Текст книги "Полюби меня до завтра (СИ)"
Автор книги: Альма Либрем
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
Глава двадцать вторая
– Это было кошмарно, – искренне выдохнула я, устало падая в свое рабочее кресло. – Я никогда в жизни не испытывала такого унижения. Я убью Вась-Вася! Вот, Жень, честное слово, я убью Вась-Вася! Это ж надо было такую хрень придумать!
– Может быть, он не рассчитывал на такой шок-контент, – Женя устало потер виски. – У меня голова раскалывается от этой тетушки Варвары. Выпить бы…
– Дома не выпьешь, – вздохнула я. – Дома твоя мама. И если ты придешь после того, как сделаешь хоть глоток алкоголя, она тебя распнет.
– "Женечка, ты становишься алкоголиком, как и твой отец!" – наследуя голос матери, кивнул Женя. – А то, думаешь, я не знаю, какой нас ждет допрос, если вдруг мама поймет, что я что-то выпил? Или что у нас что-то не так?
Я кивнула.
– Ещё и тетушка Варвара эта… С ума сойти можно, – я не смогла сдержать тяжелый вздох. – Если честно, я скучаю по тем временам, когда ещё никто ничего не знал об этом блоге… Который ты так и не прочитал.
Женя скривился.
– Нечего мне там читать, – мрачно произнес он. – Не хочу узнавать о том, как ты меня ненавидишь!
– Я тебя не ненавижу…
– Ты ж его ещё пишешь, да?
Я кивнула. Блог я в самом деле вела, потому что считала это возможной отличностью неплохо подзаработать денег и не лишиться отличного варианта заработка, к тому же, если у нас с Женей ничего так и не наладится, то надо же мне будет на что-то жить. Но я всё равно злилась, что Антонов даже не попытался нормально со мной поговорить, а все так же упорно обижался на то, на что вообще не надо было дуться.
– Пишу, – промолвила я наконец-то, решив, что кивка было недостаточно. – А ты хотел бы, чтобы я его бросила?
– Предлагаешь решить за тебя?
– Нет, – возразила я. – Но ведь ты не сказал мне, что "если ты перестанешь туда писать, то всё будет хорошо, а мы с тобой нарожаем десяток детей", правда?
– Я не хочу десятка детей.
– От меня?
– Нет, – скривился Женя. – Я в принципе не хочу десятка детей. Двоих-троих нам бы с головой хватило, я считаю. И какого-нибудь кота.
Я удивленно взглянула на него. Непривычно было думать, что Женя в самом деле размышлял о каких-то там детях, а уж тем более о наших общих детях. Мне всегда казалось, что он достаточно безалаберно относился к этому вопросу, а ни о чем серьезном вообще не думал.
– Ты любишь котов? – спросила вместо того, чтобы заговорить о чем-нибудь более важном. – Вот уж не думала, что это о тебе, Антонов.
– Мама терпеть не может котов, потому завести я никогда котенка не мог, – вздохнул Женя. – Я ещё пытался таскать со свалки котят, но мама их грозилась вместе со мной вышвырнуть на свалку или отправить вместе со мной на балет. Короче, у нас с ней точно не складывалось с увлечениями. С десяти до двадцати трех я ежедневно выгуливал собаку, которую, собственно говоря, терпеть не мог.
– А сейчас она живет у нас дома, разложила там свои сумки-баулы и обосновалась достаточно прочно, чтобы оттуда не уйти, – отметила я.
– Да, – скривился Женя. – И, как ты верно подметила, убедить мою маму в том, что в её помощи никто не нуждается, довольно сложно.
– Властная женщина.
– И не говори. Властнее некуда.
Я закрыла глаза, всё ещё пытаясь сконцентрироваться на собственных мыслях. Головная боль потихоньку отступала, но ещё один вечер в условиях бесконечного притворства я бы не выдержала. И так с ужасом думала о том, что сейчас опять придется быть кем-то, кем я на самом деле я не являюсь.
– Знаешь, – прошептала я, – я иногда жалею, что вообще завела этот блог. Вроде бы, вот она, популярность, вот они, деньги, можно жить да радоваться, а его появление так легко разломало мою спокойную жизнь. Ведь если бы не "Жертва служебного романа", то мы б и не поссорились с тобой, правда? Так и продолжили бы жить вместе по инерции, вместе работать…
Я открыла глаза и оглянулась, чтобы убедиться, что Женя всё ещё слушает мои сбивчивые признания. Он действительно никуда не исчез, сидел рядом и серьезно смотрел на меня, явно рассчитывая услышать ещё кое-какие подробности. Наверное, хотел послушать, как на самом деле я ненавижу блог, который сделал меня популярной и нам двоим разбил сердце?
– Да, – кивнул Женя. – Потом Вась-Вась предложил бы подсыпать чего-то в наши отношения, и мы б, наверное, даже жениться пошли без особого сопротивления. А почему нет? Так привыкли друг к другу…
– Просто привыкли?
Он вздохнул, подался вперед и взял меня за руку.
– Нет, Маш, – промолвил мужчина. – Не просто привыкли. Мне вообще кажется, что у нас не "просто".
Я улыбнулась.
– Слушай, а я правда тебе нравилась все эти три года? Ну, что ты говорил… Ты это не придумал? Серьезно сказал?
И взглянула на него, надеясь, что ответ сейчас не разобьет мне сердце.
– Конечно, серьезно, – недолго думая, ответил Антонов. – Или ты считаешь, что взрослый мужчина будет менять аромат своего парфюма, оттенки гардероба и стрижку только для того, чтобы бесить свою коллегу? Блин, Маша… Ты такой ещё ребенок в душе, честное слово.
– И ничего я не ребенок! – надулась моментально я. – Мне скоро двадцать четыре года исполнится. И я мыслю гораздо взрослее своих родителей.
– Это даже не обсуждается, Мари.
– И ты тоже ведешь себя как ребенок, – выпалила я прежде, чем успела прикусить язык и решила, что не надо бередить прошлое. – Потому что, Женя, ты до сих пор обижаешься на меня за этот блог, а так и не прочел, что я там писала дальше.
Антонов закатил глаза.
– Ты могла б писать там всё, что хотела, только сказать мне об этом надо было. Прямо. В лицо. Просто сказать.
– Зачем?
– Может быть, затем, что трудно доверять человеку, который под поддельным именем всему интернету выдает подробности вашей личной жизни?
– Да нет там ничего такого!
Женя всё так же серьезно смотрел на меня, как будто никак не мог понять – что мне вообще должно было в голову стукнуть, чтобы связаться с таким ненадежным делом, как блогинг.
Я предпочла бы надуться в ответ и не сказать ему ни слова, но вспомнила вдруг, как он предложил мне к нему переехать. Мужчина, который, я думала, меня ненавидит, на дух не переваривает, мог бы – убил бы. Просто протянул запасные ключи от своей квартиры. В прямом эфире. И сказал, что хочет, чтобы я к нему перебралась.
Если б не Женя, наверное, я бы эти два месяца прожила в своей конуре, молясь, чтобы никто не попытался взломать дверь, которая и так вечно открыта. Прыгала бы на одной ноге, визжа, потому что вода из-под крана ледяная, а надо же как-то принять душ. А потом добиралась бы до работы на троллейбусе и гарантированно простыла бы где-нибудь.
Может, и куда серьезнее, чем в прошлом году. В прошлом году хотя бы не отключили отопление, а в этом явно были бы серьезные проблемы.
– Мне кажется, – вздохнула я наконец-то, – мы оба неправы. Но я боялась, что всё рухнет, как только я скажу тебе о том, что что-то там пишу. Какую-то фигню вроде блога. Ещё и о нашей с тобой жизни.
– Тогда почему ты не отказалась, когда пришлось на интервью идти?
Я вздохнула. Оглянулась, проверяя, нет ли никого в офисе, но было уже поздно и все давно ушли домой. Что ж, можно было наслаждаться спокойствием и разговаривать. Хоть здесь… Даже Саша сегодня умчался до того, как мы вернулись со сьемок. А жаль, было бы что рассказать ему о произошедшем, например, о сумасшедшей тетушке Варваре, пытавшейся веником вернуть нам с Женей утраченные чувства.
Или не утраченные. Потому что сейчас я сидела, смотрела на него и понимала, что в моей душе ещё ничего толком не погасло. И я всё ещё испытываю к Антонову нечто куда более глубокое, чем просто благодарность за то, что у меня теперь есть крыша над головой.
– Признаться я тебе боялась, – выдохнула я, решив, что сегодня буду говорить правду и только правду. – А подумала, что если откажусь от интервью, нас просто уволят. Ну, у меня останется блог, в котором я поведаю новую порцию откровений, и у меня будет такой доход. А ты куда пойдешь? Конечно, не останешься без работы, но сначала придется тяжело.
– Это тебе не к кому обратиться было бы за помощью, у тебя все родительские деньги уходят коровам на прокорм, – отметил Женя. – А мне-то было…
– Ты же не хочешь терять самостоятельность. А твоя мама с легкостью отобрала бы её обратно. И ты бы в тридцать лет вновь выгуливал нелюбимую собаку, проклинал бы тот день, что со мной связался и мысленно представлял бы себе, как поджигаешь дом Вась-Вася.
– Сто седьмую.
– Да, или сто седьмую.
– Так ты пошла на это для того, чтобы нас не поперли с работы? – Женя подался вперед. – Серьезно? Слушай… Даже неожиданно как-то.
– А ты зачем этот цирк с ключами устроил?
– Да ты бы иначе не приняла мою помощь, – вполне резонно отметил он. – Ты бы сказала, что ни в чем таком не нуждаешься, что пошел я к чертям собачьим, да и вообще, что тебе надо, извращенец?
– Вполне может быть, – кивнула я.
На самом деле, странно было осознавать, что я действительно нагрубила бы Жене в ответ на его предложение о помощи, но… Да. Тогда я совершенно ему не доверяла и не собиралась даже сдвигаться с места, чтобы внести какие-то коррективы в эту ситуацию.
Как мы не поубивали-то друг друга за эти годы совместной работы?
– А я был у тебя в квартире, – продолжил Женя, – и я видел этот кошмарный ужас. Мне бы не хотелось, чтобы ты, хорошая, нормальная девушка, оставалась в таком отстойнике. Вот правда. Это было бы отвратительно с моей стороны. И я б не чувствовал себя адекватным человеком.
– Спасибо, – вздохнула я. – Если б не ты, я б, наверное, из своей дыры никогда в жизни не выбралась бы. Моё семейство способно поглотить любые заработки, даже если б я очень старалась выкроить что-нибудь для себя, всё равно в конце концов бы сдавалась и оплачивала мамины долги. Это же… Мама всё-таки. А теперь, когда вроде как я живу независимо от них и всё сделала сама, мне кажется, и в ней проснулось немного самостоятельности.
– Да, – кивнул Женя. – Слушай… Иди сюда.
Он протянул ко мне руки, и я, поддавшись собственным чувствам, встала и позволила усадить себя к нему на колени, обняла за шею и склонилась, чтобы поцеловать, но не успела прикоснуться к его губам – меня сбила противная мелодия телефона.
Женя скривился, но к мобильному всё-таки потянулся. Взял трубку и холодно промолвил:
– Да, мам… Срочно? Зачем срочно?
Алевтина Петровна что-то ответила. Слов я не разобрала, но, судя по тону, настроена она была предельно радикально и никаких отказов от собственного сына не принимала. Женя закатил глаза, скривился так, как будто ему только что предложили по меньшей мере убить человека, и язвительно уточнил:
– Мама, ты понимаешь, что мне уже тридцать? И у меня могут быть свои планы?
– Я чувствую, – теперь уже громкий голос Алевтины Петровны донесся даже до меня, – что у тебя там что-то неладное! Что-то с Машенькой? Ты ей изменяешь?!
Мы переглянулись.
– Твоя работа заканчивается в шесть! Уже девять!
– Ты не сказал ей про "Хит сезона"? – шепотом поинтересовалась у Жени я. – Серьезно?
– Серьезно! – отозвался он, отложив трубку в сторону. – Потому что она бы меня задолбала тем, что я неправильно говорю и выгляжу в кадре!
– Но она же твоя мама…
– Женечка?! Ты не ответил! Ты изменяешь Машеньке? Этой хорошей девочке, которая, между прочим, себя для тебя берегла!..
Я скривилась. Вообще-то, то, что Женя был моим первым сексуальным опытом, ничего не значит. Просто так вышло. Я не против, конечно, и он оказался первым мужчиной, который всерьез меня заинтересовал, но можно ж не орать по телефону.
– Маша тоже тут, – закатив глаза, ответил Женя. – И нет, мама, мы не на свингер-пати. Мы просто задержались немного на работе, – он погладил меня по спине, как будто успокаивая. – И не истери, пожалуйста. Мы собирались…
– Немедленно возвращайтесь домой, – воскликнула Алевтина Петровна. – Сию же секунду! Я для вас подготовила кое-что важное, и не надо тут рассказывать, что работа для вас важнее всего на свете. Так нормальные люди не делают! Жду!
И бросила трубку, не позволив собственному сыну не то что отказать, даже пять копеек своих вставить.
Я вздохнула.
– Да, – промолвила я, – твоя мама в самом деле тиран. Она меня периодически поражает своими способностями манипулировать другими людьми.
– Поверь, – скривился Женя, – меня она тоже поражает. Вот прямо на регулярной основе. Я уже даже удивляться устал тому, как у неё в жизни всё устроено. Проигнорируем?
Я боязливо покосилась на его смартфон.
– Ты же понимаешь, что это добром не закончится? Может, лучше пойдем?
– Да, – вздохнул Антонов. – Ты права. Лучше пойдем. Но… Не знаю, мне как-то в самом деле удивительно опять, спустя столько времени, идти у неё на поводу!
– Пойди на поводу у меня, – протянула я. – Прочитай мой блог?
– Маша…
– Не хочешь – тогда пойдем к маме.
Я неохотно слезла с его колен и, нахмурившись, отправилась к стойке с одеждой. Даже не дала помочь мне надеть пальто, решив таким образом выразить свой протест и доказать Жене, что он несправедливо так со мной поступает.
Антонов закатил глаза, как всегда делал, когда его что-то не устраивало в моем поведении, но решил всё-таки не спорить. Вместо этого тоже оделся, открыл передо мной дверь, позволяя пройти первой, и уверенно направился к выходу из офиса.
Молчание в салоне автомобиля в этот раз было не гробовым, а вполне себе приятным. Мы наслаждались компанией друг друга, и, если честно, я чувствовала странное единение с Женей. Мы были как будто одним целым, даже если это одно целое не до конца помирилось и не знало, чего хочет друг от друга.
И я подумала – ну его к монахам, может, этот блог? Не хочет читать, пусть не читает. Главное, что мы больше ругаться не будем, а всё остальное как-нибудь потом приложится.
Он ведь не хочет, чтобы я всё бросала, правда? Просто не желает, чтобы его заставляли во всё это влезать. И я давно уже не называю его "жертва-2", между прочим, хотя по имени – всё ещё очень редко, а то не хотелось бы делать нас настолько популярными. И так все знают, кто он, тот самый мой мужчина.
Из автомобиля на улицу я вышла воодушевленной. Конечно, мы не бежали к подъезду, взявшись за руки, как юные влюбленные идиоты, но больше не грызлись, а улыбались друг другу. И в подъезде, внутри, тоже улыбались.
Наверное, наше настроение нисколечко не переменилось бы и в рамках квартиры, если б только Женя, открыв дверь, вдруг не замер на пороге и протянул:
– Слушай, а знакомый ведь запах.
– Знакомый, – подтвердила я. – Очень.
В доме пахло… Нет, не так. В доме воняло травами тетушки Варвары.
Глава двадцать третья
– Ну наконец-то! – радостное восклицание Алевтины Петровны было до такой степени позитивным, что я б даже позволила себе расслабиться, если б не жуткая вонь, распространявшаяся по всей Жениной квартире. – Наконец-то вы пришли! И хорошо, что вместе! А то я уж такого было надумала!
Женя осторожно втолкнул меня в квартиру, вошел сам и прикрыл за собой дверь. Вопреки привычке, поворачивать сразу защелку, а тем более закрывать на ключ не стал.
Он явно заподозрил, что дело неладное.
– Заподозрила? – настороженно поинтересовался он. – Мама, а ты ничего не хочешь мне объяснить случайно? Например, рассказать о том, что за бред происходит в моем доме? Чем тут так воняет?
Алевтина Петровна скрестила руки на груди.
– Не воняет, а пахнет. Целебными травами.
– Мама, что эти целебные травы делают в моей квартире?
– Они очищают её карму, – тоном, не знающим возражений, заявила женщина. – И я напоминаю тебе, сынок, что ты должен ценить ту помощь, которую я тебе оказываю!
Судя по выражению лица, оценка помощи была далеко не так высока, как хотелось бы маме Жени. И я, если честно, была готова с ним согласиться.
Нет ничего хуже, чем попытка навязать свои идеалы и какие-то взгляды на жизнь. Мы с Женей были самостоятельными взрослыми людьми и уж точно не нуждались в том, чтобы нас перевоспитывали, ещё и с задействованием трав от тетушки Варвары.
– Сегодня, – патетично заявила Алевтина Петровна, – наконец-то дошла до нас запись! Я давно подозревала, что у вас что-то не то…
– Мама…
– И главное, что вызвало у меня подозрения, – продолжила она загробным голосом, – это совершенное отсутствие у вас интимного контакта на протяжении полутора недель!
Женя направил на неё полный укора взгляд.
– Ты издеваешься, да?
– Ты – молодой мужчина, Евгений. Если тебе не хочется этого как минимум три, а лучше пять, а ещё лучше семь раз в неделю…
– Слушай, – не выдержал он, – молодому мужчине может и хочется, но не тогда, когда в соседней комнате спит его не слишком молодая мама, которая даже дверь в спальню закрыть не дает, потому что боится, что сыночек задохнется! А если, боже упаси, откроет окно, то его же обязательно продует! Ты что, думаешь, что в такой атмосфере мы были на что-то способны?
Алевтина Петровна вздохнула.
– Евгений, – промолвила она, – я всегда знала, что у тебя хорошо подвешен язык. Но дело не во мне. Дело в том, что на эту квартиру наложена порча.
Я кашлянула.
Нет, извините, но в моей жизни в последние сутки стало слишком много экстрасенсорного. До полного букета не хватает только, чтобы мне прислали какого-нибудь очень целебного и одновременно очень кредитного молочка. Тогда я буду просто песни петь от невероятного, постигшего меня счастья!
Но вмешиваться в разговор сына и матери я не посмела. Понимала, что вряд ли Женя будет очень благодарен за то, что я нахамлю Алевтине Петровне.
А говорить спокойно я, гонимая сильнейшей головной болью, сейчас точно не была способна. Слишком много всего произошло.
– И что, мама? Каков из этого ты делаешь вывод? – раздраженно поинтересовался Женя. – Ты попыталась священными травами выкурить эту порчу из моей квартиры, но поняла, что это бесцельная трата времени, потому предлагаешь мне переехать к тебе и выгуливать собаку на регулярной основе? Или скажешь, чтобы мы с Машей занимались этим вдвоем, прерываясь на какой-нибудь интим за кустом?
– Женя!
– Ах, прости, ну да! Это только в летний период, и надо следить, чтобы случайно куда не надо не заползли муравьи!
– Евгений! – Алевтина Петровна топнула ногой. – Я рассматривала вариант с переездом. Но одна чудесная женщина за совершенно умеренную плату предложила мне полное очищение этого дома ото всей темной энергетики, которая только могла тут накопиться!
Я кашлянула. Мне казалось, что Алевтина Петровна была куда более разумной женщиной, хотя Женя неоднократно упоминал о её увлечении всякими экстрасенсорными штуками.
– Простите, – подала наконец-то голос я, – но мы с Женей не верим в мистику. И ни в каких услугах очищающих дома женщин – будь то экстрасенс или клининг, – не нуждаемся.
– Она не экстрасенс! – Алевтина Петровна надулась. – Она целительница! Способна излечить от любой хвори и снять любую порчу. Вы почувствуете себя так, словно заново родились на свет!
– Надеюсь, – проворчал Женя, – в более адекватном семействе.
– Эта женщина, – продолжила Алевтина Петровна, – обязательно поможет вам и вдохнет в вас жизнь… Только позвольте ей это сделать, и она призовет духов вам на помощь.
– Мама, – Женя попытался быть серьезным, – я уже говорил тебе, что увлечение всей этой мистикой может не довести до добра. Может быть, стоит…
Он не успел закончить фразу.
– Они могут не верить в высшие силы! – воскликнули откуда-то из гостиной. – Но они не могут не верить в мой целебный танец и в духов, которые следуют за мною!
– Погодите-ка, – насторожилась я, ступая вперед и заглядывая в комнату. – Тетушка Варвара?! А вы-то что здесь делаете?
Экстрасенс, облаченная во всё тот же наряд, что и во время посещения нашей скромной студии, стояла в самом центре комнаты, босиком, на нашем ковре.
Это на ковре сказывалось положительно. А вот то, что по его краям были безо всяких подсвечников расставлены зажженные широкие свечи, и на светлый ворс капал воск, точно не могло порадовать.
Особенно учитывая этого самого ковра стоимость.
Но, собственно говоря, это поразило меня не так сильно. А вот петух – крупный такой экземпляр с очень красивым цветастым хвостом, – впечатлил, да ещё как.
– Кукареку! – гордо поприветствовал он нас с Женей. – Ко-ко-ко?
– Зерна нет, – на автомате отозвался Антонов, очевидно, проводивший в детстве лето в деревне, где разговор с курами был вполне нормальным явлением для мальчишек и девчонок – в качестве игры, разумеется. Я и сама, когда была маленькая, общалась с родительской собакой и с бабушкиными утками-гусями-курами.
Но очарование деревни хорошо в деревне. Не на дорогом ковре и не в виде живого петуха, разгуливающего по квартире!
– Что здесь делает эта птица?! – возмущенно воскликнул Женя.
– Собирает темную энергию, – вместо тетушки Варвары сообщила Алевтина Петровна. – Я сначала сомневалась, но этот петух столь воспитан…
Я оглянулась. Следы воспитанности петуха уже красовались на паркете. Оттуда их, конечно, можно было убрать без особых последствий, но никакого восторга от перспективы мытья полов после петушиной прогулки я, скажу прямо, не испытала.
– Тетушка Варвара, – проворковала тем временем сама экстрасенс, – сейчас сама всё расскажет… Алевтина Петровна, дорогуша, может быть, вы побудете на кухне?
– Нет, – мотнула головой женщина. – Разве я не имею права поприсутствовать?
– Ну да, за те-то четыреста долларов, что тетушка Варвара просит за сеанс, ты не хочешь пропустить ни минуты торжественного действа! – фыркнул Женя.
– Не паясничай! Это малая цена за спасение ваших душ!
Антонов скривился.
– Не зря папа говорил, что ты ненормальная, мам. Ты могла хотя бы поинтересоваться…
– Цыц! – тетушка Варвара наконец-то сошла с коврика и ткнула своим стандартным веником в Женю, прямо ему в лицо. – Молчать! Не нарушать священную тишину! И… Ну, разуйтесь, что ли, снимите куртки… Я не могу проводить ритуал, когда вы старательно заблокировались от всех энергетических потоков! Давайте, давайте, снимайте с себя эти одежные кандалы!
Подчиняться не хотелось, но меня удивило другое – тетушка Варвара, которая всего час назад пыталась избить нас этим самым веником в студии, даже не узнала, с кем имеет дело. Конечно, я смыла с себя всю косметику, но Женя-то не настолько сильно изменился! Переоделся, да, потому что в кадр выходил в рубашке, а не в свитере, но это не отменяло того, что тетушка Варвара даже не смотрела на лица своих клиентов.
Пока мы снимали куртки, она успела погасить свет и усадить Алевтину Петровну на диван – эдакий импровизированный первый ряд в этом театре абсурда. Женщина покорно сложила руки на коленях и, кажется, ждала начала представления.
– Идите-ка сюда, – тетушка Варвара поймала меня за руку и потащила на центр ковра. – Как зовут?
– Маша.
– Мария? На колени, Мария! – провозгласила она и уверенно толкнула, чтобы мне даже в голову не пришло как-нибудь воспротивиться.
Я подчинилась. Чувствовала себя, конечно, полной идиоткой, которая решила вдруг постоять у петушиного алтаря, но…
С такими людьми спорить – себе дороже.
– А ты, я так понимаю, Евгений? – уточнила она у Жени.
Кажется, даже имен было недостаточно для того, чтобы соотнести нас с теми самыми людьми, что пытались брать у тетушки Варвары интервью в студии.
– Да, – кивнул он.
– На колени, Евгений!
Женя занял место рядом со мной и скосил на меня веселый взгляд. Мне показалось, что его и вовсе забавляло то, что происходило вокруг.
– Как в сказке, – протянул он, подмигивая мне.
– Мне не по душе эта сказка.
– Не бойся. Добро всегда побеждает зло.
– Добро побеждает зло при правильном подкреплении! – тетушка Варвара раздраженно ударила Женю веником по голове. – А сейчас мы проведем вашу комплексную диагностику! Одну минуточку!
Она метнулась куда-то в нашу спальню, куда, очевидно, её тоже с чистой душой пустила Алевтина Петровна, – и притащила оттуда уже знакомый нам стеклянный шар, выдаваемый за хрустальный, предсказательный.
– Опусти на него две руки, – с трудом установив его перед нами на всё том же многострадальном ковре, велела тетушка Варвара, – раб Евгений. Да поживее!
Женя подчинился. Стоило ему только опустить руки на холодную поверхность, как всё внутри шара стремительно почернело.
– Теперь ты! – ещё один взмах веником.
Я подчинилась. Шар, не медля, побелел.
– Вот! – заявила тетушка Варвара. – Ты, – она ткнула веником в Женю, – средоточие греха и порока в этой паре…
Алевтина Петровна на фоне испуганно охнула, явно не ожидав такого вердикта по отношению к её сыну, но тетушка Варвара лишь досадливо отмахнулась от неё.
– Ты сделал много плохого! Я вижу обман, который тяжелым грузом лежит на твоей душе! А ты, – теперь уже веник указывал на меня, – его луч света в темном царстве.
– Я знала, – заохала Алевтина Петровна. – Женечка, это всё твое непослушание. Сколько я тебе говорила, что надо быть хорошим мальчиком и во всем слушаться маму, а ты всё время сопротивлялся… Теперь оно очернило тебе карму…
Если б я могла прочесть Женины мысли, наверняка услышала бы что-то вроде "да она совсем сбрендила!". Но, поскольку на экстрасенсорные способности я не претендовала, пришлось довольствоваться малым – его невероятно красноречивым выражением лица.
– Ох! – тетушка Варвара описала вокруг нас стандартный круг и пододвинула поближе петуха.
Птица, совершенно растерянная, подошла, попробовала клюнуть сначала Женю, потом меня, но, не получив желаемого, просто отошла в сторону.
– Мой священный петух, – загробным голосом сообщила Алевтине Петровне тетушка Варвара, – не желает заниматься исцелением. Придется провести более глубокие диагностические процедуры, пока петух будет очищать квартиру.
По моему скромному мнению, единственное, что мог делать петух – это квартиру загрязнять. Но, судя по тому, как Алевтина Петровна важно закивала, ни моё, ни Женино мнение тут ровным счетом никого не интересовали. Женщины уже давно определили для себя, что именно будет происходить, и теперь просто методично реализовывали собственный план.
– О! – тетушка Варвара возвела руки к небесам. – О! Духи небесные! Духи класифицированные! Духи неопределенного вида! Духи земные и духи огненные! Духи болотные! Придите к нам на помощь!.. Повторяйте же, ну…
– Я не стану заниматься этой ерундой, – запротестовал Женя, пытаясь подняться. – Что вы из нас дураков делаете? Мы устали после работы…
– Повторяй! – в один голос зашипели Алевтина Петровна и тетушка Варвара.
Женина мама же, решив, что этого будет недостаточно, склонилась к нему и зашептала:
– Женечка, повторяй за мной! Я всё запомнила! Можешь не волноваться, я ни за что не позволю провалиться этому ритуалу! Давай! Духи небесные…
– Мама, прекрати! – возмутился Антонов, отмахиваясь от женщины. – Ты с ума сошла?
Тетушка Варвара веником указала Алевтине Петровне на место.
– Не стоит, – трагично выдохнула она. – Если ваш сын сопротивляется, значит, душа его очернена гораздо сильнее, чем мы могли предположить…
– Какой кошмар! – всхлипнула Алевтина Петровна.
– Но не стоит отчаиваться, – прошептала тетушка Варвара. – Я уверена, что мы сможем и без его участия в ритуале провести тщательную диагностику. А уже по её результатам я приму решение, что делать с этим молодым человеком и как выдернуть его из пучины тьмы!
– Не надо меня ниоткуда выдергивать!
– Молчи, неблагодарный! – воскликнула Антонова-старшая. – Бери пример с Машеньки! Она покорно внимает тетушке Варваре.
– Вообще-то, я тоже… – запротестовала было я, но нет, как обычно, осталась проигнорирована.
Что я там говорила? Что мама у Жени адекватнее моей будет? Да ни капельки! Такая же сумасшедшая, только, возможно, склонности немного другие. Но не менее паталогические! Лучше б Алевтина Петровна взяла ещё один кредит, скажем, на коня или быка, и мы вынуждены были его платить, чем терпеть её под одной крышей, ещё и выносить весь этот бред и покорно кивать, когда она заставляет что-то делать!
Но тетушка Варвара, вопреки всей своей экстрасенсорной эстрачувствительности, явно не понимала, как сильно она нас с Женей раздражает. Потому, взвыв что-то на непонятном – а скорее на несуществующем – языке, она запрыгала вокруг нас, сотрясая своим веником.
Бедный петух, закудахтав, полез под стол и, умостившись там, поспешил уснуть. Очевидно, его излишняя инициативность хозяйки тоже начала утомлять.
– Ах, какой кошмар! – вынесла вердикт тетушка Варвара в результате третьего по счету прыжка. – Какой ужас! Это просто несказанно страшно! Твоя грешность и чернота, – тычок веником в Женю, – и твоя чистота, – в меня, – вместе не совместимы. Теперь из-за его грехов в тебе черная дыра, девочка моя! Конечно, я могу её залатать, но… Десять сеансов… По четыреста долларов каждый… И лучше бы пролечить так же родителей… Кстати! Адресок родителей нужен…
Родителей? Этого ещё только не хватало! Чтобы ещё корове десять сеансов по четыреста баксов прописали?!
– Ну, знаете! – не выдержала я. – С меня довольно!
– Машенька! – возопила Алевтина Петровна. – Машенька, куда ты?
Но мне уже не хотелось оставаться и выслушивать весь этот цирк. Вместо того, чтобы вспомнить, что я взрослая самодостаточная девушка, которая умеет руководить своими эмоциями, я спешно натянула сапоги, набросила на плечи пальто и буквально вылетела прочь из квартиры, громко хлопнув за собой дверью.
