Текст книги "Доктор Самты Клаус"
Автор книги: Алла Дымовская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
За дверью повисло беспомощное и растерянное молчание. Лишь изредка раздавался скрип, какой издают мозги при умственном перегреве. Наконец, голос изнутри удрученно произнес:
– Ладно. Пусть будет второй вариант. Я согласен на сумасшедший дом. Тем более что я по случаю приобрел контрольный пакет акций больничного учреждения имени Кащенко. Кстати, не хотите купить часть по дешевке?
– Не хочу, – злобно ответствовал Вонючка. – У нас на острове и без того, что ни день, так сплошной дурдом! И вообще. Советую поторапливаться, пока я не передумал! Потому что, лично мне больше по сердцу варианты первый и третий. Особенно третий! Как вы понимаете, я вполне могу обойтись без сдобных булочек и туалета, и даже без газированной водички. А круглосуточно устраивать мглу и мстю без всякой мзды – любимое мое занятие!
Спустя полчаса судно «В последний путь», запустив двигатели на всю катушку, улепетывало во всю ивановскую, отправившись в последний путь. На его капитанском мостике стоял собственной персоной поседевший, как древность, Степан Израилевич Навроде. Он крутил трясущимися руками штурвал и тихо бормотал под нос:
– Все, что хорошо кончается, на самом деле, не так уж плохо! А в Кащенко сейчас ужин. Тушенка с картошкой и компот. Красота!
А над океанскими прибрежными волнами носился во весь дух радостный Вонючка, в гордом одиночестве. Водица вокруг него была безвидна и пуста. Вонючка напевал:
– Через пень, через колоду, замучу поганкой воду! Эх, мать твою так, через пень-колоду!
После того же самого времени, или около того. Снова вернувшись к нашим баранам. То есть, обратно к доктору Клаусу и его команде. Ну, вы понимаете.
После того, как Сэнд Муд изложил всем присутствующим без исключения, хотели они того или нет, сущность своих затруднений с Пеппи Тостер, доктор Клаус задумался. Не подумайте о нем хорошо, вовсе не тревожно о том, как спасти из тяжелого положения бедного ирландского террориста. Но не подумайте и слишком плохо, вовсе не злорадно о том, как чертовски не повезло его ближнему. Нет, доктор Клаус, недаром обладавший необычным и ненормальным умом, на сей раз размышлял о вещах весьма насущных и приземленных.
В виду своей профессии, Самты имел обыкновение быстро принимать рискованные решения у прозекторского стола – а как иначе? Думаете, начальник тюрьмы станет полдня дожидаться заключения: помер его подопечный от удара ножом в печень или отравился в библиотеке несвежим героином, как бы не так! Причем диагноз нужно было не столько правильно поставить, сколько правильно угадать, чтобы не портить общую квартальную отчетность.
В общем Самты задумался. И думал он следующее. На Таинственный остров вот-вот, со дня на день, с недели на другую недельку (то есть, времени в обрез) прибудет чужая богатая невеста. Конечно, богатая! Ведь этот Муд проболтался, что у папаши Тостера был не один миллиард, а несколько.
И вот, эта невеста, уже после того, как разделается со своим вновь обретенным женихом, останется совершенно одинокой. Как былинка в чистом поле. Ну, или как взбесившийся бизон в прерии. Или, на худой конец, как водонапорная башня в бескрайней степи. А доктор Клаус, надо сказать, уже примерно целых двадцать минут своей холостой жизни мечтал о том, чтобы перейти на семейное положение. И если от миллиардов папаши Тостера еще осталось хоть что-нибудь, то почему бы не использовать часть этой суммы на благо человечества?
Перед мысленным и беспокойным взором Самты уже предстала сияющая белизной собственная медицинская клиника в Самаре. Где будут лечить исключительно живых людей и исключительно от человеческих болезней. И даже иногда вылечивать. А самым главным врачом Самты назначит, конечно, ни кого иного, как самого доктора Клауса. А в самом главном корпусе больницы будет самое большое отделение для самых несчастных пациентов с ужасными травмами и переломами самых нужных частей тела (лучше шеи и головы). А вот патологоанатомов он засунет подальше в какой-нибудь темный подвал и строго-настрого запретит ходить с докладом, чтоб глаза не мозолили. И как главный врач и первый благодетель человечества Самты сменить свою надоевшую железную суковатую палку на шикарное радиоуправляемое инвалидное кресло с вертикальным реактивным взлетом. Чтобы подбодрить неходячих больных и внушить им оптимистический взгляд на будущее – дескать, и они так смогут, если станут слушаться и хорошо себя вести.
Но для осуществления этой светлой мечты необходимо было закадрить грядущую на остров богатую невесту, уже после того как она, само собой, поговорит со своим женихом Мудом.
Внешний вид у Пеппи Тостер, судя по слухам, выходил не так, чтобы уж очень. Но Самты это не никак не могло остановить. Благо человечества было куда важнее. И вообще, пора бы остепениться. Завести супругу, которая станет кормить тебя овсянкой, укутывать пледом и протирать на досуге инвалидное кресло. А потом и детей, чтобы светлое будущее стало еще светлей. В качестве детей Самты предполагал удочерить расторопную и услужливую мисс Авас, если у нее, конечно, не найдется других занятий. Да и команду можно тоже пристроить к делу.
К примеру, Чак с пейсами вполне достоин заведовать рекламным отделом в будущей клинике, выпускать стенгазету «На своих двоих далеко не уйдешь!» и распространять образовательные листовки «Как выжить после авиакатастрофы» и «Как с пользой провести время людям, впавшим в кому». А еще он мог бы петь частушки и играть на балалайке для старушек, больных остеохондрозом.
Пит с дредами пускай читает лекции о достоинствах больничной оздоровительной кухни и учит безнадежных больных играть в орлянку, в покер и в прочие полезные азартные игры. А также с доброй улыбкой раздает в зале ожидания родственникам и детишкам пациентов нарядные воздушные шарики с надписями «Ждем вас с нетерпением!» и «День открытых переломов – твой день. Используй шанс!».
Себе Самты как всегда полагал оставить наиболее трудную часть дела на благо человечества – махинации с медицинскими страховками. В чем, в чем, а в этом он разбирался, как никто другой. Всю клинику целиком, включая и подсобные помещения, Самты хотел назвать следующим поучительным и емким образом: «По дорожке в рай».
Но больше раздумывать не имело смысла. А нужно было действовать.
– Я считаю, Сэнд прав. Лучше всего нам пойти за помощью к Пожизненному Диктатору, – сказал Самты, не без задней мысли. Во-первых, только Лэм может устроить все дела с разъяренной невестой. А во-вторых, не стоит забывать об обещанной прибыли. Лишние денежки на благо человечества никогда не помешают.
– Ой, пойдемте поскорее! – воскликнула Дулечка. – А то мой дорогой папочка ждет не дождется, когда я познакомлю его с Прошей!
– Да я и сам не прочь, – подтвердил Проша, крякнул и расправил усы. – Особенно, коли твой папа-диктатор не побрезгует обмыть знакомство!
Вместо Дулечки ему ответил доктор Клаус:
– Не побрезгует! Не сомневайся! – с некоторой завистью припоминая бочку коньяка и с некоторой ненавистью добермана Яшку. «И за что дуракам счастье?», – вздохнул он в глубине души. И как это раньше он не разглядел прямо у себя под носом, в смысле в команде, присутствия глупого диктаторского ребенка женского пола? Теперь уж было поздно. Оставалось только одно – дожидаться чужую, богатую несчастную невесту и как можно скорее сделать ее своей бедной счастливой женой.
Что случилось дальше в поселке «Новые змеюки», когда Самты и его команда прибыли туда с пренеприятнейшим известием.
Что-что случилось? Да ничего особенного, хотя и многое. Сейчас и расскажу.
А надо заметить, что обратный путь занял у бравых мужчин и их верных подружек куда меньше времени, чем путь прямой. Потому, что кончился весь самогон и мука для блинчиков, а на голодный желудок резину тянуть не станешь, поневоле побежишь к ближайшему пункту питания. Если ты, конечно, не Избранный, и не предпочитаешь питаться акридам и пить воду из лужи. А еще потому, что во всех приличных книжках так положено. (Что сомневаетесь? Много умничаете, автору лучше знать!). В общем, во всех приличных книжках положено, что путь «туда» раз в двадцать длиннее, чем путь «обратно», не верите, прочтите Толкиена. Это, во-первых, происходит оттого, что сплошь и рядом герои понятия не имеют, где находится «туда», и бредут чисто наугад. А «обратно» идти, само собой, проще, потому что маршрут уже разведан. Во-вторых, если быстро придти «туда», то выйдет не интересно, и читатель не получит удовольствия, а писатель гонорар. Описывать детально то же самое путешествие «обратно» и вовсе глупо. Оттого, что это будет переливание из пустого в порожнее, или из прохудившегося решета в дырявое сито. Поэтому «туда» герои обычно странствуют с приключениями годика этак три-четыре, если не семь-десять, а «обратно» добираются стремительно недельки примерно за две.
Стало быть, Самты и его команда к вечеру уже добрались в поселок «Новые змеюки». И теперь бодро ломились во входную дверь скромного домика ПД. (Сноска. Дело в том, что Лэм Бенсон, как и все дальновидные диктаторы, не придавал значения внешнему блеску. А наоборот, для вида придерживался демократичного образа жизни, хотя мог бы отгрохать себе такие хоромы, что и губернатору Ткачеву не снились! Так что никто из селян и селянок не завидовал ПД в плане квартирных условий. Зато все поголовно боялись тайного черного чулана, по слухам скрытого глубоко под землей диктаторского домика. Ничего особенного страшного в том чулане не было, да и быть не могло – в нем всего-навсего кухарка ПД хранила картошку. Но легенда способствовала поддержанию гражданской дисциплины. Конец сноски).
Пока ПД, только что отужинавший и смотревший в данный момент бейсбол по пиратскому каналу, раздумывал: послать стучавших подальше или все-таки пойти открыть, как проблема решилась сама собой. Нет, дверь в этот раз никто не выносил, не выбивал и не вскрывал ломиком. А просто Дулечка вспомнила, что у нее есть запасные ключи. Поэтому Лэм Бенсон не успел сказать ни «добро пожаловать», ни отправить визитеров к загадочным «свиньям собачьим», ни осведомиться «кто там?», ни даже задать риторический вопрос «какой олух барабанит на ночь глядя?». Как в его скромной гостиной уже оказалась куча бесцеремонного народа.
За то время, что ПД подтягивал спортивные «треники», искал под диваном тапки и стряхивал с себя остатки картофельных чипсов и тыквенных семечек, он успел выслушать целую тучу разнородных и мало связанных между собой реплик.
– Папочка, познакомься, это Проша. Он мой жених, а после будет муж. Если ты нам объяснишь, что полагается делать дальше, – сказала Дулечка.
– Здравия желаю! Честь имею познакомиться, товарищ Пожизненный Диктатор! Старший прапорщик Прохор Улюлюкин прибыл в ваше распоряжение! Прошу руку вашей дочери, кормовые, подъемные, пайковые, обмундировочные, а также разрешение называть вас папой во внеслужебное время! – отрапортовал прапорщик Проша.
– Что станция того-этого, мы не виноваты. Ваш Муд уронил гарпун, а я, как старший по званию в эту самую секунду вел надводное наблюдение, и конечно, у меня же только два нормальных глаза. Я вам не бог Шива, чтобы иметь третий на лбу, и не какой-нибудь филин, чтоб вертеть башкой на триста градусов, – издалека начал дипломатичный Самты, считая неудобным сразу же поднимать вопрос о дележе прибыли.
– Да вы не переживайте, там остался надежный парень. Дергает ручку, как заведенный. Передавал привет какой-то Кларе Захаровне. Коли дословно, то: «передай моей ведьме, шо задержусь на боевом задании». Это, мол, шоб не шибко орала, – смущенным голосом отчитывался радист Встанька Жуков.
– Вы только поглядите, что ваша псина наделала. Я добермана Яшу имею в виду. У меня, извиняюсь, вся попа покусана, так что нет никакой возможности с комфортом сидеть. Вы уж распорядитесь выдать мне новые брюки, два пузырька «зеленки» и ведро со льдом, – хныкал Пит с дредами.
– Ах, я так счастлива, так счастлива! За вашу дочечку и вообще! Я уже успела привязаться к Дулечке, и вот, она выходит замуж, – всхлипывала сердобольная мисс Авас.
Один Сэнд Муд стоял молча и в скорбной задумчивости. Поэтому ПД (после того, разумеется, как нашел тапки и натянул майку-боксерку) обратился сразу к своему станционному смотрителю.
– Выкладывай, что у тебя стряслось?
Не подумайте, будто бы ПД пропустил мимо ушей хоть одно-единственное словечко из тех, что были произнесены, выкрикнуты, всхлипнуты и прошептаны в его гостиной. Лэм вообще имел привычку держать ушки на макушке и нос по ветру, в смысле за всем бдеть, во все зрить и никого не пущать во все тяжкие. Но, как уже говорилось ранее, ПД всегда сортировал проблемы по степени их важности.
За Дулечку он был непересказанно рад и жалел в эту минуту только об одном: что здесь не присутствует ее дорогая мамочка Дикая Женщина. Не потому, что минута была торжественной. А потому что, для полного счастья Лэму не хватало единственно высказать в глаза этой потаскушке все, что он о ней думает. А именно: если уж ты, старая дура, не удосужилась устроить личную жизнь за двадцать лет, то имей совесть, возьми на себя свадебные хлопоты или хотя бы возню на кухне. Во всем остальном дочечка Дулечка и прапорщик Проша могли подождать час-другой.
Весть о временном неустройстве на станции «Вылупленные зенки» в виду падения гарпуна и вовсе была сейчас несущественной. Паренек с пейсами тоже мог потерпеть с недельку, тем более что евреи народ старательный и выносливый. Особенно, когда шоколад задаром.
Но молчание смотрителя Муда, у которого рот обычно закрывался исключительно для пережевывания пищи и то, не всегда, насторожило Лэма. Поэтому, отсортировав проблемы по степени их возможной хреновости, он и задал вопрос:
– Выкладывай, что у тебя стряслось?
Сэнд Муд и выложил. Так сказать, облегчил душу, снял камень с сердца, свалил с больной головы на здоровую сами знаете что. При этом он скорбно вздыхал, охал, застенчиво шаркал ножкой, почесывал макушку и шамкал губами. В общем, невразумительно давал понять, что стряслось ужасно неприятное несчастье.
Впрочем, Лэм думал то же самое, так что смотритель Муд был в этом не одинок. Почему, спрашивается, на ПД не произвело в свое время страшного впечатления известие о прибытии Степана Навроде и тридцати трех минеров в территориальные воды Таинственного острова? Почему ПД не содрогнулся, услыхав о покушении гарпуна на беззащитную подводную станцию? И почему он не прошиб от радости потолок головой, когда узнал о свадьбе своей Дулечки? А вот сообщение о визите разгневанной невесты ввергло его в самый настоящий шок? Если хорошо подумать, то вы и без подсказки поймете. Однако подскажу.
Дело в том, что Лэм очень хорошо представлял себе, какую опасность может нести для окружающих покинутая женщина, даже и без убытка в миллиард фунтов. К примеру, доктор Пегги Бряк. Здесь одним Вонючкой не обойдешься. И от парочки дружных белых акул тоже выйдет мало толка. Им вообще лучше не попадаться на пути разгневанной невесте. Сожрет вместе с плавниками и не поморщится. И уж конечно, одного авторитета ПД тут мало. Нужен срочно новый жених, а где его взять? И потом, жених хорош, когда ураган, так сказать, уже разразился, и надо разгребать его последствия. А что ураган в лице Пеппи Тостер может натворить в ограниченном пространстве острова, у-у-у, лучше и не воображать! Все равно фантазии не хватит.
Поэтому Лэм Бенсон стал быстро соображать. Ну, в смысле, быстрее, чем обычно. То есть, примерно со скоростью процессора от «Пентиума-7». Соображения эти завели Пожизненного Диктатора в неожиданную сторону. Он вдруг подумал, а не довольно ли ему валять дурака и изображать из себя Пожизненного Диктатора? И все это только потому, что тридцать пять лет назад (конечно, тридцать пять; пятнадцать плюс двадцать, сколько, по-вашему будет?), какой-то праздношатающийся Нестареющий Дик накаркал ему эту обузу? Дулечка уже, считай, пристроена, и довольно удачно, судя по не затуманенному интеллектом выражению лица прапорщика Проши. Капитал, заработанный на честных биржевых спекуляциях и бесчестной деятельности фирмы «Макрохард», представлял такую заоблачную сумму, что Карл Маркс бы позавидовал, бросил бы навсегда литературное поприще и подался бы в квартирные маклеры. Поэтому, как говорится, не пора ли Лэму Бенсону делать отсюда ноги в какое-нибудь более приятное место? На Французскую Ривьеру, например?
Беда только, что для благополучного отбытия с Таинственного острова имелся лишь один не самый приятный способ. И вообще, прежде надо было уладить кое-какие спешные дела.
– Вот что, дорогие мои товарищи и верные друзья, – задушевно начал Лэм, что само по себе уже было тревожным признаком. – Всем сохранять спокойствие. Ты, Муд, отправляйся на «Знойную пургу» подальше от греха, то есть, от невесты. Ты, Встанька, как всегда, будь на связи и читай последние новости каждый час по громкоговорителю. Трансляцию Рахманинова отменить. Вонючку откомандировать в распоряжение тетушки Изауры – пусть помогает со свадебными хлопотами. Всем остальным пока заняться повседневными делами или хотя бы не мешать. Кстати, нет ли среди вас желающих вступить в брак с девицей, достойной во всех отношениях? Я имею в виду мисс Пеппи Тостер. Если бы нашелся самоотверженный молодой человек…
– Такой человек уже нашелся! – и Самты гордо выступил вперед, даже позабыв про железную суковатую палку. – Готов принять огонь на себя и послужить к общественной пользе.
– От души вас поздравляю! – Лэм с огромным облегчением затряс руку доктору. Вовсе не думая втихаря, что, слава богу, сыскал простака за здорово живешь. Насколько он успел узнать за короткое время доктора Клауса, настолько же убедился, что ненормальный патологоанатом ничего не делал зря. – Советую вам взять хлеб-соль и отправляться на пляж. Чем раньше вы заявите о своих намерениях, тем больше вероятность меньших разрушений. Да, и мисс Авас прихватите, и заодно мистера Херши, только следите, чтобы он не сожрал приветственный каравай. Зрелище этих невинных душ должно настроить воинственную Пеппи Тостер на не столь кровожадный лад. К тому же, у вас сразу будут свидетели.
После чего Лэм Бенсон, все еще Пожизненный Диктатор, повелел призвать к себе для приватной беседы Избранного Джина Икаруса Блока.
Что произошло после приватной беседы, и куда направились Лэм Бенсон верхом на Робине Гуде, а с ними вместе и Д.И. Блок, который Избранный.
Путь им предстоял не то, чтобы долгий, но тернистый. Потому что, Лэм Бенсон ехал не куда-нибудь, а повидаться с Джейсоном на блуждающем кукурузном поле. А заодно представить ему на будущее своего приемника, как вы догадались уже – Избранного Д.И. Блока. (А что? По-моему, выбор не так уж и плох. Джин Икарус был достаточный дурак, чтобы добросовестно валять дурака в роли Пожизненного Диктатора). День на дворе стоял Четверг 12, стало быть, когда к полуночи Лэм доберется до котельной, как раз и будет Пятница 13. Так что, никаких нарушений распорядка и неожиданных визитов среди ночи.
Первый раз ПД ехал на встречу к Джейсону с такими удобствами. Во-первых, ехал он верхом на добром, славном Робине. Во-вторых, все время, пока он ехал, впереди него шел пешком Избранный Джин с переметной сумой через плечо и разбрасывал по полю баранки с таком и бублики с маком. Ничего-ничего, пусть привыкает. Злорадствовал про себя в общем-то не слишком мстительный Лэм, но уж очень его достал этот Джин Икарус! У заветного финикового пня ПД предусмотрительно оставил пухлый служебный портфель, битком набитый акциями, облигациями, инвестициями, переводными векселями и компьютерными кодами доступа к главным оффшорным счетам. А так же небольшой походный чемодан от «Луи Вюитона» с предметами одежды первой необходимости. Пудика этак на четыре.
В кукурузных зарослях с ехидными смешками шмыгали настоящие карлики, во всю изображая ненастоящих детей, баранки и бублики на лету исчезали в воздухе. Все было, как обычно. Джин Икарус уже лишился липучек от кроссовок и половины самой важной части посоха с записанными долгами. Впрочем, к потери последней Избранный Джин отнесся по философски – на нет и суда нет, логично заключил он.
Скоро посреди кукурузного поля показалась вытоптанная проплешина, за ней груды отработанного шлака, за ними заветная полянка, а уж на ней котельная Джейсона. Как раз наступила полночь и Пятница 13, с неба светила полная луна, а в зарослях отсвечивали настоящие карлики, не отбрасывавшие тени. (И ничего необычного. Если вы думаете, что в кукурузных полях так просто отбросить тень, то вы очень ошибаетесь. Коньки там легко отбросить, а не тень, особенно, если ненароком заблудиться).
У двери с приветливой надписью «ТРАХАЕМ-ТИБИДОХАЕМ! ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!» Лэм Бенсон спешился. Привязал Робина у транспаранта, выдал ему на ужин оставшиеся баранки, критично оглядел с головы до ног Избранного Джина.
«М-да! Вид непрезентабельный! – подумал про себя ПД. – Такого хорошо показывать на ярмарке в передвижном шапито, а не сватать перед Джейсоном в новые диктаторы!»
Джин Икарус и впрямь выглядел, как общипанный рождественский гусь, случайно попавший вместо духовки в барабан стиральной машины. Неопытный в передвижениях по кукурузному полю, он лишился обеих штанин примерно по колено, молнии на ширинке, и козырька от нейлоновой кепки-бейсболки, прикрывавшей лысину. Отчего теперь сильно смахивал на бродягу, только что сбежавшего из тифозного барака в поисках лучшей доли.
«Да, ладно, сойдет, – опять подумал про себя ПД, – чего я парюсь! Если Джейсону он не понравится, так пусть посмотрит на свой мордоворот со стороны, чучело огородное. Мой Избранный хотя бы не пугает слабонервных водолазным костюмом, и посох у него самый настоящий, а не какой-нибудь использованный вантус!»
Джейсон, как и всегда, появился из фанерного шкафа у стены. При этом распределительные трубы угрожающе гудели, вставные стекла бешено дрожали, из парового котла опять вылетали тонометры с крылышками, из всех щелей и углов валил дым, в этот раз фосфорно-серный, и куда более противный. Хозяин котельной вышел к народу в легкомысленном одеянии Зевса-громовержца. То есть замотанный в старую тюлевую занавеску, с венком из супового лаврового листа на голове, а в правой руке Джейсон держал жестяную молнию, неаккуратно вырезанную из списанного абажура. Лицо его прикрывала новенькая хоккейная маска с автографом Третьяка.
– Привет, чувак! – по обыкновению поприветствовал он Лэма. – Ага, вас двое! Ну, тогда привет, чуваки! – доброжелательно поправился Джейсон. – Квасу не хотите?
– В другой раз. А вообще-то спасибо, – вежливо отказался ПД. Знает он этот квас, самогонка из несортового мазута на березовых бруньках. Слуга покорный, травитесь сами! Но вслух он сказал: – Я к тебе, собственно, зачем зашел? Вот, должен отбыть на Большую землю по небольшому делу, но очень срочному. Поэтому хочу оставить заместителя. Он будет вместо меня диктаторствовать в поселке, дрессировать Федьку и Марфу, присматривать за Вездесущим болотом и навещать тебя по Пятницам 13. Временно, конечно, – соврал ПД и моргнул одним глазом. (Если бы моргнул двумя, то Джейсон бы ему не поверил. А так ничего, сошло).
– Временно, конечно, – привычно повторил за ним Джейсон. Из сказанного он понял только одно: его не покидают насовсем, а лишь ненадолго оставляют на произвол судьбы. Это ничего, если заветный сейф с акциями будет регулярно пополняться. (Зачем, спросите, такому, как Джейсон, акции? А чтоб было. Или, по-вашему, если у чувака гарлемский акцент, так ему и деньги не нужны? Купорос, он тоже баксов стоит, да и старый вантус пора менять на новый).
– Позволь представить. Новый Пожизненно-Временный Диктатор, наш многоуважаемый Джин Икарус Блок-младший! – торжественно произнес Лэм, подтолкнув недогадливого Избранного в спину – мол, выйди вперед и поклонись, чай шея не отломится. – Ты не смотри, что он с виду малахольный! Если его приодеть, приумыть и приче…, в смысле, наклеить парик, то он будет очень даже ничего, если особенно не приглядываться!
– Если не приглядываться! – повторил за Лэмом хозяин котельной.
– Вот и хорошо, что ты согласен! – радостно потер руки Лэм, приняв обычное эхо за искреннее одобрение. – Так вы пообщайтесь между собой. Для дальнейшего взаимопонимания и дружбы между мирами. А я пока наберу варенья. Сам знаешь, твоим карликам палец в рот не клади, а подавай качественный продукт.
Джин Икарус Блок и Джейсон уставились друг на друга в некоторой растерянности. Во-первых, потому что Избранный Джин понятия не имел, о чем говорить. А во-вторых, потому что Джейсон самостоятельно держать речь был вообще не способен.
– Э-э-э! Добрый день, то есть вечер, то есть ночь, – робко начал Джин Икарус.
– То есть ночь! – радостно отозвался Джейсон, уже успевший испугаться, что его разоблачат.
– Как ваше ничего себе? – уже смелее спросил Избранный Джин.
– Ничего себе! – ответил Джейсон, довольный, что разговор, наконец, начал клеиться.
– Вы тут совсем один? – спросил Джин Икарус.
– Совсем один! – подтвердил хозяин Джейсон.
– И не страшно вам по ночам? – заботливо осведомился новый диктатор.
– По ночам! – согласно закивал отставной кочегар.
Беседа примерно с полчаса уже ходила подобными кругами, когда Лэм Бенсон вдруг заподозрил неладное и внезапно начал прозревать истину. И то сказать, он впервые слышал со стороны, как Джейсон беседует с другим человеческим существом.
«И это всеведущий пророк? Да это же гадость какая-то, а не высшее существо! Как же это я раньше не заметил и так дешево купился? – подумал Лэм, и ему стало досадно и стыдно. – Столько лет потратил на полную херню, а мог бы жить и ни в чем себе не отказывать! Не дай бог, кто-нибудь узнает! Надо сматывать отсюда удочки и поскорее!»
– Эй, Джейсон, давай-ка сюда Заветные Ключи от сторожки у Пряничного Домика, – не слишком уважительно и вовсе не вежливо потребовал Лэм Бенсон.
– От сторожки у Пряничного Домика! – машинально повторил Джейсон, и как ни в чем ни бывало, продолжил бессмысленный и бесконечный разговор с Избранным Джином.
– Я говорю, гони ключи, не то маску набок сворочу, вместе с челюстью! – пригрозил ему Лэм, окончательно разочаровавшийся в достоинствах всеведущего пророка.
Тут, наконец, даже до Джейсона дошла вся неординарность ситуации, и что одним повторением здесь не отделаешься. А еще он, хоть и туго, но сообразил, что Лэм ждет от него каких-то действий, выходящих за рамки привычной дружеской болтовни. Поэтому, обалдевший от непосильных умственных потуг, бывший кочегар параллельной вселенной «МММ-3» без всякой подсказки спросил:
– Ась? Чего надоть? – и смущенно хихикнул сквозь хоккейную маску.
– Ключи, говорю, гони. От сторожки у Пряничного Домика! – раздраженно произнес Лэм и для убедительности взял в руку валявшийся неподалеку аккуратный ломик.
– Не кипятись, чувак! – несколько испуганно вскрикнул Джейсон. – Там, в чугуном корыте с патентованной ветошью валяются какие-то отмычки. Может, это они и есть? – произнес он первые в жизни осмысленные слова.
Делать было нечего, пришлось Лэму лезть в чугунное корыто. Перепачкавшись машинным маслом, как первоклассник мороженным, он все же отыскал в груде тряпок здоровенную связку проржавленных предметов, по виду сильно смахивавших на орудия из средневековой пытошной. На одном из них Лэм разглядел клеймо «Чумной изолятор», два других были скованы цепью и скреплены биркой «Стартовый запуск, вращать на раз-два-три», на четвертом ключе стояло «Запасные райские врата. Подпись: Святой Петр». И, наконец, ура! Оцинкованная пластиковая карточка с надписью «Сторожка». Недолго думая, ПД прихватил на всякий случай всю связку.
Наскоро попрощавшись, Лэм выволок наружу нового, Только Что Назначенного Диктатора, хотя Джин Икарус слегка упирался. Беседовать с Джейсоном ему понравилось. Хозяин котельной, наверное, был единственный, кто, за исключением доктора Бряк, мог слушать Джина Икаруса и при этом не испытывать жгучей жажды убийства своего собеседника.
Возвращение назад, к финиковому пню заняло считанные минуты. (Не забывайте, это было путешествие «обратно», так что все в порядке). Однако Джин Икарус окончательно утратил остатки своих штанов (поэтому ему предстояло щеголять всю оставшуюся часть повествования в обычных сатиновых трусах, без всякой вышивки и не слишком чистых). А еще с его головы окончательно пропала бейсболка и с кроссовок золотая надпись «Боско-спорт». Зато удалось сохранить пустую переметную суму и обломок отшельнического посоха.
– Теперь вперед. На Вездесущее болото! – приказал Лэм, навьючивая на Робина Гуда небольшой походный чемодан и пухлый служебный портфель. – Ничего, ничего, – утешал он свое бедное и бессловесное средство передвижения: – Прибудем на место, и я подарю тебе настольную книжку «Сто один неудачный карточный фокус для начинающих массовиков-затейников».
Спустя понятия не имею сколько времени в неожиданном месте на Вездесущем болоте. То есть в Пряничном домике и его окрестностях.
Вы не подумайте, что автор вам наврал, когда утверждал, будто Пряничный домик был самым бесполезным местом на всем Вездесущем болоте. Это так и есть. Но вот сторожка! С виду обычное строение неизвестного архитектора, где среднестатистический дачный фанат держит грабли, тяпки, лопаты и огородные лейки, а если повезет, то и курей. На самом деле все было не так. На самом деле за скромным фасадом дощатой покосившейся хибарки скрывалась главная тайна вселенной «МММ-3», позаброшенная за ненадобностью. А именно: машина перемещения во времени и в пространстве. (Кому интересно подробное устройство, смотри роман Г. Уэллса с аналогичным названием. Заодно и на счет классики можно просветиться). Правда, во времени этот агрегат давно ничего уже не перемещал – ага, вы угадали, распределительный коленвал полетел.
Но в смысле передвижений в пространстве устройство функционировало вполне надежно. По принципу – на всякое действие есть свое противодействие. Или кто с мечтой придет от мечты и погибнет. Или бочка и затычка всегда разлетаются в разных направлениях. Это означало, что если кто затеет перемещать Таинственный остров из пункта А в пункт В, то и сам заодно переместится из этого пункта А черт его знает куда, но только не в пункт В.
Лэма Бенсона этот вариант вполне даже устраивал. Во-первых, он сам, его портфель и небольшой чемодан уж точно сгинут, как можно дальше от Таинственного острова. А во-вторых, Лэм мимоходом предпримет спасательную операцию, и остров окажется в таком месте, где никто уже не будет знать его координат, даже сами жители. Это было хорошо в том смысле, что ни Пеппи Тостер, ни ее бывший жених Сэнд Муд, ни ее будущий супруг доктор Клаус, ни прапорщик Проша, ни его невеста Дулечка никогда не попадутся на глаза Лэму Бенсону и не вернутся в большой мир. (ПД справедливо полагал, что большому миру он в этом случае оказывает агрома-адную услугу).
