Текст книги "Ловушка любви"
Автор книги: Аманда Дойл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
– Поняли, как это делается? – К ее удивлению, вопрос прозвучал спокойно.
– Э... да, спасибо, – ответила она, не решаясь признаться себе, что его близость приводила ее в полное смятение.
– А когда я проеду, просто захлопните ворота, и они закроются сами. Другие ворота проще. С ними не будет возни.
И он был прав. Запоры на других воротах оказались проще, и ей удавалось открывать и закрывать их с похвальной быстротой. Может, я не такая уж бестолковая, подбадривала себя Джонти. Может, я и приживусь в Даллуре лучше, чем представляла себе, если не сдамся и не позволю Нэту Макморрану смущать себя, как это удавалось ему до сих пор.
После четвертых ворот дорога пошла резко вверх, а потом стала спускаться в широкую долину, где невысокие, поросшие деревьями холмы скрывали речку, на другом берегу которой виднелись разбросанные тут и там дома с белыми крышами. Но когда они ехали по узкой дороге, вдоль по берегу реки, Джонти увидела особенно большое скопление белых крыш в кольце высоких деревьев, отличавшихся по цвету и форме от тех, что росли по берегам реки. Все это было огорожено забором, покрашенным белой краской, и она догадалась, что это и есть усадьба, как назвал ее Нэт Макморран.
– Да, это усадьба Даллур, – подтвердил он, а затем стал рассказывать о самых важных постройках. – Вот это низкое длинное строение слева от главного дома – электростанция, справа – хранилище для кормов и силоса, позади него, вдалеке, хранилище для шерсти и помещение для овец. Слева – скотный двор и загоны для лошадей, кузница, барак для работников, коттедж, где живет повар, скотобойня... – Казалось, этому перечню не будет конца.
Вид беспорядочно разбросанных хранилищ, загонов, домов с гофрированными крышами, которые и составляли усадьбу Даллур, произвел сильное впечатление на Джонти, вдруг заставив ее почувствовать себя очень одинокой. В это время дня все постройки выглядели заброшенными и покинутыми, как будто припавшими к земле из-за ужасного зноя. Казалось, какая-то невидимая гигантская рука неожиданно придавила их, разбросав при этом совершенно хаотично, и они подчинились ей, присев на том месте, где их в этот момент застали, и сгорбились, прячась от палящих лучей солнца. Куры неторопливо рылись в земле на птичьем дворе, огороженном сеткой, или вышагивали по краю неглубокой, заделанной бетоном поилки, пытаясь осторожно клевать свое отражение в воде.
Пока «холден» петлял по основной дороге между строениями, Джонти вдыхала смесь незнакомых ей запахов – бензина, кожаной сбруи, удобрений, затхлый запах от груды мешков с отрубями, покрытых пылью, и запах свежести от эвкалиптов, который довершал этот истинно «сельский» букет!
Колеса прогрохотали по пандусу, и они очутились будто в ином мире.
Мир, окруженный белым палисадом.
Почти тут же они попали в прохладный тенистый туннель, образованный свешивающимися ветвями, проехав который они вновь оказались под солнцем на открытом пространстве. Перед ними открывался вид на широкие лужайки, ухоженные цветочные клумбы и большой дом, окруженный верандами, затянутыми сеткой, куда вели несколько небольших лесенок, обрамленных диким виноградом. Эта сетка и толстые деревянные перила веранды, как бы «обнимающей» весь дом, создавали впечатление уединенности, даже таинственности, и в то же время какого-то уюта, что показалось Джонти необычным, но понравилось. Войдя в дом через одну из зеленых дверей, она очутилась в цивилизованном интерьере: неяркое освещение, спокойная обстановка, дающая отдохновение душе, и здесь можно почувствовать себя в безопасности от засух и паводков, пожаров, голода и любых других природных бедствий, которые могут бушевать за пределами этого мирка, огороженного аккуратным белым забором; обо всем этом можно просто на время забыть под благотворным влиянием атмосферы, царящей в доме.
Джонти подумала, что, поработав какое-то время среди этих унылых, беспорядочно разбросанных строений и навесов, она стала бы воспринимать дом как убежище, где все заботы внешнего мира отодвигаются на задний план под воздействием успокоительного уединения и приятной прохлады.
Интересно, Нэт Макморран так же воспринимает свой дом?
Но одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что все как раз наоборот. То, как он поднялся по ступенькам и открыл перед ней дверь, прикрытую кисеей, снял широкополую шляпу и последовал за Джонти на веранду, а также его серые глаза, потемневшие от беспокойства, твердо сжатые челюсти, углубившиеся линии вокруг рта и непроизвольно расправившиеся широкие плечи – все это говорило о том, что проблемы Нэта Макморрана были не там, под неистово палящими лучами солнца, в загонах и рабочих постройках. Нет, они были здесь, в его доме, окутанном кисеей, придающей ему такую таинственность.
Если для Джонти этот дом являлся прелестным убежищем от зноя, огромных пространств, непривычного тоскливого хаоса, составлявшего часть жизни на ферме, сердцевиной, которая давала импульс всем действиям в пределах этого частного владения, если для нее этот дом был мягким и изящным ядром, куда попадаешь, пробившись через жесткую корку практической жизни, то для Нэта Макморрана его собственный дом не ассоциировался ни с чем приятным.
И по тому, как он сощурил свои серые глаза и медленно окинул любовным взглядом тот небольшой кусочек внешнего мира, который был виден отсюда, прежде чем окончательно закрыть дверь, Джонти поняла, что святилище и убежище Нэта Макморрана было как раз там, за пределами дома.
Глава 4
Джонти очутилась в просторном зале с высоким потолком и полированным сосновым полом. У стены стоял внушительных размеров комод из кедрового дерева, а у противоположной – высился почти до потолка сервант, на открытых полках которого расположились оловянная посуда, фарфор, изделия из меди, а также мелкие вещицы из золота и серебра.
– Моя мать любила коллекционировать, – пояснил он, проследив за направлением ее взгляда. – И после ее смерти было жаль расставаться со всеми этими вещами, которые при жизни доставляли ей столько радости.
– Они очаровательны! – выдохнула Джонти, взяв с полки медную жаровню и с интересом рассматривая ее. Затем осторожно поставила на место. – Было бы преступлением не пополнить эту коллекцию! Ведь она, наверное, с таким трудом выискивала эти вещи...
Нэт Макморран ухмыльнулся.
– Сомневаюсь, что Изабель поймет вас. – В его низком голосе слышались шутливые нотки. – Боюсь, ей надоело вытирать с них пыль и полировать: это отнимает массу времени. Пройдемте туда, прямо. Очевидно, обитатели дома еще не заметили нашего приезда.
Джонти послушно пошла дальше, через комнату поменьше, в заднюю часть дома.
Откуда-то доносился звук сердитых голосов, кто-то разговаривал явно на повышенных тонах, что подтверждало: их приезд пока остался незамеченным.
– Но почему нельзя, Изабель? Я не понимаю! – Они услышали чистый детский голос, который громко протестовал против чего-то.
– Разговор окончен, Силла. – В голосе женщины слышалась явная непреклонность, но она лучше контролировала себя и ее слова звучали мягче, хотя в них сквозило нетерпение.
– И все же, что ты имеешь против него?
– Лично против него – ничего, Силла. Мне казалось, что ты поняла это. Но, я считаю, ты еще слишком молода, чтобы вступать в такие отношения, и я не уверена, что тебе удастся выйти из них без потерь.
– Слишком молода? – послышалось бормотание. – Иногда я чувствую себя такой старой, как будто вся моя жизнь уже прошла, и нечего вспомнить, никаких событий...
– Не надо впадать в цинизм.
– Неужели? Что делать – я так чувствую; значит, я – цинична. Странно, я достаточно взрослая, чтобы делать всю скучную работу по дому, например, застилать кровати, убираться, гладить все эти рубашки для Стэна, Рика, дяди Нэта, штопать носки... Забавно, не правда ли? Мне кажется, я вечно все это делала, по крайней мере, с тех пор как умерли отец и мать. Задолго до того, как ты появилась в этом доме, Изабель, может, даже до того, как дядя Нэт встретил тебя, я уже выполняла все эти дела, больше их некому было делать. Я никогда не была слишком молода для всех этих ужасных повседневных обязанностей! И вот теперь, когда я... О, привет, дядя Нэт!
Когда они вошли в комнату, которая явно служила столовой, им навстречу удивленно обернулась девушка. У нее были длинные темные прямые волосы, которые, расходясь от прямого пробора, обрамляли узкое, живое лицо с заостренным подбородком и носом с небольшой горбинкой. Это лицо могло бы быть очень привлекательным, подумала Джонти, отметив широко расставленные карие глаза, более крупные и вдумчивые, чем любопытные глаза-бусинки Деборы, и выразительный хорошенький ротик. Но в данную минуту глаза ее горели от обиды, которую невозможно было скрыть, а уголки рта были печально опущены вниз, что портило ее ротик.
– О, Нэт, ты уже вернулся! Мы не слышали, как ты вошел!
Женщина, которая шла к нему через комнату, была лет на шесть-семь старше Джонти. В ней чувствовалось самообладание и зрелая уверенность, которые Джонти уже и не чаяла приобрести. Изабель Роше была высокой, поразительно красивой блондинкой. Она прекрасно знала, как лучше преподнести свои женские прелести, и гордо несла себя, сознавая, что выглядит великолепно. Именно ее потрясающее умение так держаться сразу поразило Джонти. Если у нее и были какие-то недостатки в лице или фигуре, то они были умело скрыты удачно выбранным платьем.
Охватив взглядом красиво подстриженные и уложенные волосы золотистого оттенка, дуги выщипанных бровей над безмятежными, как будто фарфоровыми голубыми глазами, тщательно накрашенные губы, ногти с маникюром, классическую, без единой морщинки, простую и элегантную юбку, которая хорошо сочеталась с белоснежной блузкой тоже без единой морщинки, Джонти вдруг остро ощутила неряшливость своей одежды. Ее хлопчатобумажное платье измялось, пропылилось и запачкалось, пока она пыталась открыть железные запоры на воротах.
Она механически улыбнулась сначала женщине, а потом девушке.
Изабель не улыбнулась в ответ, но в глазах Силлы промелькнул ответный лучик теплоты, когда она прошла мимо Джонти, чтобы сделать совершенно непредсказуемый, импульсивный жест – поцеловать дядю в его загорелую, чисто выбритую щеку.
– О, дядя Нэт, я так рада, что ты вернулся!
Нэт Макморран похлопал девочку по худенькому плечу с мимолетной нежностью.
– Если ты действительно рада меня видеть, Силла, ты могла бы доказать это более внимательным отношением к Изабель, а не затевать с ней споры во время моего отсутствия, – заметил он сдержанно.
Эти слова тут же свели на нет мимолетную нежность девушки, и Джонти тут же почувствовала симпатию к Силле, у которой покраснели щеки и которая, почувствовав укоризну в словах дяди, тут же опустила глаза вниз.
Нет-нет, ты не должна так делать, хотелось закричать Джонти, но, разумеется, она не могла себе позволить вмешиваться в явно семейное дело.
Ей с трудом удалось подавить раздражение. Если он всегда так бестактно разговаривает с детьми брата, то должен винить только себя в домашних неурядицах, сказала она себе, явно задетая за живое.
Тут послышался спокойный голос Изабель:
– Спасибо, Нэт, но не стоит бросаться мне на помощь. Ты же знаешь, я вполне могу справиться сама. – И она улыбнулась своему жениху слегка капризной улыбкой. – Я контролирую ситуацию.
– Да, я не сомневаюсь в этом, Изабель. – Широкие плечи тут же поднялись вверх. – Я просто хотел подчеркнуть, как мы благодарны тебе за все, что ты делаешь для нас, и в то же время пресечь непослушание. Ты знаешь, что я никогда не хотел «вешать» на тебя такие заботы. Я понимаю, как тебе нелегко.
– Бедный Нэт! Ты слишком беспокоишься о нас, особенно обо мне. Не стоит, дорогой. Я никогда не увиливала от ответственности и уверена, что сейчас Силла понимает, хотя, может, это и не прибавляет мне популярности, что я действительно беспокоюсь о благополучии детей. – Последние слова сопровождались холодным взглядом в сторону Силлы. Затем Изабель вежливо протянула руку Джонти. – Это та девушка, которую ты нанял мне в помощники? Здравствуйте, мисс?.. Эшберн, не так ли?
– Джонти Эшберн. Здравствуйте.
Отвечая на холодное сдержанное рукопожатие, Джонти улыбнулась, глядя в лицо другой женщины с надеждой увидеть ответную теплую улыбку, но лицо Изабель было как маска, лишенная всякого выражения.
– Ах да, теперь припоминаю. Мне что-то говорили насчет вашего необычного имени. Я вас буду звать Джонквил. Наемных работников совсем не обязательно величать уменьшительными именами.
Вы не будете возражать? – резко добавила она, заметив, что Джонти вся вспыхнула.
– Нет, конечно нет, – торопливо ответила Джонти. – Я не возражаю против этого, мисс Роше. Я... я... только надеюсь, что смогу помочь вам, а будете ли вы звать меня Джонквил или Джонти, не имеет значения. Просто все мои друзья зовут меня Джонти, – не удержавшись добавила она.
– Да-да. Хорошо, – пробормотала Изабель вежливо, но язвительно.
– А я буду звать вас Джонти, – неожиданно объявила Силла, отметая при этом всю дипломатию, а может, она это сделала назло Изабель? – Дебби уже так зовет вас, правда? Она много рассказывала нам о вас. Мы рады, что вы решили приехать к нам, правда рады!
Джонти улыбнулась, ее согрела очевидная искренность девушки.
– А где Дебби? Марк и Рэчел? – спросила она. – Видите, я уже знаю вас всех по именам!
Изабель взглянула на часы:
– Они скоро возвратятся из школы. Я думаю, вы должны перекусить до их возвращения. Мы уже покушали, но я оставила холодное мясо, салат и пудинг. Я помнила, что вы задержитесь сегодня, Нэт. – Она резко повернулась к Силле. – Силла, не проводишь ли ты Джонквил в ее комнату и не покажешь ли, где что находится. Возможно, ей захочется принять душ после такого утомительного путешествия.
– Да, конечно. Пойдемте?
– А после этого тебе неплохо бы закончить стирку.
– Да, Изабель, – вежливо и покорно произнесла Силла, но, когда они скрылись за дверью, она позволила себе недовольно передернуть плечами, что не укрылось от внимания Джонти, шедшей за ней следом.
Они пересекли двор, весь увитый виноградом, который тянулся вверх по проволочным решеткам и шпалерам, и поднялись на другую веранду, которая обрамляла небольшое отдельно стоящее здание с плоской крышей.
– Ваша комната, Джонти, здесь, а там ванная с душем, она в вашем полном распоряжении. Надеюсь, вам здесь будет уютно. – Она заколебалась. – Если будет одиноко, приходите спать к нам на веранду. Мы все спим там, кроме дяди Нэта и, конечно, Изабель. Там есть запасная раскладушка.
– Спасибо, Силла, но, может, мне лучше остаться там, куда ваша почти-тетя решила поселить меня, по крайней мере пока, – ответила Джонти, хотя была уже готова принять приглашение.
– Почти-тетя скрывает это, – мрачно предположила Силла, а потом вдруг захихикала. – Дебби рассказала нам ту историю с мачехой, Джонти, и как вы поверили ей, и о том, как дядя Нэт все узнал, и как он рассердился. Мы все считаем, что это было жутко забавно!
Джонти нахмурилась, вспомнив, какое мрачное лицо было у Нэта Макморрана в тот момент.
– Правда, Силла? Должна сказать, что я не разделяю такой юмор в данном случае, – строго ответила она.
– Вы не должны обращать внимания на дядю Нэта. – Девушка правильно поняла причину хмурого выражения на лице Джонти при воспоминании об этом случае. – Он больше напускает на себя, но иногда сердится по-настоящему. О, тогда берегись! – Она вздохнула. – Он был совсем другим, когда мы управлялись сами. Только с появлением в доме Изабель стал вспыльчивым по любому поводу. И не надо винить его в этом, как постоянно твердит мне Рик. В конце концов, из-за нас они уже один раз перенесли свадьбу. Ну ладно, мне пора заняться стиркой. Вы найдете дорогу в главный дом сами?
– Да, спасибо, Силла. И благодарю тебя, что ты показала мне мою комнату.
Кивнув ей, Силла удалилась, слегка улыбаясь.
Джонти быстро приняла душ, надела чистое, но все же мятое платье, вынутое из чемодана (он действительно просто запихал все в чемодан, как и говорил), и пошла через дверь, завешенную кисеей, мимо шпалер с буйно растущим виноградом, которые создавали прохладу, опять на веранду.
До нее донесся чистый, но вибрирующий женский голос, и Джонти остановилась, не решаясь двигаться дальше.
– Я же просила кухарку, Нэт, а не еще одного ребенка, за которым надо присматривать. – В голосе слышались ворчливые нотки.
– Но она справится, уверяю тебя, Изабель, – отвечал ей низкий мужской голос. – Я видел ее в деле, когда застрял на этом чертовом показе, где искал Дебби.
Это объяснение было встречено смехом.
– Бедный Нэт, столько женщин вокруг! Тебе это наверняка пришлось по вкусу!
– Она может помогать тебе, хотя и не обладает никаким опытом в таких делах, но в конечном счете, уверен, дело стоящее.
– О, мой дорогой, я, конечно, очень благодарна тебе... – Изабель явно колебалась. – Я только не ожидала, что ты сочтешь необходимым, чтобы она жила с нами как член семьи. Вот и все. Тебе не кажется, что у нас и без того достаточно большая семья?
– Я думаю, что она такая большая, что еще один человек ничего не изменит. – Голос Нэта Макморрана звучал сухо. – Эта девушка осталась одна в этой жизни, и она составит хорошую компанию детям, а они – ей. Занимаясь друг другом, они дадут нам больше времени проводить вдвоем, согласна?
– О, Нэт! Я бы так этого хотела... – Ее речь оборвалась. Возможно, из-за поцелуя?
– Я тоже, дорогая. – Голос мужчины звучал приглушенно. – Все образуется, осталось совсем немного потерпеть. Я жду нашей свадьбы с таким же нетерпением, как и ты. Но я не могу вот так просто взять и жениться, да еще отправиться в свадебное путешествие, когда Дебби совсем отбилась от рук, ты ведь понимаешь? Так что поставь на стол еще один прибор и посиди с нами, пока мы будем обедать. Тебе не мешает немного передохнуть.
– Хорошо, Нэт. – Голос женщины звучал теперь более спокойно, и послышался звук шагов, удалявшихся в направлении кухни.
Джонти подождала, когда женщина вернется обратно, и только тогда вошла в комнату.
Он поднялся из-за стола, около которого боком сидел на стуле, вытянув ноги. Усадив ее, он опять опустился на свой стул и знаком предложил ей приступить к еде.
Изабель приготовила обед без затей. Холодная жареная баранина была жестковатой, а розоватые пятна говорили о недожаренности, что скорее подходило для бифштекса из говядины. Рядом с мясом без особых изысков были положены два целых помидора и две половинки яйца вкрутую. А для украшения на тарелке лежал листик вялого салата.
Взглянув украдкой на тарелку хозяина, Джонти отметила, что на ней лежало все то же самое, только в большем количестве – гораздо больше плохо нарезанных кусков неаппетитного мяса, еще одна половинка яйца и еще пара листиков вялого салата. Не обращай внимания, приказала самой себе Джонти. Скоро ей самой предстоит заниматься приготовлением еды, и у нее это получится гораздо лучше! Конечно, несколько слив из консервов фирмы «Ловали», заправленных сырным соусом, и несколько толстых кусков ананаса – тоже из компота «Ловали» (очень подходящего размера для гарнира!) – совершенно преобразят такое блюдо. А если бы салат лежал в холодильнике, чтобы остаться хрустящим, а помидоры вырезать в виде лилии или даже просто нарезать кружочками...
– Простите? – сказала она, выходя из задумчивости, когда поняла, что Изабель обратилась к ней с вопросом.
– Я спросила, вы любите кофе сладкий и со сливками? – Голос Изабель был подчеркнуто терпеливым, и щеки Джонти тут же зарделись.
– Простите, я немного задумалась, – быстро проговорила Джонти, извиняясь и покраснев. – Но вам не обязательно ждать меня, мисс Роше!
Она быстро встала и обошла стол, чтобы подойти к другому его концу и принять чашку – женщина сидела так далеко от Джонти, что иным путем чашку и не передашь.
– Я и не собираюсь ждать вас, – спокойно заметила невеста Нэта Макморрана с таким потрясающим достоинством, которому всегда завидовала Джонти. – Наоборот, начиная с завтрашнего дня, если вы будете так добры, я рассчитываю, что готовить и подавать на стол будете вы. У меня это не очень получается, и вы бы весьма облегчили мою жизнь, Джонквил. Вы, конечно, в состоянии сделать это?
Почему в этом холодном вопросе слышалась мольба? Джонти неожиданно почувствовала, как ее сердце откликнулось на чисто человеческую слабость, проявленную этой красивой, уверенной в себе женщиной, сидящей на дальнем конце стола из кедрового дерева. Было приятно обнаружить, что в броне этой женщины есть по крайней мере одна трещинка!
– Да, конечно, мисс Роше. Я постараюсь! – воскликнула Джонти, не сумев скрыть горячего сочувствия. То, что она не была новичком в кулинарном искусстве, придавало ей уверенности, которой при иных обстоятельствах она бы не ощутила. К сожалению, Джонти не удалось проявить свои способности на показах, где так блестяще выступала Кэрол; впрочем, будучи прекрасным кулинаром, подруга похвалила Джонти, сказав, что она по своим знаниям переросла простого ассистента.
Это был ее шанс доказать себе и всем в Даллуре, что со времени того памятного утра, когда господин из фирмы «Ловали» принял ее на работу, она многому научилась. Приятно, когда тебя ценят, когда ты кому-то нужна, если не как человек, то хотя бы как повар!
Джонти сияла от радости.
Приподнятое настроение сохранялось у нее все время, пока она убирала со стола и мыла посуду в огромной кухне с кондиционером, куда привела ее Изабель после обеда. Правда, Джонти самой пришлось разбираться, куда ставить чистую посуду, так как Изабель тут же исчезла, а Силлы не было видно.
Она успела прокипятить пару кухонных полотенец и уже развешивала их над плитой, когда послышались тяжелые шаги Нэта Макморрана и он вошел на кухню. С минуту он постоял, возвышаясь над ней как башня, пока она не повернулась к нему, оторвавшись от своего занятия у плиты. Держа в руках свою неизменную шляпу, Нэт огляделся, очевидно, ища глазами кого-то еще. Может, он ожидал встретить здесь Изабель и перекинуться с ней парой слов перед отъездом.
– Привет. – Джонти произнесла первое, что ей пришло в голову, но эта реплика прозвучала так неловко, совсем по-детски, что от досады она прикусила губу.
– Э... привет. – Рот мужчины дрогнул, как будто на его губах вот-вот заиграет улыбка, но он, видимо, передумал. – У вас есть все, что надо, Джонти? Вы тут потихоньку осваиваетесь?
Вопрос был чисто формальный, но он назвал ее так, как звали друзья, и это было сделано намеренно, как будто он принял такое решение. В то же время он был холодно вежлив, но Джонти не могла не почувствовать странное удовлетворение от того, что он, очевидно, вполне сознательно решил называть ее уменьшительным именем. Она с облегчением подумала, как приятно сознавать, что Нэт Макморран, если не друг, то по крайней мере, и не враг ей. Раньше имя «Джонквил» ассоциировалось у нее в основном с директрисами, матронами и визитами к дантисту. Джонти непроизвольно вздрагивала всякий раз, как Изабель называла ее так. Выбрав полный вариант ее имени, Изабель как бы делала их отношения формальными, отчужденными. Да нет, в ее устах оно звучало очаровательно! Голос Изабель был таким же привлекательным, как и она сама – модулированный и сдержанный, с четкой дикцией и приятного тембра. По мнению Джонти, в нем не было одного – даже намека на доброту. Но, возможно, при данных обстоятельствах нельзя было требовать доброты от женщины, обрученной с таким привлекательным мужчиной, ведь он уже один раз нарушил ее свадебные приготовления из-за оравы племянников и племянниц, которых опекал.
Привлекательный? Джонти тут же осадила себя. С какой стати она позволяет себе такие мысли, когда прекрасно знает, что он ужасный тиран?
Но если ты любишь тиранов, если ты любишь смуглых властных мужчин пиратского типа, то можно сказать, что...
– Джонти?
– Э... простите?
– Я спросил, как вы тут осваиваетесь, но чувствую, что вы не слышали ни единого моего слова. – Серые глаза смотрели на нее с укоризной. – И часто вы погружаетесь в такие раздумья? Надеюсь, что нет, так как я собираюсь рассказать вам о распорядке жизни на ферме, и мне бы не хотелось повторять дважды.
Он начал рассказывать, акцентируя время щелчками пальцев, совершенно игнорируя явно болезненную реакцию Джонти на его упрек.
– Позаботьтесь, чтобы у нас был ужин ровно в семь часов. В середине дня мужчины обычно на работе, и часто второй завтрак мы берем с собой и съедаем его «на ходу».
Глаза Джонти округлились.
– Вы имеете в виду сегодня вечером? – с ужасом спросила она. – О Боже, но сейчас уже, наверное, почти четыре часа!
– Конечно, я имею в виду сегодня вечером! – резко сказал он с явным нетерпением. – Сегодня вечером и каждый вечер! – Он пристально посмотрел на нее. – В чем дело? Вы не сможете этого сделать? О Господи, но почему вы не сказали мне об этом тогда, в больнице?
– Да, я... я хочу сказать, что я могу это сделать. Конечно могу, – ответила она с отчаянием в голосе. – Просто все это немного странно. В первый раз... это обычно занимает больше времени, когда еще толком не знаешь, где что лежит и к какой еде вы привыкли.
Мрачноватая улыбка быстро появилась и исчезла с уст Нэта Макморрана, при этом рот у него лишь слегка скривился.
– Мы привыкли практически ко всякой еде, – резко бросил он, – поэтому, ради Бога, не создавайте сложности с самого начала, а то Изабель скажет... – Он вдруг замолчал и пожал плечами. – Впрочем, это не ваши проблемы. Но прошу вас, Джонти, ведите себя более независимо с самого начала и делайте все, как считаете нужным, или...
– Или ваша невеста подумает, что вы привели в дом еще одного ребенка, – тихо закончила за него Джонти.
Он криво усмехнулся.
– Так вы все слышали! – воскликнул он. – Я так и думал! – Неожиданно его глаза озорно сверкнули. – Но вы должны согласиться, что отчасти это так. Видели бы вы себя со стороны: растрепанная, на лице панический ужас от того, что ужин назначен на семь часов... Уверенности у вас столько же, сколько у десятилетней девочки.
– Благодарю. – Джонти с достоинством взглянула на него. – Ужин будет готов вовремя, господин Макморран, не сомневайтесь! И я постараюсь угодить всем, – добавила она натянуто и проскочила мимо него. – А сейчас прошу меня извинить...
Он отошел в сторону.
– Вы тоже должны меня простить, – бросил он отрывисто, – если я был слишком бесцеремонным.
– Не надо извиняться, – бесстрастным голосом проговорила Джонти. – В своем доме вы вправе говорить и думать, как вам хочется. Но, – она бросила на него яростный взгляд; в каждой линии ее стройной, прямой фигурки сквозил вызов, – вы ошибаетесь в одном: я вполне уверена в себе. У меня не было никакой паники. Никакой! – резко добавила она.
Нэт Макморран впился в нее взглядом. На долю секунды в его глазах зажегся какой-то непонятный огонек и тут же потух. Это был всплеск эмоций: нежность в сочетании с доброй усмешкой, точнее трудно определить.
– Никакой? – мягко спросил он. – Может, мои органы восприятия неправильно истолковали сигналы? Могу поклясться, что паника была!
Он что, насмехается над ней?!
Джонти дрожала от возмущения, а он, казалось, не замечал этого. Развернувшись и взявшись за ручку двери, он вдруг обернулся и мягко добавил:
– Пусть Силла вам покажет, если вы что-то не сможете найти. Хорошо, Джонти? В первый раз всегда трудно, поэтому мы простим, если что-то будет не так.
Сказав это, он вышел, а Джонти твердо решила, что никаких ошибок не допустит, она сделает все, что в ее силах!
В начале пятого вернулись из школы дети. Джонти увидела их силуэты на фоне неба – маленькие далекие фигурки верхом на пони.
Еще до того как Джонти услышала звук их шагов, до нее донеслась их возбужденная болтовня, затем раздался пронзительный свист, а вслед за тем – душераздирающий крик Деборы – да, это был ее легко узнаваемый дискант.
– Ууу...ии! – Эти звуки явно должны были привлечь чье-то внимание. – Она... здесь?
– Дааа! – Это ответила Силла откуда-то с веранды.
Итогом такого обмена репликами был дикий топот ног, и вот на веранде у кухни возникло трое детей, а вслед за ними появилась радостная энергичная собака. Десмонд? Наблюдая за ними в окно, Джонти с трудом могла поверить, что эта скачущая, вертящаяся волчком от радости собака была Десмондом. Но это был он! Воскрешенный, обновленный Десмонд, чья шерсть лоснилась, а нос влажно блестел, как у всякой здоровой собаки, и в чьей пасти, когда он раскрыл ее, тяжело дыша от бега, виднелись две дырки на месте вырванных плохих зубов, свидетельствующие о безмерной решительности Нэта Макморрана.
Добрый старый дядя Нэт! Может, он и тиран, но, без сомнения, великолепный ветеринар, Джонти пришлось это с уважением признать.
Вот так, стоя на коленях и все еще обнимая Десмонда, она вдруг ощутила, что на нее смотрят три пары глаз – знакомые темные пуговки Дебби, темные, как у Силлы, глаза Марка и прекрасные, серые, как у Нэта Макморрана, и слегка задумчивые, какие бывали и у него, но без свойственной ему проницательности глаза Рэчел.
Рэчел смотрела на нее широко открытым, невинным взором, в котором читалось дружелюбие, а когда она улыбнулась, то лицо ее восхитительным образом преобразилось. Ее прекрасные серые глаза сияли, излучая сияние, безмятежность и какую-то нежную теплоту, которая буквально физически обволакивала всех вокруг. Как хорошо, что девочка пока что не осознавала поразительного воздействия своей улыбки!
Рэчел, как самая старшая, заговорила первой.
– Привет, Джонти. Сегодня мы очень торопились домой, надеясь, что вы уже приехали, – выпалила она за всех троих, едва переводя дыхание. Они так быстро бежали, что сейчас стояли, тяжело дыша. – Мы галопом скакали по гребню Габба, потому что этот путь короче. Кстати, меня зовут Рэчел, а это Марк. Ну же, Марк, скажи что-нибудь, – бросила она младшему брату.
И Марк сказал.
– А дядя Нэт описывал вас совсем по-другому, – заявил он почти с претензией.
Джонти вскочила на ноги и отряхнула платье.
– Правда, Марк? Мне очень жаль. – И тут ее вдруг осенило, и хотя мысль была довольно неприятной, но она не могла удержаться и спросила, стараясь, чтобы ее голос звучал беспечно: – Ты доволен или разочарован? Я имею в виду, – и она посмотрела ему прямо в глаза, – это лучше или хуже, чем ты думал, Марк? Я не обижусь, что бы ты ни сказал, – весело добавила она.
– Лучше, – быстро ответил Марк. – Намного лучше!
При этом все громко расхохотались.
Даже Джонти не могла удержаться от улыбки.
– Я слышал, как он рассказывал о вас Изабель, правда, Деб?
