Текст книги "Я - жена злодея?! Требую развод! (СИ)"
Автор книги: Аманда Франкон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
Глава 9
Мои размышления прервал один из наемников. Молодой – уж точно моложе графа – рыжебородый и стройный, гибкий как лоза паренек с немого разрешения мужа скользнул в дверь и, старательно отводя от меня взгляд, что-то сказал супругу так тихо, что я не расслышала ни звука.
С каждым словом паренька граф мрачнел, а как только тот закончил докладывать, резко поднялся и направился к двери. У выхода подхватил с комода шляпу и повернулся ко мне.
– Дорогая, вам сегодня лучше никуда не выходить. По всем поручениям отправляйте свою камеристку, но пусть берет в сопровождение одного из моих людей, – спокойным, но не терпящим возражений тоном произнес муж.
Любопытно, что это у него за проблема такая, но спрашивать сейчас бесполезно, так что я просто кивнула, давая понять, что спускаться со второго этажа по простыням и гулять по улицам, нарядившись в платье служанки для конспирации, не собираюсь.
Граф еще несколько мгновений сверлил меня взглядом, но убедившись в чистоте моих намерений, вышел за дверь. Наемник последовал за ним.
А я осталась на стуле, который к моему удивлению оказался гораздо удобнее кресла, мучимая любопытством. От нечего делать принялась вновь расставлять фигуры по шахматной доске, но движения рук совсем не отвлекали от размышлений. Я судорожно пыталась вспомнить хоть какие-нибудь фразы из романа, которые проливали бы свет на жизнь Даркрайса до встречи с Марией, но совершенно ничего не могла вспомнить. Определенно, автор что-то писала об этом, но в памяти упорно всплывали только слезливые признания в любви двух главных героев.
Камеристка вынырнула из-за портьеры и сообщила, что постель уже готова на случай, если я захочу передохнуть после долгой дороги. Но тратить время так бездарно я не собиралась. Чаепитие у Эммы будет завтра, а за сегодняшний вечер я собиралась выяснить об этом мире несколько важных деталей.
– Сходи в город и принеси мне по одному экземпляру всех газет и журналов, которые только сможешь отыскать, – попросила я, поднимаясь. Вытащила из маленького кошелька в складках юбки, найденного в комнате Беатрис, несколько монет и отдала их служанке.
Та понятливо кивнула и направилась к двери. Крикнув ей напоследок, чтобы взяла с собой охранника, я снова опустилась на стул и подбросила в ладони деньги, которые у меня остались. Три золотых, все медяшки и серебряки я отдала камеристке – ей должно хватить. При взгляде на деньги невольно подумала о том, что в ближайший месяц мне рано или поздно придется просить на расходы у мужа, и содрогнулась. В прошлой жизни я ни разу ни у кого не просила денег, даже в долг брала всего два или три раза и всегда возвращала раньше срока. И как вообще говорить о такой теме? Стыдливо-просяще или нагло и требовательно? Ладно, решу по ситуации.
Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, наугад вытащила с полки книгу, которую, походу, никто раньше оттуда не вынимал. Нетронутые страницы похрустывали, бумага пахла типографской краской, на корешке кожаной обложки скопилась пыль. Оказалось, что рука моя потянулась к пособию по этикету и я, решив не пренебрегать такой удачей, погрузилась в чтение.
Уже через пол часа описания того, что должна, а чаще – не должна делать леди вогнали меня в дрему, но я упорно продолжала постигать азы местной вежливости еще около часа, прежде чем камеристка вернулась со стопкой брошюр и остатками денег, которые честно вернула мне. В комнату мельком, не пересекая порог, заглянул Клейтон, но прежде, чем я успела с ним заговорить, тут же исчез. Проверял, не сбежала ли я – не иначе.
Но как бы мне ни было любопытно, что творится с делами графа, покидать комнату я бы не рискнула: в конце концов, нахожусь в магическом мире. Как знать, вдруг по улицам разгуливает демон или противники Даркрайса решили похитить меня, чтобы стребовать с него выкуп или какие-то услуги?
Я села на диван, камеристка аккуратно разложила передо мной на столе пять брошюр, размером чуть больше, чем привычный мне А4.
– Спасибо, ты пока свободна, – подцепляя пальцами один из листов, я кивнула камеристке.
Газета со свежими новостями оказалась теплой, а чернила – на удивление сухими. Немного побившись над этой загадкой, я наконец поняла, что прежде, чем отдать мне эти находки, горничная гладила их! О чем-то таком я слышала на дополнительных занятиях по истории журналистики.
Итак, что тут у нас?
Глава 10
Первую полосу украшал рисунок с отрезанной от тела головой – настолько детальный, что виднелись в мясе позвонки и потемневшие вены на глазах. Подпись под рисунком гласила, что профессиональный художник делал наброски прямо на месте событий, с натуры. Боюсь представить, в окружении каких запахов пришлось работать этому мастеру.
Пробежавшись глазами по новостям, я удивилась тому, насколько местные люди жадны до кровавых и грязных подробностей. Всего на четырех страницах тонкой газеты уместился маньяк, отрезающий головы только бородатым брюнетам – тут я невольно забеспокоилась о графе, но он скорее шатен с бакенбардами, да и отрезать ему голову еще надо постараться – два самоубийства, дамская дуэль, на которой одна из леди оставила другой на память длинный шрам на бедре, разоблачение местной популярной гадалки, шар которой – вот неожиданность – вовсе не летал, а был привязан к потолку за невидимую леску, и несколько мелких заметок о приезде в город театральных трупп и смертях важных чиновников.
К последним я пригляделась повнимательнее. Пробежалась по именам, но разумеется не обнаружила среди них Брайана Дербентона, да и других подозрительных смертей – тоже. Один престарелый лорд скончался от сердечного приступа – его «провожали» в церкви сегодня в полдень, один знатный юноша погиб на дуэли, и теперь его семья требует компенсации с родителей противника умершего, и скончавшийся от сердечного приступа пожилой советник Ее Величества. Никаких чудовищ и даже намека на них.
Когда я подняла голову, чтобы немного передохнуть, – с удивлением заметила, что на столе появился чай и тарелка с бутербродами. Вопросительно глянула на горничную и бедняжка от страха даже сдалась.
– П-простите, госпожа, но вы часто бываете так увлечены, что забываете поесть, однако вы только недавно встали на ноги, и тут такое долгое путешествие… – сбивчиво начала объяснять она, но замолкла на полуслове, будто ожидая, что я прямо сейчас уволю ее.
– Похвальное рвение, – я отложила газету и улыбнулась. – Скажи мне, с чем оно связано?
Горничная смутилась еще сильнее, но все же ответила.
– Его Светлость сказал, что вы можете стать забывчивой после всего… что произошло, и попросил меня делать все как обычно, не спрашивая позволения, – пролепетала она.
Ах, какой заботливый муженек! Если бы я не знала, что он вскоре сойдет с ума от любви и убьет меня, может, даже не стала бы искать повода с ним развестись.
– Хорошо, пока что ты свободна.
Однако супруг ведет себя подозрительно: будто специально создает мне все условия, чтобы я поскорее адаптировалась в новом мире. А может… Нет, нереально. Местные маги не умели проникать в другие миры, никто даже не подозревал об их существовании. Или писательница просто не уточняла этот момент? Почему вообще обычная фентезийная книжка в мягкой обложке породила целый мир? Или не породила, а стала лишь его слабым отражением, даже отблеском? Столько вопросов, но ответа – ни одного.
Вытягивая себя из круговорота повторяющихся мыслей, я наугад схватила другой журнал. Он оказался чем-то вроде земных гороскопов и печатался, судя по цветочкам на полях и заговорам на «мужскую силу» для супруга, преимущественно для женской аудитории. Я любопытства ради отыскала в нем месяц низкого солнца – второй месяц зимы, в который, насколько я помню, родилась Беатрис. В предсказании значилось, что вскоре мне предстоит приятный вечер. Как будто бы у местных благородных дам, читающих эту ерунду, хоть какой-то вечер мог быть неприятным!
Впрочем, если ничего более достойного подыскать не удастся, я вполне могу попытаться писать в подобную газетку такие вот предсказания. Наверняка за это платят гроши, но все лучше, чем выпрашивать деньги.
Третий журнал оказался идентичным первому, но предназначался для мужчин. Меня позабавило описание ритуала для проверки верности жены по куриному яйцу и белой нити, но больше ничего занимательного я в нем не нашла. Четвертый пестрил выкройками, советами по этикету и танцам, в общем, являл собой апогей всего того, что разрешено женщинам в этом мире.
Отбросив последнюю брошюру на стопку предыдущих, я обвела все их взглядом и загрустила. Ни одной политической – очевидно, все действительно важные новости распространяются по переписке – и ни одной ниши, в которой я смогла бы работать. Не считая гороспоков, разумеется. Писать криминальные новости я смогу, только переодевшись мужчиной, да и то не факт, что меня примут на работу. Конечно, на крайний случай и этот вариант сгодится, но всю жизнь проводить, скрываясь, – не по мне. В дамских же платьях я не имела никакого желания разбираться.
Может, попробовать напечатать тираж журнала о местном искусстве? Но для этого придется прочесть хотя бы парочку книг, а времени мало. Да и где я буду искать аудиторию? Разве что попытаться заинтересовать этой идеей своих «подруг», которые придут завтра на чаепитие Эммы? Если они проявят интерес, то попытаться стоит, если же нет, то придется придумать что-то другое.
Когда я закончила с разбором журналов, на город уже опустились сумерки. Поужинав, я еще около часа вяло листала сборник правил этикета, немного оживившись только в той части, где описывался немой язык жестов веером. Все это время не могла ни на чем сосредоточиться из-за мыслей о ночи, которую придется провести на одной кровати с мужем. Почему-то каждый раз, когда я пыталась себе это представить, на щеках появлялся румянец. Неужели молодые гормоны играют?
– Госпожа, не желаете ли отойти ко сну? – спросила камеристка, заметив, что я откровенно клюю носом.
Я кивнула ей и направилась в спальню, – не ждать ведь мне мужа до полуночи. Убедив себя в том, что просто сон на одной кровати с супругом не может принести мне неприятностей я, поворочавшись, все же сумела задремать.
Глава 11
Проснулась в гордом одиночестве и даже порадовалась этому факту. Пока горничная приводила в порядок мой внешний вид, то и дело косилась на кровать и гадала, какие же дела задержали мужа в городе? Не по борделям же он бегал, в самом деле: с таким обеспокоенным и грозным видом к жрицам любви обычно не ходят.
Стоило мыслям завертеться вокруг графа, как он тут же появился в дверях.
– Занеси платья, – небрежно бросил он горничной и она, оставив меня в плотной рубашке и двух нижних юбках, умчалась в переднюю комнату.
Мы же остались наедине, и я удивленно вскинула брови.
– Нам предстоит провести в городе по меньшей мере неделю, и вас наверняка ожидает несколько приятных светских вечеров. Я ведь не могу позволить, чтобы моя супруга ходила на них в одних и тех же немодных платьях, поэтому взял на себя смелость выбрать наряды на свой вкус. Надеюсь, вам они понравятся, – буднично, так, будто дело касалось булки хлеба, пояснил граф.
Ты же моя радость, прямо мечта любой аристократки! Если ты относился к Марии с тем же вниманием, то почему она предпочла другого, любопытно мне знать? Впрочем, наверняка за эту неделю я познакомлюсь с главной героиней – может, тогда что-нибудь прояснится?
– Заботитесь обо мне так, будто я несмышленое дитя, – мягко укорила супруга я, наблюдая, как горничная возвращается в спальню, нагруженная коробками и кофрами, а потом уходит снова.
– Я лишь стараюсь помочь вам привыкнуть к переменам, – граф многозначительно замолчал и окинул меня внимательным взглядом, – которые вскоре произойдут в нашей жизни. Этим летом нам придется наведываться в город гораздо чаще, чем прежде.
Так он все-таки знает! Фраза про перемены – явный намек на это. Но почему не хочет говорить прямо? Из-за свидетелей?
– Если вы знаете, насколько мне сейчас нелегко, – я отзеркалила многозначительную паузу и долгий взгляд мужа, – то почему не хотите рассказать обо всем, что происходит?
– Ради вашей же безопасности. Теперь я – ваш муж, и я буду защищать вас, чего бы мне это ни стоило, – с нажимом ответил граф, потом взял мою ладонь и едва ощутимо коснулся ее губами.
Прежде, чем я успела еще хоть что-нибудь спросить, он развернулся и вышел в переднюю. Я шагнула вслед за ним, но путь мне преградила служанка с очередной горой одежды.
– Вы только взгляните! – с придыханием прошептала она, раскладывая на кровати новые наряды.
Сквозь щель между портьерой и стеной я заметила, что Адриан вышел из комнаты. Сбежал, поганец! И заклинило же его на фразе «я смогу вас защитить». Сколько раз я ее уже слышала? Эх, взять бы его за грудки и вытрясти всю информацию, но вряд ли получится, да и не бежать ведь сейчас за ним. Поэтому я покорно повернулась к платьям, которых за пару дней «новой жизни» повидала уже столько, что от кружев и оборок тошнило.
Как выяснилось, вкусом граф обладал весьма неплохим. Нежно-зеленое платье с позолоченной сеткой на лифе – самое простое и неплохо подойдет для завтрашнего чая, нежное голубое с белыми оборками, к которому прилагался кружевной зонтик от солнца, явно предназначалось для прогулок по городу и пикников, темно-бордовое с длинными, выше локтя, перчатками и очень откровенным декольте – самое пышное, не стыдно будет надеть и на королевский прием, а миленькое бежевое с идущей в комплект аккуратной шляпкой-котелком и приколотой к ней белой вуалью выглядело более-менее универсальным.
Ко всему этому великолепию прилагалось несколько комплектов нижних юбок, мягких корсетов, туфельки и ботинки самых разных вариантов и видов. Нарядил как куклу, нечего сказать. Впрочем, несмотря на язвительный настрой, глядя на платья я отчего-то улыбалась. Разумеется, не от их красоты и дороговизны, а от того, что они в каком-тот смысле символизировали заботу мужа.
Стоп! Отставить хорошие мысли о графе, мне с ним еще разводиться!
Провести день я решила в одном из тех нарядов, которые привезла с собой, и покончив с утренним туалетом, выбралась в основную комнату. Адриан полулежал на диване, прикрыв глаза, но как только заметил меня, поднялся и подхватил со стола тонкую коробку размером и толщиной с большой блокнот.
– Деньги на мелкие расходы я оставлю на комоде, – все тем же будничным тоном сообщил он.
Вот и решилась проблема с просьбами. Однако страшно представить, сколько он потратит на меня за эти пару месяцев. Наверное, надо будет вернуть эту сумму, чтобы не чувствовать себя обязанной. Сразу не получится, но понемногу…
– Благодарю, – тем не менее ответила я, слегка склонив голову.
– Не стоит, – улыбнулся Адриан и протянул мне коробку. – Это небольшое дополнение ко всему остальному. Помнится, в предыдущем уже не осталось места.
Удивленная его словами, я приняла коробку и тут же ее открыла. Надо же – угадала: в ней лежал блокнот в кожаной обложке с выбитыми на ней кружащимися на ветру перышками. Рядом – письменный прибор. Сначала я подумала, что это перьевая ручка, но внимательно разглядев, поняла, что больше посеребренная трубочка похожа на держатель для грифеля. Как удобно!
Я подняла глаза на супруга, не зная, что и как должна ответить, и должна ли вообще, но он разрешил мои сомнений одной неожиданной фразой.
– Заслуживает ли ваш муж в качестве благодарности хотя бы один поцелуй?
Глава 12
Видя, как удивленно округлились мои глаза, граф улыбнулся и подошел так близко, что нас друг от друга отделяла лишь тонкая полоса воздуха, который стремительно нагревался. Или это я краснею как школьница на первом свидании? Скорее второе.
– Если вы этого хотите, – взяв себя в руки, я прищурилась с легкой полуулыбкой и еще немного подалась вперед.
– Буду счастлив, – прошептал он мне в губы.
Мое сердце забилось чаще, и как я не пыталась вразумить саму себя или остановить, ничего не вышло. Я коснулась губами его губ – легко, почти невесомо. Он не стал углублять поцелуй, ответил так же нежно и тут же отстранился. Прижал к щеке мою ладонь, которую в этот миг будто огнем зажгло, и смотрел на меня еще несколько мгновений.
Идиллию момента разрушил шорох портьеры за моей спиной и сдавленный выдох горничной. Даркрайс отпустил мою ладонь и удалился в спальню, распорядившись напоследок, чтобы его никто не беспокоил до полудня.
Сейчас бы съязвить про онанизм, но как-то не хочется. Вот зачем, зачем я это сделала? Повелась, как дура малолетняя, ей богу! Если так пойдет и дальше, тот как мне потом доказывать ему необходимость развода? Да и понадобится ли он?
В первой половине дня я бродила по широким центральным улицам в компании камеристки. На шумных и пестрых улицах чувствовалось что-то знакомое, почти родное: вспоминались времена, когда я бегала по городу от одного мероприятия к другому. Это верчение белки в колесе гордо именовалось «работой корреспондента», за которую платили гроши, зато рисовали красивую запись в трудовую книжку. Теперь нет у меня ни работы, ни книжки. И как местные благородные дамы умудряются от скуки не умереть?
Мысли то и дело возвращались к утреннему… инциденту. И надо было мне его целовать? Что за детская шалость? Могла ведь отказать – он бы не стал настаивать. Наверное. Что если он потребует чего-то большего? А наверняка ведь потребует, иначе бы вообще не затевал этот странный и неожиданный флирт.
Пометавшись между желаниями потребовать у графа развод прямо сегодня и поцеловать его еще раз, я в итоге, как обычно, решила, что разбираться с проблемами надо по мере их поступления, и наконец смогла сосредоточиться на реальности, в которой мне предстояло выбрать платье для чая.
Выбирая между бежевым и зеленым, предпочла все же бежевое, и, прихватив несколько монет из кошеля, оставленного графом, направилась в гости к Эмме. На мое счастье, адрес ее дома был подписан на конверте, в котором пришла записка. С графом мы больше так и не виделись – когда я вернулась с прогулки по городу, он снова куда-то исчез. Думаю, оно и к лучшему.
Милый особнячок, окруженный пока еще серым садом, кажется, гудел от приготовлений. Когда я вышла из наемного экипажа и двинулась по парковой дорожке к двустворчатым входным дверям, мне навстречу вышел высокий юноша-лакей и с поклоном провел в дом.
В холле, освещенном множеством огней, суетились слуги. По лестнице торопливо взбегала молоденькая брюнетка лет двадцати пяти в ярко-розовом платье, но услышав, что кто-то вошел, она остановилась на полпути и обернулась.
При виде меня ее огромные голубые глаза заблестели от радости, на полных губах расцвела широкая улыбка.
– Беа, как я рада, что ты пришла! – девушка, придерживая юбки, ловко скользнула с лестницы и бросилась ко мне с распростертыми объятьями.
– Я тоже рада тебя видеть, Эмма, – наугад ответила я в надежде, что правильно определила хозяйку дома.
– Пойдем скорее, пока еще не все пришли, я покажу тебе набор чаев, который мой супруг привез из Айфэя. Они так дурманяще пахнут – с ума сойти можно!
Хозяйка дома схватила меня за руку и потащила по коридорам, мне только и оставалось. что следовать за ней и надеяться. что моя молчаливость не покажется ей странной.
Вскоре мы оказались в большой комнате, в которой на манер восточных покоев стояли низкие столики, по полу были разбросаны пышные подушки, а у дальней стены висели две алые портьеры, за которыми разряженные в позолоту и металл люди – надо полагать, артисты – расставляли какие-то декорации. Слуги с подносами осторожно ходили меж всего этого безобразия, расставляя чашки и угощения.
На фоне суеты и ярких красок тонкая, высокая блондинка в голубом платье, задумчиво глядевшая в окно, совершенно терялась. Однако подруга потащила меня именно к ней.
– Мария, знакомься, это Беатрис! – громко представила она, и блондинка повернулась к нам.
Мария! Неужели та самая?
Что?!
Глава 13
– Очень рада знакомству, – Мария растянула тонкие губы в кислой улыбке и присела в легком реверансе.
Я повторила ее жест, внимательно вглядываясь в потенциальную опасность. Она не представляла собой совершенно ничего особенного: как я ни искала, не могла найти ни одной примечательной черты внешности, кроме кошачьего разреза глаз. Стройная – если не сказать худая – изящная и сдержанная, как и остальные леди. Неужели главная героиня романа может быть настолько бесцветной?
Пока я раздумывала, Мария повернулась к Эмме.
– Две мои тезки сказали, что немного опоздают, – сообщила она все с тем же видом замороженной рыбы.
– Ничего, представление начнется еще минут через сорок, все успеют собраться, – легкомысленно отмахнулась подруга.
Неужели не видит откровенного пренебрежения собеседницы? Или мастерски делает вид, что не замечает?
Оставив нас наедине и даже не удосужившись назвать фамилии, Эмма умчалась в холл, встречать остальных гостей, а мы с рыбиной остались наедине. Я подошла ближе к окну и принялась разглядывать город за садом, который с высоты второго этажа казался каким-то приземистым.
Две тезки – еще две Марии. Надеюсь, они хотя бы выглядят по-разному, иначе как мне узнать, в какую из них по уши влюбится муж? Да и надо ли узнавать? Мое дело – вовремя избавиться от брачных уз, а потом пусть сам разбирается. Однако…
Почему-то при мысли о том, что я просто оставлю графа на верную смерть, сердце неприятно сжалось. Да, он может и не герой моего романа, но по-человечески его даже жаль: так влюбиться, чтобы потом из-за собственных чувств принять смертную казнь – это жестоко. Да и в кого – неужели в эту рыбину? Что-то не верится.
Что там писательница говорила о внешности главной героини? Длинные светлый волосы, милое лицо и худенькое тело, не обремененное физическими упражнениями. Из-за физической слабости героине то и дело приходилось обращаться за помощью к своему возлюбленному, который, конечно же, видел в ее хрупкости что-то очаровательное. Вот, в общем-то, и все. Негусто.
Я покосилась на Марию. Все признаки главной героини в ней имелись, вот только писательница показывала Марию доброй, отзывчивой и искренней, всегда борющейся за правду, а меня сейчас сверлил прищур злых глаз.
– Вы в городе отдыхаете до лета или прибыли по делам? – первой нарушила тишину Мария.
– По делам прибыл мой муж, я поехала с ним от скуки, – не видя смысла лгать, честно ответила я.
– Вы ведь леди Даркрайс, верно? – уточнила собеседница и я кивнула, а потом мы обе замолчали, не зная, как поддержать разговор.
Из неловкой ситуации нас вытащила Эмма. Она вновь появилась на пороге комнаты в сопровождении двух миловидных блондинок. Одна – с высокой прической и в строгом сером платье – больше походила на гувернантку, чем на знатную даму, и из-за своего маленького роста терялась на фоне пышных нарядов всех остальных. Однако, судя по уверенному взгляду, это ее ничуть не заботило. Вторая – милая пышечка с очаровательным, почти кукольным лицом, наряженная в темно-зеленое платье, которое удачно подчеркивало крепкую талию и пышную грудь.
– Вот видишь, а ты говорила, что опоздают! – с победной улыбкой Эмма провела гостий в комнату и предложила располагаться там, где им удобно.
Я напряженно вглядывалась в девиц. Мария в зеленом явно отпадала – героиня этого романа была хрупка – а вот девица в сером платье вполне могла сойти за ту самую благопристойную девицу Марию, которая всеми силами борется за правду и справедливость. Впрочем, та Мария, с которой я познакомилась первой, может просто скрывать свое правое дело под маской хладнокровия, чтобы не выдать своей игры. Черт, я запуталась!
Пока я бродила по комнате, разглядывая вышитые золотыми цветами подушки и вдыхая ароматы чаев, комнату наполнили яркие платья и девичьи голоса. В первые несколько минут я, окруженная какофонией незнакомых имен и лиц, чувствовала себя неловко, как старая бабка, пришедшая на школьную дискотеку, но потом, пару раз глянув на себя в большое ростовое зеркало, сумела немного расслабиться.
Когда пришло время рассаживаться, Эмма потащила меня за столик в самом центре зала. К нам присоединились две Марии – те, что в сером и голубом платьях. Их фамилии мне во что бы то ни стало необходимо сегодня узнать, чтобы… что? Почему я вообще так переживаю о сюжете? Или не обо всем сюжете, а конкретно о графе? Может, если я смогу рассказать о своем муже побольше, то главная героиня если не влюбится в него, то хотя бы не станет причиной его смерти?
– Это правда, что муж недавно пытался убить вас? – с убийственным отсутствием такта спросила Мария в сером, повернувшись ко мне.
Я задохнулась от возмущения, но не успела наговорить резких слов – все разговоры вокруг нас разом стихли, дамы напряженно прислушались.
– Нет, это наглая ложь, – гордо выпрямив спину и вздернув подбородок, заявила я. – Напротив, мой муж спас меня.
– Вы не думали о том, почему в минуту опасности именно он оказался рядом? – не унималась потенциальная героиня. – Может, после неудачи он решил не вызывать подозрений?
Мое возмущение нарастало с каждым сказанным ею словом.
– Как вы смеете клеветать на графа, основываясь лишь на беспочвенных слухах?! – не в силах больше сдерживать гнев, я повысила голос, на пальцах почему-то заплясали искорки тока. – Я не помню, что произошло в тот день, но мой муж всегда защищал меня и до, и после того случая, как ему и подобает!
Несколько мгновений мы с Марией боролись взглядами, и я понятия не имею, во что переросла бы наша перепалка, если бы не вмешалась тезка моей противницы.
– Дамы, а вы слышали о разводе леди Трэвис? – мягко спросила она, перетягивая на себя внимание.
Девицы за нашими спинами вновь защебетали на разные голоса, а я с благодарностью посмотрела на новую знакомую, которая хоть и по-прежнему сохраняла холодный вид, однако улыбнулась мне кончиками губ.
– Развод? – тут же поддержала тему я, хватаясь за протянутую мне соломинку.
