Текст книги "Ловушка любви"

Автор книги: Аманда Дойл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Мужчины нигде не было видно. Вероятно, он незаметно выскользнул, как только добрался до двери, пока женщины подходили и пробовали пирог.

Она невольно с облегчением вздохнула и стала собирать остатки фруктов, которыми хотела угостить девочку, взяла пакет с обрезками для бедного Десмонда и вышла на улицу под палящее солнце.

Легковые и грузовые машины уже начали выруливать с мест стоянок вдоль широкой улицы и потянулись цепочкой из города.

Когда Джонти повернула за угол здания, до ее слуха донесся безошибочно угадываемый скулеж. Но не только это – ее взору открылась самая странная сцена, какую она когда-либо видела!

Дрожащий Десмонд стоял в тени перечного дерева, но девочки с ним не было, ее крепко держала большая загорелая рука, и голос – о, этот голос! – говорил с хорошо слышимыми нотками обвинения:

– Ну вот! Ты опять удрала из дому, Дебора! Я так и думал! А сейчас тебе придется пойти со мной! – Сильная рука стала толкать девочку на другую сторону дороги, не обращая ни малейшего внимания на ее сопротивление и громкие крики. На середине дороги крики девочки стали еще громче, на них стали оглядываться, а мужчина твердо сказал: – Заткнись, Деб, ради Пита! Это ничего не изменит, зачем так надрываться?

Это чудовищно, так обращаться с девочкой! Она ведь такая маленькая, особенно рядом с ним!

С тревожно бьющимся сердцем Джонти бросилась к ней, удивляясь своей смелости: как она посмела вмешаться в это дело? Но, оказывается, еще кое-кто принял такое же решение, только действовал намного быстрее!

Десмонд, который стоял, сжавшись от страха, под перечным деревом, вдруг бросился на помощь, этот худой, шелудивый, но верный пес понесся как стрела через дорогу. Но он был либо слишком возбужден, либо просто глуховат, так как не обратил внимания на приближающуюся машину. У Джонти была только какая-то доля секунды, чтобы понять, что водитель, которому солнце светило прямо в лобовое стекло, не мог заметить Десмонда, не говоря уж о том, чтобы избежать столкновения с ним. Джонти бросилась вслед за собакой, не понимая, что делает.

– Десмонд! Десмонд! Берегись!

В ее голосе слышалось такое страдание, что она с трудом узнавала его. Он совсем не вязался с ее имиджем уверенного повара-демонстратора, представляющего фирму «Ловали Кэннерс Лтд.».

Последовала короткая возня, ее пальцы лихорадочно пытались нащупать на шее Десмонда ошейник, которого не оказалось. Затем визг тормозов, ужасный глухой звук, когда крыло машины скользящим ударом прошлось ей по боку, и еще более ужасный звук, когда она, все еще прижимая к себе собаку, была отброшена на несколько футов.

От боли, которая пронзила ее бедро, перед глазами встал туман. Опять этот бок, подумала она в отчаянии, вряд ли сознавая, что с ее губ сорвался крик. Если бы только она могла двинуться. Если бы только она могла нормально дышать, а не ловить воздух ртом.

– Да отпусти же собаку, глупая, – грубо проговорил кто-то.

Ей показалось, что она уже слышала этот голос, но где...

Чьи-то пальцы решительно легли на ее пальцы, пытаясь ослабить их хватку и освободить собаку. Сосредоточившись на своих собственных переживаниях, она почти забыла о Десмонде.

– Ты уже можешь отпустить его, – проговорил тот же голос, но на этот раз немного мягче. – Ты, вероятнее всего, спасла жизнь этому бродяге, хотя зачем было рисковать своей, вот чего я не могу понять.

Боль от неожиданного удара постепенно отступала, и дыхание Джонти выровнялось. Она открыла глаза и расплывчато, как в тумане, увидела лица, которые с любопытством склонились над ней. Затем она посмотрела на лицо, которое было к ней ближе всего – слишком близко.

Это было худое, очень загорелое лицо с жесткими чертами, лицо ее мучителя в зале...

Глава 2

Ее преследователь и преследователь Дебби.

– Я и не думаю, что вы поймете, – четко проговорила Джонти, оттолкнув его руку. Она села и осторожно ощупала затылок. – Вы... вы тиран! – добавила она и с удовлетворением заметила, как в его серых, в упор глядящих на нее глазах появилось удивление.

– Не волнуйтесь. – Он помог ей подняться на ноги и повернулся к уставившимся на них зевакам: – С ней все в порядке, спасибо всем. Я позабочусь о девушке сам.

Джонти стояла тихо, пока толпа не разошлась, страдая от того, что он сильно сжал ее локоть. Затем процедила сквозь стиснутые зубы:

– Вы ничего такого не сделаете!

– Прошу прощения? – Он не обратил внимания на ее попытку освободиться и продолжал разглядывать ее. В его взгляде сквозила искренняя озадаченность.

– Не надо заботиться обо мне, – с жаром заявила Джонти. – Вы уже и так достаточно обо мне позаботились! Вы испортили лекцию – о, да-да, испортили! – и вы чуть не убили бедного Десмонда, и вы ужасно обращались с этой маленькой девочкой – я тому свидетель. И уже не говоря о том, что вы не обращаете внимания на то, что мачеха превратила жизнь вашей дочери в настоящий кошмар. Не удивительно, что она сбежала. Я бы тоже сбежала на ее месте. Такие люди, как вы, не должны иметь детей! Нужно принять закон, запрещающий жестоким людям иметь детей!

Все еще крепко сжимая одной рукой ее локоть, другой он пощупал ей лоб:

– А как ваша голова, болит?

Джонти фыркнула:

– Не пытайтесь сменить тему. Вы не подходите на роль отца!

Взгляд его серых глаз стал жестче. В них промелькнул отблеск стали, и по телу Джонти прошла дрожь. Может, она зашла слишком далеко?

Он слегка встряхнул ее, и от этого она почувствовала резкую боль в бедре.

– А теперь соизвольте выслушать меня, – проговорил он медленно, четко и достаточно сурово. – Нам нужно прояснить несколько моментов. Первое, я не мешал вашей лекции.

– Нет, мешали.

– Непреднамеренно. Мне сказали, что там будет Дебора, а когда я собрался уйти, то не смог. Вы это сами прекрасно видели. Помните, между мной и дверью сидело около пятидесяти женщин.

– Тогда вы уселись поудобнее и стали развлекаться.

Его сурово сжатые губы слегка дрогнули.

– А что бы вы ответили, если бы я сказал, что меня интересовали некоторые кулинарные хитрости?

– Я бы вам не поверила! Я бы сказала, что вы врун! Я бы...

– Хорошо, хорошо, давайте оставим это. – Он сердито поджал губы. – Второе, – непреклонно продолжал он, – я не отец.

– Не... э? – Джонти медленно покачала головой.

– Нет, – повторил он твердо, тоже качая головой, чтобы до нее лучше дошли его слова. – По крайней мере, насколько я знаю, – добавил он, и глаза его угрожающе сверкнули. – Интересно, а откуда вы взяли ваши сведения?

Его низкий голос был мягким как бархат.

Джонти проглотила комок в горле и невольно взглянула в сторону Деборы, которая стояла рядом и смущенно шаркала ногами по булыжнику.

– Дядя Нэт...

– Да, Дебора?

«Дядя!» Глаза Джонти широко раскрылись от удивления.

– Вы говорите?..

– Вот именно, я дядя Деборы. И кроме того, я ее опекун по закону, и не только ее, но и всей компании. Их отец? Нет.

– А ее мачеха? Я имею в виду... э... Изабель...

– Это моя невеста. – Он насмешливо взглянул на зардевшуюся Джонти, и на его лице появилась сардоническая усмешка. – Она старается помочь мне с ними, но все не так просто. И я могу понять, почему она говорит, что не хочет детей, когда мы поженимся. Это... – Он резко остановился. – Бедной Изабель достается, – печально добавил он. – Она прелестная девушка, но бедняжка не умеет даже готовить, а тут на нее свалилась такая семейка с пятью здоровыми детьми.

– Пятью?

– Да, пятью. Да еще когда они прогуливают школу, как это делала Дебора всю неделю.

– Дебби, ты ведь рассказывала... – Но обвинения Джонти повисли в воздухе, когда она увидела лицо девочки, зардевшееся от стыда и мучений.

– Дебби говорит много такого, чего нет на самом деле, – холодно заметил ее дядя. – Она фантазерка, ведь так, Деб? Ей нравится все жалостливое, а в данный момент она играет роль Золушки, поэтому и говорит о злых мачехах. Ей на Рождество подарили книгу «Сказки братьев Гримм». – Он улыбнулся Джонти, как ей показалось, с огромной высоты, и эта улыбка полностью преобразила его лицо. Она смягчила холодный блеск его серых глаз, и морщинки, разбегающиеся от уголков глаз, стали заметнее. – Мне жаль, что вас ввели в заблуждение, – мягко сказал он. – А теперь давайте посмотрим, сможете ли вы идти.

Джонти осторожно пошевелилась, и при этом лицо ее исказилось от боли, которую она не сумела скрыть.

– Да вы действительно ушиблись! Иначе и быть не могло.

– Чепуха, – ответила Джонти, судорожно хватая ртом воздух. – Через несколько минут все будет в порядке.

– Вас должен осмотреть доктор. – Он явно не собирался обсуждать это с ней, и Джонти, сознавая, что и так уже потеряла достоинство в его глазах, позволила подвести себя к машине. С большой осторожностью он усадил ее на переднее сиденье. – Дебора, ты тоже садись, поскольку сегодня ты уже пропустила самые важные уроки.

Девочка забралась на заднее сиденье большого «холдена».

– А где дом доктора? – спросила Джонти, бросив взгляд на дома вдоль улицы.

– Здесь, в Морилле, доктора нет.

– Но должен же быть врач в городе! – Джонти растерянно искала взглядом медную табличку на домах. – Кэрол сказала, что в Морилле есть все в одном экземпляре. Она так и сказала!

Его губы дрогнули.

– Боюсь, что на этот раз Кэрол, кем бы она там ни была, ошиблась. Доктор находится в Садденли-Плейнс, в поселке по ту сторону хребта. Дорога туда идет не через перевал, а огибает гору. Всего-то миль семьдесят, не больше. Мы доберемся довольно быстро. Вас это беспокоит? – встревоженно спросил он, почувствовав, как она задрожала.

Джонти схватилась за ручку двери:

– Я не могу ехать! Я не могу вот так просто исчезнуть. Кэрол не будет знать, где я. Ведь она скоро приедет за мной. Сюда, в Мориллу.

От него исходил легкий запах табака, смешанный с запахом кожи, пыли и лосьона. Это был совершенно незнакомый Джонти мужской запах, который заставил ее вжаться в сиденье с роскошной обивкой.

– Вы обязательно поедете, если я это говорю, мисс... э?

– Джонти, – с готовностью подсказала Дебби с заднего сиденья. Ее темные глазки-бусинки с интересом смотрели то на одного, то на другого, возможно, пытаясь догадаться, кто же выйдет победителем в споре.

– Джонти?

– Точнее Джонквил[2], – неохотно уточнила Джонти. – Джонквил Эшберн. Когда я родилась, у меня были очень светлые волосы и моя мать не могла предположить, что, когда я вырасту, волосы станут каштановые, с сероватым оттенком, как у мышки. Сколько раз мне хотелось, чтобы она более серьезно подумала, прежде чем давать мне имя. – Джонти вздохнула с явным сожалением. – И мне всегда приходится объяснять.

– Прекрасно, мисс Эшберн. Я просто хочу сказать, что вы не должны сомневаться относительно поездки к врачу. Со мной вы будете в безопасности. Меня совершенно не интересуете ни вы лично, ни происхождение вашего христианского имени. Я просто хочу убедиться, что вы не нанесли себе физического увечья из-за своего безрассудного поступка, а потом как можно быстрее вернуться к себе домой и забыть обо всем случившемся. В это время года мужчина не может надолго покидать ферму – в хозяйстве всегда может случиться что-то непредвиденное. А если честно, то я и так потерял уйму времени, разыскивая Дебби! Я позабочусь, чтобы вашей подруге сообщили о том, куда вы уехали.

Джонти колебалась. Какой ужасный тип! Несимпатичный, властный! Конечно, она сейчас же должна выйти из машины, уйти, не сказав ни слова. Но она не была уверена, что сможет идти сама. Она чувствовала себя разбитой, и страшно болело бедро. Джонти очень волновалась из-за ушиба бедра и возможности рецидива старой болезни. Этих причин было достаточно, чтобы она, прикусив от досады губу, покорно согласилась:

– Ну, хорошо. Я поеду. Но только с Десмондом, – добавила она, вновь обретая самообладание, увидев, что несчастная собака лежит съежившись под перечным деревом, словно ее наказали.

– Десмонд? – Брови мужчины поползли вверх.

– Десмонд, – решительно повторила она – Он там. Я не могу его оставить. Он, бедняга, тоже пережил шок. Посмотрите, он все еще дрожит, а ведь пес ни в чем не виноват, не так ли?

– Вы имеете в виду это – это животное? – переспросил мужчина недоуменно.

– Да, Десмонда, – подтвердила она и добавила, видя, что на его лице появилось жесткое выражение, – если мы его не возьмем, то я никуда не поеду. Он бездомный. О нем некому позаботиться. Мы не можем вот так просто оставить его!

Пробормотав что-то себе под нос, мужчина вылез из машины, подошел к багажнику и вернулся, держа в руках мешок из-под сахара. Расстелил его на заднем сиденье рядом с Деборой. Затем свистнул, но пес никак не среагировал. Тогда он подошел к съежившейся собаке и сгреб ее в охапку, при этом Дебби не могла удержаться от смеха.

– Джонти, молодец! – Она пыталась подавить смех, чтобы дядя ничего не заметил. – Если бы я могла так!

– Помолчи, Дебора, – предупредила ее Джонти. Она испытывала какое-то необъяснимое недоверие к этому мужчине. Одно то, что он жесток, уже неприятно. Но, с другой стороны, и поведение девочки не было безупречным, и Джонти вполне могла понять его гнев.

Все так странно, печально подумала Джонти, и только одному Богу известно, зачем она вмешалась! Она кляла свою импульсивность и наблюдала со смешанным чувством вины и решимости, как мужчина, неловко ступая, вернулся к машине и небрежно шмякнул собаку на заднее сиденье.

– Вы всегда такая упрямая? – резко спросил он, снова сев за руль и нажав на стартер.

– Но Десмонд ни в чем не виноват, – упрямо защищалась Джонти.

В зеркало она видела, как Дебби своими маленькими загорелыми ручками украдкой поглаживала голову собаки и тихонько шептала ей: «Хорошая собачка. Любимая собачка».

Мужчина не мог не слышать, как собака лизала розовым языком руку девочки, но он не подал и виду. Он сидел с каменным выражением лица и, пока ехал, не отрывал взгляда от пыльной дороги, которая извивалась у подножия каменистого хребта.

Да, вид безрадостный, подумала Джонти, а может, все дело просто в плохом настроении. Справа от них круто вверх поднимались склоны холмов, прорезанные глубокими расщелинами, заполненные валунами и поблекшим кустарником. К склону прилепились эвкалипты, и кое-где виднелись самшиты, корявые из-за нехватки влаги. Русла пересохших ручейков змейкой спускались вниз по склону, и было заметно, что пересохли они давно. То тут, то там были разбросаны пучки спутанной травы, безжизненные и выгоревшие, изредка встречались холмики из гравия – следы деятельности человека.

– Старые раскопки, – кратко пояснил мужчина, проведя языком по краю сигареты-самокрутки, ловко выровнял ее и сунул в рот, одновременно следя за дорогой.

– А что искали здесь?

– Золото. Вы не против, если я закурю?

– Нет, пожалуйста.

Щелкнула зажигалка, и кольца дыма окутали их.

– Вы курите? Боюсь, что у меня не найдется фабричных сигарет.

– Нет, благодарю вас, – вежливо ответила Джонти, зачарованно разглядывая окружающий ландшафт. – Так здесь нашли золото? Почему прекратили раскопки? Все выглядит так пустынно, заброшенно.

Мужчина пожал плечами:

– Старатели нашли немного золота, но этого оказалось недостаточно, чтобы развернуть работы большего масштаба. Те, кто приехали первыми, ухватили свою удачу, а за ними последовала вереница самых разных людей, жаждущих сделать состояние. Некоторым пришлось продать все, что у них было, чтобы приехать сюда, другие погибли в пути, и многие оказались сломлены и разорены, потеряв в конечном итоге все, что имели.

– Как грустно! Прийти к разорению, да еще в таком ужасном месте. Как можно пускаться на такой риск, не будучи уверенным в успехе?

– Как вы думаете, мисс Эшберн, что заставляет людей делать глупости? Амбиции, жадность, конкуренция? Или, может, искренняя радость, когда что-то удается, хотя, согласен, это не тот случай. Нет, они просто делали ставки и проигрывали, вот и все. В те годы «золотой лихорадки» таких случаев по всей Австралии было множество. И это все еще происходит и в нашей повседневной жизни, только, может, не в такой драматичной форме.

Джонти смотрела на загорелые, уверенно лежащие на руле руки, на невозмутимый профиль.

– Вы говорите так, будто оправдываете азартные игры, риск, – сказала она с оттенком осуждения.

Он взглянул на нее, явно забавляясь.

– Точнее сказать, при необходимости я признаю рассчитанный риск, что не совсем одно и то же. Вы сами сейчас не в том положении, чтобы морализировать, не так ли? – напомнил он ей.

– Что вы имеете в виду?

– Вы сильно рисковали не так давно, когда бросились наперерез машине, согласны? И все это ради какого-то грязного бездомного пса, бродяги!

– А вы не думаете, что это тоже был рассчитанный риск, – парировала Джонти ядовито.

– Не говорите глупостей, девочка. Вы не остановились, чтобы рассчитать, вы даже не остановились, чтобы подумать! Еще один шаг – и вас бы серьезно покалечило, а может, вы бы и погибли.

Она промолчала, но в ней закипал гнев, хотя она делала все, чтобы подавить его.

Черт побери, и зачем он растравляет рану? Мог бы, по крайней мере, проявить сочувствие. Но, увы, в нем нет ничего человеческого. Например, как он прерывал ее на демонстрации, хотя должен был понимать, что она и так нервничает, как он разговаривал с Дебби, пусть даже он ей и не отец, как он бесцеремонно бросил бедного Десмонда на заднее сиденье, не проронив при этом ни одного ласкового слова, как он говорил, без всякого сочувствия, о золотоискателях, которые впустую перерыли здесь землю. Это подтверждало ее прежнее убеждение, что этот мужчина просто бесчувственный монстр.

– А ваша подруга Кэрол где сейчас?

– Она проводит демонстрацию в Садденли-Плейнс, в специальном фургоне, принадлежащем фирме «Ловали».

Джонти рассказала, как у них произошла поломка на прошлой неделе и как они решили разделиться, чтобы закончить тур по графику.

– После того как вас осмотрит врач, мы разыщем ее, и вы сможете вернуться обратно с ней.

– А... если мы не найдем ее?

– Посмотрим. Если она выедет оттуда раньше, то мы встретим ее по дороге.

Губы Джонти печально изогнулись. Было ясно, что он стремится поскорее отделаться от нее, как от какой-то обузы.

– А туда ведет только одна дорога?

– Да, – улыбнулся он. – Правда, местами она такая плохая, что трудно даже назвать ее дорогой, и вам, помми, придется держаться за этот кожаный ремень, если будет слишком трясти – ремень для этого и приделан. Скоро вы сами поймете, что я имею в виду.

И Джонти поняла.

В одном месте дорога практически исчезла, и машина ехала как бы по наитию, пробираясь между отдельными группами кустов и переезжая через пересохшие русла речушек. Наконец, уже по ту сторону хребта, они выехали на ровную дорогу.

Дебора уснула. Ее худое тельце моталось из стороны в сторону на заднем сиденье. Одной рукой она обхватила Десмонда в бессознательной попытке защитить его, если вдруг ее дяде придет в голову мысль отделаться от него, пока она спит. Ротик ее расслабился, и во сне личико казалось очаровательно невинным.

Джонти вздохнула.

Если бы не эта подкупающая невинность Деборы, она бы сейчас не оказалась в такой неприятной ситуации.

Мужчина за рулем, по-видимому, уловил ее сдавленный вздох.

– Устали? А почему бы вам не последовать примеру Дебби и не подремать немного?

– Нет, спасибо, – сухо проговорила Джонти.

Теперь ему не надо делать вид, что он озабочен ее состоянием, сердито подумала она, теперь, когда он ясно дал понять, что ждет не дождется, когда наконец сможет свалить всю ответственность за нее на кого-то еще!

Он пожал широкими плечами с этим сводящим с ума безразличием:

– Как хотите. Да в общем нам осталось ехать немного. Если посмотреть туда, через равнину, то уже можно разглядеть город. Еще минут двадцать.

Они ехали молча, он курил одну за другой свои самокрутки и ни разу не взглянул на Джонти, пока машина не остановилась перед длинным низким белым зданием, окруженным лужайкой, через которую были проложены дорожки с цементными бортиками по краям.

Дебби открыла глаза как раз в тот момент, когда он помогал Джонти выйти из машины, и прижала нос к стеклу окна. Одного взгляда на эту просторную лужайку было достаточно, чтобы Дебби тут же выскочила из машины, вытаскивая за собой упирающегося Десмонда.

– Дядя Нэт, а можно мы с Десмондом поиграем на лужайке, пока вы с Джонти будете у врача?

– Но только никуда не уходите отсюда и не мните цветы – ни ты, ни собака, – коротко бросил он. – А если тебе захочется войти внутрь, оставь собаку в машине, а сама иди нормально и не беги. Врачи не любят, когда дети бегают. Понятно?

– Да, дядя Нэт.

Девочка ушла, но Джонти догадалась, что послушания Деборы, у которой был неугомонный характер, хватит ненадолго.

Она была рада опереться на его твердую руку, когда, хромая и сильно страдая от боли, поднималась по низким ступенькам в отделение травматологии. Доктор, который провел ее в небольшую пустую комнату для осмотра, был молодой, жизнерадостный и энергичный. Оказалось, он хорошо знал ее сопровождающего и обратился к нему по имени. Они называли друг друга «Нэт» и «Брюс». После дружеского обмена приветствиями Нэт представил Джонти и вкратце объяснил, что случилось.

– Если ты подтвердишь, что с ней все в порядке, то я бы смог уехать и добраться до Даллура еще до вечера. – Он посмотрел на часы, а затем перевел взгляд на бледное лицо Джонти. – Я подожду, – коротко бросил он, как будто чувствуя, что ее охватила паника.

Проходя в комнату, Джонти все же успела заметить, как он швырнул на стол свою шляпу и рассеянно стал листать журнал, из чего ей стало ясно, что он не намерен ждать слишком долго.

Ни он, ни сама Джонти не были готовы к заключению доктора. Темные прямые брови Нэта полезли вверх от удивления.

– Но, конечно...

– Нет, рисковать нельзя, я уже объяснил это мисс Эшберн. Возможны осложнения, кроме того, мне надо сделать рентген, а может, и не один раз. Я оставлю мисс Эшберн здесь на пару дней. – Доктора явно забавляла их реакция. – О Боже, это совсем не страшно. Вы немного отдохнете! Больница новая, здесь есть кондиционеры и самое современное медицинское оборудование, даже операционная, но вам она не понадобится!

– Мне надо вернуться к Кэрол! – попыталась возразить Джонти, когда они шли по сверкающему чистотой коридору в приемный покой. – И у меня с собой нет никаких вещей, они остались в Морилле. У меня... у меня нет даже ночной рубашки!

– Вам дадут больничную, – устало сказал врач, давая понять, что вся эта история ему уже порядком поднадоела.

– Из белой фланели! Но они такие ужасные! – проговорила Джонти дрожащим голосом.

– В этом климате? Не дурите! – рявкнул он, и Джонти тут же замолчала.

В приемном покое к ним присоединилась Дебора, которая восхищенно посмотрела на нее, узнав, что Джонти останется в больнице на несколько дней.

– Боже, какая счастливица! – с завистью воскликнула девочка. – В таком потрясающем месте! Мы с Десмондом великолепно провели время!

– А теперь не сообщите ли мне сведения о себе, – прервал их женский голос по другую сторону стойки. – Имя?

– Джонквил Эшберн.

– Другие имена, данные при крещении, есть?

– Нет, просто Джонквил.

Джонти проглотила комок в горле, назвала дату своего рождения, остро ощущая присутствие высокой мощной фигуры позади себя. Легкий запах табака и кожи смущал ее – он означал, что мужчина стоит достаточно близко и слышит все, что она говорит.

– Ближайшие родственники? – Вопрос потряс Джонти своей неожиданностью.

– Простите?

– Ближайшие родственники? Вы же понимаете, что это простая формальность, – ободряюще заметила женщина. – Но мы должны заполнить эту графу.

– Э... э...

– Но у Джонти никого нет, правда, Джонти? – Дебора подошла к окошечку и положила руки на стойку. Она переводила взгляд с одного на другого, довольная, что так удачно привлекла к себе внимание. – У Джонти нет родственников, нигде, правда, Джонти? У нее нет никого, ни единого человека на всем белом свете. Нет даже в Англии, поэтому она с такой легкостью уехала оттуда. У нее нет даже дяди или маче... я имею в виду, ну, даже тети, как Изабель, или кого-то еще. И никто не заставляет ее ходить в школу и не приказывает идти спать или делать то-то и то-то.

– Это правда? – резко спросил дядя девочки. – Или это очередные фантазии Деборы?

– Нет, все так и есть, – как бы извиняясь, ответила Джонти.

– Но мы обязаны записать кого-то в эту графу. – Женщина беспомощно поморгала. – Пустая формальность. Просто... э... чье-то имя.

Джонти не могла не услышать вздоха за своей спиной. Запах табака и кожи усилился, когда мужчина наклонился вперед и произнес совершенно бесцветным голосом:

– Хорошо, запишите меня. Нэт Макморран.

– Спасибо, мистер Макморран, – с облегчением сказала женщина-регистратор. – Из Даллура, так? Господин – Максвелл – Нэтан – Макморран – Даллура. Теперь все в порядке! Сейчас я вызову медсестру, и она проводит мисс Эшберн в палату.

Джонти взглянула на Нэта Макморрана, который все еще стоял рядом. Ее взгляд медленно скользнул по нему вверх, и когда она посмотрела в его глаза, то увидела в них то ли насмешку, то ли негодование.

– Послушайте, вам совсем не обязательно было делать это, – сказала она, не в силах скрыть смущение.

– Все в порядке, деточка.

Он махнул рукой, как бы говоря, что все это ерунда, и это неприятно задело ее, так же как и обращение «деточка».

– Я не деточка, – заявила она с достоинством. – Мне двадцать два.

– Да, я слышал год вашего рождения. Двадцать два. Да, это уже не детство.

– Все равно, спасибо, с этого момента я вполне могу позаботиться о себе сама, – добавила Джонти язвительно. – Я бы только попросила вас найти Кэрол, она должна быть здесь, в Садденли-Плейнс. Надо кое-что изменить в наших планах. – Она протянула руку в знак официального прощания, при этом высоко подняв голову, и, глядя ему прямо в глаза, добавила: – До свидания, мистер Макморран.

«Я не собиралась благодарить его, – заметила она про себя раздраженно. – За что, собственно, я должна его благодарить? За то, что он привез меня сюда? Насильно привез? Нарушив все мои планы?»

– А вы не пойдете попрощаться с Десмондом? – спросила Дебора, теребя ее за юбку.

– Скорее всего, нет, дорогая. – Джонти наклонилась и крепко обняла девочку. – Присматривай за ним, ладно?

– А можно мне проведать вас? Можно, дядя Нэт?

– Нет-нет, Дебби, это совсем не обязательно, – быстро возразила Джонти, видя, как большие руки с нетерпением теребят поля шляпы – их хозяин явно торопился расстаться с ней. – И потом, я пробуду здесь всего пару дней.

– Но вам же некуда идти, – громко сказала Дебби, покраснев от негодования. – Куда же вы пойдете? Помните, вы сказали, что вам некуда идти? – Она повернулась к дяде. – Свою работу она закончила, и ей некуда идти, так она сказала мне, дядя Нэт.

На лице Джонти появилась вымученная улыбка. Мужчина пристально смотрел на нее, под его взглядом было еще трудней притворяться. Она хотела быть одновременно снисходительной к девочке и скрытной по отношению к ее дяде, когда произнесла, как она надеялась, убедительно:

– Может быть, мы рассказывали друг другу выдуманные истории. Фантазировали, как выразился твой дядя.

– Но вы сказали...

– Мисс Эшберн, пожалуйста, пройдите сюда.

Джонти была рада, что их прервали, хотя это и означало, что ей пора идти вслед за медсестрой, одетой в аккуратный накрахмаленный халат, по этому сверкающему длинному коридору.

Когда они дошли до поворота в конце коридора, Джонти обернулась. Нэт Макморран уже ушел. Через несколько минут до слуха Джонти донеслось урчание мотора, и девушка, с минуту постояв, остановила взгляд на аккуратно застеленной кровати: высокое железное изголовье, подушка в белой наволочке, красное одеяло. Она медленно разделась, надела белую рубашку, лежавшую на одеяле, и забралась в постель.

Кэрол навестила ее днем.

– Джонти, бедняжка! – воскликнула она, усевшись на кровать и вручив подруге букет поникших цветов. – Прими их на счастье. К сожалению, в Садденли-Плейнс удалось найти только эти цветы. Цвет у них сероватый, но запах приятный.

– Что это за цветы, Кэрол? Как мило с твоей стороны!

– По-моему, их называют пустынный горошек. Точно не знаю. Можно я сяду рядом, они не будут возражать? – Она посмотрела по сторонам и, убедившись, что поблизости нет никого, кто бы мог запретить посетителю сидеть на кровати больного, проговорила, но уже более серьезно: – Джонти, право, я так расстроилась, когда мистер Макморран рассказал, что с тобой приключилось. Как хорошо, что он оказался рядом и помог. Но с твоей стороны было так необдуманно бросаться под колеса машины!

Джонти сжала зубы. Она должна была догадаться, в каком свете он представил происшедшее.

– А мистер Макморран не рассказал тебе о причине того, что произошло? – не удержавшись, спросила она.

– Он говорил что-то о каком-то бродячем животном, – сказала Кэрол и прищелкнула пальцами. – Вы, англичане, помешаны на собаках! – проворчала она, усаживаясь поудобнее. – Ни один австралиец никогда бы не стал рисковать своей жизнью ради какой-то вшивой бродячей собаки.

– Наверное, нет – если все они такие же каменные, как этот... этот Макморран, – ядовито заметила Джонти.

Кэрол с нескрываемым удивлением посмотрела на нее:

– Ты конечно же еще не совсем пришла в себя, он предупреждал меня об этом... – Она явно осуждала ее. – А может, все дело в разных поколениях? Мне он показался очаровательным... привлекательный и твердый, но не грубый, с резкими чертами лица, и при этом необычно красивый. Но что говорить о нем, когда его уже нет. Основной вопрос – сможешь ли ты вернуться со мной в город в грузовике. Я могу определенно заявить, что нет, хотя и не по твоей вине, – торопливо добавила Кэрол, взглянув на расстроенное лицо Джонти. – Джонти, я не могу задержаться здесь на три или четыре дня, к тому же не зная наверняка, что ты сможешь поехать со мной. В Янко открывается новая фабрика, и я должна быть там по многим причинам. Я уже связалась с фирмой, и они уполномочили меня выписать тебе чек. Они даже предусмотрели тебе премию за самостоятельную работу в Морилле. Также просили передать, что высоко оценили твою помощь. И с этим, Джонти, я полностью согласна, – говорила Кэрол, выписывая чек и протягивая его. – Мне было хорошо с тобой работать, ты самая приятная помощница, которая когда-либо была у меня!

Похвалив ее еще раз и тепло пожав на прощанье руку, Кэрол ушла, а Джонти опять осталась одна. Одетая в белую больничную одежду, она сидела на больничной койке в незнакомом городе и сжимала в руках букетик пахучих цветов и чек от фирмы «Ловали Кэннерс Лтд.».

Ну вот и все, мрачно думала она.

Вот и конец ее работе, а что дальше, она просто не знала. Наверное, по возвращении в город придется заняться поиском работы, если только ноге после столкновения с машиной не станет хуже.