Текст книги "Пустыня Наска. Следы Иного Разума"

Автор книги: Алла Белоконь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

На поверхности прямоугольников иногда расположены центры, из которых в разные стороны выходят линии. С другой стороны, иногда центры представляют просто места пересечений нескольких линий. О них первым заговорил Поль Косок после того, как в 1947 году ему удалось создать общий план, где он "успешно определил по крайней мере дюжину расходящихся, излучающих центров в различных частях пампы". Как видим, он считает, что линии исходят, излучаются из этих центров. Все-таки потрясающая интуиция была у этого ученого! В своих сравнениях он невольно оперировал терминами лучевой технологии. Я обратила на это внимание только сейчас, разбирая материалы в ходе подготовки этой книги, хотя не одно десятилетие обращалась к его трудам. Что представляют собой центры на местности? Единообразия нет. Те кто побывал в экспедициях, практически не уделяли этим знакам внимания, они кажутся мелкими и незначительными на фоне гигантских рисунков, стрелообразных площадок. Но думаю, что их значение нам еще только предстоит осознать. Мне встречались описания, что на прямоугольниках, где расположены центры, они отмечены кучками камней. Но так ли это? Пока достоверных данных нет.

Но вернемся еще раз к декорациям, кнутам и зигзагам. Кнут – это тот же треугольник, но меньших размеров, чем огромные лучеобразные "площадки". И если треугольные площадки чаще всего переходят в линию, тянущуюся дальше в том же направлении, что и ось или одна из сторон треугольника, а трапеция просто обрывается короткой стороной, параллельной основанию (хотя иногда и из трапеции тянется узкая линия вдаль), то ручка кнута заканчивается обычно линией, загибающейся вскоре назад, что и придает ей сходство с пресловутым кнутом, а иногда развивается дальше в синусоидальный зигзаг или зигзаг иной геометрической формы. Огромное количество таких фигур составляет безумный узор рядом с самыми большими трапециями и прямоугольниками, главным образом на том же краю плато, где размещены большинство рисунков. Когда смотришь на схему, где нанесены не все, но хотя бы большинство "узоров" насканской трафики (рис. 5), то почти рябит в глазах. Осциллирующая линия рядом с рисунком обезьяны имеет общую длину свыше 8 километров, а зигзаг, предшествующий рисунку дерева, образовал путь в 5 километров. Я не боюсь повториться, когда речь идет о подобных деталях. Как отмечает М. Райхе, здесь не существует преимущества в создании такого сложного пути, чтобы соединить две площадки, так как этот маршрут требует часа ходьбы, в то время как расстояние между площадками может быть преодолено за пять минут. Подобное расположение, когда рисунок вставлен по ходу соединения линией двух геометрических площадок или центров, встречается и в других случаях.

Тот кто мыслит о каких-то тотемных знаках, никогда не видел реальной картины этого наземного безумства. Как скучающий на лекциях нерадивый студент бездумно чертит на бумаге бессмысленные штрихи, лишь бы чем-то занять себя, так разрисована пампа Коларадо. Да, в геометрических фигурах есть закономерности, в рисунках есть своя логика, в этом хаосе есть своя цель, но безудержная щедрость росписи Наски говорит, кричит (!) о неведомым нам возможностях и о легкости усилий, затраченных на эти художества.

Мария Райхе, видимо, не осознавая даже значения подмеченного, пишет: "Одинаковые разновидности четырехугольников, треугольников, зигзагообразных и осциллирующих линий в большом и маленьком масштабе, одинаковые звездоподобные центры можно найти везде: на обширной равнине, узких плато между ущельями (gorges) и на островках ровной земли посреди лабиринта сухих русел рек. Они представляют собой одиночные творения и бывают вместе с фигурами животных". Она повторяет то же, что и Косок: одинаковые фигуры, одинаковые элементы, единообразие формы, но разнообразие масштаба. Это же технология, это технологические пределы! Это границы возможного! Единообразие формы – границы интеллекта, разнообразие масштаба – неограниченные (в нашем понимании) технологические возможности. Вот и есть за что зацепиться.

Вдумайтесь, зачем чертить на плато бесчисленные зигзаги разной формы: прямоугольные, синусоидальные, треугольные, разных размеров, с разным шагом, но строго выдерживая правильность геометрической формы? Кто не видел их, тот может говорить об индейцах. Кто не видел экрана осциллографа или работу графопостроителя – тот отдыхает. Зигзаг – это математическое сложение двух векторов, это сложение движений в двух направлениях, а именно: поступательного и колебательного. И в зависимости от характера движения получаются разные формы: равномерные – синусоида, оба импульсные, но в разных фазах, – прямоугольная осциллограмма, равномерная плюс импульс – треугольная форма, импульс плюс равномерное – пилообразная форма. То есть поясним еще раз: зигзаг – это движение, это сложение движения в двух направлениях. А само движение может быть как равномерно-поступательным, так и импульсным. Картина, вернее, эскиз картины начинает проясняться.

Хотелось бы обратить внимание на еще один очень интересный нюанс, одну деталь, которую я заметила на рисунке, размещенном в статье Райхе и Косока за 1949 год. Здесь приведен чертеж комплекса, состоящего из огромной полуспирали, зигзагообразной фигуры, называемой авторами свирелью, и рисунком птицы (рис. 6). Весь комплекс занимает площадь примерно 100 на 110 метров, длина птицы около 50 метров. Наибольший интерес представляет свирелеобразная фигура, занимающая площадь примерно 45 на 55 метров. Линия, которая вырисовывает эту фигуру, начинается с южной стороны трапеции. Первоначально она как бы бездумно вырисовывает небольшой крючок, затем выполняет несколько как бы пробных зигзагов "от руки" и вдруг с какой-то точки вычерчивает правильный один U-образный элемент, который переходит в цепь подобных зигзагов, тянущихся в обратном направлении и постепенно увеличивающихся. Там, где неровная дорожка переходит в линию этого пальца, она преграждена маленькой кучкой камней. Скорее всего, этот U-образный палец продолжается рядом таких же четких, идеально выполненных увеличивающихся зигзагов, образующих так называемую свирель. Но левый верхний край занимаемой рисунками поверхности разрушен за счет водного размыва. Этот редко встречающийся рисунок, на мой взгляд, имеет очень важное значение для понимания технологических возможностей создателей этого наземного чертежа. Что в нем примечательного?

Два момента отражено на этом невзрачном, на первый взгляд, рисунке. Во-первых, наглядно видно сочетание двух стилей наземного изобразительного творчества. Если мы уже упоминали исключительную строгую прямолинейность линий и идеальный обвод кривых, состоящий из сопряженных дуг, то здесь одновременно с выполненной в стиле математической графики фигуры птицы размещена огромная полу-спираль из линий, выполненных как бы от руки. Но в таком же стиле начинается и крючкообразная линия, выходящая с поверхности трапеции. На этот крючок стоит также обратить особое внимание. Эта еще одна характерная деталь, с которой начинают несколько рисунков.

Мы выше упоминали о точке, где этот ручнойстиль изменился на автоматический, как будто включилась программа или механическая машина. Этот переход – очень любопытная деталь. Обычно мы видим на одном рисунке практически одинаковое по стилю исполнение. Хотя есть еще любопытный момент: если взять все смысловые изображения, то, как мы уже отмечали, они выполнены лаконично, идеально сопряженными кривыми или синусоидами. Можно даже сказать, что все они выполнены механистично, исключение составляет рисунок обезьяны. Всмотритесь, обезьяна Наска выглядит как ручная работа, это особенно усилено правильными геометрическими осциллограммой и зигзагами рядом с ней. Зачем? При тех возможностях, которые демонстрируют остальные рисунки, с какой целью рисовать обезьяну грубовато, с нарочито неровной спиралью хвоста, если другие отдельные спирали выполнены исключительно правильной в математическом отношении плавной линией? Есть о чем подумать!

Логично перейти теперь к спиралям, которых насчитывают около сотни (рис. 3, гл. 2). Они исключительно правильные, графически идеально выполнены. Их красота завораживающа, даже трудно поверить, что выполнены они на грунте пустыни, а размеры в поперечнике примерно 320 метров! Есть и другие, не такого идеального исполнения, но самых разнообразных форм, например, полуспирали или четырехгранные спирали. Но давайте призадумаемся, что такое спираль с позиции математического описания. Это же круговое движение в сочетании с поступательным, и в зависимости от форм этих движений получатся самые разнообразные спиралевидные формы, а если мы еще добавим колебательное движение, то получим полуспираль, зигзаг, описывающий полудуги. Но контуры нигде не замыкаются, т. е. движение не прекращается! Так постепенно мы подходим к особенностям смысловых изображений, которые в принципе сохраняют все предыдущие особенности, поскольку в качестве составных элементов изображений фигурируют те же зигзаги, спирали, параллельные линии.

Теперь мы перейдем к рисункам,на которых изображены разные биологические формы жизни: птицы, рыбы, млекопитающие, несколько образцов растений и одна антропоморфная фигура. Описательные характеристики представлены в главе 2, а здесь мы попытаемся обсудить возможные технологические приемы, послужившие причиной той или иной особенности этих наземных изображений.

Необходимо еще раз подчеркнуть тот факт, что большинство смысловых изображений расположено полосой вдоль края пустыни над спуском в долину реки Инхенио, там же где находится большинство самых больших геометрических площадок. Именно поэтому Мария Райхе в первую очередь создала свой каталог рисунков вместе с основными линиями и площадками именно этой части пампы (рис. 3, гл. 3).

Мы уже говорили, что из найденных 30 смысловых рисунков в 18 представлены птицы. Чем вызвано такое предпочтение, сложно сказать, если не тем, что оперение птиц в насканской живописи выполнено синусоидальными линиями, к которым у художников пустыни особое пристрастие. Напомним также, что размеры изображений колеблются от 45 до 300 метров при ширине контурной линии-дорожки от 15 сантиметров до 3 метров. Да-да, рисунок самой большой птицы выполнен контурной линией, которая выглядит, по словам Райхе, с земли уже не дорожкой, а "как широкая дорога, по частым поворотам которой можно понять, что это часть фигуры". Но почему-то такой уникальный по трудоемкости рисунок прикрыт вдоль туловища птицы треугольной площадкой. С позиций ручного труда это еще одна бессмысленная трата сил. Экая безделица – нарисовать птичку "грифелем" толщиной в 3 метра… можно и замарать. Или наоборот? Почему-то не замечают таких фактов именитые историки, сторонники индейских тотемов или божественных культов. Не вписываются они в их представления.

Также имеет смысл напомнить тем, кто проводит параллель между рисунками на грунте пустыни и на индейской керамике, о принципиальном различии в технике исполнения этих изображений. Так, в статье У.Х Исбелл приведено подобное сравнение четырех объектов: кита, обезьяны, петуха и ящерицы. Да, объекты подобраны схожие, просматриваются одинаковые особенности строения животных, но в то же время, когда фотографии выложены вот так рядом, особенно четко видны их различия. Главное из них заключается в том, что рисунки на керамике – это изображения, отражающие животную суть особи. Они содержат в себе не только живописную, но и ярко выраженную эмоциональную окраску, такую, какая остается в памяти человека после общения с диким или домашним животным. А вот рисунки на грунте – это чисто графические символы. Да, объекты, которые они символизируют, те же, что и в индейском искусстве, но способ передачи представления о нем разительно отличается. Можно было бы предположить, что это следствие гигантских размеров наземных изображений, попытка сократить расход труда и экономия времени. Однако, как мы уже видели на фоне бессмысленных, но правильных зигзагов, спиралей, наложений на рисунки, смысловые изображения не настолько энергоемки по сравнению с общими затратами. И к тому же, если рассматривать способы изображения на грунте, использованные зодчими пустыни, то реализованы не все возможные приемы, например такие, как расчистка внутренней поверхности контура или отдельных его участков, выкладывание деталей камнями, что усилило бы изобразительные качества рисунков, их сходство с натурой. В то же время выбран уникальный и достаточно трудоемкий способ изображения одной контурной линией! Да еще не замыкающейся и не пересекающей саму себя. А ведь это же гораздо сложнее, чем просто нарисовать контур. Зачем? Ответ может быть получен только тогда, когда мы поймем способ их создания.

Рисунки Наска связаны с широкими полосами или большими площадками. Как уже говорилось, контурная линия берет свое начало на одной из таких фигур и заканчивает свой путь также на геометрической фигуре. Из-за нарушений поверхностного слоя пустыни это иногда не удается проследить, однако большинство изображений демонстрируют такую взаимосвязь, то есть рисунки в силу технологических возможностей или неведомых целей взаимосвязаны с геометрическими фигурами. Более того, как видно на примере рисунка пеликана, в случае наслоения рисунка широкой площадки контурная линия рассекает приподнятую кромку геометрической фигуры, которая, казалось бы, уничтожила часть изображения птицы. А это означает, что не площадка наехала на рисунок, а изображение животного создавалось поверх нее. То есть художников пустыни не волновало то, что контур рисунка не будет частично виден на расчищенной от камней поверхности. Значит, их цель состояла не в художественной ценности изображения, не в идентификации объекта их творчества с натурой, а в местонахождении этого символа. Возможно и другое, но творцы наземной графики были ограничены своими технологическими возможностями. Какими? Трудно сказать, мы пока лишь знаем, что контур связан с площадкой, но чем обусловлена эта связь" пока не ясно. Рисунок и широкие треугольные площадки, полосы – это звенья одно цепи, одной цели или одних возможностей.

Кроме того, Мария Райхе в книге отметила такое расположение как возможное предумышленное действие: "Большинство фигур перечеркнуто несколькими прямыми линиями, проходящими иногда параллельно части фигуры или, как в случае линии, показанной здесь, соответствуя с коротким куском линии фигуры. Такое расположение, по-видимому, указывает, что фигуры были нарисованы специально в местах, где несколько длинных прямых линий пересекают друг друга".

Давайте разберемся, есть ли закономерности в этих взаимных построениях?

Одна такая особенность взаимосвязи смысловых и геометрических фигур Наска точно есть. Мы уже говорили, что рисунки часто перечеркнутыодной или несколькими линиями или частично «испорчены» поверхностью площадок. Невольно задумываешься, что при таких точностях и масштабах это как-то странно, если только такие странности не случайны. Как это выглядит?

Посмотрим подробнее, как проходят секущие пиниипо отношению к контурным:

• кондор – двойная линия пересекает рисунок параллельно кромке крыльев;

• пеликан – секущая параллельна кромке хвостового пера;

• птица со змеевидной шеей – через рисунок проложена линия, параллельная правой лапе (рис. 7);

• птица с зобом, или фрегат – линия параллельна участку оперения;

• руки с девятью пальцами – секущая линия параллельна пятипалой руке;

• паук – контур рассечен линией, параллельной оси.

Другая особенность взаимосвязи, когда линия, от которой отходит и возвращается пара параллельных, составляющих вход-выход рисунка, параллельна какому-то участку контура рисунка. Такая геометрическая закономерность наблюдается у рисунков колибри, собаки, пеликана (рис. 8).

Эти особенности в построении рисунков демонстрируют наличие математической зависимости хода контурной линии от некой прямой, которая предваряет или заканчивает (мы не знаем точно, хотя может быть и то и другое) рисунок, или даже рассекает его. В любом случае их взаимное расположение обусловлено друг другом, запрограммировано.

Наконец, еще более интересен третий вариант. Можно выделить особый тип насканских рисунков, внутреннее пространство которых заполнено кривыми (рис. 9). К нему можно отнести такие рисунки: рыба, кит, кошка-рыба, ящерица, павлин, дерево, цветок. Иногда, как у рыбы или кита, эти "завитки" можно сопоставить с особенностями строения животного (хребет у рыб, ствол у дерева, сердцевина у цветка), но часто эти зигзаги не отражают функциональных особенностей объекта, но во всех случаях такого построения рисунка каждый предыдущий виток является как бы опорным для последующего. Своеобразие логики таких рисунков заключается в том, что при вырисовывании контура может быть выброс линии на довольно большую длину (клюв, хвост, ствол дерева), подобно полупериоду синусоиды. Но они не удаляются на значительное расстояние по ширине, и кривые "осваивают" пространство, будучи как бы завязанными друг на друга. Ответ на эту загадку, скорее всего, следует искать или в особенности лучевой технологии, или в способе математического описания (задавания) контурной линии.

Интересно проследить начало прокладывания контурной дорожки этого типа фигур. Мы уже упоминали о некоем подобии крючка, с которого начинала свой ход линия, которая после нескольких хаотичных зигзагов, словно получив команду, перестроилась и начала выписывать идеально правильные U-образные элементы свирели (рис. 10, а). С подобного крючка, как первого витка, прочерчены контуры кошки-рыбы, павлина.

Такой же элемент "крючка" можно отыскать и в рисунке цветка. Рисунок начинается и заканчивается двумя относительно толстыми параллельными линями. Поскольку мы уже немного уловили логику построения рисунков и знаем, что крючок-полуспираль – типовой исходный элемент целого ряда рисунков, то здесь мы уже можем однозначно сказать, что начинается контур с верхней (для данного снимка) линии стебля. Затем вырисовывался дугообразный крючок, и далее против часовой стрелки красивыми кривыми формировались очертания краев лепестков. Промежутки между лепестками нарисованы по окружности, концентричной наружной стороне крючка-сердцевины. Последний лепесток переходил в нижнюю линию стебля.

Очень интересен рисунок павлина, идентифицировать которого можно только по своеобразному хвостовому оперению (рис. 10, б). Просматриваются две лапки, но больше ничего – фигура лишь обрамляет угол большой трапеции. Но если кто-нибудь думает, что эта площадка уничтожила изображение, то он ошибается. Линия контура рисунка начинается с хаотичного зигзага-крючка, которые мы встречаем и на некоторых других рисунках, а затем вырисовывает лапу, хвост и вторую лапу и логически завершается на поверхности геоглифа. Изображение выглядит подобно украшению геометрической фигуры, а не содержит собственной смысловой нагрузки. Это еще раз укрепило меня в мысли, что рисунки животных не играют первостепенной роли в насканском чертеже. Они скорее выполняют функции неких маркировочных знаков при геометрических площадках или центрах, чем самостоятельных элементов.

Новая кривая строится относительно предыдущей, это опять же последовательное математическое описание кривой, но не относительно прямой, как в предыдущем типе, а относительно ближайшего витка.

Вот мы и подошли еще к одной интересной и уникальной особенности насканских наземных рисунков. Мария Райхе, сторонница ручного творчества древних индейцев, в поисках единицы измерения, используемой при увеличении изображений животных с небольших эскизов, провела бесчисленные измерения радиусов кривизны отдельных участков рисунков. Через наименьшее общее кратное этих радиусов она предполагала вычислить эту единицу измерения. Пока трудно сказать, насколько продвинула эта единица наше понимание в вопросе "кто и как?", но именно благодаря поиску этой величины Мария Райхе выяснила одну потрясающую вещь. Мария Райхе установила, что "ни одна кривая линия ни одного из рисунков не выполнена бездумно. Все они сопрягаются между собой и с прямыми линиями по строгим геометрическим законам". Наличие строгой математической логики – геометрическое сопряжение кривых между собой и с прямыми– это один из самых важных, на мой взгляд, результатов, полученных немецкой исследовательницей. Ведь Мария Райхе установила, что построение рисунков выполнено по математическим законам, то есть подчинено математической логике.Этим определяется удивительная красота стилизованных наземных изображений в Наска, этим определяется удивительная гармония каждой кривой, каждого геометрического соединения прямых с кривыми линиям. Каждый изгиб описан математической функций. В основе математики заложены законы природы, потому-то так радуют глаз фигуры птиц, состоящие из синусоидальных линий, фантастически красивые изгибы лапок насканского паука, совершенные логарифмические спирали, синусоиды – везде одна математика. " Жизнь в аду замороженной математики", – такое сравнение дал Джеральд Хокинс своим ощущениям от пребывания в пустыни и, на мой взгляд, это самое точное сравнение насканского феномена.

Но дальше – больше. Ранее мы описывали логику построения рисунков относительно прямых, пересекающих рисунок, но параллельных какому-то участку, и замысловатую вязь кривых, когда последующий виток вырисовывается относительно предыдущего. Как подсказали мне программисты, эти способы могут объясняться математическим описанием хода кривой относительно опорной прямой или последовательным заданием одной кривой относительно предыдущей. То есть налицо математическое программирование(в нашем понимании) хода контурной линии смысловых рисунков!

Особый интерес представляет незамкнутостьконтура рисунка. Уже говорилось, что некоторые исследователи считают, что это обусловлено предназначением рисунков в качестве тотемных знаков. По этой гипотезе, шествие индейского племени по такому контуру то ли помогало проникнуться в суть своего тотема, то ли выполнить еще какое-то ритуальное таинство. И по этим рассуждениям, незамкнутая дорожка позволяла беспрепятственно перемещаться сотням людей по своему тотему. Но мы уже подвергли сомнению возможность ритуальных шествий без разрушительных последствий для фигур. Это раз. Второе, и самое главное, что подобная незамкнутость характерна не только для рисунков, но и для всех фигур, выполненных тонкой линией: спиралей, зигзагов, свирелей. Но все тонкие линии выходят с поверхности геометрических площадок. Почему? Чтобы нарисовать рисунок, зачем-то рядом расчищена огромная геометрически правильная, сильно вытянутая площадка. С какой целью? Какую функцию выполняла эта трапеция или полоса, предваряя формирование контура животного?

Интересно также поразмышлять, чем обусловлено то, что большая доля рисунков имеет вход и выход контура в виде двух параллельных прямых. У птиц эта пара линий часто переходит в клюв или хвостовое оперение, у паука – плавно сливается с задней лапой, у собаки и обезьяны линии подходят к контуру под хвостом. Иногда возникает шальная мысль, а не создавались ли эта пара параллельных одновременно, одним движением, уж слишком часто они встречаются на плато, как будто не требуется никаких усилий "процарапать" на грунте одну линию или сдвоенную из параллельных. Такая мысль мелькнула у меня, когда я внимательно присмотрелась к изображению цветка. Ведь две линии, выполняющие функцию вход-выход рисунка и одновременно изображающие стебель, несколько толще контурной линии самого цветка: и сердцевины, и лепестков. Обычно толщина линии не меняется при переходе от подходящих к рисунку и самого контура. Поэтому иногда трудно оценить длину клюва птицы, например, у птицы со змеиной шеей или колибри.

Этот вопрос заинтересовал меня еще в начале своих исследований. Мне показалось интересным сопоставить расстояния между линиями вход-выход для различных фигур.

Вот какие данные мне удалось получить: параллельные линии, которые предваряют формирование смысловых рисунков малых и средних размеров, отделены друг от друга на 1,5–2,5 метра. Отсутствие точных чертежей в достаточно крупном масштабе не позволяет оценить минимальные размеры между синусоидальными элементами кривых на рисунках. Также интересно было бы провести измерения электрофизических параметров в этих местах, чтобы понять, творческий ли замысел является причиной незамкнутости контуров или же существовали какие-то препятствия технологического толка, механические, энергетические или какие-либо еще.

Многие годы мне не дает покоя мысль, что линии не смыкались по каким-то физическим причинам. Наподобие того, как происходит с двумя одноименно заряженными магнитами. Наверное, поэтому раздвинутые камни на плато напомнили мне школьный опыт по физике. Вспомните: на бумагу насыпают металлические опилки и подносят магнит каким-то одним полюсом. Опилкам передается заряд того же знака, и если потом провести вдоль поверхности, то рассыпанные опилки будут раздвигаться, освобождая полосу на поверхности бумаги. Ну прямо как на плато Наска, только здесь разбросаны камни. Но что-то в этой ассоциации есть, и она возвращается в мыслях снова и снова. Камни – не опилки, они не могут быть заряжены, но они обладают массой, сила удерживает их на песке пустыни как на листе. Какая сила могла разбросать, подобно магниту металлические опилки? Стоит над этим подумать.

Наконец обратимся еще к одной особенности насканских рисунков – к асимметрии.Мы уже не раз говорили об удивительной красоте наземных изображений, идеальном совершенстве кривых, математически точном сопряжении всех кривых между собой и с прямыми, которые в местах перехода становятся касательными к этим дугам. И при таком совершенстве и точности насканская наземная живопись зачастую испорчена асимметрией. Давайте взглянем на рисунок кондора. Плоскость его крыльев не перпендикулярна оси туловища, а нарисована под углом, да и лапы птицы существенно отличаются по размерам. Потрясший меня в свое время рисунок паука, ставший для меня символом, зовущим в многолетний поиск, и он имеет досадное искажение. Он как бы вытянут по диагонали. Если внимательно присмотреться к рисунку ящерицы, то открывается странная закономерность: пальцы правой лапки и левый край мордочки, вытянутые в одном направлении, значительно длиннее, чем пальцы левой лапки и правый край мордочки, имеющие идентичное направление. Между собой их направления не перпендикулярны, но составляют достаточно большой угол. Какова причина таких искажений? Историки, да и Мария Райхе, объяснили это несовершенством метода переноса рисунка с эскиза с помощью веревок и колышков на поверхность. Но, как справедливо заметил в своей книге Р. Фурдуй, «Райхе и Шольтен стыдливо умалчивают о том, что никаких следов ни клеточек, ни этих вспомогательных кругов и квадратов на местности не обнаружено». Более того, неутомимая немецкая исследовательница была вынуждена признать, что"…древние перуанцы должны были пользоваться инструментами и оборудованием, о которых нам ничего не известно…"

Давайте подытожим описанные выше особенности перуанских наземных фигур, которые могут свидетельствовать о применении сверхтехнологий при создании комплекса гео-глифов пустыни Наска.

Для геометрических фигур характерны прямолинейная направленность, независимость от рельефа и динамизм техники исполнения. Более того, схемы расположения линий, площадок пустыни Наска вообще имеют большое сходство с ходом лучей в оптических схемах.

Что касается смысловых фигур пустыни Наска, то для них характерны символизм и механистичность техники исполнения, которые придают им сходство с рисунками графопостроителя, а возможно, и с компьютерными технологиями.

Все сооружения человека, создание которых требовало больших затрат труда, были вещественны, весомы, представляли в конечном результате какую-то материальную ценность, хозяйственную, культовую, военную. Перуанские же наземные фигуры не ощутимы с земли, они привлекли к себе внимание только тогда, когда человек поднялся в воздух, то есть на определенном уровне развития. Чтобы понять происхождение и смысл комплекса геоглифов пустыни Наска, прежде надо осознать самое главное в этом феномене – уникальные высокотехнологические особенности наземных фигур.

Объем работы по созданию геоглифов на плато Наска, легкость, с которой она выполнялась, динамизм и механистичность техники их построения, сходство рисунков с компьютерной графикой позволили мне высказать гипотезу о способе их создания.

Еще в 1984 году автором была выдвинута гипотеза, согласно которой насканские геоглифы являются своего рода следами неизвестного нам Иного Разума. Более того, гигантские фигуры на грунте перуанской пустыни могли быть сформированы с воздуха в результате движения некоего объекта, который воздействовал на грунт потоком направленной энергии неизвестной природы.

Рис. 1. Лучеобразные геоглифф тянущиеся цепочкой по вершинам гор

Рис. 2. Вид с воздуха на небольшой участок южного края плато. Лучеобразные полосы пересекают небольшие горные образования, выступающие над поверхностью плато

Рис. 3. Насканские геоглифы. Довольно часто треугольные и трапецеидальные геоглифы обладают структурой, которая как бы пропечаталась на грунте. Треугольник слева имеет выделенную центральную зону

Рис. 4. Чертеж взят из книги П. Косока (1965), который комментирует его так: «Мария Райхе создала эту мензулу, начертив ее после завершения обширных полевых измерений небольшого участка поверхности пустыни. Он расположен над лентой Панамериканского шоссе, где от шоссе ответвляется грунтовая дорога»

Рис. 5. Точный план-схема линий, геоглифов и рисунков пустыни Наска вдоль обрыва к реке Инхенио. Каким зашоренным должно быть мышление людей, отрицающих техницизм насканского феномена, глядя на этот подробный план? И это только один край громадной по площади пустыни. Что еще требуется, чтобы осознать невоспроизводимость подобного наземного чертежа человеком на уровне современных технологических возможностей?

Рис. 6. Чертеж из статьи П. Косока и М. Райхе за 1949 год, исключающий три элемента: большую полуспираль, довольно примитивную птицу и свирелеобразную фигуру. Темная полоса по нижнему краю соответствует кромке широкой полосы. Некоторые участки фигур уничтожены размывами на грунте

Рис. 7. Подборка рисунков на грунте, для которых характерно наличие секущей линии, параллельной какому-то участку контура или оси изображения: а) пеликан; б) птица со змеиной шеей. В беседе с программистами была высказана мысль, что подобная секущая может служить основанием, линией отсчета, относительно которой задается математическое описание контурной линии рисунка