Текст книги "Спаси меня от одиночества (СИ)"

Автор книги: Аля Драгам

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Глава 23. Антон.

Вытягиваю ноги у камина, закинув руки за голову. Задолбался.

Наша вечеринка на даче переносилась дважды: сначала Малышев летал по делам в другой город, потом Макар подхватил какую-то дрянь и все выходные лежал пластом.

Сегодня наконец-то все собрались.

Я приехал позже всех после нудного совещания. И, честно говоря, с бо́льшим бы удовольствием завалился дома на кровать, чтобы проспать часов двенадцать, но мечты пресек Кеша, позвонив и проорав, что они уже на месте. Пришлось садиться за руль и ехать в ночь, мечтая расслабиться и ничего не делать.

Постоянно в напряжении. Недавно только отпускать начало.

Первые дни спал урывками, хватаясь за телефон в надежде, что знакомая Малышева засветилась в радиусе моих интересов. По какому принципу приложение подбирает пары, не разобрался. Не знаю вообще, что именно мной двигало. Какой-то звериный интерес, не иначе.

Стоило представить только эти глаза и россыпь веснушек на плечах, как нижний мозг салютовал полной боевой готовностью. Хуже ситуации не найти: хотеть девушку, на которую запал лучший друг. Верх цинизма…

Макар с Филом орудуют за кухонным островком, который служит своеобразным разделителем гостиной и зоной готовки. Пьют пиво, ржут, подкалывая друг друга.

Кеша в бане с дамой. Я его ещё не видел, и кого он приволок с собой не имею понятия.

Под ложечкой мерзко тянет предчувствие, кто именно сейчас в парилке с другом. И мысль эта мерзко точит сознание, подбрасывая дров в костёр… чёрт, нет! Не ревности, конечно!

Это Кешина девчонка, я знаю, что он с ней общается. Знаю, что она зацепила друга. Он лишь раз мимоходом уронил после их свидания, что такую отпускать нельзя.

Но мать вашу! Как же ноет под рёбрами!

Усталое тело и загруженный мозг – атомная смесь!

– Займусь мангалом, – бросаю друзьям.

И в самом деле иду за раскладным мангалом, наплевав на разошедшийся ливень. Тащу его на веранду, чтобы приготовить шашлыки под крышей. Вода сплошным потоком врезается в землю, мгновенно пропитывает одежду и охлаждает кожу.

Озноб пробирает даже тогда, когда угли начинают разгораться и отдавать жар. Стучу зубами, растирая предплечья ладонями, и сканирую яркий прямоугольник банной двери.

– Надеюсь, пар останется, – бесшумно появившийся Мак передаёт шампуры с нанизанным на них мясом и овощами, перехватывает направление моего взгляда.

– С кем он там? – игнорирую замечание, стараясь скрыть интерес за простым любопытством.

– Так с этой… из ресторана. Подожди, – выставляет палец, одновременно стараясь аккуратно пристроить мясо и вытащить звонящий телефон. – Там Анфиска с подругой едут.

Поднимаю брови, отвлекаясь на это уточнение. Малышев взял с собой сестру? Добровольно? Зная, что Анфиска притащит подружку?

Факты никак не укладываются в мозгу, хотя я кручу их по-всякому, намерено отвлекаясь единственной проблемы, не дающей покоя.

Переворачиваю мясо, сбрызгиваю угли вином, раздуваю огонь. И всё это повернувшись спиной к строению в углу участка: нужно время принять данность.

– Огонь девчонка! – вздрагиваю, но, конечно, исключительно от пробирающего холода, а не от голоса Кеши.

Друг стоит в одной простыне, запрокинув голову к небу, и довольно фыркает под природным душем. От разгорячённой кожи идёт пар, который видно на чёрном фоне.

– Поздравляю, – протягиваю руку с зажатой в ней бутылкой. – Это для шашлыка так-то.

– Новую возьмёшь, – отбривает Малышев, прикладываясь к горлышку.

– И как? – хрипло выдавливаю вопрос, который не собирался озвучивать. По роже друга вижу, что всё у него отлично. Выглядит, как ни банально, довольным и обожравшимся котом.

– Зашло. Но я больше люблю сухое, – ржёт, подбрасывая опустевшую тару в ладони. – Миланка тоже зашла. Зря отказался. Если чё, без обид? Она сказала, ты её послал в грубой форме.

– Миланка? – машинально хватаюсь за шампуры и переворачиваю, обрабатывая вводную. – Моя секретарша?

Милана сегодня ушла на час раньше, сославшись на срочный визит к врачу. Я был занят подготовкой бумаг и дал «добро», не вникая.

– Не знал, что ты подрабатываешь в клинике. Стоматолог? Кардиолог? Или гинеколог? М? Что скажете, Милана?

Она в халате моей матери торопливо шагает по дорожке к дому. Нас, видимо, не замечает или делает вид, что не замечает. Но услышав голос, замирает и начинает озираться по сторонам.

– Прямо, Милана, – подсказываю. – Прямо и на выход. Иннокентий любезно вызовет такси.

Секретаршу сдувает, а Малышев ржёт, показывая пустые руки. Протягиваю свой телефон с открытым приложением.

– Давай без фокусов. Пусть сваливает.

Уволю! Собственноручно подпишу приказ в понедельник. Не терплю такого отношения, и лжи тоже не терплю. Наелся.

– Готово, – гаджет возвращается ко мне. – Слу-у-ушай, а ты вроде удивился? Кого-то другого ожидал увидеть?

Неопределенно дёргаю плечом, отмечая, что овощи готовы, а мясу нужно ещё минут пять-семь.

– Присмотри, переоденусь.

Отвечать, естественно, не собираюсь.

А поднявшись в свою спальню, скидываю мокрые пиджак и рубашку, выкладываю телефон на прикроватную тумбу и, расстегнув ремень, делаю то, что должен был сделать раньше. Активирую экран и сношу приложение знакомств. Почти отпустило же. Значит, скоро отпустит полностью.

Глава 24. Антон.

Меняю одежду на сухую, жалея о невозможности посетить душ.

В доме ванная комната одна, и расположена на первом этаже. Плюс баня.

Туда планируем добраться после перекуса, хотя париться после еды не рекомендуется. Но правила для тех, кто их соблюдает. Наш отдых обычно проходит по одному сценарию.

Жена со мной приезжала редко и каждый раз недовольно морщила лицо от некомфортной обстановки. Чаще уезжала в тот же вечер, не оставаясь ночевать.

Оглядываюсь, вдруг поняв, что за пять лет брака в моей дачной спальне нет ни одной вещицы, напоминающей о жене.

Если она и соглашалась на ночёвку, то исключительно на первом этаже. Поднималась ли она на второй? Напрягаю память, и не могу вспомнить ни одного подобного эпизода.

Хмыкнув открытию, спускаюсь к остальным. Попадаю как раз в эпицентр скандала.

Милана обливается слезами, не желая уезжать. Но с ней я непреклонен: меня и в первый раз напрягла лёгкость, с которой она лжёт. Сейчас же проставилась жирная точка.

«Признайся себе, протеже отцовского друга тебя раздражает. Это лишь повод избавиться», – шепчет внутри совесть. Пусть так. Да, раздражает. И да, я нашёл причину, чтобы остаться типа чистым и справедливым в своём решении.

Помимо Миланы и Кеши в гостиной ещё и Малышева выясняет отношения с Макаром. Фил, прихлебывая пенное из бокала, наблюдает за вакханалией с видом зрителя.

Рядом с ним сидит знакомая по фотографии девушка. Именно её профиль пыталась подсунуть братцу Анфиса.

Красивая, но… Обычная. Одинаковая.

Прохожусь равнодушным взглядом, возвращая внимание на сцену Макара и Анфи. Вместо шёпота слышится шипение, слов разобрать невозможно, а вот жестикуляция… О! Кого-то явно грозят убить.

– Если что, я яму копать не буду, – устраиваюсь на подлокотнике дивана и забираю у друга бутылку. Делаю глоток, закашлявшись. Тёплое.

– Обеспечим алиби, – ржёт Фил, возвращая себе мой трофей. – Холодное в морозилке. Сам возьмёшь.

Согласно кивнув, встаю. Подкидываю дров. Переставляю блюдо с шашлыками на журнальный столик. Прихватываю несколько банок тёмного, и тоже выставляю на стол.

– Может, нарежешь овощей? – забыв, как зовут подружку Малышевой, обращаюсь обезличенно. – Парни вроде мыли.

– Начинали, – поправляет Филипп. – В тазике чистые, остальное в пакетах. Можно ещё салаты выложить. В холодосе возьми.

Девчонка молча принимает просьбу и отчаливает за островок. Слышу шум воды, который перекрывает громкий хлопок двери.

Моя бывшая с этого момента секретарша наконец-то свалила. Кеша, потирая щёку, с улыбкой разворачивается к нам.

Цепляет взглядом сестру и застывает. Макар, как по команде, затыкается, а Анфиску сносит попутным ветром. Не успеваю моргнуть, она уже щебечет с подругой.

– Это чё такое было?

– Спроси. Напомню, твоя сестра давно совершеннолетняя, а Макар наш друг.

– То есть…

Иннокентий начинает сжимать кулаки, хмуря брови, но положение спасает сигнал телефона, лежащего рядом с блюдом.

– Тебе тут сообщение, – комментирует Фил, закидывая в рот сочный кусок. – Ещё одно.

Кеша протягивает руку за своим аппаратом. Ждём. Типа нам интересно.

– Рыженькая моя соскучилась, – свайпает по экрану, показывая нам знакомую фотографию.

Внутренне напрягаюсь и, пользуясь возможностью, переключаюсь на Малышеву. Меня же отпустило? Да. Почти отпустило.

***

Спустя минут двадцать мы мчим в дождь, рассекая лужи колёсами моего авто. Выпитый глоток пива выветрился в ту же секунду, когда Кеша вернулся с улицы с поджатыми губами.

Молча переоделся и попросил отогнать тачку, чтобы он смог выехать. Тут и выяснились скупые подробности: девочке из приложения нужна помощь.

– Расскажешь? – сломав сигарету, растираю табак подушками пальцев, смотря строго перед собой. Ливень хлещет сплошной стеной и никакой возможности прибавить скорость нет.

А внутри свербит. Орёт буквально, требуя максимума.

Кеша молчит. И я не тороплю. Чувствую: если заговорит, это будет важно. Кажется, нам обоим нужно собраться.

– Помнишь девчонку из «Man*Go»? Ты с Миланой как раз приехал. А я с Никой был.

– Ну? – неопределённую эмоцию выдаю.

Помню ли? До секунд помню. И как на балконе стоял, и как губы её представлял. И как запах её мерещился.

– Хорошая она девочка. Зацепила, но как… Бл#дь… Как сестрёнка что ли. Вот Анфиска моя и Ника эта. Мелкая такая, защищать охота. Решил присмотреть, пока освоится.

Дворники работают в полную силу и в такт им барабанит моё сердце. С ума сходит от предстоящей встречи. Про повод знаю – пропала сестра девочки.

Кеша, ещё садясь в машину сказал, что она не просила, он сам решил ехать. И если бы не количество выпитого, умчал бы.

– А с Миланой что?

– Всё нормально с ней, Тох. Она знала, куда ехала. Была согласна все условия, так показательная истерика не более чем… показательная истерика. Дай-ка зарядку, – просит, попытавшись включить смартфон.

– В бардачке.

Кеша ищет провод, а я барабаню пальцами по рулю и жду возможности обогнать впереди идущую фуру. Водила виляет так, что есть сомнения в его адекватности. Не приближаюсь, но всё жду момент.

Наконец впереди показывается освещенная часть дороги, и я нажимаю поворотник, уходя влево. Тачка дёргается на мокром асфальте, и с небольшим заносом уходит в отрыв. Наше счастье, что впереди никого не было.

Синхронно выдыхаем. Жестом прошу у Кеши прикурить и затягиваюсь никотином. Редко себе позволяю это. Сейчас – необходимость.

Выдыхаю дым в приоткрытое окно и прислушиваюсь к голосу из динамика. Малышев дозвонился Нике. Успокаивает её, обещая, что скоро будет. А я вжимаю педаль в пол, наращивая обороты двигателя.

– Дома она?

– Не знаю, – психует, судя по голосу, Малышев. – Здесь поверни.

Я и сам знаю, но послушно перестраиваюсь и при въезде в город сворачиваю во двор. Матерясь, пробираюсь между припаркованных на ночь машин, сокращая расстояние.

Торможу у двух высоток и взглядом спрашиваю, куда дальше.

Глава 25. Ника.

Как же долго тянется время!

Мама успокаивается и медленно поднимается, подходя к двери квартиры и нажимая на дверной звонок.

Мы слышим переливы, но никто не открывает. Это ожидаемо, учитывая рассказанное соседкой.

– Я ж сказала, девоньки. Нет их. В полицию надо.

– Была. Они долго. Пока официальные запросы отправят, пока разрешения получат. А время идёт.

По щекам мамы снова текут слёзы. Я же сжимаю и разжимаю пальцы, гипнотизируя экран.

Не знаю, о чём буду просить, но Кен адвокат. Он явно знает хотя бы лазейки, чтобы ускорить. Я только этим себя успокаиваю. И ещё тем, что если мы вдвоём начнём рыдать, то Вике это не поможет.

Мама сама нас учила держаться и не поддаваться панике. И первой же сдалась.

Ей пишет отец. Я вижу, как бледнеет лицо и поджимаются губы. Не спрашиваю, но уверена, что папа винит во всём маму.

Маркел присылает сообщение. Интересуется новостями и перекидывает информацию, что по звонку отца к поиску уже подключился поисковый отряд. Они забрали оставленные мамой фотографии Вички и распространяют их сейчас по социальным сетям.

Мне тут же прилетает несколько оповещений, когда захожу на свою страничку.

Незнакомый номер на экране воспринимается почти как спасение. Я нажимаю зеленую трубку раньше звукового сигнала. Почему-то думаю, что это сестра нашла возможность позвонить.

Но голос мужской. Кен.

Спрашивает, что случилось, и я пересказываю коротко. Буквально сухие факты излагаю и не успеваю попросить о консультации, как он приказывает прислать ему адрес. Именно приказывает, подавляя мои возможные протесты. Но разве я откажусь? Не та ситуация.

На маминой работе тоже все переживают, как и в школе. Все ищут Вику… Все…

Если она хотела добиться внимания, то ей удалось. Мысленно я уже сто раз её придушила и сто раз обняла до хруста костей. Лишь бы живая… Лишь бы здоровая…

Потому что в сети, помимо фотографий, сыплется масса статей, что случается с молоденькими школьницами. Зачем люди шлют это тем, кто и так находится в отчаянии?

Это какая-то злость или желание усилить вину? Так её через край: не усмотрели, не заметили, не уберегли.

Добрая соседка приглашает к ней, но мы не покидаем лестничную клетку. Кажется, так не пропустим приход девочек. Вдруг именно сейчас распахнётся дверь, отрезающая лифты от холла с квартирами, и они войдут?

Вдруг?

Но время, как песок сквозь пальцы, утекает, а никого нет. Держимся на месте только потому, что я озвучила маме, что едет тот самый Кен, с которым я ходила на свидание.

Она находит для меня силы на лёгкую улыбку и снова возвращается к вспыхивающему экрану. Периодически по очереди мы делаем дозвоны на номера Вики и Сюзанны.

Начало второго ночи приносит очередное сообщение Маркела. И открывшуюся дверь.

Вздрагиваем, но опускаем плечи. Мама – от пустых ожиданий. Я, наверное, тоже.

Какой-то мужчина и Кен заполняют всё свободное пространство, но самое странное, что их уверенность и энергетика вселяют надежду. Как будто одно их появление способно решить все проблемы.

Мой знакомый (или друг?) подходит ближе и ободряюще обнимает. В нос ударяет запах табака и алкоголя, и мои глаза тут же потухают. Я физически чувствую, как затапливает разочарование и гаснут лампочки вспыхнувшей надежды.

Кажется, это отслеживает второй мужчина. Он подаётся вперед и отстраняет от меня Кена. Коротко представляется нам с мамой: «Антон». И сосредотачивается почему-то на мне.

– Рассказывай. Всё, что знаешь, рассказывай. Со всеми подробностями, именами и номерами, если есть.

Перебивая друг друга, выкладываем всё, что знаем. В основном, конечно, говорит мама, так как именно она бегала везде, разыскивая крохи информации.

– Ещё есть ссылки на соцсети, но там всё закрыто, – добавляю.

Соседка вовсе глаза таращится на новых помощников и неодобрительно качает головой. Кен собран и серьёзен, хоть и постоянно пьёт воду из бутылки, принесённой с собой.

Его друг – Антон – пугает меня своим видом. Татуировки на кистях рук придают его облику немного зловещий вид. А взгляд… он словно удерживает им и не отпускает. Я ёжусь от ощущений, и он тут же стаскивает со своих плеч куртку, накидывая на меня.

От невольного касания прошивает током. Не место и не время об этом думать, а я думаю. Всего секунду, но замечаю.

– Давайте спустимся в машину. Может, ребята что-то успеют нарыть, – предлагает Кен, и мы спешно прощаемся с доброй женщиной. Она повторяет обещание позвонить.

К сожалению, быстро добыть информацию не получается. Кен, которого на самом деле зовут Иннокентием, и Антон постоянно звонят кому-то и подгоняют. Антон ещё и сам работает в ноутбуке, извлеченном из спортивной сумки. Задаёт вопросы о Вике, о её привычках, о памятных датах. Понимаю, что пытается подобрать пароль к страничке сестры. И это настоящее чудо, когда на большом экране всплывают вкладки «Моя страница», «Новости», «Мессенджер».

Проваливаемся в переписку Вики, читая все вместе. Нам с мамой приходится сдвинуться на самый край и выглядывать на самый край. Неудобно, но предложение поехать куда-либо было отметено сразу.

– Сю Зи? – низкий голос Антона больше не пугает. Интуитивно верю, что поможет. Оба помогут.

– Она, да.

Изучаем, но ничего. Ни намёка на то, куда девочки могли пропасть. Просто болтовня об уроках, контрольных, учителях. Даже обсуждений мальчиков нет.

– Есть подозрение, что переписка подтёрта. Видите несостыковки?

Действительно, некоторые сообщения как бы начинаются из ничего. И обрываются также.

– Надо вскрывать аккаунт второй. Поторопи Макара.

Иннокентий в очередной раз берется за мобильный. Смотрит на меня через зеркало заднего вида и подмигивает.

Опять минуты. Опять ожидание.

Опять звонки: учительница, отец. Отец, дежурный следователь, Маркел. И вот долгожданный – от Макара, которого я заочно люблю всем сердцем. Диктует комбинацию, которую татуированные пальцы вбивают со скоростью пулемётной очереди.

– С конца читай.

В диалоге с Викой только слова утешения и обещания, что скоро станет легче. А вот в диалоговом окне с каким-то DEXXом есть адрес и время. И подтверждение, что Сюзанна и Вика туда выдвигаются.

– Господи, – бормочет мама.

Кен просит её телефон и сам набирает отделение полиции, передавая адрес. Мы тоже едем в этот дом, заламывая пальцы.

Приезжаем первыми.

Двухэтажное строение с выбитыми кое-где стёклами кажется нежилым и заброшенным. Но именно эта точка указана была в переписке.

– Я один схожу, – Кен выпрыгивает почти на ходу. – Дождитесь ментов.

У меня стучат зубы. Прижимаюсь лбом к кожаной обшивке сидения и начинаю считать. Один, два, три… пятьдесят… восемьдесят… сто десять…

Антон порывается уйти за другом, но его опережает появление нескольких полицейских машин. Сине-красные маячки освещают полуразрушенную стену и появившегося в чёрном дверном проёме Кена.

Драгоценные мои! Буду бесконечно благодарная вам за поддержку истории звёздочкой. Это займёт не больше пары секунд, а для меня имеет огромное значение ☀️

И, конечно, ваши комментарии. Я читаю все-все-все и отвечаю. Иногда не сразу: просто потому, что из приложения мои ответы никому не видны 💕

Глава 26. Антон.

По молчаливой договорённости с другом, в заброшку уходит он. Мы оба не чувствуем опасности и оба считаем, что малолетки просто загуляли.

Судя по рассказам матери девочек, бунтарский дух её младшей дочери даёт о себе знать: хочется внимания со стороны окружающих, собственных границ и знания, что тебя найдут и помогут.

У меня тоже был такой период самопознания. Он, правда, закончился довольно быстро. Я увлёкся спортом, а на память остались первые неумелые татуировки.

Посматриваю на сенсор и отсчитываю время. Прошло две минуты, и, если адекватно их оценить, то в темноте нужно время для поиска. Здание не кажется огромным, но с десяток квартир в нём точно есть.

А ещё подвал и крыша.

От участия в поисках меня удерживает только притихшая за спиной Ника. Я ощущаю каждый её нервный вздох и выдох, будто она касается моей кожи.

Ничего не могу с собой поделать.

Не отпустило.

Не только не отпустило, а усилило с первой же секунды нашего контакта. Я готов сожрать её, уволочь с собой и дышать её запахом. При всём накале ситуации я не перестаю хотеть девочку с россыпью веснушек. Они уютно поселились на её шее и плечах, и мысли нет-нет, а скатываются к желанию провести по ним языком.

Я себя контролирую, но обуздать не могу. Это выше всех сил и всего грёбаного самоконтроля. Как только увидел отчаяние вперемешку с надеждой в её глазах, пропал.

Утонул. Сгинул. Пошёл ко дну. И пропал без вести заодно.

Как будем выплывать? Понятия не имею.

Ника судорожно выдыхает, и я поднимаю глаза, отрывая взгляд от секундной стрелки.

– Проверю, – чтобы успокоить девочку и её мать, тянусь к дверной ручке, но появившиеся маячки спецтранспорта освещают часть двора и вернувшегося Кешу.

Друг щурится, когда свет фар направляют в его лицо. Слышны мат и грохот.

Спрыгиваю на утоптанную землю, и делаю несколько шагов к Малышеву.

Одновременно с этим кто-то опускает прожектор, освещая полностью вход в развалюху и Иннокентия. Не только его. Свет выхватывает худенькую девчонку, лежащую на его руках без движения.

– Вика! – два женских голоса сливаются в один.

Меня задевает рукав собственной куртки, накинутый на плечи Нике. Она бежит к сестре, зажимая руками рот.

Их мать оседает на колени, и мне приходится вернуться, чтобы помочь женщине.

Не знаю, что сказать. Самый главный вопрос висит в воздухе, давя возможными ответами.

Придерживаю за локоть и бормочу слова одобрения, всматриваясь в каждый, мать его, вдох и выдох. Из-за шума разобрать что-то сложно.

Вику укладывают на землю и закрывают спинами, склонившихся над ней людей. Ника бьётся в руках тучного мужика в форме, пытаясь прорваться к сестре.

Малышев, хмуря лоб, что-то показывает, постоянно оборачиваясь на дом, в котором уже скрылись приехавшие. Достаёт телефон и раздражённо сбрасывает звонок. Снова принимается давать объяснения сотрудникам полиции, пока я, в нескольких метрах от всех, успокаиваю истерику мамы Ники.

– Жива, – поймав мой немой взгляд, друг подтверждает сказанное поднятым вверх пальцем.

– Ваша дочь жива, – повторяю, чувствуя невероятное облегчение.

***

В приёмном покое пусто.

Скучающая дежурная медсестра дремлет, положив голову на локоть.

Я полирую спиной стену, не находя себе места.

Девочку с подругой увезли на осмотр. Ника и мама, естественно, отправились с ними.

Кешу тоже забрали. Друг пыхтел и пытался протестовать, но колотая рана в боку требовала врачебного вмешательства.

Как оказалось, в оборудованном подвале дома давно уже был притон для тех, кто устал от суеты. Это не моя формулировка, если что. А похожего на скелет, обтянутой кожей, подростка. Именно он всадил Малышеву нож, когда тот ворвался в вонючее помещение и потребовал показал, где Вика.

И именно он под ником DEXX переписывался с девочками, обещая, что поможет и утешит. А обиженному на белый свет ребенку только и нужна была поддержка.

Не знаю, что было с матерью, пока в карете скорой помощи их везли сюда. А Ника рыдала без остановки. Она и Кеша ехали со мной.

Друг обнимал хрупкие плечи и успокаивал, а я…

Сжимал руль до скрипа кожи и крошил собственные зубы. Если бы не рана, за руль сел бы Иннокентий, а я… Я бы мог прижать к себе и спрятать. От всех спрятать.

В короткое мгновение этой ночи пришло абсолютное понимание: эта девочка не просто проходящая в моей жизни.

– Кто с Меккер?

Зычный голос врача в зеленом костюме и забавной шапочке на затылке оглядывает пустой зал взглядом и, засунув руки в карманы, разворачивается.

Я реагирую не сразу, ведь фамилию Ники слышал всего один раз и то не очень чётко.

– Подождите, – отмираю. – я.

Док дожидается, пока я сравняюсь с ним. Изучает.

– Кем приходитесь?

– Я сопровождал их, – пытаюсь улыбнуться, но выходит криво. – Если какие-то финансовые вопросы…

Лезу в карман за телефоном, лихорадочно вспоминая, сколько с собой наличных. Не уверен, что здесь принимают карты.

– Расслабьтесь. У матери с собой полис. Девочку старшую надо домой забрать. Ей вкололи успокоительное, уснула.

Врач говорит неохотно и отрывисто, но для меня важно, что суть доносит. На уточнение деталей будет время.

– Заберу. Что с Викторией и второй? Подругой?

– Завтра точнее узнаешь у лечащего, – переходит на «ты». Но я и не против. – Забирай свою девушку и отдыхайте. Утром подъедете к лечащему врачу.

Согласно киваю, давая понять, что принял к сведению. Иду следом, пытаясь не упустить даваемые рекомендации.

– Сюда? – уточняет, прежде чем распахнуть дверь в кабинет.

Судя по обстановке, это смотровой кабинет или что-то похожее. Стол, стеклянные шкафы вдоль стен, кушетка. На кушетке, повернувшись на бок, спит Ника.

Свет приглушён, но и его хватает, чтобы рассмотреть заострившиеся черты лица, припухшие веки и ярко выделяющиеся веснушки на бледном лице.

– Она крепко спит? – примериваюсь, как лучше поступить. Взять на руки или разбудить.

– Думаю, да.

Приблизившись, просовываю руки под голову и колени, поднимая маленькую рыжую красавицу.

Прижимаю к своей груди, зарываясь носом в растрёпанные волосы. Док снисходительно усмехается, провожая. А я…

Я чувствую ускоряющийся разгон сердца и тону, сам пока не понимая, насколько глубоко.