Текст книги "Встреча с демонами (ЛП)"

Автор книги: Амелия Хатчинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

Глава 27

Собрание отложили на несколько дней, чтобы дать мне время выздороветь, будто все думали, что я приду, если дадут больше времени, чтобы справиться с произошедшим. Минула неделя, а я так и не передумала, и они, наконец, решили действовать без меня. Когда пришло время для встречи, Кендра согласилась выступить от моего имени, освободив меня от любопытных глаз и необходимости рассказать историю всему ковену.

Я решила вырвать сорняки из сада, зная, что это по-своему целебно. Я успела убрать пять рядов сорняков, когда почувствовал перемену погоды; менее чем за минуту она превратилась из облачного в прекрасное голубое небо. Я встала, оглядываясь в поисках причины внезапной перемены.

– Магдалена, сад успокаивает тебя, – произнёс мягкий голос.

Я обернулась и увидела её, верховную жрицу ковена. Табита была прекрасна и не имела возраста. У неё были золотистые светлые волосы, ниспадавшие до бёдер мягкими завитками. Её миндалевидные глаза идеально подходили к овальному лицу и были цвета только что выпавшего снега.

– Он всегда меня успокаивал, – ответила я. Я бы ни за что не протянула бы ей грязные руки, но она заслуживала уважения. Я склонила голову и сделала быстрый, неуклюжий реверанс. – Мне надо умыться.

– В этом нет необходимости.

– Принести тебе что-нибудь? – спросила я, переводя взгляд с коттеджа на неё. Она заслуживала большего, чем я могла предложить, но я не могла пригласить её в главный дом, где ещё даже не восстановили электричество.

– Я хотела бы посмотреть, что с тобой случилось, и узнать, почему ты попросила свою сестру умолять похоронить Тодда с честью и одобрением ковена.

– Табита, он отдал свою жизнь за мою, хотя мог легко убить меня. Я понимаю, никто не хочет верить, что его контролировал кто-то другой, но я это почувствовала. Это было зло, насилие, и оно полностью отвечало за него. Он стрелял в меня, и всё же сопротивлялся, чтобы у меня не появилась ещё одна дыра в животе. Когда он изнасиловал меня, и даже до этого, он умолял убить его, чтобы не дать сделать мне больнее. Он боролся за меня, что бы это ни было. Тодд не должен был, но так и поступил, и это что-то значит. Не только я здесь жертва. Его использовали как оружие против меня. У Тодда не было ни малейшего шанса убежать, и он это знал. Он смотрел, как я поднимаю пистолет, сопротивляясь заклинанию, и позволил мне победить. Он любил меня, и этой любви хватило, чтобы пойти на жертву, и тебе не нужно видеть это, чтобы понять.

– Мне нужно «увидеть», чтобы поспорить с тобой, – тихо пробормотала она, протягивая руку и вытаскивая веточку из моих волос. – Некоторые предпочитают не выполнять твои желания, потому что все мы знаем, что в какой-то момент ты любила этого мальчика. Они считают, что ты оправдываешь его поведение, и если я должна принять твою сторону, хочу увидеть событие твоими глазами, и понять, что на самом деле произошло.

– Ты мне не веришь? – осторожно спросила я.

– Я не чувствовала присутствия тьмы, – мягко возразила она, но в голосе не было упрёка. – Меня тревожит, что ты чувствовала, а я нет, Магдалена. Если оно присутствует, то не только мы в опасности. Нужно рассмотреть возможность начать Вознесение раньше. В старые времена демонов привлекало увеличение силы во время празднования. Прошло очень много времени с тех пор, как на ковен нападали демоны, и многие забыли зло, которое они приносят. Когда я была маленькой, старики рассказывали об этом; говорили о демонах, посланных адскими богами, о тех, кто ищет ведьм ради силы. Раньше тьма была приемлема, однако с опасностями, которые окружают нас ежедневно, безопаснее изгнать тех, кто таил тьму в душах. Демонов привлекает тьма, и они хотят использовать её. Как только тьма прогнали из ковенов, демоны охотились на нас все меньше и меньше, пока, в конце концов, не остановились. Вот почему я попросила ковен изгнать твоего брата.

Мой пульс заколотился от гнева, вызванного её словами, но мне удалось скрыть его, или мне так показалось.

– Ты не понимаешь, – заявила она. – Демоны придут снова, если позволить тьме нарастать внутри ковена. Мы плохо подготовлены, чтобы бороться с ними, а дать прошлому повториться разрушительно для ковена.

– Демоны, – повторила я, потому что мы все прошли ускоренный курс по истории ковена, или того, что от него осталось. Ковен бросал практически всё каждый раз, когда двигался на запад.

– Демоны смертельно опасны для ведьм, Магдалена. Мы не станем рисковать и встречаться с ними. Они жаждут нашей силы, а единственный способ забрать силу ведьмы – забрать её душу. Без души ты не сможешь возродиться в ковене.

– Мы можем возродиться? – спросила я. То есть, мы не можем вернуться.

– Только самые могущественные, или те, кого прокляла тьма перед смертью. Моя бабушка рассказала историю одного из наших предков, которые не смог возродиться. Многие детали этой истории она объяснила очень расплывчато, сказала только то, что та была очень могущественной ведьмой. Ходили слухи, что она была проклята из-за того, что давным-давно сделала с очень могущественным демоном.

– Я кое-что слышала об этом, эта история – часть катехизиса.

– Да, я сделала это частью катехизиса; её история редко рассказывают. Моя бабушка поведала её мне, чтобы я смогла поделиться с другими, прежде чем моё время на этой земле закончится.

– Ты умираешь? – прошептала я, широко раскрыв глаза.

– Не сегодня, но каждая жрица чувствует, что её время приближается. Я буду жить ещё некоторое время; однако ты должна знать, что эта история может повториться и повторяется из-за того, кто её проклял.

– Какое отношение имеет ко мне её история? – спросила я.

– Потому что раньше это повторялось примерно раз в шестьдесят лет, а после недавних событий, думаю, пришло очередное повторение.

– Ты думаешь, что меня преследует тот же монстр, который убил одного из наших предков?

– Если я не чувствую тьму, это может навлечь беду на ковен, Магдалена. Однако меня беспокоит, что это уже второе покушение на твою жизнь и на родословную твоей семьи.

– Это только предположение. Не сочти за неуважение, но и моего брата ты тоже не почувствовала. Внутри него таится тьма, и всё же он каким-то образом научился её скрывать, – призналась я.

– Ты права насчёт его тьмы. Я почувствовала перемену в равновесии, когда он появился, но в нём нет злобы, способной причинить вред другим.

– Если ты почувствовала его, почему не предупредила? – спросила я, ошеломлённая её признанием.

– Из-за шрамов твоей матери, которые необходимо залечить, – ответила она с мягкой улыбкой. – Моя работа – защищать и обучать ковен, а не вмешиваться в их дела. Я направляю и веду. Только ты можешь выбрать, по какому пути идти; я могу лишь привести тебя к развилке дорог, Магдалена.

– О, – только и смогла сказать я.

– Если хочешь переодеться во что-нибудь более удобное, я подожду, – объявила она, когда я открыла дверь коттеджа.

– Пожалуйста, – сказала я, и румянец залил мои щеки. – У моей бабушки случился бы сердечный приступ, узнай она, что ты видела меня в таком образе.

– Плевать, если ты вся в грязи, Магдалена. Я тоже нахожу садоводство приятным занятием, и после всего, что тебе пришлось пережить, приятно, что ты занимаешься чем-то, занимая мысли. Я знаю, что он изнасиловал тебя…

– Он не насиловал меня, – перебила я. – Тодд тоже был жертвой, и как только ты это увидишь, поймёшь. Я не считаю это насилием, потому что не чувствую, что меня изнасиловали. У меня такое чувство, будто меня изнасиловали, но не Тодд. Он любил меня, даже если у нас были разногласия.

– Ты не похожа на большинство женщин, знакомых мне. Ведьмы не ценят целомудрия, а ты ценишь. Твоя бабушка сказала, что ты решила оставаться чистой до свадьбы с мальчиком.

– Я хотела, чтобы это было что-то особенное, что-то большее, чем просто секс. Тодд согласился; думая, что это мы разделим в первую брачную ночь.

– Многие предполагают, что он взял тебя силой после того, как ты отвергла его ухаживания на церемонии открытия, – задумчиво произнесла Табита.

– Я уже не была девственницей, когда он… когда это случилось, – пробормотал я.

Она улыбнулась и покачала головой.

– Понятно; может, всё-таки есть надежда.

– Надежда? – спросила я, чувствуя, как кровь отхлынула от лица. Она думала, что я безнадёжна? Нехорошо.

– Я пошутила, Магдалена. Иди и переоденься, я заварю чай. Нам потребуется время, – объявила она.

Я схватила футболку из мягкого розового атласа и пару удобных чёрных брюк, прежде чем направиться в ванную. Я быстро умылась и собрала волосы в высокий хвост, затем оделась и пошла в маленькую уютную гостиную.

– Чтобы я увидела, ты должна пустить меня за стены, которые возвела, – объявила она, удивив.

– Я не возводила стен…

Она улыбнулась и покачала головой.

– Я абсолютно точно знаю, что ты сделала ради защиты себя от чувств, которые не хочешь, и не виню. Но если я пройду сквозь них сама, ты ещё нескоро сможешь восстановить барьер, а я полагаю, что ты сделаешь это, как только мы закончим.

– Я не знаю, как их убрать, – призналась я.

– Ты должна этого захотеть, – ответила Табита.

– Я не хочу; если они опустятся, я буду чувствовать всё.

– Я стану сдерживать боль, если позволишь, – печально сказала она. – Жаль, что ты не осталась здесь после похорон брата; мне бы очень хотелось узнать тебя поближе, как и всех остальных.

– Я не могла, мне просто нужно было время…

– Тебе нужно было исцелиться, но для этого мы и существуем. Так мы соединяемся и растём вместе. Я могла бы помочь тебе справиться с болью, научить, как использовать её во благо. Каждая эмоция имеет своё место внутри волшебной триады. Фейри питаются ими, но мы, ведьмы, используем их для усиления заклинаний, для связывания уз и защиты.

– Я этого не знала, – сказала я, наблюдая, как свечи зажигаются в комнате, а чайник проплывает мимо моей головы и разливает чай в маленькие кружки на кофейном столике. По мановению пальца Табиты в чашке зашевелились ложечки, кубики сахара заплясали в воздухе и шлёпнулись прямо в чай.

– Ты многое пропустила, пока изучала травы, – лукаво улыбнулась она. – Я знаю, что у тебя есть мать, но в каком-то смысле я тоже твоя мать. Моя работа присматривать за тобой. В том числе и в момент, когда покидаешь дом, не успев пробудить силы, которые дадут защиту.

– Давай начнём, – сказала я и поморщилась от того, как горько говорила, но спросила: – Неужели мне придётся увидеть всё снова?

– Нет, я просто покопаюсь у тебя в голове, чтобы найти воспоминание; ты ничего не увидишь, просто впусти меня.

– Я не понимаю, зачем нужен был ритуал крови, если ты можешь легко покопаться в моих воспоминаниях. Тогда тоже могла бы так сделать и исключить меня из списка подозреваемых в пожаре, – заявила я, наблюдая, как она улыбнулась и мягко кивнула. Терпеть Лукьяна, копающегося в моём прошлом очень неловко. Это было всё равно, что вручить совершенно незнакомому человеку свой дневник и наблюдать, как он читает каждую запись.

– Да, могла бы, и какое-то время размышляла об этом, прежде чем решила не вмешиваться. Во-первых, большая часть ковена не знает, что я могу делать это без ритуала крови. – В её глазах появился озорной блеск. – Знаешь, у девушки должны быть секреты. А причина гораздо серьёзнее, как я уже говорила, заключается в том, что моя работа – защищать и учить ковен, а не вмешиваться, и это действительно подпадает под категорию вмешательства. В этой ситуации мне нужно видеть, чтобы защитить ковен и направить его в правильном направлении. А теперь сядь и расслабься. – Она грациозно опустилась на ковёр и похлопала по месту перед собой.

Я села на пол напротив неё, скрестив ноги, и приняла протянутые ей руки. Табита молчала, но я чувствовала, как её магия заполняет комнату, пока она готовилась использовать её, чтобы проникнуть в воспоминания.

– Ты почувствуешь, как я слабо рыскаю, но помни, я ищу только то, что произошло во время нападения, – сказала она, быстро сжимая мои руки для утешения, затем отпустила их и осторожно коснулась моих щёк. Я почувствовала шок от магии, когда та проникла в мой разум, но далеко не ушла. – Стены, Магдалена, убери их. Поверь мне, – прошептала она.

Я представила, как они рушатся, обнажая боль, от которой я так старалась убежать. На глаза навернулись слёзы, когда первый уродливый кусок боли пронзил душу, а затем он исчез. Я открыла глаза и увидела, что глаза Табиты наполнены теми же слезами, что только что были у меня.

– Я понимаю, почему ты прячешься от этого, – печально прошептала она, но, казалось, всё равно справлялась с этим. Я ничего не могла сказать в своё оправдание.

Я чувствовала, как Табита тянет разум и выталкивает воспоминания, пока не обнаружила самую свежую рану. Я почувствовала, как она проталкивается сквозь боль, услышал вздох в воспоминаниях, когда обнажилось насилие. И в момент, когда я почувствовала, что боль вырывается, я возвела стены и вытолкнула Табиту из своего сознания с такой силой, что свечи погасли, и комната погрузилась во тьму, а одинокая молния ударила в землю снаружи, сопровождаемая грохотом грома, который был слишком близко для комфорта.

– Как ты это сделала? спросила она.

– Что сделала? – спросила я, заталкивая эмоции глубже, чтобы не чувствовать ничего.

– Ты меня вытолкнула, – сказала она, подняв руки, и свечи снова ожили. – Ты изгнала меня из воспоминаний. Никто никогда не поступал так со мной.

– Я почувствовала всё снова, – сказала я неловко, и защитила себя.

– Тодд не был заколдован, Магдалена, – прошептала она, поднимаясь на ноги.

– Чушь, я знаю, что видела! – возразила я.

– Это была не магия, а одержимость. Он был одержим демоном, – ответила она дрожащим голосом. – Мы должны начать Вознесение и позвать на помощь другие ковены. Если демоны нашли нас, все, абсолютно все в опасности.

– Демоны, но ты сказала…

– Я должна идти, я не в безопасности, – прошептала она и с порывом ветра исчезла. Я сглотнула и огляделась.

Тодд был одержим, а значит, меня изнасиловал демон, но почему меня? Почему именно он? Я почувствовала, как кровь отхлынула от лица, когда обрушилась реальность. Демоны охотились за мной, играли со мной.

Внезапно я почувствовала Кендру, и её внутреннюю панику. Она была с мамой и бабушкой, и Табита уже добралась до них. Я услышала, как в моём сознании началось пение, и прежде чем смогла остановиться, начала петь древние слова, чтобы призвать другие ковены. Сотни голосов начали скандировать, а затем и тысячи. Ад пришёл в Хейвен-Крест, и теперь абсолютно все в опасности.

Глава 28

Я неподвижно сидела на диване, тупо уставившись в телевизор, где Netflix предлагал фильмы и сериалы. На кофейном столике ждала наполовину растаявшее мороженое, а Луна мирно спала у меня на коленях, не подозревая о назревающем кошмаре.

Дверь открылась, и я подпрыгнула, напугав Луну, которая зашипела и выскочила за дверь. Лукьян стоял в дверях, сердито оглядывая комнату, затем широкими шагами прошёл внутрь и встал передо мной, рассматривая мороженое и Netflix, не говоря уже о моём растрёпанном состоянии.

– Ты должна присутствовать на той встрече, а не здесь, в коттедже, и уж точно не одна, – заметил он, и я непонимающе уставилась на него.

– Я уже не раз говорила, что не пойду. Мне не нужно присутствовать, чтобы являть собой пример того, что может произойти, если где-то ошибиться. Тем более, мне хотелось побыть в одиночестве, поэтому я занялась садоводством.

– Есть ситуация, – тихо заметил он. – Вскрылись кое-какие факты, и тебе не следует сейчас оставаться одной.

– Демоны придут за мной? – Я нервно рассмеялась. Взгляд Лукьяна стал жёстче, и он отодвинул в сторону кучу одежды, которую я кинула на диван, чтобы сложить, но так этим и не занялась, потому что была слишком занята воображением мира, где существовали демоны, которые охотились на ведьм. Ведь моя жизнь была недостаточно сложной.

– Сегодня ночью проведут Вознесение, – сказал он, садясь и поворачиваясь ко мне.

– И что? – спросила я, встретившись с ним взглядом. Я точно знала, что он имел в виду; я туда не пойду. После Праздника урожая шёл период тишины, чтобы посмотреть, произошло ли зачатие. Можно либо продолжать трахаться с одним и тем же парнем, либо обходиться без секса, пока не будешь уверена, что ждёшь ребёнка. Так отмечают, какие родословные успешно будут продолжены.

– Магдалена, – тихо сказал он, прищурившись и обдумывая следующие слова. – Мне нужно знать, почему демоны выбрали именно тебя. Ты представляешь, почему они хотели напасть на тебя?

Это сбило меня с толку. Мистер Всезнайка спрашивал меня? Я рассмеялась и покачала головой. Мне тоже хотелось знать ответ на этот вопрос.

– Может, потому, что моя семья идёт от первоначальных кровей, или, может быть, ему понравился мой наряд; откуда мне знать? – спросила я дрожащими губами. Я думала, что виновата тёмная магия, но нет; это чёртов демон. С другой стороны, Табита упоминала, что демонов привлекает тьма.

– Это не шутка, – прорычал он.

– Думаешь, я не в курсе? Я была… он сделал это со мной, а не с тобой. Я точно знаю, насколько всё серьёзно.

– Хорошо. С тобой всё будет в порядке, я позабочусь об этом, – твёрдо заявил он, и что-то мелькнуло у него в глазах. Лукьян откинулся на спинку дивана и повернулся к телевизору, затем скрестил руки на груди и закрыл глаза.

– Я сама о себе могу позаботиться, – прошептала я, ненавидя себя за то, что он спас меня от огня и помог стоять на слабых ногах, чтобы вернуться в дом после нападения. Это становилось привычкой; я начинала чувствовать себя принцессой, и мне это не нравилось.

– Конечно, можешь. – Я не была уверена, издевается он надо мной или нет. – Но от меня спастись не сможешь, – ответил он, и медленно окинул меня горящим взглядом.

– Зачем мне спасаться от тебя? – спросила я тихо, опустив взор на его сексуальные губы, и рассеянно прикусила нижнюю губу. Он не целовал и не прикасался ко мне целую неделю, и я скучала. Я была рада, что он дал мне время убедиться, что я в порядке, но я не хотела этого. Я хотела его.

Он беззвучно рассмеялся, и у меня по спине пробежал холодок. Он медленно потянулся к моей кофточке, и резко распахнул её, сорвав мягкий вздох с моих губ.

– Какого чёрта? – спросила я, пытаясь сесть, но он оттолкнул меня назад, дерзко усмехнувшись с жаром в глазах.

– Я же говорил, что возьму тебя, Лена, – хрипло произнёс он и опустил голову, чтобы поцеловать моё плечо, отчего меня бросило в жар, и в животе разгорелся пожар.

– Лукьян, Вознесение сегодня вечером, – ответила я, задыхаясь, и тонко напомнила ему, почему это плохая идея.

– Да, – продолжил он, скользнув пальцами под мягкий материал, чтобы ущипнуть сосок. Лукьян внимательно следили за моей реакцией на его прикосновение. Я знала, что он проверяет меня, видя, насколько сильно я пострадала от нападения. – На самом деле, мне жаль того хрена, который окажется в паре с тобой, – прорычал он.

– Это просто идиотские слова. Я не настолько плоха, – резко ответила я, моя гордость уже была задета, но услышав это, я почувствовала, как гнев пульсирует в моём и без того пульсирующем теле. Почти никто не смотрел на меня сексуально с момента нападения, и это ранило. Я чувствовала себя потускневшей игрушкой, которая никому не нужна, потому что она не новая и не блестящая.

– Потому что он никогда не получит тебя, – мягко пояснил Лукьян, сильнее сжимая мой сосок, и я ахнула. – Не полностью; ты можешь трахнуться с ним, но будешь думать обо мне, желая, чтобы я был между этих сексуальных бёдер. Когда ты кончишь, ты увидишь не его лицо, а моё.

– И почему это? – потребовал я ответа.

– Потому что ты моя, Лена. Мы оба это знаем. Тебе нужен не другой мужчина, а я.

– Если так, то почему бы не сделать меня своей прямо сейчас? Почему бы не отменить выбор? – Я заметила, как он закрывается, и хмурился. – Я могу хотеть тебя, Лукьян, но у меня нет выбора в этом вопросе, да и у тебя тоже, – пробормотала я. – Кроме того, я не твоя. Я тебе не принадлежу. Я своя. Вознесение – время, чтобы мне получить силы. Для меня важно сделать всё правильно.

– Что произойдёт, если тебя не выберут? Такой шанс есть всегда, – резко сказал он. – Что ты тогда будешь делать? – Он подождал, пока я пожму плечами, а затем прошептал: – Я никогда не говорил, что владею тобой; Я сказал, что ты моя.

– Я мало знаю о самом ритуале, но уверена, что ни один Фицджеральд никогда не пропускал отбора, и не планирую стать первой. Особенно когда в город вторгаются демоны, – с гордостью ответила я. Если начнётся драка, я планировала отомстить за то, что мне пришлось пережить.

– Демоны смертельно опасны, – протянул он, продолжая рассеянно поглаживать мой сосок.

– Вообще-то, тело моё, – объявила я, когда боль между ног стала невыносимой.

– Так ли это? – невинно спросил он, опалив дыханием мою шею, прежде чем прижаться поцелуем к учащённому пульсу. – Мне плевать на традиции, но я знаю, что как только Праздник урожая закончится, ты будешь моей во всех смыслах этого слова. Я планирую делать с тобой кое-что грязное, а ты станешь умолять меня о большем.

– Есть ли что-нибудь, что тебя волнует? – спросила я, ненавидя факт, что простое прикосновение или почти всё, что связано с ним, заводит меня.

– Сложный вопрос, – пробормотал он, садясь и глядя на меня. – Найди что-нибудь, что не разорвано; ковен запрашивает всех ведьм.

– Ну, у меня было много таких вещей, – пробормотала я, потянув Лукьяна вниз, пока наши рты не оказались в нескольких дюймах друг от друга. – До тебя, – закончила я, задыхаясь.

– Мне нравится, когда твоя одежда на полу, а не на тебе, маленькая ведьма, – сказал он, прежде чем мягко коснуться своими губами моих. Затем прикусил мою нижнюю губу, потянув, прежде чем отпустить и погрузить свой язык в мой рот. Поцелуй вышел не требовательным, но всё равно у меня поджались пальцы, а тепло затопило сердце.

Я изо всех сил старалась прижать Лукьяна к себе. Звук рвущейся ткани только усилил потребность приблизить его ко мне. Лукьян отстранился, и я вскрикнула от потери его тепла, только чтобы втянуть воздух, когда он прикусил мой сосок и всосал горячий пик, одновременно сжимая в ладони ноющее естество. Наше дыхание было затруднено, смешиваясь вместе в электрическом поле, которое заряжало соединение тел. Прикосновение Лукьяна погрузило меня в сладострастный туман опьянения, подпитываемый похотью и страстью. Я потянула его за волосы, нуждаясь в тепле его голодных губ. Он позволил, его язык притянуло приглашение моего языка. Не отрывая от меня рта, он гладил мою сердцевину, скользкую от влаги. Я почувствовала, как материал брюк поддался, почувствовала прилив успокаивающего холодного воздуха, обдувшего обнажённую плоть, а затем появилось Инферно, когда пальцами Лукьян скользнул между складками, вызывая бурную реакцию, которая пронзила тело с головы до ног. Я раздвинула ноги, открывая его жадным глазам беспорядок, который он устроил.

Лукьян ничего не сказал; вместо этого добавил большой палец к тем, что играли на моей влажной, горячей плоти, которая, казалось, реагировала так только на него. Он отстранился, и я шарахнулась от его пылающих глаз. Я почувствовала прилив паники при мысли о том, что он не хочет меня из-за нападения. Я не знаю, откуда это взялось, но это так, и я не хотела видеть, как он смотрит на меня с чем-то, кроме тепла, которое обычно крутилось в глазах. Он следил за мной, когда я начала закрываться, пытаясь прикрыть обнажённую плоть от его жадных глаз, не желая видеть, как они меняются.

– Не делай этого, – потребовал он и раздвинули мои ноги, когда я попыталась сложить их, скрывая беспорядок и реакцию на его поцелуй. – Покажи мне всё, ведьма, – потребовал он, словно у меня был выбор. Лукьян шире развёл мне ноги, упиваясь взглядом тёмно-синих глаз. – Я собираюсь получить от тебя то, что хочу, милая. Видишь ли, я всегда получаю то, что хочу, и прямо сейчас, хочу тебя. Через день или через год ты будешь моей. Я могу подождать, пока ты не будешь готова. То, что случилось с тобой, никак не повлияло на красоту и не запятнало тебя. Я хочу тебя так же, как и до этого. Не думай закрываться от меня. А теперь перестань думать и поцелуй меня, – потребовал он, жадно завладевая моими губами.

Через мгновение он прервал поцелуй, и я зарычала от потери контакта. В момент, когда он отодвинулся, я почувствовала себя бесплодной и замёрзшей. Он возвышался надо мной, его лицо было скрыто в тени комнаты, и всё же я чувствовала жар его глаз, когда он смотрел на меня. Он разорвал мои очередные трусики, а брюки валялись на полу, изодранные в бесполезную кучу материала.

– Иди и переоденься, Лена, – прорычал он и поправил вставший под джинсами член. Я услышала, как что-то ударилось о дом, и с силой попыталась вырваться из тумана похоти. Следующий взрыв сильно сотряс коттедж, и я села, но Лукьян оказался быстрее. Он поднял меня и направился в сторону спальни, положив на кровать, а сам натянул одеяло и завернул в него. Он обернулся через плечо на Спайдера, который вошёл с жёстким выражением лица. Он осмотрел моё закутанное в одеяло тело, прежде чем вернуться к Лукьяну.

– У нас нежелательные гости, – объявил он.

– Разберись, – приказал Лукьян, не сводя с меня глаз.

– Хорошо, всё равно здесь стало чертовски скучно, – сказал он, игнорируя то, что я широко распахнула глаза. – Ложись! – прорычал он и исчез.

Какого хера?

Весь коттедж затрясся, и окна задрожали.

– Между нами, Лена, ещё ничего не закончено. Понимаешь? – прорычал он, помогая мне встать с кровати и вытаскивая одежду из шкафа.

Я не могла думать из-за шума снаружи, напоминающего зону боевых действий. Не хватало только сирен перед бомбами. Я вздрогнула, когда Лукьян подошёл ко мне, сунув в руки лифчик и трусики. Я заметила, что они были какими угодно, только не сексуальными, как и одежда, которую он мне протянул. Он сунул такие же вещи в сумку, и я улыбнулась, поняв, что он делает. Он отправлял меня на Вознесение во всём несексуальном.

Коттедж снова затрясся, и Лукьян остановился, изучая меня с жаром, смешанным с неуверенностью.

– Никаких деток, ты принадлежишь мне, – прорычал он и улыбнулся. – Помни об этом, когда тебе пытаются втолковать, как важно продолжить род.