Текст книги ""Неизвестный" Патриарх Кирилл"

Автор книги: Алла Добросоцких

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

По благословению наместника

Данилова ставропигиального

мужского монастыря

архимандрита Алексия (Поликарпова)

«НЕИЗВЕСТНЫЙ» ПАТРИАРХ КИРИЛЛ.

– М.: Даниловский благовестник, 2009. – 192 с.

ISBN 978-5-89101-360-5

В период, когда Поместный Собор завершил свою историческую работу,

не только избрав Предстоятеля Церкви, но и определив направление ее деятель-

ности, в прессе промелькнула фраза «неизвестный Патриарх Кирилл».

Действительно, а что мы знаем о главе нашей Церкви? Что он талантли-

вый миссионер, что он является одним из разработчиков Основ социальной кон-

цепции Русской Православной Церкви – документа, определяющего позицию

Церкви по всем сторонам современной, полной вызовов, жизни? Что около ты-

сячи церковно-просветительских передач записано было владыкой Кириллом

на телевидении, что он и сейчас, в сане Патриарха, не оставляет этой миссионер-

ской трибуны? Но вчитывались ли мы в тексты интервью будущего Первосвяти-

теля, вдумывались ли в его горячие слова в защиту веры и истины?

Сколько людей пришло к вере благодаря его проповедям? Что определило

его исповеднический путь? Какие знамения и чудеса были в его жизни? Какой

крест он несет всю жизнь, по-христиански относясь даже к личным недругам?

Нашим надеждам и планам, тревогам и заботам, нашему соработничеству

в Церкви посвящена эта книга.

Редактор-составитель Алла Добросоцких

© Данилов ставропигиальный мужской монастырь. Составление, оформ-

ление, верстка, 2009

СОДЕРЖАНИЕ

ВЕСЬ ЖИЗНЕННЫЙ ПУТЬ ВЕЛ ЕГО К ПАТРИАРШЕМУ ПРЕСТОЛУ

Сложный жанр

«Отец Иоанн – очень близкий мне святой...»

«Нужно бояться толькко Бога...»

Отца Патриарха Кирилла могли расстрелять за покушение на Сталина

«Я рос в убеждении, что и мне предстоит пострадать за веру...»

«Владыку Кирилла ведет Божий Промысл»

Господь чудесным образом спас от смерти

При советах Церковь подрывали изнутри

«Все, что случается со мною на жизненном пути, я неизменно воспринимаю как волю Божию..»

Наперекор человеческой слабости

Первая ученица

ВЕЛИКИЙ КРЕСТ ПАТРИАРХА

Не человеческим разумением, но волей Божией

Мироточение на Соборе

«Будент не так, как ты хочешь,а как хочет Бог...»

«Церковь – душа и совесть народа...»

Большинство «проблем Церкви» создают СМИ

Приняв весь удар на себя в «табачно-алкогольной истории», Митрополит Кирилл

спас Церковь от грязи

«Рука Божия надо мной с детства»

Господь сам ведет свою Церковь

«Я не останусь одиноким на патриаршем престоле...»

У нас не должно быть ничего личного

Они не простят ему способности победить

«Господь явил свою волю»

Быть отцом для всех

«ПРАВА ЧЕЛОВЕКА» И АПОСТОЛЬСКАЯ ВЕРА

Свобода падшего «я»

Защитить богоданные нормы морали

Противостоять вызовам морального нигилизма

«Спаситель предлагает нам иные цели и ценности, чем те, которыми мы живем»

Православные образ жизни – условие выживания цивилизации

Об идеале и сожженной совести

Что будет, если из мира изъять добро?

О «нормальной» жизни

О ЧИСТОТЕ ВЕРЫ И ЕДИНСТВЕ ЦЕРКВИ

Норма веры

Духовное гетто?

Нужны ли реформы в Церкви?

О сохранении церковнославянского языка

О церковном календаре

«В диалоге с инославными не может быть речи о каких-либо вероучительных компромиссах...»

Каноническая правда и евангельская любовь

«В главное – единство, во второстепенном – свобода, во всем – любовь...»

Об апокалиптических настроениях

О единстве Русского Православия

Экуменистическая эйфория и верность ценностям Евангелия

«Теория ветвей» противоречит Православию

Всемирный Совет Церквей – мифы и реальность

О совместном причастии

Молимся ли мы с инославными?

Возможен ли религиозный плюрализм?

Бороться за религиозно-нравственные ценности в жизни человека

Гариантом каноничности может быть только Собор

ЦЕРКОВЬ ДОЛЖНА БЫТЬ ОБЪЕДИНЯЮЩИМ НАЧАЛОМ ДЛЯ НАРОДА

От чего мы защищаем Церковь

Не входить в компромиссы с человеческим мудрованием

Об управлении Церковью

Сотрудничать с властью?

Преодолеть цивилизационный кризис

О возрождении нации

Христианство не должно быть музейным!

Наша паства – это 60 процентов общества

Церковь – это единственное, что объединяет русский народ во всем мире

Духовная крепость, неприступная для любых соблазнов

Проповедь к миру

ЗАЩИТА ДУХОВНЫХ РУБЕЖЕЙ ОТЕЧЕСТВА

Наше оружие – это наша мысль, наше слово и наша вера

Человеческая цивилизации нежизнеспособна, если не останавливает зло

Мы не скоты, скоты не мы

Если хотите жить, будьте нравственны

«Отдавая себя другим, мы отдаем себя Богу...»

«Защитите Александра Невского, как он защищал Русь»

Постижение России, или открытый урок гражданственности

МОЛОДЕЖЬ В ЦЕРКВИ

«Митрополит Кирилл обладает апостольским даром – говорить с людьми на их языке»

Обретенное поколение

Информационной машине можно противостоять творчеством и молитвой

Не учить, а формировать ценности

Некому, кроме Церкви, взять на себя ответственность

Молодым – отвечать на вызовы времени

«Линия фронта проходит через ваши души...»

О КРИЗИСЕ ЧЕЛОВЕКА

Надежда на богатство – иллюзия своей силы

«Самая большая проблема сейчас – это кризис человеческой личности»

«Кризис – это не только проклятие, но и благословение...»

Премьер-министры вдруг начинают говорить то, о чем Русская Церковь говорила

десять лет назад

«Я верю в духовную силу народа...»

О ДУХОВНОЙ ЖИЗНИ

В условиях религиозной свободы искушения стали более утонченными

Как избежать молитвенное озлобленности

«Мы от Бога ничего не можем получить автоматически...»

Стена, которую не способны разрушить человеческая злоба и коварство

Подвергать себя суду совести

Экзамен прощения

Опасность «внешнего благочестия»

Везде оставаться христианином

Власть кротких

«Каждый христианин должен быть на высокой свещнице...»

ВЕСЬ ЖИЗНЕННЫЙ ПУТЬ

ВЕЛ ЕГО К ПАТРИАРШЕМУ ПРЕСТОЛУ

СЛОЖНЫЙ ЖАНР

Из воспоминаний будущего Патриарха Кирилла о своей жизни, которыми он поде-

лился в фильме «Митрополит», снятом к его 55-летию. «Сложный жанр» – так мы на-

звали этот текст, потому что именно так будущий Патриарх назвал интервью в самом

начале фильма

В атмосфере любви и верности

Родился я в первый послевоенный год в Ленинграде. Отец в то время был

инженером на военном заводе, мать – учительницей немецкого языка в средней

школе.

Через год после моего рождения в семье произошли очень большие пере-

мены: отец становится священником. В то время это было довольно неожидан-

ным поворотом в судьбе человека. Но у всего этого была своя предыстория. Дед

(отец моего отца) был человеком глубокой веры, сильный духом. В после-

революционные годы он оказался на Соловках и был одним из первых соловчан.

После этого судьба его сложилась трагически. Дед около 30 лет провел

в тюрьмах и ссылках, имея семью в восемь человек детей. И конечно, он очень

сильно повлиял на всю семью и на моего отца.

Папа с мамой познакомились в храме Киевского подворья в Ленинграде.

Они оба пели в хоре, полюбили друг друга и решили вступить в брак. А

за несколько дней до свадьбы отца арестовывают и отправляют на Колыму. По-

лучилось так, что и он прошел путем деда... В 1947 году Владыка Григорий его

рукоположил, направив в храм Смоленской иконы Божией Матери на Смо-

ленском кладбище, находящемся неподалеку от нашего дома. Мы жили

на Васильевском острове.

У папы и мамы было трое детей – старший Николай, я и младшая сестра

Елена. Все мы встали на путь служения Церкви. Отец наш был книголюбом. Мы

жили очень скромно, в коммунальной квартире, но папа сумел собрать прекрас-

ную библиотеку. Она насчитывала более трех тысяч томов. В юности я прочитал

то, что большинству наших сограждан стало доступным только уже в период пе-

рестройки и в советское время. И Бердяева, и Булгакова, и Франка, и замечатель-

ные творения нашей русской религиозной и философской мысли начала XX ве-

ка. И даже парижские издания...

«Если Вы согласны с тем, чтобы я в галстуке ходил в церковь,

то готов его повязать...»

Я учился – и неплохо – в передовой школе. По всем статьям должен был

стать пионером. Но не считал это возможным. Помню, меня пригласила для раз-

говора директор школы. А я сказал ей:

– Если Вы согласны с тем, чтобы я в галстуке ходил в церковь, то готов

его повязать.

Она, конечно, ответила:

– Нет.

Можно себе представить ситуацию – тысяча детей в школе, и один маль-

чик без галстука. Я все время находился в состоянии готовности ответить – по-

чему этого не сделал...

Атмосфера в нашей семье была удивительной. Я почти не помню, чтобы

папа с мамой ссорились. Это был очень счастливый брак. Думаю, что и атмосфе-

ра, царящая дома, и ситуация в школе, сопровождающаяся некоей конфронтаци-

ей, – все это и привело меня к принятию решения стать священником.

Уже в 15 лет у меня были четкие убеждения и представление о будущем.

В этом возрасте я ушел из дома и стал жить самостоятельно. Но ушел не потому,

что было что-то не так. Я не мог, чтобы родители все время заботились обо мне

материально. Испросив у них благословение, я поступил работать в Ленинградс-

кую комплексную геологическую экспедицию. Одновременно продолжал учить-

ся в вечерней школе. Я оказался в среде глубоко верующих людей. Это была пе-

тербургская интеллигенция, давшая мне довольно много. Эти люди приучили

меня к серьезной музыке. Мы часто ходили в Мариинский театр, в филармонию.

Общение с ними усилило мой интерес к поэзии, к художественной литературе.

Владыка всех нас защитил от этих холодных ветров

Помню, был троллейбус № 1, который шел по всему Невскому проспекту.

Никогда не забуду этого момента – я ехал и отсчитывал эти остановки. С трепе-

том священным вошел я тогда в здание Духовной семинарии на Обводном кана-

ле. Здесь тогда размещалась епархия. Владыка Никодим1 ютился в маленьких

комнатках. Войдя в кабинет и увидев его, я поразился. Было впечатление, что он

меня уже давно знает. А я как будто с другом встретился. Помню этот пронзи-

тельно-проницательный взгляд. Передо мной был очень сильный человек,

с невероятной силой воли и ума. Поскольку я хотел вначале пойти учиться

в университет, то спросил его:

– Как мне поступить, Владыко? Он задумался и сказал:

– Знаешь, я бы тебе не рекомендовал. Физиков много в нашей стране,

священников мало. Поступай прямо в семинарию.

Никогда я не жалел о том, что послушался.

Семинарию и академию готовили к закрытию. Осуществлялся довольно

жесткий отбор студентов. Делалось это при активном вмешательстве властей.

И начиная с 1960 года в семинарию брали очень мало слушателей. Причем при-

нимали людей очень низкого интеллектуального уровня, чаще всего – душев-

нобольных. А те, кто учился в академии и заканчивал ее, – были молодые, здо-

ровые, симпатичные, достаточно развитые люди. И эта граница воспринималась

мною видимым образом. Входишь, бывало, на трапезу: за столами «гудят» пол-

ные академические курсы: четвертый, третий, второй. Первый – уже поменьше.

А за семинарскими столами – мрак и уныние. Мне было очень тяжело.

Неизвестно, чем бы дело закончилось, если бы опять-таки не Владыка Ни-

кодим. Пока он был жив, мы не чувствовали давления власти, о котором погова-

ривали все. Владыка всех нас защитил от этих холодных ветров. Мы были как

в оранжерее с очень доброжелательной атмосферой, благоприятствующей на-

1 Митрополит Ленинградский и Ладожский Никодим (Ротов, †1978).

шему росту. Когда он умер, эта атмосфера в мгновение разрушилась. И я почув-

ствовал не просто дуновение, а штормовой удар этих ветров. Только тогда по-

нял, чем же был Владыка Никодим...2

Человек жил такой глубокой литургической, подвижнической жизнью...

Будучи совсем больным, Владыка Никодим не мог стоять перед престолом.

Но молитву не оставлял. И мы принесли престол к нему в келью. Учиненный им

иеромонах каждый день совершал Литургию, и Владыка причащался. Он поль-

зовался абсолютной поддержкой и любовью народа. Это особенно проявилось,

когда он умер. Это было что-то потрясающее. В моей памяти – десятки тысяч

людей в «атеистическом» Ленинграде...

Особенности Петербургской богословской школы

Я пришел в очень трудное время. Практически все профессора Санкт-

Петербургской Духовной академии, столпы наши, сошли... Отблески былой сла-

вы, конечно, присутствовали в жизни академии 60-х годов. И по ним мы могли

понять, что такое Петербургская богословская школа. Она была более миссио-

нерской, а значит, и более открытой. Если смотреть с точки зрения диалога ци-

вилизаций, Петербург – это интересное место. Здесь Русское Православие ли-

цом к лицу встретилось с западноевропейской культурой, с этим мощным парт-

нером. Что могло произойти? А то, что западная культура, кстати, и инославие,

присутствовавшие в Санкт-Петербурге, могли если не раздавить Православие, то

оттенить или оттеснить, показать ему его место. А ведь ничего подобного

не произошло. Православие соединилось с этой культурой. И оно не изменилось,

не перестало быть русским. Стало ясно, что Православие – это вселенское яв-

ление, не привязанное к одной культуре или одному народу. Это вселенская ве-

ра, Вселенская Церковь, которая может работать, действовать и оплодотворять

любую культуру, – вот опыт Петербурга. Подобная нацеленность на диалог

с миром подталкивала соответствующее богословское развитие. Надо было со-

хранить эту связь времен. А с другой стороны – уже дать импульс для но вого

развития школы. И мы делали это. Сокровенно, но с полным пониманием того,

что это необходимо сделать. И результат, думаю, был положительный. Да, было

недопонимание. Но не оппозиция, которой вообще в Церкви не было. Достаточ-

но сказать, что в то время председателем Учебного комитета был Святейший

Патриарх Алексий. Тогда еще митрополит Таллинский и Эстонский, Его Свя-

тейшество, находясь в Москве, полностью поддерживал все происходящее

в академии. Я к нему приезжал с учебными планами, показывал, и он со всем

был согласен.

2 Из доклада митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия на конференции «Митрополит

Никодим: наследие и современность» в Санкт-Петербургской Православной Духовной академии: «Как

нам известно теперь, властителями Советского Союза Православие было обречено на уничтожение,

а митрополит Никодим использовал все силы души и ума, чтобы не дать исполниться этим замыслам...

Ему за короткий срок удалось практически невозможное: поднять авторитет Церкви не только в народе,

лишенном веры, но и в глазах представителей власти. Владыка уделял особое внимание сохранению епи-

скопства, в то время как целью советской власти было его уничтожение. Он обладал даром видеть та-

лантливых и способных людей – и именно митрополит Никодим когда-то рукоположил во епископа

теперь Патриарха Московского и всея Руси Алексия II». Митрополит Ювеналий также напомнил присут-

ствующим слова архипастыря, свидетельствующие о его жертвенной любви к своему служению: «Пусть

погибнет имя мое в истории, лишь бы Церковь была жива». «Он всегда шел туда, куда звала его Цер-

ковь, – будь то скромный приход или архиерейское кресло», – отметил Владыка.

«Только потом мы узнаем, зачем все это нужно было...»

Я был ректором 10 лет3. А перевели в Смоленск в один день. Это, конеч-

но, была отставка. Кстати, первый человек, который меня правильно настроил,

был Святейший Патриарх Алексий, бывший тогда управделами. Когда я приехал

к нему, Святейший сказал слова, которые я до сих пор помню:

– Владыко, никто из нас не может понять, почему это произошло.

С точки зрения человеческой логики этого не должно было быть, но это про-

изошло. И только потом мы узнаем, зачем все это нужно было.

Сейчас из архивных источников стало известно, что инициаторами моего

внезапного перевода из Ленинграда в Смоленск были светские власти.

В Смоленске, в соборе, особенно возле чудотворного образа Одигитрии, я

многое понял. Все мое существо охватил тогда какой-то духовный трепет. Я по-

думал – Господь меня привел сюда совсем не случайно. Я вспомнил, как

в детстве стоял перед чудотворным образом Смоленской иконы Божией Мате-

ри – на левом клиросе храма Смоленской иконы Божией Матери на Смоленс-

ком кладбище в Ленинграде... Тогда у этой иконы я обратил свои первые молит-

вы к Богу. Рядом стояла мама. Помню отца, совершающего Литургию…

Словом, то, что во всем была рука Божия, я почувствовал буквально

с первого дня своего пребывания в Смоленске. Благодарю Бога за то, что Он

провел меня через этот опыт архиерейства в бедной епархии. Через все это надо

было пройти. Лицом к лицу я столкнулся с разрушенной церковной жизнью на-

шей провинции... Эти полупустые и пустые деревенские храмы с разбитыми

стеклами, проломанной крышей. До них приходилось добираться пешком

по колено в грязи или на какой-нибудь телеге. С Божьей помощью к началу пе-

рестройки мы восстановили деревенские храмы Смоленщины. Потом начали от-

крывать и но вые приходы.

Если есть в народе желание построить храм, он будет построен. Потому

как бы в воле народной отображается воля Божия. С каким же энтузиазмом,

с каким рвением люди приступили к строительству храма – живого символа,

объединяющего всех смолян...

Защитить Церковь перед властью

Отдел внешних церковных сношений был создан в 1945 году, когда перед

Россией и Церковью встала задача возродить и вернуть русское православное

влияние в мире. Возглавивший отдел митрополит Крутицкий Николай4 взял

на себя труднейший подвиг и нес его не сгибаясь.

А вот когда Владыка Никодим возглавил отдел, начался рост учреждения.

Ведь отделу нужно было, в первую очередь, защитить Церковь перед властью.

Он оказался в этой пограничной сфере церковно-государственных отношений.

В основном оборона на общецерковном уровне осуществлялась именно из этих

«окопов». Главной задачей епископов 60-х годов было остановить гонения.

Вспомним Владыку Никодима, Святейшего Патриарха Алексия, Владыку Пити-

рима, Владыку Минского Филарета, Владыку Ювеналия, Владыку Гермогена

3 Архимандрит Кирилл был назначен ректором Ленинградской Духовной академии и семинарии

в декабре 1974 года в возрасте 28 лет. Это был один из самых молодых ректоров за всю почти 300-

летнюю историю этого учебного заведения.

4 Митрополит Крутицкий и Коломенский Николай (Ярушевич).

(Орехова). Я мог бы еще называть многие имена. Люди были отчасти разных

взглядов и убеждений. Одни – больше традиционалисты, другие более дина-

мичны в своей миссии и в диалоге с миром. Но это была группа единомышлен-

ников. И благодаря этому мы выжили.

Если все выразить в военных категориях, то перед тем как пойдут передо-

вые отряды в наступление, должен быть подготовлен театр военных действий.

Должны быть данные военной разведки, изучение местности, нужно навести, так

сказать, соответствующие орудия, а потом уже пускать передовые отряды. Все

то, что предшествует собственно миссии Церкви, – это Отдел внешних церков-

ных сношений.

Мы живем не в эпоху Иоанна Златоуста, а в эпоху секуляризации.

Не формальной секуляризации – отделения, так сказать, светского от духовно-

го. Фактической секуляризации сознания, жизни людей. Церковь даже религиоз-

ными людьми нередко оттесняется на периферию. Для многих Церковь – это

только храм, в который они ходят раз в неделю, в лучшем случае. Некоторые,

считая себя верующими людьми, приходят сюда иногда раз в месяц, раз в год,

даже раз в жизни... И сейчас обращение к людям должно быть уже иным. Нужно

исцелять сознание, человеческие сердца. Церковь должна открыть себя навстре-

чу этим, во многом духовно больным, людям.

Тогда я отдал себя в руки Божьи

...Один очень мудрый ленинградский священник, Царствие ему Небесное,

отец Евгений Амбарцумов, который преподавал у нас в духовной академии, уз-

нав, что я подал прошение о монашестве, сказал мне:

– Володя, ты отдаешь себе отчет, что ты сделал?

– Да, но не до конца.

– Ты же решил судьбу не только за себя, двадцатидвухлетнего мальчика.

Ты сказал «да» и за тридцати, и сорока-, и пятидесятилетнего мужчину. И

за шестидесятилетнего, и семидесятилетнего старика. Ты за всех них сказал

«да». А не может получиться так, что вот этот семидесяти-, шестидесятипяти-

летний будет потом плеваться на тебя?

– Не знаю. На это у меня нет ответа.

Тогда я отдал себя в руки Божьи. Как бы проведя черту, сказал себе:

«27 марта 1969 года – это тот день, когда я должен решить. Если к этому вре-

мени не женюсь, принимаю монашество». Получилось так, что не женился

и принял монашество.

Конечно, человек остается человеком, но все зависит от стиля жизни. Вла-

дыка Никодим меня учил:

– Ты никогда не справишься со своими проблемами, если у тебя будет

много свободного времени. Сделай так, чтобы у тебя его никогда не было.

У самого Владыки не было, и у меня с тех пор свободного времени нет...

В детстве, а это было во время Причастия, я немного потерял ориентир

и случайно прошел через Царские врата. Мама, конечно, ахнула, взяла меня

за руку, повела после Литургии к настоятелю и сказала:

– Батюшка, произошло что-то невероятное. Вот сыночек вышел из Цар-

ских врат на солею.

Отец на меня так посмотрел, улыбнулся, замахал руками и сказал: – Ар-

хиереем будет...5

Сайт «Православие и Мир»

?

«ОТЕЦ ИОАНН – ОЧЕНЬ БЛИЗКИЙ МНЕ СВЯТОЙ...»

Из выступления Патриаршего Местоблюстителя митрополита Кирилла в январе

2009 года на зимней сессии XIX Ежегодной богословской конференции Православного Свя-

то-Тихоновского гуманитарного университета, посвященной 100-летию преставления

святого праведного Иоанна Кронштадтского

«Отец Иоанн – очень близкий мне святой. Я родом из Санкт-Петербурга,

и мы с мамой часто ходили на Карповку тайком молиться у хорошо известного

окошечка у места захоронения отца Иоанна. Тайком, потому что там часто де-

журил милиционер и разгонял верующих людей. Почитание, которым этот пра-

ведник был окружен в нашей семье, очень сильно повлияло в детстве на мое

христианское становление...»

«В те годы в сознании российской интеллигенции, которая жила

в условиях православной империи, Церковь ассоциировалась с отсталостью,

с консервативностью, реакционностью», – продолжил Владыка Кирилл. Иерарх

рассказал слушателям, что с его родителями дружила пожилая вдова последнего

протопресвитера дворцового духовенства, много пострадавшая в жизни. Эта хо-

рошо образованная и воспитанная женщина, пройдя лагеря и тюрьмы, кормилась

тем, что помогала простым людям составить деловую бумагу, написать письмо

или заполнить поминальную записку. «Хорошо помню, как она сидела

за столиком в храме на Смоленском кладбище Санкт-Петербурга, недалеко от

входа в церковь, и как перед ее столиком всегда стояло несколько человек, кото-

рым она заполняла своим каллиграфическим почерком записочки, получая за это

какие-то гроши».

Эта вдова рассказывала будущему Владыке, а затем и Патриарху Кириллу,

о том, как в православной столице – в Петербурге – даже протопресвитер

дворцового духовенства не был вхож во многие интеллигентские салоны; как

в православной стране, где был православный государь, положение Церкви —

хотя юридически оно было прочным и сопровождалось официальным почитани-

ем и уважением властей – на самом деле было похоже на положение изгоя. Та-

кая ситуация имела место вплоть до революции 1905 года, которая выплеснула

на улицы протестное радикальное движение и показала многим интеллигентам

весь ужас революционного насилия. «Только тогда началось некоторое переос-

5 Даже детские игры будущего Патриарха были связаны с церковью: знакомая монахиня сшила ребенку

настоящее облачение. «Моя вера началась с молоком матери. Я не помню того времени, когда не хотел

бы стать священником. Я надевал специально сшитое для меня облачение, – рассказывает он. – В три

года я уже "служил", а в пять знал наизусть молебен и панихиду. И хотя мой разум еще не подключался,

я жил верой».

Не только сам будущий Патриарх, но и его брат и сестра посвятили себя, когда выросли, Церкви. Стар-

ший брат Николай – настоятель Спасо-Преображенского собора в Санкт-Петербурге. Младшая сестра

Елена – директор Санкт-Петербургской епархиальной церковно-богословской детской школы.

мысление, а до того никакие аргументы и доказательства не действовали», —

сказал митрополит Кирилл.

«В это самое время на берегах Невы – не в патриархальной православной

Москве, а там, в Петербурге, в вестернизированном городе, находившемся под

огромным влиянием но вомодных либеральных идей, -появляется священник,

который силой своего слова и своего примера в наиболее критический момент

нашей национальной истории помог многим самоопределиться», – отметил ар-

хипастырь и особо подчеркнул, что отец Иоанн сумел соединить с Церковью

многих подверженных сомнениям и терзаниям представителей интеллигенции.

http://mospat.ru/index.php?page=43922

?

«НУЖНО БОЯТЬСЯ ТОЛЬКО БОГА...»

Башкирские корни Патриарха

Поиск корней митрополита Кирилла, ведущих в Башкирию, начался в свое

время с банального желания привлечь к республике внимание столь известного

в стране человека. Но дело о служении в Башкирии дедушки Владыки Кирилла

обернулось на поверку совсем другой стороной. Василий Степанович Гундяев

в самые суровые годы гонений на Церковь был таким преданным подвижником

ее, что через внука, много лет возглавлявшего Отдел внешних связей Москов-

ского Патриархата, нам просто была возвращена память о том, кто радел

и наверняка будет радеть о нас в мире Горнем. Ведь недаром, в том числе и

по молитвам старенького батюшки – священника Василия Гундяева, близ села,

где верно служил он Богу, со временем чудесным образом возродился Свято-

Георгиевский монастырь, известный в народе как «Святые кустики».

Клубочек начала разматывать уфимский краевед Татьяна Борисова. Она

наткнулась на заметку в архиве «Епархиальных ведомостей»: «Василий Степа-

нович Гундяев был рукоположен во диакона и назначен в храм города Бирска.

Через год был рукоположен во пресвитера и до 1964 года, когда у него началась

тяжелая болезнь, проходил служение в одном из отдаленных приходов Уфим-

ской епархии – в селе Уса-Степановка на Урале. Отец Василий с радостью со-

вершал то служение, к которому стремился всю жизнь. Когда он скончался, от-

певание на его родине совершали наряду со священником прихода сын покойно-

го – протоиерей Ленинградской епархии Михаил Гундяев и два внука – свя-

щенник Николай Гундяев, преподаватель Ленинградской Духовной академии,

и иеромонах Кирилл, студент той же академии...»

На письмо «о родственных связях» с республикой из канцелярии Высоко-

преосвященнейшего Кирилла ответили сразу: «Владыка заинтересован в разго-

воре. Ему очень дороги память о дедушке и все, что связано с его именем. Через

три месяца в рабочем графике митрополита будет "окно"»...

Но прежде с Т.В. Борисовой мы отправились в Уса-Степановку Благове-

щенского района. Ни храма, ни дома священника в заброшенной деревне уже

не нашли. Правда, память о Василии Степановиче жива: в одном из немногих

уцелевших домов проживает семейство собрата отца Василия – священнослу-

жителя Михаила Тимофеева. Внучка его вспоминает:

«Отец Василий был невысокого роста, старенький, но крепкий и очень до-

брый. Посадит, бывало, нас, ребятишек, на плечи и катает по двору. Конфетки

постоянно покупал, угощать любил.

Когда уезжал батюшка по болезни на родину, долго молился, глядя

на село с высокой горы. Предчувствовал, наверное, что скоро придет в эти края

запустение – сначала церкви не станет, а следом и богатое село подчистую

на нет сойдет».

По итогам поездки в нашей редакции был подготовлен тогда для Владыки

Кирилла альбом памятных фотографий с места служения его деда. Митрополит

был очень рад необычному подарку. При всей своей занятости уделил беседе

с журналистом из Башкортостана более часа, с удовольствием сфотографировал-

ся для старейшей газеты страны и пообещал обязательно приехать в республику.

Все деньги дедушка посылал на Афон

Та удивительная встреча в Москве два года назад с Владыкой Кириллом

очень объемно высветила его родословную. Ставший священником в весьма

преклонном возрасте дед митрополита, Василий Степанович Гундяев, своей

принадлежности к Церкви не скрывал ни от кого и никогда. И стал не просто ро-

доначальником целой династии верных служителей ее, в том числе и в самом

высоком сане. Пережив множество скорбей, подвергнувшись жестоким гонени-

ям, он буквально выстрадал, расчистил путь своим потомкам. Василий Степано-

вич прошел 47 тюрем и 7 ссылок. Невзгоды и лишения принимал как должное.

«До революции его труд очень высоко вознаграждался – дед получал до

300 рублей в месяц, – вспоминал Владыка Кирилл. – Если учесть, что корова

стоила 25 целковых, то в пересчете выходило целое стадо.

Он был богатым человеком, но семья жила скромно, в небольшом ведом-

ственном доме при депо в городе Лукоянове Нижегородской губернии. Летом

выезжали в село Оброчное с детьми, там до сих пор сохранился небольшой де-

ревянный домик, где проводили каникулы. Такой скромный образ жизни никак

не соответствовал материальным возможностям деда. Однажды я спросил его:

а где же все твои деньги-то? Как же это получилось, что ни до революции,

ни после нее ты ничего не накопил? Он ответил коротко и просто: "Все деньги я

посылал на Афон". Это при том, что у него была семья – семь человек детей, да

потом взяли еще на воспитание девочку-сироту. Но дед считал абсолютно необ-

ходимым большую часть своего жалования отправлять в монастыри Святой Го-

ры.

Будучи в паломничестве на Афоне и посещая монастырь Симона Петра, я

попросил игумена посмотреть записи о вечном поминовении за 1913 год. Бук-

вально через несколько минут мне принесли синодик, и я увидел записанной всю

нашу семью. Когда настоятель монастыря Симона Петра приезжал в Москву

на чествование Святейшего Патриарха Алексия, то об этом факте сказал в своем

официальном выступлении на торжественном приеме. Думаю, подобные записи

есть и во всех других святогорских обителях».

Василий Степанович воспитывал детей в строгих правилах, прививал им

с детства любовь к молитве, к богослужению, вся семья была глубоко религиоз-

ной. Пострадать за веру в дальнейшем довелось и его сыну Михаилу, в будущем

тоже священнику. Арестовали его накануне свадьбы, и долгих четыре года жда-

ла молодая невеста суженого с Колымы. Брак оказался очень счастливым.

У родившихся детей об отрочестве остались самые теплые воспоминания.

«Только в конце 40-х годов положение деда было легализовано, и он

впервые смог приехать к нам в Ленинград, – рассказывал Владыка. – Мы

с мамой встречали его на Московском вокзале. Я хорошо помню эту сцену: вы-

шел из вагона сухощавый пожилой человек, мне даже показалось – старичок,

с огромным черным фанерным чемоданом, и мама подбежала к нему: