Текст книги "Спаси меня от одиночества (СИ)"
Автор книги: Аля Драгам
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Спаси меня от одиночества
Пролог 1. Ника.
– Я дома! – кричу с порога, раскидывая кроссовки в разные стороны.
Уберу позже, а пока лечу в комнату, чтобы обнять папу, которого не видела целый месяц.
Целый месяц он был в командировке за несколько тысяч километров, и мы все по нему безумно соскучились!
– Папа, – выдыхаю, когда после короткого стука и глухого "да" влетаю в родительскую спальню. – А это... Зачем? Опять вызывают?
Мой отец редкий специалист в области настройки медицинского оборудования, поставляемого в нашу страну одной японской фирмой.
Он даже ездил к ним обучаться! А теперь сам обучает персонал в клиниках, которым повезло поставить такие аппараты.
Уголки губ тут же опускаются от разочарования: снова... Снова ужины втроём и редкие телефонные разговоры из-за разницы во времени и ненормальной занятости родителя.
– Ник...
Папа не обнимает меня в ответ, хотя я льну к нему со всей силой.
Да я же ради его приезда прогуляла целую консультацию, соврав куратору, что прихватило живот.
Вообще-то я не из врушек, но сегодня сама ситуация обязывала: папа вернулся!
Вздрагиваю от того, как тихо произносится моё имя и, наверное, понимаю всё раньше, чем озвучивается страшная правда.
Просто не верю в неё до конца и отрицательно трясу головой всё то время, пока отец заканчивает сбор вещей, застегивает "молнию" чемодана и выкатывает его в коридор.
Пока молча одевается и выходит, неслышно закрыв за собой дверь.
Тихо-тихо...
Как трус.
Только оставшись одна посреди оглушающей тишины, я сползаю на корточки и закрываю ладонями лицо, мечтая просто не просыпаться утром, чтобы этого дня не существовало. Промотать бы его...
– Ник?
Мягкий голос мамы возвращает в реальность. Конечности затекли от неудобной позы, но ч всё равно не меняю её. Боль в мышцах хотя бы немного компенсирует боль внутри.
Оказывается, предательство – это очень больно!
Смотрю снизу на маму, свою сильную маму, и понимаю, что она знает.
Конечно, знает, ведь ещё только обед, а она уже дома.
Причина, чтобы отпроситься с работы, должна быть слишком веской, и это точно не завершение папиной командировки.
Нет, мама его ждала, очень! Мы с вечера готовили его любимые блюда и натирали квартиру до блеска... Как оказалось, зря.
– Ушёл, – шепчу то, что и так очевидно.
– Я... Знаю, Ник. Знаю.
Мама присаживается рядом и гладит меня по волосам, а я всё ещё не хочу верить.
Ушёл... Просто взял и ушёл...
Чуть позже, когда мы перемещаемся с холодного пола в кухню, мама рассказывает немножко подробностей. Тех, о которых знает сама.
Папа не просто отказался от нас, он уехал в другую семью.
Не было командировок последний год, он просто не нашёл в себе смелости признаться сразу, поэтому выдумывал.
Поэтому его отъезды стали чаще и длительнее, а общение с нами...
– Вике надо сказать. Не знаю, как...
Мама проводит рукой по волосам и с тоской смотрит в окно.
Вике надо сказать, да.
Это моя младшая сестра и она обожает отца, наверное, больше всех на свете. Она похожа на него как две капли воды внешне и характером, а ещё у неё сейчас переходный возраст и несчастная первая любовь.
Мы целую неделю слушали её всхлипывания по ночам, потому что одноклассник предпочёл моей сестре другую девушку и позвал с собой на выпускной.
А теперь ещё отец...
– Пусть сам говорит, – выпаливаю зло, и тут меня прорывает.
Слёзы, которых не было, стекают по щекам и подбородку, как водопад, но я даже не делаю попытки избавиться от них. Утыкаюсь лбом в мамино плечо и плачу, плачу, плачу...
От обиды, унижения, страха, неопределённости и тоски. Тоски, которая сжимает сердце с каждым новым всхлипом.
***
Спустя 3 месяца.
Вагон размеренно покачивается, увозя нас дальше и дальше от родного города.
Вика, забравшись наверх, делает вид, что спит, но её крепко сжатые губы выдают, что она переживает ничуть не меньше.
А переживать, конечно, есть из-за чего.
Мы едем в новый город, совершенно незнакомый и далёкий от привычного нам. Почти две тысячи километров и двое суток в пути отделяют нас от начала новой жизни.
Мурманск. Раньше я о нём только слышала и пару раз видела фотографии в интернете, когда гуглила северное сияние. Теперь у меня все шансы увидеть его вживую, но этот факт ни капли не радует.
Почему именно Мурманск? Есть несколько причин, повлиявших на выбор.
Первая, конечно, работа. Мамин начальник, когда она написала заявление, долго не хотел отпускать хорошего специалиста, но к тому времени отец начал бракоразводный процесс, раздел имущества и... Короче, с половиной суммы денег за квартиру и машину мы оказались почти на улице. Подыскивали новое жилье, обитая в дачном домике маминой подруги, а потом тот самый начальник огорошил маму, что нашёл для неё отличный вариант.
Этот вариант подразумевал переезд.
Мамочка не сразу согласилась, переживая за нас с сестрой, но Вика как-то подслушала разговор и передала мне. Вместе мы убедили маму принять щедрое предложение.
Зачем было увольняться с хорошей должности? Конечно, этот вопрос мы задали первым делом, а когда узнали ответ, в один голос заявили, что готовы к переезду, ведь продолжать работать в фирме, совладельцем которой является новая пассия отца даже звучит невыносимо.
Такая вот ирония судьбы.
Они и познакомились после корпоратива, куда все семьи были приглашены парами.
Трясу головой, прогоняя воспоминания, но они всё равно лезут обратно.
И корпоратив этот, на котором я не была, но слышала о нём, и развод, и истерики Вики после того, как она узнала.
И свои дрожащие пальцы, протягивающие смартфон, чтобы предъявить электронный билет.
И крепкие объятия подруг, прибежавших проводить и обещающих всегда-всегда помнить.
И свой ищущий по перрону взгляд, когда я с опозданием поняла: не придёт.
Мой парень, с которым мы целовались уже, наверное, сотню раз, не пришёл. Ещё один предатель и трус, как и все мужчины.
"Больше никому не буду верить", – беззвучно шепчу одними губами и отворачиваюсь к окну.
Рассматриваю пролетающие мимо леса, редкие станции с толпой людей – встречающих, провожающих, продающих всё, что только можно.
На одной из остановок я купила у женщины стакан вороники.
Это какая-то типа местной ягоды и очень похожа внешне на чернику, но кислая и водянистая.
Проводница сказала, из неё варят варенье или мармелад, а сырой едят редко, но мне захотелось попробовать.
Вика отказалась, а маму будить мы не стали.
Щёлкаю однообразные пейзажи и отправляю в наш с девчонками чат, игнорируя сообщения Вани.
Он утром начал писать, придумывая разные нелепые отмазки, почему не пришёл. Но я их даже не читаю, смахивая в сторону.
Думаю, чуть позже внесу его номер в чёрный список, потому что вряд ли мы ещё увидимся.
Не знаю, как примет нас Мурманск, но жду этой встречи.
Жду, когда появится возможность покинуть надоевшее купе. Жду, когда заселимся в гостиницу и отправимся на встречу в агентом. Да-да, почти сразу после поезда нас будут ждать, чтобы показать выбранные заранее варианты квартир.
А послезавтра мне предстоит впервые появиться в новом вузе, а сестре – в школе.
Не знаю, каким образом бывший начальник мамы это провернул, но очень ему благодарна.
Ещё одна ироничная странность в копилку: дочь разрушила нашу семью, а её отец помог устроить нашу новую жизнь.
Пролог 2. Антон.
– Поздравляю! – лучший друг и по совместительству мой адвокат протягивает руку, когда мы оба поднимаемся со своих мест, дождавшись сигнала.
Жена – с этого момента бывшая – сверлит глазами, пытаясь сделать дыру насквозь, но я лишь передёргиваю плечами, скидывая липкие и неприятные ощущения.
Пять, сука, лет в браке я держал свой член в штанах и был примерным заботливым мужем.
Пять лет, сука, я считал, что у нас всё хорошо, и радовался, как мудак предстоящему пополнению семьи.
И как мудак же обтекал, читая результат первого анализа. Второго и третьего чуть позже и из разных лабораторий, чтобы наверняка.
Чтобы наверняка убедиться: ребёнок, которого носит моя супруга – не от меня, сука!
И если бы не долбанный токсикоз и не тесть, настоявший из лучших побуждений на сдаче всех анализов, так и не узнал бы.
– Выдыхай, Тоха, – Кеша бьёт по плечу и усмехается, кривя губы в ухмылке, которую посылает за мою спину.
Там бывшая благоверная, мать её, показательно рыдает, окружённая своими подружками и матерью.
Аккуратный живот, который я наглаживал каждый вечер, спрятан под широким платьем, но мне не нужно смотреть, чтобы представлять, как он выглядит.
Пять, сука, лет...
И чего ей, спрашивается, не хватало?
Дом, как принято говорить, полная чаша: цветы, наряды, подарки, ювелирка, отпуска на лучших курортах, которые Вероника сама же и выбирала.
Любил? Чёрт его знает. Сейчас ответить сложно. Наверное, любил, раз женился. Иначе бы не жгло внутри от непонимания, сука, и разочарования.
Пять гребаных лет...
– Эээ, дружище, чё-то ты совсем завис.
Кеша с видимым беспокойством осматривает меня и заламывает бровь.
Отвисаю:
– Подружек будешь клеить с таким выражением лица. Ещё преданные глаза сделай, они это любят.
– Любят, любят, – ржёт друг. – И твою мрачную рожу тоже любят. Снимай давай свой обет верности.
Кивает на кольцо, всё ещё находящееся на безымянном пальце.
Стаскиваю символ семьи и верности и не глядя швыряю на пол. Надеюсь, никто не в обиде за то, что я слегка "намусорил".
Разминаю руку и потираю место, где на коже до сих пор осталась полоска незагорелой кожи.
Пошло оно всё к...
Просто пошло оно всё!
Моя совесть чиста по отношению к бывшей, остальное – мимо.
– Отметим?
Иннокентия дважды уговаривать не надо.
Движением фокусника друг извлекает смартфон последней модели и быстро стучит по буквам виртуальной клавиатуры. Через пару секунд уже мой телефон издаёт короткий сигнал-оповещение о входящем сообщении.
– Точка сбора антимальчишника? – посмеиваюсь формулировке, выбранной Малышевым.
В наш чат уже сброшена фотка заключения суда о расторжении брака и координаты бара, в котором мы это дело собираемся обмыть.
Антимальчишнику быть!
***
– Может, ко мне?
Фил пытается подняться на ноги, но его усилий хватает только держать голову прямо. Сам я чуть лучше: встать, конечно, могу, а перемещаться в убегающем зигзагами пространстве вряд ли.
Перед глазами плывёт, в голове приятный туман, тело расслабленно и никаких, сука, мыслей. Ни-ка-ких!
Вакуум, мать его!
И он мне нравится.
Давно не чувствовал себя на своём месте настолько правильно, как сейчас.
– Портал мигает, – с умным видом почёсывая лоб заявляет Кеша.
– Какой портал? – хмыкаю, не обращая внимания на уснувшего и развалившегося Макара, самого крепкого из нашей четвёрки. – Боец не сможет.
Оцениваю шансы Мака попасть в другое измерение и громко ржу.
– Не сможет, – заплетающимся языком подтверждает наш адвокат, щёлкая пальцами. – Но надо. Мы не можем его бросить.
– Не можем, – киваю, неудачно сбивая лбом пустой графин.
Так, кивать больше не стоит, как и пить.
Отодвигаю подальше стакан с утопленным в остатках виски телефоном, и тянусь за тарелкой с нарезкой.
Бросаю в рот кусочек сыра, закусывая его оливкой. Вероника терпеть их не могла, поэтому дома они не водились.
"Отставить вспоминать", – слышу в голове голос разума. Ну или выпитого алкоголя, что сейчас одно и то же.
– Куда, говоришь, ведёт портал?
Ловлю на себе взгляд официантки и подмигиваю ей, салютуя... Да, перевёрнутой перечницей.
Это понимаю чуть позже, прочихавшись и стряхнув часть специй под стол.
***
– Планета Земля вызывает Антона!
Отмахиваюсь от надоедливого голоса, нарушившего крепкий сон.
– Изыди, – бросаю подушкой и накрываюсь пледом, прячась от бьющего в глаза света.
Подушка прилетает обратно, а следом за ней на меня плюхается тушка, способная переломить пару рёбер.
– Свали, будь добра, – гоню сестру Кеши, но от этого бульдога так просто не отделаешься.
– Я бы свалила, – слышу в голосе улыбку, но из укрытия не вылезаю, надеясь доспать, – если бы кое-кто не развалился в моей постели, как у себя дома.
Тело подбрасывает быстрее, чем обрабатываю сказанное.
И сидящая сверху тушка Афиски уже не мешает
– В смысле? – таращусь, хватаясь сначала за переносицу, затем за стакан с водой, заботливо протянутый Фиской.
– В коромысле, – довольная физиономия бесит. – Тебя по-другому не разбудишь, а мне помощь нужна.
Обречённо вздыхаю, осматриваясь уже более осознанно: гостевая спальня, на соседнем диване храпит Макар.
– Почему я?
С завистью смотрю на друга, который даже не шелохнулся от нашего не очень-то тихого разговора.
– Тебя проще всех разбудить оказалось, – вздыхают, отбирая пустую посуду. – Я честно пыталась достучаться до Фила, но его пушками не разбудишь.
Заторможенно киваю, потирая гудящие виски.
– Принял. Анфис, а мы тут как оказались?
Кешина сестра прыскает в кулачок и закатывает глаза, давая понять, что ей очень весело. Ей – может быть, а вот мне не особо.
– Тебе с самого начала или только финалочку?
– Суть, Анфис. И покороче, – давлю стон из-за лопающихся от напряжения висков. Каждое движение или слово отдаётся болью.
– Тогда слушай...
Покороче у Малышевой не получается, она подробно и с личными комментариями в красках рассказывает о том, что моё подсознание предпочло выключить.
Итак, если верить Анфисе, позвонил ей Фил, чтобы она приехала и забрала брата.
Сам Филипп к моменту приезда Фисы с сосредоточенным видом пытался перелезть через спинку дивана соседнего столика, утверждая, что там находится необходимое нам портальное окно.
Убедив окружающих в том, что мы перешли на сторону зла, Фил благородно рвался нас спасти.
Кеша в это время смешивал в графине зелье, дарующее свободу, а я, размахивая уже пустой перечницей, требовал ускориться.
– Макар оказался самым послушным, – заканчивает Анфиса монолог, а я, покачнувшись, прислоняюсь к стене.
– Пи#дец.
– Да ла-а-адно. Подумаешь, погуляли. А что отмечали?
– Развод, – отвечаю на автомате. – Фис...
Никто не снимал. Вы когда портал нашли, почти никого не было. А кто оставался, упился примерно также. Вы ж всех угощали.
Голова начинает гудеть ещё сильнее и, кажется, мне даже становится стыдно. По крайней мере, уши горят.
– Поздравляю! – острый кулачок ударяет в район солнечного сплетения, нарушая еле восстановленную координацию. – Но ты мне теперь должен!
– Должен, отдам. Чего хочешь-то?
Сам же, кряхтя как дед, плетусь в пищеблок в поисках холодной жидкости.
– Кешин смартфон.
Рискуя свалиться, поворачиваю голову и приподнимаю бровь.
– Зачем?
– Надо! Я кое-что добавлю, могу даже при тебе. Одно ма-а-аленькое приложение.
Глава 1. Ника.
– Волнуешься?
Диана, моя подруга из родного города, по видеосвязи наблюдает за сборами в институт.
У них пары начинаются в обед, а мне надо выходить через полчаса, чтобы не опоздать. А ещё по плану забежать в деканат, найти расписание и аудиторию.
В свой первый и единственный визит в вуз я успела только запомнить расположение нужной мне кафедры и информационного стенда. Мы очень торопились с мамой в школу к Вике, поэтому сегодня меня ждёт очень непростой день.
– А ты как думаешь? – подкрашиваю ресницы, убирая ватной палочкой след со случайно задетой щеки. – Всё новое, чужое, незнакомое.
– Страшно? – помолчав, Ди строит виноватую моську, вызывая у меня улыбку.
– Очень, – завершаю макияж блеском для губ и начинаю выбирать одежду.
Вообще-то я с вечера приготовила несколько комплектов, так и не остановившись на одном.
– Юбку, – комментирует подруга. – Сама говорила, что у вас там много мальчиков учится.
– Брюки, – решаю, посмотрев в окно. – Ветер сильный. А на мальчиков я не собираюсь смотреть. Я же туда учиться иду. И потом, Диан, мне работу искать надо. Некогда…
Про Ивана обе молчим. Ди наверняка есть, что мне сказать, но я просила девчонок не начинать разговор до тех пор, пока я сама не буду к нему готова.
Он звонит и пишет, а я малодушно сбрасываю звонки и игнорирую сообщения. Его поступок, когда не пришёл попрощаться, больно ударил по моему сердечку. Как и поступок отца: тихо, исподтишка… Как подлец!
Хоть мама и запретила его так называть, объясняя, что каждый человек имеет право ошибаться, принимать решение и многое-многое, что я лично понимать отказываюсь!
Он мог бы прямо сказать, а не убегать. Мне всё-таки не десять лет, и я уже всё понимаю. А вот сестра, кажется, ждёт, когда он одумается и заберёт нас обратно. Только и дураку понятно – не будет такого. Он же квартиру продал, нас сюда из-за него отправили…
– Эй, Никуш, ты чего? Не расстраивайся! Найдёшь работу, и мальчика найдёшь со временем. Слышишь?
Ди пытается утешить, приблизив лицо к камере, отчего её нос становится большим и приплюснутым. Прыскаю от смеха и понимаю, что меня понемногу начинает отпускать.
– Ага, – успокоившись, отворачиваю экран в сторону и начинаю одеваться. – Учёба и работа. А мальчики, а мальчики потом.
Напеваю уже на мотив известной песенки из какого-то советского фильма. Мама любит их пересматривать и часто зовёт нас составить ей компанию.
– Вот так мне лучше нравится! Давай! Держим за тебя кулачки. Вечером отзвонись, мы со Светкой будем ждать.
Обещаю непременно отчитаться и бегу в нашу новенькую уютную кухню, чтобы выпить чашку остывшего какао.
Она, то есть кухня, конечно, в разы меньше той, что была в Воронеже, но зато вся сделана в нежных мятных тонах, а за окном у нас целый парк, в котором, наверное, водятся белки. До парка мы ещё не добрались, все дни разбирая вещи, доставленные транспортной компанией, и обустраиваясь. Потом занимались документами, покупкой формы для Вики, готовкой впрок и знакомством с соседями.
Они сами к нам пришли, когда увидели, что мы коробки и пакеты таскаем. Даже помогли немного. Такие отзывчивые женщины, очень доброжелательные, хотя Вике и не понравились. Она, фыркнув, заявила, что им лишь бы нос сунуть в чужую жизнь, но надо быть справедливой: нас никто ни о чём не спрашивал, а мама особо не рассказывала. Сообщила только, что переезд из-за работы.
На самом деле Вика тоже не считает соседок прилипалами, просто она сейчас на весь мир злится. И на новых учителей, и на новых одноклассников, и на новую комнату, которая у нас одна на двоих, как в детстве.
В Воронеже, когда мы подросли, родители перебрались из спальни в гостиную, а нас разделили, чтобы у каждой было личное пространство. Здесь же мама снова в гостиной, а мы делим спальню напополам, потому что вариантов других нет.
Но комната у нас свободная, есть даже кладовка, которую мы приспособили под гардероб, что очень удобно и экономит место!
Туда как раз убираю вешалку с юбкой и блузкой, окончательно определившись со своим нарядом. Чёрные обтягивающие брючки и объёмная вязаная туника с ассиметричным смотрятся стильно и неброско.
Ещё бы ремешок, но он затерялся где-то в неразобранном, а времени на поиски у меня нет.
Большими глотками выпиваю какао, прикидывая, успею или нет перевернуть коробку с мелочью. Та часть меня, которая отвечает за пунктуальность, побеждает.
Быстро обуваю ботинки и хватаю сумку со сложенными накануне новенькими тетрадями, и выбегаю, захлопнув дверь.
И только у подъезда вспоминаю, что ключи остались валяться на полочке под зеркалом. Замок-то в новой двери автоматический…
Глава 2. Ника.
– Чёрт! – бубню, с тоской посматривая на тёмные окна.
Хорошо, что свет не забыла выключить. Мы, конечно, не в режиме жесточайшей экономии, но лишние траты точно себе позволить не можем.
Выплаченных папой алиментов хватило на покупку необходимой мебели в нашу комнату: две тахты и два стола для занятий. Столы мы с Викой собирали сами, вооружившись одолженным у одной из соседок шуруповёртом.
Мы и раньше помогали папе, когда ему приходилось что-то крутить и приколачивать, поэтому справились быстро и без особых травм. Пара царапин не в счёт.
На следующую выплату мама пообещала сестре новый смартфон, а потом всё. Вике исполнится восемнадцать и финансирование родителя прекратится, если он сам не захочет. А он вряд ли захочет, я думаю.
Прошло столько времени, и он ни разу не позвонил ни мне, ни младшей дочке. Я бы не стала разговаривать, а Вика всё ждёт и ждёт. Верит в него, глупышка.
Взглянув ещё раз и обругав себя за забывчивость, прибавляю скорость, чтобы спеть на автобус, который довезет меня до института.
В принципе, я могла бы прогуляться пешком, так как погода хорошая, но очень боюсь заблудиться в корпусе. Входить же в аудиторию после начала пары дурной тон, когда появляешься впервые.
Не теряю времени, в общем. Запрыгиваю в подъехавший автобус, не проверив номер. К счастью, все они проезжают мимо нужного мне адреса.
Выхожу, завидев современное здание светлого бежевого цвета.
Много больших окон и интересный дизайн с выступами выделяет его среди других домов.
Парковка заставлена машинами разных цветов и размеров, и приходится пробираться между ними, чтобы сократить путь.
Когда добираюсь до главного входа, дыхание становится сбитым. Я вообще не очень спортивный человек, а бег с препятствиями совершенно не моя тема, поэтому трачу драгоценные минуты на то, чтобы привести себя в порядок, используя вместо зеркала фронтальную камеру смартфона.
Убедившись, что тушь не посыпалась и не размазалась, губы блестят, а волосы собраны в аккуратный хвост, спокойным уже шагом направляюсь в святая святых здешних студентов.
Они на меня на улице начали коситься, а внутри смотрят ещё пристальнее.
Я знаю, что именно привлекает внимание: цвет моих волос. Дело в том, что я рыжая. Не просто рыжая, а огненно-рыжая, как бы ни пыталась приглушить цвет. За него я должна благодарить прабабушку по маминой линии, она тоже горела, как факел, и гордилась веснушками. Я их терпеть ненавижу и всячески пытаюсь вывести.
Ладно бы на лице, можно было бы стерпеть. Но они у меня везде. По всему телу эти пятнышки, доставляющие в детском саду много огорчений.
В школе никому не было дела, а в старших классах рядом был Ваня, который одними только нахмуренными бровями прогонял любителей поиздеваться.
Но здесь Вани нет. И я представить не могу, как мои сокурсники отнесутся к такой вот мне…
Девушки уже смотрят недружелюбно, ещё и демонстративно обнимают своих парней, с которыми стоят парочками. Будто мне есть до них дело!
Задрав подбородок, следую в деканат. Там подписываю какие-то приложения и оформляю пропуск. Удивившись, интересуюсь, почему свободно попала сюда, на что мне дают гениальный ответ: «Не успели поставить арку».
Смешно, конечно, но в Воронеже за такое бы ректор уже соединял сову с глобусом, разнося попутно всех присутствующих. А здесь вон шутят.
Зато любезная девушка-секретарь распечатывает мне вместе с памяткой и расписание, а ещё снабжает короткими комментариями по каждой дисциплине.
Так я узнаю о совмещенных парах у всего потока, о тех преподавателях, которые не терпят опоздунов и неготовых студентов, о тех, кто спокойно может проставить «автомат», если видит, что слушатель готов и знает, и о том, что в моей группе всего две девочки.
Две, включая меня.
А вторая девочка… дочка ректора этого вуза.
– Удачи тебе, – лучезарно улыбаются на прощание, а мне чудится во фразе «сочувствую тебе».
– Спасибо. И вам, – вежливо салютую сложенными в файл бумагами и ду искать нужный мне кабинет на третьем этаже.
Начиная со второго каждый коридор устлан красными ковровыми дорожками. Сами коридоры достаточно узкие, а двери аудиторий или классов расположены напротив друг друга. Компактно и даже уютно, если честно.
Я ожидала пафосных картин и диванов, но и намёка на это нет. Зато по стенам много обучающих и информационных плакатов висит.
Обещаю себе их изучить, пробегаясь по нумерации. Здесь тоже предельно понятно: чётные с одной стороны, нечётные с другой.
Около нужной мне двери никого нет, но изнутри слышен шум и громкий женский голос, перебиваемый дружным мужским гоготом.
Становится не по себе. Робко вжимаю голову в плечи и, задержав дыхание, как перед прыжком, вхожу.
ОГРОМНОЕ СПАСИБО ЗА ПОДДЕРЖКУ!
ПОМНИТЕ, ЧТО МЫ С МУЗИКОМ ОЧЕНЬ ЖДЁМ ВАШИ КОММЕНТАРИИ. НЕ СТЕСНЯЙТЕСЬ :)
КТО БЫВАЛ В МУРМАНСКЕ ИЛИ ЖИВЁТ В ЭТОМ ПРЕКРАСНОМ ГОРОДЕ, ОТЗОВИТЕСЬ
