Текст книги "Месть под острым соусом (СИ)"

Автор книги: Аля Морейно

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

– Маленький просыпайся скорее, нам нужно ехать к бабушке.

– Не хочу к бабушке, хочу спать.

– Малыш, давай поторопимся, скоро такси приедет. Возьмём с собой велосипед.

– Я хочу с папой, чтобы папа нас отвёз!

– У папы другие дела.

Одеваю сонного сына, прибираю в его комнате и вытаскиваю наши вещи к лифту. Мирон тянет за собой велосипед. Нам нужно успеть уехать до того, как Николай проснётся, чтобы ребёнок не стал свидетелем выяснения отношений. Оставляю ключи на полочке в прихожей, захлопываю дверь и спускаюсь вниз.

Таксист помогает уложить вещи в багажник, и мы выезжаем. Я должна быть сильной хотя бы до дома… Там я смогу тихонько забиться в угол и оплакать свою жизнь так, чтобы не вызывать лишних вопросов у ребёнка.

Глава 23

Ночью не сплю. Сон не идёт, внутри кипят ярость, обида, отчаяние. И непонимание. Почему? Зачем? Ну разве нам было плохо вместе? Всё ведь сделал для неё и Мирона! Предупреждал же по-хорошему… И как бы ни было глупо отрицать очевидные факты, но она ещё упирается и отказывается признавать свою вину!

Периодически выхожу из спальни – в комнате сына горит свет. Хочется взять Мышку за шкирку, встряхнуть как следует и заставить признаться, с кем она мне изменила и какого чёрта.

И что мне эта информация даст? Всё равно уже ничего не изменишь – она беременная. Никогда ей этого не смогу простить… Засыпаю перед рассветом. Вскакиваю от хлопка входной двери. Ушла? Не думал, что соберётся и уедет так быстро. Рассчитывал, как минимум, ещё на откровенный и конструктивный разговор после того, как остыну.

У нас впереди суд по усыновлению, значит, предстоят проверки из опеки. И как мы их пройдём, если будем жить порознь? Да, согласен, вчера я вспылил и, возможно, перегнул палку, не надо было её выгонять до суда. Но любой мужчина поступил бы на моём месте точно так же! Если бы наш брак был фиктивным, то ещё как-то её поход «налево» можно было оправдать. Но у нас всё по-настоящему уже хорошо больше восьми недель!

Поднимаюсь и подхожу к окну. Возле подъезда стоит такси. Мужик помогает Мышке вынести и сложить в багажник пакеты и велосипед. Они с Мироном садятся в машину и уезжают. И этот факт отзывается новой болью. Почему она это сделала? Зачем?

Если она так сильно хотела родить ребёнка, то со временем мы могли бы что-то придумать. Есть же специализированные клиники, где можно подобрать донора и сделать искусственное оплодотворение. Это был бы генетически не мой ребёнок, но решение принималось бы осознанно, я участвовал бы в выборе донора и вообще… А мысль, что к моей Мышке прикасался другой мужчина, вызывает возмущение, отвращение и злость. Не хочу её ни с кем делить!

Несколько дней хожу злой, как чёрт. Срываюсь на подчинённых, грублю друзьям. Даже умудряюсь поругаться с Алёной, которая умеет чудесным образом гасить вспышки моей невменяемости.

Вынужден признать: без Мышки мне плохо. Она снится мне по ночам, я шарю по постели рукой, чтобы обнять её, но не нахожу, просыпаюсь и впадаю в отчаяние. За следующие несколько дней тоска по ней становится невыносимой. Ищу предлог позвонить, чтобы услышать её голос, хотя бы несколько фраз. Мышка отвечает односложно: у них всё нормально, у них всё есть, им ничего не надо.

Видимо, чтобы добить меня, присылает фотографии каких-то чеков с подробным описанием, что и зачем было куплено. Абсурд какой-то! Зная Мышку, ни на минуту не могу допустить, чтобы она потратила деньги Мирона на что-то ненужное.

На десятый день одиночества чувствую, что готов принять её с этим ребёнком, лишь бы она пообещала, что больше никогда мне не изменит. Но ведь она и так обещала?

Скорее от какого-то истерического отчаяния, а не по указанию рассудка, паркуюсь возле клиники репродуктивной медицины, расположенной неподалёку от моего клуба. Несколько минут сижу в машине, не понимая, зачем приехал сюда. Но потом выхожу и иду сдавать анализы.

Это несусветная глупость, пустая трата денег и времени. Но в голове постоянно крутится и изводит меня Мышкино: «Я ни с кем, кроме тебя, не спала. Это твой ребёнок! Клянусь тебе чем угодно!». Если мне дадут хоть один процент гипотетической вероятности, что я могу быть отцом, потащу её делать тест ДНК, иначе сойду с ума. Мне необходимо получить подтверждение или тому, что я – полный придурок, или тому, что она – лгунья.

Идти за результатами боюсь, как никогда раньше. Не знаю, что меня так пугает. Казалось бы, я вполне смирился с тем, что у меня никогда не будет кровных детей. Но сейчас мне крайне необходим хоть маленький шанс.

Доктор внимательно изучает заключение, пришедшее из лаборатории, поднимает на меня глаза.

– Показатели совершенно нормальные.

– Нормальные для чего?

– Нормальные – для зачатия, естественно.

– Постойте, но этого не может быть, это какая-то ошибка.

– Какого рода ошибку вы имеете в виду? Во избежание неточного результата я рекомендую повторить исследование через две недели. Но тут такие показатели, что сомневаться в вашей фертильной функции нет оснований.

Мне, конечно, очень хочется верить врачу. Но то, что он говорит, невозможно. Я неоднократно сдавал анализы, и по ним мне в двух разных клиниках сказали, что шансов у меня нет.

– А не могли перепутать мои результаты с чьими-то другими?

– Уверен, что это исключено. А что вас, собственно, смущает?

– Несколько лет назад я проходил обследование и лечение. Мне сказали, что я бесплоден. И лечение никак не улучшило ситуацию. Несмотря на все усилия, у нас с женой так и не получилось зачать ребёнка.

– Жена тоже обследовалась?

– Да, конечно, и у неё всё было в норме.

– Это очень странно. Давайте пересдадим анализ через две недели. И принесите с собой все старые обследования и назначения. Мне кажется, что вы что-то не так интерпретируете. С тем, что я вижу по этим результатам, проблем с зачатьем быть не должно.

Выхожу из клиники с шумом в голове. Я не готов к такому вердикту.  Потому что если это правда, я тогда решительно не понимаю, почему у нас с Оксаной не было детей. И как я мог волшебным образом излечиться за несколько лет, не предпринимая никаких усилий? У меня нет оснований не верить результатам прошлых обследований, а вот в этих я сомневаюсь. Но если я действительно могу иметь детей, то значит… Я – идиот?

Завтра я поеду и сдам анализы в другой клинике. А потом ещё в одной. Соберу мнение всех врачей в этом городе. Иначе я просто сойду с ума от мыслей и подозрений.

А если… Если это всё-таки мой ребёнок, а Мышка от него избавилась? Почти две недели прошло… У неё для этого было достаточно времени. Идиот… Сколько раз давал себе слово не принимать скоропалительных решений и следить за своими словами! Какого чёрта я не поверил ей? Ведь проще простого было сразу заехать в эту клинику и сдать анализы!

Если она убила моего ребёнка, то… даже думать страшно, как смогу это пережить.

Набираю Мышкин номер.

– Привет. Ты дома?

– Нет, мы с Мироном в парке на детской площадке.

– Я подъеду сейчас, дождитесь меня.

А потом зачем-то добавляю:

– Соскучился по сыну.

Тороплюсь, будто опаздываю куда-то и от того, приеду ли вовремя, зависит моя жизнь. По дорожке почти бегу. Как назло, площадка спряталась вдали от дороги.

Мышка сидит на скамейке и наблюдает за копошащимся в песочнице Мироном. Сын замечает меня первым и бросается навстречу. Присаживаюсь на корточки и обнимаю его.

– Папочка, я так соскучился! Почему ты ко мне не приходишь?

Если бы я мог ответить на этот вопрос! Как объяснить ребёнку, что мне больно встречаться с его мамой? Что я – эгоистичный индюк, который сначала делает, а потом думает?

– Как у тебя дела?

– Нормально. Я слушаюсь маму, правда! Но она почему-то всё время плачет, когда думает, что я не вижу. А я всё вижу! Только она не признаётся, кто её обидел!

– Ясно. Иди поиграй ещё немножко, а я посижу с мамой на лавочке и подожду тебя.

Опускаюсь рядом с Мышкой. Она не смотрит в мою сторону – делает вид, что не сводит глаз с детей. Мне трудно начать разговор, а она никак не помогает.

– Маша, как у тебя дела?

– Нормально, – лишь на мгновение поворачивается ко мне, но тут же отводит взгляд.

– Что ты решила с ребёнком?

– С Мироном?

– Нет, с беременностью.

В горле как будто ком застрял, говорить тяжело. Боюсь услышать свой приговор.

– А что я могла решить? – пожимает плечами, но не поворачивается, и я не вижу её лица.

– Ты… оставила его?

– Конечно!

– Конечно – значит, да?

– Да.

Прикрываю на мгновение глаза. Не представляю, как пережил бы противоположный ответ.

– Как ты себя чувствуешь?

– Спасибо, нормально.

– Я сдал анализы, – накрываю её ладонь своей.

Руку не вырывает, но никак не реагирует.

– Сказали, что я могу иметь детей. Это очень странно, трудно в это поверить, потому что мне много раз говорили, что я бесплодный и шансов нет. И я лечился, но ничего не помогало. Я, конечно, сдам ещё и в других лабораториях, и через две недели в этой повторно…

– А не проще ли просто сделать тест на отцовство? – Мышка перебивает меня. – Это наверняка сэкономит кучу времени и нервов.

Она говорит с такой уверенностью, что вот сейчас я окончательно понимаю, что все мои подозрения и недоверие ей – полный бред. Не могла она мне ни с кем изменить. Иначе не говорила бы сейчас таким тоном про тест. И не клялась тогда, и вообще… Чёрт, это же моя Мышка! Она просто не могла! Как я мог в ней усомниться?

– Маша, тебе долго собираться?

– На анализ? Так его, наверное, только утром делают.

– Нет, чтобы вернуться ко мне.

Молчит. Обдумывает. А потом выдаёт:

– Коля, я – не собачка. Захотел позвал, захотел вышвырнул – так нельзя. Я же живой человек! – она наконец поворачивается лицом и шепчет, чтобы никто вокруг не слышал, и я улавливаю в её голосе истеричные нотки, будто она собирается плакать. – Завтра тебе снова что-то покажется или не понравится, и ты опять меня выгонишь?

– Мышка, прости меня. Я обещаю, что постараюсь впредь сдерживать свои эмоции. Но… вот такой я. Знаю, что характер гнусный. Я буду исправляться, честно. Поехали домой?

Обхватываю её руками и прижимаю к себе.

– Маш, мне так плохо без тебя, просто невыносимо. Пожалуйста, возвращайся. Прости меня.

Я не умею просить прощения. Как-то раньше не особенно приходилось. Всегда достаточно было сказать: признаю, я был неправ. Но эта маленькая женщина что-то ломает внутри меня, и мне поневоле приходится подстраиваться к происходящим во мне переменам.

– Ты голодный? – отстраняется и смотрит синими глазищами, будто в душу заглядывает.

– С удовольствием перекусил бы чего-нибудь. Я на нервах всегда есть хочу.

– Борщ будешь?

– Спрашиваешь! Конечно.

– Идём, я тебя накормлю.

Дома нас встречает тёща. То ли она меня не очень жалует, то ли по характеру такая суровая, но я всегда под её взглядом ощущаю себя провинившимся школьником. А тут я и вправду виноват, но она не выговаривает мне, только смотрит сердито. Кантемирова меня бы уже на части разорвала и в землю закопала, так что на сей раз мне с тёщей куда больше повезло.

Квартирка у них небольшая, кухонька крохотная, спрятаться негде. Но когда Мышка начинает суетиться, накладывая мне еду, мама берёт Мирона и уводит его в комнату, давая возможность нам побыть наедине.

На улице ещё светло, но сына скоро нужно укладывать спать, а потому стоит поторопиться. Помогаю Маше складывать вещи, постоянно отвлекаясь на прикосновения. Безумно хочется сгрести её в охапку, но приходится терпеть до дома.

Когда выходим, формально приобнимаю тёщу на прощание, и она мне тихо говорит:

– Не обижайте, пожалуйста, Машу, она – очень ранимая, а ей нельзя сейчас волноваться. И Мирон очень скучал по вам. Ребёнку нужна нормальная семья и стабильность.

– Спасибо, мама. Обещаю, что буду очень стараться.

Ощущаю себя ввернутым наизнанку, уязвимым без защитного панциря. И искренне благодарен тёще, что не сыплет соль на раны и не добивает лежачего.

Глава 24

Держу конверт в руках, не решаясь заглянуть вовнутрь. Я знаю, что там написано. Но одно дело просто знать, а другое – получить этому документальное подтверждение. Стыдно признаться, но у меня трясутся руки.

Всегда убеждал себя, что мне плевать на потомство. Сначала потому что был слишком молод. Потом потому, что знал приговор врачей. Никогда не думал, что сентиментален настолько, что побоюсь открыть результаты теста на отцовство. А это ведь не просто какой-то абстрактный ребёнок, а наш общий малыш с моей Мышкой!

Так и не вскрыв конверт, выхожу из лаборатории. Растерянно смотрю по сторонам – не могу вспомнить, где поставил машину. Набираю жене. Она с Мироном сейчас где-то на занятиях. Отвечает почти сразу.

– Маш, тут такое дело. Нужна твоя помощь. Куда мне подъехать?

Она называет адрес, и через пятнадцать минут я паркуюсь возле кафе, где она меня ждёт.

– Мышонок, что-то я растерялся. Можешь открыть?

– Ты? Растерялся? – удивляется искренне. – Такое вообще бывает?

– Оказывается, да. Сам в шоке. Открывай скорее.

Мышка распечатывает конверт, достаёт оттуда лист с какими-то цифрами, просматривает, но мне показывать не торопится.

– Ну, что там?

– Ты по-прежнему сомневаешься? – говорит строгим голосом, как училка.

– Нет, но почему-то очень волнуюсь.

Она передаёт лист мне, я бегаю по нему глазами и ничего не понимаю.

– Куда смотреть?

– Коля, да что с тобой такое? Вот же написано: «Вероятность отцовства 99,9%».

Невольно расплываюсь в улыбке и тут же спохватываюсь.

– А почему не сто? Они в чём-то сомневаются?

– Да посмотри, сколько тут девяток. Какие сомнения? Они всегда так пишут, погугли!

Мышка смеётся.

– Коля, ну написано же тут, что ты отец, что ты ищешь чёрную кошку в тёмной комнате, если её там нет?

Чувствую себя идиотом. Но очень счастливым идиотом. Подумать только, у меня будет родной ребёнок! Чёрт, это как-то всё настолько неожиданно, что я не успеваю перестроиться.

Подхватываю жену на руки и начинаю кружить.

– Мышонок, я тебя люблю! Даже не представляешь, как сильно!

– Ты меня любишь или малыша, который у меня в животе? – шепчет мне в ухо, щекотно касаясь губами мочки и раковины.

– Вас обоих люблю!

Ставлю Мышку на землю, опасаясь, что у неё закружится голова.

– Нет, всех троих! Мирона – тоже! Боже, я даже и мечтать о таком не мог!

– И мы тебя тоже любим, все трое, – она не убирает рук с моей шеи. Так и стоим, прижавшись друг к другу.

Эта маленькая женщина за короткое время поставила мою жизнь с ног на голову. Вот только недавно я был волком-одиночкой, уверенным, что никогда больше не женюсь, чтобы не ломать никому судьбу, и вот уже у меня есть любимая жена, большой сын и на подходе ещё один малыш или малышка в обозримой перспективе!

Я – упёртый баран, ещё и немного не в себе после результатов теста на отцовство. Сдаю анализы в четырёх разных лабораториях, затем беседую с несколькими врачами. В каждом случае сценарий оказывается примерно одинаковым.

– Анализы отличные, всё у вас в норме, никаких проблем с зачатьем быть не должно.

После этого протягиваю свои старые результаты. Врач долго их рассматривает, изучает, несколько раз возвращается к листкам, просмотренным вначале.

– И вы хотите сказать, что этот – ваши анализы?

– Конечно, видите – там мои имя, фамилия и год рождения.

– Мне кажется, это какая-то ошибка. Извините, у вас распространённая фамилия и часто встречающееся имя. Может, в лаборатории что-то напутали?

– В какой именно? В вашей?

– Не думаю, но если вы сомневаетесь, давайте сделаем аналилз повторно за счёт клиники. Я уверен, что это – анализы двух разных людей.

Когда я слышу это в первый раз, то думаю, что врач просто выделывается. Но затем эту же фразу с небольшими вариациями мне произносят ещё несколько раз. И тогда мне становится очень не по себе. Потому что понимаю, что ничего не понимаю, но очень хочу всё-таки понять.

И я иду в ту клинику, где несколько лет назад проходил обследование и лечение. Уже почти не удивляюсь, когда получаю хорошие результаты. Хочу показать их врачу. Я столько раз был у него на приёме, что он не может мен не помнить. Интересно взглянуть в его лживые глаза.

– Извините, Фурсов у нас уже не работает, – сообщает мне девушка в регистратуре. – Но вместо него теперь принимает очень опытный врач – Павел Валерьевич Иващенко.

Увы, чистота эксперимента нарушена, но я иду к этому Иващенко. И когда выслушиваю и от него, что это – анализы двух разных людей, начинаю истерически смеяться. Доктор теряется.

– Николай Андреевич, с вами всё хорошо?

Нет, со мной всё не хорошо! Потому что в этой клинике происходит какая-то чертовщина!

В кабинет заходит медсестра. Она кажется мне смутно знакомой.

– Женщина, простите, не знаю ваши имя и отчество, вы помните меня?

Она смотрит сначала заинтересованно, потом узнаёт, глаза начинают бегать. Догадывается о цели моего визита? Что-то невнятно мямлит.

– Мы можем переговорить с вами наедине?

– Нет, я уже тороплюсь, – пятится к двери.

Доктор наблюдает за этим цирком в полном недоумении. К нему у меня никаких претензий – он тут новенький.

– Я вас долго не задержу. И компенсирую вам затраты времени, – лезу в бумажник, вытягиваю несколько купюр.

– Только не здесь, пожалуйста.

– Ну так ведите меня, где тут можно перекинуться парой фраз.

Мы проходим по коридору, женщина открывает мне какой-то кабинет.

– Вы знаете, о чём я хочу поговорить?

Она мотает головой:

– Ничего не знаю, я всего лишь медсестра.

– Не нервничайте так, я вас ни в чём не обвиняю. Просто расскажите мне, что вам известно.

– Да не знаю я ничего! Я только краем уха случайно слышала, как Фурсов разговаривал с женщиной, и она его попросила сделать вам заключение, что у вас бесплодие.

– Глупость какая-то. А зачем ей это было надо?

– Откуда ж я знаю? Об этом она не говорила.

– Можете описать эту женщину? Хотя бы в общем: возраст, цвет волос, комплекция?

Теряюсь, кто бы это мог быть. Мстит кто-то из бывших? Но нет, это какой-то полный бред. Кому такое может понадобится? И, главное, зачем?

Если бы я в то время не был женат, можно было бы предположить, что это какая-то моя пассия решила от меня залететь и таким образом притупить мою бдительность. Вроде как, если я бесплодный, то и предохраняться не надо. Но я-то был женат! И собирался зачать наследника Кантемирову. Так что ни на каких левых девок тратить свой биоматериал меня не тянуло. Да и брезгливый я. Если так вспоминать, то только с жёнами не предохранялся. Совершенно точно не стал бы я рисковать ни с кем другим.

Медсестра описывает скупо: молодая женщина, среднего роста, богато одетая. В моём окружении таких пруд пруди! Все, как на подбор, молодые, некрупные и небедные.

– Но может быть хоть какую-то отличительную примету вспомните?

Она и сама понимает, что её описание слишком общее. Уже просекла, что за хорошую информацию, получит хрустящее спасибо, и теперь старается меня не разочаровать.

– Серьги у неё были такие интересные, я обратила внимание. Сейчас попробую нарисовать.

Она берёт лист бумаги, ручку и старательно что-то выводит.

– Я не очень хорошая художница, – подаёт мне лист.

Хотя нарисовано кривовато, я тут же узнаю эти серьги. Потому что я лично заказывал их у модного ювелира. Конечно, могут быть совпадения, но вероятность их крайне мала.

– Вы – умница! Всё нарисовали почти идеально!

Свои ощущения описать не могу. С одной стороны, радость, что удалось разгадать эту загадку, с другой, внутри разгорается такая ярость, что хочется крушить всё вокруг.

Я похож на идиота? Всегда думал, что нет. Был уверен, что близкие и окружающие меня побаиваются и уважают. И что никто никогда не рискнёт развести меня, как младенца! До сих пор не могу простить матери её вмешательство в дело Мышки, ведь своими действиями она фактически подставила меня и сделала косвенно причастным к такой неоправданной жестокости. Когда думаю, сколько мучений это принесло моей любимой жене, невольно сжимаются кулаки.

И вот теперь эта история. Даже зная, кто её затеял, не могу понять мотивы. С какой стороны ни посмотрю – всё выглядит полным абсурдом.

Решаю не откладывать разборки в долгий ящик, чтобы не тащить невыплеснувшуюся агрессию за собой домой. Ещё не хватало Мышку и Мирона расстраивать своим настроением.

Мне везёт – нужного мне человека я застаю на рабочем месте. Слышал, что недавно она удачно вышла замуж. Что ж в декрет не торопится? Папаша-то её уже заждался внуков.

Вхожу в кабинет без стука, минуя секретаршу. Девушка начинает возмущаться мне в спину, но что мне её писк, когда у меня внутри бушует торнадо?

– Ник? Какими судьбами? – бывшая жена расплывается в широкой улыбке.

Ещё недавно я бы подумал, что она рада меня видеть. А теперь в каждой её ужимке мне видится фальшь.

– Да вот, соскучился. Слышал, что ты удачно вышла замуж. В декрет собираешься? Или муженёк тоже оказался бесплодным?

– Ну, мы не так давно женаты, пока работаем над этим. Надеюсь, что всё будет хорошо.

– Не так давно – это сколько месяцев? Интересно будет посмотреть, к кому ты на сей раз побежишь договариваться о липовых результатах анализов. Фурсов-то уволился. Или ты уже разыскала его в другой клинике?

– Что ты несёшь?

– Да мне вообще пофигу, я так, из чистого любопытства интересуюсь.

– Ник, ты по делу пришёл или просто так? Я вообще-то работаю?

Она перестаёт изображать доброжелательность и начинает шипеть, как змея.

– Оксана, скажи мне, зачем?

– Зачем что? – изображает непонимание, но я теперь вижу эту гадину насквозь.

– Зачем врача подкупила? Зачем придумала про моё бесплодие? Я вот сколько ни думаю, никак не могу понять твои мотивы.

– Никого я не подкупала!

– Да? Так у меня свидетельница есть. Хочешь, сделаем очную ставку? И папу твоего пригласим в зрительный зал. Пусть он оценит твоё актёрское мастерство и режиссёрский талант.

– Что ты хочешь?

– Правду, Оксана. Зачем ты это устроила? Ты так сильно не хотела от меня детей?

– Да причём тут ты?

– А кто причём?

– Никто! Я просто не хочу детей! Я хочу заниматься карьерой, хочу наконец-то стать управляющей этого отеля! А стоит мне уйти в декрет, папа тут же подыщет мне замену – и всё, прощай мои мечты.

– Оксана, ты – ненормальная? Да любая женщина рано или поздно уходит в декрет. А потом возвращается на работу и продолжает заниматься карьерой! Няню нанимают, в конце концов!

– Ага, я не готова целый день впахивать, потом ночью качать ребёнка, чтобы с утра, не выспавшись, идти на работу! Ты-то, небось, свои клубы не бросил бы и по ночам с ребёнком не нянчился! И вообще, какого чёрта ты со мной развёлся? Всё же было хорошо! Ты бы занимался своим делом, я – своим. Вон, на Западе детей только к сорока годам рожают. Почему я должна рожать в тридцать?

– Нда… Ты знаешь, после истории с нашим разводом у меня не слишком высокое мнение о тебе. Но сейчас ты переплюнула саму себя… Ниже плинтуса – очень чётко сказано. То есть ты не хотела ребёнка, поэтому выставила виноватым в этом меня? А почему ты не подделала свои анализы? Почему ты не сказала своему папе, что ты – бесплодная?

– Да ты что! Во-первых, он бы тут же потащил меня лечиться за границу, а там мой обман мог бы раскрыться. А во-вторых, кто знает, что у него в голове? Он настолько зациклен на внуках, что мог бы меня вообще из бизнеса выкинуть, если бы открылось, что я не смогу ему подарить живую игрушку.

Чувствую себя плюшевым медведем, которого пинают со всех сторон. Как я мог повестись на такой развод? Почему не пошёл перепровериться в другую клинику? Да потому же, почему сейчас Мышку обидел вместо того, чтобы сперва анализы сдать, а потом выводы делать… Почему слепо доверял Оксане и усомнился в искренности моего Мышонка? Идиот…

Первый порыв – поехать к Кантемирову, молча показать ему все анализы и заключения. Он – мужик умный, может, даже сам догадается. Проезжаю часть пути в его сторону, а потом торможу и разворачиваюсь. Пусть сами разбираются друг с другом в своём гадюшнике, не хочу мараться.

Паркуюсь возле цветочного магазинчика, выбираю самый красивый букет почти без запаха – Мышка из-за беременности плохо переносит ароматы, я даже туалетной водой перестал пользоваться. Заглядываю в кондитерскую и выбираю пирожные в виде причудливых зверей – Мирону должны понравиться. И еду к самым дорогим в моей жизни людям.