Текст книги "Ненавижу Волкова! (СИ)"

Автор книги: Алиса Северова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Я откидываюсь на спинку сиденья, прикрыв глаза. Трясущимися руками поправляю платье, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. До меня постепенно начинает доходить, что я только что натворила. На что подписалась, поддавшись порыву.

Но отступать уже некуда и незачем. Бешеное возбуждение туманит разум, гонит прочь все мысли. Тело ноет в предвкушении, упиваясь фантомным ощущением прикосновений Макса. Я хочу его. Хочу здесь и сейчас. Плевать на последствия.

Сегодня ночью мы будем принадлежать друг другу. Вопреки логике, морали и здравому смыслу. Сегодня ночью я перечеркну прошлое с Алексом и шагну в неизвестность. Прямиком в объятия его старшего брата.

И будь что будет.

9

Едва переступив порог квартиры Макса, я замираю, пораженная открывшимся зрелищем. Это не просто жилище холостяка. Это настоящее воплощение сдержанной мужской роскоши и безупречного вкуса.

Огромная студия, занимающая весь верхний этаж элитной высотки, встречает полумраком и тишиной. Стены облицованы дорогими деревянными панелями оттенка горького шоколада. На полу – идеально гладкий мраморный монолит цвета кофе с молоком.

Стильная, минималистичная мебель из черного дерева и стекла расставлена с продуманной небрежностью. Низкий кожаный диван, пара дизайнерских кресел, журнальный столик на витых ножках. У дальней стены – массивный письменный стол, заваленный бумагами и ноутбуком.

Единственное яркое пятно в этом царстве сумрака и благородных темных тонов – огромная плазменная панель на стене. Да еще панорамные окна, занимающие всю стену и открывающие умопомрачительный вид на ночной мегаполис.

Я медленно прохожу вглубь студии, с трепетом озираясь по сторонам. Каждая деталь интерьера буквально кричит о состоятельности и изысканном вкусе хозяина. Картины модных художников на стенах, причудливые инсталляции на постаментах, антикварные безделушки на полках. Роскошь, но не вычурная, а сдержанная, почти спартанская.

В воздухе витает терпкий древесный аромат с нотками табака и можжевельника. Запах самого Макса, его парфюма и, кажется, самой сути. Строгий, мужественный, волнующий, сводящий с ума.

Я останавливаюсь у окна, любуясь россыпью огней ночного города. Сердце бьется где-то в горле, ладони увлажняются. До меня постепенно доходит, что все это – не сон. Я действительно здесь, в логове красивого, властного, опасного мужчины. Наедине с ним. И сейчас произойдет неизбежное.

Позади тихо щелкает замок. Макс запирает входную дверь и неспешно идет ко мне, стаскивая на ходу пиджак. Отбрасывает его в сторону и останавливается за моей спиной. Я чувствую жар его тела даже на расстоянии. Кожу покалывает от близости, от острого предвкушения.

– Нравится? – спрашивает Макс тихо, почти касаясь губами моей шеи. – Нравится моя берлога?

– Да, – сипло отвечаю я, борясь с дрожью. – Очень… Очень красиво. И так… По-мужски.

Макс усмехается, проводя кончиками пальцев по моим обнаженным плечам. Меня мгновенно бросает в дрожь от этого легкого, дразнящего прикосновения.

– Ты еще спальню не видела, – мурлычет он, прижимаясь губами к моему виску. – Просто дождись утра.

Намек более чем прозрачный. От предвкушения низ живота скручивает истомой. Я судорожно вздыхаю, ощущая, как намокает белье. Этот мужчина сводит меня с ума одним своим присутствием. Хочется раствориться в нем, стать единым целым.

Макс медленно, мучительно медленно скользит ладонями по моим рукам. Поднимается к шее, зарывается пальцами в волосы. Чуть сжимает, вынуждая откинуть голову назад, подставляя губы.

Я подчиняюсь с готовностью и желанием. Приоткрываю рот, тая от жаркого, голодного поцелуя. Макс врывается в меня языком, исследует, дразнит, посасывает. Сплетается со мной в эротичном танце, имитируя соитие.

От его порывистой страсти закипает кровь. Тело плавится, истекает желанием, требует разрядки. Хочется большего, гораздо большего. Кожа горит от прикосновений, между ног разливается тягучая истома.

– Макс, – почти умоляюще шепчу я, цепляясь ослабевшими пальцами за его плечи. – Пожалуйста… Я хочу тебя. Не могу больше ждать.

Он с низким рыком впивается в мой рот очередным обжигающим поцелуем. Прихватывает нижнюю губу зубами, посасывает, дразня языком. Ладони шарят по моему телу, сминая тонкую ткань платья. Сжимают грудь, тискают ягодицы, проникают под подол.

Возбуждение и предвкушение зашкаливают. Дыхание сбивается, колени подгибаются от острого, почти невыносимого желания. Трусики безнадежно промокли, я едва не изнываю от болезненно пульсирующего напряжения внизу живота. Хочется отдаться Максу прямо здесь и сейчас, не тратя время на прелюдии.

Но он не торопится. Напротив, сбавляет обороты, будто растягивая удовольствие. Неспешно покрывает легкими поцелуями мои скулы, веки, виски. Обводит языком контур уха, прикусывает мочку, посылая вдоль позвоночника волну трепетной дрожи.

Я со стоном выгибаюсь в его руках, с силой вцепляюсь пальцами в густые темные волосы. Подставляю шею под жадные губы и зубы, извиваясь всем телом. Ощущения захлестывают, опьяняют, дурманят похлеще алкоголя. Перед глазами пляшут цветные пятна, в ушах нарастает гул.

– Господи, какая же ты отзывчивая, – сипло шепчет Макс, спускаясь поцелуями от шеи к ключицам. – Знала бы ты, как давно я мечтал об этом. Как хотел тебя, с самого первого дня в офисе. Еле держался, чтобы не завалить прямо на рабочем столе.

Его слова отдаются во мне новой волной сладостного жара. Представляю, как Макс врывается ко мне в кабинет, сметает все бумаги и опрокидывает на столешницу. Задирает юбку, рвет трусики и берет, жестко и властно, наплевав на возможных свидетелей…

– Так почему не завалил? – с придыханием интересуюсь я, глядя на него из-под полуопущенных ресниц. – Я бы не сопротивлялась.

Макс прерывисто вздыхает, прикрыв глаза. На лице отражается мучительная страсть вперемешку с обжигающей нежностью. Он снова припадает к моим губам требовательным, почти грубым поцелуем. Вжимает в стену всем телом, давая почувствовать твердость возбужденного естества.

– Ты была с Алексом, – глухо произносит он, оторвавшись от моего рта. – Я не имел права вмешиваться. Хотя ревновал, как бешеный пес. Думал, с ума сойду от желания. Мечтал, чтобы ты оказалась в моей постели. Стонала подо мной от наслаждения.

10

От его откровений меня окатывает одновременно жаром стыда и ознобом вожделения. О боже, все то время, что я встречалась с его братом, Макс хотел меня и молчал. Представлял нас вместе. Изнывал от неразделенной страсти. Черт, как же это заводит!

И самое главное – сбивает с толку и будоражит не меньше – Макс любит меня не только как женщину. Он неравнодушен ко мне как к личности. Все эти годы наблюдал, ревновал, надеялся и ждал. Ждал своего часа. И кажется, сегодня он настал.

– Так давай не будем больше терять время, – шепчу я, нетерпеливо дергая пряжку его ремня. – Хочу тебя, Макс. Прямо сейчас. Возьми меня.

С хриплым стоном он рывком разворачивает меня и подхватывает на руки. В три широких шага преодолевает расстояние до дивана и опускает на мягкую кожу. Нависает сверху, прижимая своим телом, вклинивается бедрами между моих ног.

Я задыхаюсь от острых, ярких ощущений. В паху пульсирует от желания, истекая влагой. Грудь вздымается от частого дыхания, задевая твердую грудь Макса. Жажда разрядки становится невыносимой, почти мучительной.

– Ника, Ника, – лихорадочно шепчет Макс, лаская мое тело, избавляя от остатков одежды. – Я так долго ждал… Так мечтал об этом… Ты сведешь меня с ума… Моя Ника…

Его прикосновения обжигают, заставляя извиваться и постанывать. Я цепляюсь за широкие плечи, тянусь за поцелуями, раскрываюсь ему навстречу. Плавлюсь от нестерпимого желания, сгораю в ласках, теряю связь с реальностью.

Остается только Макс и его жаркое, сильное тело. Остается страсть, затапливающая с головой, сметающая на своем пути осторожность и здравый смысл.

Мы занимаемся любовью исступленно, самозабвенно, словно это наш первый и последний раз. Словно мир вокруг перестал существовать. И нет ничего важнее этого мгновения близости.

Макс заполняет меня, вбиваясь резкими глубокими толчками. Я принимаю его, сжимая мышцами, подмахивая бедрами. Наши тела сливаются в одно целое, почти срастаясь. Дыхание смешивается, стоны сплетаются в единую мелодию.

Оргазм накатывает ошеломительно мощной волной, сотрясая до основания, вырывая из груди хриплые крики. Я содрогаюсь всем телом, запрокидывая голову, сжимая Макса внутри себя. Чувствую, как он стонет сквозь стиснутые зубы и изливается, продлевая мое наслаждение.

Несколько долгих мгновений мы лежим обнявшись, дрожа и хватая ртом воздух. В голове звенящая пустота, в теле – сладкая усталость. Ни о чем не хочется думать, ничего не хочется решать. Только раствориться в посторгазменной неге, прижимаясь к теплому боку любовника.

Но реальность неумолимо дает о себе знать. Сердце замедляет бег, дыхание выравнивается. И в этот момент на меня обрушивается осознание.

Господи, что я наделала? Переспала с Максимом. С братом своего бывшего. Со своим начальником. Это же чистой воды безумие! Служебный роман, интрижка на рабочем месте – как это пошло и недальновидно…

И самое страшное – Алекс. Что он скажет, если узнает? Вдруг он еще любит меня, хочет помириться, а я… Черт, как же стыдно. И горько. Словно я предала свою любовь к Лешке, запятнала наши отношения, переспав с Максом.

Меня начинает колотить нервная дрожь. Глаза застилают слезы. Не в силах больше лежать в объятиях Макса, я пытаюсь отстраниться, сесть. Тело ломит, между ног саднит. Я морщусь, ощущая, как из меня вытекают остатки семени.

– Ника? – встревоженно зовет Макс, заглядывая мне в лицо. – Что такое? Тебе плохо?

Качаю головой, всхлипывая и прикрывая глаза. Слезы все-таки прорываются, катятся по щекам. Господи, какой стыд! Разреветься после секса, перед любовником. Что он обо мне подумает?

– Прости, – сипло выдавливаю я, отворачиваясь. – Мне нужно в душ.

11

Кое-как поднимаюсь, цепляясь непослушными пальцами за спинку дивана. Ноги дрожат и подкашиваются. Наспех обмотав вокруг себя плед, ковыляю прочь из комнаты. За спиной слышу встревоженный оклик Макса, но не останавливаюсь.

Мне нужно побыть одной. Собраться с мыслями, прийти в себя. И решить, как жить дальше с осознанием того, что я переспала с братом бывшего. Фактически, на следующий же день после разрыва! Господи, какая же я шлюха…

Добредаю до ванной комнаты и запираюсь изнутри. Плед падает на кафельный пол бесформенной кучей. Я на негнущихся ногах добираюсь до душевой кабины и включаю воду погорячее.

Струи бьют по плечам и спине, вымывая следы недавней страсти. Но не в силах очистить мою совесть. Чувство вины и стыда никуда не исчезают. Напротив, лишь обостряются с новой силой.

Опираюсь ладонями о прохладный кафель и утыкаюсь лбом в скрещенные руки. Слезы смешиваются с потоками воды, рыдания сотрясают тело. Правда обжигает и режет без ножа – я изменила Алексу. Пусть мы расстались, пусть он меня бросил. Но менее чем через сутки прыгнуть в постель к его родному брату! Это уже слишком.

Да, Макс привлекательный мужчина. Да, секс с ним был потрясающим. Возможно, даже лучшим в моей жизни. Но это не отменяет неправильности произошедшего. Так нельзя. Это подло по отношению к Лешке. И нечестно по отношению к самой себе.

Всхлипнув, тянусь за мочалкой. Начинаю остервенело тереть кожу, пытаясь смыть с себя следы близости с Максом. Не получается, конечно. Он словно впитался под кожу, в самую плоть, в душу. Теперь от него не отмыться.

А самое ужасное – я ведь сама этого хотела. Сама, по доброй воле согласилась поехать к нему домой. Сама полезла целоваться и раздеваться. Сама раздвинула ноги, позволяя ему овладеть мной. Не Макс меня соблазнил. Я сама прыгнула к нему в койку, как последняя…

– Ника! – громкий стук в дверь вырывает меня из горьких мыслей. – Ника, ты в порядке? Что случилось?

Сглатываю подступивший к горлу ком и делаю глубокий вдох. Нет, я не могу. Не могу сейчас с ним разговаривать. Не готова посмотреть ему в глаза после того, что между нами было. После того, как цинично изменила Алексу.

– Все хорошо! – кричу я, отфыркиваясь от попавшей в нос воды. – Я скоро выйду!

За дверью несколько мгновений царит тишина. Потом раздается тяжелый вздох и неуверенная просьба:

– Ника, пожалуйста, поговори со мной. Объясни, что не так? Ты… Ты жалеешь о том, что произошло? Тебе не понравилось?

Всхлипываю и прикрываю глаза. Ну как такое могло не понравиться? Да Макс чуть с ума меня не свел своей страстью, своей огненной лаской! Раньше меня так никто не целовал, не ласкал, не любил.

Проблема не в сексе. А в том, что я натворила. В том, как легко и непростительно быстро я забыла об Алексе в объятиях Макса. Словно не любила Лешку никогда. Словно мне было абсолютно все равно, с кем делить постель. До чего же я докатилась!

– Ника, ответь мне! – голос Макса звучит встревоженно и нетерпеливо. – Не молчи, прошу. Что я сделал не так? Обидел чем-то? Причинил боль?

Бессильный всхлип вырывается из горла. Если бы дело было в этом! Нет, Макс великолепный любовник. Заботливый, внимательный, чуткий. Я кончила под ним так ярко, как никогда прежде. И от этого становится лишь горше.

– Нет, Макс, ты тут не при чем, – выдавливаю сквозь зубы, едва сдерживая рыдания. – Дело во мне. Прости меня, пожалуйста. Я… Я не должна была… Не имела права…

Голос срывается, растворяясь в шуме воды. Да и не могу я произнести это вслух. Ну как сказать мужчине, с которым только что переспала, что это было ошибкой? Что я жалею о содеянном? Что чувствую вину и стыд перед его же братом?

– Ника, послушай, – Макс вздыхает так тяжело, что я отчетливо слышу даже сквозь шум льющейся воды. – Я понимаю твое состояние. Понимаю, что все произошло слишком быстро. Наверное, нужно было дать тебе время прийти в себя после разрыва с Лешкой. Обдумать, разобраться в чувствах. А я, как последний мудак, воспользовался моментом.

Его слова отдаются болезненной дрожью где-то под ребрами. Нет, это я виновата! Это я позволила себе потерять голову и наделать глупостей. Макс здесь совершенно ни при чем. Он-то как раз действовал из лучших побуждений – утешал, помогал забыться. А я… Я просто пьяная шлюха, готовая прыгнуть на первый же предложенный член.

Меня скручивает новый приступ рыданий. Ноги подкашиваются, и я сползаю вниз по стенке душевой на дно. Обхватываю себя руками, сотрясаясь в беззвучном плаче. Вода хлещет по спине и плечам, вторя моей истерике.

– Ника, детка, не надо! – встревоженно повышает голос Макс. – Пожалуйста, не плачь. Ты же простудишься! Выходи, давай поговорим.

Молчу, лишь сильнее стискивая зубы. Если я сейчас открою рот – завою в голос от душевной боли, разрывающей меня на части.

Несколько долгих минут за дверью царит тишина. Только вода с шумом бьется о кафельное дно. Не знаю, ушел ли Макс или все еще стоит там, ожидая моего ответа. Мне сейчас не до него. Мне нужно в кои-то веки подумать о себе. И решить, как жить с тем, что я натворила.

Наконец, раздается тихий, обреченный вздох. Потом звук шагов, медленно удаляющихся по коридору. Макс ушел. Оставил меня наедине с моим чувством вины и стыдом. И я даже не знаю, радоваться мне этому или огорчаться.

Кое-как поднимаюсь, цепляясь скользкими пальцами за бортик душевой кабины. Выключаю воду и на подгибающихся ногах выбираюсь наружу. Завернувшись в пушистое белое полотенце, присаживаюсь на край ванны.

В голове звенящая пустота. Ни одной мысли, ни одной эмоции. Только всепоглощающее чувство неправильности произошедшего. И горечь на языке.

Прокручиваю в памяти события сегодняшнего вечера, пытаюсь вспомнить – в какой момент все пошло наперекосяк? Когда я допустила фатальную ошибку, позволив Максу затащить себя в постель?

Еще утром мы с Алексом были вместе. Счастливы и влюблены. Строили планы на будущее.

А теперь… Теперь все кончено. Леша ушел, бросил меня с разбитым сердцем. А я, вместо того чтобы попытаться его вернуть, ринулась топить горе в вине. И переспала с его братом при первой же возможности.

Тупая боль пульсирует в висках, отдаваясь во всем теле. Во рту пересохло, в горле першит от долгого плача. Надо бы выпить воды и обработать покрасневшие глаза, но сил подняться нет.

Да и какой теперь смысл? Что бы я ни делала, как бы ни старалась загладить вину – содеянного не исправить. Я предала свою любовь. И теперь мне предстоит жить с этим до конца своих дней.

Горько усмехаюсь. Вот уж не думала, что когда-нибудь окажусь в такой ситуации. Что буду разрываться между двумя мужчинами. Двумя братьями. Один бросил меня, разбив сердце. Второй утешил, вскружил голову и затащил в постель. И я до сих пор не знаю, кого из них люблю по-настоящему.

Со стоном утыкаюсь лицом в ладони. Слишком много всего навалилось, слишком запутанным и непонятным кажется будущее. Мне нужно время, чтобы разобраться. Подумать, принять решение. Решить, чего же я хочу на самом деле.

Но четко понимаю одно – оставаться в квартире Макса я больше не могу. Это выше моих сил. Каждая минута рядом с ним напоминает о моем грехопадении. О том, как легко я поддалась страсти, забыв о приличиях и чувствах к Алексу.

Решительно встаю и сбрасываю полотенце. Быстро натягиваю на себя злосчастное черное платье, даже не потрудившись найти белье. Лишь бы побыстрее убраться отсюда! Сбежать, скрыться, не видеть Макса и не чувствовать на себе его обжигающий, полный боли взгляд.

На цыпочках выскальзываю из ванной и крадусь по коридору, ежесекундно рискуя наткнуться на Волкова. Но квартира погружена в тишину и полумрак. Макса нигде не видно.

С замирающим сердцем сбегаю по ступенькам, хватаю брошенную на пороге сумочку. Трясущимися руками поворачиваю замок и распахиваю дверь. Слава богу, Макс ее не запер!

Уже переступив порог, краем глаза замечаю какое-то движение. Оборачиваюсь и застываю, парализованная взглядом ярко-синих глаз. Макс сидит в кресле, сгорбившись и уронив голову на руки. Выглядит таким несчастным и потерянным, что у меня екает сердце.

– Ника, – хрипло окликает он, делая попытку подняться. – Постой. Не уходи. Давай поговорим.

Молча мотаю головой, чувствуя, как к глазам снова подступают слезы. Нет, Макс, не надо. Не усложняй. Я и так еле держусь. Если ты сейчас начнешь меня уговаривать и утешать – я сломаюсь. Расклеюсь. Позволю снова затащить себя в постель. А это неправильно. Так нельзя.

– Прости, – одними губами шепчу я. – Я просто не могу. Не сейчас.

И прежде, чем он успевает произнести хоть слово, выскакиваю за дверь. Сломя голову несусь вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Выбегаю на улицу, ловлю такси. Называю адрес своей квартиры сквозь подступающие рыдания.

Всю дорогу до дома сижу, уткнувшись лицом в ладони, тщетно пытаясь сдержать слезы. В голове – звенящая пустота, на сердце – печаль вперемешку с горечью. Как я могла так оплошать? Как допустила эту фатальную ошибку?

12

Уже поднимаясь к себе, вдруг понимаю, что оставила у Макса телефон. И что еще хуже – часть своей души. Ту, которую он сегодня растопил своим жаром, пробудил к жизни. И сбежать от этого осознания невозможно.

С трудом попадаю ключом в замочную скважину, влетаю в квартиру и захлопываю дверь. Прислоняюсь к ней спиной и медленно сползаю на пол, давая волю слезам. Рыдания сотрясают тело, душат, выворачивают наизнанку.

Сколько я так сижу – не знаю. Может, минуту, может, час. Слезы все текут и текут, никак не желая останавливаться. Но постепенно истерика сходит на нет, оставляя после себя опустошение и горечь.

На негнущихся ногах бреду в спальню и падаю на кровать, даже не раздеваясь. В голове по-прежнему звенящая пустота, ни одной связной мысли. Только образ Макса стоит перед глазами. Его сильное тело, прижимающееся к моему. Его жаркие поцелуи, обжигающие кожу. Его страстный, полный неприкрытого желания взгляд…

Душераздирающе всхлипываю и утыкаюсь лицом в подушку. Нет, не надо об этом думать! Надо забыть, вычеркнуть из памяти. Притвориться, что ничего не было. Что я не падала в горячие объятия Макса, не отдавалась со всей страстью, на которую только способна.

Но разве такое возможно забыть? Эти ощущения, это сумасшедшее влечение, эту сладостную дрожь в каждой клеточке тела? Теперь, когда я узнала, каково это – принадлежать Максу, растворяться в нем, каждой своей частичкой – как смогу это игнорировать?

От осознания собственного бессилия из горла рвется приглушенный стон. Сколько раз я представляла Макса своим любовником? Сколько раз жадно следила за ним взглядом, мечтая оказаться в его руках? Но всегда считала это лишь фантазией. Невинной игрой воображения, не более. Ведь я любила Алекса!

Алекс… При мысли о нем сердце пронзает острая боль. Милый, добрый, надежный Леша. Мой принц на белом коне. С ним я чувствовала себя маленькой девочкой, спрятавшейся за широкой мужской спиной. Защищенной, окруженной заботой и нежностью. И мне это так нравилось!

Но была ли я с ним по-настоящему счастлива? Чувствовала ли себя желанной, страстно любимой женщиной? Испытывала ли хоть долю тех будоражащих эмоций, что подарил мне сегодня Макс всего за несколько часов?

От стыда готова провалиться сквозь землю. Какая же я подлая, неблагодарная дрянь! Алекс два года был со мной рядом, делал все, чтобы я чувствовала себя любимой. А я, оказывается, мечтала о его брате! Представляла в своих объятиях, жаждала его прикосновений…

Слезы снова катятся по щекам, но я не пытаюсь их останавливать. Я заслужила свои страдания. Заслужила терзаться чувством вины и раскаянием. После того, что натворила сегодня – точно.

Внезапно до боли хочется услышать голос Алекса. Извиниться, сказать, что я все еще люблю его. Несмотря ни на что. И отчаянно надеюсь на его прощение.

Охваченная этим порывом, соскакиваю с кровати и кидаюсь к брошенной в прихожей сумочке. Судорожно ищу телефон, готовясь набрать номер бывшего. И только сейчас вспоминаю, что оставила его в квартире Макса. Вместе со своим самообладанием и здравым смыслом.

Бессильно прислоняюсь лбом к прохладной стене. Ну вот. Даже позвонить Леше не могу. Впрочем, что бы я ему сказала? "Прости, милый, я тебе изменила с твоим братом"? Или "Я осознала свою ошибку, давай начнем сначала"?

13

Утреннее солнце пробивается сквозь неплотно задернутые шторы, безжалостно жаля глаза. Со стоном переворачиваюсь на другой бок, пряча лицо в подушку. Голова раскалывается, во рту словно кошки нагадили. Мерзкий привкус алкоголя и сигарет вызывает тошноту.

С трудом разлепляю веки и тупо смотрю в стену. Первые несколько секунд в голове блаженная пустота, но потом события прошлого вечера обрушиваются лавиной. Разрыв с Алексом, внезапное признание Макса, наш безумный, страстный секс, мое позорное бегство…

Застонав, утыкаюсь лбом в колени. Господи, что же я наделала? Переспала с братом своего бывшего, напилась как последняя алкоголичка, сбежала утром, поджав хвост… Мама была права, надо все хорошенько обдумать. Решить, чего же я хочу на самом деле. И кого на самом деле люблю.

Сейчас, на трезвую голову, картина прошлой ночи предстает в совсем ином свете. Без мишуры алкогольного дурмана и затмевающей разум страсти. То, что казалось таким правильным и желанным в объятиях Макса, сейчас вызывает лишь стыд и сожаление.

Да, секс был потрясающим. Да, Макс сводил меня с ума одним своим присутствием. Но разве это повод перечеркивать двухлетние отношения с Алексом? Разве можно вот так, сгоряча, наплевать на все и прыгнуть в койку к его брату?

Судорожно сглатываю подступивший ком. В носу свербит от подступающих слез. Пора признать очевидное – я совершила ошибку. Ужасную, непростительную ошибку. Воспользовалась чувствами Макса, позволила затащить себя в постель. А потом сбежала, словно последняя трусиха.

Интересно, что он обо мне думает? Наверняка считает последней шлюхой. Развязной девкой, готовой прыгнуть на первый подвернувшийся член. И ведь имеет на это полное право. Уж Максу ли не знать, что вчера утром я еще была девушкой Алекса?

От мысли о том, как отреагирует Леша, когда узнает о моем предательстве, желудок скручивает спазмом. Господи, какой стыд! Какой позор! Я же разобью ему сердце. Убью веру в любовь и женскую верность. Да Алекс в жизни меня не простит!

Распластываюсь на кровати, обессиленно раскинув руки. Слезы текут по вискам, впитываясь в подушку. Все тело ломит, мышцы ноют после бурной ночи. Тупая, пульсирующая боль поселяется где-то в районе солнечного сплетения.

До чего же мерзко на душе! Омерзительное чувство собственной никчемности и ничтожности. Последняя тварь, не заслуживающая ни капли сочувствия. Предательница, обманщица, продажная девка. Как теперь с этим жить?

Зажмуриваюсь до цветных пятен перед глазами. Сейчас бы провалиться сквозь землю. Или хотя бы просто остаться в кровати и забыться тяжелым, беспросветным сном. Спрятаться от всего мира, со всеми его проблемами, обидами, ошибками.

Стоп. А сколько, собственно, сейчас времени? Судя по яркому солнцу за окном – явно не раннее утро. Неужели я продрыхла до обеда? Вот черт, я же на работу опаздываю!

Подскакиваю на кровати и начинаю лихорадочно озираться в поисках телефона. Обычно я ставлю на нем два будильника, чтобы точно не проспать. Но сейчас мобильного нигде не видно. Куда же я его дела?

И тут до меня доходит. Телефон остался у Макса. Я забыла его в гостиной, когда неслась в ванну, спасаясь от нахлынувших эмоций. А ведь там не только будильник, но и все рабочие контакты, записи, заметки. Без мобильника я как без рук!

Застонав, утыкаюсь лбом в ладони. Час от часу не легче! Мало того, что продинамила Макса и одновременно предала Лешку. Так теперь еще и на работу безбожно опаздываю. И ведь даже предупредить не могу – телефон-то у Волкова. Приплыли, Ника, ничего не скажешь!

Кое-как поднимаюсь с кровати, путаясь в одеяле. Ноги дрожат, колени подгибаются. Голова раскалывается так, что впору вызывать скорую. Но я упрямо бреду в ванную, на ходу стаскивая с себя мятое вечернее платье.

Холодный душ немного приводит меня в чувство. Взбадривает, смывает остатки похмельной муторности. Стоя под прохладными струями, пытаюсь собраться с мыслями. Обдумать план дальнейших действий.

Очевидно, прежде всего надо ехать на работу. Извиниться за опоздание, сослаться на внезапное недомогание. В конце концов, не впервой прикрывать бурные загулы липовыми больничными. Не думаю, что из-за одного прогула меня уволят.

Потом нужно обязательно заехать к Максу и забрать телефон. Господи, как же я не хочу сейчас видеть Волкова! Стыдно смотреть ему в глаза после всего, что между нами было. После моего малодушного бегства и подлого предательства Леши. Но деваться некуда. Трусливо избегать его – это уже ни в какие ворота. Придется поговорить, объясниться. Будь что будет.

Ну а с Алексом… Даже не знаю, что и думать. Наверное, стоит попытаться помириться. Все ему рассказать, покаяться, вымолить прощение. Я должна хотя бы попробовать вернуть его. Несмотря на собственную глупость и необдуманный поступок. Ведь где-то в глубине души я все еще люблю Лешу. Наверное…

Решительно тряхнув мокрыми волосами, вылезаю из душа. Ну все, хватит киснуть и размазывать сопли по щекам. Нужно действовать. Исправлять ошибки, разгребать последствия своей дурости. Подло рыдать и плакаться на судьбу, когда сама во всем виновата.

Завернувшись в полотенце, иду в комнату и со вздохом открываю шкаф. Придирчиво изучаю ряды одежды, пытаясь выбрать, что надеть. Сейчас бы что-нибудь неброское, скромное. Чтобы не привлекать лишнего внимания. Ни к моему опозданию, ни к помятому виду, ни к страдальчески искривленному лицу.

Спустя десять минут с удовлетворением оглядываю себя в зеркало. Узкие черные брюки, свободный серый свитер, никакой косметики. Волосы убраны в гладкий хвост, тщательно расчесаны. На бледном лице – капля тонального крема. Вот и отлично. Серая мышка на фоне офисного планктона.

Закинув на плечо сумку и подхватив ключи, устремляюсь в прихожую. Впрыгиваю в туфли, торопливо закрываю дверь. Лифт, как назло, застрял где-то на верхних этажах. Плюнув, бегу вниз по ступенькам, перепрыгивая через две.

Спешу, спешу, спешу. В офис, в новый день, в неизбежность. Навстречу своим ошибкам и глупостям. Навстречу раскаянию, стыду, попыткам все исправить. И понятия не имею, что ждет меня впереди.

Добираюсь до работы на удивление быстро. Город еще не успел погрязнуть в утренних пробках. Или может, я просто слишком глубоко ушла в свои тревожные мысли, чтобы замечать внешний мир. Сложно сказать.

Проскользнув через турникеты, торопливо шагаю к лифтам. Сотрудники с недоумением косятся на меня, провожают удивленными взглядами. Еще бы, впервые за два года безупречной службы Ника Ветрова опоздала на два часа. Без предупреждения, без объяснений.

Горбясь и пряча глаза, вылетаю на нужном этаже. Быстрым шагом направляюсь к своему отделу. Мысленно прокручиваю в голове заготовленную речь. "Простите, плохо себя почувствовала с утра, увлеклась самолечением. Не думала, что получится так надолго. Больше не повторится".

В приемной, слава богу, никого. Ни Маши, ни других девочек. Видимо, разбрелись по отделам, разнося документы и корреспонденцию. Пользуясь передышкой, по-быстрому включаю компьютер и принтеры. Бросаю сумку на стол, заглядываю в ежедневник. Так, что тут у нас на сегодня? Ага, отчеты, бюджеты, планерка опять же…

Взгляд непроизвольно упирается в закрытую дверь кабинета Макса. Из-за плотной древесины не доносится ни звука, по матовому стеклу пробегают какие-то тени. Он уже здесь. Сидит, работает как ни в чем не бывало. Словно и не было между нами ничего. Никакой безумной ночи, никаких срывающихся в стон признаний…

Тяжело сглатываю и отвожу взгляд. Нечего сейчас об этом думать. Нужно подготовиться к планерке, разобрать бумаги. Наверстать упущенное за опоздание. А с Максом я поговорю позже. Сразу после общего собрания отдела. Заберу телефон, извинюсь и… И посмотрим, как пойдет.

Погрузившись в работу, не сразу замечаю, что дверь приемной приоткрывается. Поднимаю голову и чуть не падаю со стула от неожиданности. На пороге стоит Алекс собственной персоной. Осунувшийся, встрепанный, с какими-то обреченно-затравленными глазами.

– Ника… – хрипло выдыхает он, делая неуверенный шаг мне навстречу. – Нам надо поговорить.

14

На несколько секунд повисает звенящая, пронзительная тишина. Мы смотрим друг на друга, не отрываясь. Алекс – с болью и непониманием, я – со стыдом и страхом. Сердце заходится в бешеном ритме, ладони мгновенно становятся влажными. Паника холодной волной окатывает с ног до головы.

Господи, только не это! Только не сейчас! Я ведь ни капли не готова. Ни морально, ни физически. Не знаю, что сказать Леше, как посмотреть ему в глаза после своего вероломного предательства. Нужно время, чтобы собраться с мыслями. Подготовить правильные слова, придумать оправдания. А он заявился вот так, без предупреждения.