Текст книги "Тайный агент (СИ)"

Автор книги: Алия Амирханова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

–Почему?

–Не знаю, Афган не любил вспоминать. . Пошли быстрей, умываться и завтракать.

Оставшиеся пацаны, кое – как поднимались и кто, хромая, кто, держась за больную часть тела, направились в казармы.

–Ты чего, Серёге помогал, я видел, – Белохвостиков злобно посмотрел на Коновалова Степана, идущего рядом.

–А чего вы все на одного, так не честно.

–Тьфу ты "честун" нашёлся, – сплюнув на снег, Белохвостиков выругался матом. – Детский сад, – повторил он слова командира.

С этой минуты за Степаном закрепилась кличка "честун" по имени его уже больше никто не называл. Пацаны и командир затаили на Колю злобу. Если ребят обуревало простое чувство злости, даже больше зависти, что он один справился со всеми, то командира мучило чувство другого толка. Его всегда раздражали такие как Коля. Он внутренним чутьём чувствовал беспокойство для себя, чего он никак не желал. По жизненному опыту командир знал, что рано или поздно ребята начнут уважать Колю, за его бесстрашие, умение постоять за другого и постепенно он станет их лидером. Этого он допустить никак не мог. Здесь один лидер -это он. И только на него они должны равняться. Сам он ни при каких обстоятельствах не ставил чужие интересы выше своих, тем более, жизнь. Он даже гордился этим, считая себя умным и прагматичным, а таких как Коля – безмозглыми чурбанами. Ему с детства был присущ патологический эгоизм. Мать часто горестно повторяла что он с лёгкостью променяет её на велосипед. Он тогда злился на эти её слова, но всё же с упрёком спрашивал, почему у всех мальчишек есть велосипед, а у него нет. На что мать, целуя и лаская его в который раз объясняла, что у них большая семья, а денег едва хватает на еду. Это обстоятельство более всего злило его и он кричал: "Зачем они нам нужны? Тебе что, меня не хватает?" В действительности лишь он был её родным ребёнком, остальные четверо -дети её покойной сестры. Ещё в школе он увлёкся спортом, стыдясь своей обделённости и даже сдал на первый разряд по бегу на лыжах, но потом охладел к лыжам и увлёкся стрельбой. Имея хорошие результаты в спорте, учился он неважно, по счастливому случаю был призван служить в спецназ. Восемнадцатилетний деревенский парнишка и спецназовец! Он был очень горд. Служба его увлекла, хотя и была достаточно сложной. Но и там он из-за своего характера долго не удержался. Всё разрешилось в первый год службы. Он долго потом вспоминал эти месяцы. Стояли январские морозы. Задание перед группой, в составе которой был и он – боец Сидоренко, стояло непростое; явиться на место операции и освободить заложников. Сколько "террористов" удерживают заложников группе было неизвестно. Сама группа состояла из семи человек. До места дислокации – марш бросок десять километров на лыжах. Снега было много, плюс экипировка, одним словом – настоящая проверка на выносливость. Шли гуськом, командир замыкал. Ещё не прошли и половины пути, когда Лёха Петренко, один из бойцов, вскрикнул и присел на снег. Идущие впереди не сразу остановились. Им по цепочке передали о случившемся. Все остановились и собрались вкруг. Командир осмотрел ногу. Судя по тому как стонал Лёха и не давал дотронуться до ноги, стоило ожидать перелома. В рюкзаке каждого были брезентовые носилки.

–Сидоренко, достать носилки, – командир закончил осмотр ноги. – Так как, ты у нас перворазрядник по бегу на лыжах тебе и флаг в руки, – губы командира тронула едва заметная улыбка. – Доставишь бойца Петренко в санчасть.

–Есть доставить в санчасть, – и он достал носилки. Секундами позже, как бы спохватившись спросил:

– Товарищ командир, мне как, возвращаться или нет?

–Сам решай Сидоренко. Смотри по времени. ...Хотя, – чуть запнувшись командир группы добавил, – задание сложное и терять ещё одного бойца не хотелось бы. Но...решай сам.

Петренко посадили на носилки и перекинув через грудь ремни он двинулся в обратный путь.

Он прекрасно слышал слова командира группы, что задание сложное, но для себя сразу решил, что возвращаться не будет." Щас, как же, буду я возвращаться. Нашли дурака. Делать мне нечего", – с такими мыслями он шёл не спеша, пыхтя для того, чтобы создать у Лёхи, впечатление, что идти тяжело, хотя на самом деле было всё наоборот. Он был здоровым и крепким парнем. Группа в тот день вернулась поздно. В действительности, если бы он решил вернуться, то вполне бы успел помочь товарищам. Как оказалось, людей, захвативших заложников было больше чем членов группы и операция была сложной. Когда по возвращении, уставший командир поинтересовался, почему не вернулся. Он стал божиться, что затратил на обратный путь слишком много времени. Командир тогда ему ничего не сказал. Через две недели им снова предстоял марш бросок в десять километров. В этот раз их попросил о помощи председатель местной, маленькой таёжной деревеньки. После сильного бурана повалило деревья и единственный подъезд к деревне был перекрыт. Техники у деревенских отродясь не было и рассчитывать приходилось лишь на помощь солдат. Работали по расчистки дороги часа четыре и если учесть десятикилометровый лыжный переход, то силы у бойцов были на исходе. Когда уставшие собрались возвращаться домой, председатель упросил командира разрешить подвезти на снегоходе, одного из группы. Он ехал в район и проезжал мимо их части. Командир уклонился от конкретного ответа, оставив решение за группой. Он не отказал ребятам, а предоставил им право самим выбрать кто поедет, но все вежливо отказались. Тогда он, боец Сидоренко, громко спросил:

–Товарищ командир, если нет других желающих, то можно мне? – он был горд своей решимостью. Все отказались, как считал он, из-за банальной трусости, а он вот не струсил.

Командир вновь ответил уклончиво.

–Тебе Сидоренко решать. Хочешь езжай.

Понятно дело он и не отказался. Усевшись позади водителя, они тронулись в путь. С ветерком он приехал на час раньше группы и к тому же совсем не устал. На следующий день командир вызвал его к себе. В свои тридцать лет командир уже был в звании майора. Имел множество наград за участие во многих операциях по освобождению заложников и не только. Ни раз бывал в Чечне во время боевых действий. Вызвав Сидоренко, он заявил ему, что командование увольняет его из их части и переводит в мотострелковую, с отметкой" отсутствие требуемых качеств характера". На удивлённый вопрос почему, командир прямиком ответил: "Нет в тебе Сидоренко командного духа. А без него в спецназе делать нечего".

–Так вы же сами разрешили? – возмутился он, поняв, что его увольняют из-за того, что он уехал с председателем.

–Понимаешь Сидоренко, – командир поучительно посмотрел на него, – Приказы выполнять легко, ибо там нет тебя самого, а лишь твоё подчинение. А в спецназе, человек должен быть надёжным по собственной воле, а не по приказу. По собственной воле прийти на помощь, не бросить товарища и так далее. Ясно? – он кивнул головой. -Тогда свободен. Собирай вещички. Скоро будет машина.

То, что его уволили из спецназа, сильно ранило самолюбие. Ведь одно дело служить в спецназе и совсем другое – в пехоте. По окончании службы он не стал возвращаться в родное село. Его мать много работая и всё же подняла пятерых детей, но сама долго не прожила. Умерла, не дождавшись его из армии. Оставшись без матери, он стал мотаться по свету, ища места где лучше. Собственную семью так и не завёл. Не получалось у него привязаться ни к одной женщине. Детей у него тоже не было. В сорок лет, попав в лагерь военруком, обрадовался, почувствовав родную стихию. Все работники лагеря были одинокими себялюбцами. Но появление Коли обещало беспокойство, чего он уже никак не желал.

Глава.

В какой-то мере от изнурительных тренировок спасала зима. Начались метели. Ветер буйствовал, завывая он метал снег из стороны в сторону, клонил деревья, в надежде сломать их гордый ствол, срывал крыши с мелких построек. Уборка снега и устранение последствий снежных бесчинств, значительно сокращало время, отведённое на занятия спортом. Из-за, начавшихся буранов занятия по физической подготовке были перенесены в спортивный зал. Количество упражнений и пробежек не уменьшилось, но тёплый воздух помещения всё же благотворно сказывался на выносливости ребят и в особенности Сергея. Так с горем пополам прожили два месяца. К изнурительным физическим нагрузкам добавились занятия по стрельбе и теоретические занятия. Помимо командира с ребятами никто не работал. Включая стрельбу и теоретические занятия, вёл также он. Учиться стрелять начали в тире, который был достаточно большой. Одновременно стрелять могли шесть человек. Тренировочный автомат Калашникова был точной копией настоящего. На обучение его устройства и умение стрелять из него, командир отвёл буквально несколько часов. А потом учились бегать с ним и просто напросто палить. Попадание в цель приветствовалось. Ребята обучались быстро. Сказывался страх перед командиром.

К счастью Сергей стрелял отлично. Его отец был охотником и стрелять Сергей начал рано. У него были врождёнными те качества, которые прививаются в снайперских школах за многие месяцы обучения. Отличное зрение, высокая степень наблюдательности, пространственная ориентировка, умение быстро концентрироваться, позволяли Сергею с лёгкостью попасть в летящего воробья. Талант к стрельбе на некоторое время ослабил придирки командира, но как оказалось ненадолго.

Сегодня едва вернулись из тира, как началась метель.

–Это надолго, – командир стоял спиной к классу. – Займёмся теорией, знание которой спасёт вам жизнь. Сегодня у нас на повестке – самодельные мины, – командир повернулся лицом к ребятам, на лицах которых застыло удивление или даже страх при слове "спасёт". – Что вы так на меня смотрите? Испугались слова смерть? Какие мы тут все нежные, беленькие и пушистые, – голос командира стал жёстким. ... Пусть встанут те, кто был в школе отличником, или победителем олимпиад ... Вставайте, вставайте, посмелей. Ну же! ...а что так? Умом не вышли? То-то же. Дебилы, двоечники и тунеядцы. Я всех назвал или кого-то пропустил? – ребята сидели, опустив глаза. А командир между тем заводился. В его глазах светилась презрительная усмешка.

– Вы забыли, как по дворам мотались, устраивая драки с поножовщиной, как выпивали? Выходит, забыли, раз так слова смерть испугались. Зажрались! Теперь красивую жизнь и красивые слова подавай. Так я вам напоминаю, что вы – отбросы общества, мусор, точнее сказать. Хотя от мусора больше пользы, чем от вас. ...Но вам повезло, и вы попали к нам. Вам представился шанс выбраться из вонючего болота и если поднапряжётесь, то вас будут бояться, вы будете вершить судьбы людей! И вы хотите это всё получить даром?! – командир щёлкнул языком. – Ан нет! Так не бывает. Вы потом и кровью должны отработать то доверие, которое вам оказали, ту жратву, которую вы здесь на халяву едите. Так что будьте готовы умереть, а если не хотите, то будьте добры из кожи лезть и обучаться, всему тому чему я вас здесь учу. Ясно?! И ещё помните, обратной дороги у вас нет.

Ребята дружно и усердно закивали головами в знак согласия, боясь произнести хоть слово.

–То-то же...И так, открывайте тетради и записывайте. Самодельные взрывоопасные предметы можно замаскировать, изготовляя их из вполне безобидных металлических банок: под пиво, Пепси, Колы. А также из транзисторных приёмников, карманных фонариков, начиняя их взрывчатым веществом. Взрывчатые вещества в самодельных бомбах могут быть разного характера: твёрдыми, пластичными, порошкообразными, к примеру, порох, жидкими, – монотонный голос командира прибивал к полу. Диктовал он быстро, со знанием дела, что особенно вызывало страх, так как, зная бешенный его нрав, не успевавшие записывать, и в результате, не понимающие о чём идёт речь, сидели в ожидании в лучшем случаи подзатыльника, а в худшем – отжиманий до потери сознания.

–Я смотрю, ты Дербенёв, мечтаешь, – командир заглянул в тетрадь Сергея, – а зря, – он загадочно усмехнулся. . – Всем марш чистить спортивную площадку от снега!

Намело достаточно, потому провозились часа два, едва успели к обеду. Уставшие от уборки снега ребята вошли в просторную столовую. Несколько небольших пластмассовых белых столиков, стойка, где выдавали еду, дальше шла кухня. Сидели по двое. Сергей первым подошёл к столу, за которым они с Колей сидели.

–Смотри, кто-то брелок с ключами оставил, парень показал на стол.

Сергей, как мальчишка бросился к брелку, желая его рассмотреть вблизи. Он доверчиво схватил его и только хотел сесть на стул, как прогремел взрыв. Инстинктивно Сергей отпрянул в сторону, но не удержав равновесие упал на пол, ударившись об острый край стойки. Взрыв не был мощным, но неожиданность и сильный шум, сопровождающий его, сыграли свои роковые роли.

–Серёга, ты как! – Коля первым подбежал к другу и присел возле него. Тот не отвечал, похоже, потерял сознание.

–Вот вам самодельное взрывное устройство в полной красе, – командир, выросший словно из-под земли довольно улыбаясь, оглядывал присутствующих ребят, которые столпились тут же. -Так будет со всеми, кто будет игнорировать занятия. Будьте всегда в боевой готовности. Всё свободное время зубрите, шарахайтесь от каждой бумажки, от каждой вам незнакомой вещицы. Ясно!

–Серёга, Серёга, – Коля тряс друга за плечи, стараясь привести в чувство.

Наконец тот с трудом открыл глаза, стоная от боли. Перевернув друга на спину, который лежал лицом вниз, Коля только тогда заметил окровавленную руку товарища. Вся кисть представляла собой кровавое месиво, и было непонятно каковы размеры раны. Ребята, командир стояли тут же, но никто не пошевелился, чтобы вызвать врача или помочь товарищу. Сняв с себя футболку, Коля замотал рану и, помог Сергею подняться с полу, затем, поддерживая его, повёл в санчасть.

–Фу, он ещё и обоссался, – один из подростков заметил небольшую лужу мочи, которая осталась на месте, где лежал Сергей. Он не столько разглядел её размеры, лужи как таковой и не было, было лишь мокрое пятно, но запах концентрированной мочи чувствовался достаточно сильно.

Дружный, нервный смех заполнил столовую. Ребята, обуреваемые чувством страха после случившегося, смеялись, чтобы скрыть этот самый страх. Сергей слышал смех, его плечи вздрагивали, он плакал и от боли, и от страха, и от стыда.

К счастью, в середине кисти, той руки, которой он схватил этот злосчастный брелок, у Сергея была лишь глубокая рана, но сами пальцы не пострадали, благодаря мастерству Лёни как хирурга. Голову Сергей также рассёк, ударяясь при падении о край стола. Лёня оставил парня на несколько дней, в боксе стационара, для тяжёлых больных. Почувствовав запах мочи, он шёпотом попросил Колю принести товарищу сменное бельё. ...

Глава.

–Отряд стройся!

Ребята, стрелявшие по очереди в тире и не заметили, как подошёл командир, лишь его звучный рык вмиг вернул их к действительности. Не прошло и минуты, как все выстроились в ряд перед тиром. Командир был не один, рядом с ним стоял бомж. Самый, что ни на есть настоящий: спившееся лицо, грязная одежда, немытые волосы, торчащие в разные стороны под потрёпанной шапкой набекрень. Тупой взгляд его глаз, свидетельствовал, о деградации, если не полной, то несомненно начавшейся.

–Сегодня у вас что-то вроде экзамена, точнее сказать проверка боем, – командир обратился к ребятам.

Те удивлённо переглядывались. Белохвостиков, как всегда улыбался и шутил.

–С ним что ли воевать будем? – он головой указал в сторону бомжа.

–А хоть бы и с ним, – ответил командир, поддержав весёлый тон Белохвостикова.

–А чего с ним воевать. Я его одним только взглядом пришибу.

–А это мы сейчас посмотрим. Всем на полигон.

Ребята дружно пошли на полигон, что находился от тира в ста метрах и представлял собой площадку с рядом стальных контурных мишеней в человеческий рост. С того дня, как начались занятия по стрельбе, ребята каждый день чистили полигон от снега и частенько палили здесь по бутылкам, которыми их снабжал сам командир. Тот, кто мазал, убирал осколки. Это считалось позорным делом, потому старались все.

–Все ко мне, – командир дождался, когда ребята подойдут в указанное им место. – Всем стоять здесь и ждать моего приказа, – командир, вместе с бомжем, прошли к мишеням. Возле одной из них он поставил мужчину и приказал ему, подняв правую руку держать яблоко. Вернувшись к ребятам, он выстроил их всех на расстояние десяти метров и раздал винтовки. Патроны в них были холостые.

–Слушайте мой приказ. Стрелять будете по одному, в яблоко. Кто первый?

Ребята нерешительно переминались с ноги на ногу.

–Вы, что олухи, приказа не слышали?! – голос командира набирал ярость. – Может кто-то хочет заменить бомжа, раз жалко стало?!

–Разрешите я первый, – Белохвостиков снял с плеча винтовку.

–Валяй.

Стреляли стоя. Белохвостиков метился долго, но в яблоко всё же не попал. После выстрела товарища, все осмелели и уже стреляли по списку, но, попавших в яблоко всё-таки не было, ребята боялись попасть в человека.

–Плохо! Всем выстроиться!

Командир подозвал бомжа.

–Чего рука тряслась, как тростинка на ветру? – командир со злостью в голосе, обратился к мужчине.

–Мне бы выпить, товарищ начальничек. Для храбрости.

–Чего своей жизнью-то так дорожишь? Она что у тебя, масляная что ли? – глаза командира буквально сверлили бомжа, но тот похоже не понимал о чём его спрашивают, потому лишь твердил.

– Мне бы выпить, товарищ начальничек. Мне бы водочки маленько.

–Пошли, чёрт с тобой. Накормлю и налью, куда уж деться.

–Даю вам на подготовку час времени, затем проверю снова, – командир обратился к ребятам. -Второй раз пощады не ждите, – отдав приказ, он ушёл с мужчиной в лагерь.

–Бомж, не бомж, а всё-таки человек, – Степан взял бутылку, которых штук пятнадцать стояло чуть в сторонке. – До сих пор стреляли по ним, чего вздумалось мишень менять, – и он пошёл отсчитывать положенные десять метров.

Для бутылок была сооружена специальная плоская возвышенность из камней. Степан, поставив бутылку, вернулся назад. Белохвостиков, оперевшись о винтовку и, сплюнув на снег, презрительно спросил.

–На службе то же в бутылку стрелять будешь?

–Там другое дело.

–Чего другое, если здесь трус, то там смелым не станешь.

–Ну, ты... выбирай выражения. Если кто трус, то – ты.

–Что ты сказал, – сжав кулаки Белохвостиков пошёл на Степана.

–Хватит вам, приказа не слышали, – Коля перегородил дорогу Белохвостикову. – Он правильно говорит, если твоей жизни угрожает опасность, то можно и выстрелить, а чего зря палить.

–Да, ну вас, – Белохвостиков, сняв винтовку с плеча, приготовился стрелять.

В бутылки стреляли по очереди. Попавший ставил новую. Пришлось ставить девять бутылок – все попали по цели. Сергей находился ещё в медсанчасти, потому на стрельбище его не было. Через час вернулся командир. Узнав о результатах, он довольно произнёс:

–Значит, проверку боем пройдёте все. Стройся! – скомандовал он и, как раньше поставил бомжа на его старое место и заставил держать яблоко.

–Стрелять будете все одновременно по моему приказу. Ясно?

–Ясно, – ребята дружно ответили, но переглянулись друг с другом, не понимая, зачем надо стрелять одновременно.

Командир встал позади ребят, и его не было видно.

–Пли! – скомандовал он.

Ребята дружно выстрелили, и никто не заметил, что выстрелов было десять. Десятым был сам командир, мастер спорта по стрельбе, ему хватило секунды, чтобы успеть выхватить из внутреннего кармана пистолет и, выстрелив, тут же спрятать его. Бомж, как-то странно покачнулся и упал лицом в снег. Все замерли от неожиданности.

–Всем стоять на месте! – скомандовал командир и бегом побежал к мужчине.

Выстрел попал мужчине в голову и тот умер в течении нескольких секунд. Яблоко же осталось целым. Командир проверил шейную артерию и, убедившись в смерти бомжа, оставив его лежать на снегу, вернулся к ребятам.

–Вы, что очумели! Он мёртв! – глаза командира казались вылезут из глазниц. -Кто убил!? – командир свирепым взглядом оглядел каждого.

Ребята испуганно жались в кучку, не понимая, как такое могло случиться, ведь каждый из них старался не попасть в бомжа.

–Молчите?! Ублюдки! В тюрьму все пойдёте, за убийство! – командир сел на бревно, валявшееся неподалёку. Он нервно тёр лицо руками, всячески давая понять, что весьма расстроен случившемся.

–Может, он просто ранен и ему нужна медицинская помощь?

–Ты Коля всегда такой умный? – командир впервые назвал парня по имени, хотя сделал это язвительно. – Ну сходи, проверь, мы тебя здесь подождём.

Коля бегом побежал к мужчине. Он, как и командир, проверил пульс на шейной артерии и, убедившись, что тот мёртв, вернулся назад.

–Ну, что убедился, думал, что я вру, -Коля промолчал.

– Вы все у меня теперь здесь, – командир показал ребятам кулак, а потом несколько смягчившись добавил. – Ладно, я своих не выдаю. Отправлю Анатолича, он закапает Считайте, что вы прошли крещение кровью, самой что ни на есть настоящей. Если вопросов больше нет, всем в казарму.

Командир быстрым шагом ушёл первым. Настроение у ребят было подавленное. Понуро опустив головы, молча, шли гуськом по узкой утоптанной тропинке, на которой одновременно могли поместиться разве что два человека. Расширять тропы или убирать снег в местах, где не ходят, было запрещено на случай бегства, чтобы следы были видны. Один Белохвостиков был, как всегда весел. Его циничные "шуточки" уже всем изрядно надоели, но конфликтовать с этим рослым, жестоким парнем никто не хотел. А тот продолжал измываться над погибшем бомжем.

–Представляю, как радовался этот доходяга, когда его командир в столовку повёл, – Белохвостиков засмеялся, а потом сквозь смех добавил. – Думал, небось, вот повезло, привалило счастье, так привалило, – и он рассмеялся с большей силой.

И тут Степан не выдержал. Он шёл впереди и, обернувшись, зло крикнул.

–Слушай, ты долговязый урод. У тебя, что сердца нет? Ведь каждый из нас мог его убить: ты, я, он. Каждый из нас потенциальный – убийца. По нам всем, тюрьма плачет. Командир в любой момент ход делу может дать. Ты это хоть понимаешь? Мы теперь у него на крючке.

Все остановились и замерли по обе стороны от ребят.

–Ой, какой совестливый нашёлся. Чего слюни распустил? Ты воевать идёшь, и таких десяток, если не сотню убьёшь, и что каждый раз ныть будешь... Можете записать его на моё имя, если вам так будет спокойней, – Белохвостиков презрительно сплюнул на снег. И уже обращаясь ко всем, понимая, что все так думают как Степан, высокомерно добавил. – Я в отличие от вас, сосунков, уже имею мокруху. Мне не привыкать, – и он, гордо оглядев ребят, в завершение бросил. – Обоссались, наверное, со страху, – и он, рассмеявшись, обошёл Степана и ушёл вперёд.

–Вот урод, – в сердцах бросил Стёпа.

–Не бери его слова в голову, – Коля дружески хлопнул товарища по плечу....

А командир тем временем зашёл в бытовку водителя Анатолича. Водитель, пожилой мужчина лет семидесяти, был ещё ничего. Выглядел он весьма моложаво и на здоровье не жаловался. Когда вошёл командир, Анатолич как раз выбирался из-под машины их старенькой "Нивы". Механик он был первоклассный. Запросто мог сам собрать машину и на одном только ремонте сделать себе состояние, но была у Анатолича одна оплошность в жизни, которая и сломала ему эту самую жизнь. Да так сломала, что оправиться после случившегося он так и не смог. Роковой случай, полностью изменивший его жизнь, произошёл с ним давно, во времена его юности. Он тогда работал водителем автобуса в своей родной деревне. Был женат и имел трёхлетнего сына. Вообщем-то не пьющий, он изрядно напился накануне, вечером. Друг обмывал рождение дочери. А на утро следующего дня он повёз, как всегда, людей на работу. Автобус был полный, ещё и жена с сыном попросила подвезти до райцентра. Всё было нормально и гололёда как такового не было, до этого шёл снег, да и водитель он опытный. За окном стояла середина января, ехал по мосту, когда автобус вдруг стало заносить в сторону ограждения. Неизвестно откуда взявшийся скользкий лёд под снегом, так закрутил автобус, что Анатолич как не старался выправить машину ему это не удалось и перевалившись через ограждения, автобус упал в реку. Всё произошло в считанные минуты. Очевидцам удалось спасти несколько человек, среди них и самого водителя. Все остальные погибли, а это без малого десять человек, среди них, жена и сын самого водителя. Как потом выяснилось на суде, до этого несчастного дня, житель их деревни, будучи пьяным пролил на том самом мосту, бидон с подсолнечным маслом. Морозы загустили масло, выпавший снег прикрыл довольно больших размеров пятно и хоккейная площадка готова. Открывшаяся правда была на пользу водителю, но, обуреваемый виной он сам признался, что сильно напился накануне. Суд признал это отягчающим обстоятельством и его приговорили к шести годам колонии строго режима. Просидев в тюрьме положенный срок, Анатолич в деревню не вернулся, а стал мотаться по стране, потеряв к жизни всякий интерес.

Войдя в бытовку, командир удивлённо бросил.

–Анатолич, ты не боишься под машину без помощника лазать? Мало ли что? К примеру, домкрат сорвать может.

–Я за свою жизнь не держусь, – спокойно ответил Анатолич поднимаясь. – Чего хотел?

–Там бомжа нужно в ров сбросить, как весна будет закопаем. Подсобишь?

– Ты ещё не всех бомжей перестрелял? С каждой группы по одному бомжу. Спать не мешают?

–Чего ты старик понимаешь в воспитании. У меня методика такая – повязать, ... чтобы ни-ни. Пикнуть даже не смели. Сам понимаешь с кем приходится работать, а начальство качество требует. Насчёт бомжей, чего их жалеть?

–Ты думаешь твои пацаны не догадываются, чьих это рук дело?

–Смеёшься? У меня всё под контролем, так обставлено, комар носа не подточит. Короче, подсобишь?

–Лады. Заходи, когда надо будет. А деньги ты им платить не перестал? – Анатоличу видно хотелось поговорить, и он всё не отпускал командира.

–Земля слухами полнится.

–Да ты сам по пьяни мне выболтал. Сказал, что даёшь, а потом забираешь.

–Я же тебе говорю, метода у меня такая. Кнутом и пряником. А забираю, так ведь свои раздаю. Имею право.

–Ну, ну методист. Иди, придёшь, когда нужен буду, – улыбаясь Анатолич проводил командира до двери.

Глава.

Когда через две недели Сергей вернулся в казарму за ним прочно закрепилась кличка "вонючка". Ребята демонстративно зажимали нос, когда он проходил рядом. Но на этом мучения Сергея не закончились. Командир поставил себе целью изжить его. Не было дня, чтобы он не поиздевался над Сергеем в присутствии Коли; то подзатыльник отвесит, то подножку подставит. Коля видел издевательства, сжимал кулаки, но ударить командира не осмеливался. А Сергей тем временем таял на глазах. Он перестал общаться даже с Колей, в любую свободную минуту ложился на кровать и, отвернувшись, изображал из себя спящего. Сергей стал, плохо есть, ссылаясь, что не голоден. Вот и сегодня лишь поклевав, он ушёл из столовой первым. Коля застал друга в спальне. Тот лежал на кровате и притворялся спящим.

–Серёга, ты почему ушёл, не поев толком?

–Не охота было.

–Я тебе сюда пирожки принёс, – они были одни и Коля смело достал еду.

– Не хочу, – голос Сергея дрожал, чувствовалось, что он плакал.

–Вставай, поешь.

–Чего привязался? Сказал же, что не хочу, – раздражительно бросил Сергей и отвернулся, положив подушку на голову

–Ты чего? – Коля сел рядом на кровать и убрал подушку.

–Я тебе только обуза. Тяжело мне, сил больше нет. Каждую секунду в страхе живу.

–Слушай, – Коля зло посмотрел другу в глаза. – Эти сволочи, твоего мизинца не стоят. Мы не сдадимся, слышишь? Надо сопротивляться. Всем и командиру тоже. Пусть лучше убьют в драке, чем сдаться. Ты меня понял? Смотри мне в глаза.

Взгляд Коли, в котором светилась злость и уверенность в своей правоте, вера в свои силы, благотворно подействовала на Сергея. Ему стало легче на душе, и когда Коля вновь спросил, понял ли он его, Сергей пусть не твёрдо, но ответил да.

– В таком случаи, давай ешь и на тренировку ночью пойдём.

Коля заставил съесть друга пирожки, а когда все улеглись спать они потихонечку вышли во двор. Ребята тренировались поздно ночью, в отведённое для сна время, когда командир уже спал. Склонный к алкоголизму, тот дня не мог прожить без выпивки, потому засыпал относительно рано. Особое значение Коля уделял приёмам самообороны, которым когда-то научил его спецназовец сосед. Тренировались по два часа, отбирая время у своего отдыха.

–Всё Коля больше не могу, хоть убей, – Сергей сел на снег, тяжело дыша после часовой тренировки. – Каждый день одно и тоже. Не хочу я так, понимаешь, не хочу! Не нравится мне такая жизнь, уж лучше умереть, – парень сжал кулаки, чтобы не расплакаться.

–А кому нравится? – Коля сел рядом. – Пойми, по– другому нам здесь не выжить. Видал командира. Фашист. Сволочь, – Коля сплюнул на снег.

– Тяжело мне Коля. Душевно тяжело. ...Жить не хочется.

–Если ещё раз это слово услышу – врежу. Ради того, чтобы не доставить удовольствие командиру, мы должны выжить. Понимаешь?

Сергей, молча, кивнул головой.

Глава.

Марченко Виктор, что-то весело напевая, вошёл в класс. Он отличался от ребят, тем, что никогда ни с кем не конфликтовал, то ли от того что боялся иметь собственное мнение, то ли боялся обидеть человека. Он был коренастым, с простым русским лицом, на котором особо выделялись глаза, всегда по-детски доверчиво, смотрящие на всех и всё вокруг. Руки у него были с большими ладонями. Казалось, природа предвидела тяжёлую судьбу парня, потому наделила его с рождения крепким здоровьем и большими ладонями, облегчающие выполнение физической работы. Родители у Вити умерли рано и всех своих: двух братишек и двух сестрёнок, он поднимал один. Школу Витя оставил, не проучившись в ней и пяти классов. Односельчане, видя старания парня и его любовь к родным, всячески прикрывали его от всевозможных проверяющих организаций, желающих одного – разбить семью, распределив всех по детским домам. Когда Витя уходил с артистом, его старшей сестрёнке было четырнадцать лет, а самому младшему братишке – десять. На общем собрании они решили отпустить Витю, желающего заработать денег, чтобы хоть кто-нибудь из их большой семьи смог получить образование.

Витя вошёл в класс, когда все уже расселись за парты и листали конспекты.

–Здрасьте, – бросил он командиру, проходя возле его стола, за которым тот сидел и что-то писал.

Ничего не ответив командир лишь поднял голову, чтобы посмотреть кто опаздывает. Витя едва отошёл от стола, как вдруг он почувствовал, что кто-то накинул на его шею удавку. Всё произошло в считанные секунды. Витя захрипел, его рот инстинктивно открылся, глаза, наполнились страхом и стали круглыми. Он несуразно стал махать руками, пытаясь оттянуть верёвку на шее, но у него это никак не получалось. Удавка была тонкая и ему никак не удавалось просунуть руки под неё. Ноги у парня стали заплетаться и казалось он сейчас рухнет на пол. Ребята, с ужасом смотрели на происходящее.