Текст книги "Мятежная леди"
Автор книги: Аманда Скотт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
Вошел Керкхилл.
По его внимательному, испытующему взгляду Фиона поняла – он опасается, что ей не по нраву придется то, что он собирается ей сказать.
– В чем дело? – спросила она. – У вас такой вид, словно вы ждете беды.
– В самом деле? – ответил он. – Может, так оно и есть. Боюсь, что я принял решение, которое вам не понравится. Мы можем говорить, или рискуем разбудить ребенка?
– Он спит. Однако может проснуться, если захочет есть. Думаю, это произойдет очень скоро.
– Тогда я быстро сообщу то, с чем пришел. Я сказал Ходу, что назначаю его дворецким в этом доме.
– Что! Нет, я никогда не соглашусь. – Она взглянула на Флори.
Керкхилл мягко сказан:
– Миледи, вы можете исполнять свои обязанности главной в доме, но Ход облегчит вам задачу. Я сказал ему, что приказания отдаете вы и любые разногласия улаживаете между собой. Если же к единому мнению прийти не удастся, вам следует обратиться ко мне.
– Вы не понимаете, – сказала Фиона напряженным тоном. Как ей хотелось накричать на него! Но она боялась, что, дав выход гневу, не сдержит также и слез.
– Может, расскажете, в чем дело? – спросил Керкхилл.
Фиона покачала головой. Невозможно!
– Тогда устроим ему испытание. После смерти старого Джардина Ход подумывал об уходе, но я дал ему понять, что буду рад, если он останется. Ведь он, как никто другой, знает и дом, и здешних жителей. Гораздо больше, чем узнали вы за те два года, что живете в Спедлинсе.
– Он живет тут ненамного дольше моего, – заметила она.
– Разве? Но он жил бок о бок со старым Джардином. Кроме того, если мне не понравится, как он исполняет свои обязанности, ему придется уйти.
– Не понимаю, почему вы говорите, что я главная в доме. Вы назначаете Хода дворецким без моего согласия.
– Тогда приведите вескую причину против, – возразил Керкхилл. Он явно колебался, внимательно глядя на Фиону. Потом открыл мешочек, что был приторочен к его поясу, и достал оттуда ключ. – Вы, случайно, не знаете, что это за ключ?
Фиона покачала головой. Она раньше никогда его не видела.
– Итак, вы распоряжаетесь хозяйством в доме. У вас есть ключи?
– Да, вон там, на крючке возле двери. – Она указала на пояс с серебряной пряжкой, который носила, пока он перестал сходиться на талии. К поясу посредством коротких цепочек крепились различные предметы домашнего обихода – ключи, штопор, ножницы и мешочек с наперстком.
К цепочке, на которой был ключ от кладовой, Керкхилл добавил и тот, что только что показал Фионе.
– Я нашел его в спальне Джардина. Держите его с остальными, пока мы не выясним, какой замок он отпирает. И последнее, – добавил он, вешая пояс обратно на крюк.
Фиона снова встревожилась, но на сей раз ей хватило сил только невесело удивиться:
– Что еще?
– Старого Джардина еще не похоронили. Очевидно, так торопились послать за мной и так волновались из-за рождения нового Джардина, что забыли опустить в могилу Джардина старого!
– Помилуй Боже! Ведь он умер в субботу. Почти четыре дня назад!
– Он умер вечером в субботу, так что не прошло и трех дней, – поправил Керкхилл. – Могилу уже копают. Мы похороним его завтра на рассвете. Я велел Ходу с Эвартом позаботиться о том, чтобы на церемонии были все, кто захочет прийти. Ход сказал, что Джардин предпочел бы обойтись без священника.
– Да уж, – согласилась Фиона. – Он перевернется в гробу, если услышит, как над ним читают молитвы. Но почему Ход не сказал раньше?
– Думал, что это обязанность Эварта. Но Эварт, кажется, боится собственной тени.
– Да. Он глубоко чтил старого Джардина, хотя и боялся. Не сомневаюсь, что вас он боится до смерти. Однако старому Джардину Эварт нравился, потому что ни разу не сказал и слова поперек.
– Что ж, а я хочу, чтобы мой управляющий имел свое суждение, – сказал Керкхилл. – А теперь, мадам, – добавил он, – ваша мать просит разрешения вас навестить, если вы не слишком утомлены. Ведь она сегодня еще ни разу не видела ни вас, ни внука. Можно ей войти?
– Да, конечно, – угрюмо ответила Фиона, безуспешно стараясь придать голосу веселости.
Когда Керкхилл ушел, Флори заметила:
– Вам следовало сказать ему, почему вы ненавидите Хода.
– Нет, не могу. Слишком унизительно. И ты не смей ему говорить.
Горничная скорчила гримасу:
– Нет. Вам отлично известно, что я ничего не скажу.
Вскоре пришла Фелина. На сей раз она, казалось, была без ума от внука. Но Фиона чувствовала себя слишком усталой, поэтому болтовня матери и ее советы вызывали в ней только раздражение. Наконец Фелина сказала:
– Вижу, ты еще не пришла в себя, дорогая. Но я искренне хотела бы тебе помочь чем смогу.
– Знаю, мадам, – сухо ответила Фиона. Ей хотелось спросить мать, отчего та не сделала ни единой попытки помочь ей за эти два года. Но она побоялась ворошить больную тему, опасаясь, что разразится скандал.
Когда Фелина вышла из спальни, Фиона вздохнула с облегчением.
Глава 8
На следующее утро, когда Керкхилл прибыл на кладбище Спедлинса, бледный рассветный туман, поднимавшийся с реки Аннан, еще густо лежал на окружающих холмах. Он придавал месту загадочный, неземной вид. Надгробные камни вздымались из серой дымки точно межевые столбы в мягком облаке. В земле торчали также две лопаты, на расстоянии шести футов одна от другой.
Интересно, позаботился ли Ход о надгробном камне для старого Джардина, подумал Керкхилл. Он нарочно оттягивал момент своего появления на кладбище. А то люди могли решить, что его привели сюда иные причины, нежели простое желание отдать дань уважения усопшему. По правде говоря, ему было безразлично, как именно похоронят старика. Главное – что погребение было устроено как должно. В этом сомневаться не приходилось – ведь приготовлениями занимался Ход.
Возле могилы собралось человек двадцать, точно черные тени среди тумана. Сначала Керкхилл узнал Джошуа, потому что ожидал найти его здесь. Камердинер практиковался в присущем ему таланте заводить друзей среди нужных людей. Возле Джошуа стояла горничная Флори. Вот уж кого он не ожидал здесь увидеть! Ей ведь полагалось быть возле хозяйки…
А вот и хозяйка.
Керкхилл почувствовал вспышку раздражения, граничащего с гневом, однако вовремя вспомнил, что не запрещал Фионе присутствовать при погребении. Более того, Джардины полагали бы, что ей следовало явиться, раз она уже достаточно оправилась и может встать с постели, – а ведь она как раз на этом и настаивала.
Фиона взглянула на него, и он едва удержался от улыбки, заметив мятежный огонек в ее глазах. Пытаясь сохранять спокойствие, он ответил ей пристальным взглядом. Неразумно давать ей понять, что ее упрямый вызов его скорее забавляет, чем сердит. Однако он был восхищен ее смелостью!
Подойдя к Фионе, Керкхилл встал рядом, отметив, что она надела плащ с капюшоном, теплые перчатки и кожаные ботинки.
Вскинув голову, Фиона холодно поздоровалась:
– Доброе утро, сэр.
– Доброе утро, мадам, – ответил он, слегка поклонившись. – Все собрались?
– Думаю, да. Ждали только вас.
Он поискал глазами Хода – тот разговаривал с Эвартом. Заметив хозяина, Ход направился туда, где торчали лопаты.
– Тут, кажется, нет больше никого, кто захотел бы сказать слово о старом хозяине, разве что вы, милорд… – Он замолк, но Керкхилл покачал головой. Тогда, набрав в грудь побольше воздуху, Ход продолжил: – Всем известно, сэр, что вы мало его знали. По правде говоря, я служил ему три года, но за это время он почти ни с кем не говорил, кроме меня да молодого хозяина. Сейчас бы хозяину Уиллу произнести слово об отце.
Керкхилл отметил, что в толпе собравшихся только двое или трое мужчин согласно закивали. Остальным, казалось, все равно. На кладбище пришли в основном слуги да десяток солдат, половину из которых составляли его собственные.
Речь Хода оказалась совсем короткой. Он рассказал все, что знал о хозяине, не скрывая, как сильно им восхищался.
Мало-помалу туман рассеивался, и Керкхилл понял, что тело уже опустили в могилу и сейчас ее будут засыпать. Закончив говорить, Ход сделал знак двум мужчинам с лопатами, и церемония завершилась.
Керкхилл и Фиона направились к дому, и тут он заметил невдалеке маленькую фигурку.
– Разве это не крошка Дэви, сын Джеба? – спросил он.
Фиона кивнула.
– Ни к чему ему быть здесь, – хмурясь, сказала она. – Слишком свежи воспоминания о собственной утрате.
– Так устроена жизнь на границе, мадам, – возразил Керкхилл. – В его возрасте почти все здешние дети познают горечь утраты.
– Ему едва минуло девять, а его сестренке Типпи всего шесть.
– Даже и так. – Ему очень хотелось, чтобы Фиона посмотрела на него. – Как умер Джеб?
– По нелепой случайности. Помогал однажды вечером седлать лошадей, потому что Уиллу вздумалось прокатиться вдоль реки. Вот одна из лошадей и лягнула его в голову, когда он хотел вытащить шип, застрявший у нее в копыте. Вроде бы лошадь ударила его не так уж сильно, однако Джеб через час скончался.
– Печально. – Керкхилл вздохнул. – Парню нужен отец.
Взяв Фиону под руку, он повел ее туда, где стоял мальчик.
Когда они подошли к нему, Дэви сказал:
– Его положили здесь, миледи. Я знаю место, потому что тут голая земля. Мама говорит, что когда-нибудь мы, может быть, поставим ему камень. Я сам бы поставил, да не знаю как.
– Будет у Джеба камень, Дэви, – пообещала Фиона. – Мы этим займемся.
– Миледи права, парень, – подтвердил Керкхилл. – Я тебе помогу, если хочешь. А сейчас будь добр, беги в большой зал и скажи, что мы возвращаемся. Пусть накрывают на столы. И узнай у леди Фелины, не хочет ли она позавтракать с нами.
– Да, милорд, – сказал Дэви, пускаясь бегом к дому.
– Вы очень добры, – заметила Фиона, глядя на Керкхилла с благодарностью.
– Я вообще добрый малый, – ответил он, – когда никто не встает мне поперек дороги.
Она быстро опустила глаза, но он был почти уверен, что она улыбнулась.
Фиона едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. Откуда этот смех? К тому же неприлично смеяться в такое время и в таком месте. Но, разумеется, она вовсе не желала становиться Керкхиллу поперек дороги.
Кому-то надо было беречь имущество Джардинов для ее крошки сына, пока он не войдет в возраст. Это должен быть человек могущественный и сильный, и Керкхилл, кажется, годился на эту роль как нельзя лучше. Так почему же он вызывает в ней раздражение?
Какой у него красивый профиль!
Взглянув, Фиона быстро опустила глаза.
Керкхилл замедлил шаг и оглянулся:
– Флори, до завтрака мне надо перемолвиться словом с моим камердинером. Он вон там, с Ходом. Оставляю хозяйку на твое попечение. Помоги ей подняться к себе.
Фиона выпустила его руку и прошла вперед, не дожидаясь Флори. Ей вдруг страстно, до отчаяния, захотелось увидеть сына.
Она бросилась бегом вверх по винтовой лестнице. Вдруг сверху послышалось утробное рычание, потом сдавленный крик. А потом раздался негодующий плач, который Фиона не могла бы спутать ни с чем – плакал ее ребенок. На ногах, казалось, выросли крылья, и она вихрем преодолела последний поворот и встала как вкопанная несколькими ступеньками ниже той лестничной площадки, куда выходила дверь ее спальни. Там с ребенком на руках стояла ее мать и смотрела на верхний пролет лестницы, где приготовился к прыжку огромный мастифф старого Джардина.
– Не двигайся, мама, – сама не своя от страха, сказала Фиона.
Не успела она договорить, как пес бросился вперед.
Керкхиллу хотелось лишь спросить, не узнал ли Джошуа чего нового, слоняясь среди собравшихся на кладбище людей. Убедившись, что новостей нет, он поспешил за Фионой и Флори. Он отстал от горничной всего на несколько ярдов и, войдя в дом, успел заметить, как ее юбки исчезли за поворотом лестницы, ведущей из главного холла в комнаты верхних этажей.
Потом он услышал детский плач и пронзительный женский крик.
Перескакивая через две ступеньки, Керкхилл толкнул к стене Флори и бросился мимо нее вверх по лестнице. Сначала он увидел только водоворот юбок. Потом различил темный плащ Фионы и услышал собачий рык. Керкхилл двигался быстро и все же не успел. Фиона уже рванулась вперед, намереваясь закрыть собой Фелину, а мастифф старого Джардина с утробным рыком прыгнул на нее.
От страха за Фиону у Керкхилла сжалось сердце. Фелина держала на руках малыша, и он понял, что под тяжестью огромного пса они могут запросто рухнуть вниз. Керкхилл прижался к стене и, схватив одной рукой леди Фелину, другой попытался достать Фиону. Ее мать, очевидно, не лишилась ума от страха. Двигаясь вдоль стены с ребенком на руках, она сумела открыть дверь спальни и юркнуть внутрь.
Придавленная псом Фиона не издала ни звука. Керкхиллу стоило неимоверных усилий, чтобы поймать ее и не упасть.
Фиона закричала. Его охватил ужас – неужели она смертельно ранена? Он что было силы прижал ее к себе, пытаясь оттолкнуть собаку.
В целом мире не существовало сейчас более важной задачи, чем оттолкнуть пса. Фиона закричала, и на Керкхилла брызнул фонтан крови.
Неужели он опоздал и Фиона смертельно ранена? Но тут послышался спокойный мальчишеский голос:
– Милорд, как вы думаете, он уже сдох?
С трудом оторвав взгляд с залитой кровью Фионы, Керкхилл уставился на Дэви. Когда здесь успел появиться мальчик?
– Откуда ты взялся? – спросил Керкхилл.
– Вон оттуда. – Мальчик показал на верхний пролет лестницы, неуклюже сползая со спины пса и одновременно пытаясь оттащить зверя от Фионы. – Знаете, я подумал, что леди Фелина все еще у себя. Так я пошел наверх сказать ей, что все возвращаются и скоро будет завтрак. Ее не было, зато этот чертов пес караулил на ступеньках. На меня-то он и не посмотрел. Но я постучал в дверь леди Фелины, и он побежал вниз. А он сильно покусал леди Фиону?
– Не знаю, – ответил Керкхилл, стараясь говорить так же спокойно, как и мальчик. – Но, по-моему, пес сдох. Похоже, кто-то перерезал ему глотку.
– Так это я. Я видел, как он на нее бросился. Мне бы нипочем его не удержать. Тогда я прыгнул на него сверху. При мне был кинжал отца, и я всадил его в шею зверюги. Потом резанул туда-сюда. Вот и все.
Ледяной страх парализовал Керкхилла при мысли, что парень мог легко промахнуться и нож вошел бы в Фиону. Но он лишь сказал:
– Молодец, парень.
– Дэви, ты спас нас всех, – задыхаясь, произнесла Фиона.
Поддерживая одной рукой Фиону, Керкхилл пытался оттащить собаку. Задача оказалась почти невыполнимой, даже с помощью Дэви.
– Вы не ранены, миледи? – спросил мальчик. – Вы вся в крови.
– Нет. Я пригнулась, когда он напал. Правда, пес вцепился зубами мне в плечо, но плащ плотный, а лорд Керкхилл подхватил меня и я не упала. – Фиона все еще задыхалась. Потом она взглянула снизу вверх на Керкхилла: – Он очень тяжелый, сэр. Нельзя ли его стащить с меня?
– Конечно, – сказал он, помогая ей сесть. Скрипнула дверь, и показалась леди Фелина. Было слышно, как в комнате плачет ребенок.
– Вы целы, мадам?
– Да, все хорошо. Но я хотела бы заметить, что этот зверь напугал меня до смерти. Он и вправду мертв?
– Да. Велю слугам убрать его отсюда. И скажу, чтобы принесли вам поесть. Малыш проголодался, а ее матери нужно отдохнуть. Надеюсь на вас – не выпускайте леди Фиону из комнаты.
– Помогите мне встать, – резко заявила Фиона. – Мне нужно кое-что сказать.
Едва Керкхилл оттащил собаку, как Фиона была уже на ногах.
– Какой черт надоумил вас, мадам, вытащить из колыбели моего сына? – крикнула она матери. – И зачем вы вынесли его из спальни? Я велела вам никогда…
– Сбавь тон, Фиона, – перебила ее Фелина. – Я услышала, как он плачет, плачет без остановки. Тогда я вошла, чтобы посмотреть. Он был совсем один, не считая этой девочки, Типпи. Я отослала ее прочь, а сама решила – отнесу его вниз, пусть побудет с матушкой Битон, пока ты не вернулась. Она могла бы успокоить ребенка. Не успела я закрыть за собой дверь, как из-за угла вылетел мастифф. Зарычал, хотел броситься. А где ты была?
– На похоронах старого Джардина, разумеется. Но ты не должна была брать его из колыбели, мама! Там ему ничто не грозило и…
Она чуть не плакала, Керкхилл взял ее за локоть и втолкнул в комнату. Там он ее отпустил, но Фиона взвилась:
– Что вы себе!..
– Успокойтесь, – перебил он. – Ваш сын проголодался. Идите и покормите его.
Она открыла было рот, чтобы сказать все, что думает о его деспотических замашках, но в выражении его лица было нечто такое, что заставило ее промолчать.
– Прежде чем я уйду и закрою за собой дверь, – спокойно продолжал он, – вы, может быть, захотите еще раз поблагодарить крошку Дэви?
Она кивнула и, взяв себя в руки, сказала:
– Дэви, пожалуйста, зайди к нам. Флори, иди и присмотри пока за малышом, ладно? Кажется, нужно сменить пеленки.
Флори поспешила исполнить приказ. Вошел мальчик, вид у него был встревоженный.
– Миледи, не думайте, я не впускал в дом эту кошмарную собаку! Дверь внизу была открыта: я видел, когда входил, – но закрыл ее за собой. Пес был уже внутри.
– Я отлично знаю, что ты бы не стал его впускать, – сказала Фиона. – Но господин прав. Я не поблагодарила тебя как следует. Ты наш спаситель. Я даже не знала, что у тебя есть кинжал!
– Мама тоже не знает, – ответил он, взглянув на Фиону исподлобья. – Наверное, когда вы ей скажете, мне больше не разрешат его брать.
– Разрешат – я об этом позабочусь. – Фиона с вызовом взглянула на Керкхилла. Станет ли он возражать?
Но он промолчал.
– Дэви, – продолжала она, – ты оказался настоящим храбрецом. Боюсь даже представить, что бы было, если б не ты. Как же ты сообразил? И действовал так быстро!
– Я вообще не думал, – ответил Дэви. – И как еще я мог его остановить? Ясно, он куда сильнее меня. Зато у меня очень острый кинжал!
– И это очень кстати, – сказала Фиона. – Но я хочу сказать тебе еще кое-что: я все думала, думала – как назвать малыша. А теперь знаю. Его будут звать Дэвид Джеб Джардин, Дэви, в честь твоего отца. Думаешь, мой Дэвид Джеб сумеет вырасти храбрецом, чтобы быть достойным такого имени?
Дэви вытаращил глаза:
– Вы назовете нового Джардина в честь меня… и отца?
– Да, – сказала Фиона, на сей раз не глядя на Керкхилла.
Пусть только хоть слово скажет, зло подумала она. Но Керкхилл сказал:
– Это большая честь, Дэви, малыш, но по заслугам! А теперь ступай найди двух мужчин посильней и скажи им, что я приказываю убрать отсюда пса. Пусть его похоронят как следует – только не на кладбище.
– Да, сэр. Уже бегу, – ответил Дэви, расправив худые плечи.
– И еще, Дэви, – сказала Фиона, когда мальчик уже собрался уходить. – Теперь, когда у нас есть новорожденный Дэвид, никто не будет больше называть тебя крошкой Дэви. Им придется привыкнуть к твоему новому имени. Отныне тебя зовут просто Дэви или бесстрашный Дэви.
– Здорово, – откликнулся мальчик, улыбнувшись Фионе. С улыбкой на лице он и вышел.
Керкхилл наблюдал за Фионой. Кажется, она совсем забыла, что с ног до головы в крови. Она говорила с мальчиком очень спокойно, но взрыв гнева, когда она напустилась на мать, отчетливо звучащие в голосе рыдания, перед тем как он втолкнул ее в комнату! Нападение собаки явно не прошло для Фионы даром.
Вместо того чтобы последовать за Дэвидом, когда тот вышел, Керкхилл закрыл дверь и, повернувшись к Фионе, сказал:
– Мы все перепугались, мадам, но вам пришлось особенно тяжело. Матушка Битон предупредила, однако, что для молодой матери естественно быстро уставать, поэтому…
– Кажется, вы снова намерены отдавать распоряжения? – перебила Фиона. – Но я уже давно способна сама решать, что мне делать. Вы глубоко заблуждаетесь, если думаете, что Уилл или старый Джардин хоть раз обо мне побеспокоились. И о сыне я тоже позабочусь сама, – добавила она, мрачно взглянув на мать.
Керкхилл сказал:
– Тогда я вас оставлю вместе с сыном, только, прежде чем уйду, хочу сказать еще кое-что: Дэви не единственный, кто сегодня оказался храбрецом. Вы заслонили собой мать от клыков этого чудовища. Разумеется, вы можете сказать, что хотели только спасти ребенка. Однако в этом случае вам было бы достаточно выхватить его у нее, а дольше будь что будет.
– Нет, я бы никогда…
– Вот именно, – ответил он.
На минуту задумавшись, Фиона сказала:
– Кстати, а как Добби попал внутрь?
– Я велел Ходу вывести его вон. Наверное, кто-то оставил дверь открытой, когда Ход был на кладбище, а люди ходили туда-сюда, – предположил Керкхилл.
– Да, такое бывает, – кивнула она. – И Дэви сказал, что дверь была открыта.
– Мне следовало поговорить о собаке с Ходом или привратником, – признал Керкхилл. – А теперь, мадам, идите и накормите сына. Я велю принести сюда завтрак для вас и леди Фелины. Флори, наверное, уже позавтракала.
– Да, милорд, пару часов назад, – сказала Флори.
Кивнув, он задержался на пороге лишь для того, чтобы услышать, станет ли Фиона возражать. Она молчала, и он повернулся, чтобы уйти.
– Я иду с вами, милорд, – сказала Фелина. – Я здесь не нужна.
Керкхилл оглянулся на Фиону, но она уже хлопотала над колыбелью. Он кивнул Фелине, распахнул дверь и вышел вслед за нею на лестницу. Леди Фелина спускалась первой. Так было принято на таких крутых лестницах на тот случай, если дама споткнется и упадет. Оказавшись в холле, он подал ей руку:
– Возможно, вам захочется пригласить матушку Битон или вашу горничную, чтобы не оказаться единственной женщиной за завтраком?
– Разумеется, – согласилась Фелина. – Но, знаете ли, когда родился крошка Томас, матушка Битон пробыла с Мейри всего три дня. Несомненно, она уже собирается уезжать.
– Значит, и вы подумываете нас покинуть? – спросил Керкхилл.
– Да.
Леди Фелина не произнесла больше ни слова, пока Керкхилл давал указания слуге. Следовало послать за матушкой Битон и отнести завтрак наверх Фионе.
Когда слуга, наконец ушел, Фелина продолжила:
– Сейчас Фиона думает только о ребенке, сэр. Полагаю, это правильно. В любом случае, если она захочет меня видеть, я буду недалеко – в Данвити-Холле.
– Значит, вы не планируете вернуться в Аннан-Хаус?
– Нет. Ведь скоро праздник урожая. Приезжают Мейри и Роб – да, и наши Дженни и Хью, и их дети тоже. Они все хотят побыть здесь до конца августа.
Керкхилл кивнул:
– Думаю, что к тому времени Фиона соскучится, мадам.
– Вы полагаете? А я сомневаюсь. Сэр, я была неважной матерью, но поняла это лишь после смерти мужа. Знаете ли, ведь я была его второй женой, и мне не удалось подарить ему сына. Я родила ему одну Фиону и теперь опасаюсь, что дочка чувствовала себя нелюбимой, потому что я была одержима желанием родить сына. Вот она и сбежала с этим негодяем Уиллом Джардином в поисках любви. Однако сомневаюсь, что она могла найти любовь в этом доме. Но может быть, когда-нибудь она ее найдет.
– Несомненно, так и случится, – согласился Керкхилл. К его собственному удивлению, эта мысль оказалась ему очень неприятна. Интересно, с чего бы?
С завтраком он покончил быстро и отправился по делам.
С леди Фелиной он встретился снова только в обед, гадая, не присоединится ли к ним Фиона. Она не появилась. Тогда он подозвал Хода, который сообщил, что она приказала подать легкий обед к себе в спальню. Может, она избегает встречаться с ним или с матерью?
К концу обеда прибыл привратник с сообщением, что приехали гости.
– Это сэр Джеймс Сейтон и леди Анна Сейтон, милорд.
– Веди их сюда, – велел Керкхилл. – Мадам, сейчас вы познакомитесь с моей младшей сестрой и моим дядей, – сообщил он Фелине.
– Мне не терпится познакомиться с вашей сестрой, сэр. Кажется, несколько лет назад я уже встречала сэра Джеймса в Стерлинге.
– Что ж, если вы замолвите за него словечко, я, может быть, его помилую. Мне отлично известно, кто именно придумал поездку сюда. Однако, пока их тут еще нет, умоляю вас, мадам, не уезжайте сегодня, если планировали именно так. Мне приходится много работать каждый день, а в мое отсутствие Нэн нельзя разгуливать по дому одной. Также не годится, если она окажется единственной леди в обеденном зале, битком набитом мужчинами. Не могу рассчитывать, что леди Фиона сможет постоянно составлять ей компанию.
– Вряд ли это возможно, ведь Фиона еще не оправилась, – сказала Фелина. – Я с удовольствием исполнила бы вашу просьбу, милорд, но в башне тесно. Моя комната – единственное помещение, которое бы подошло для вашей сестры. Разве что вы распорядитесь превратить в спальню ту комнату, которую Фиона называет террасой. Но может быть, ваша сестра согласится делить спальню со мной? Если так, то я останусь.
– Время пролетит незаметно, мадам, – сказал Керкхилл. – Однако насчет размеров Спедлинса вы правы. Я тоже начинаю чувствовать себя стесненно. Добрый день, дядя, – прибавил он, встречая кривой усмешкой появление Нэн и сэра Джеймса. – Что привело?.. Или следовало спросить: кто… привел вас в Спедлинс в этот чудесный день?
Сэр Джеймс низко поклонился Фелине со словами:
– Ты знаешь, парень, кто нас привел. Но я никак не ожидал увидеть эту прекрасную леди в роли хозяйки дома. Возможно, вы не помните, леди Данвити, но мы встречались в Стерлинге четыре года назад.
– Я отлично вас помню, сэр Джеймс, – сдержанно улыбаясь, ответила Фелина.
Керкхилл удивился. Как это он до сих пор не замечал, что у матери и дочери похожая манера улыбаться?
Никак дядя с ней заигрывает?
Нэн перевела изумленный взгляд с дяди на брата и сказала:
– Дикон, я умираю с голоду. Неужели не пригласишь нас к столу?
Он ответил:
– Тебе, девочка моя, было бы очень кстати то угощение, которым я собирался тебя потчевать, когда прибыл гонец из Спедлинса. Ты получила бы отличную трепку. Поэтому заруби себе на носу: если я разрешу тебе остаться, ты обещаешь вести себя прилично.
– Но, Дикон, – возразила Нэн, мило улыбаясь, – я всегда веду себя хорошо!
Фиона переоделась и привела себя в порядок. Остаток утра она просидела у себя с ребенком и Флори. День обещал быть еще более скучным, чем утро. Она твердила себе, что ухаживает за малышом, хотя почти всю работу выполняла Флори, а ей только и оставалось, что бесцельно расхаживать по комнате да смотреть в окно.
Слуга принес обед, и она без аппетита поела. Потом послышался шум – прибыли всадники. Фиона пыталась рассмотреть, кто приехал, но ни лиц, ни знакомых флагов не увидела. Однако ей удалось увидеть красивую светловолосую девушку, которая грациозно спрыгнула с лошади. Мужчина, явно старше ее по возрасту, предложил ей руку. Они вдвоем направились к парадному входу, который располагался как раз под окнами Фионы.
Ее снедало любопытство. И ведь никто, ни одна душа не позаботилась о том, чтобы сообщить ей о гостях! И почему она отказалась обедать внизу, вместе со всеми! Флори посоветовала ей спуститься и посмотреть, кто приехал, но Фиона, кипя от злости, лишь грубо проворчала ей что-то в ответ.
– Хотите, я спущусь вместо вас? – робко предложила горничная.
– Лорд Керкхилл приказал мне отдыхать, а сам даже не подумал послать ко мне, когда приехали гости! Очень на него похоже, – возмущалась Фиона. – Все Джардины одинаковы!
– Нет, он не такой, как они. А вы больше ходите туда-сюда, чем отдыхаете.
Фиона снова выглянула в окно. По правде говоря, она сама не понимала, что с ее нервами, почему ее так раздражал Керкхилл.
– Миледи!
– В чем дело? – резко спросила Фиона.
Флори прикусила нижнюю губу, и Фиона с сожалением сказала:
– Я стала как тот ужасный пес! Знаешь, Флори, я себя не узнаю! Начинаю что-нибудь говорить, и – раз! Не успеваю сообразить, как мне уже хочется или закричать, или расплакаться.
– Да, конечно. Моя мама тоже всегда делалась сварливой и всем недовольной, когда у нее появлялся малыш. Наверное, так бывает у всех, – рассудительно заметила Флори.
Едва удержавшись от резкого замечания, Фиона спросила:
– Что ты хотела у меня спросить?
– Вы так и не сказали, следует ли мне пойти и узнать, кто приехал…
– Я сама спущусь, и ты правильно поступила, что напомнила. Я веду себя так отвратительно лишь потому, что умираю от скуки. Мне нужно заниматься хозяйством и всеми делами. И не говори мне, что все выполнит Ход. До сего дня он служил только старому хозяину, так откуда ему знать, что и как следует делать.
– Да, это справедливо, – согласилась Флори. – Вы переоденетесь?
– Сойдет и это серое платье, только накину красную шаль, – сказала Фиона. – Если Керкхилл хочет быть мне полезным, пусть закажет для меня новые платья.
– Конечно, он должен это сделать. С тех пор как мы живем здесь, вам почти нечего надеть.
Приободренная сочувствием преданной Флори, Фиона решилась спуститься вниз и напомнить всем, что она хозяйка Спедлинса.
На полпути вниз по лестнице она повстречалась с Ходом, который шел наверх.
– Вот и вы, миледи.
– В чем дело? – спросила Фиона, стараясь казаться просто любопытной и не выдавать раздражения. Только сейчас он побеспокоился насчет того, чтобы предупредить ее о гостях!
– Хотел сказать – сожалею, что Добб на вас напал. Лэрд сделал мне выговор. И еще я хотел предупредить, что слухи о вас и хозяине Уилле достигли Дамфриса.
– Помилуйте, люди распустили языки с того самого дня, как он пропал. Какая разница, если слухи достигли Дамфриса?
– Только та, что шериф Дамфриса имеет власть и в здешних краях. А этот человек с радостью повесит каждого, даже женщину, если выяснится, что она убила собственного мужа.
