Текст книги "Удары шпаги господина де ла Герш, или Против всех, вопреки всем"

Автор книги: Амеде Ашар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 33 страниц)

"Вот он уже почти и мертвый, бедный мальчик!" – подумал он.

В это время Магнус, весь запыхавшийся, прибежал с другого конца подъездной дороги.

– Не прикасайтесь к оружию! – крикнул он им, едва переводя дух.

Но шпаги были уже обнажены.

– Ты увидишь, как я накажу сейчас глупца, который дерзит! – вскричал Арман-Луи, стремительно атакуя противника.

Франц, разумеется, предпочел бы повиноваться предостережению Магнуса, тем более, что он понял, но слишком поздно, что человек, якобы мало искушенный в науке фехтования, владел шпагой как мэтр. К тому же Арман-Луи, черт бы его побрал, не давал Францу передохнуть.

Разорванный плащ, искромсанный камзол, – Франц хотел бежать: укус стали рассек ему руку.

– На помощь! – крикнул несчастный Франц.

Он запнулся о пень и упал на землю.

Г-н де ла Герш схватил его за ворот:

– Признайся, что ты негодяй и мерзавец! – тряс он Франца.

Его привела в ярость мысль о том, что потерян след Адриен.

В это время за густыми деревьями послышался топот многочисленных бегущих ног.

– Ах, господин граф! Вы погибли! – прошептал Магнус, добежав до поляны, где схватились противники.

Прибежав в сопровождении отряда солдат, офицер королевской стражи застал Франца Креса полузадушенным, хрипящим в тисках рук г-на де ла Герш.

– Прошу вашу шпагу, сударь! – потребовал офицер. – Именем короля, вы арестованы!

Шпага выпала из рук Армана-Луи, в растерянности и в оцепенении стоявшего перед офицером.

Франц Крес вскочил на ноги с проворностью кошки, и с множеством поклонов и ужимок подобрал свою шляпу.

– Я проходил.., – поспешно заговорил он. – Господин набросился на меня как сумасшедший... Посмотрите, моя одежда вся искромсана его шпагой, кровь течет... У меня три раны. Это была засада!

– Ничтожество! – крикнул г-н де ла Герш.

Магнус посмотрел на Франца Креса. Ужас этого пошлого прощелыги был отлично виден старому солдату, который невольно оттолкнул его. Теперь, ни чуть не сомневаясь, он знал, что тот был зачинщиком этой дуэли.

– Вот лицо, которое я пытался вспомнить, – процедил он сквозь зубы.

Но солдаты уже окружили Армана-Луи и повели его за собой.

Франц Крес воспользовался замешательством, последовавшим за арестом его противника, чтобы ускользнуть, – скрылся за купы деревьев и исчез.

Когда офицер заметил его отсутствие, было слишком поздно искать его следы. Ночь окутывала сад своими тенями.

Магнус жалел, что не схватил беглеца за горло, хотел вмешаться и попытался объяснить, что не было никакой засады, в которой обвинили его хозяина.

Но офицер прервал его:

– Возможно, вы и правы, дружище, – сказал он. – Но этот дворянин схватился за шпагу, и только что пролилась кровь... А у меня приказ...

"Если я буду настаивать, мне, возможно, придется разделить участь господина де ла Герш, – подумал Магнус. – Кто же займется тем, чтобы освободить его из тюрьмы? Как узнают, что он туда попал?"

И он молча последовал за конвоем.

Но когда солдаты вместе с пленником безмолвно пересекали темную подъездную дорогу замка, где не было уже ни души, Франц, чья рана на самом деле оказалась пустяковой, через несколько минут догнал Жана де Верта и отчитался перед ним.

– Да, это был бой! – сказал он. – Я убедился в том, что ваш враг добился самого большого прогресса в фехтовании с тех пор как вы его не видели!.. Это дьявол!.. Моя шляпа сдохла, камзол исполосован и проткнута рука! Эти три вещи не были учтены в нашей сделке!

Жна де Верт сунул руку в карман.

– Так ты говоришь, что он в руках королевских солдат? – спросил он.

– Ну да! Он у них в руках и по дороге в тюрьму, перед которой я всегда прохожу с содроганием, – ответил Франц, осенив себя крестом.

– Вы честный человек, – сказал ему Жан де Верт, бросив несколько золотых монет в руку Франца. – А эта преданность, которую вы проявили по отношению к святому делу, принесет вам счастье.

Авантюрист сосчитал дукаты Жана де Верта и подбросил их на ладони, прежде чем опустить в темные глубины своих коротких штанов.

– За пленника вы рассчитались, – сказал он. – А где же плата за шляпу, камзол и рану?

– О, у тебя прекрасный аппетит, мэтр Франц.

– Превосходный! Кстати, заметьте: я едва не потерял его на службе вашей милости.

– Ладно, получай! – и Жан де Верт высыпал остатки денег из кошелька в широкую ладонь Франца. – Только не забудь заказать несколько месс за упокой души господина де ла Герш.

В то время, когда барон расстался со своим сообщником, Арман-Луи, за которым следовал Магнус, подходил к воротам приземистой тюрьмы, мрачной и крепкой, составлявшей часть пристроек замка.

Ров, заполненный водой и опускавшийся на него подъемный мост ограждали её от внешнего мира. На каждом углу тюрьмы дежурил часовой с мушкетом в руках.

Пораженный крутыми мерами, предпринятыми против него, Арман-Луи, который до сих пор хорошенько не понимал, за что арестован он, дворянин, защищавший свою честь, повернулся к офицеру и спросил его, что это за тюрьма, куда его ведут.

– Здесь сидят государственные преступники, – ответил офицер.

– Увы, это так! – пробормотал Магнус.

Офицер понял, наконец, удивление г-на де ла Герш, который все ещё не отдавал себе отчет в том, какое преступление он совершил, и взволнованным голосом объяснил ему, что королевский приказ запрещает обнажать шпагу в пределах королевской резиденции. Он же как раз и был схвачен с обнаженной шпагой в руке перед поверженным, окровавленным противником на месте преступления.

– Это преступление называется "оскорблением величества" – добавил офицер.

– Так вот почему ты до хрипоты кричал "Не прикасайтесь к оружию!" сказал Арман-Луи, повернувшись к Магнусу.

Магнус молча кивнул головой, а потом проговорил тихо:

– Вот-вот! Всегда так: молодые никогда не прислушиваются к советам бывалых...

– Значит, те, кто входят в эту тюрьму, выходят оттуда только на казнь? – спросил г-н де ла Герш.

Молчание офицера было ему ответом.

Мурашки пробежали по спине молодого дворянина. Только что он полюбил Адриен, она полюбила его – и всего-то ему было двадцать пять лет...

Магнус положил свою тяжелую руку на плечо Армана-Луи.

– Господин граф, – сказал он. – Смерть всегда приходит неожиданно, когда думают что она далеко, и наоборот: она мгновенно удаляется, когда думают, что она рядом.

Арман-Луи устало провел рукой по лбу.

– Сударь, – сказал он офицеру. – Прежде чем я войду в эти ворота, вы позволите мне обратиться к вам с просьбой?

– Да, я помогу вам, если то, о чем вы просите, не заставит меня отступить от правил дисциплины – это верно так же как и то, что меня зовут Арнольд де Брае. Говорите без опаски!

– Оставьте меня на две минуты с солдатом, который следует за мной, попросил Арман-Луи. – Клянусь вам, то, что я передам с ним, так же заинтересует королевскую службу, как и меня мое спасение.

– И вы не попытаетесь бежать?

– Даю вам слово.

По знаку офицера, конвоиры отошли от Армана-Луи. Магнус подошел к арестованному.

– Я не боюсь смерти, но я люблю и хочу жить, – сказал ему Арман-Луи.

– Вот он я! Что Магнус пообещает, он это сделает.

Г-н де ла Герш вынул кольцо из маленького кожаного кисета, который носил на шее, и отдал солдату.

– Возможно, мое спасение связано с этим кольцом, проговорил он. Надо, чтобы ты отнес его в королевский дворец и вручил его капитану гвардейцев.

– Будь он хоть на дне ада или у своей любовницы, я добуду хоть из-под земли капитана гвардейцев короля Густава-Адольфа.

– Хорошо. Ты скажешь ему тогда, что одному французскому дворянину угрожает смерть, этот дворянин настойчиво просит аудиенции у короля. Если он будет колебаться, скажи ему, что тем как покинуть Ла-Рошель, я встречался с кардиналом де Ришелье и что всемогущий министр короля Людовика послал меня с миссией к шведскому королю.

– Это все?

– Это все... Ах-да! Если случится так, что капитана гвардейцев не будет на месте, обратись тогда к самому королю и покажи ему это кольцо, но поклянись, что ты не выпустишь его из своих рук, но если потеряешь – я погибну!

– Магнус уже не ребенок, – ответил старый солдат взволнованным голосом. – Простите его за настойчивость, но, может быть, вы посвятили бы его в то, при каких обстоятельствах было вручено вам это кольцо столь необычной формы. Как и почему? Вы говорили мне о некоем графе Вазаборге, который, я думаю, имеет отношение к истории с кольцом, я понял также, что эта особа, к которой вы попали после того, как покинули "Доброго саморитянина" и которую мы сопровождали в Карлскрону. Маргарита Каблио тоже причастна к кольцу. Расскажите все без утайки, если не ради себя, то ради мадемуазель де Сувини, которую вы любите, и ради меня, господин граф, который предан вам до самой смерти.

Арман-Луи ни разу не слышал, чтобы Магнус говорил с ним в такой манере. И без колебаний, – хотя ему было противно говорить об обстоятельствах, при которых он мог показаться чересчур благородным, – он рассказал об эпизоде, связанном с белым домиком.

То, что Магнус вынес для себя из беседы Армана-Луи с графом Вазаборгом, удивило его, но было не время обсуждать рассказанное г-ном де ла Герш.

– На этот раз вы все мне сказали? – спросил он.

– Все, уверяю тебя. Рено, который мне как брат, не знает большего, чем ты.

– Тогда Магнус начинает действовать. И если он не увидится с графом де Вазаборгом, то доберется до самого короля.

Арман-Луи пожал руку Магнусу.

– Сударь, я в вашем распоряжении, – вернувшись к Арнольду де Брае, доложился Арман-Луи.

Арнольд де Брае подошел к часовому; подъемный мост опустился; ворота открылись. И Магнус увидел, как г-на де ла Герш растворили в зловещем сумраке тюрьмы.

Магнус, как уже можно было понять, был человеком решительным, ловким, привычным к любым приключениям. Большой жизненный опыт заставлял его твердо верить в то, что между топором палача и шеей жертвы всегда есть время чуда. Теперь ему предстояло утрясти дело между ним и королем. И сколько бы ни было охраны у Густава-Адольфа, Магнус ни на минуту не сомневался, что прорвется к королю.

Он надел на шею золотую цепочку, на которой было подвешено кольцо, и решительным шагом пошел прочь от тюрьмы.

– Пока у господина де ла Герш есть Магнус, – вслух проговорил он на ходу, – граф де ла Герш не умрет!

Он уже принял решение. Арман-Луи находился теперь в таком отчаянном положении, когда минуты стоят дней...

Магнус намеревался, не теряя драгоценного времени, обратиться прямо к королю, не тратя его на поиски капитана гвардейцев или графа Вазаборга. Он считал, что в таких случаях надо говорить прямо с Богом, а не с его архангелами.

К несчастью для арестованного, ещё один человек тоже думал о нем. Франц Крес был из породы тех самолюбивых людей, которые ничего не забывают и которые употребляют всю свою злобу на то, чтобы расплатиться с долгами. Всякий раз, когда он совершал мелкий грешок, а такого рода вещи были обычными в его жизни, он относил свой промах на чужой счет и не забывал отомстить за него позже.

Г-н де ла Герш был ему особенно ненавистен, прежде всего потому, что заставил Франца пострадать в собственной ловушке, а также ещё и потому, что тот же г-н де ла Герш не побоялся сомкнуть свои пальцы на шее мэтра Франца, а к этой шее мэтр Франц Крес относился с особым уважением.

Расставаясь с бароном Жаном де Вертом, Франц уже предвкушал то время, когда он будет присутствовать на казни г-на де ла Герш. Это было наименьшее из того, чего он желал графу де ла Герш, так грубо обошедшемуся с ним. Помня об этом, он направился к тюрьме, чтобы лично убедиться в том, все ли идет как задумано.

Пройдя к тюрьме кратчайшим путем, он оказался там в то время, когда конвоиры остановились перед подъемным мостом а затем проводили арестанта к начальнику тюрьмы, который его коротко допросил.

Франц Крес не хотел пропустить приятное зрелище – заключение в тюрьму и ползком пробрался в ближайшие заросли и незамеченным проскользнул прямо рядом с конвоирами, точно змея.

Достаточно было увидеть его ползущим, чтобы убедиться в том, насколько привычными были для него такого рода дела. Только один раз сухая ветка треснула под тяжестью его тела. Магнус повернул голову на этот звук и взглядом обшарил заросли. Крес тотчас застыл на месте, затаившись за стеной зелени.

"Ах, негодяй! У него уши, как у кролика!", – подумал Франц, уже даже почти не дыша.

Но Магнус больше думал об опасности, которая непосредственно угрожала Арману-Луи, чем о намерениях его невидимых врагов. Он отвернулся, и Франц снова стал дышать.

Из укрытия он мог в свое удовольствие наблюдать все перемещения г-на де ла Герш и Магнуса и вскоре после того успел уловить несколько слов из их разговора. Он отчетливо услышал слова "спасение" и" король". Кроме того, он увидел, как Арман-Луи передал в руки своего спутника какой-то сверкающий предмет, форму которого он не разглядел. С этого момента он больше не сомневался, что арестованный поручил Магнусу какое-то задание.

"Мерзавец! На волоске от смерти он думает мне навредить!", – решил про себя Франц.

И он тот час бросился помешать Магнусу выполнить это задание до конца.

Франц выбрался из густых зарослей деревьев, вышел на соседнюю улицу и постучал в дверь того же притона, где всегда было предостаточно авантюристов, обиженных превратностями судьбы и невезением в картежных играх.

Не было нужды пускаться в красноречие, для того чтобы склонить троих или четверых их самых ничтожных горемык присоединиться к нему: для этого достаточно было четырех или пяти дукатов.

Франц, разумеется, стал главарем своего вооруженного отряда и расположил его на углу глухого темного перекрестка, который Магнус обязательно должен был пересечь, чтобы вернуться к себе в трактир. Уже через несколько минут он услышал тяжелые шаги Магнуса.

– Внимание! – подал Франц свистом команду своим людям. – Пропустим его, потом все вместе налетим на него единым махом. Один хватает его за шею, другой за руку, третий за ноги. И чтоб ни крика и ни ругани! Не будем тревожить сон горожан!

Вскоре Магнус достиг перекрестка, замедлил шаг, чтобы оглядеться в темноте, верно ли он идет и повернул на свою улицу. Он собрался углубиться в выбранном направлении, как вдруг увидел перед собой четырех призраков, которые схватили его одновременно за все его члены, прежде чем он смог оказать какое-либо сопротивление.

Подобно лани, схваченной за горло и с боков четырьмя волками, он забился в чьих-то цепких руках и упал.

– Держите крепче! – командовал Франц.

И он принялся ощупывать, шаря руками по телу Магнуса, который тщетно пытался вырваться невероятными усилиями.

Скоро Франц почувствовал под своими пальцами нечто твердое, похожее на кольцо. Он оттянул камзол Магнуса и сорвал цепочку, на которой оно держалось.

Магус, рыча, сделал такой яростный рывок, что двое нападающих выпустили его из рук: старый солдат оказался наконец на ногах, поискал свой кинжал и диким голосом позвал на помощь.

– Болван! – злобно ругнулся Франц, одновременно услышав доносящийся с соседней улицы цокот копыт приближающегося кавалерийского отряда.

Тогда он стукнул Магнуса по голове тяжелой рукояткой кинжала, а затем сунул кольцо графа де Вазаборга себе в карман.

Рука Магнуса выпустила кинжал, его мускулы обмякли, и голова упала на землю.

Кавалерийский отряд приближался. Франц проворно обшарил все карманы Магнуса и отстегнул пояс. Больше оставаться рядом с бездыханным, возможно, умирающим телом было опасно.

– Спасайся кто может! – сказал он.

И вся банда растворилась во мраке ночи.

Франц тотчас же на всякий случай отправился к Жану де Верту. Влиятельное положение и имя этого богатого сеньора обеспечивали ему защиту и, кроме того, он надеялся сорвать с него большой куш за кольцо, похищенное у Магнуса. Золотых и серебряных дел мастер, пожалуй, не дал бы за него и двадцати пистолей, а Францу хотелось получить по меньшей мере сто, в уплату за его труды и хлопоты.

Людям барона было приказано в любое время допускать Франца к нему. Беспорядок в одежде и озабоченный вид Франца озадачили барона, он подумал, что случилось что-то чрезвычайное.

– Что произошло? – спросил он.

Франц улыбнулся и провел рукой по усам:

– Усердие, с которым я служу вашей милости, погубит мое здоровье! сказал он. – Я больше не сплю. Чем, вы думаете, я занимаюсь весь вечер, вместо того, чтобы лечь спать, на что, как честный человек, имею полное право после таких треволнений?!

– Почем мне знать? – развел руками Жан де Верт. – Ты человек, полный фантазий!

– И в самом деле вы ни за что не угадаете.

С видом человека, в котором скромность спорила с тщеславием, Франц рассказал барону, с каким триумфом провел он последние часы.

– О да, неплохо! – сказал Жан де Верт. – Как ты думаешь, что заставило этого неумеху помогать особе, заключенной в тюрьму, которого так кстати и так быстро ты усмирил?

– Магнуса? Я знаю, в какие игрушки он играет! К тому же, он сейчас должен быть, мертв...

– Да отпустятся ему его грехи! – сказал барон.

Франц перекрестился.

– Между прочим, я тут нашел у него одну из его игрушек, – сказал Франц.

Увидев кольцо, которое протянул ему Франц, Жан де Верт с трудом сдержал радостную улыбку. Он вспомнил, что уже видел точно такое на пальце Густава-Адольфа.

Он живо схватил его, повертел в руках изящную оправу драгоценного камня и увидел внутри его инициалы "Г" и "А" с короной, выгравированные на сапфире. Очевидно, что оно было вручено тому, кого король разрешал допускать к своей особе в любых случаях беспрепятственно, – это был знак его признательности. Лишившись этого кольца, г-н де ла Герш стал безоружен.

– Ценная вещица, – хвастался добычей Франц, стараясь при этом прочесть что-либо на лице барона.

– Гм! Оно стоит самое большое тридцать пистолей, – ответил Жан де Верт притворно безразличным тоном. – Несомненно, это любовный подарок, некий знак, который арестованный хотел послать своей любовнице!

Лицо Франца, не подумавшего о таком повороте дела, основательно помрачнело.

– Однако принимая во внимание работу, проделанную тобой, я хочу предложить тебе сто пистолей, – сказал барон.

Это была сумма, которую надеялся получить Франц. Его лицо засияло.

– Сделка состоялась! – согласился он.

Только после того, как Франц Крес ушел, Жан де Верт облегченно вздохнул.

– Теперь я могу спать спокойно! – проговорил он. Господин де ла Герш покойник!

24.

Харибда и Сцилла

Франц Крес, конечно же, чересчур хвастался, когда говорил с такой необычайной любовью о рукоятке своего кинжала, да и рука его, ослабленная полученной раной, была недостаточно крепкой для удара.

Когда утренний холодок привел Магнуса в чувство, он ещё лежал на улице. Он медленно поднялся, оглянулся вокруг и дотронулся пальцами до своей головы, где ощущал сильную боль, потом увидел, что рука его в крови. Мало-помалу он вспоминал произошедшее накануне.

– Глупая скотина! – проговорил он. – Он думает, что убить Магнуса просто, как любого другого. Ну если бы он проткнул мне горло, тогда, понятно, был бы конец... Потому что когда шпага доходит до артерии, то...

Вдруг он смолк, а потом дико вскрикнул: только теперь он вспомнил все.

– Он забрал кольцо! – понял он.

Магнус сразу же вскочил и несколько мгновений смотрел под ноги, взглядом надеясь найти кольцо.

– Ах, бандиты, грабители! – закричал он. – Они меня обокрали, а я жив!

Магнус взвыл, точно дикий зверь, у которого только что отняли детенышей.

– Ну вот что: я убью тебя! – решительно произнес он. И потом, поскольку кольца, конечно же, нигде не было, широким шагом направился к тюрьме г-на де ла Герш. Арнольд де Брае сначала колебался, впускать ли его к арестованному. Начальник тюрьмы уже составил рапорт, все формальности были соблюдены – и г-н де ла Герш долен был теперь предстать перед трибуналом, – всякая связь с внешним миром была для него под запретом: это был вопрос военной дисциплины.

– Если вы не хотите, чтобы старый солдат умер обесчещенным, пропустите меня к нему! – просил его Магнус.

Офицер внимательно посмотрел на Магнуса: печать отчаяния лежала на его мужественном, изрубцованном лице.

– Ну ладно, войдите! Я все беру на себя! – разрешил наконец он.

Стражник проводил Магнуса по длинному лабиринту коридоров и, подойдя к железной двери, бесшумно открыл её, сняв с незаметных крюков, вмурованных в гранит.

Арман-Луи сидел перед столиком из светлого дерева, стоящим у слухового окна, откуда из-за густых решеток падал тусклый свет. Комната со сводчатыми потолками была чистая. Кроме стола, на котором лежала раскрытая Библия, здесь были ещё стул и кровать.

– Как, ты уже вернулся?! – крикнул г-н де ла Герш, увидев Магнуса.

Магнус показал ему свой окровавленный лоб.

– Господин граф, – заговорил он. – Бейте меня, презирайте меня, убейте меня! Называйте меня негодяем и разбойником! Я не буду обижаться... Ваше кольцо...

– Что же?

– У меня его больше нет, а я не умер!

Арман-Луи побледнел.

– Ах! Это последний удар! – прошептал он.

Но, потрясенный лишь в первое мгновение, Арман-Луи поднял затем свое мертвенно-бледное лицо и, ткнув пальцем в одну из страниц Библии, прочел:

– "На то Божья воля".

– И вы не проклинаете меня! Вы не плюете мне в лицо! Вы не называете меня предателем и изменником! Вы не лишаете меня жизни! – вскричал Магнус.

– Если ты исполнил свой долг, я прощаю тебя. Если тебе не повезло, я тебе сочувствую! – ответил ему г-н де ла Герш.

– Послушайте меня! Они схватили меня ночью, как волка, вышедшего на охоту: четверо против одного. Они повалили меня на землю, придушили, а потом пристукнули! По моим венам до сих пор струится холод смерти... Ах! Лучше бы я умер на самом деле! Негодяи! Я уверен теперь, что в зарослях деревьев, когда вы со мной говорили, кто-то был... Но я не придал вовремя этому значения...и я ошибся, я, старая лиса! О, я ещё подержу их на кончике моей шпаги однажды! Но вы, вы!..

Две слезы скатились по обветренным щекам старого солдата.

– Успокойся, Магнус, и иди с миром! Разве жизнь – не сражение, и разве оба мы не солдаты?

– Чтобы я пошел теперь с миром?!.. Я пойду по миру как дикий зверь, пока не буду отомщен!

Магнус задумчиво прошелся по камере, потирая свои грубые руки одна о другую.

– Так вы простили меня? – снова спросил он.

– Да, и лучше тому доказательство то, что я хочу дать тебе новое задание.

– Это задание поможет вытащить вас из этой тюрьмы? Арман-Луи покачал головой.

– Тогда давайте другое! Я сказал, что увижу короля, и я его увижу! Ах, я уже потерял столько времени!

Магнус платком остановил кровь, которая сочилась из раны и затекала на глаз, мешая смотреть, затянул свой пояс решительным движением человека, готового идти на любой риск, и сделала два шага к двери. Арман-Луи жестом остановил его.

– Ну а кому же ты хочешь, чтобы я поручил свое задание?.. Если ты отказываешься, я не знаю, кто бы другой взялся его выполнить! – воскликнул г-н де ла Герш, задумчиво глядя на него.

– Никто. Если речь идет о том, чтобы передать послание мадемуазель де Сувини, Арнольд де Брае, который охраняет вас, пусть займется этим: он молод, сердечные дела ему ближе, у него честное и открытое лицо, он и увидится с Адриен, которую вы любите. Но я хочу быть свободным: я хочу чтобы вы остались живы, и я не хочу, чтобы ваша кровь пала на мою голову, а для этого у меня не слишком много времени!

– Что ты намерен делать?

– Пока не знаю. Но если моя смелость, моя самоотверженность и моя воля способны что-то изменить, я спасу вас.

Выйдя из тюрьмы с сердцем, облегченным прощением г-на де ла Герш, но ещё более укрепившимся в мысли сделать все возможное, чтобы вырвать его из рук смерти, Магнус пошел по дороге к королевскому дворцу. Он не знал, как он проникнет к королю, знал только, что должен его увидеть, и, чего бы это ему не стоило, он добьется своего.

Оказавшись на площади перед входом в замок, он увидел большую толпу людей. Королевский конный эскорт стоял там в оцеплении часовых. Почти в тот же миг король Густав-Адольф показался на крыльце, обутый в сапоги со шпорами.

Магнус принялся расталкивать толпу, расступавшуюся под натиском его мощных локтей.

"Я подожду, когда он поравняется со мной, и брошусь к его ногам", подумал Магнус.

Король вскочил на лошадь и понесся галопом. Эскорт всколыхнулся и последовал за ним. Множество возгласов приветствовало монарха.

– Господи, спаси-сохрани короля! – кричала толпа с воодушевлением.

– Куда направляется король? – спросил Магнус, приготовившись к рывку.

– Наш горячо любимый Густав-Адольф? – отозвался один из обывателей. О! Он не теряет и минуты с тех самых пор, когда провидение вдохнуло в него святую идею освободить наших братьев в Германии. Он поехал на смотр кавалерийских полков новобранцев, что в десяти лье отсюда.

– Значит он покидает Карлскрону? Но он ведь должен вернуться к вечеру?

– Да нет же! – возразил кто-то другой. – Король собирает отряды в Эльфснабе, он намерен инспектировать их, а потом он...

Но Магнус уже никого не слышал, ведь Густав-Адольф уносил сейчас жизнь г-на де ла Герш, брошенную на круп своей лошади. Если уедет он, то где же искать капитана гвардейцев или таинственного графа де Вазаборга? Потоптавшись на месте, Магнус оттолкнул часового, который удерживал его в толпе, и устремился прямо через площадь вдогонку за королем.

Густав-Адольф только что повернул на улицу, в конце которой открывался длинный сводчатый проход. Часто случалось так, что в проходе его поджидала толпа, и Магнус надеялся догнать его там, прежде чем тот выйдет на просторы полей. Артиллерийский экипаж как раз проходил в это время под сводами. Магнус побежал с удвоенной скоростью. Он хотел крикнуть, но голос его затерялся в дорожной сумятице и грохоте копыт трех сотен лошадей, крушащих мостовую.

На мгновение королевский эскорт приостановился, и Магнус почувствовал, как возродились его силы: и он снова уже преодолевал препятствия, которые не мог обойти, и, кажется, он различал уже черты лица короля.

– Господи! Дай мне ещё три минуты! – взмолился он.

Но офицер, командовавший артиллерийским обозом, уже отдал распоряжения, и канониры выстроились со своими орудиями по обе стороны улицы, пропуская короля, который тотчас устремился со своим эскортом под своды прохода, где сплошным потоком шли всадники.

Магнус задрожал от напряжения и побежал ещё быстрее. Он тяжело дышал, пересохшее горло горело, он задыхался.

– Король! Король! – прокричал он из последних сил.

Но звук его голоса растворился в гуле передвигающейся толпы.

Сделав ещё одно усилие, он перескочил через тяжелую пушку, которая закрыла проход, вбежал под своды, пролетел под ними, подобно ядру, среди громовых проклятий, и, не разбирая, на кого натыкался и кого опрокидывал, выскочил на дорогу.

Королевский кортеж, точно вихрь, уносился теперь в глубь полей.

В глазах у Магнуса потемнело, будто надвинулось облако, застучали виски, в ушах засвистело – крик замер в его горле. Качаясь, он сделал ещё несколько шагов и, упав у межевого столба, зарыдал.

Женщины, возвращавшиеся с полей, остановились, удивленные при виде седобородого солдата со шпагой на боку, плачущего как дитя. Когда он поднял голову, он увидел их, стоящих над ним. Одна из женщин подала ему стакан воды.

– Да, я плачу, – сказал он им. – Потому что мой хозяин погиб!

От звука собственного голоса он, казалось, пробудился как ото сна.

– Погиб?! Нет, ещё не погиб!

Он выпил глоток воды и, поблагодарив женщину, принесшую ему стакан, попросил ее:

– Если у вас есть брат, муж, жених, помолитесь Богу за молодого человека, которого зовут Арман-Луи де ла Герш.

И решительным шагом Магнус вернулся в город.

Неожиданно только что он вспомнил об Аврааме Каблио и о его дочери Маргарите.

"Возможно, что в них – его спасение", – подумал он. Отец спас г-на де ла Герш, а г-н де ла Герш спас его дочь: к кому же из них стоило обратиться прежде всего?

Авраам был одним из богатейших купцов Швеции. Страстный кальвинист, имеющий в своем распоряжении десять вооруженных кораблей на службе у короля, он стало быть, пользовался большим влиянием среди министров. Маргарита же была связана с этим неведомым графом де Вазаборгом, имеющим свободный доступ к королю в любое время и в любом месте. Но, кроме того, Маргарита была женщиной и женщиной любимой.

– Так, выходит, что Авраам будет отдавать распоряжения, а Маргарита действовать, – размышлял Магнус, продолжая путь. – У Авраама – голова, а у Маргариты – сердце. Что ж, тогда лучше к Маргарите!

Он побежал в трактир, оседлал лошадь и помчался а ней во весь опор.

При имени г-на де ла Герш двери дома, где уединилась дочь Авраама, открылись настежь.

Маргарита была одета во все черное, как вдова. Увидев человека, испачканного кровью, покрытого пылью и грязью, она отступила.

– Вы не узнаете меня? Я слуга господина де ла Герш, представился Магнус. – Господин де ле Герш – в смертельной опасности. Я пришел просить вас: "Спасите его!".

Он рассказал ей, что произошло в королевском саду.

– Великий Боже! Но речь идет о его жизни! – удивилась Маргарита.

– В том-то и дело! И потому я пришел к вам. Существует ли человек, которого зовут граф де Вазаборг?

– Да, – прошептала Маргарита, затрепетав.

– Этот человек живет при королевском дворе? Вы его знаете? И он действительно может пройти к королю когда захочет?

Маргарита оперлась дрожащей рукой о кресло.

– Верно, все так: когда он захочет, может пройти в любое время, подтвердила она.

– Ну-ка, напишите же нужное словечко для графа де Вазаборга, чтобы он увиделся с королем безотлагательно и чтобы рассказал о господине де ла Герш. Ваше письмо я берусь передать ему, где бы он ни был.

Маргарита достала из комода шкатулку из слоновой кости, вынула из неё лист бумаги, написала на нем несколько строк, подписала и, сложив листок вчетверо, снова вложила в шкатулку.

– Вот, возьмите и езжайте с этим талисманом, – сказала она, вручая ему шкатулку. – Я могла воспользоваться им только ради себя или ради существа, которым я дорожу больше жизни... Но речь идет о господине де ла Герш. И вот я отдала его. Теперь скачите, не теряя ни минуты. Где бы ни был король, вы встретитесь с ним, клянусь вам. Скажите ему, что сын графа де Вазаборга и Маргарита Каблио просят за него.

Уже через минуту Магнус мчался по дороге, которой проследовал король.

– Ах, я знал, что следует бить по сердечным делам! – радовался он.

Но пока Магнус разыскивал два кавалерийских полка, которые Густав-Адольф собирался инспектировать, дело об "оскорблении величества" было передано в суд, и началось слушание. Суд длился не слишком долго. Было установлено место преступления, и хотя г-н де ла Герш был иностранцем, он все же ранил противника, против которого, по его словам, он первым обнажил шпагу – из чего следовало, что приговор был предопределен.