Текст книги "Ненавижу Волкова! (СИ)"

Автор книги: Алиса Северова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Не говоря ни слова, он сгреб меня в охапку и впился жарким поцелуем в губы. Сжал так крепко, будто хотел вплавить, впаять в себя. Языком скользнул в рот, лаская, дразня, упиваясь моим вкусом.

Я охнула и обвила руками его шею. Запустила пальцы в волосы, притянула еще ближе. Отвечала на поцелуй со всем пылом, чувственностью, яростью. Всем своим существом пыталась выразить глубину обуревавших меня эмоций.

Когда воздуха совсем не осталось, мы неохотно оторвались друг от друга. Макс прислонился своим лбом к моему, часто дыша. В груди бешено колотилось сердце, губы горели от страстных поцелуев.

– Господи, Ника… – хрипло выдохнул Макс, гладя меня по щеке. – Ты даже не представляешь, как я счастлив сейчас. Я так долго ждал этих слов, боялся поверить… И вот, наконец-то!

Я всхлипнула, не зная смеяться или плакать. Глупая, ну почему так тянула? Столько времени потратила на ненужные терзания и метания. А ведь могла уже давно раствориться в любви самого лучшего мужчины на свете.

– Прости, что заставила ждать, – прошептала виновато, целуя его ладони. – Я просто боялась. Боялась ошибиться, обжечься еще раз. Но теперь я точно знаю – ты моя судьба. Тот единственный, с кем я хочу прожить до старости.

Макс издал счастливый смешок. Подхватил меня на руки и закружил по комнате, не обращая внимания на мои удивленные вопли. Он смеялся, сверкал глазами, выглядел абсолютно окрыленным.

Внутри меня все пело от радости. Я знала, верила – это начало чего-то нового. Настоящей жизни, наполненной гармонией и любовью. Рядом с человеком, который всегда поймет и поддержит.

44

Наш поцелуй становился все более страстным и горячим. Казалось, мы не могли насытиться друг другом, желая слиться воедино не только духовно, но и физически. Столько недосказанности, столько невыраженных чувств копилось все это время!

Макс подхватил меня на руки, не прерывая головокружительного поцелуя. Я обвила ногами его талию, прижалась всем телом, насколько позволял уже заметно округлившийся живот. Чувствовала, как его возбужденная плоть упирается мне в бедро через одежду. Боже, как же я скучала по этим ощущениям!

Через несколько секунд я почувствовала, как мягко спружинил подо мной матрас. Макс бережно опустил меня на постель, навис сверху, стараясь не придавить растущий животик. Принялся покрывать мое лицо и шею легкими, дразнящими поцелуями. От его прикосновений по телу прокатывались волны мурашек, дыхание сбивалось.

– Ника, любовь моя… – хрипло шептал он, лаская мою кожу губами. – Я так долго ждал, когда смогу снова прикоснуться к тебе. Узнать твое тело заново, доставить невероятное удовольствие. Ты даже не представляешь, насколько желанна…

Я застонала в ответ, выгибаясь навстречу его рукам. Зарылась пальцами в волосы, притянула к себе для очередного жаркого поцелуя. Терлась о него всем телом, сгорая от страсти. Как же я истосковалась по его ласкам!

Одежда полетела на пол, обнажая пылающую от возбуждения кожу. Мы не могли оторваться друг от друга, исследуя, лаская, дразня. Руки Макса скользили по моему телу, оставляя за собой обжигающий след. Каждое прикосновение отдавалось сладкой истомой внизу живота.

Когда он накрыл ладонью мою грудь, я чуть не задохнулась от ощущений. Соски мгновенно затвердели, отозвавшись на ласку. Беременность сделала их особенно чувствительными, буквально ноющими от желания.

Почувствовав мою реакцию, Макс хищно улыбнулся. Обвел большим пальцем вершинки, чуть сжал. Я вскрикнула, комкая простыни, почти теряя сознание от острого наслаждения. Еще никогда мое тело не было настолько отзывчивым!

Будто услышав мои мысли, Макс опустился к груди. Втянул сосок в рот, принялся посасывать и облизывать. Я забилась под ним, постанывая сквозь стиснутые зубы. Казалось, что еще чуть-чуть, и я кончу только от этой восхитительной пытки.

Но у любимого были другие планы. Оторвавшись от моего бюста, он продолжил исследовать тело губами и руками. Ласкал живот, уже заметно округлившийся. Трепетно целовал, поглаживал, будто здороваясь с нашим крохой. От этой невинной ласки у меня защипало в глазах.

Спустившись ниже, Макс устроился между моих раздвинутых бедер. Провел языком вдоль набухших складочек, посылая волну дрожи по позвоночнику. Меня будто молнией прошило от этого легкого касания.

– Ника, ты просто невероятная… – выдохнул он, раздвигая меня пальцами. – Такая горячая, влажная. Хочу попробовать тебя на вкус.

Дождавшись моего стона-всхлипа, Макс припал к истекающему соками лону. Втянул клитор в рот, принялся ласкать его умелым языком. Обводил, посасывал, надавливал – дразня и распаляя еще больше. Чувствовал, как я подаюсь бедрами навстречу, умоляю не останавливаться.

Удовольствие накатывало волнами, скручивало внизу живота тугим узлом. Мышцы напряглись, лоно запульсировало, готовое вот-вот взорваться. Макс почувствовал это и с удвоенным рвением продолжил ласки.

Оргазм накрыл внезапно, обрушился ослепительной вспышкой. Я вскрикнула, выгибаясь дугой, цепляясь за плечи любимого. Забилась в сладких судорогах, изливаясь в его жадный рот. Волна за волной ошеломительного экстаза захлестывала, лишая связных мыслей.

Спустя долгие мгновения я обмякла на постели, часто дыша. Тело звенело от пережитого удовольствия, кожа покрылась испариной. Макс выцеловывал мой живот, поглаживая бедра, помогая прийти в себя.

– Ты в порядке? – спросил с улыбкой, заметив мой расфокусированный взгляд. Поднялся выше, устраиваясь сбоку. – Малыш не беспокоит?

С нежностью погладила округлый живот, прислушиваясь к ощущениям. Нет, все было хорошо. Наш кроха мирно спал, позволяя родителям насладиться близостью. Видимо, чувствовал, как счастлива его мама.

– Все отлично, – прошептала, притягивая Макса для поцелуя. Обвила руками шею, зарылась пальцами в волосы. – Просто безумно хочу тебя. Прямо сейчас.

Он хрипло застонал, вжимаясь в меня возбужденным членом. Перекатился, увлекая меня за собой. Теперь я оказалась сверху, упираясь руками ему в грудь. Идеальная поза, учитывая мое положение.

– Я весь твой, – выдохнул он, сжимая мои бедра. Потянул на себя, направляя. – Возьми меня. Хочу видеть, как ты любишь.

Дрожа от вожделения, я приподнялась и опустилась на его восставшую плоть. Вскрикнула, ощутив, как он заполняет меня, растягивает упругие стенки. Замерла на мгновение, привыкая и смакуя ощущения. А потом начала двигаться.

Сперва плавно, почти лениво. Покачивала бедрами, скользила вверх-вниз, вырывая у Макса хриплые стоны удовольствия. Постепенно наращивала темп, сжимала его внутри себя. Упиралась руками в грудь, запрокидывала голову, полностью отдаваясь ощущениям.

Руки Макса блуждали по моему телу, лаская и распаляя. Обводили припухшие соски, стискивали ягодицы. Поглаживали чувствительные бедра и ложбинку между ног. Гладили округлый живот с такой неизбывной нежностью, что щемило сердце.

Толчок за толчком, я приближалась к пику. Казалось, весь мир перестал существовать за пределами нашей спальни. Были лишь мы двое (вернее, трое, учитывая малыша), соединенные самой интимной, самой прекрасной связью на свете.

– Макс, я… Сейчас… – выдохнула, насаживаясь до упора и сжимая его внутри. Содрогнулась всем телом, застонала протяжно. – Вместе, давай вместе…

Еще несколько глубоких, резких движений, и любимый последовал за мной. Впился пальцами в бедра до синяков, выгнулся, запрокинул голову. Излился в мое пульсирующее лоно, продлевая острое, почти невыносимое удовольствие.

Обессиленная, я рухнула на Макса, уткнувшись лицом ему в шею. Он тут же обнял меня, прижал к себе, осыпая лицо невесомыми поцелуями. Перекатился на бок, устраивая меня рядом. Погладил округлый живот, с любовью и затаенным восторгом.

– Невероятно, – пробормотал тихо, не сводя глаз с моего лица. Убрал влажную прядь, заправил за ухо. – Ника, ты подарила мне целый мир. Я так люблю тебя… Вас обоих. Вы – мое все.

У меня по щекам покатились слезы нежности и благодарности. Господи, чем я заслужила такого потрясающего мужчину? Любящего, заботливого, понимающего. Самого лучшего отца для нашего еще не родившегося ребенка.

– И я тебя люблю, – прошептала дрогнувшим голосом. Погладила его по щеке, коснулась губ своими. – Больше жизни. Ты – мой защитник, моя опора. Не представляю, как жила без тебя раньше…

Макс крепче прижал меня к себе, зарылся носом в волосы. Я знала – он чувствует то же самое. Переполняющее сердце, щемящее чувство единения, родства душ.

45

Следующие несколько дней мы с Максом буквально летали на крыльях счастья. Постоянно обнимались, целовались, обменивались влюбленными взглядами. Не могли насытиться друг другом, хотелось как можно больше времени проводить наедине.

Иногда, когда желание становилось нестерпимым, мы занимались любовью прямо на кухне или в гостиной. Срывали одежду, целовались как одержимые, сплетались в жарком танце страсти. И каждый раз это было как в первый – ярко, чувственно, до звездочек перед глазами.

Но чаще наша близость была неспешной, трепетной. Макс подолгу ласкал мое тело, доводя до исступления одними прикосновениями. Целовал каждый сантиметр кожи, шептал нежности, гладил округлившийся животик. А потом, бережно и осторожно, входил в меня, замирал, давая привыкнуть. И начинал двигаться так сладко, что хотелось кричать от переполняющих эмоций.

В общем, плавали мы в облаках эйфории, не замечая ничего вокруг. Даже на работу ходить не хотелось – лишь бы подольше побыть вместе, насладиться обретенным счастьем. Но увы, реальная жизнь никуда не делась. Приходилось с неохотой выныривать из любовного дурмана и заниматься обыденными делами.

Как-то вечером, когда мы сидели на кухне и пили чай, Макс вдруг огорошил меня неожиданным предложением:

– Ника, а давай рванем куда-нибудь на море? Развеемся, отдохнем пока можно. Все равно работы не слишком много сейчас, начальство отпустит. Да и тебе нужно побольше расслабляться, набираться сил перед родами.

Я аж поперхнулась от неожиданности. Уставилась на него, хлопая ресницами. Макс что, серьезно? Предлагает вот так запросто сорваться в отпуск? Прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик?

– Эм, даже не знаю, – протянула растерянно, облизнув губы. – Как-то неожиданно… Нужно же столько всего подготовить – отели посмотреть, билеты купить. И на работе отпроситься опять же. Да и лететь в моем положении – не опасно ли?

Макс успокаивающе накрыл мою ладонь своей. Улыбнулся ободряюще, заглянул в глаза:

– Ну что ты, солнце! Ерунда все это. Отели и билеты – дело одного вечера, сейчас через интернет все можно организовать. Босс твой – я. А насчет перелета не волнуйся – второй триместр самое безопасное время. Спросим для верности у врача, но я уверен – она даст добро.

Я закусила губу, обдумывая его слова. В принципе Макс прав – сейчас и впрямь идеальное время для моря, солнца и безмятежного отдыха. Пока живот еще не такой большой, чтобы мешать. Пока схватки и прочие треволнения не начались. Да и потом уже вряд ли получится вырваться – с новорожденным особо не поколесишь.

– Хорошо, – выдохнула решительно и улыбнулась. В конце концов почему бы и нет? Безумно хотелось поваляться на пляже, вдоволь поплавать и принять солнечные ванны. Запастись витаминами и позитивом перед рождением младенца. – Уговорил, летим. Только давай не слишком далеко и надолго – недельки на две максимум. А то мало ли как перенесу акклиматизацию.

Макс просиял как начищенный пятак. Вскочил из-за стола, подхватил меня на руки и закружил по кухне. Я взвизгнула, обхватила его за шею, пытаясь удержать равновесие. Фух, хорошо хоть не уронил ненароком! Вот ведь шалопай, нашел время для акробатических этюдов.

– Максим, блин, поставь меня немедленно! – попыталась возмутиться грозно, но получилось как-то несерьезно, сквозь смех. – Ты чего удумал, я же тяжелая! Еще уронишь ненароком, мне потом разгребать.

Он расхохотался, бережно опуская меня на пол. Чмокнул в кончик носа, обнял за плечи:

– Ни за что, любимая. Я же тренированный, тебя так просто не уронишь. Это раньше ты пушинкой была, а теперь вон какая важная мадам – будущая мама как никак! Так что никаких больше кульбитов, только степенные прогулки.

Я прыснула, пихнув его кулачком в грудь. Ишь, подлиза, комплименты мне рассыпает! И ведь знает, как задобрить, чем подольститься. Ладно уж, поведусь на этот раз. Только потому что люблю до беспамятства.

– Так что, по рукам? – уточнил Макс, сверкая довольной улыбкой. – Едем отдыхать, наслаждаться последним беззаботным временем перед рождением карапуза?

Я кивнула, не раздумывая. В груди запузырилось радостное предвкушение. Вот это да, вот это поворот! Из тревожной беременной в счастливую путешественницу за пару минут. Ай да Макс, ай да молодец! Умеет удивлять так удивлять.

Остаток вечера мы провели уткнувшись в ноутбук. Изучали популярные морские курорты, выбирали отель, бронировали билеты. Спорили, смеялись, строили планы. Я млела от осознания того, каким внимательным и заботливым может быть мой суровый босс.

То вдруг вспомнит, что мне нельзя слишком жаркий климат – и давай искать более мягкие варианты. То засомневается, хорошо ли в номере кондиционер работает – еще продует ненароком. А тут вдобавок озаботится наличием фруктов в отеле – надо же малышу витаминчиков побольше.

В общем, за какой-то час определились с выбором. Купили путевки на Кипр, в симпатичный отельчик прямо на побережье. Куда там мои сомнения и переживания – в груди искрилось такое ликование, словно не в соседнюю страну ехала, а на Луну как минимум!

Довольные и взбудораженные, мы легли спать далеко за полночь. Сил после всех этих волнений совсем не осталось – сморило почти мгновенно, едва голова коснулась подушки. Но даже во сне не покидало ощущение абсолютной эйфории.

Последняя мысль перед тем, как окончательно отрубиться, была о нашей поездке. О том, как мы будем гулять по побережью, взявшись за руки. Любоваться закатом, потягивать коктейли под шелест прибоя. Заниматься любовью на белоснежных простынях, проникаясь лаской средиземноморского бриза.

И я ни капли не сомневалась – этот отпуск запомнится навсегда. Как самый счастливый, самый безмятежный в моей жизни. Потому что рядом будет он – мой родной, драгоценный мужчина. Тот, с которым связала судьба.

46

С момента нашего приезда на Кипр прошла почти неделя. Нереально прекрасная, волшебная неделя, словно подернутая флером сказки. Мы с Максом будто попали в другое измерение – яркое, беззаботное, пронизанное солнечным светом и умиротворением.

Дни напролет мы проводили на пляже – валялись на горячем песке, плескались в теплой лазурной воде, потягивали освежающие коктейли. Совершали неспешные прогулки вдоль побережья, любовались закатами, болтали обо всем на свете. И конечно же постоянно обнимались и целовались, не в силах оторваться друг от друга.

Я чувствовала себя невероятно отдохнувшей, посвежевшей и похорошевшей. Морской воздух и мягкий средиземноморский климат определенно шли мне на пользу. Кожа приобрела красивый золотистый оттенок, формы стали более плавными и женственными. Про токсикоз и прочие неприятные симптомы беременности я и вовсе забыла – настолько хорошо себя ощущала.

Макс тоже расцвел и помолодел. Лицо разгладилось, плечи расправились, в глазах появился задорный мальчишеский блеск. Он носился со мной как с писаной торбой – таскал на руках, закармливал фруктами, следил чтобы не перегрелась на солнце. Одним словом, всячески оберегал и баловал свою ненаглядную невесту.

По вечерам, уединившись в номере, мы подолгу занимались любовью. Не торопясь, со вкусом, растягивая удовольствие. Изучали друг друга, открывали новые эрогенные зоны, пробовали разные позы. Макс с особой нежностью ласкал мой округлившийся живот, целовал и поглаживал, будто общаясь с малышом. От этой невинной ласки у меня щемило сердце и наворачивались слезы умиления.

Казалось, ничто не способно разрушить нашу сказочную идиллию. Ни капризы погоды, ни мелкие бытовые неурядицы. Главное, что мы вместе, рядом, безумно влюбленные и предвкушающие скорое появление на свет нашего крохи. Абсолютно и безгранично счастливые.

Но однажды случилось то, чего я страшилась больше всего.

Утро как обычно началось с ленивых поцелуев и объятий. Мы валялись в постели, никуда не торопясь, лениво строя планы на день. Потом Макс, приняв душ, отправился в ресторан раздобыть мне свежих круассанов и ароматного кофе. Этот утренний ритуал стал для нас традицией – начинать день со вкусного завтрака, принесенного любимым прямо в номер.

Предвкушая лакомство, я встала и начала одеваться. Но едва натянула шорты, как вдруг почувствовала резкую, пронзительную боль внизу живота. Такую сильную, что аж потемнело в глазах. Застонав, я согнулась пополам и опустилась на край кровати, судорожно хватая ртом воздух.

Господи, что происходит? Почему так больно? Я лихорадочно перебирала в голове возможные причины – может несварение? Или аппендицит? Да нет, бред какой-то. У меня отличное здоровье, и никаких предпосылок…

И тут меня будто ледяной волной окатило. Я вспомнила предостережения врача насчет угрозы выкидыша. Как она просила быть осторожной, не перенапрягаться, избегать стрессов. Неужели, неужели я все-таки умудрилась навредить малышу?

От этой мысли стало так страшно, что разом бросило в холодный пот. Руки задрожали, колени подогнулись. Я попробовала позвать на помощь, но горло будто сдавило спазмом, не позволяя издать ни звука.

В этот момент в дверь номера вошел Макс – веселый, загорелый, с подносом в руках. Окинул меня рассеянным взглядом и замер. Кажется, моя бледность и испуганное выражение лица мигом стерли улыбку с его губ.

– Ника? Что случилось? – встревоженно спросил он, мигом оказываясь рядом. Отставил поднос, присел передо мной на корточки. – Ты в порядке? На тебе лица нет.

Я помотала головой, чувствуя, как глаза наполняются слезами. Боль внизу живота немного утихла, но тупо ныла, не позволяя расслабиться.

– Макс, мне плохо, – просипела еле слышно, цепляясь за его руку. – Живот болит… очень сильно. Кажется, с малышом что-то не так.

Он побледнел так, что веснушки на носу стали отчетливо видны. Смотрел на меня расширенными от ужаса глазами, явно не зная, что предпринять.

– Так, спокойно, – пробормотал то ли мне, то ли самому себе. – Сейчас что-нибудь придумаем. Только без паники, хорошо?

Вскочил, кинулся к шкафу. Схватил первые попавшиеся вещи, стал судорожно одеваться. Я наблюдала за ним, кусая губы и изо всех сил сдерживая подступающие рыдания. Страх за малыша сковал сознание, мешал здраво мыслить.

– Поедем в больницу, – решительно заявил Макс, подхватив меня на руки. – Нужно срочно провериться, выяснить в чем дело. Дотерпишь до машины?

Я слабо кивнула, обхватив его за шею. Уткнулась лицом ему в грудь, вдыхая родной запах. Как же страшно, Господи! За себя не боюсь, за кроху нашего. Лишь бы с ним все было в порядке!

Не помню, как мы добрались до больницы. Кажется, Макс что-то говорил, успокаивал, гладил по голове. Потом куда-то нес, с кем-то спорил, требуя немедленного осмотра. В себя я пришла только на кушетке в смотровой, когда меня осматривал врач.

Пожилой грек с добрыми глазами внимательно ощупывал мой живот, задавал вопросы. Макс, стиснув зубы, держал меня за руку. По его напряженной позе было видно, каких усилий ему стоит сохранять самообладание.

После долгого осмотра врач убрал руки и со вздохом покачал головой. У меня сердце ухнуло в пятки – неужели все настолько плохо?

– Мисс, у вас угроза выкидыша, – проговорил он на английском. – Скорее всего спровоцировало стрессовое состояние или неправильный режим. Необходима срочная госпитализация, введение сохраняющей терапии. Иначе можем потерять ребенка.

Я зажала рот ладонью, беззвучно разрыдавшись. Макс, не говоря ни слова, прижал меня к себе. Гладил по спине, целовал макушку, что-то шептал. В его глазах стояли злые, бессильные слезы.

– Док, делайте что угодно, – хрипло выдавил он. – Лишь бы спасти малыша. Я заплачу любые деньги, достану любые лекарства. Только вытащите их, умоляю!

Врач сочувственно кивнул и удалился готовить палату. А мы с Максом остались сидеть на кушетке, оглушенные свалившимся несчастьем. Раздавленные, испуганные до полусмерти.

Как же так? За что? Почему именно сейчас, когда все наладилось? Когда мы поверили в счастье, начали строить планы? Неужели судьба решила отнять у нас самое дорогое?

– Максим, если вдруг… Если я потеряю нашего ребенка… – сбивчиво зашептала, цепляясь за его рубашку. – Ты ведь не разлюбишь меня? Не бросишь одну?

– Что ты такое говоришь?! – потрясенно выдохнул он, отстраняясь. Заглянул мне в лицо, в покрасневшие от слез глаза. – Никогда, слышишь? Я никогда не оставлю тебя. Чтобы ни случилось, мы справимся. Вместе. Потому что любим друг друга.

И я вдруг поняла – он прав. Мы справимся. Преодолеем это страшное испытание, выстоим назло всему. Ведь мы вместе, мы любим. А значит все остальное не важно.

47. Макс

Я сидел в холодном больничном коридоре и невидящим взглядом смотрел в стену напротив. В ушах стоял шум, голова раскалывалась от напряжения и недосыпа. Последние двое суток я практически не спал, мотаясь между палатой Ники и ординаторской.

Врачи продолжали твердить одно и то же – угроза выкидыша сохраняется, нужно ждать. Наблюдать, проводить терапию, надеяться на лучшее. Но никаких гарантий и обнадеживающих прогнозов. Будто боялись сглазить или обнадежить раньше времени.

Меня же разрывало от беспомощности и раскаяния. Казалось, что сердце вот-вот не выдержит и разорвется в клочья. Я постоянно прокручивал в голове события последних дней, пытаясь понять, где допустил ошибку. В чем просчитался, не доглядел, не уберег.

Зачем потащил Нику на море в ее положении? Какого черта решил, что путешествие пойдет на пользу? Врачи ведь предупреждали про осторожность, про риски для плода. А я, эгоистичный кретин, думал только о своих желаниях.

Хотел сделать ей сюрприз, порадовать любимую женщину. Увезти от забот и проблем, устроить незабываемый отдых. Не подумал о последствиях, о том какому стрессу подвергаю хрупкий организм. Куда там, Макс Волков же все продумал, все просчитал!

Идиот. Непроходимый, безмозглый идиот. Из-за которого Ника сейчас лежит под капельницами, борясь за жизнь нашего ребенка. Мечется в лихорадке, стонет от боли. А я сижу в коридоре, не в силах ничем помочь. Только молиться и просить прощения.

Хотя о каком прощении может идти речь? Я не заслуживаю ни ее любви, ни доверия. Куда мне, бессердечному властному ублюдку. Привыкшему давить и подчинять, гнуть под себя. Разве способен такой как я на настоящие чувства?

Но сердцу не прикажешь, это я понял еще когда впервые увидел ее. Робкую, неуверенную в себе девушку, пришедшую устраиваться ко мне в компанию. Большие зеленые глаза, трогательно поджатые губы. Меня словно громом поразило тогда, в самое сердце.

Сам от себя не ожидал подобного. Прожженный циник, не верящий в любовь с первого взгляда. Но стоило ей появиться, смущенно улыбнуться – и все, я пропал. Влюбился как мальчишка, растерял всю свою невозмутимость и хладнокровие.

С тех пор и началась моя сладкая мука. Годы я наблюдал за Никой из-за стекла своего кабинета, мечтал и желал. Злился, страдал, пытался забыть. Заливал тоску алкоголем, искал утешения в других женщинах.

Бесполезно. Она намертво засела в моем сердце, выжгла клеймо на самой душе. Нежная, кроткая девочка, абсолютно неподходящая циничному боссу. Такая желанная и родная, что даже думать больно.

Сколько раз порывался признаться ей, открыть свои чувства. Вызвать на разговор, обнять, сказать как люблю. Но всякий раз трусил, боялся отказа. Кто я такой рядом с ней? Просто начальник, да еще брат ее парня. Разве достоин ее светлой любви, ее душевной красоты?

Поэтому и стоял в стороне, наблюдал молча. Ждал подходящего момента, когда она будет готова. Когда сможет увидеть меня настоящего, принять мои чувства. Полюбить так же искренне и беззаветно, как люблю ее я.

И ведь дождался! В ту судьбоносную ночь страсти мой мир перевернулся. Ника забеременела, открылась мне навстречу. Впустила в свою жизнь, подарила надежду на счастье.

А когда она согласилась стать моей женой – Боже, я думал сердце разорвется от восторга! Гордость, любовь, неверие – неужели не сон? Неужели моя мечта осуществилась?

И вот теперь сижу здесь и казню себя. За то, что не доглядел. Не оправдал ее доверия, подверг опасности. Потерял бдительность, расслабился. Черт, ну как же так?!

Со злости впечатал кулак в стену, до хруста костяшек. Боль отрезвила, вернула в реальность. Нечего рефлексировать, нужно действовать. Спасать Нику и нашего ребенка, бороться за них до последнего.

Решительно поднявшись, направился к палате. Медсестра что-то прощебетала вслед, но я даже не обернулся. Сейчас меня волновал лишь один человек – самый важный и любимый на свете.

Ника лежала на кровати – бледная, осунувшаяся, с кругами под глазами. Капельница мерно капала в вену, мониторы попискивали. Она спала, откинувшись на подушки. Усталое, измученное личико, искусанные губы. Сердце сжалось от нежности и горечи.

– Ника, солнышко мое, – прошептал едва слышно, опускаясь рядом. Взял ее ладонь, прижался к ней щекой. – Прости меня, родная. За все прости – за боль, слезы, страдания. Это я виноват, я подверг тебя опасности. Ты заслуживаешь только счастья, любовь моя.

Горло сдавило спазмом, на глаза навернулись слезы. Я сглотнул, пытаясь совладать с эмоциями. Нельзя раскисать, нужно быть сильным. Ради нее, ради нашего малыша.

– Борись, Ника, – твердо произнес, целуя ее пальцы. – Ты сильная, ты справишься. Ты настоящий боец, я знаю. Вытащи нашу кроху, слышишь? Он должен жить, должен познать мир. С такой невероятной мамой он просто обязан быть счастлив.

Всхлипнул, не сдержавшись. Уткнулся лбом в ее ладонь, плечи затряслись. Эмоции рвали душу, выворачивали наизнанку. Столько нерастраченной любви, столько надежд и сожалений.

– Ника, девочка моя, – сипло выдохнул, давясь слезами. – Умоляю, вернись ко мне. Очнись, открой глаза. Я не могу без тебя, ты нужна мне. Ты моя половинка, мое счастье. Пожалуйста, любимая…

Замолчал, не в силах продолжать. Плакал навзрыд, позабыв про образ сурового начальника. К черту маску, к черту притворство. Сейчас я был просто убитым горем мужчиной. Который готов на все ради своей семьи.

А Ника спала. Дышала ровно и спокойно, не реагируя на мои мольбы. Словно ушла в себя, отгородилась от мира.

Но я верил – она слышит. Чувствует мою боль, мое присутствие. И обязательно поборется, выкарабкается. Иначе и быть не может.

48

Сквозь мутную пелену забытья я слышала приглушенные голоса. Они то удалялись, то приближались, сливаясь в монотонный гул. Веки казались неподъемными, свинцовыми. Хотелось снова провалиться в спасительную темноту, укрыться от боли и тревоги.

Но какая-то настойчивая мысль царапалась на краю сознания. Будто я забыла о чем-то важном, жизненно необходимом. Вот только никак не могла ухватить ускользающую нить, поймать за хвост.

И внезапно меня будто прошило электрическим разрядом. Малыш! Наш с Максом ребенок! Господи, как он там? Что с моей крошкой?

Я заставила себя приоткрыть глаза, щурясь от резанувшего света. Надо мной склонялось чье-то лицо. Обеспокоенное, заплаканное. Знакомый голос срывался, умолял о чем-то.

– Ника, девочка моя, очнись! Не бросай меня, любимая. Прости, я так виноват перед тобой. Ты – смысл моей жизни, без тебя мне не справиться. Пожалуйста, Ника! Ради меня, ради нашего ребенка…

Леша? Что он здесь делает? Почему плачет, просит прощения? И при чем тут…

Внезапная догадка обожгла похлеще удара. Он сказал "нашего ребенка"? Неужели Леша все еще считает, что я беременна от него? Но как, почему? Мы же с Максом…

Слезы покатились по щекам, я судорожно схватилась за живот. Где мой ребенок? Что с ним? Почему я ничего не чувствую?!

– Леша? – просипела едва слышно, пытаясь сфокусировать взгляд. – Что ты… Как ты здесь оказался?

Он вскинул голову, в покрасневших глазах вспыхнула безумная надежда. Накрыл мои ладони своими, бормоча сбивчиво:

– Ника, солнышко! Слава Богу, ты пришла в себя! Как ты меня напугала, родная. Я думал, с ума сойду от переживаний. Так боялся за тебя, за нашего малыша.

Его слова ударили под дых. О чем он говорит? Ведь прекрасно знает, что я ушла к Максу! Так зачем несет эту чушь?

– Леша, послушай… – начала было я, пытаясь сесть. Поморщилась от вспышки боли, выдернула руку из его хватки. – Ты не так понял. Этот ребенок… Он не…

Но договорить не успела. Дверь распахнулась с громким стуком. На пороге застыл Макс – взъерошенный, с безумным взглядом. Окинул палату диким взором, наткнулся на Лешу. И мгновенно побагровел от ярости.

– Ты?! – взревел он, в два шага преодолевая расстояние. Вздернул Лешу на ноги, впечатал в стену. – Какого хрена ты здесь забыл? Кто тебе позволил, а?

Все произошло так быстро, что я не успела и глазом моргнуть. Вот они сцепились, нанося удары. Покатились по полу, круша мебель, рыча как звери. А медперсонал испуганно жался по стенкам, не смея вмешаться.

Внутри все оборвалось от ужаса. Боже, да что же это такое?! Они что, совсем с ума сошли? Устроили драку прямо в больничной палате! А как же я, мое состояние? Ребенок, в конце концов?!

Кое-как встала, цепляясь за капельницу. Закричала истошно, надрывно:

– Прекратите! Немедленно прекратите, вы, два идиота! Или мне совсем плохо станет!

Сработало. Они застыли, тяжело дыша. Макс отпустил Лешу, бросился ко мне. Обнял, прижал к себе, гладя по спине.

– Прости, любимая. Прости, я не должен был. Сам не знаю, что на меня нашло. Просто увидел его здесь и…

– Это мой ребенок! – выпалил вдруг Леша, утирая кровь с разбитой губы. В глазах горел какой-то незнакомый огонь. – Я нутром чую, Ника. Ты носишь моего ребенка, я знаю! И я хочу… Нет, я требую установления отцовства! Как только врачи позволят, мы сделаем тест ДНК. Пусть наука рассудит!  -Ч-и-т-а-й– -к-н-и-г-и– -н-а– -К-н-и-г-о-е-д-.-н-е-т-

У меня потемнело в глазах. Они что, совсем обезумели? Какой тест, какое отцовство?! Я люблю Макса!

В этот момент вошли врачи. С неодобрением покосились на погром, строго велели мужчинам выйти. Осмотрели меня, проверили показатели.

Напомнили, что в моей страховке в срочных контактах стоит имя Леши. Я ведь так и забыла поменять его после того, как мы расстались.

Тот почему-то решил, что это хороший знак и начал приставать к ним с тестом ДНК.

А они… вдруг сказали, что это возможно. Что в текущих условиях хуже не будет!

Мир поплыл перед глазами. Этого не может быть. Они не могут всерьез обсуждать подобное! Только не сейчас, когда я едва пришла в себя. Когда моя крошечка еще в опасности. Какая разница, чья кровь течет в ее жилах? Макс ведь любит нас, он настоящий отец!