Текст книги "Жена президента (СИ)"

Автор книги: Аля Кьют

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Эпилог

Лиза

– Вы все тут с ума посходили? – заорал Казарин на весь самолет.

Раньше я бы сжалась и попыталась слиться с креслом, но после свадьбы (настоящей и самой прекрасной свадьбы) я словно переродилась.

– Это решение Лизы, – также спокойно, как я себя ощущала, ответил Андрей.

– А она имеет право решать такие вопросы? – продолжал давить Сергей, сверля меня глазами.

Даже Карина помалкивала. Потому что это было действительно в моей власти. Я не хотела на таких ранних сроках звонить в колокола, объявляя о беременности.

– Да, Сергей. Я имею полное право заткнуть вам всем рты. Это у меня в животе растет ребенок Андрея. Только я имею право решать, когда объявить об этом.

Казарин оценил мой железобетонный настрой, поэтому сменил тактику.

– Лиза, милая, я, конечно, не умаляю твоих решений. Ты будущая мать. Ты имеешь полное право. Особенно после всех нервных событий…

– Не надо их описывать в красках, – вклинился Андрей.

Я была с ним согласна. Мы пытались забыть все, что случилось за последний месяц. Это было несложно, ведь счастье требовало новых уголков в памяти. Объёмных и многочисленных. Хорошие, светлые события вытесняли негатив и боль.

– Но репутация Андрея разодрана в клочья. Конечно, не все перебежали в лагерь соперников, но ты могла бы нам очень помочь. Какая в сущности разница? Сегодня мы скажем или ближе к зиме? Все равно все узнают.

– Разница в том, что я не готова. Мы и вам сказали только потому что вы почти родственники.

– Лизи, – Карина прошла мимо меня и потрепала по плечу. – Спасибо, дорогая.

Она, как мама, понимала меня намного лучше. Ну а Сереже просто придется смириться.

– Это лестно, – не сдавался он, – Но все же мы могли отыграть неслабый процент голосов…

– Оставь их, – одернула его Карина. – Громов прав, он не герой мыльной оперы, а президент. К черту эти уловки. Давай оставим молодых вдвоем.

И она увела упирающегося Сережу в салон.

А я сразу оказалась у Андрея на коленях. Любимое место, где мне всегда тепло и уютно.

– Ты не расстроился? – сразу спросила я, переживая за задумчивую морщинку, что разрезала его переносицу.

– Нет, конечно. Сережа побесится денек и пойдет работать дальше.

– Почему тогда ты хмуришься?

Андрей заулыбался и стал похож на хулиганистого пацана не старше меня.

– Вспомнил, как мы летели в Москву в прошлый раз.

– Из Америки?

– Нет. Еще раньше. Еще до свадьбы. Хотя полет из Америки тоже прекрасно провели.

Я засмеялась и специально заерзала.

– Теперь у меня стоит от одного взгляда на первый борт, – признался он.

Я захохотала громче.

– А ты зря смеёшься.

Он усадил меня на стол. Я раздвинула ноги и не стесняясь застонала, чувствуя его язык и пальцы, которые отодвигали в сторону трусики. Задрав повыше подол платья, чтобы не мешал, я стонала в голос, насаждаясь оральными ласками мужа. Я кончила очень быстро. Как будто мы не провели в моей спальне не только брачную ночь, но и весь следующий день.

Андрей бережно уложил меня на кровать. Платье задралось почти до груди. Я расплакалась, чувствуя, как Андрей ласково целует мой живот.

– Не надо плакать, принцесса. Тише, тише, – уговаривал он, подвинувшись выше и теперь сцеловывал слезы со щек. – Я люблю тебя. Так люблю тебя, Лиза. Родная моя, хорошая.

Погрузив пальцы в его волосы, я притянула его к себе и нашла губами губы, шептала между поцелуями ответные признания.

Андрей медленно погружался в меня и также медленно раскачивался, даря тягучее, томное удовольствие с откликами первого оргазма.

– Сильнее, – попросила я. – Но также медленно.

Он сразу понял и исполнил мое желание. Усилил натиск, но не стал ускоряться. Я чувствовала глубокие проникновения и приближения нового пика удовольствия, который ускоряли слова Андрей.

– Все, что хочешь, красавица. Все будет, как ты хочешь.

Он кончил вместе со мной, издав рычащий стон, и упал рядом на постель. Мы даже не разделись, господи. Как животные.

Меня вдруг одолело хулиганское настроение.

– Я хочу, чтобы крестным был Клим.

Андрей вздохнул, но не стал спорить.

– Хорошо.

– А если я решу рожать в Кремле?

– Мне не жалко. Рожай, – разрешил Громов с широкого плеча и хмыкнул. – Приятно знать, что ты уверенна в моем доступе в Кремль на ближайшие девять месяцев.

– Абсолютно не сомневаюсь в этом.

Я видела, что Андрей не разделяет моей уверенности. Но время показало, что я права. Через два месяца мы оба в его штабе с волнением следили за подсчетом голосов. Первые результаты сразу дали надежду, но мы ждали хотя бы семидесяти процентов подсчетов. Когда они подкрепили лидерство Андрея, открыли шампанское. А он нашел меня глазами в толпе и пошел, словно на свет.

Андрей подхватил меня под коленями, поднял над полом и закружил. Я обняла его лицо ладонями и целовала любимые губы, вредно напоминая:

– Я же говорила. Я говорила!

Но и в тот день, такой счастливый и важный, мы не рассказали о ребенке. Только в день инаугурации я решилась присутствовать на празднике, не скрывая свой уже округлившийся живот. Сразу после церемонии мы с Андреем вышел на Соборную площадь, где толпился народ, желая приветствовать президента. Он держал мою руку, подошел к стойке микрофона и проговорил:

– Спасибо всем, кто сделал этот день реальностью. Обещаю продолжить работу и сделать нашу страну еще лучше.

Но по толпе уже гуляли слова:

– Беременна. Лиза наша беременна!

В меня тыкали пальцами, махали руками и всячески требовали официального заявления.

– Да, у нас будет ребенок, – не в тему ляпнул Андрей, заставляя меня смеяться.

А толпа уже скандировала:

– Горько, горько, горько.

Громов никогда не разочаровывал народ. Он положил руки мне на талию и ласково поцеловал. Махая и смеясь, мы поспешили к машине, чтобы отпраздновать новый срок и новый виток в истории России.

Андрей

Я метался в библиотеке Кремля из угла в угол, пока лорд Торнтон сидел в кресле и нюхал сигару. Еще мой тесть нагло ухмылялся иногда даже посмеивался, но я старался игнорировать его издевательства.

В очередной раз вцепившись в волосы, я попытался отодрать свой скальп и не сдержал восклицания:

– Я же шутил насчет родов в Кремле. Как так вышло, что моя жена рожает тут, а не в больнице?

– Ты сам все устроил в лучшем виде, – напомнил Бенингтон. – От вашего бывшего осталась куча медтехники. Врачи тоже дежурят. Здесь безопаснее, чем в любом роддоме.

– Даже в твоем? – попытался я острить.

– В моем примерно также, – спокойно откликнулся Бен.

Но я не мог уняться.

– Все равно мы могли поехать в больницу.

– Забудь о больнице, Громов. Она рожает. Это не пересадка сердца и даже не удаление аппендицита. Абсолютно естественный процесс, отточенный девочками за века.

– Почему меня не пустили, если это естественно и просто?

– Потому что сейчас ей нужны женщины рода. Они отдадут Лиз свою энергию и благословение.

Я замер, взглянув на Бена другими глазами.

– Что? – развел руками тесть. – Я всю жизнь строю роддома и слушаю от жены эти истории про естественные мягкие роды.

– И ты не переживаешь за дочь? Там твой внук на выходе.

– Лиззи умничка. Она все сделает отлично. Кэти ей поможет. Пойдем покурим.

Теперь настала моя очередь восклицать:

– Что? Покурим? Ты куришь?

– Немного. В особенные моменты.

Мы вышли на балкон. Среди туристов на площади я заметил постоянных фанатов, которые держали плакаты с пожеланиями Лизе легких родов. Они называли нас Лирей. Сегодня меня это не раздражало, а показалось милым. Пусть мне сил никто не желал, но я снова почувствовал поддержку. Такие вещи лечили меня лучше любых таблеток.

Я махнул, приветствуя и отвернулся к Бену.

Он расслабленно облокотился на перилла и пожег сигару. Я отказался.

– Зря. Хотя ладно. Не буду тебя портить. Ты у нас правильный.

– У нас?

– Ну… в компании. Мне тоже, наверно, не стоит. Кэт запилит потом. Но такая приятная ностальгия. Мы с Марком вот так курили, когда девочки рожали Лизу и Клима.

Я снова потерял нить его повествования. По моему лицу, наверно, было заметно. Бен стал рассказывать.

– Клим и Лиза родились в один день. В нашем госпитале.

– Да, точно, – вспомнил я.

– Марка выгнали из палаты, – продолжал Торнтон. – Меня тоже.

Он как будто гордился этим. Я даже хмыкнул и спросил:

– Вы плохо себя вели?

– Ага. Примерно, как ты сейчас. Задавали вопросы, действовали на нервы. Девочек это бесит. Мы пошли покурить, поболтали, потом разбежались, конечно.

– Вас амнистировали?

– Ага, – снова с улыбкой подтвердил Бен. – Марк прислал нам цветы и оставил номер телефона. Черт знает почему я просто взял и позвонил.

– Я думал, вы сотрудничали при строительстве госпиталей?

– Уже потом стали. Но я это к чему?

– К чему же? – переспросил я, немного успокоившись от историй Торнтона.

– К тому, что не надо психовать, Дрю. Ты уже все сделал. Теперь не мешай Лизе и по возможности поддерживай.

Бен протянул мне сигару, но я снова отказался.

– Андрей, – позвала меня Карина. Я моментально вернулся в комнату. – Тебе можно войти. Только переоденься.

Широкими шагами я пошел в апартаменты, где была готова удобная чистая одежда на этот случай. Лиза ничего мне не обещала, но я был готов ко всему, что она пожелает. Она позвала, и у меня выросли крылья.

Около дверей своеобразной родовой комнаты я встретил тетю жены. Ее тоже звали Элизабет. Она специально прилетела из Штатов. Мы были едва знакомы, но она обняла меня и поцеловала в щеку, пожелала удачи. Следом это сделала Елена Григорьевна.

– Давай, дорогой. Побудь с ней. Вместе легче, – проговорила она в кое-то веки без яда или сарказма.

– Серьезно? – удивился я.

– Конечно.

– Мне тоже нужно погулять, – вышла следом Кэти.

– Там все хорошо? – спросил я, окончательно перепугавшись.

– Все отлично, Андрюша. Лиза молодец. Это у меня нервы шалят. Где Бен?

– В библиотеке.

Я чуть не добавил – курит, но вовремя осекся. Может лорд не попадется.

Меня пропустили в зал, и я сразу увидел Лизу. Она стояла у окна, смотрела на Красную площадь и покачивалась, вращая бедрами.

Зря я потратил поседений месяц, уговаривая рожать в любой больнице мира. Она все равно сделала бы это здесь, в Кремле, с видом на Красную площадь. Это ведь ее место силы, ее земля.

Я подошёл к жене и положил руки на плечи, нежно надавил. Лиза прогудела что-то. Возможно это даже был звук удовольствия. В кресле качалке в углу сидела почти невидимая акушерка. За ширмой ждали врачи. Нам не мешали. Мы были одни в тот момент.

На меня накатил страх, когда Лиза стала разворачиваться. Я боялся увидеть муки и боль в ее глазах. После нашей встречи на берегу моря в Шотландии в моей душе отпечатались ее страдания. Я пообещал себе в тот день, что больше никогда не причиню боль моей девочке. Но невольно делал это сейчас.

Но Лиза обернулась, и меня накрыла лавина облегчения. Ни одной морщинки не было на ее красивом лице. Она показалось мне самой прекрасной в этот момент. Даже на свадьбе я не видел столько света на ее лице.

Лиза глубоко вдохнула и обняла меня за шею, немного повиснув. Я придержал ее, позволяя прогнуться, опереться на меня. Жена выдохнула, тихо простонав.

– Больно, принцесса? – спросил я осторожно.

– Не боль, но… странные ощущения, – объяснила она шепотом. – Немного изматывающие.

– Еще бы, – не сдержал я нервного смешка.

Лиза в родах почти сутки. Я был в рабочей поездке, когда у нее начались схватки. Она соизволила сообщить, что началось лишь через пять часов. Только ленивый мне не объяснил, что первые роды долгие, и Лиза все делала правильно, дождавшись окончания моей встречи.

Но я все равно орал на каждого, кто заставлял меня тормозить. Водитель, Карина, Казарин, караульные и трое министров, которые имели неосторожность быть записанными на селекторное совещание.

А потом меня просто не пускали к жене, потому что она не звала.

– Все будет хорошо, милый, – пообещала Лиза, подняв на меня нездешние глаза.

Я поверил ей, и она не обманула.

Для меня рождение ребенка ассоциировалось с больницей и врачами. Но Лиза показала мне, что это не операция, а чудо. Мы проживали вместе ее схватки. Я держал ее за руки или позволял на меня опереться, массировал спину и дышал, как учила акушерка.

Когда начались потуги, Лиза нашла силы спросить:

– Уверен, что хочешь остаться?

– Конечно, – без сомнений ответил я сразу.

Неужели я мог оставить ее сейчас в самый важный момент?

Через двадцать минут мы услышали крик нашего сына.

Я вытер глаза, но слезы снова полились, как дождь, и не было никакой возможности остановить их. Лиза тоже плакала и смеялась одновременно.

– Ну ты и плакса, Громов, – всхлипнула она, хихикнув.

– Вы ведь подписали бумагу о неразглашении гостайны? – обратился я к акушерке, которая пеленала малыша.

– Клянусь, я никому не скажу, Андрей Михайлович, – пообещала она.

– Ладно.

Я наконец успокоился, прилёг к Лизе на кровать. Ей передали в руки наше чудо. Пацан сразу нашел грудь и притих.

– Он очень симпатичный или мне кажется? – спросила Лиз.

– Самый красивый ребенок на свете, – подтвердил я. – Весь в маму.

– Виктор Андреевич? – спросила Лиза.

Мы так и не придумали имя, решив сначала увидеть нашего важного человека.

– Идеально, – согласился я, целуя жену в макушку.

– Победитель, как и папа, – блаженно выдохнула Лиза.

– Как и ты, родная.

– Согласна, – не стала спорить она.

Малыш причмокнул и отпустил грудь.

– Заснул, – прошептала Лиза. – Мне бы тоже подремать.

Я забрал у нее Витьку и велел:

– Отдыхай.

– Тебе тоже не повредит, – сонно пробормотала моя уставшая девочка.

– Успею, – соврал я.

Меня ждали дела целой страны, но сейчас важнее было держать на руках сына, пока жена отдыхает. Я подошел к окну, качая ребенка, долго стоял и смотрел на ночную Красную площадь. Ее силу сложно было игнорировать. Но даже она не сравниться с тем, что получаешь у родных людей.

Я буду побеждать и буду сильнее всех, пока со мной моя жена и мой сын.

Конец