Текст книги "Жена президента (СИ)"

Автор книги: Аля Кьют

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Глава 19. Форс-мажор

Андрей

Уже в вертолете я понял, что случалось нечто экстраординарное. Мой телефон никак не мог поймать сеть, а Карина напротив пыталась поговорить с Казариным, но из-за шума лопастей ушла в переписку. Мы сели прямо в Кремле. Сергей уже ждал нас. На нем лица не было. Я впервые видел его там бледным, растерянным, с бегающим взглядом и взъерошенными волосами.

– Только не психуй, ладно? – первым делом выпалил он.

– Ты будешь делать это за меня? – не сдержал я нервного сарказма. – И икру за меня есть будешь столовой ложкой?

– Хотелось бы, но нет.

– Скажи ему уже, – велела Карина.

– Твоя жена приземлилась в Шереметьево и дала интервью, – на одном дыхании протараторил Казарин.

Я ничего не понял.

– Какое еще интервью? Что за бред? Лиза была со мной во Внуково и уехала на лекцию.

– Не эта жена, Андрей. Твоя покойная жена, Марина Громова, похоже, не слишком покойна. Она жива.

Я сначала подумал, что это идиотская шутка и хмыкнул, но траурные физиономии моих помощников говорили о серьезности и чертовой реальности происходящего.

Я хотел сказать: «Что за…», – но не стал.

Потом: «Да разве это возможно?».

Но снова промолчал.

И многократные вопросы вперемешку с ругательствами опять проглотил. Наверно со стороны казалось, что я думаю и анализирую, но на самом деле я пытался осознать. Кто-то сунул мне в руки телефон. На экране действительно была Марина, а дата в углу говорила, что все случилось накануне. Вот только что. Пока я летел из аэропорта. Это снова было похоже на шутку или монтаж, но я уже перестал тешить себя иллюзиями.

До ушей вообще не долетали слова Марины на видео. Она была жива, а я никак не мог осознать это, поверить в это. С минуту я смотрел на нее, узнавал и признавал реальность происходящего. Почти сразу мне стало страшно, потому что я не был рад.

Сколько раз я мечтал, что она жива, что все страшный сон и жестокая шутка! Мечтал, что лавина пощадила ее, что кто-то нашел мою жену и спрятал, что она потеряла память, но потом все вспомнила. Какое только мыло не лезло в голову, отрицая смерть.

Но когда я встал перед лицом своих сбывшихся желания, не почувствовал ни капли счастья. Даже легкой радостью не пахло.

Отключив видео, я набрал Лизу. Пока гудел дозвон, велел охране:

– Отвезти Элизабет в особняк. Ей нечего делать на лекциях сегодня.

Защитить ее – первая реакция и безусловный рефлекс.

– Да, – ответила Лиз не сразу, и по голосу я все понял.

Собственные эмоции пришлось спрятать и жестко выдать суть.

– Лиза, пожалуйста, не ходи на занятия. Поезжай домой. Жди меня.

– Я все знаю, – откликнулась она с надрывом.

Проклятье, девочка, я сам ничего не знаю. Дай мне время разобраться. Но вслух подтвердил:

– Я тоже знаю. Поговорим об этом вечером. Поезжай в особняк. Я уже распорядился.

Она всхлипнула и почти взмолилась:

– Андрей…

Но я не дал ей ничего сказать, повторил:

– Возвращайся на Остоженку. Поговорим вечером.

И повесил трубку. Охрана, Казарин и Карина стояли возле меня, как вековые дубы. Удивительно, но все эти люди впервые замерли и перестали решать за меня почти все. Никто не лез с советами, не выкатил пять сценариев развития событий. Они просто ждали моих приказов. И приказы последовали.

– Выставит дополнительную охрану у особняка. Не выпускать никуда Лизу. – Я качнулся на пятках и пошел к резиденции, народ за мной. – Где Марина сейчас?

– Она пыталась связаться с Кремлем. Мы ждали, когда ты приземлишься, – отвечал Казарин.

– Доставить ее в Кремль в ближайшее время.

Тут отмерла Карина.

– Ты уверен, что это она? В смысле, сейчас можно выглядеть как угодно и столько лет прошло…

– Это она, – подтвердил я.

Карина была права отчасти. Марина точно что-то сделала с лицом. Скулы заострились и нос как будто стал чуть уже, но я не спутал бы ее мимику и интонации. Слова в меня не впитались, но я слушал ее голос. Впервые что-то дрогнуло в груди и ком подкатил к горлу. Я игнорировал эмоции.

– Андрей, сегодня два совещания, – напомнила Карина.

– Все отмени.

– Поняла, сделаю.

Я вошел в резиденцию и отправился не в кабинет, а в апартаменты. Сел в кресло у окна, огляделся. Никто не посмел следовать за мной в личные комнаты. Спасибо, блять. Разрешая себе слабость, я достал телефон и снова включил интервью Марины. Во второй раз я снова не слышал слов, просто жадно впитывал картинку и слушал голос.

Конечно, это она. Немного филлеров или как там это называется? Что-то она колола в лицо, но я узнавал ее. Марина всегда так морщила нос, всегда чуть кривовато улыбалась и прищуривалась, когда делала драматичную паузу перед важным заявлением.

Ком снова подкатил к горлу, и сердце забилось где-то там же.

Живая.

Марина жива.

Не дав себе упасть в отчаянную эйфорию, я снова поставил на повтор.

В этот раз получилось выключить чувства, которые снова проснулись. Я слушал и слышал. Странные слова, абсолютно невнятные оправдания исчезновения. Собственно, я бы тоже не стал откровенничать с прессой… Зачем вообще пресса и конференция? Почему она не пришла ко мне сама?

В общем, тихо ко мне прийти теперь сложно, но она могла бы. Не верю, что нет. А родители? Отец Марины рыдал мне в плечо. Его жена была неродной матерью, но она Маринку вырастила и тоже очень тяжело переживала смерть приемной дочери.

Хрен с ними с моими чувствами. Как можно было так с ними поступить?

Последняя фраза в интервью добила меня окончательно. Журналист спросил про мой брак с Лизой, а Марина ответила:

– Недоразумение можно исправить.

Я смахнул со столика вазу со свежими цветами. Вопреки стараниям она не разбилась, а просто отлетела в сторону.

– Недоразумение, блять! – выкрикнул я в окно, сжимая кулаки.

Заметавшись по комнате, я пытался найти ответы на миллион вопросов.

Почему она вернулась сейчас?

Почему не остановила мою свадьбу?

Зачем ей шумиха? Она ведь ненавидела публичность и внимание к своей персоне.

Как мне говорить с ней и что делать с..? Со всем…

Снова накрыло чем-то тревожно-сладким из почти забытых воспоминаний. Я все же был рад, что она жива. Но радовался как-то буйно и неправильно.

Сначала атаковали добрые воспоминания юности в Кембридже, бесконечных каникулы на пляже или в горах, наша свадьба и визиты к тетушке Наталье, путешествия, секс, разговоры обо всем и ни о чем. Мы были счастливы, а потом все рухнуло.

Я замер у окна, прижался лбом к стеклу, вспоминая и ужас похорон без тела, возвращение вещей родителям, потому что не мог отдать их в никуда, чужим людям, тем более выбросить. Глаза защипало, и я зажмурился. На минуту я позволил себе безграничное чистое счастье. Марина жива – это ведь так прекрасно. Но потом снова накатила волна боли, обиды, недоверия.

Кто эта женщина мне теперь? Где она была? Как она могла?

Вопросы повторялись, потому что я не мог найти ответа. Только сама Марина могла их дать мне.

Телефон завибрировал, и я принял вызов о Карины.

– Она в Кремле. Пропустить к тебе?

– Да, – ответил я кратно. – И убери охрану от дверей.

– Хорошо.

Я выдохнул, зажмурился и распахнул глаза, повернулся к двери, сложил руки на груди, как будто собирался защищаться.

А она просто вошла в комнату и остановилась за пять шагов до меня.

Марина.

Лучистая улыбка и свежий ветер в волосах. Глаза как яркое майское небо и лазурная блузка, которая это подчеркивала.

– Привет, Андрюша, – сказала она так легко, так просто. Как будто не было пяти лет, которые я представлял ее, гниющей под тоннами снега.

Марина также легко и непринужденно сократила между нами расстояние, встала на цыпочки и поцеловала меня в щеку.

Я уронил руки, теряя свои воображаемые доспехи. Глаза опять стало жечь идиотскими слезами. Сделав шаг назад, я пытался подобрать слова, которые так и не смог придумать заранее.

Их сказал за меня Марина.

– Я знаю, ты злишься сейчас. Я понимаю…

– Серьёзно? – прокашлял я злобно. – Реально понимаешь? Что-то я не уверен.

– Позволь мне объяснить, а потом выгонишь, – ответила она с достоинством.

Взяв на подумать три секунды, я указал ей на стул у стола. Марина перешагнула через вазу, которая так и валялась на полу, и села, куда я указал. Сам я остался слушать ее стоя.

Марина сцепила пальцы в замок и положила руки на стол, уставилась на них, поджала губы и заговорила:

– Я каталась на другой стороне склона, когда сошла лавина. Ребята говорили, что там опасно, но вот как вышло. Мне правда хотелось умереть, но кто-то уберёг… Символично.

Я слышал в ее голосе эмоции, но одновременно понимал, что эта речь была заготовленной. Марина готовилась в отличие от меня. Сразу возникло ощущение, что мы играем в какую-то игру. Правда, мыслить рационально и читать варианты мне мешали собственные чувства. Я не мог исправиться с собой, поэтому заранее проигрывал

– Символично? Умереть? – вскрикнул я, искренне возмущаясь.

– Ты же помнишь нашу ссору накануне…

– Прекрасно помню. Все свои жестокие последние слова, которые я сказал жене перед ее смертью… Разумеется, я помнил их все эти годы. Ах, черт. Ты же не умерла. Как так вышло? Лавина с другой стороны? Охренеть!

– Не ори, Громов, – выплюнула Марина, вскакивая.

– Я умерла. Меня не было для тебя. Ты плевал на все, что было мне важно и дорого. Я не хотела жить, и судьба мне предоставила шанс умереть, не умирая. Это был знак.

– Ох, твои знаки! Я и забыл.

Она была помешана на всякой шамбале, карме и – да, знаках.

– Скажешь, ты не почувствовал облегчения? Я больше не стояла на твоем пути к власти.

Я покачал головой, не находя слов.

Марина опустилась обратно в кресло и закрыла лицо руками. Не знаю, плакала она или просто прятала от меня глаза, но через минуту в них не было слез.

– прости меня, – проговорила она, подняв голову и глядя на меня снизу-вверх. – Прости, я все знаю. Это было жестоко и… И очень жестоко. Я думала, что смогу начать без тебя новую жизнь. Без себя прежней. Мне хотелось катарсиса…

– И что же? – продолжал я быть отстраненным. – Катарсис тебя не захотел?

Марина мягко засмеялась.

– Как я скучала по тебе, милый, – проговорила она, склонив голову на бок и ослепляя меня своей лучистой улыбкой.

Я сжал кулаки изо всех сил, чтобы не кинуться к ней. Слишком долго я хотел увидеть ее. Слишком долго я хоронил свои чувства и лелеял вину. Любовь еще жила где-то в крошечном уголке сердца и сейчас расцветала.

– Узнаю твой сарказм и нападение в виде лучшей защиты.

– Я не нападаю на тебя, Марин.

– Я знаю. Ты, как обычно, пытаешься всех победить и самого себя в первую очередь.

Мне все сильнее не нравились ее слова. Потому что в них было много истины. Она на самом деле знала меня слишком хорошо.

Мне пришлось опять переводить разговор на нее. Ведь это она устраивает сейчас величайший скандал. Он зрел пять лет, а прорвался только сейчас.

– Где ты была все это время?

– Искала себя, Андрей. Сначала жила на Алтае. Потом перебралась в Тибет, оттуда в Индию. Пыталась понять, кто я, что хочу, чем живу и дышу, что мне дорого. Я запуталась и не могла отличить твои желания от моих. И я ни о чем не жалею. Нам нужны были эти пять лет. Ты исполнил свою мечту, а я наконец разобралась в себе.

– И что же ты выяснила?

– Ты нужен мне. Я хочу быть с тобой. Я люблю тебя. Я твоя.

Она снова встала из-за стола и опять оказалась слишком близко.

– Помнишь, какими мы были в Кембридже? Ты сделал мне предложение через три дня после знакомства.

Я опустил голову, невольно улыбаясь.

– Помню, – кивнул я, почти касаясь ее плеча лбом. – Я все помню, Марин.

– И я. Ты знал, что мы будем вместе всегда уже через три дня. А мне потребовались годы на это. Смерть и воскрешение.

Она сделала микрошажок вперед, прижимаясь ко мне.

– Я не буду извиняться за это, Анрюш, – прошептала Марина.

Ее ладони заскользили по моей рубашке, вверх по груди, к плечам, руки обвили шею. Я обнял ее и смотрел в лицо, завороженный воспоминаниями, чувствами и ее глазами, в которых отражалось мое молодое счастье. Первые победы и достижения, первая любовь и безграничное счастье повелителя мира.

– Мой путь был долгим, и я сделала много ошибок. Но я шла к тебе. И пришла.

Она встала на цыпочки и поцеловала меня. Я инстинктивно прижал ее к себе сильнее, чтобы впитать поцелуй, вспомнить, как она идеальна в моих объятиях. Как долго я желал такую женщину. Шикарную, умную, я яркую. Я хотел снова чувствовать ту страсть и желание обладать ею. Обладать всем миром.

Но губы не дарили мне тепла и страсти, как раньше. Я больше не чувствовал гармонию объятий и поцелуев. Я не хотел целовать Марину. Я не чувствовал то, что испытывал раньше. Моя жена воскресла, но любовь к ней, похоже, умерла с концами.

Я уже давно не отвечал, на поцелуй и уронил руки, прекратив обнимать, но Марина продолжала цепляться за мою шею и пыталась протолкнуть язык между моих губ. Я окончательно очнулся и настойчиво отодвинул Марину, расцепил ее руки и снова отступил на шаг назад.

Марина стояла, уронив руки вдоль тела и хлопала глазами. Как будто программа дала сбой, а нового алгоритма ей еще не написали. А я уже не обращал внимания. Мои мысли вернулись к Лизе. Вытерев губы пальцами, я отвернулся и провел рукой по лицу. Хотелось умыться, избавиться от этих неправильных ощущений.

В Кремле, в моих апартаментах была Марина. Она определенно воскресла. Но здесь и сейчас точно не было моей жены. Моя жена – Лиза Громова. Марина может сколько угодно вещать о долгой дороге через дюны к мечте, но меня это не трогает и не касается. Воскресни она хоть еще сто тысяч раз – между нами все кончено.

– Я рад, что ты достигла просветления, и луч бога снова указал на меня, – заговорил я, немного устаканив все в голове. – Но я уже давно ушел от того места, куда ты столько времени пыталась прийти, Марин. Я женат на другой женщине, и я президент России. Ты никогда не хотела себе ничего подобного.

– Твоя свадьба – это вынужденный ход Андрей, – заговорила совсем иначе Марина. – Все об этом знают. Я восхищаюсь твоим политическим браком, но он ведь будет теперь аннулирован. Не придется больше делать вид, что влюблен в эту девочку.

– Аннулирован? – переспросил я.

– Конечно, – счастливо рассмеявшись, подтвердила Марина. – Я изучала твою жизнь и наши законы. Ты ни в чем не виноват. Брак обязаны признать недействительным в таком случае. Я обязана была избавить тебя от этого бремени недоразумения.

И она опять потянула ко мне руки и попыталась обнять.

Я увернулся, словно мы играли в салки. Мне не нравились уверенные утверждения Марины и еще больше не нравилась собственная неосведомленность в этом вопросе. Словно чувствуя мой разброд и шатания, позвонила Карина. Я схватился за телефон, как за спасательный круг.

– Андрей, поступил сигнал, что Лизы нет в особняке. Арсений сообщил. Маяк в ее телефоне не ловит, – тревожно проговорила Верден.

– Где ты? – рыкнул я, сразу же направляясь к двери.

– Столовая.

– Иду.

Я шел, как царь, распахивая двери и топая на всю резиденцию. В столовой действительно нашлись мои помощники и еще несколько человек подоспели одновременно со мной. Безопасники. Краем глаза я заметил, что за мной прибежала и Марина.

– Как она могла сбежать? – потребовал я ответа у Казарина который мне лично обещал следить за Лизой в оба глаза.

– Ты же сам велел не выяснять ее тайные тропы, которыми она удирала к Стерну, – припомнил мне Сергей.

– Но мобильный сигнал! Она взяла с собой телефон?

– Взяла, но связь терялась много раз. Мы засекли ее на Волхонке и в Александровском, – рапортовал один из безопасников.

– Разрешите обратиться к господину президенту, – неожиданно выпалил парень из караула.

– Валяй, – позволил ему Казарин, нарушая все правила и субординацию.

– Елизавета Громова была допущена в Кремль. Она вошла через Троицкую башню. Ее пропустили по вашему приказу.

– Какому приказу? – не понял Сергей и взглянул на меня.

Я запрокинул голову, но на потолке не было подсказок. Пришлось сказать правду.

– Да, я распорядился, чтобы Лизу пускали в Кремль и в резиденцию в любое время, без лишних церемоний.

– С какого хера, я стесняюсь спросить, – Сережа отжигал.

– Она считала, что у нас с Кариной роман.

– И снова не вижу связи.

– Как типичный мужчина, – проворчала Карина. – Андрей обеспечил ей свободный доступ и заслужил доверие. Неужели непонятно?

Лицо Казарина вытянулось огурцом.

– Оказывается, быть президентом не так и скучно, – неуместно вклинилась Марина.

Первое потрясение прошло. Я даже как-то успел свыкнуться со всем этим дурдомом воскрешения. Марине точно не нужно было здесь находиться. Вообще, отослать бы ее подальше и побыстрее.

Карина внимательно изучила раздражение на моем лице и дернула за рукав пиджака, прежде чем я надломал дров.

– Я провожу твою восставшую жену в апартаменты, – быстро заявила она и перестроилась, открывая дверь для Марины.

– В отдельные, – добавил я.

Карина кивнула. Марина поджала губы, но не стала сопротивляться.

– То ни одной жены, то сразу две, – пробормотал Сергей, водя мышкой по карте.

Я снова сорвался:

– Заткнись, блять, и найди мне Лизу!

Больше Казарин не позволял себе высказываться не по делу, стал работать на двести процентов.

– Телефон она, похоже, выключила, но далеко уйти не могла. С туристами, скорее всего смешалась в толпе на выходе. Включить все в центре камеры на распознавание лица, кредитные карты тоже отслеживаем. И ловим маяк из телефона. Как только включит, есть шанс засечь за пять секунд. Работаем.

Безопасники тут же образовали штаб, связались с другими сотрудниками. Столовая превратилась в полевой штаб, загудела, как улей.

Вернулась Карина, подозвала меня.

– Андрей, поговори с премьером и главой Совета. Я понимаю, что ты первый, кто ничего не понимает, но хотя бы успокой их. Все на ушах стоят.

– Конечно.

Я вышел в кабинет, чтобы настроить связь с первыми, после меня, лицами государства. Разговоры получились бестолковые, но долгие. Мне приходилось объяснять какие-то странные вещи, в которые я сам не верил, но в итоге и министр, и глава Совета Федерации прониклись и пообещали дать мне немного времени разобраться в ситуации.

Карина зашла в кабинет, как только я положил трубку.

– Нашли Лизу? – тут же встрепенулся я.

– Нет. Ищут. Найдут, Андрей. Не переживай.

Я кивал, но не мог избавится от странного дурного предчувствия.

– Она любит Воробьевы горы и район Университета, а ещё кофейни на Арбате, – передай ребятам, пожалуйста. Пусть поднимут всех агентов, кто есть в центре.

– Хорошо.

Карина ушла, а я уронил голову на руки, потянул себя за волосы. Может кровообращение скальпа усилится, и я придумаю, что делать. Но чуда не произошло. Вместо него зазвонил телефон. Моя страна нуждалась во мне, даже если я сам разваливался на части.

День снова заполнялся рутиной, перемешиваясь с психушкой поисков.

Через полчаса поступил первый сигнал о Лиз.

– Она в Одинцово. Взяла машину и уехала, – сообщил Казарин мне лично. – Это было минут двадцать назад. Дворецкий долго думал, стоит ли тебя беспокоить.

Я запрокинул голову, едва не воя от собственной тупости. Конечно, в Одинцово! Куда еще она могла поехать! Какой я тупой.

А Серёжа еще тупее, потому что не понимал очевидного даже сейчас.

– Мы знаем номера и машину перехватят, – сообщил он.

– Не надо перехватов. Она поехала к бабушке, – донес я до него свои размышления.

– Как она добралась до Одинцово так быстро?

Я не стал отвечать. Сережа продолжал спрашивать.

– Послать за ней?

Я не знал правильного ответа. Я вообще ни хрена не знал, кроме того, что Лиза и ее семья – это особенный организм. Прилетать на вертолете к бабушке в огород или мчаться за ней с мигалками по Одинцово – не лучшая идея. Я не хотел разборок и шумихи. Марина и так устроила мне чистилище с медными трубами. Лучше вечером также спущусь в тоннель, и сам к ней доеду. Без охраны и прочих доброхотов типа Казарина.

Это наши дела, семейные.

– Нет. Отставить поиски. Я сам все решу.

Сергей кивнул и начал распускать штаб.

Немного успокоившись, я позволил себе провалиться в рабочие дела снова. Поднял голову, а уже вечер. Как обычно, с делами день утекал сквозь пальцы. Сегодня меня это радовало. Я уже собирался пойти к тоннелю, как у меня зазвонил мобильный.

Незнакомый номер – неприятное явление. Я долго думал, но все же снял трубку, отчаянно надеясь, что это Лиза.

Ошибся.

– Андрей Михайлович?

– Да, – ответил я аккуратно, совершенно не узнавая голос.

– Это Руслан Казаев.

– А, привет…

Я знал его мельком, шапочно, больше общался с отцом, Артуром Казаевым, еще на заре правления. Мы здорово помогли друг другу, и я даже собирался сделать Артура полпредом в Татарстане, но он отказался, ссылаясь на возраст. Его старший сын Руслан поддержал отца.

– Чем обязан, Руслан? – спросил я, потому что тот странно молчал мне в трубку. Как будто это я ему позвонил.

– Я вас очень уважаю, Андрей Михайлович, – проговорил он после паузы.

– Отлично, – я хохотнул. – Это взаимно.

– Я только что доставил вашу жену в Эдинбург, – отбарабанил он.

– Какую? – уточнил я с истерическим смешком.

К сожалению, ответ я знал заранее. Марине в Эдинбург точно не надо.

– Элизабет.

– Понятно. Сообщаешь мне постфактум, потому что вы уже недосягаемы?

– Я всегда буду досягаем для вас. В одной стране живем.

– Уже в другой. Я не буду сажать тебя или Артура, потому что Лиз улетела на вашем джете.

– Спасибо, Андрей Михайлович. Я вроде был уверен, но не до конца. Всего доброго…

– Рус, стой, – выкрикнул я, понимая, что он сейчас положит трубку.

– Да?

– Как она?

Он опять замолчал, и я уже думал, что звонок прервался, но нет, связь держала нас на линии.

– Плохо, – ответил Руслал, видимо не сумев подобрать нейтральных слов. – Плакала, но собралась. Отец забрал ее с полосы.

– Понятно. Спасибо.

– Я с удовольствием доставлю ее или вас, куда угодно снова. В любое время.

– Учту. И запишу твой номер. Доброй ночи, Руслан.

Не дожидаясь его ответа, я сам скинул звонок и свалился обратно в кресло. Прежде чем придаться отчаянию, я набрал Сережу.

– Отбой по Лизе совсем. Она в Шотландии.

– Как? – не поверил Казарин.

– Вот так. Отбой, Сергей. Она все решила.

Я бросил телефон на стол, сразу жалея, что сказал Сергею. Разумеется, он не оставит меня в покое.

Угадал.

Казарин явился в мой кабинет без стука, еще и с Кариной на буксире, буквально через две минуты.

Вообще, у меня было семь помощников-ассистентов по разным вопросам. Но только эти двое так близко к сердцу принимали свои должности. Конечно, я сам позволил им залезть в мою политику и душу с ногами. Они отлично делали свою работу и были мне настоящими друзьями. Но иногда отчаянно хотелось их уволить. Особенно сейчас.

– Что? – спросил я глядя то она Казарина, то на Верден. – Чего вы тут стоит, как двое из ларца? Я не звал.

– Мы знаем, – проговорила Карина и села в кресло напротив меня.

Сергей устроился позади нее.

– Мы в курсе, Андрей.

– Я бы оценил, как трогательно и сплоченно звучит ваше «мы», но нет сил даже издеваться.

– Это плохой знак, – диагностировала Карина.

– Но хороший повод тебе просто посидеть и послушать, раз нет сил болтать, – вторил ей Сергей.

– Как будто у меня есть выбор.

Я откинулся в кресле и весь обратился в слух.

– Андрей, то что Элизабет улетела – это хорошо, – начал Казарин за упокой.

– Да, просто замечательно, – рассмеялся я из последних сил.

– Пожалуйста, послушай, – очень проникновенно попросила Карина. – Мы понимаем, как тебе сейчас непросто. Но ты все еще в первую очередь президент, и у нас на носу выборы.

Я собирался сказать, что ебал всю эту страну и ее выборы конем через плечо, но осекся. Научился сдерживаться за эти годы, и сейчас не стал пылить на ребят, которые точно желали причинить добро и мне, и России.

За пару секунд я вспомнил слова Марины, сопоставил их с «хорошим» бегством Лизы по версии Казарина, и в голове прояснилось.

Я только уточнил, уже зная, что прав:

– Мой брак с Лиз будет аннулирован, и по факту я опять женат на Марине?

– Именно так, – подтвердила Карина.

Казарин кратко кивнул.

– А вам, конечно, капец как не нужен мой развод во время предвыборной?

– Это все чертов сюр, Андрюх. Мы понимаем, – снова заговорил Сергей. – Но тебе придется сделать заявление и сначала разобраться с Мариной. Возьми паузу. Народ поймет. Она свалилась на тебя живая, как снег на голову.

– Угу, выехала из пизды на лыжах, – добавила Верден без купюр.

Я заржал.

– Мы на тебя не давим, – обозначила аккуратную позицию Карина.

– Вот спасибо, ребята.

Их мы звучало все занятнее с каждым разом, но я больше злился, чем умилялся.

– Значит мне нельзя разводиться или забирать Лизу домой?

– Забирать Лизу точно нельзя, – заявил Сергей.

– Ты собрался развестись с Мариной? – уточнила Верден.

Я аж вскочил и заорал:

– А что мне с ней делать?

– Ты что-то делал с ней, когда вы были женаты. Кажется, даже страдал и скучал по мертвой жене.

– По мертвой, – выделил я ключевое слово.

– Понятно, – хмыкнул Сергей. – Мертвые они иногда приятнее живых.

Но тут мы оба глянули на Карину. Она не позволила себе слабости, хотя конечно, мы ее задели. Покойный муж был ее больным местом всегда.

Но Карина вместо упреков или споров продолжала работать. Надо мной.

– Громов, я, если честно, очень рада, что ты не отрекся от Лизы, едва твоя покойница воскресла. Но Марину нам сейчас гнать точно не надо.

– Выгонишь ее, – фыркнул Казарин. – Обосновалась тут в гостевых, как хозяйка. Скоро дизайнера наймет и пиццу закажет. Но Карина права. Нам нужно в оба глаза за ней следить. Она кстати прилетела из Штатов тоже. Какое совпадение, да? Что она сказала тебе о своей смерти и жизни?

– Что просветлялась где-то в Тибете, искала путь ко мне обратно.

– Заебись, – Карина рассекла кулаком воздух.

– Согласен, – поддержал Сергей, но тут же вернулся к делу. – Мы проверим ее тибетские пути к тебе, Андрюх. Я не верю ей, если честно. Ни капли.

Мне было легко с ним согласиться:

– Я тоже.

От той Марины, которую я помнил, в этой было слишком мало. Возможно, я по привычке помнил только хорошее о покойной, а случалось с нами всякое. И эта последняя ссора действительно была ужасной. Но я не поддался чувству вины, к которому так тонко взывала Марина.

– Попробуй держать ее на вытянутой руке, но не опускай. Напой про доверие и лимиты, тебе нужно время и все такое, – посоветовала Карина.

Я не хотел этого, но пришлось согласиться.

– На людях с ней лучше не показывайся, добавил Сергей.

– Терпеть ее в Кремле тоже так себе идея – поспорила Карина.

– Пусть к родителям едет. Она же не сирота. Прости, Андрей.

Я махнул на него рукой.

– Да ладно. Просто найди концы, Сереж. Копайте во все стороны и не пренебрегайте помощью. Иногда она приходит из неожиданных мест.

Знал ли я, что эти слова будут пророческими?

Конечно, нет.

Мы засиделись в кабинете за полночь, обсуждая разные повороты и грядущие события. Я упал в постель и моментально заснул, а утром первым делом набрал Лизу. Вызов автоматически сбрасывался. Я был в черном списке. Неудивительно.