Текст книги "Пустыня Наска. Следы Иного Разума"

Автор книги: Алла Белоконь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

В процессе этих измерений были получены результаты, отличающиеся от стандартных. Обычно на поверхности пустыни сопротивление очень низкое. Это наблюдалось поначалу на первых замерах в Наска. Но вдруг в конце широкой полосы, а также на одной из узких линий, обнаружился резкий скачок электрического сопротивления. Он был в тысячу раз выше. Такое наблюдалось не в единичном случае, в нескольких местах установлены очень сильные электрические аномалии, хотя на поверхности ничего необычного не наблюдалось. Например, под поверхностью зигзагообразных линий оказалось аномально высокое электрическое сопротивление. Причина этих аномалий не установлена.

Также в рамках намеченных исследований были измерены значения магнитного поля в определенных точках. Экспериментами с помощью современного цезиевого магнитометра была установлена существенная разница между отдельными линиями и окружающим грунтом. Так была выявлена равномерная сеть магнитных аномалий внутри одного из геоглифов. На рисунке в статье светлые точки отмечают невероятное скопление таких магнитных аномалий.

Этой группе исследователей удалось обнаружить отклонения по составу элементов в грунте пустыни: на фоне обычных параметров по содержанию молибдена, циркония, рубидия, цинка, кобальта, марганца и других элементов концентрация мышьяка превышала обычную в 10–17 раз. Как пишет Дэникен, "приборы просто зашкаливало". Такая концентрация мышьяка однозначно слишком высока. Она вообще не вписывается в среднестатистическую картину распределения остальных элементов на большой площади региона долин рек Наска – Пальпа. Кроме больших количеств мышьяка было зафиксировано также повышенное содержание молибдена, селена, кобальта и калия. Все они – ценное сырье для добычи.

Кроме этих открытий, благодаря наблюдательности члена экспедиции геолога фрау Керстин Харч, был еще изучен состав светлых пород, изредка встречающихся среди коричневой массы камней, покрывающей поверхности плато и склоны гор. Минералогические исследования этой почти белой породы показали, что она на 70  % состоит из какого-то аморфного материала и совсем не содержит глины. Анализ с помощью электронного растрового микроскопа выявил стеклоподобные структуры, подобные тем, что возникают в результате очень быстрого охлаждения после сильного нагревания.

Этот белый стеклообразный материал напомнил Э. Дэникену белый песок на поверхности зубцов канделябра в бухте Паракас. По его словам, тот песок выглядел, как соль, но не имел вкуса, не растворялся и не смывался редкими ливнями. Г-н Дэникен высказал предположение, что грунт канделябра подобен исследованному белому стекловидному веществу, встречающемуся на плато Наска.

Таким образом, научный отчет немецко-перуанской исследовательской группы, финансированной учреждением Эриха фон Дэникена, содержит несколько неординарных выводов:

• Результаты магнитных измерений показали четкие различия между линиями и геоглифами по сравнению с нетронутым окружением.

• Геоэлектрические замеры с большой четкостью выявили неожиданные аномалии на глубине до 2 метров под геоглифами.

• Геологическая среда Пальпы – Наски характеризуется необычно высоким содержанием мышьяка в осадочных породах.

• В некоторых отвалах осыпей вокруг Пальпы был обнаружен белый материал, состоящий преимущественно из стекла. Происхождение этого материала выяснить не удалось.

Подобная экспедиция, к сожалению, редкость, исключение. Вместо привлечения специалистов естественных наук исследование перуанских геоглифов монополизировано историко-археологической формацией. Как расценивать подобное? Страх конкуренции, примитивное соперничество или сознательное препятствие поиску истины? А ведь сама Мария Райхе после десятилетий, отданных изучению насканского феномена, признавалась, что ей очень не хватало помощников, специалистов в области точных наук. Более того, она признавалась: "Здесь сталкиваешься с некой разновидностью интуитивного знания, что стало мне особенно ясно на самой последней стадии исследования. Иногда безупречная гармония изображений Наски наводит на мысль о сознательном использовании при их создании правила золотого сечения".

Нужны новые умы, новые непредвзятые подходы, новые современные методы и технологии для исследований. Вот поэтому и пытаюсь я убедить читателя раскрыть пошире глаза, очистить от шор свое сознание и взглянуть на феномен пустыни Наска с пристрастием пытливого всезнайки. Сосредоточьте свое внимание на снимках плато с воздуха еще и еще раз. Зрелище фантастическое! Лучи! Бесконечные, бесчисленные лучи отпечатались на грунте, не оставив бесформенных пятен от ног человека. Какие еще нужны доказательства, если достаточно одной такой фотографии, чтобы осознать нереальность рукотворности подобных геоглифов? Собранные мной доказательства, о которых говорилось в предыдущих главах (главы 4,5), скорее всего, не окончательный перечень симптомов такого "диагноза". И в то же время мне представляется, что эти аргументы – веская причина поискать смысл в следах Иного Разума, оставшихся на грунте плато Наска.

Поль Косок был первым, кто обнаружил астрономические ориентиры отдельных линий в пустыне и на этом основании сделал еще в 1947 году вывод: "…некий признак порядкабыл обнаружен в том, что казалось хаосом". А Мария Райхе обратила внимание на другую закономерность наземных фигур: на обилие однотипных геометрических комбинаций – кнутов и зигзагов, которые отличаются главным образом размерами. Это очень важные наблюдения Косока и Райхе, поскольку они дали нам надежду найти закономерности и выявить логику в этом кажущемся хаосе линий, полос, треугольников. По моей же гипотезе, как раз кнуты и зигзаги – доказательство случайных, неумышленных энергетических следов, а вот линии и центры несут информационную нагрузку.

Поэтому давайте еще раз вспомним некоторые особенности насканских фигур, которые свидетельствуют о той же математической логике, что и у пиктограмм на полях. И там, и там правильные геометрические построения. В Наске это идеальная прямолинейность, часто встречающаяся параллельность прямых, логарифмические спирали, синусоиды и другие зигзаги. А идеальное сопряжение кривых в рисунках животных, математическое программирование контуров рисунков относительно секущей прямой или относительно начального крючка? Почему и зачем столько застывшей математики на грунте пустыни? Причина это или следствие? И что такое, собственно говоря, математика?

Существует две точки зрения на математику как объективную реальность. Одна из них рассматривает математику как придуманные человеком формализованные представления о механизмах, законах природы. Другая точка зрения рассматривает математику как объективно существующую в природе, входящую во все ее механизмы и процессы, независимо от людей, от их сознания. Мне представляется ближе к истине взгляд Г.М. Идлиса на математику как "адекватный язык естества знания– науки о природе". Языкам математики с нами говорит сама природа.Красота же природы, а также и науки, и искусства, по словам академика А. Мигдала, «…определяется ощущением соразмерности и взаимосвязанности частей, образующих целое, и отражает гармонию окружающего мира… Красивое – это то, что радует глаз или разум». А вот что писал великий французский математик Анри Пуанкаре о красоте и гармонии: «Если бы природа не была прекрасна, она не стоила бы того, чтобы ее знать, жизнь не стоила бы того, чтобы ее переживать. Я здесь говорю, конечно, не о той красоте, которая бросается в глаза… Я имею в виду ту более глубокую красоту, которая открывается в гармонии частей, которая постигается только разумом». Таким образом, гармония,которая ярко и наглядно проявляется в произведениях искусства, архитектуры, объектах окружающей природы, имеет скрытое количественное математическое выражение.

Я уже писала, что одно из первых и самых сильных впечатлений от насканских фигур вызвала у меня красота линии, описывающей контур паука. Все стало на свои места, когда в одном из интервью Мария Райхе рассказала, что поиски метрической единицы привели ее к неожиданному результату. Она установила, "…что ни одна кривая линия ни одного из рисунков не выполнена бездумно. Все они сопрягаются между собой и с прямыми линиями по строгим геометрическим законам". Мои первые ощущения красоты и гармонии были тем начальным импульсом, который привел к поискам математических закономерностей в рисунках и схемах линий на плато Наска.

Взгляните на ход кривых крайней, незамкнутой лапы паука на рисунке, на то место, где начинается и заканчивается рисунок, переходя в две параллельные прямые. Красота перехода напоминает изгиб хоккейной клюшки, профиль которой выполняется по определенным расчетам прочностных характеристик. Обратите внимание, что сопряжение внутренней и внешней линий лапки с прямыми выполнено разными по величине радиусами. Радиус сопряжения внутренней линии меньше, внешней больше. А причина в том, что, во-первых, внутренняя линия длиннее (так как ниже расположена прямая) и, во-вторых, она еще и изгибается, чтобы быть параллельной контуру соседней лапки. Поэтому-то угол сопряжения между и ней и прямой острее (соответственно, и радиус дуги сопрягающей кривой меньше), по сравнению с углом, который составляет внешняя линия лапы со своей прямой. Я описала подробно этот небольшой пример с целью показать, что каждая деталь рисунка, даже его начало и конец, выполнены абсолютно правильно математически. И это не случайность, а закономерность, которой подчинены все контуры изображений.

Учитывая математическую логику, можно заметить множество искажений, внесенных по незнанию художниками-ретушерами при подготовке иллюстраций фигур Наски. Например, по моему убеждению, на большинстве изображений небольшой, но очень красивой насканской птички колибри изгиб между второй и последней (от клюва) синусоидой снизу прорисован слишком глубоко внутрь. Это становится очевидным, если учесть, что математической гармонии подчинена не только сама линия контура, но и огибающие (касательные) синусоидальных элементов оперения, из которых визуально формируется туловище птицы.

Просмотрите другие рисунки птиц и животных: все они красивы в своем математическом совершенстве. Математическая логика построения использована виртуозно и одновременно с фантазией, что вносит разнообразие в формы изображений. Так, рисунок дерева создан из семи ветвей – по три с каждой стороны от ствола и одна смотрит вверх. По моим наблюдениям, все они имеют одинаковую конфигурацию, повторяются все изгибы и разветвления, только они как бы по-разному вытянуты, деформированы в различных направлениях. Как уже говорилось в предыдущих главах, различная вытянутость деталей одного рисунка в зависимости от направления, скорее всего, обусловлена проецированием под углом к поверхности. Мы подробно рассматривали это на рисунках кондора и ящерицы.

Среди этого всеобщего математического совершенства рисунков особо обращает внимание исполнение рисунка обезьяны не механистично, как остальные, а как бы от руки. Все рисунки выглядят как символы компьютерной графики, а обезьяна отличается неровностями спирали хвоста, лап. При этом мы видим на плато другие идеально выполненные спирали подобного типа. Тогда почему именно это животное выделено таким способом? Какова причина? Или цель? Рисунок не сложнее других по конфигурации, не превышает остальных по размерам, а выделяется среди них именно "ручной" работой. Эта особенность как будто специально подчеркнута комплексом огромных математически правильных зигзагов, с которым связана контурная линия рисунка. Любопытна эта качественная характеристика изображения именно обезьяны на фоне символизма и механистичности остальных рисунков. Обезьяна и "ручная" работа, то есть приложение работы руки. Может, именно в этом кроется смысл? К тому же мне бросилось в глаза различие передних лап по количеству пальцев – 4 и 5! Но вот на плато есть еще одно изображение, которое так и называется – "фигура с девятью пальцами": это только кисти двух рук с разным количеством пальцем – левая кисть пятипалая, а правая – четырехпалая.Такое строение конечностей не находит аналога ни в природе, ни в искусстве. Этот рисунок как будто выполняет задачу привлечь внимание к этой особенности. Повторяющаяся странность на двух рисунках исключает случайность этой детали. Руки с четырьмя пальцами… Наверное, стоит задуматься. Эрих фон Дэникен в книге «Золото богов. Инопланетяне среди нас» пишет: «Я сфотографировал в Куэнке золотую пластину высотой 52 сантиметра, на ней изображена человеческая фигура нормальных пропорций. Поразительно лишь то, что на руках и на ногах имеется по четыре пальца. Интересно, что в древней Индии, у этрусков, маори и в других местах на многочисленных изображениях человекообразных существ присутствует то же самое число пальцев». Такое же строение рук у неких сущностей довольно часто встречается в описаниях уфологических контактов. Любопытно, что и в индейской легенде о таинственном городе Тиауанако встречается подобное. Женщина по имени Орьяна спускалась на золотом космическом корабле, и ее задачей было стать праматерью Земли. Орьяна имела только четыре пальца, соединенных перепонкой.

Рисунки обладают большой информативностью за счет своего смыслового содержания, но в пустыне Наска они составляют микроскопическую долю – 0,2 %. Тем не менее, рисунки узнаваемы, красивы, их можно идентифицировать, сравнивать, по ним легко строить гипотезы. Поэтому неудивительно, что именно они в первую очередь привлекают к себе внимание не только историков, но и исследователей и, конечно, журналистов. А поскольку рисунки сосредоточены на довольно узкой полосе вдоль края пустыни над спуском в долину реки Инхенио, то и мое исследование закономерностей в схеме линий начиналось с этого участка. Если посмотреть по сторонам света, то этот край пустыни простирается полосой примерно в 2 километра, изгибаясь с северо-востока на запад. Условно мы можем считать этот край плато северным по отношению к противоположному краю, южному, который простирается вдоль реки Наска. Глубина изрезанных склонов в долину реки Инхенио – порядка 300–400 метров.

Окунемся немного в прошлое. В 1981 году в советском научно-популярном журнале "Наука и жизнь" была помещена копия каталога рисунков Марии Райхе. Это была сильно уменьшенная копия, но она впервые демонстрировала в масштабе многочисленные линии Наски. И самое поразительное зрелище заключалось в звездоподобных центрах, которые образовывали бесчисленные линии, выходящие из отдельных точек на схеме. Сложно забыть то состояние восторга, когда зимним январским вечером я впервые рассматривала план линий и фантастические картины мелькали в моем сознании. Мне представлялись неведомые аппараты, зависшие в разных местах пампы и стреляющие лучами в разные стороны, а также между собой. Ведь из центров выходило по нескольку линий, но обязательно были линии, соединяющие центры между собой. Фантазии не было предела. Линии уходили за край плато, туда, где за обрывистым склоном внизу лежала долина реки Инхенио. Меня волновал вопрос: а что там, в долине? Или еще дальше, за долиной? Ведь на другой стороне также возвышенность, нет ли там линий и центров? В противоположную от долины сторону линии были "зарезаны" краем плана. А что там, южнее? Ответ найти тогда было невозможно.

Увеличив журнальную иллюстрацию и сделав несколько копий, я принялась проводить различные замеры в поисках закономерностей в расположении линий. Прежде всего я продлила линии во все стороны, чтобы понять, куда они ведут вне схемы. В результате в нескольких местах обнаружились точки, своего рода дополнительные центры, где пересекались по три линии, выходящие из разных мест пустыни. Четыре из них оказались на противоположном от Наски плато, по другую сторону от долины Инхенио, это в северо-западном направлении, но никаких линий или фигур там на схеме не было обозначено. В южном направлении, за краем чертежа, по три линии сошлись в одну точку только в двух местах – два гипотетических центра. Одна из этих точек образовывалась при пересечении длинных линий, исходящих из трех центров, и отстояла чуть ли не на 10 километров, если учесть масштаб схемы. Запомним эту точку, этот пока еще гипотетический центр, мы еще вернемся к нему. Пока же было неясно, что находится там на грунте. Практически вдоль всего этого участка на краю плато тянулись три линии длиной почти в 10 километров" Они сближались между собой под очень небольшим углом в сторону гор, которые подступают к пустыне с северо-востока, но не пересекались в пределах схемы.

Дальнейшие мои расследования можно разделить на два направления. Как технарь, инженер-оптик, я видела потенциал сверхтехнологии, создавшей этот гигантский чертеж. Но одно дело интуитивно чувствовать, предполагать, а другое дело доказать научно, с вескими аргументами. В своих размышлениях, как это сделать, я пришла к выводу, что есть два пути: первый – это исходить из причины, то есть по результату, по следам, искать такие особенности примененной здесь технологии, которые не соответствуют никакой человеческой; второй – предполагая, что любое действие разума имеет свою цель, искать логическую систему в расположении фигур, которая приведет к хотя бы цели создания такого уникального феномена, а уж она, если удастся, откроет завесу того разума, который сотворил этот чертеж вечности.

Так сложилось, что длительное время я посвятила первому направлению, чтобы элементарно доказать, что фигуры пустыни Наска невозможно отнести к деятельности человека ни в какие века. Большинство найденных доказательств мною уже изложено в главе 4. Сейчас мне очень часто попадаются отрывки этих результатов, которые звучат обыденно, безлично, как само собой разумеющихся. Но они заняли годы, поскольку не было опыта, не хватало информации, знаний. Не все идеи приводили к желаемым результатам. Так, например, у меня возникла мысль: не существует ли закономерность в угловых размерах между линиями? Ведь, кроме тех, что соединяют центры между собой, они прострелены непонятно куда. Но чем-то же задано направление? Не связана ли направленность выходящих из центров линий с техническими или метрическими особенностями предполагаемых аппаратов? [21]21
  В те годы мне представлялись некие механические аппараты, выстреливающие лучами, которые оставляли подобные борозды на грунте.


[Закрыть]Измерения, которые были сделаны на шести различных центрах, были собраны в таблицу и проанализированы. Уже в ходе замеров возникло предположение, что угловые величины между линиями могут быть кратны 3,6 градуса, то есть возможна система деления окружности на 100. После проверки оказалось, что из 50 угловых размеров только 19 кратны 2π/100. Хотя такое распределение выше случайного, но оно не было достаточно веским, чтобы развивать эту мысль.

Тогда же мне пришлось задуматься, почему насканские геометрические фигуры, схемы линий и треугольников так напоминают оптические схемы приборов? Прямо-таки ход лучей в геометрической оптике! И вообще, почему так часто их сравнивают с лучами? Чтобы понять эту особенность геометрических фигур, надо было определить угловые размеры этих пресловутых лучей, а также поискать аналогии с ходом лучей в оптических схемах. Для этой цели нужны были не фотографии, а планы, точные чертежи. Их в моем распоряжении было тогда очень мало, да и те в мелком масштабе. Тем не менее мне удалось измерить десяток треугольных фигур. Угол 16,3 градуса при вершине относился к самому развернутому треугольному отпечатку. Большинство же геоглифов имело очень малые углы, а если взять трапеции, которые представляют собой те же узкие треугольники, но со срезанными вершинами, то они также имели очень плавное схождение. А вот если развивать эту мысль дальше, то вытянутые прямоугольники – это те же трапеции, но с равными основаниями, а еще экстраполируя дальше – это треугольники с углом схождения в 0°. Вроде примитивные школьные рассуждения, но они давали платформу для построения гипотезы формирования насканских следов-отпечатков. Как формировались эти площадки? Лучом или общей энергетикой объекта? Почему такие вытянутые? При каких условиях формируется прямоугольник, при каких трапеция, а когда – треугольник? И вообще, стало понятно, что ассоциация с лучами вызвана вытянутостью и треугольной формой, но в чем причина? Вот это-то стало понятно, когда я разложила по полочкам свойства остальных фигур: спирали и зигзаги – как результат движения в двух направлениях; а также незамкнутость контуров рисунков и включение их в комплекс с геометрическими фигурами. Ограничение по ширине при неограниченной практически длине… Это же все свидетельства движения, непрерывного движения в процессе рисования.Кнуты и синусоиды, бесконечные декорации, сканирование зигзагами. Даже рисунки животных вписаны в этот хоровод движущихся сил.

В то время мне еще не посчастливилось видеть книгу Райхе, содержащую множество иллюстраций. Это уже позже, изучая динамику формирования фигур, я пришла к выводу, что широкое основание трапеции, треугольника – это начало процесса Сужение площадки и выходящая тонкая линия – результат гашения энергетического потока, что наглядно показано на примере построения фигуры дерева. Удивительно, но Мария Райхе, которая составила подробный чертеж этой фигуры, не придала должного значения композиции, которая, на мой взгляд, фактически раскрывает процесс создания и последовательность построения фигур в пустыне. Все начинается с треугольной площадки, из вершины которой выходит линия, которая затем вырисовывает прямоугольные зигзаги амплитудой свыше 500 метров. При этом линия плавно утончается! И только при достижении небольшой ширины начинается сам рисунок. Выявленная в данном примере последовательность хода линии позволила также понять, что сначала нарисованы были корни, затем узкий ствол, а уже потом вокруг него, как по шаблону, были созданы ветки, слегка искаженные направлением.

Но далее опять размышления. Если бы площадки были следом от энергетики самого объекта, которая проецировалась на грунт при торможении или спуске, то тогда все было бы наоборот – фигура не сужалась бы, а расширялась. Значит, это не энергетический след самого объекта, а все-таки только испускаемый им луч. Но тогда возникает законный вопрос, почему этот энергетический поток изначально имеет широкий фронт, который постепенно сужается. Здесь на помощь опять пришел опыт уфологии – вспомните аномальный, твердый свет с плоским, обрезанным основанием конуса. Если луч под углом касается основанием, то момент касания отобразится линией. Причем поскольку энергетический поток обрывается плоскостью, то воздействие не распространяется за пределы этого плоского фронта. А дальше? Почему отпечаток на грунте сужается? Гасится энергия при перемещении? Луча или объекта? Если луча, то как могли формироваться прямоугольники или широкие полосы из двойных параллельных линий? Вот двойные параллельные линий как раз понятны, если учесть, что лучи довольно часто встречаются полыми, и тогда воздействие производилось "стенками", а внутренняя честь оказывалась нейтральной. Но чтобы сохранить постоянное расстояние между ними, требовалось бы перемещение строго на одной высоте. Это опять что-то напоминает. Кажется, встречались свидетельства перемещения НЛО, соблюдавших одинаковую высоту, как бы отображавших рельеф местности. Значит, такое тоже возможно. Тем не менее попытки разделить движение объекта от действия луча оказались достаточно сложными и требуют дополнительной проработки.

Не меньше проблем возникает с вопросом: какие силы могли творить такое с грунтом? То ли дробить и разбрасывать камни, то ли делиться своей энергией, заряжать камни подобной энергией, и в результате отталкивания они сами раздвигались, освобождая полосу грунта от дробленой вулканической гальки. Но при этом по какой причине эта же сила не действовала на мелкий песок, грунт другого, дисперсного качества? Сплошные неизвестные. Но динамика форм отпечаталась на грунте, и при таких гигантских масштабах вряд ли был смысл вручную имитировать движение, а тем более подражать свойствам распространения энергетического луча, не представляя возможностей такой технологии.

Вот с такими бесконечными размышлениями и поисками свойств, закономерностей, причин и следствий рождалась гипотеза об энергетической природе насканских следов. Очень сложно было подобрать фотографии преломленных трапеций, чтобы убедиться, что угол луча сохраняется при своего рода отражении от обрывистого края, чтобы провести аналогию с геометрической оптикой. Тем более что встречались случаи отражения или преломления одной широкой полосы на две или даже три более узкие. Чем больше появлялось новой информации, тем весомее становились доказательства моей гипотезы. Необъяснимыми оставались геоглифы над долиной реки Пальпа, где на поверхности были выложены рядами кучки камней или в другом случае трапеции с пропечатанным, но не расчищенным контуром. Или следы на склоне в виде сетки.

Как раз такие геоглифы приводятся в качестве доказательства ручной расчистки поверхности перуанских геоглифов. Естественно, такие примеры – достаточно весомый аргумент; но необходимо учитывать, что подобные фигуры – единичные случаи среди тысяч других. Если это прерванная ручная работа, то почему сохраняется видимость незавершенных полос при наслоении? С какой целью выложены внешние контуры полос? Более того, явно просматривается различная углубленность геоглифов. Во-вторых, без проведения исследования особенности грунта на подобных фигурах, сравнения с физическими характеристиками камней на плато Наска говорить однозначно о причинах такой незавершенности, о технологии формирования следов рано.

Но тем не менее разобравшись с вопросом "как?", мы подошли близко к ответу на вопрос "кто?". Немыслимые с позиций даже современной технологии характеристики следов деятельности на грунте в полупустынных зонах Анд явственно показывали, что не наша это работа. Такое видение проблемы еще больше интриговало, вдохновляло, но еще важнее становился вопрос о цели этой деятельности. Ведь если выполнена работа, то она отражает соответствующую задачу и, следовательно, содержит информацию. Поэтому вторым этапом в решении происхождения фигур на грунте пустыни Наска был поиск сути, смысла, заложенного в схеме из бесчисленных геометрических фигур, отмеченных по краю чертежа смысловыми рисунками.

Еще в начале 1980-х, рассматривая схему линий и площадок из каталога М. Райхе, мое внимание привлекли "жирные" треугольные площадки на фоне тонких длинных линий (рис. 3, гл. 3). В некоторых случаях из вершин этих площадок как продолжение тянулись дальше линии. Их направление сложно было однозначно определить: совпадало ли оно с биссектрисой острого угла треугольника или же оно совпадало с направлением одной из боковых сторон. Судя по фотографиям, где довольно часто видна структура площадок (иногда с выделенной центральной зоной), то, скорее всего, эти линии были продолжением общего направления луча, то есть биссектрисы треугольника. Так вот; мое внимание остановилось на том, что эти лучеобразные площадки расширены в сторону края плато: они то ли начинаются, то ли заканчиваются у обрывистого склона в долину реки Инхенио. И это ни один, ни два, а все треугольники, расположенные поперек края пустыни. Опять мысли закрутились вокруг проблемы: "Причина это или следствие? Обусловлено технологией или имеет какую-то цель?" Если такая особенность – результат ограничения возможностей технологического характера, то отчего расширение четкозаканчивается у края? Ведь, судя по другим геоглифам, рельеф местности, даже горы, – не помеха для создания подобных фигур.

Но вернемся к схеме линий на краю плато. В какой-то момент мне показалось, что я "выжала" все из этой схемы, продумала, проверила, просчитала всевозможные параметры, характеризующие как сами геометрические фигуры, так и их взаимосвязь, местонахождение, направленность. Но при очередном просмотре, выделив ряд параллельных линий (их было четыре), которые тянулись поперек схемы, я обратила внимание, что их начало на краю пустыни как бы выделено узкими треугольными площадками. Причем эти лучи-треугольники по размерам значительно больше остальных, они явно выделяются на общем фоне. Тоща, присмотревшись, я обнаружила еще пятый треугольник, параллельный остальным четырем ушерениям. Но вот выходящая из него линия не была параллельна остальным четырем. Таким образом была выявлена система из параллельных друг другу линий, которые к тому же явно выделялись бросающимися в глаза уширениями на краю плато. Учитывая, что расстояние между крайними составляло около 7,4 километра, то такая разметка грунта представлялась не случайной.

Снова и снова мои глаза всматривались в чертеж линий Наска с уже выделенными параллельными линиями (рис. 3) и в который раз улавливалась какая-то гармонияв расположении этих линий, особенно их уширений. И тогда пришла в голову идея промерить расстояния между ними. Оказалось, что расстояния между треугольными расширениями параллельных линий составляет арифметическую прогрессию.Размеры промежутков относились друг к другу как 5: 6: 7: 8! А ведь шаг этой прогрессии, его единица, составляла на местности промежуток в 284 метра. Такие вот масштабы и такие логические построения оказались на грунте пустыни. Это было уже что-то! Вернее, не что-то, а для меня было ощущение невероятного успеха, огромного прорыва. Это была логика, опять-таки математическая логика, выявленная прогрессия показала, что поиски на верном пути. Подобные маленькие радости очень важны, когда ищешь практически вслепую, когда нет предшествующего опыта вообще и доверять приходится больше собственной интуиции, чем знанию или опыту. Мне удалось сообщить о результатах в конце 1984 года на республиканской секции «Изучение АЯ в окружающей среде» Украинского РП НТО РЭС им. А.С. Попова. Тема выступления звучала «Геометрические закономерности в линиях Наски», и оно вызвало множество поощрительных отзывов и рекомендацию для публикации в научно-популярном журнале. Но, увы, как я уже упоминала, в те годы идеи, не прошедшие рецензии официальных оппонентов, не публиковались. А, сами понимаете, для исследований линий Наски рецензия требовалась от историков или археологов, которые и в наши-то дни принимают в штыки идеи, выходящие за рамки узкопрофессиональных представлений. Но не это было главным, движущей силой был интерес. Хотелось понять природу феномена и его смысл.