Текст книги "Мятежная леди"
Автор книги: Аманда Скотт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)
Глава 3
Фиона проснулась поздно и отправила служанку принести ей хлеба, баранины и эля, чтобы позавтракать у себя в спальне. Как правило, она завтракала за почетным столом в зале, когда мужчины расходились по делам, но сегодня решила подольше оставаться в своей комнате, чтобы не встретиться с Керкхиллом до его отъезда. Она не могла бы сказать, почему стремится избежать встречи. Просто ей казалось, что так будет благоразумнее всего.
Она напрасно тревожилась, потому что Флори, вернувшись с подносом, сообщила, что его гость отбыл домой часом раньше.
– Говорят, его слуга приготовил лошадей, как только лэрд покончил с завтраком, – рассказывала Флори. – Лэрд задержался лишь на минутку, чтобы на прощание пожелать старому хозяину всяческого благополучия, но старый хозяин заявил – глупо желать такое умирающему!
Фиона, не разделявшая отвращения Керкхилла к сплетням, поинтересовалась:
– А что на это ответил сэр Керкхилл?
Ухмыльнувшись, Флори сказала:
– Ход говорит – он сказал, что старому хозяину стоит хорошенько молиться о благополучии во всех начинаниях. Как будто кто-то сомневается, чем в конце концов он закончит! И Ход, кстати, тоже.
Фиона понимала – ей не следовало бы поощрять столь непочтительные комментарии. Но она представила, что встретит старого Джардина в раю – если, конечно, ей самой повезет там очутиться, – и ее охватил страх. Оставалось только кивнуть в знак согласия.
К своему собственному удивлению, Фиона поняла, что ей не хватает общества Керкхилла. А ведь она была уверена, что будет благодарна небу, если он поскорее уедет, желательно навсегда. Теперь ей стало ясно, что дело могло обернуться и по-другому: Керкхилл не вернется только в том случае, если вернется Уилл. Разумеется, она не зашла так далеко, чтобы питать надежду, что муж мертв, но факт оставался фактом – ее любовь к мужу умерла в тот день, когда он впервые перебрал со спиртным.
Флори поставила корзинку с хлебом и мясом на столик в нише окна и сказала:
– Там пришел этот, Парленд Доу. Торчит сейчас в конюшне.
– Шкурник?
– Да, и он сказал крошке Дэви, что принес старому хозяину какое-то волшебное снадобье. Может быть, оно поставит его на ноги. Так сказал крошка Дэви.
– А старый хозяин знает, что явился Парленд Доу?
– Нет. После того как гости отбыли, Ход сказал, чтобы никто не стучался в их дверь до полудня. А Доу говорит, что лучше умрет, чем пройдет мимо этого рыкающего дьявола, его собаки, Но я думаю, что Ход затеет разговор с ним насчет этого снадобья. Захочет убедиться, что оно не отравит хозяина.
– Думаю, что лучшим лекарством для старика был бы хозяин Уилл собственной персоной, живой и здоровый, – возразила Фиона. – Тем не менее, должен же кто-то его принять, так что я пойду к нему. Флори, прикрой еду чем-нибудь. Я вернусь очень скоро.
– Миледи, вам нельзя идти на конюшню и говорить с этим человеком! Люди начнут такое болтать! Его всегда принимали или хозяин Уилл, или старый хозяин.
Фиона расправила плечи и строго взглянула на горничную:
– Флори, хозяин Уилл отсутствует, а хозяйка тут я, хотя некоторые не считают нужным это помнить. Я обязательно поговорю со шкурником. Пусть скажет, что за лекарство.
– Тогда мне нужно пойти с…
– Нет, ты останешься здесь и приберешь в спальне. Почему я должна бояться шкурника? Он не сделает мне ничего дурного. А что до сплетен, люди все равно мелют языками, что бы я ни сделала.
Она промолчала о том, что у гостя, возможно, найдутся новости. Раньше, когда он сюда приходил, Уилл сидел с ним за почетным столом на возвышении, но ее туда не допускали. Уилл говорил, что это неприлично. Фиона, однако, была уверена, что он просто не хочет, чтобы она услышала новости из родного дома. Он как-то заявил, что сам, по праву мужа, будет сообщать то, что ей следует знать. И, зная характер Уилла, Фиона не решалась ему перечить, чтобы не гневить. Но так было тогда, а сейчас…
Она торопливо спустилась вниз и вышла во двор конюшни. Парленд Доу разговаривал с Эвартом, управляющим старого Джардина. Наверняка хотел узнать, не найдется ли для него какой-нибудь работы. Доу брался за самые разные дела: чинил вещи, забивал скот: овец и старых лошадей, – затем дубил шкуры. Но, как говорили, его главным талантом было вызнавать новости и делиться ими со всеми желающими.
Завидев Фиону, Доу улыбнулся и сорвал с головы потрепанную шляпу. Это был жилистый человек с сильными руками, ростом чуть выше Фионы.
– Доброго дня, миледи, – сказал он, быстро поклонившись. – Чем могу сегодня услужить?
Наглец управляющий заявил:
– Старому хозяину не понравится, что вы пришли сюда, миледи. Я сам могу поговорить с этим человеком.
– Можете, Эварт, не сомневаюсь, – ответила Фиона. – Но я хочу подробно узнать, что за лекарство он принес хозяину. Парленда Доу я знаю с самого детства, и он не сделает мне ничего плохого.
Управляющий колебался, однако Фиона строго смотрела на него, пока он не повернул прочь, сказав на прощание:
– Ход приказал, чтобы до полудня никто не беспокоил хозяина!
– Да, я слышала, знаю, – ответила Фиона и многозначительно добавила: – Благодарю вас, Эварт.
Управляющий взглянул на Доу, словно хотел сказать ему что-то еще, да передумал и направился в конюшню.
– Рад повидать вас, миледи, – сказал Доу. – Вижу, вы скоро станете матерью.
– Да. Но я хочу узнать про Аннан-Хаус или Данвити-Холл. Нет ли новостей? Я недавно услышала, что леди Фелина сейчас живет в Данвити-Холле.
– Так и есть, – подтвердил Доу. – Говорили, что ее приезд всех удивил, потому что она явно предпочитает любоваться водами Солуэй-Ферта из Аннан-Хауса, чем смотреть на речку Аннан из окон Данвити-Холла. Может, решила проверить, все ли готово к возвращению леди Мейри в Аннандейл в следующем месяце.
– Мейри приезжает так скоро?
– Да, еще до конца июля, с супругом, лэрдом Трайлингейла, и с ребенком. Знаете, сейчас они живут в Данвити-Холле почти весь год. Провели месяц в Аннан-Хаусе прошлой зимой да еще две недели в апреле, а потом уехали назад в Трайлингейл. Это имение лэрда в Галлоуэе.
– Да, я помню, – сказала Фиона. Образ Роберта Максвелла встал перед ее глазами как живой. Однажды он пришел к ним в дом вместе с Уиллом, и она дразнила Мейри на его счет. В тот день они с сестрой видели обоих мужчин впервые, и это был единственный раз, когда Фиона видела Максвелла. Разумеется, ни та, ни другая никак не предполагали тогда, что встретили своих будущих мужей.
– Миледи и ее супруг намерены вернуться сюда, чтобы отметить праздник урожая, как и в прошлом году, – сказал Доу. – Это будет первого августа.
– Они приезжали и в прошлом году? Мне никто не говорил.
Доу нахмурился:
– Кто-то же должен был сказать вам, миледи.
– Вы говорите, у них ребенок?
– Да, точно. Отличный парень по имени Томас, в честь вашего батюшки.
– Куда вы пойдете отсюда? На север? На юг?
– Я пришел из Аннана, миледи. Отсюда я собираюсь в Данвити-Холл.
Фиона оглядела двор. Никого поблизости – некому подслушивать.
– В таком случает, прошу вас, не передадите ли пару слов от меня леди Фелине?
– Почему нет, конечно, передам! – кивнув, ответил он. – Что мне ей сказать?
Фиона задумалась. Что сказать после двух лет молчания? Ей хотелось сказать, что она раскаивается, что сделала ужасную ошибку, но, разумеется, таких слов не поверяют шкурнику-знахарю. Она могла бы написать письмецо, если бы достать бумагу и чернила. Но таких предметов в Спедлинсе она ни разу не видела. Если они тут и были, то лишь в комнате старого Джардина.
Наконец она сказала:
– Скажите ей, что мы… то есть я, в добром здравии и… и надеюсь, что она тоже здорова. А теперь расскажите мне о лекарстве, что вы принесли для моего свекра.
Керкхиллу никогда не доводилось бывать в Данвити-Холле. Замок показался ему внушительной громадой, взобравшейся на вершину низкого холма, откуда открывался вид на крутой изгиб реки Аннан. Основание холма поросло лесом, который подбирался к самым стенам замка. С высокой круглой сторожевой башни отлично просматривалась старая дорога, построенная еще римлянами, и все подступы к замку на несколько миль в округе.
Со стороны реки в это время года к замку было не подобраться, потому что река тяжело катила бурные, пенные воды к заливу Солуэй. Керкхилл знал, что к северу от замка есть брод и еще один – к югу от Спедлинс-Тауэра. Несомненно, в нынешнее беспокойное время их тщательно охраняют.
Они с Джошуа подъехали к воротам. Джошуа назвал имя хозяина часовому на стене. Керкхилл из Керкхилла – это звучало достаточно убедительно, чтобы ворота медленно открылись, пропуская их внутрь, в замковый двор.
Навстречу выбежали слуги, провести их в дом и позаботиться о лошадях.
Спешившись, Керкхилл сказал старшему из слуг:
– Прошу, сообщите дворецкому, что мне нужно переговорить с хозяйкой, если ей будет угодно меня принять. Скажите ему также, что я приехал прямо из Спедлинс-Тауэра.
– Разумеется, милорд. Идите за мной, и я доложу ему сейчас же. У нашего пекаря в печи свежие булочки; может быть, ваш слуга захочет перекусить? Один из этих ребят отведет его на кухню.
Керкхилл взглянул на Джошуа, который уже спешился. Наверняка на кухне он разузнает куда больше, чем сам Керкхилл в гостиной или на террасе.
В дверях расторопный слуга переговорил с дворецким, и тот провел Керкхилла в красивую светлую комнату. Назвав его имя леди Фелине, дворецкий торопливо добавил, что его лэрд прибыл из Эпплгарта.
Фелина Данвити сидела на заваленной подушками скамье в нише окна. Керкхилл поклонился, и она грациозно поднялась и приветствовала гостя реверансом.
– Я знала вашего отца, милорд, – сказала она мелодичным голосом, совсем как у ее дочери. – То есть я знала покойного лорда Керкхилла, и полагаю, что вы наверняка его сын.
Он утвердительно кивнул, и она продолжила:
– Вероятно, я встречала также и вашу матушку, хотя, должна признаться, совсем ее не помню.
Ее глаза были более темного оттенка голубого цвета, чем у Фионы. Интересно, такие же у нее темные и блестящие волосы или нет? Но этого Керкхилл определить не мог, потому что волосы леди Фелины были тщательно убраны под расшитый бисером чепец.
На ней было много драгоценностей. На границе так было принято – женщины надевали на себя почти все, что имели. Это служило доказательством богатства мужа или, как чаще в нынешние нелегкие времена, прискорбным отсутствием такового. Потом Керкхилл вспомнил, что она из семьи Дуглас и приходится родственницей и графу Дугласу, и Мрачному Арчи, лорду Галлоуэю.
В любом случае он догадался бы, что она мать Фионы, хотя на вид ей никак не дашь больше тридцати пяти. Она почти не растеряла красоты молодости. Лицо чуть полнее, чем у Фионы, более округлый подбородок, и руки немного полнее. И все же она до сих пор оставалась замечательной красавицей.
Она сказала:
– Присядьте, сэр, и расскажите, что привело вас сюда. Керкхилл пододвинул стул, сел и с улыбкой сказал:
– Я подумал, что, возможно, вы захотите услышать новости о вашей дочери, миледи.
– Мой дворецкий сказал, что вы прибыли из Эпплгарта. То есть вы хотите сказать, что видели нашу Фиону?
– Да, видел.
– Право же, сэр, вы первый человек, который заявляет, что видел ее. Я начала думать, что они держат ее в Спедлинс-Тауэре взаперти. Мой зять, Роберт Максвелл, и брат, сэр Хью Дуглас, ездили туда вскоре после того, как Фиону увезли. Но старый Джардин сочинил басню – сказал, что Фиона и Уилл уехали кататься верхом. Любой скажет вам, что, будь это правдой, она тут же послала бы весточку мне или сестре. Но мы не получили от нее ни словечка.
– Мадам, вы сказали – «увезли», – сказал Керкхилл, хмуря брови. – Не значит ли это, что Уилл Джардин похитил леди Фиону?
– Так и было, – ответила Фелина. – Судите сами. Роберт Максвелл никогда не отрицал, что он похитил нашу Мейри! Более того, тогда они были друзьями с Уиллом и оба встретили моих дочерей, когда вместе приехали с визитом к мужу. Поэтому ясно, что Уилл Джардин наверняка действовал по примеру Роба.
– Должно быть, вам пришлось нелегко, – сказал Керкхилл. – Похитили обеих дочерей сразу, да еще смерть мужа – полагаю, внезапная смерть?
– Это было ужасно, – призналась она. – Такой удар для лорда… Сначала Мейри, потом, всего месяц спустя, наша дорогая Фиона. Но он думал, что Фиона сбежала… сбежала с Уиллом Джардином. Он даже прогнал ее горничную за то, что она якобы помогала Фионе тайно встречаться с Уиллом.
– Эту горничную, случайно, не Флори зовут?
Фелина широко раскрыла глаза:
– Значит, вы и ее видели?
– Конечно, ведь она по-прежнему прислуживает вашей дочери.
Фелина молчала, очевидно, обдумывая услышанное, потом сказала:
– Тогда муж, возможно, был прав. Он говорил, что Флори призналась в том, что помогала Фионе. Но я не хотела ему верить. С другой стороны, если Фиона и сбежала с этим негодяем, чтобы выйти за него по собственной воле, почему же не приехала на похороны отца? И не поддерживала связи со мной или Мейри, которая большую часть года живет здесь, в Данвити-Холле?
– Этого я вам сказать не могу, миледи, потому что она сообщила мне лишь то, что Данвити умер сразу после ее замужества, – ответил Керкхилл.
– Да, смерть настигла его в тот же самый вечер, как она нас покинула, – объяснила Фелина. – Он упал замертво, когда садился на лошадь, чтобы догнать их и вернуть Фиону обратно.
– Я уверен, что Фиона хотела бы повидаться с вами, – сказал Керкхилл. Он начал понимать, почему жена Уилла винила себя в смерти отца. – Вы, должно быть, уже знаете, что ее муж исчез. Старый Джардин думает, что его нет в живых.
– Если так, я не стану оплакивать смерть Уилла, да и вообще кого бы то ни было из Джардинов! – воскликнула леди Фелина. – Но, пока жив старый Джардин, никому из наших людей нет хода на его земли.
– Он пока жив, но очень болен, так что, я думаю, его смерть не за горами, – сказал Керкхилл.
– Простите, сэр, но какое отношение все это имеет к вам?
– Старый Джардин послал за мной, – ответил Керкхилл. – Вы, возможно, знаете, моя мать приходилась ему сестрой, и он хочет, чтобы я выяснил, что случилось с Уиллом. – Он счел неразумным сообщать матери Фионы, что старый Джардин также назначил его опекуном ее будущего внука, управляющим всеми его имениями и попечителем самой Фионы.
– Вы полагаете, что сможете узнать, какая участь постигла Уилла Джардина?
– Кто-то же должен это выяснить. Кроме того, вам следует знать – если вы еще не знаете, – что у леди Фионы очень скоро родится ребенок.
Бледные щеки Фелины залил нежно-розовый румянец.
– Я слышала об этом, – призналась она. Затем, очевидно, в неожиданном для самой себя порыве откровенности добавила: – По правде говоря, я для того и приехала сюда. Я… Я надеялась, что смогу получить от нее весточку, если в такое время буду жить поблизости.
– Возможно, так и будет, – сказал он. – Во всяком случае, за мной обязательно пошлют, если старый Джардин умрет. Если хотите, я расскажу ей о вас.
Она согласилась, и он откланялся. Джошуа поджидал его во дворе с целой корзиной еще теплых булочек.
– Думал, вы сразу соберетесь в путь, – сказал Джошуа. – Сейчас приведут лошадей. Вот и захватил булочки, чтобы вы могли перекусить по дороге.
– Надеюсь, ты раздобыл заодно и кое-какие сведения, не только еду, – сказал Керкхилл, принимая у него теплую булочку.
– Да, разузнал кое-что, – сказал Джошуа. Он молчал до тех пор, пока они не выехали на дорогу, ведущую на север, а потом, не дожидаясь приказания, выложил: – Леди Данвити из Данвити сочеталась браком с Максвеллом из Трайлингейла, который приходится также братом шерифу из Дамфриса. Это тот самый грубиян, который наделал шуму два года назад, когда заявил о своем праве управлять всем Дамфрисширом, и это при том, что под его юрисдикцию попадают лишь Дамфрис да остальная часть Нитсдейла.
Керкхилл, как и большинство дворян Аннандейла, знал, что притязания шерифа окончились неудачей, притом во многом благодаря стараниям покойного лорда Данвити. Предки Данвити являлись наследственными правителями Аннандейла. Ясно, что лорд захотел отстоять свое законное право, и узурпатор потерпел поражение.
Керкхилл сказал:
– Если человека обуяла жажда власти, он редко теряет к ней вкус. Возможно, он ждет, что брат окажет давление на леди Данвити.
– Возможно, – согласился Джошуа. – Однако земли Роберта Максвелла находятся в Галлоуэе. Мое мнение – ему совсем ни к чему злить Арчи Дугласа.
Лорд Галлоуэй, очень уместно прозванный Мрачным, уже объявил о намерении контролировать весь юго-запад Шотландии, в то время как его двоюродный брат, граф Дуглас, взял под свой контроль шотландскую границу. Дугласы были намного могущественнее Стюартов, родственников самого короля. Поэтому Керкхилл подумал, что Робу Максвеллу следовало бы проявлять большую осмотрительность. Однако Максвеллы, возможно, все еще питали надежду заставить леди Фелину повлиять на соседей в Аннандейле.
Доедая вкуснейшую булочку, Керкхилл вспомнил, что Фиона упоминала еще и кузину Дженни, которая вышла замуж за Хью Дугласа из Торнхилла. Итак, семейство Данвити связано с кланом Дугласов весьма крепкими узами. А он был знаком с Хью.
Данвити-Холл исчез вдали, и Керкхилл напомнил себе, что родственные связи – штука сложная, а политика и тем более! Он думал об этом, рассеянно слушая болтовню Джошуа. Похоже, уступив желанию старого Джардина, он рискует поссориться с обеими сторонами. В любом случае ему следовало побольше разузнать и о Данвити, и о Джардинах.
Тем временем надлежало заняться кое-какими делами и в собственном доме. Оставалось лишь надеяться, что он успеет все уладить до того, как прибудет посыльный с требованием вернуться в Эпплгарт, как было условлено со старым Джардином.
Большая часть утра ушла у Фионы на привычные обязанности. Нужно было проследить за работой на кухне, чтобы старый Джардин не жаловался потом, что обед запоздал или просто оказался несъедобным. Перед тем как отправиться на террасу, чтобы пообедать вместе с Флори, она удалилась наверх – привести себя в порядок.
Едва она вошла в спальню, как сильная боль сжала ее поясницу. Приступ длился не больше минуты, но было так больно, что Фиона забеспокоилась – может, что-то не так с ней или ребенком?
Последнюю неделю она чувствовала себя особенно отяжелевшей и неуклюжей. Хоть бы ребенок родился поскорей! Он так энергично толкался, что не приходилось сомневаться в его добром здоровье. Однако думать, что он вот-вот появится на свет, было чудесно и страшно одновременно. Фиона ничего не знала ни о младенцах, ни о родах. И все равно ждала его с нетерпением.
Она успела лишь закрыть за собой дверь и сделать несколько шагов к кровати, как снова почувствовала сильную боль. На сей раз приступ продолжался дольше.
Дверь распахнулась, и вошла Флори.
– Что с вами, миледи? – сразу же спросила она.
– Ничего, только спина болит, – ответила Фиона. – Но я таскаю на себе такой груз, поэтому, разумеется, спине есть на что пожаловаться.
– Да, конечно. Одна женщина говорила, что у нее болела спина почти две недели перед тем, как родиться ребенку, – сказала Флори с важным видом. – Думаю, это так и бывает. Незачем волноваться. Но если хотите, я вас разотру.
– Уже прошло. Но, Флори, ты действительно в этом разбираешься? Откуда? У тебя есть младшая сестра, но ты сама говорила мне, что она родилась, когда тебя не было дома.
– Я ни разу ничего такого не видела, но я спрашивала Джейн, вдову Джеба, и Элизу, да и других женщин, и они рассказали мне все, что нужно знать. Им-то все известно, ведь у них есть дети. Что тут может быть страшного, если люди родятся испокон веков, пока стоит свет? Но вы что-то очень бледная. Может, лорд Керкхилл расстроил вас сильнее, чем мы думаем?
– Нет. Зачем ему это? Просто я устала, вот и все. Когда я ложусь спать, мне очень трудно устроиться поудобней. Стоит мне наконец улечься, как крошка начинает толкаться. Вот почему я думаю, что это мальчик. Девочки не толкаются так отчаянно.
– Тогда вам нужно отдохнуть после обеда, – заметила Флори. – Ваша матушка, когда бывала в тягости, частенько ложилась отдохнуть, почти каждый день.
– Не хочу ложиться днем, – упрямо сказала Фиона. Она не стала уточнять, что видит сны, стоит ей только прилечь вздремнуть, и чаще всего во сне переживает то немногое, что сохранилось в ее памяти о последней ночи с Уиллом.
– Вам снятся дурные сны, я знаю! – заявила Флори, не сводя пристального взгляда с Фионы.
Вздохнув, она ответила:
– Я не рассказывала тебе о той ночи, потому что не желаю об этом говорить. Но ты, должно быть, слышала, что мы с хозяином Уиллом поссорились.
– Да, конечно, – с презрительной гримасой ответила Флори. – Я частенько слышу от его грубиянов, что они об этом думают. Но они дураки и негодяи, так что не стоит вам слушать их вздор, миледи. Что они могут знать?
– Я тоже ничего не знаю, – сказала Фиона. – Не помню даже, как добралась в ту ночь до собственной постели.
– Ах, Боже! Вы никогда мне не говорили!
Фиона вздохнула:
– Я не говорила никому, так как… Видишь ли, когда я проснулась, я была в постели одна… – Она замолчала, не решаясь продолжать.
– Когда я к вам вошла, вы только что проснулись и спросили, где хозяин Уилл, – сказала Флори. – Вы почти всегда так делаете, не важно, спал он с вами или нет. В то утро все было как обычно. Вот только синяки на лице да уши были красные, и…
– И все тело ужасно болело, – продолжила Фиона. – Я помню, какое у тебя было лицо, когда ты увидела синяки. Но ты ничего не спросила.
– А зачем спрашивать? – возразила Флори. – Если на то пошло, я видела их уже не в первый раз.
– Да, не в первый, – согласилась Фиона. – А потом ты сказала, что никто не встречал еще Уилла; должно быть, он ушел из дому очень рано. И помогла мне одеться.
– Да, но вы, хоть и решили непременно встать, едва могли двигаться, – продолжала Флори задумчиво.
– Потому что у меня жутко болела голова, и бок тоже. Знаешь, он ведь меня по ребрам сильно ударил.
– Боже правый, миледи! Я же видела, что он натворил! – воскликнула Флори, внезапно бросаясь к сундуку возле двери. Она открыла сундук, нагнулась и стала перебирать сложенную в нем одежду. – Я видела, как сильно он вас избил, – добавила она, – а вы беспокоились, что он навредит ребенку. Но потом, когда крошка вновь стал толкаться, мы решили, что с ним все в порядке. Но вот вы… вы совсем другое дело. Боже, ведь вы до сих пор пытаетесь скрыть, как сильно он вас тогда избил.
– Я не могу и не хочу допустить, чтобы это дошло до старого Джардина, – пояснила Фиона. – Он сказал, что я это заслужила. Ведь он всегда берет сторону сына. Хуже того, он так и талдычил бы все время – Уилл всегда прав!
– Так думает только старый хозяин, – пробормотала Флори.
– Да, но потом, когда Уилл пропал, старый Джардин начал строить предположения, что я что-то с ним сделала. Я не осмелилась рассказать ему, как сильно муж меня избил. Я знала – его заботит только Уилл. Но потом, когда он начал меня допрашивать о том, что произошло, я опять-таки не собралась с духом выложить ему все. И сейчас не хочу.
– Что ж, зачем вам передо мной-то оправдываться, – сказала Флори. – Я знаю все, что мне нужно. Вы не сделали мужу ничего плохого, хотя, видит Бог, лучше б вы дали ему доброго пинка до того, как он вас избил. Он это заслужил!
– И я совсем не помню, как очутилась в собственной постели, – призналась Фиона.
– Ну и ну, вы что, ума лишились? Куда бы вы еще могли пойти?
Фиона промолчала. Тот самый сон, что время от времени терзал ее, обрывался в момент, когда она потеряла сознание. Ни разу ей не пришло в голову, что она каким-то чудом сумела встать – это после того, как Уилл вышиб из нее дух, – и дойти до спальни!
Керкхилл прибыл домой ближе к вечеру, когда на западе стали собираться тучи. Моменты, когда он подъезжал к дому, доставляли ему особое удовольствие. Крутая дорога внезапно выносила путника из лесу, и перед ним открывался вид на дом, выстроенный на горном лугу среди сочных трав и диких цветов. За домом, вдали, высились скалы, и с одной из них низвергался живописный водопад, который назывался Кэт-Линн, питающий небольшую речку.
К тому времени как они с Джошуа въехали во двор Керкхилл-Хауса, солнце спряталось за серые тучи и в воздухе повеяло холодом. Тем не менее, Керкхилла встретили намного радостнее, чем он ожидал. Едва он спешился, как из дому навстречу ему выбежали двое мужчин. Первый намного старше Керкхилла, второй двумя годами моложе. Оба крепкие и широкоплечие.
Впрочем, Керкхилл не выразил особой радости от встречи.
– Какого черта ты тут делаешь, Тони? – спросил он у младшего. – А вы, дядя Джеймс? Я разве вас приглашал?
– Ты отлично знаешь, что нет! – весело воскликнул сэр Джеймс Сейтон, шагая навстречу племяннику. В его волосах проскальзывали седые пряди, но могучее тело выказывало воина, всегда готового вступить в бой. – Когда юный Тони сообщил мне радостную весть о его грядущей помолвке с нашей Нэн, я решил отправиться с ним – приглядеть, чтобы праздник прошел как надо.
Керкхилл бросил грозный взгляд на давнего закадычного приятеля, сэра Энтони Маккейрилла:
– Боюсь, Тони выдает желаемое за действительное, сэр. Мы едва начали переговоры.
Но темноволосый и кареглазый Маккейрилл вовсе не смутился.
Женский голос за его спиной возвестил:
– Твой друг Тони Маккейрилл надеется, но его желанию не суждено сбыться!
Все посмотрели на Анну Сейтон, младшую сестру Керкхилла. Пятнадцатилетняя девушка, подбоченясь, сердито уставилась на брата.
Разглядывая ее, Керкхилл сурово сказал:
– Думаю, нет смысла указывать, что тебе, Нэн, не следует находиться здесь без матушки или твоей горничной.
– Чепуха! – воскликнула светловолосая зеленоглазая девушка. – Я так рада видеть тебя, Дикон, ведь, если ты скажешь Тони, что он мне не нужен, он, может быть, уедет и не будет портить нам вечер.
Керкхилл тяжело вздохнул, а Джошуа вполголоса сказал:
– Добро пожаловать домой, сэр.
