Текст книги "Я - жена злодея?! Требую развод! (СИ)"

Автор книги: Аманда Франкон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Глава 14

– Можете себе представить? – нагнувшись к нам ближе, Мария в голубом перешла на заговорщицкий шепот. – В ее-то годы – в сорок пять лет!

Девицы за нашим столом, в том числе и Эмми, сдавленно ахнули, а я мысленно усмехнулась – да уж, нашли старуху. Впрочем, по меркам этого мира та женщина уже наверняка причислялась к кругу почтенных матрон.

– Но как? У нее ведь есть дети от герцога? И она вполне в своем уме! – изумилась Мария в сером, округлив глаза.

Тут я навострила уши – если все же есть какой-то способ обойти закон, я обязана о нем знать!

– Она отдала обеих дочерей замуж, а сын, молодой мистер Трэвис, уже вошел в возраст совершеннолетия. Через месяц после свадьбы младшей дочери они с мужем уехали в какой-то далекий городок, якобы для отдыха, а на самом деле, говорят, заплатили местному священнику немалую сумму, чтобы он подтвердил «безумие» графини и оформил документы на развод. Бывший муж отдал супруге часть состояния и маленький коттедж на побережье, и теперь она живет там. Я слышала, что она занялась разведением охотничьих собак, – охотно поведала Мария.

Вот оно что! Решения любого священника будут иметь юридическую силу – как замечательно! Если мой сон о смерти Беатрис – отрывок из прошлого, значит, граф об этом методе знал и предлагал жене что-то подобное. Но она отказалась, и хотя ее мотивов я до сих пор не понимаю, но я-то не она! Просто приму такое предложение, как только оно поступит, и дело в шляпе! Разумеется, если мне и придется брать деньги у графа, то получу необходимый для жизни минимум, а дальше сама справлюсь, не хочу быть ему обязанной – он и без того сделал слишком много, особенно для человека, который знает, что я вовсе не его жена.

– Какой позор! – воскликнула Мария в сером так громко, что дамы из-за соседних столиков повернули головы в нашу сторону. – Я бы не пережила!

Остальные девицы согласно закивали.

– Быть брошенной собственным супругом. О, я верю, что мой Бэн не такой, – пролепетала побледневшая Эмма.

А я вот переживу, и буду жить долго и счастливо!

Будто прочтя мои мысли, Мария в сером повернулась ко мне и наклонилась ближе – так, чтобы нас почти не слышали остальные девицы, занятые бурным обсуждением новости.

– А вы, леди Даркрайс, не опасаетесь, что граф поступит так же? Или, может, даже в тайне надеетесь на это? Всем ведь известно, как тяжело вам живется! – ее холодная рука легла на мое запястье, и я с трудом удержалась от того, чтобы не пустить по ладони разряд тока – просто отдернула кисть.

– Что бы ни происходило в моей семье, вас это касается в последнюю очередь, – грубо ответила я. – Лучше последите внимательнее за своими ухажерами, чтобы в будущем с вами – не приведи святая магия – подобного не произошло.

Мария в сером обиженно отвернулась, одарив меня перед этим кислой улыбкой. Интересно, на какой ответ она рассчитывала? Надеялась, что я разрыдаюсь у нее на груди и начну рассказывать о том, как ужасно мне живется в поместье мужа? Дура!

От обсуждений нас отвлек один из артистов, который объявил, что актеры готовы начать пьесу. Молодой шатен с длинной – почти до пояса – гривой вьющихся волос посмотрел на Эмму, и та кивнула. После этого девушка, скрытая за кулисами, заиграла на инструменте, по звучанию напоминающем гитару, и затянула простенькую нежную песню о далеких временах, битвах и героях. Потом на сцену вышла высокая, немолодая уже блондинка в сопровождении седого мужчины с подтянутой фигурой, закованного в подобие средневековых доспехов, и история началась.

Вскоре я поняла, что актеры разыгрывают сюжет, похожий на «Тристана и Изольду». Доверенный человек Короля вез для него по морю невесту из далеких стран. В знойный день он вместе с чужой нареченной испил из кувшина с вином, который отдала девушке мать, и оба они попали под чары любовного зелья, подмешанного туда. Их любовь теперь невозможно было разорвать никакими узами.

Узнав об измене невесты, Король начал преследовать ее возлюбленного, и после долгого противостояния в конце концов убил. Молодой раненый герой рассказал монарху о том, что испил любовного зелья. Правитель раскаялся, осознавая, что влюбленные не могли противиться магическим чарам, и похоронил умершую от горя жену вместе погибшим героем в одной роскошной усыпальнице.

Когда я смотрела, как актеры пьют из кувшина на фоне искусно нарисованных морских декораций, на сердце отчего-то стало печально. Мне никогда не нравился этот средневековый роман – в юности, когда я его прочитала, меня возмутил тот факт, что сердцами людей распорядились не они сами, а досадная случайность, и что они были не вольны устроить свою судьбу как-то иначе.

Вскоре я вовсе перестала смотреть на представление, в голову пришла странная мысль: а что, если Беатрис не могла не полюбить графа? Из-за условий романа или банально подлитого в питье зелья? И что, если подобная участь постигнет и меня? Я уже его защищаю, хотя все, что он сделал – подарил мне пару платьев и красивый блокнот, а ведь судя по сюжету романа, он плетет интриги против короны, и если меня заподозрят в сговоре с ним, то пусть даже я сбегу – на плахе все равно окажусь рядом с предателем.

От таких рассуждений стало холодно и неуютно. Захотелось вскочить, куда-то бежать, что-то делать, но совершенно не понимая, как я смогу бороться с суровым роком, я сидела, не в силах даже поднять онемевшие руки.

Пьеса еще дошла только до середины – влюбленный герой прибыл в замок короля под видом больного нищего, монарх пустил его ненадолго пожить в замке, и воин собирался открыться своей даме, и сразу после того, как они встретились, все тот же молодой шатен объявил перерыв.

Я с облегчением вздохнула и поднялась, надеясь выйти в другую комнату и урвать пару минут уединения, но Эмми в своей излюбленной манере схватила меня за руку.

– Пойдем на балкон, нам надо поговорить, – прошептала она и потащила меня в соседний зал.

Глава 15

Через уютную гостиную со множеством укрытых мягкими пледами кресел мы вышли на широкий балкон, Эмма прикрыла за нами двери и глубоко вздохнула, оглядывая город. Я последовала ее примеру. Отсюда, пусть и с небольшой высоты, открывался хороший вид на сад, который летом наверняка будет прекрасно цвести, и улицу с ухоженными особняками явно не последних людей в городе.

– Ты так… повзрослела после всего, что случилось, – тихо сказала подруга, бросив на меня рассеянный взгляд.

Я внутренне замерла. Неужели она что-то подозревает? Надо выкручиваться.

– Встретившись лицом к лицу со смертью невозможно остаться прежней, – расплывчато ответила я, не глядя на Эмму. Вроде бы и не соврала, но на душе все равно стало тошно от того, что вовсе не подруга этой милой и искренней леди.

Мы немного помолчали под свист какой-то маленькой птички.

– Я верю, что граф и в самом деле тебя спас, – Эмма хитро прищурилась и принялась рассматривать мое платье. – Слуги судачат, что с того момента отношения между вами изменились.

Я скривилась. Иметь прислугу было в каком-то смысле даже удобно, с другой стороны – каждое мое действие на виду. Разумеется, наемники графа болтать не буду, но с камеристкой надо будет побеседовать. А как вернусь домой, придется прочитать воспитательную лекцию и остальным. Однако сейчас их пересуды могут сыграть мне на руку.

С веселой улыбкой повернувшись к подруге, я дала ей понять, что меня сплетни вовсе не заботят.

– А что же они говорили раньше? – я и не подозревала, что смогу сыграть такое правдоподобное легкомыслие, но получилось – Эмма так же хитро улыбнулась в ответ.

– Говорят, ты с графом постоянно ругалась, а он вел себя как равнодушный чурбан, – процитировала она.

– Преувеличивают. В первое время совместной жизни привыкнуть друг к другу, может, было и нелегко, но все в порядке, – отмахнулась я и снова посмотрела на серый сад. – Ты только об этом хотела поговорить?

– Нет, вообще-то… ты назовешь меня легкомысленной дурочкой, но… – вдруг начала мяться Эмма. Кажется, решимость ее стремительно таяла. – В общем, я отправила в издательство свою книгу, взяла мужской псевдоним. И ее приняли, представляешь?!

Я удивленно повернулась к подруге. Ее взгляд светился неподдельной радостью, и на моих губах тоже непроизвольно появилась счастливая улыбка.

– Ну почему же дурочка? По-моему, это очень смело, – поддержала я. – Расскажи, как это получилось?

– Ты же знаешь, я давно пишу, еще с тех пор, как замуж не вышла. Раньше даже мечтала, что стану писательницей и сама буду зарабатывать себе на жизнь, как Глория Вейр, но к счастью, с супругом мне повезло, он избавил меня от таких хлопот. Но иногда, непогожими вечерами, все еще хотелось чего-то… сама не знаю. В общем, за прошедший год, с тех пор, как я стала женой виконта, я написала небольшую книгу о том, как лесная дриада спасала свою рощу от людей, которые хотели построить на месте, где растут священные деревья, завод. Потом взяла псевдоним – «Луно Норин» – первый набор букв, что в голову пришел, и отправила. Вчера мне пришло ответное письмо – мою книгу опубликуют!

Я завороженно слушала. У меня самой никогда не было амбиций по поводу целого романа, но мне нравилось общаться с писателями. Описание Эммы выглядело вполне многообещающим: и героиня любопытная, и конфликт острый, стало даже интересно, чем все закончится.

– Это замечательно! – искренне сказала я, когда подруга замолчала. – Непременно куплю себе экземпляр.

– О, что ты, я сама тебе пришлю. Ты наверное будешь в поместье, когда книга выйдет – ты знаешь, печать, оказывается, такое долгое дело.

Да уж, представляю. Надо бы, кстати, посетить местный цех с печатными станками или как это у них тут называется? Прицениться и понять, что мне понадобится, если захочу издавать брошюрку.

– Имя не такое уж и мужское, но ты не хотела бы публиковаться под настоящим? – аккуратно спросила я, в тайне надеясь на положительный ответ.

– Конечно хотела бы! Мне никогда не нравилось прятаться, но сама понимаешь, если бы на рукописи стояло имя виконтессы, никто не стал бы даже ее читать! – вздохнула Эмма.

– А если бы, допустим, тебе предложили печатать свои романы или рассказы по главам в еженедельнике? – продолжила расспросы я.

Подруга подняла на меня удивленный взгляд.

– Разве такое возможно? Что за газета возьмется печатать то, что написали женщины?

– Газета, созданная женщинами, – подмигнула я.

Эмма уставилась на меня огромными глазами, в которых читались одновременно удивление, радость и легкий испуг.

– Хочешь сказать, что ты…

– Я пока только думаю об этом, – видя, что подруга не находит подходящий слов, перехватила у нее инициативу. – Как считаешь, согласились бы другие – не такие смелые как ты – дамы опубликовать свои работы в таком маленьком издании? Мне кажется, это будет милое дамское развлечение. Можно было бы писать туда стихи, объемные рецензии на романы, и даже – кто знает – интервью с художниками и архитекторами… – привычно замечталась я, мысленно уносясь в круговорот событий, встреч, бесед и текстов, которого мне так не хватало.

– Это звучит захватывающе, но ты ведь сама не сможешь все это организовать, – тихо возразила Эмма и ее взгляд медленно погас.

– Это еще почему? – удивилась и одновременно насторожилась я. – Я замужем, но у меня есть право владеть мелкой собственностью, к каковой можно отнести станки. Мне не понадобится много – еженедельник можно печатать только для дам, маленькими тиражами, нанять слугу с повозкой, который будет по выходным ездить в город и развозить почту. Разумеется, придется брать за эти брошюры небольшую плату – ради приличия…

– Я имела в виду не техническую сторону проблемы, – поспешила уточнить Эмма, очевидно поняв, что я могу рассуждать еще очень долго. – Я хотела сказать… позволит ли тебе граф? Ну и… мы ведь просто женщины…

– Слышу это от женщины, которая написала роман и намеревается его издать, – усмехнулась я в ответ.

– Но это не совсем то же самое. Понимаешь, ты ведь ввязываешься в целое производство. Остальные могут отреагировать на это неоднозначно, – продолжала возражать Эмма, но на этот раз с улыбкой. По вновь просветлевшему лицу я видела, что идея ей нравится, и что ей есть, что показать миру или хотя бы светским дамам.

– Всего лишь несколько станков – для развлечения, – снова мягко поправила я и заговорщицки улыбнулась. – Что ни сделай, почтенные матроны все равно осудят, но не прозябать же из-за этого в скуке и унынии?

Поняв, наконец, что я имею в виду, Эмма ответила мне улыбкой и кивнула.

– У меня есть несколько рассказов, которые ты могла бы взять.

– Отлично! Отправь мне их письмом и если будет возможность, расскажи обо мне другим дамам. Наверняка ведь есть леди, которые разделяют твои увлечения?

Эмма кивнула, с лица ее не сходило выражение почти что счастья.

– Вот теперь я узнаю свою дорогую Беатрис! Желаю тебе удачи, – шепнула она, когда мы возвращались в зал.

Глава 16

Когда мы вошли в просторную комнату и уселись на места, представление тут же продолжилось. Я завороженно наблюдала за простой, но крайне убедительной игрой актеров, и на сцене прощания умирающих влюбленных едва не пустила слезу. Когда представление закончилось, дамы засуетились, поднялся шум. Многие стали награждать особо отличившихся артистов мелкими монетами, и я не стала исключением.

Подошла к женщине – высокой фигуристой блондинке, которая хоть и выглядела лет на тридцать с небольшим, но своим чарующим голосом меня покорила.

– Как вас зовут? – протягивая ей горсть медяков, спросила я. Одна забавная идея – отголосок прошлой жизни – уже роилась в голове, но я пока не спешила выдавать ее незнакомке.

– Нас? – удивилась она, с поклоном принимая монеты.

– Тебя, – тут же исправилась я.

Женщина улыбнулась с пониманием и прозорливо прищурилась, при этом мне показалось, что взгляд ее зеленых глаз пронзил меня насквозь.

– Феона, ваша светлость, – она еще раз присела в реверансе – таком изящном, какой мне ни разу не удалось сделать перед зеркалом.

– Надолго вы в столице? – тут же аккуратно продолжила я, воровато оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что никто не подслушает наш разговор в общем гомоне.

– Недели на две, но ежели хотите заказать представление, то можем и задержаться, – с готовностью ответила актриса.

– Представление пока не нужно, но я бы хотела завтра лично побеседовать с тобой, – начала я, внимательно наблюдая за реакцией собеседницы. Как я и ожидала, ее глаза удивленно округлились.

– Со мной? Зачем?

– Хочу написать о жизни странствующих театралов в своей новой газете, – тихо призналась я и выжидающе установилась на собеседницу.

На самом деле меня, конечно, интересовала не только ее жизнь, но и мысль о том, чтобы примкнуть к такому вот театру или писать для него пьесы, например. Сейчас я так мало знала о мире, в котором живу, что готова была схватиться за любую соломинку и заранее думала о том, что буду делать, если план с новым изданием провалится.

– После обеда я обычно занята в представлениях, но утром могу прийти, куда скажете. Но только с сопровождающим, – предупредила она, очевидно не до конца мне доверяя. Это читалось по слегка нахмуренным бровям, и хоть в целом выглядела Феона беззаботной, не стоило сбрасывать со счетов ее актерское мастерство, которое она могла применять не только на сцене.

– Хорошо, значит, завтра к одиннадцати утра, – я назвала адрес гостиницы и сказала, чтобы она спросила леди Даркрайс.

Когда я назвала свою фамилию, в лице актрисы на миг мелькнул испуг, но она тут же вернула себе самообладание и кивнула.

Когда девицы удовлетворили свое любопытство и желание наградить лицедеев, все вернулись на подушки. На несколько мгновений воцарилась тишина, но Эмма, духу которой противило спокойствие, повернулась к Марии в голубом.

– Милая, почитай нам свои стихи! – попросила подруга и ее тут же поддержал нестройный хор голосов других девиц.

А я затаила дыхание. В книге говорилось о том, что Мария – главная героиня – с помощью красивых стихов отправляла своему возлюбленному зашифрованные послания, и теперь вероятность того, что леди в голубом – та самая Мария – сильно возрастала.

Поэтесса для порядка поотнекивалась пару минут, но быстро сдалась и поднялась с подушек. Все остальные продолжали сидеть, затаив дыхание.

Стихи и в самом деле оказались превосходны: просты, мелодичны, и вместе с тем в описаниях природы интуитивно угадывались глубокие метафоры на избитые темы любви и боли, которые в исполнении тихого, но уверенного голоса звучали по-новому. Да она по-настоящему талантлива! Дайте мне полгода времени, и я сделаю из нее звезду столичных званых обедов! Если конечно смогу увлечь читателей своей газетой.

Пока Мария в голубом читала, Мария в сером единственная из всех не проявляла к ее творчеству никакого интереса. Отстраненно потягивала чай и смотрела в окно, однако я то и дело ловила на себе ее недовольный взгляд. Чем же я успела насолить ей? Неужели эту впечатлительную леди так задел мой ответ? Но на что она рассчитывала, обращаясь ко мне с откровенной грубостью?

Я решила демонстративно ее не замечать, и как только Мария, слегка утомившись, под звук аплодисментов вернулась на подушки, наклонилась к ней, чтобы предложить издавать ее стихи, но меня опередила Эмми.

– Восхитительно! – выразила она общие чувства. – Твои стихи обязательно надо напечатать в газете, которую собирается издавать Беатрис! – с почти детской непосредственностью добавила она.

В следующий миг на меня обрушился шквал вопросов. Марию в голубом от меня заслонили другие дамы, которым срочно требовалось выспросить все о моей затее. Некоторые из них выглядели удивленными, другие воспринимали мою идею как очередную светскую забаву, и таким я отвечала больше и охотнее, чтобы они потом разнесли весть о моем еженедельнике другим девицам, которые сегодня не попали на чайную церемонию.

Идея печатать только то, что написано женщинами, так взбудоражила умы светских девиц, что они вскоре сбились в стайки, обсуждая новость, а я наконец-то смогла добраться до поэтессы.

– Вы правда считаете, что мои стихи того стоят? – удивленно спросила она, теребя в руках белый платочек.

– Разумеется! Они прекрасны, – от чистого сердца ответила я, кладя свои руки поверх ее подрагивающих ладоней. Так я надеялась успокоить ее. – Разумеется, только с вашего согласия.

– Я не против, – робко улыбнулась она, и в этот момент вся напускная гордость и холодность слетела с нее, как пух с летних тополей.

– Тогда пришлите мне для начала один – тот, который выберете сами – и я включу его в первый номер, – улыбнулась я. Теперь я почти не сомневалась, что передо мной – Мария Лайтнер, талантливая, красивая, добрая и скромная героиня – такая, какой ее раскрыла писательница.

– Что за глупая идея? – голос Марии в сером разнесся по залу, и все тут же затихли, уставившись на нее.

Я тоже обернулась и несколько мгновений наблюдала, как кривится в гримасе отвращения ее бледное, ничем не примечательное лицо.

– Чем же она вам не нравится? – с вызовом спросила я, делая шаг в сторону недовольной леди.

– Вы еще спрашиваете?! Леди Даркрайс, вы не в своем уме, должно быть! Ваша вздорная идея нарушает все мыслимые и немыслимые приличия! – почти визжала девица, переходя едва ли не на ультразвук.

Пожалуй, с немыслимыми рамками она перегнула – если бы это действительно было так, остальные не стали бы поддерживать меня из опасений.

– Благородным женщинам – писать в газеты! А что дальше – вести бухгалтерию и владеть торговыми судами? Может, еще и армией командовать? – не унималась Мария, хотя теперь говорила немного тише. – К тому же, не в вашем положении так развлекаться: когда муж – тиран и убийца, вы, вместо того, чтобы обличать его, предаетесь глупым фантазиям!

Эта девица начала меня порядком раздражать – как комар, ночью залетевший в форточку – поэтому я шагнула к ней еще ближе и спокойно посмотрела прямо в глаза истерички.

– Если вы, милая, еще раз отзоветесь так пренебрежительно обо мне или моем муже, то я буду вынуждена вызвать вас на дуэль, – честно предупредила я. Судя по газетам, такие состязания хоть и не были нормой, но изредка проводились.

– Вы сами замалчиваете правду и лжете, но не заставите меня делать то же самое! – резко ответила Мария. – Я, леди Лайтнер, принимаю ваш вызов! На пистолетах, завтра на рассвете. И если вы проиграете, то перестанете лгать о себе и графе.