355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Алия Амирханова » Тайный агент (СИ) » Текст книги (страница 9)
Тайный агент (СИ)
  • Текст добавлен: 4 октября 2017, 23:00

Текст книги "Тайный агент (СИ)"


Автор книги: Алия Амирханова



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

–Кто посмел?!!! – он орал так, что лампочки в казармах задребезжали. -Убью!!!!!!!! – эхом прокатилось по лесу.

Все ребята были выстроены в ряд. Директор лагеря нервно ходил перед ними и требовал выдать виновного, угрожая страшным наказанием для всех. Брызжа слюной, изрыгая проклятия, командир бегал тут же. На нём был лишь бушлат, надетый на футболку и голые ноги в валенках. Командир вторил директору и непрестанно вслед за ним, задавал ребятам один и тот же вопрос:" Кто это сделал"? – но ребята молчали, ибо им действительно нечего было сказать.

–Почему нет твоих? – директор раздражённо посмотрел на Фердоуса. -Твоей группы нет, а ты здесь ошивается, – директор, грязно ругаясь, в сердцах сплюнул на снег.

– Я сейчас.

Фердоус, грубо пнув дверь ногой, ворвался в казарму. Его бесило не то, что его ребят не было, им было категорически запрещено без разрешения отлучаться. Фердоуса бесила грубость директора по отношению к нему.

–Подъём!! – Фердоуса издал звериный рык.

Петя с Сергеем, буквально за минуту до Фердоуса вернулись. Их встретил удивлённый вопрос Егора:

–Вы что с ума сошли? Зачем вернулись, – но отвечать было некогда ребята торопились раздеться и лечь в постель. Они уже лежали, когда пришёл Фердоус. После приказа "встать", все тотчас поднялись и выстроились в ряд.

Фердоус оглядел каждого. В воздухе витал страх и волнение. Это передалось и Фердоусу, потому он стал осматривать комнату. Не заметив ничего подозрительного, Фердоус выскочил в закуток, где ребята разувались. Мокрые сапоги ребят, от ещё не полностью растаявшего снега, не оставили ему сомнений, что дело нечистое.

В голове Фердоуса мелькнула мысль, что именно кто-то из его ребят устроил взрыв. Это открытие до того ошарашило его, что он даже на какое-то мгновение растерялся. Каждого из своей команды он считал законченным трусом, слюнтяем, более того, своим рабом, собакой, которая без его приказа гавкнуть побоится, а тут такое – раб взбунтовался. Фердоус никак не хотел в это верить. Он подходил к каждому, и грубо, поднимая лицо за подбородок, свирепо заглядывал в глаза.

Все молчали. Тогда, поднимая мокрые сапоги он заорал:

–Чьи?

–Мои, – тихо ответил Сергей.

–Ещё чьи? – его глаза полные ярости буквально испепеляли ребят.

–Мои, – Петя ответил лишь губами, но Фердоусу этого было достаточно.

Он, размахнувшись, что есть силы ударил сначала Петю, а затем Сергея. Не удержав равновесия, ребята отлетели в угол.

–Что у вас здесь происходит? -сурово спросил директор, входя вместе с командиром в спальню ребят. Секундами позже туда же вошёл и Лёня. – У вас всё в порядке?

–У нас ЧП.

–Что ещё? – нетерпеливо спросил директор.

–Полюбуйтесь и Фердоус показал мокрые сапоги ребят.

–Что?! Выходит, это твои? Кто? – теперь пришла очередь удивляться директору и командиру.

Увидя бешеный взгляд начальника, разъярённый Фердоус накинулся на Егора и стал бить его ногами.

– Кто это сделал, ты обязан знать?

–Не знаю, – Егор еле слышно оправдывался.

–Убью!

–Прекратите! – Лёня кинулся на помощь Егору. -Прекратите, – он пытался встать между парнем и Фердоусом, но у него это не получилось. Резким рывком тот отшвырнул врача в сторону.

Директор с командиром лагеря стояли тут же и молча, наблюдали за происходящим. Фердоус с особой жестокостью бил Егора.

–Что вы делаете? Не бейте! Они ни о чём не знали. ...Это я взрывчатку ... подложил! – Сергей громко выкрикнул эти слова, а потом сам испугался своей смелости. Весь как-то сник, ожидая своей не радостной участи.

Фердоус и все присутствующие замерли от неожиданности. За пять лет существования лагеря, этот случай со взрывом был первым. Бывало ребята сбегали, но, чтобы покуситься на жизнь кого-то из персонала, этого не было никогда. Мало того, этот взрыв организовал самый, что ни на есть забитый, никчёмный в их понимании пацан. Мальчишка бросил им вызов. Подобное, не укладывалось ни в голове Фердоуса, тем более командира. А когда они это осознали, волна бешеной ярости окатила их с головой.

–Да как ты посмел? – командир даже не мог говорить от переполнявшей его ярости.

–Я уничтожу тебя. Собственными руками задушу, – с перекошенным от злобы лицом, командир кинулся на Сергея, но директор лагеря встал на его пути.

–Просто быть побитым или даже убитым, это для него слишком мало. Собрать всех! – директор, громко хлопнув дверью, в бешенстве выскочил на улицу.

Через некоторое время все ребята были выстроены на улице перед казармами. Все они были раздетыми, потому как была ночь и взрыв поднял их с постелей. Мороз крепчал, и ребята ежились от холода. Директор прохаживался вдоль строя, бросая оценивающий взгляд на каждого, но говорить не спешил. Лишь по прошествии двадцати минут стояния на морозе, он заговорил.

– На сегодня зрелищ больше не будет. В цирк приходите, через два дня. Вы, воочию увидите какое наказание понёс Дербенёв за свой поступок. И так будет со всяким, кто совершит подобное! ... Даже нет. Кто просто ослушается командира или Фердоуса! Запомните мои слова, а теперь всем спать! – и он быстрым шагом направился в свою часть казармы, бросив на ходу Фердоусу, – Дербенёва в карцер. ....

Глава.

–Клавдия Петровна, ну что? – первое, что спросил Лёня у медсестры, когда она явилась после очередного посещения карцера.

–Извини, что я могла сделать. Раствор этого нейролептика он приносит всякий раз с собой. Я лишь внутривенно ввожу и то, эта скотина, стоит рядом, чтобы я мимо не вылила, – женщина опустилась на табурет, из глаз её катились слёзы. – Он уже никакой. Овощ и всё. Сегодня, когда я зашла, Сергей был весь в гавне, извини, по-другому не скажешь. Изошёлся слюнями. Страшно смотреть. ..... Изверг проклятый, он мне даже не разрешил убрать, помыть беднягу.

–Вот сволочь. Хлорпромазин, наверное, колет в больших дозах, а у Сергея ведь больное сердце. Я пойду к нему, – Лёня решительно снял халат.

–Зря ты Лёня, мы ничего не можем сделать. Ключ от карцера у директора. Тебе он близко не разрешил подходить к Сергею, ты разве забыл?

–Да, помню я, Клавдия Петровна. Я к директору и пойду. Неужели здесь одни садисты работают и чем они таким занимаются, что как фашисты себя ведут.

–Ты разве не понял? Ещё поймёшь, – вздохнув, медсестра тяжело поднялась и прошла в ординаторскую.

Выскочив на улицу Лёня чуть ли не бегом побежал к директору.

–Николай Фёдорович, можно к вам, – постучав в дверь, Лёня слегка приоткрыл её.

–А, ты? Заходи., – директор сидел за столом перед ним стояла чашка кофе и тарелка с бутербродами. У него был второй завтрак.

–Приятного аппетита, – Лёня, еле сдерживаясь всё же был любезен, отдавая себе отчёт, что грубостью он сделает хуже, как себе, так и Сергею, хотя последнему вряд ли можно сделать что-то хуже. Даже смерть, была для парня лучше, чем-то что с ним сейчас творили.

–Спасибо, – директор ответил на дежурную фразу доктора, а затем перешёл сразу к делу, не давая Лёне даже открыть рот. – Я догадываюсь зачем ты пожаловал, – он откусил весьма большой кусок бутерброда, и жуя продолжил говорить.

–Не суйся не в своё дело. .... Я тебя один раз прикрыл, – директор пристально посмотрел на врача, в надежде заметить реакцию на его слова.

Лёня не был готов к разговору на другие темы, потому растерялся и на его лице отразилось удивление и непонимание на слово "прикрыл".

–Я смотрю заврался ты парень, – директор отреагировал раздражением на непонимание Лёни. – Думаешь один ты такой умный, а мы тут все дураки. Так вот, дурак среди нас – это ты, если решился убить артиста. Если бы не я, валялся бы ты сейчас вместе с ним в канаве, – директор продолжал есть бутерброд и пристально смотреть на Лёню, которому стоило больших усилий после такой фразы, взять себя в руки и удерживать спокойствие на лице, и невозмутимость во взгляде, хотя в душе у него творилось что-то невероятное. Слова шефа застали Лёню врасплох. Разумеется, он предполагал, что исчезновение артиста подняло всех на ноги и директор в курсе всего. Он также предполагал, что именно на него падёт подозрение. Подтверждением этого являлся сам командир, который приходил к нему с обыском. Как оказалось, расслабившись удачным стечением обстоятельств в тот приход командира, Лёня пренебрёг опасностью, и совсем не подготовился на случай, если ему вновь выдвинут обвинения. Прошло больше месяца, а он не придумал что говорить. И сейчас в несколько мгновений, взвесив всё за и против, Лёня понял, что защищаться – опасно, потому решил промолчать и посмотреть, как будут развиваться события дальше, и действовать по обстоятельствам. Директор продолжал говорить, не сводя глаз с доктора.

– И знаешь кто тебя спас? – Лёня стоял, сесть ему не предложили, и молчал. ... – Мой отец, ... хотя он умер как десять лет назад. Хороший был человек, я за него любому бы глотку порвал. Поэтому я тебе ещё тогда, когда нам сам артист хвастался, что убил твоего отца, разрешил отомстить.... Что ты и сделал.... Между прочим, за это я тебя уважаю. Ты знал чем опасен для тебя такой шаг, но всё же решился на него, за твою смелость я и взял тебя под свою защиту. .... Командир, между прочим, тебя на куски хотел порвать, он так бы и сделал, не останови его я тогда. ... Короче, не лезь ты, Лёня не в своё дело. Если я разозлюсь, то рядом с Дербенёвым любой окажется. ... Всё ясно?

–У парня больное сердце.

–А мне плевать!!, – командир со всего размаху стукнул по столу. -Он совершил чудовищный проступок. Чудовищный – это ещё мягко сказано, и он должен понести соразмерное его проступку наказание.

Лёня промолчал и расстроенный повернулся, чтобы выйти из кабинета.

Уже у двери до него донеслись слова директора.

–Завтра с утра Дербенёв, вернее – это омерзительное уродство будет показано всем пацанам как назидательный урок. ... Потом забирай его себе. Сможешь поставить на ноги – хвала тебе как врачу. Нет – не осужу. Всё. Ступай.

Расстроенный Лёня ушёл к себе, с ужасом ожидая завтрашнего дня. Не вид Сергея пугал его, он боялся, что не сможет помочь парню. ...

Глава.

–Леонид Александрович, Леонид Александрович, – Лёню кто-то тряс за плечо, пытаясь разбудить. Будильник показывал три часа ночи.

Открыв глаза Лёня увидел перед собой Колю.

–Что-то случилось? – доктор резко сел на кровате.

–У вас телефон артиста есть?

–Да, – они говорили шёпотом, почти что губами.

Через два дня нас всех вывозят. Надо узнать марку и номер машины на котором повезут Сергея и их команду. – Коля протянул доктору обрывок бумаги, где значился номер какого-то телефона. – По этому телефону сообщите марку и номер машины. Всё, больше ничего, только марку и номер машины. Сможете сделать?

–Постараюсь, – Лёня взял в руки обрывок бумаги и несколько раз произнёс номер.

–Я пошёл, до свидания, – Коля пожал руку, растерявшемуся доктору и ушёл в ночь.

Лёня остался один. Сон как рукой сняло. Первое что он сделал, это выучил номер телефона и сжёг обрывок бумаги. Затем он лёг на кровать и стал думать, как сделать то, о чём просил Коля. Чей телефон вручил ему Коля его не волновало, он полностью доверял парню и был убеждён, что тот хочет помочь. Но как лично ему выполнить свою часть задания, он пока не представлял. Всего несколько дней как Сергей вернулся в команду Фердоуса. Он оклемался и чувствовал себя удовлетворительно, хотя некоторая вялость, апатия и безволие чувствовались в его поведение. Директор, увидев результаты, потребовал возвращение парня в строй, аргументируя своё решение тем, что подобные осложнения им как раз и нужны для дела. [d2]Для какого дела он не уточнил. Этой же ночью, время было около четырёх ночи, Лёня потихонечку постучал в комнату медсестры. Женщина спала чутко, потому на стук ответила тут же:

–Кто тут?

–Клавдия Петровна, это я, Лёня. Можно войти?

–Да, конечно.

Лёня робко переступил порог комнаты. За пять месяцев он был здесь впервые, раньше как-то не приходилось. Комнатка медсестры была такая же как его, но помимо кровати и буржуйки, на стене висело большое зеркало и рядышком с ним стоял маленький столик с дамскими принадлежностями. Медсестра сидела на кровате спиной, упираясь в подушку.

–Проходи Лёня, садись на табуретку. Свет включать не будем, луна полная нам для безопасности хватит и её света.

–Да, конечно, – доктор послушно прошёл и сел на табурет.

Лёня мялся, не зная с чего начать, потом нерешительно спросил.

–Как там интересно Сергей?

–Тяжело парню. Такого рода травма вряд ли бесследно обойдётся для организма. ... Совсем ещё по сути ребёнок.

–Жалко Серёгу, что говорить, хотя ему ещё можно помочь. Время бы его вылечило, если конечно у хорошего психиатра и в спокойной обстановке. ... а так, неизвестно что с ними всеми будет.

–А что будет? Ничего хорошего.

–Клавдия Петровна, я что к вам пришёл, – Лёня наконец-то решился перейти к делу. – Как мне показалось вы дружны с Анатоличем, вернее с Владимиром Анатоличем, извините, если ошибся.

–Да, мы давнишние приятели. Можешь, как все, его просто Анатоличем звать, ничего страшного. Он и сам своё имя забыл, хотя очень хороший человек. Судьба у него тяжёлая. Перебила я тебя, что ты хотел?

–Я хотел у вас спросить, Анатолич развозит ребят по местам несения службы? Вы не знаете?

–И он тоже. Обычно командир свою группу везёт, а группу Фердоуса -Анатолич. Не знаю, как в этот раз, но раньше так было.

– Клавдия Петровна у меня к вам просьба. Не мог бы, Анатолич, как– нибудь при удобном случае, позвонить по одному номеру и сообщить марку и номер машины на которой повезут группу Фердоуса. Он, наверняка, знать будет. Ничего другого говорить не надо. Кто возьмёт трубку, просто сказать марку и номер. Всё. Телефон артиста у вас есть, а симку и номер я дам.

Некоторое время медсестра молчала. Лёня не знал, что и думать. Наконец Клавдия Петровна тихо заговорила, смотря в окно.

–Лёнь, а ты знаешь, что помимо медсестры, у меня в лагере были и другие обязанности. А именно, я входила в доверие к ребятам, которые приходили в санчасть, ...узнавала их планы по поводу побегов или какие другие, а потом доносила начальству. Были случаи, ребят сильно наказывали, после моего донесения.

Если медсестра смотрела в окно, то Лёня, слушая это ужасающее признание во все глаза, неотрывно смотрел на неё. Он не верил своим ушам. Страх змейкой вполз в его сердце, и оно забилось в бешенном ритме. "Это конец", – подумал он. "Слава Богу, что я не упомянул Колю и пока ещё не назвал номера телефона", – это единственная радостная мысль родилась в его мозгу. Остальные мысли были одна ужасней другой. В полутьме, глубокой ночью, без свидетелей и такое признание. Лёне казалось сейчас медсестра повернётся, выпустит свои вампирские клыки и набросится на него. Со страху его стало знобить, буквально всего трясло. А медсестра между тем продолжала, смотря в окно.

–Я ведь родилась гнилой, конечно в переносном смысле. Червоточина у меня была всегда. Прежде чем попасть сюда, я в две ходки просидела в колонии строгого режима, в общей сумме больше десяти лет. ... Два раза и оба за убийство.

Лёня молча слушал, не зная ни что сказать, ни как себя вести. Информация, исходящая от женщины, становилась всё более устрашающей.

– Я ведь круглая сирота. В детдоме до семнадцати лет прожила. Пока была жива директриса всё у меня хорошо было. Она меня заставила медучилище закончить. Всё говорила: " Ты, Клава, главное с прямой дороги не сходи", – выходит поняла она мою сущность. Всё учиться меня заставляла. "Училище закончишь, в институт поступай", – как сейчас помню её слова.... Жаль прожила она не долго. Царство ей небесное. Как умерла, покатилась я с горки. Слава Богу хоть училище при ней успела закончить. ...Замуж вышла. Неважный муж мне попался. Бил он меня нещадно. Я была на сносях, уже должна была скоро родить, так он меня так избил, что из нас двоих: меня и ребёночка, только я и выжила. Этого я ему простить не смогла. Как оклемалась, так и ...зарубила его. Он тогда спал. Мне четыре года дали. .... Судьи пожалели. Сказали – в состоянии аффекта. Когда это всё произошло, мне всего двадцать было. Вроде бы только начало, а уже: убийство, тюрьма. Там школа жизни, мало не покажется. Хорошо я детдомовская, иначе не выжила бы. В тюрьме я познакомилась с одним священником. Уж не знаю, что он во мне нашёл. Я-то понятно, потянулась к нему: чистому, светлому. Любовь у нас с ним была. Сыночка я ему родила. Он терпеливо ждал, когда меня выпустят. Ну выпустили, стали мы с ним жить при церкви. Всё бы хорошо, но червоточина моя не давала мне покоя. Себя не достойной его чувствовала. Не раз говорила ему, чтобы бросил меня. Нет, ни в какую. Люблю говорит и всё у нас будет хорошо. ..... Такой добрый был. Друзья мои, с зоны, на одно дело позвали. Мне бы отказаться, ведь семья была, жизнь налаживалась.... Но нет, пошла. При ограблении ювелирного магазина, из наших кто-то, охранника убил. Почему-то на меня подумали, я не отказывалась. Думала тогда, и хорошо. Что я могу своему сыночку дать, да и мужу жизнь загублю. А мой священник сыночка забрал и уехал. Ни весточки, ничего о себе ни разу так и не сообщил. Как вышла из зоны, мне тогда тридцать семь стукнуло, решила с криминальным прошлым завязать. Спросишь с чего это вдруг? Не бросала, не бросала, а тут на тебе, – женщина вроде как от имени Лёни задала себе вопрос, но это был лишь её домысел. Никаких вопросов Лёня и не собирался задавать. Он вообще слушал, не анализируя сказанное. Медсестра между тем продолжала.

–Бросила я благодаря одной женщине, пожилой уже, с которой на зоне познакомилась. Она чем-то на мою директрису была похожа, потому я и прикипела к ней душой. Вместе с ней мы освободились. Я-то весь срок как положено от звонка до звонка отсидела, а её по амнистии отпустили. Рак у неё обнаружили. Домой умирать и отправили. Дом у неё в деревне был. Маленький, страшненький, но жить можно. У меня самой и такого-то не было. Не могла я её бросить. Из родных у неё никого не было. Ей врачи не больше полугода жизни обещали. Приехали значит мы с ней в её домик, стала я за ней ухаживать. На её маленькую пенсию вдвоём и жили. Само собой, огород в подмогу был. Я ещё на уколах стала подрабатывать, тут моё сестринское образование и пригодилось. Не поверишь, она у меня почти три года прожила, вместо отпущенных полугода. Видать хорошо я за ней ухаживала. ..... Свой дом она ещё при жизни на меня переписала. .... Так я к честной жизни и вернулась. Прожила в деревне ещё лет десять, после её смерти, но моя червоточина опять о себе знать дала. Сорвалась я с насиженного места и давай по земле -матушке куролесить. С работой-то тяжело было, с моим прошлым директора не особо рвались меня на работу принимать. А на что было жить? Как в тюрьму опять не попала, до сих пор понять не могу. Бог меня спас и привёл сначала в ПТУ, что в Лесном. Поди слышал о таком? – медсестра вопрошая повернула голову к Лёне, но он боялся шевельнуться, ни то что говорить. Не дождавшись ответа, женщина продолжила, вновь отвернувшись к окну.

– Там работала, потом вот сюда пригласили. Здесь я с Анатоличем и познакомилась.... О сыночке своём я всегда помнила. Не было ночи, чтобы его вспоминая, не рыдала. Сильно мучилась. Сейчас думаю, что в поисках его, по свету -то и моталась .... А как ты у нас появился, что-то во мне надломилось, затрепетало, словно ангел на плечо сел. Так легко на сердце стало. Счастьем обдало. На сыночка моего ты похож, у него шрам должен быть, грыжу ему вырезали.

Лёня от неожиданности чуть было не упал с табуретки. У него был шрам! Отец рассказывал, что в детстве ему грыжу вырезали.

–И его тоже Лёнечкой звали. А отца– мужа моего – Александром.

Лёня от неожиданности услышанного перестал даже дышать, а медсестра между тем повернула к нему лицо и нежно так, ласково стала на него смотреть.

–Такая же фотография, на которой ты изображен с родителями, и которую носишь с собой, у меня тоже есть, – сказав это медсестра просунула руку под подушку и достала снимок. -Мы с мужем только две их и заказали. Одну ему, одну мне. Больше никому мы и не нужны были.

–Если хочешь, посмотри. Точь-в-точь такая, -она протянула ему фотографию, но Лёня не протянул руки, чтобы взять её.

Установилась гнетущая тишина. Лёня был в полной растерянности. С него градом стекал пот. Женщина, рассказывающая о себе такие жуткие вещи – его мать. Он ожидал чего угодно, но это известие повергло его в шок. Конечно же некоторые обстоятельства, о которых она говорила, действительно совпадали с теми о которых рассказывал отец. Скорее всего это была правда. Он приблизительно знал историю жизни его родителей, но одно дело знать и всё-таки надеяться пусть глубоко в душе, на существовании чего-то светлого, хорошего в образе матери. Но когда вот так, из первых уст, тебе открывается беспощадная, жестокая правда, не оставляющая ни малейшей надежды на лучшее – это уже чересчур. На смену страху к Лёне пришло разочарование. "Ещё фотографию мне суёт. Нужна она мне".

–Что ты молчишь Лёнечка, не хочешь такой матери как я? – женщина с надеждой смотрела на доктора, опустив руку с фотографией.

–Ну, почему, – единственно, что смог пробормотать он, изо всех сил стараясь не выдать ни голосом, ни выражением лица, своего полнейшего разочарования.

Клавдия Петровна оказалась мудрой женщиной. Она нутром почувствовала, что Лёне нужно время, чтобы всё осмыслить, потому она быстро перевела разговор на другую тему.

–Я конечно поговорю, с Анатоличем. Можешь не переживать, милый. Напиши на листочке свой номер и давай свою симку.

–Ой спасибо, Клавдия Пе..., – Лёня осёкся.

Женщина сделала вид, что не заметила его смущения.

–На -ка, – она из-под матраса вытащила телефон и протянула его Лёне, – сам вставь и подготовь его к работе.

Лёня провозился с телефоном минут пятнадцать, пока он окончательно не включился.

–Всё. Я и номер сюда ввёл. Так что осталось только позвонить, – и он протянул женщине телефон. – Я пойду?

–Иди милый, иди.

Оставшую часть ночи Лёня уже не уснул. То, что Клавдия Петровна его мать, верилось с трудом, хотя он знал, что родители познакомились на зоне. Отец служил священником, мама была заключённой. Всё это он знал, но как оказалось не был готов обрести мать после стольких лет разлуки, да ещё такую....


Глава.

–Сверни Анатолич, слить надо, – Фердоус оглянулся к ребятам, которые сидели на заднем сиденье.

–Сейчас небольшой лесок будет, можете выйти и справить нужду, больше остановок не будет.

Анатолич съехал с дороги и остановил машину на обочине. Через каких-то тридцать метров начинался лес, не так чтобы густые заросли, но самый настоящий. Чуть дальше виднелась просёлочная дорога, ведущая в лес, но до неё водитель не доехал

–Грязь наверняка, нам проблемы не нужны. Вы с ребятами сами спуститесь, я вас здесь подожду, – и Анатолич первым вышел из машины, и закурил.

Не в правилах было Фердоусу прилюдно справлять нужду, да и ноги хотелось размять, потому он с удовольствием вышел из машины и, позвав за собой ребят, спустился с дороги вниз и направился в лес." Сейчас самое то", – подумал Анатолич, доставая телефон. Он быстро набрал номер, который дал ему Лёня, моля Бога, чтобы на том конце сразу же взяли трубку. Так оно и произошло.

–Алло я вас слушаю, – послышалось на линии.

–Серая "Cемёрка" движется в Москву со стороны Новозерска. Запишите номер машины.

–Секунду ...Диктуйте.

–МКО 307, – Анатолич не договорив прервал разговор, он увидел, бегущего к нему Фердоуса.

–Сволочь просёк, – и он изо всей силы кинул телефон в ряд сугробов, которых было достаточно на обочине дороги.

Теперь найти телефон не представлялось возможным. Анатолич облегчённо вздохнул, хотя где-то в глубине души понимал, что это конец.

Подбежавший Фердоус с неистовой яростью схватил водителя за грудки и трясся его что есть силы и, разрывая связки заорал.

–Убью!! ...Ты с кем по телефону разговаривал? Говори, ублюдок! На куски порву, – он хотел было ударить, и даже поднял вверх свой огромный кулак, но боковым зрением, увидев, проезжающие почти рядом машины, спохватился и, впихнув водителя, и ребят в машину сам сел за руль. Но направление движения у них изменилось. Фердоус, проехав несколько метров съехал на просёлочную дорогу и въехал в лес. Оставив машину на дороге, он, грозно приказав ребятам сидеть, а сам вытащил водителя из машины и почти волоком потащил в глубину леса.

–Ты у меня на коленях пощады просить будешь, – зло сказал он и со всего размаху ударил Анатолича кулаком в грудь. Пожилой мужчина, не удержавшись на ногах, упал.

–Кому звонил? – багровое от ярости лицо Фердоуса склонилось над бедным водителем.

Тот, заикаясь, пробормотал что-то по поводу своих родственников.

–Ты что, меня за дурака держишь, почему тогда телефон выбросил?! – Фердоус с каким-то неистовым ожесточением накинулся на водителя и стал жестоко его избивать. Анатолич как мог увёртывался от ударов, бормоча, что испугался за родственников, но похоже подобный ответ не удовлетворял Фердоуса и он продолжал сыпать удары кулаками и ногами куда придётся. Он успокоился, лишь, когда, достав из-за пазухи длинный нож и, схватив за волосы голову, потерявшего сознание водителя и, оттянув её назад, освобождая шею, резким сильным движением перерезал Анатоличу горло. Брызнувшая кровь вмиг обагрила снег у его ног. Брезгливо отпуская волосы водителя и, отступая чуть подальше, чтобы не испачкать ботинки, Фердоус, что-то бормоча на таджикском языке, вытянув руку тщательно вытер кровавый нож о куртку убитого и лишь затем спокойно пошёл к машине. Ребята, не видя Анатолича, в страхе задрожали.

–Он не хотел, чтобы вы попали в рай, – бросил Фердоус, садясь на водительское место. Немного погодя, он достал телефон и вышел из машины.

–Командир у нас ЧП, – и Фердоус рассказал о случившемся.

Похоже, командир требовал, чтобы они вернулись в лагерь, но Фердоус ни в какую не соглашался. Они несколько минут ругались.

–Буду ехать осторожно, если замечу слежку, пущу всех в расход, а сам уйду. Всё, – он прервал разговор и сев в машину, включил зажигание.

Глава.

В кабинет подполковника Сергея Борисовича Герасимова влетел капитан Мишин.

–Шеф, вызывали?

–Да. Наш маяк заработал, – радостно сообщил тот. -Уже запеленговали!

–Да, вы что. Слава Богу! Пять месяцев ждали.

–Машину ФСБешники ведут. Старая, серая Газель, номера известны. Да, чуть было не забыл, я сейчас к генералу иду, а ты Влад сообщи группе захвата, пусть будут готовы. Теперь самое главное не упустить ни одну сволочь.

–Хорошо шеф, сделаю.

Не успел капитан выйти, как у подполковника зазвонил телефон. Разговор, состоявшийся по телефону был столь важен, что уже через пару минут подполковник докладывал о нём генералу.

–Синяя семёрка, под номером МКО 307 движется в Москву со стороны Новозерска.

Генерал – майор специального отдела по борьбе с терроризмом внимательно выслушал подполковника.

– Сергей Борисович, думаешь позвонившему можно верить? Жучок заработал, мы ведём другую машину. А эта что за машина? Не подстава?

–Нет, Аркадий Сергеевич. Мы ведь на это осиное гнездо, где готовят террористов не зразу вышли. Много пришлось потрудиться, прежде чем вас подключать. В начале, всё сами разнюхали, подобрали человека, внедрили. Этот номер, на который был сделан звонок, знал только наш агент. Это информация от него. Думаю, они добираются на двух машинах.

–Ну, хорошо, – генерал стал набирать номер своего помощника. – Семён Константинович, открылись новые сведения. Срочно возьмите под наблюдение серую семёрку за номером МКО 307. Машина наша, местная. Движется в Москву со стороны Новозерска. Передайте всем постам не останавливать. Ведите незаметно и постарайтесь узнать кто в машине. Я на связи, – генерал закрыл телефон и, повернувшись к подполковнику, произнёс.

– Что сказать тебе Сергей Борисович. Молодцы!

–Рано Аркадий Сергеевич. Дело надо завершить, потом будем хвалить друг друга.

К тому же у нас ещё и другие герои есть, можно сказать люди с улицы, которые кстати говоря, тоже вышли на это гнездо, – говоря это подполковник подразумевал Лёню, но ему не дали договорить у генерала зазвонил телефон. -

–Извини Сергей Борисович. Генерал на проводе. В серой семёрке трое молодых парней, а за рулём мужчина ...Не русский...Хорошо. Ведите до конца. Будем брать. ...Да ...ты меня правильно понял. Вести две машины и брать всех. Всех! – полковник положил телефон на стол.

– Раз этих ребят везут отдельно, то может они смертники. Такого рода людей готовят по штучно.

– Вполне вероятно. Надо всё сделать, чтобы операция, прошла успешно. Сергей Борисович мы дадим тебе знать, когда ваш выход. Будьте готовы.

–Не беспокойтесь генерал, мы готовы.

–Я уезжаю, еду в Москву, буду лично руководить операцией, так что до связи, – генерал встал и, попрощавшись, вышел...

Глава.

Командир с ребятами ехали уже три часа. В этот раз командир был сам за рулём и фактически ребята были без присмотра, потому он нигде не останавливался, а нажимая на педаль скорости гнал машину в Москву. Выехали они с Фердоусом специально после обеда, чтобы в Москву приехать ночью. Часы показывали девять вечера, а ехать было ещё часа два не менее.

–Ничего, выдержу, – успокаивал себя командир. – Главное до Москвы добраться.

Погода стояла по– весеннему тёплая, чувствовалось, что за окном был апрель месяц, хотя весна предъявила свои права совсем недавно, до этого было морозно и повсюду ещё лежал снег.

Командир даже не заметил три часа пути, все его мысли были о водителе, которого убил Фердоус.

"Вот с..., а казался своим в доску. Кто бы мог подумать и откуда у него телефон, и кому он мог звонить", – эти тревожные мысли не покидали командира, и он изрядно нервничал. "А что если водитель в полицию сообщил? Нет не должен, я бы слежку заметил. Если только за Фердоусом следят, так это не страшно. Он знает своё дело". Вновь зазвонил телефон.

–Да, – резко бросил командир. – Хорошо...Я там буду через полтора часа. Всё, жди, – и он убрал телефон. Настроение немного улучшилось, но мысли упорно возвращались к происшествию.

"Пока всё идёт по плану, как и должно быть. Звонил курьер, везёт паспорта для ребят. ..... Пять лет как на них работаю, су.... без отпуска, без выходных. На черта мне деньги, если воспользоваться ими не могу. В этот раз думал, получу деньги и свалю. Ни черта не вышло из-за этого Анатолича. Пока во всём сам не разберусь, ноги делать не буду. Меня ещё никто вокруг пальца не обвёл и им не удастся. Сам сдохну, но докопаюсь кто за всем этим стоит. Они у меня с... ещё попляшут. Я из этой свиньи Клавы и врачишки, все кишки вытрясу. Они с...мне всё скажут. Чувствую я, что без их участия не обошлось", – яростные мысли выводили командира из себя, он был готов сию минуту развернуться и поехать обратно в лагерь, обуреваемый неистовой жаждой мести. " И чего я так нервничаю. Надо позвонить директору, пусть прижмёт эту жирную свинью Клаву, должна расколоться", – и он тут же набрал номер директора. ""Шеф у нас Ч.П.", – выслушав ответную брань директора, он продолжил, – "Фердоус передал, что, когда он в лесок по нужде бегал, Анатолич кому-то звонил, но увидев, что Фердоус его заметил, успел телефон выкинуть в сугроб", – сказав это командир грязно выругался, а затем продолжил. – "Фердоуса понятно дело Анатолича изрядно избил, пытаясь узнать кому тот звонил, но тот су... был как кремень, лишь плёл о каких-то родственничках. Подох как скотина, но ничего путного так и не сказал. .... . Я с вами согласен, что врал. Чего тогда телефон выбросил? ..... Я тоже так думаю, что это лишь отговорки.... Шеф, вы бы потрясли эту Клаву, у них же вроде с Анатоличем любовь и всё такое. Вдруг что выведаете, дадите знать, чтобы мы тут прямиком в засаду не попали. Да вот ещё, вы этого врачишку, тоже прижмите. Замешан он, нутром чувствую. Одна просьба без меня их не кончайте. Должок у меня к ним имеется ", – командир выключил телефон. На сердце немного отлегло. "Если Анатолич звонил в полицию, то Клава выдаст. Кто-кто, а шеф знает, как у людей правду добиться", – и он злорадно захохотал. Занятый своими мыслями он даже не заметил как подъехал к Москве. Уже стемнело. Надо было торопиться. Командир ехал по внутренней стороне МКАДа до пересечения с Варшавским шоссе. Звонивший ждал его у метро "Чертановское" ...


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю