его руки вновь начали блуждать по моему телу, будто бы дразня или играясь, но сам Икуто видимо так не считал, его лицо было серьезным, а движения уверенными и грациозными – неужели я одна такая балда не относящееся к этому столь серьезно…? Нет не может быть… для меня это как рождение ребенка… Это ведь мой первый раз.
Находясь в своих мыслях, я и не заметила, как моя белая расфуфайка полетела вниз, оставляя меня совершенно обнаженной перед его фиалковым взглядом.
Вдруг его горячий язык коснулся моей груди, заставляя дернуться и вновь стукнуть его по голове.
– Так дело не пойдет, – не успела я сообразить, как он стянул с себя ремень и, запечатав мои руки у меня над головой, начал привязывать к перилам.
Стоп…
Я чего-то не поняла?
– Э…эй! – я начала шевелить руками, в попытках высвободиться, но все было тщетно…
– Это чтоб руки не распускала, – он показал мне язык, но в глазах его плясали не бесенята… а некая нежность и забота, что не присуще ему. А может это я чокнулась?
По моему телу вдруг прошлась мелкая, но приятная дрожь – ощущения его влажного языка на своем соске было неповторимо и необычно, хотелось просто спрыгнуть с крыши от удовольствия, но я только выгнулась ему на встречу, упершись бедрами в его…
Я покраснела и отскочила – такой большой…
Он на секунду отстранился и посмотрел на красную меня – о боже, не смотри на мое лицо – я закрыла глаза. Жалко, что руки прикованы к кровати, так бы и лицо закрыла…
– Ты такая милая, когда смущаешься, но мне бы хотелось услышать тебя, – его губы растянулись в коварной усмешке, что заставило сжаться… Что значит услышать…?
Но не успела я обдумать его слова, как его язык спустился ниже, заставляя меня, словно рак, покраснеть и с ужасом подумать: «Так вот что он имел в виду!»
Я чувствовала каждым участком тела, как он дышит мне в пуп, как его руки начинают мять мою обнаженную, маленькую грудь, а язык приближается к самому секретному месту, которое даже не скрыто тканью трусиков.
– Ты же не… – не успела я договорить, как его язык коснулся «там», заставляя меня сжать ноги и спрятаться от него, но… как бы я не пыталась это сделать, все мои попытки были тщетны – его руки не позволяли мне сдвинуть ноги, отодвинув их по максимуму, а язык вытворял немыслимые вещи.
– И… Икуто! – выкрикнула я с полу вздохом, полу стоном, – Н… не надо… только не там…
– Это мое наказание тебе, за то, что так долго была без сознания и заставила меня волноваться, – сквозь белую пелену удовольствия, я видела лицо этого похабного извращенца, который ничуть не смущаясь, лизал… ну вы поняли…
– Ах… – его губы начали «играть» с моими половыми, а я, не удержавшись, застонала в голос… боже… как же стыдно.
– Мне, конечно, приятно слышать твои стоны, но мы не дома малышка, так что будь по тише, – его палец коснулся моего клитора и слегка надавил, заставляя меня тихо ахнуть и закусить губу. Да он издевается надо мной! Я тут видители со стыда сгораю, а он издеваться решил!
– Ик… Икуто… – промычала я, вновь пытаясь сдвинуть ноги, но ему это не понравилось…
Он вновь навис надо мной и впился в мои губы. Его язык был слегка соленаватым, а губы влажными… Нет, это не опротивело меня… просто это так… не привычно и… смущает… сильно.
– Ты сладкая, – отстранившись от моих губ, произнес он и, прижавшись всем телом ко мне, словно специально пытался меня еще больше смутить своим стояком, продолжил, – И мокрая.
– Дурак! – я шмыгнула носом и зажмурила глаза.
– Я люблю тебя.
– Что? – я, от удивления, распахнула глаза и непонимающе уставилась на него.
– Что слышала! – гаркнул он. Видимо это его очень смущает, как и меня, – Раздевай меня!
– Ч…что? – я вновь распахнула глаза(куда уже…)но спорить с ним не стала…
Протянув руки к пуговичке и ширинки джинс, невольно покраснела, отмечая, насколько много выпирает «он».
«Стоп… Аму…. Что за извращенские мысли?» – я тряхнула головой и начала самое мучительное – дрожащими руками я пыталась расстегнуть пуговицу и ширинку, не задев «его»… член, но мне все время это не удавалось и я периодично задевала «его» пальцами.
Но какого было мое удивление, когда вместо руганей и насмешек, последовал его судорожный вздох мне в ухо.
– Ты это специально? – его шепот обжигал мое ухо, но не поняв его вопроса я переспросила:
– Т… ты о чем?
– Ты – чудо, – не поняла…
Я непонимающе отстранилась от него и решила заглянуть ему в глаза, но вместо этого, он сам стянул джинсы на пол, вместе с нижним бельем, а мне в промежность уперлось «что-то» пульсирующее и горячее, заставляя сжаться и испугано посмотреть на Икуто.
Мне страшно.
– И… Икуто? – я подняла на него взгляд, а сам он тем временем замер, будто не решаясь.
– Не бойся… Я буду аккуратен, – он посмотрел мне в глаза, и не успела я что-либо сказать или возразить, как боль пронзила мое тело, заставляя обхватить руками шею Тсукиеми…
Руки… они освобождены… когда он успел?
– Больно, – я металась с одной мысли но другую, с ужасом чувствуя, как что-то теплое течет по моим ногам… кровь?
– Когда боль утихнет, ты только скажи, – я кивнула, чувствуя, как что-то горячее касается моих глаз.
Боль все не уходила и я чувствовала некий дискомфорт, не имея возможности двигаться или нормально себя вести.
–Давай вот так полежим… – я открыла глаза и встретилась с фиалковыми глазами Тсукиеми, полных нежности и… любви? – Мне хватает того, что мы просто одно целое. Это приятно ощущать. – Он перевернулся на бок, захватывая меня с собой.
Я удивленно кивнула и прижалась к нему сильнее:
– Спасибо… Я… люблю тебя…
– Я тоже, – он смущенно отвел взгляд, как это мило – я захихикала от столь чудной картины, – Тише! Спи давай!
– Угу…
Так мы пролежали, кажись целую вечность, пока врач не застукал нас и не вставил нам по первое число…
Комментарий к Глава 19
О боже! О боже! О боже! Я наконец закончила этот фанфик! Даже не вериться!
Но… прощаться со своей вечной обузой, как “продолжение”, очень тяжело. Поэтому я хочу еще написать Эпилог, но это потом) А сейчас я гордо могу заявить, что вот он, конец девятнадцатой главы!
Так же я хочу поблагодарить Вас, мои дорогие читатели за то, что Вы были со мной на протяжении всего процесса написания) Я действительно горжусь, что вы у меня есть!
Надеюсь вам понравилось, я очень старалась.
========== Эпилог ==========
Спустя месяц меня выписали из больницы, и моему счастью, признаться, на тот момент не было предела. Но… был в этом и большой минус – мне предстояло сложное задание, как оповестить мать, которая с ума уже сходила от того, что случилось.
Я ее никогда такой не видела.
Мама бросилась мне в ноги и плакала о том, какой она была плохой и, слава богу, что спустя четыре месяца меня наконец выписали… Нет, дело было не в зажившем ранении, о котором напоминал лишь шрам с одной и с другой стороны – пуля навылет; врач настоял на том, чтобы я заново прошла все обследования, дабы убедиться, что все нормально. Да и Икуто не отпускал оттуда, черт бы его побрал…
Тогда, когда… был мой первый раз, он ни под каким предлогом не хотел ни выходить, ни уходить, лишь прижимал к себе, трясь носом о мое плечо. Даже и слушать не хотел! Но нас застукала медсестра, которая вся красная, как рак, выбежала сразу из палаты и побежала к врачу. Признаюсь, я была такая же красная, как и та медсестра, и начала ругать этого индюка! И были мы на тот момент вместе, пока врач не разлучил нас и не вставил выговор. И хоть на лице моего лечащего доктора и была ехидная улыбка, его вид серьезности затемлял это.
Но, в итоге, все обошлось. И я тогда почти неделю не могла нормально общаться с Тсукиеми: то краснела, то заикалась, то била его. Но в итоге… он, пробравшись в палату, начал раздеваться, причем полностью! И несмотря на все мои крики и жалобы Икуто, сняв последнюю часть гардероба, кинулся на меня, и… в этот момент в палату вошла мама.
Криков было много… она чуть не убила Тсукиеми, обвиняя его в педофилии и извращении. Но, в итоге, Икуто уволок мою мать в неизвестном направлении, а когда они пришли, то эта женщина странно улыбалась, смотря в мою сторону.
Все наладилось.
Но в один прекрасный день все пошло наперекосяк: Тсукиеми начал вести себя странно и постоянно избегал меня. Я начала подозревать его в том, что он нашел другую, и постоянно плакала, хотя… этот идиот, оказывается, бегал с кольцом в кармане джинс, не зная, как и что сделать! Но, в итоге, через дня два своего странного поведения Икуто, усадив меня на кресло, начал целовать… мою ногу, затем поднимался выше и выше. Я тогда поразилась этому и просто сидела в ступоре. Оказывается, этот полоумный дурак так делал мне предложение! Хотя красноту его лица в тот момент я никогда не забуду…
Кстати, мы теперь живем в его квартире вместе, конечно же с разрешением матери. Сам он, под долгие мои уговоры, все-таки ушел со школы и начал учиться, регулярно посещая занятия в университете. Но самое важное предстояло впереди: Икуто рассказал мне о своем прошлом, об отце и матери. Я настояла, чтобы он пригласил своего папу на нашу будущую свадьбу. Икуто долго отпирался, психовал, рвал и метал, но в итоге принял все это. Тсукиеми отпустил ту боль, которая у него была и, наконец, простил отца, который заплакал от счастья на тот момент, вместе с Икуто.
А сейчас… сейчас я нахожусь на предсвадебной церемонии, нервно сжимая подол розового платья, с милым бантиком под грудь и ищу глазами этого индюка… любимого индюка. Сегодня нам так и не удалось свидеться – у него был мальчишник, а у меня – девичник. Правда пришлось Яе, Надесико, Риме и Утао все рассказать, правда не в подробных деталях, но они были в бешенстве, но Линочка, спасительница моя, все уладила.
– Аму, дорогая, ты кого-то потеряла? – я вздрогнула и, рефлексно развернувшись, нечайно столкнулась носом о что-то твердое…
– Икуто? Ты где был, извращуга? – положив руки ему на плечи, крикнула я, пытаясь потрясти этого оболтуса, как это делают во многих мультфильмах.
– В аптеке, – он мне подмигнул и наклонившись, легко коснулся моих губ.
До меня сразу не дошел смысл его слов, но… когда я все поняла, мое негодование было уже за краями, и я начала избивать этого придурка. Хотя, если судить по тому, как его плечи трясутся, а губы издают громкий смех, все было бесполезно.
ROV Автора
– А ты мне так и не сделал предложение, – проныла рыжеволосая, глядя на злую, но до чертиков счастливую подругу бьющую своего будущего мужа.
– Лина, если ты продолжишь ныть, я выброшу кольцо и отправлю тебя на его поиски, – кажись, такие слова задели бы любую девушку, однако…
– Кольцо?!
– Лучше понаблюдай над тем, как Аму уже за уши таскает Тсукиеми, – усмехнулся Слэр, не обращая внимание на недавний вопль своей девушки. Пусть помучается.
– Надеюсь, он доживет до свадьбы, – засмеялась Лина, переводя взгляд на столь впечатляющую картину, которая забавляла и заставляла улыбаться.
– Куда уж там… Аму его на тот свет не отпустит, да и свидетель нам будет нужен на свадьбе, – Слэр хитро улыбнулся и, молниеносно притянув к себе за талию рыжеволосую, одними губами прошептал: – Ты выйдешь за меня?
Лина застыла, не в силах сказать и слова, а слезы вдруг покатились из глаз… счастье? Да… Несомненно…
Она, всхлипнув, обняла в ответ, выкрикивая:
– Хинамори! Праздник вдвойне! Свадьбу будем играть вместе!
