Текст книги "Предлагаю ничью (СИ)"

Автор книги: Алиса Ростовцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

Голову в мою сторону Ксения не повернула. Только нервно поправила прядь, выбившуюся из высокого хвоста.

Сейчас вспоминая всю эту сцену, я путаю какие-то детали. Последний раз, когда я вспоминал о том, как это было, я сидел на премьере первых «Сумерек» вместе с Аннет.

Я наблюдал за поведением блондинистого вампира при первой встрече с Беллой и думал что-то в духе «Вот, бл***. Я понимаю тебя, пацан». Этот безумно затянутый момент знакомства героев Саги – единственное, что показалось мне самым реальным в фильме. Наверное, кто не был в подобной ситуации, тот не поймет.

Ксения сидела от меня на расстоянии максимум десяти сантиметров. Наши локти почти соприкасались. Я принципиально не хотел сдвигаться ни на миллиметр, а Ветрова упрямо вскидывала подбородок и всем своим видом давала понять, что поддаваться и отступать она не будет.

Сердце колотилось в груди, как бешенный маятник. Потели ладони, по спине каплями катился пот, и от неудобной позы начинали ломить мышцы. Мелкие иголочки пронзали кожу на лице. И, кажется, вокруг становилось безумно жарко, – так словно кто-то включил тепловую пушку. А еще было это жуткое чувство в животе, будто все кишки скрутило в тугой узел.

Мысли метались по кругу. Я то хотел, чтобы Ксения обернулась. То злился на то, что она настолько невозмутима. То начинал паниковать, не зная, о чем с ней говорить.

Эти метания закончились в тот момент, когда Ксения раскрыла тетрадь, чтобы записать задания. Она неосторожно толкнула меня локтем, и… Вернуть утраченное равновесие оказалось не так уж сложно. Я почувствовал себя почти героем, когда зашипел на Ветрову.

– Смотри, что делаешь! Проблемы с координацией?

– Извини, – она откликнулась, даже не повернувшись, чем еще больше меня разозлила.

– Чего расселась, как королева?

– Сказала же, извини! – Она чуть тряхнула волосами и все же скосила глаза в мою сторону. Взгляд был скорее удивленным, чем виноватым.

– Не вздумай больше ко мне прикасаться! – я брезгливо отряхнул невидимые соринки с рукава, и Ксения, наконец, повернулась ко мне, чтобы взглянуть. Посмотрела она на меня при этом, как на идиота. Не верила, что я говорю всерьез.

– Ты что, больной? – поинтересовалась хмуро.

– Сама больная. Отодвинься от меня, – я чуть подтолкнул ногой ее стул, и Ксения, не ожидавшая моего движения, едва не упала.

– Ты спятил? – теперь в ее вопросе была злость. – Буду сидеть, где хочу. И буду прикасаться к тому, к кому хочу!

В подтверждении слов ее тонкие пальцы легли мне на руку, и ногти впились в кожу. – *** – я выругался шепотом, но достаточно зло. Настолько свирепо, что Ветрова почти мгновенно попыталась отпрянуть, едва снова не свалившись со стула. Прежде чем ей удалось от меня отстраниться, я перехватил ее руку и стиснул узкую ладонь в своей.

– Ты, кажется, что-то сказала?

– Отпусти, – она попробовала вырваться. – Отпусти, придурок!

– Ксения, Тимур, у вас все в порядке? – Андрей Степанович, привлеченный шумом, отошел от доски и взглянул на нас.

– Да, – я ответил преувеличенно бодро и, все еще вцепившись в ладонь Ксении, усилил нажим.

– Ксения? – учитель взглянул на мою побледневшую соседку.

– Да, – сдавленно отозвалась она и отвела взгляд. Руку при этом выдернуть даже не попыталась.

Андрей Степанович, удовлетворенный ответом, вернулся к прерванным объяснениям и записям на доске. А я, торжествуя победу, взглянул на Ветрову. По щеке девушки катилась одинокая слеза.

Мой пальцы разжались быстрее, чем я успел до конца осознать, что сделал… Делаю… быстрее, чем на язык навернулось корявое и все еще неискреннее «извини». Но, похоже, Ксения даже не услышала меня. Как только я отпустил ее ладонь, она вскочила и под удивленными взглядами преподавателя и одноклассников выбежала из класса.

– У вас что-то случилось, Тимур? – взволнованно поинтересовался Андрей Степанович.

– Да, нет, конечно, – Милка, сидящая на соседнем ряду, улыбнулась. – У Ветровой критические дни, наверное.

Раздались смешки.

Мужчина покачал головой и, наградив меня строгим взглядом, вдруг обратился к девушке.

– Милана, сходите, пожалуйста, посмотрите, все ли в порядке у Ксении? И постарайтесь поскорее вернуться в класс.

– Да, конечно, – Милка отозвалась со злорадным смешком. – Пойду поищу нашу Ксю-ю-шу.

– Нашу плаксу Миртл, – таинственным шепотом то ли прорычал, то ли провыл Славка, чем вызвал новую волну смешков.

– Медов, – строго позвал учитель. – Вы мешаете моему занятию. Итак, мы остановились на…

Милка вернулась через пять минут, одна. Сообщила, что Ветрову не нашла и вместо того, чтобы сесть к Антону, вернулась на свой «узаконенный» стул. Рядом со мной.

– Не волнуйся. До конца занятия она не придет, – прошептала мне.

– Так ты ее видела?

– Ну, конечно!

– И?

– Расслабься. Она ничего не скажет. А ты, молодец, Тимур…

Никогда раньше я не чувствовал себя настолько гадко. И слова Милки вместо того, чтоб успокоить, лишь заставили волноваться еще сильней. Я с трудом дождался конца занятия, и потом специально тянул время, долго складывая вещи и делая вид, что что-то перебираю среди учебников и тетрадей, чтобы дождаться возвращения Кси.

– Извини, – прошептал, как только она влетела в класс, и не глядя на меня, принялась собирать вещи. Мои извинения она проигнорировала.

– Ксения, вы не могли бы объяснить, что стряслось. По какой причине вы самовольно покинули урок?

Остановившийся рядом с нами Андрей Степанович не скрывал своего недовольства.

– Прошу прощения. Этого больше не повторится, – голос прилежной ученицы пообещала Кси. – У меня заболел живот, и мне нужно было немедленно выйти.

Потратив несколько секунд на изучения ее лица, мужчина вдруг спросил.

– С вами точно все хорошо? Быть может, сходите в медпункт, поговорите с медсестрой.

– Да, я как раз собиралась это сделать, – вновь послушно отозвалась девушка.

– Хорошо, тогда…

– Андрей Степанович, я бы хотела вас попросить не ставить нас в пару с Керимовым, мы…

– С кем? – новый учитель, еще не выучивший всех фамилий, нахмурился.

– Я о Тимуре, – Ветрова дернула плечом, показывая в мою сторону. – Было бы лучше, если бы мы выполнили проект каждый индивидуально.

– Ксения, но это командная работа в первую очередь, – с улыбкой откликнулся преподаватель. – К тому же там огромный объем, рассчитанный на двоих.

– Я справлюсь, – уверенно заявила Кси и вновь повторила. – Я хотела бы сделать этот проект сама.

– Тимур, а вы тоже хотите выполнить все в одиночку? – Андрей Степанович повернулся ко мне, и на несколько секунд повисла давящая тишина. Я смотрел на обиженную, вцепившуюся в сумку, как в спасательный круг, Кси, и молчал. – Тимур, вы не согласны?… Ксения, вот видите, вы не обсудили это решение с вашим партнером.

Ветрова соизволила одарить меня возмущенным взглядом. Я и партнерство в ее понимании были несовместимы.

– Давайте, мы все же не будет менять первоначальный план. И вы все еще раз обговорите с Тимуром, и подумаете, как будет лучше…

– Я тоже хотел бы сделать этот проект самостоятельно. Это позволит мне показать, на что я способен. Помощник только будет меня тормозить.

Ксения брезгливо поморщилась после моих слов о помощнике, но неожиданно с азартом поддержала идею.

– Именно, слабый партнер способен испортить проект. А вы же не хотите, чтобы мы его провалили, верно?

Андрей Степанович перевел свой взгляд с Ксении на меня. Задумчиво перебрал холеными пальцами в воздухе.

– Ну что ж, если вы так хотите. Я возражать не буду. Делайте индивидуально, но обращайтесь ко мне, если будут какие-то сложности и вопросы. И кстати… Я пойму, если вы все-таки решите объединиться.

– Мы не решим, – категорично отрезала Кси. Я промолчал. Все, что можно было сказать, мы сказали.

– Тогда удачи, – Андрей Степанович улыбнулся на прощание. – Ах да, Ксения, и сходите в медпункт.

– Уже иду.

– До свидания, – попрощался учитель, скрываясь за дверью и оставляя Ветрову наедине со мной.

– Не вздумай больше ко мне приближаться! – потребовала Кси, едва преподаватель переступил порог.

Я? Уже и приближаться?

– Иначе что? – я отодвинул стул, чтобы преодолеть расстояние, отделяеющее меня от Ветровой. – Разве ты сегодня не показала, на что способна?

Ксения не сдвинулась с места даже, когда я застыл напротив нее. Несмотря ни на что меня она не боялась.

– Ты тоже показал, на что способен. Так что можешь засунуть свои извинения куда подальше. Они такие же фальшивые, как и ты сам. Его высочество-придурок!

– Что?! Да ты…

– А у нас тут занятие!

– А что вы делаете?

– Алла Олеговна, я тетрадку забыл.

Толпа галдящих пятиклассников ввалилась в класс, и через мгновение в дверях застыла мрачная фигура завуча по воспитательной работе.

– Керимов? Ветрова? – нас одарили удивленным взглядом. – Вам что-то нужно?

– Эм… нет, – я отодвинулся от Ксении на пару сантиметров.

– Тогда поторопитесь на свое занятие, – беспрекословно посоветовала женщина, и Кси кивнула.

– Да, мы уходим, – ответила, игнорируя меня, и первой бросилась на выход.

Инстинкт охотника сработал раньше, чем я задумался о том, что собираюсь сделать. Я кинулся за ней, удачно обогнул двух пятиклашек и преградил дорогу Ветровой.

Она остановилась.

– Мы с тобой не договорили,

– А нам не о чем говорить, – упрямо заявила девушка и сделала шаг вправо, пытаясь обогнуть меня. Я повторил ее движение и вновь застыл напротив.

– Смотри, не пожалей об этом…

– Я? Да ни за что, – Ксения возмущенно передернула плечами. – От такого, как ты, лучше держаться подальше. Ты идиот. И общаться с тобой – нельзя.

В доказательство своих слов Ветрова резко толкнула меня локтем и попыталась пройти.

– Ты офигела? – я на автомате ухватился за ее сумку. Тонкая лямка слетела с плеча, и Ксения покачнулась.

– Ты что делаешь? А, ну, отпусти!

– Керимов, что происходит? – оклик Аллы Олеговной, застывшей у кабинета, заставил меня выругаться сквозь зубы.

Еще и эта лезет! Какого черта? Как будто никого другого нет, чтоб докопаться.

Я оглянулся по сторонам. Три человека: две девушки и парень с улыбками смотрели на меня и Кси.

И что им надо?!

Ветрова, перехватив мой раздраженный взгляд, злорадно прошептала.

– Я говорила тебе – не прикасаться.

Бл*** Она нарочно?

– У нас все в порядке, – я неохотно выпустил из пальцев сумку Ксении и улыбнулся преподавательнице, внимательно наблюдающей за нами. – Мы говорили о проекте.

– Обсудите его потом. Раз все в порядке, идите на урок.

Знакомая мелодия звонка ударила в динамики, и Алла Олеговна, взглянув на нас в последний раз, закрыла дверь.

– Когда-нибудь ты доиграешься, – задумчиво пробормотала Ветрова, не глядя на меня.

– А ты пожалеешь, что это начала, – пообещал ей.

– Угу, уже боюсь.

Кси хмыкнула и, отвернувшись, ушла по коридору.

Она всегда уходит, когда ее что-то бесит. А я всегда хочу ее остановить.

Гордячка. Блин…

Я нервно перекатился на свободный край постели.

Вот где она, когда я не могу заснуть?

Настольные часы – две пластиковые стрелки на стеклянном шаре – показывали двенадцать сорок две. А может сорок три.

Она одна? Обычно в это время Кси убегает в душ. Мурлыкает под нос попсовый хит и улыбается задумчиво и хитро. Как будто ждет, что я пойду за ней. Как будто знает, что пойду…

И ждет.

Вот б***

Я вновь перевернулся.

Сколько можно? Ну, почему нельзя не усложнять?!

Подушка, некстати оказавшаяся под боком, с тяжелым «плюх» свалилась на пол. Не утруждаясь тем, чтобы ее поднять, я запрокинул руки за голову и вперил взгляд в расчерченный тенями потолок.

Ну, почему нельзя быть вместе, если нас друг к другу тянет? Какие ей еще гарантии нужны?

Как будто так не ясно, что…

Вот, черт!

* * *

За разговорами с ребятами прошло оставшееся до отъезда время. Я старалась отвлечься на дурачества Керимова-младшего, на горящий взгляд Люды, на наши беседы… на все, что угодно, лишь бы не чувствовать себя одинокой. К чести Лешки стоит сказать, что он вместе с Людой не отставлял меня ни на минуту. Даже встречи с партнерами Стаса не обошлись без участия младшего брата Тимура. Они вместе с Людой провожали меня до ресторана – о, да, ведь мне была так нужна их поддержка перед ответственным разговором. И они же встречали меня после собеседования на следующий день… Иногда мне казалось, что Алексей и Людмила, как два агента спецназа, явились в Париж, чтобы за мной присмотреть. Прикрываясь желанием погулять, просто банально следили за мной и за тем, что я буду делать. Одна. Без Тимура.

Будто это имело такое большое значение…

Я устала настолько, что к моменту отлета в Москву едва держалась на ногах. Сказывалось моральное истощение и бурный отдых, богатый на постоянные шуточки Лешки и продолжительные прогулки по центру Парижа, невзирая даже на непрекращающийся ни на мгновение дождь. Последнее судя по всему послужило причиной моей первой весенней простуды. Я все чаще хлюпала носом и одну за одной вскрывала упаковки препаратов для лечения горла. В самолете после часа мучений с головной болью я выпила нурофен и задремала. Но поверхностный сон мне не помог. В Москве я оказалась выбившейся из сил, разбитой и полусонной.

И только Тимур, дожидающейся меня в зоне прилета, напряженный и хмурый, немного поднял мое настроение. По крайней мере, он меня ждал.

Я неуверенно улыбнулась мужчине, но вместо того, чтобы потянуться к нему, прижаться всем телом, обнимая, целуя и говоря о том, как я соскучилась по нему там, в Париже, я осталась на месте. А Тим, все такой же скованный и отстраненный, вежливо мне кивнул.

– Привет. Как долетела?

– Отлично. Спасибо, – прошептала, чтобы не выдать волнение. Мое сердце трепыхалось где-то под самым желудком. И болело почти так же сильно, как болела моя голова. Я могла только молча смотреть на Тимура и ждать того, что он сделает дальше. Я безумно хотела прикоснуться к мужчине, но момент для кидания на шею, момент для признаний, нежностей, слез и соплей был крайне неподходящим. Хотя…

Насморк напомнил о себе жжением в носу и желанием чихнуть. Керимов, похоже, опять переборщил со своими духами. Даже на встречу в аэропорт он приехал одетый так стильно и аккуратно, будто собирался пойти на прием вместо того, чтобы просто забрать у меня чемодан и проводить до квартиры.

– Хорошо, – Тим, о чем-то задумавшись, кивнул и наклонился ко мне. Проворные пальцы тут же скользнули под мою короткую куртку.

– Нет, подожди. Не сейчас… – Мне пришлось отстраниться, прежде чем Тим успел добраться до моих губ. И без того тяжелый взгляд моего мужчины вспыхнул от гнева, дыхание сбилось. Тим поторопился убрать свои руки у меня со спины.

О чем он подумал, было не трудно представить. Того, что я дрожу от озноба, он даже не замечал. Я, сдаваясь, потянулась к Тимуру сама. Спрятав лицо у него на груди, объяснила устало. – Я простыла, похоже. Горло жутко болит. И голова.

– Ты простыла?! – Керимов уверенным жестом откинул мою челку со лба, прикоснулся к пылающей коже. – У тебя температура. Где ты умудрилась?

– Там дождь. А мы все гуляли…

Тим стащил с моего плеча дорожную сумку, схватился за ручку стоящего рядом со мной чемодана.

– Ты начала уже пить таблетки?

– Только от горла. Но сейчас приеду домой, найду арбидол и…

– Угу, а еще фервекс, терафлю, цитросепт… – Керимов покачал головой, хмуро перечисляя названия лекарств, которые он однажды обнаружил у меня на столе. – Хватит заниматься самолечением. Тем более ты пьешь какую-то дешевую и неэффективную хрень. Сейчас по дороге заедем в одну аптеку и купим кое-что. Не так давно мама лечила отца. Я позвоню ей, и она продиктует названия.

Я послушно кивала, слушая голос Тимура.

– Кстати, я надеюсь, ты не собираешься завтра с утра на работу? – Тим спросил подозрительно, глядя на то, как я вяло застегиваю молнию куртки.

Я вздохнула почти обреченно.

– Мне придется поехать. Завтра в одиннадцать безумно важная встреча…

Но на работу я не попала.

Керимов привез меня к себе на квартиру. И, может быть, в другом состоянии я бы еще возмутилась (после перелета страшно хотелось переодеться, погреть свои косточки в ванной, выпить пару-тройку таблеток и блаженно лечь спать). Но глядя на мужчину, решительно сжавшего руль, я передумала спорить. Мне нужен был Тим. И я, похоже, даже такая больная – бледная, как поганка, с сиплым горлом и кучей бумажных платков – даже такая… я была ему необходима.

Чтобы это понять, мне потребовалось пару часов.

В ту же первую ночь после прилета Керимов возился со мной так, будто я была ни на что неспособным ребенком. Меня напоили чаем с малиной, заставили выпить лекарства и уложили в постель… И все это абсолютно спокойно, без лишних напрягов, вопросов и недовольного «фи», которое, если признаться, я жутко боялась услышать.

У меня болит горло, кожа вокруг потрескавшихся губ покраснела, на теле вместо прозрачной сорочки теплая кофта и спортивные брюки (ах, да, еще длинный шарф и шерстяные носки)… и Тимур вместо того, чтобы фыркать, держаться на расстоянии и возмущенно молчать, он… он просто укрывает меня одеялом и прижимает к себе!

– Засыпай. Тебе надо вылечиться поскорее. В эту субботу к нам приезжают родители, придется что-то такое придумать. Они хотели посидеть в ресторане. А еще, может быть, мы сходим с ними в театр. Надо афишу на днях посмотреть. – Тим вздыхает. А я, вместо того, чтобы удивиться столь неожиданным планам на выходные, выхватываю из фразы Тимура одно единственное, необычно звучащее «нам». И пусть подобные оговорки, бесконечные «мы», «нам», «для нас» давно вошли в норму, это «к нам» разливает по сердцу тепло. И я почему-то, наверное, из-за действия одного из лекарств, под тихий шепот Тимура засыпаю совершенно… невероятно… необъяснимо счастливой.

Если это еще не любовь, тогда что же это такое?

* * *

Да, в финале любовных романов часто пишут о том, как счастливо, долго и мирно жили герои после осознания своих всепоглощающих чувств друг к другу. Но это уж точно не наш вариант с Тимуром. Нет, мы не ссоримся с ним по малейшему поводу, но временами огрызаемся и устраиваем споры из-за принципиальных вещей.

Так, Керимов, пока я, совсем разболевшись, с температурой под сорок, приходила в себя у него дома, собрал и тайком перевез большинство моих личных вещей. К себе! Вот так, без вопросов и обсуждений, он просто поставил меня перед фактом о том, что мы теперь живем вместе… Помириться и нормально (без лишних эмоций) все обсудить нам с Тимуром удалось лишь в субботу, всего за пару часов до появления Керимовых-старших на пороге квартиры.

От предложения работать в Париже я отказалась сама. Хотя Керимов, так же, как я уверенный в том, что это был крайне выгодный для меня вариант (особенно после того, как он услышал о сумме годового контракта), еще долгое время чувствовал себя виноватым. Несколько раз он заводил разговоры о том, что мы обязательно будем работать в Европе. Но до этого, конечно, Тиму придется закончить свое обучение в Москве. У него впереди – еще защита его кандидатской и диплом по международному праву. Два года как минимум.

Но это совсем не проблема.

* * *

Зато одной из проблем стали мои отношения с Ником. Разговор о моем бывшем… Хотя нет. Не о нем… Разговор о моем прошлом опыте зашел совершенно случайно.

Ночь.

Полумрак.

Жаркое дыхание Тима.

Пальцы мужчины, ласкающие нужную точку.

Я устала настолько, что боли пополам с наслаждением не замечала. Мне было почти все равно. Но Керимов, раз за разом доводящий меня до экстаза, до исступления, едва ли не до потери сознания, не желал останавливаться и замедляться. И даже минуты не давал мне на передышку. Зажимая ладонями рот и кусая опухшие губы, я металась в объятиях мужчины и временами ловила себя на мысли о том, что хочу устроить подобную же пытку Тимуру. Он сумасшедший, он невозможный… Он…

Я снова и снова кричала…

За последние несколько недель ненасытность Тимура и его чрезмерная увлеченность процессом постепенно входили в привычку. Но, если раньше мой любимый мужчина называл меня жадиной и эгоисткой, то теперь он и сам превращался в одержимого сексом. Причины его поведения я все еще не понимала.

Чем больше времени мы жили вместе с Тимуром, тем спокойнее, счастливее (и равнодушней, по мнению Тима) я становилась. Керимов, напротив, все больше и больше погружался в пучину самокопаний. Его попытки меня впечатлить то умиляли, то вызывали недоумение. Букеты цветов по утрам, подарки без всякого повода. Внимание, забота… А еще потрясающий секс. Тим каждый раз выкладывался по полной программе. При этом светился от гордости так, будто выиграл главный приз или получил миллион.

Главным призом, судя по всему, была именно я. Почему-то это начинало меня беспокоить.

– Тебе понравилось? – Тим чувственно облизал мое левое ушко через несколько минут после того, как позволил мне отдышаться. Я дернулась в сторону, настолько неожиданно сильной оказалась реакция тела на эту невинную ласку. Даже ставшие нежными прикосновения мужчины сейчас вызывали сладкую дрожь. Но продолжать наш марафон я все еще была не готова.

– Да, – пробормотала, будучи не в силах даже приоткрыть тяжелые веки. Усталость обрушилась снежной лавиной. Спать не хотелось. Но шевелиться, в отличие от полного энергии и все еще неудовлетворенных желаний Тимура, я не могла.

– Да и все? – игривый тон Тима не мог скрыть его легкой обиды. А еще говорят, что только женщины любят ушами.

– Умм… – неразборчиво промычала, намекая на свое полусонное состояние и нежелание обсуждать что бы то ни было именно в данный момент.

– Значит, продолжим? – Керимов переместился, удобнее располагаясь у меня между ног. И я едва удержалась от обреченного вздоха. Только не это…

Если ты хочешь, – ответила тихо.

Вместо того, чтобы меня поцеловать, Тим настороженно замер.

– А ты уже больше не хочешь?

Нужно было оказаться в моем положении, чтобы оценить и нелепость вопроса, и удивление в голосе Тима. Так – будто я сказала какую-то несусветную чушь и этим неосторожно задела хрупкое самолюбие мужчины. Последнее время Керимов болезненно реагировал почти на любое мое замечание. Чтобы мое «сейчас не хочу» не аукнулось новым скандалом, я устало вздохнула и вместо ответа потянулась к Тимуру сама. Осторожное движение отдалось тянущей болью в мышцах, так словно я проплыла без остановки несколько сотен метров. Я застонала, но Тим вместо того, чтобы принять мой стон за приглашение к действию типа «давай, наконец, продолжим», снова от меня отстранился.

– Что снова не так?

Мне захотелось сделать одновременно несколько вещей. Закатить глаза, про себя повторив пару раз «ничего», пнуть Тимура, жалуясь на его неспособность читать мои мысли… А еще просто без малейшего объяснения уткнуться носом ему в плечо и немного поспать. Мой мозг отказывался работать в нормальном режиме без нескольких часов полноценного сна. Я потерлась щекой о руку Тимура.

– Я очень устала, Ти-им, – тихое признание закончилось на зевке. Сквозь приоткрытые веки я увидела, как Керимов расплывается в самодовольной улыбке. – Очень-очень устала.

Надо было еще добавить «у меня болит голова», чтобы мое корявое объяснение соответствовало классике жанра. Но я не успела. Керимов, навис надо мной, медленно прокладывая языком дорожку от моей шеи к ключице.

– Я старался, – сообщил мне проникновенно, и я едва удержалась от нового тяжелого вздоха.

«Перестарался». И, похоже, собирается стараться с подобным же рвением дальше.

– Я… заметила, – ничего другого придумать я не смогла. И, вроде, ответила Тимуру без капли иронии. Но мои мысли вслух неожиданно разозлили мужчину. Слава богу, своего коронного «что это значит?» Тим так и не произнес. Ограничился только хриплым «ты невозможна».

А с какой это стати я «невозможна» и почему? В чем причина недовольства Тимура? Я все никак не могла разобраться в том, что с ним происходит. За исключением самого очевидного объяснения в голову ничего не пришло. Неудовлетворенный мужчина в постели это просто исчадие ада.

– Только не злись, – прошептала, запуская пальцы в роскошные волосы Тима и осторожными движениями массируя затылок мужчины. – Лучше иди ко мне, слышишь? – позвала, попытавшись дотянуться до вскинутого вверх подбородка. Но в ответ получила только угрюмое и крайне недовольное «я уже не хочу».

Началось…

Резкий тон Тима был вполне предсказуем. Но мне так не хотелось устраивать проблему из пустяка. Не теряя надежды отвлечь Тимура от мрачных мыслей, я осторожно царапнула нежную кожу на шее мужчины. Спустилась к ореолам сосков…

– Прекрати! – Тим резко перехватил мою руку и отодвинул подальше.

О, боже…

И это наш «взрослый подход?» Мне вспомнились вдруг уверения Тима, когда почти две недели назад он обещал мне, что подобного детского сада больше не повторится.

Приплыли.

– Керимов! – я начала раздражаться. И даже желание немедленно отправиться спать, наплевав ровным счетом на все (в том числе и на Тимура) не мешало мне гневно смотреть на мужчину.

Ну, к чему он строит проблему из ничего?

– Ты снова решила обращаться ко мне по фамилии? Мне тоже ответить тебе «Ветрова» или не стоит?

Я смерила Тимура яростным взглядом и промолчала. Надеюсь, до него в ближайшее время дойдет, что ссориться в постели непонятно из-за чего, самое тупое занятие из всех, которые можно придумать в два часа ночи со среды на четверг. Правда, Керимову мое возмущенное фырканье было по барабану.

– Михайлова ты тоже по фамилии называла в такие моменты? – спросил, усмехаясь.

Я вскинула брови.

– Причем здесь Михайлов?

– А разве ты с ним не встречалась?

Из-за маленькой паузы точно посреди фразы – так, словно он изначально собирался сказать по-другому – я всерьез разозлилась на Тима.

Мы в ревность играем? Или это гормоны лишили мужчину последних остатков мозгов?

– Хочешь поговорить о том, с кем мы когда-то общались? Только не забывай, что к твоему обширному списку постельных побед я интереса не проявляла!

– А, что, так сложно признаться, что ты развлекалась со своим другом Митей? Ты мне настолько не доверяешь?

Керимов привычно смешивал мух, и дерьмо, и омлет… Доверие вообще не имело отношения к теме нашей беседы. Или лучше сказать, что это был новый скандал?

– Я тебе как раз доверяю, – я попыталась сгладить углы. Ссора посреди ночи казалась мне перебором. – Зато твои предположения абсурдны. В чем ты конкретно меня обвиняешь? В том, что я спала с Димкой? Нет, Тим, ты ошибся. С Михайловым я не встречалась.

– А что так? Он не в твоем вкусе?

Я окончательно потеряла терпение.

– Представь себе. Да, не в моем! К чему ты вообще начинаешь?!

– Ах, да. Я забыл, что тебя больше тянет к брюнетам. Танцоры стриптиза, это же так…

Тим заткнулся посреди фразы, потому что, какой бы отличной актрисой я не была, скрыть свой растерянный взгляд я не сумела. А, может быть, плохо пыталась.

В конце концов, не я ли уже дважды «палилась» перед Тимуром своим умением раздеваться под музыку. Эротично, красиво… Провокационно. Соблазнительный танец, подаренный на день рождения Тима, похоже, мой любимый мужчина тоже только что вспомнил.

– Ник, – имя моего бывшего парня прозвучало, как приговор. – Как же я сразу не догадался!

Керимов обрадовался так, будто раскрыл преступление века.

Вор пойман с поличным.

Аплодисменты.

– Это давно уже в прошлом. Это…

– Тогда какого*** ты встречалась с ним на прошлой неделе?!

Я была близка к панике.

– Это из-за развода Андрея…

– Тогда, может, мне встретиться с Яной? Устроиться к ней на работу? Раз ты так прекрасно общаешься с Ником, с Калугиным. Раз ты…

Голос Тимура все повышался. У меня же на лице застыла абсолютно неуместная в данный момент улыбка. Страха не было. И даже упоминание имени одной из подружек Тимура не удивило. Это Керимов был раздражен до предела. А еще был испуган.

Где-то на задворках сознания болталась нелепая мысль о том, что Тимур потерял надо мной управление и потому паникует. Если бы не наш прошлый опыт, если бы не поведение Тима в школе и универе, не его постоянные попытки меня подавить, я бы, вряд ли, сейчас догадалась. Но Тим так неожиданно сильно завелся, впервые со времени начала наших отношений так сильно был зол (и зол на меня), что у меня почти не осталось сомнений.

– Ты так сильно ревнуешь? – спросила, спокойно разглядывая Тима и почти ожидая, что он сейчас вскочит с постели.

– Нет,***, я не ревную! – Керимов в этот момент был похож на попугая из советского мультика. Всклокоченный, разобиженный, гордый.

Вопреки всякой логике мне захотелось его поцеловать.

И обнять.

Успокоить.

Сделать хоть что-нибудь, чтобы он перестал изводить нас обоих. Его подозрения беспочвенны. А ревность, конечно, приятная для моего самолюбия штука, но только не в нашем случае с Тимом. С Керимовым вообще нужно быть начеку. Я слишком хорошо его знаю.

Правда, Тим, как оказалось, все еще не знает меня. Или боится признаться, что я не похожа хоть на одну из его бывших подружек?

– Тим. Я, конечно, могу повторять это сто миллионов раз. Но не буду этого делать просто из принципа. Поэтому послушай меня сейчас и, как ты мне любишь всегда говорить, «попробуй включить свою логику». Мне не нужен никто. Ни один из моих бывших. И ты об этом знаешь. Именно ты и лучше всех! – я сверкнула глазами, отказавшись от идеи заявить Тиму, что ни от кого другого подобного поведения я бы вообще не стала терпеть. Этого Тимуру знать необязательно. – Если бы я хотела что-то от тебя скрыть, я бы скрыла. Сказала, что встречаюсь, например, с Лидой. И ты бы никогда не узнал. Поэтому не обвиняй меня в том, что тебе, кажется, я могла бы сделать. Это первое. И второе. Я понятия не имею, что с тобой происходит. И что ты так бесишься из-за моих отношений с кем бы ты ни было.

– Потому что ты с ними общаешься! Твой Калугин уже стоит у меня поперек горла. А теперь еще Ник! – Керимов почти выплюнул имя Никиты, добавив сквозь зубы пару далеких от приличных ругательств. – Почему ты мне не сказала?

– А разве мы вообще говорили об этом?

Что не так с Ником? Почему Керимов так злится?

В памяти всплыло вдруг несколько особенно ярких событий. Постоянное напряжение Тима всякий раз, когда я пыталась проявить инициативу в постели. Вопросы, удивленные взгляды. И интерес, который здоровым можно было назвать лишь с очень большой натяжкой.

– Тимур, ты спятил?! – я ахнула, неожиданно понимая, в какую ужасно глупую картинку складываются кусочки этого пазла. Это было просто невероятно.

Керимов нахмурился, не догадываясь о цепочке моих размышлений. А я уже подвинулась к мужчине поближе, заглянула в глаза, чтобы уверенно произнести.

– Ты идиот.

Тим дернулся, было, прочь. Но я успела положить ладонь ему на затылок, удерживая его рядом со мной и не позволяя отстраниться ни на миллиметр. Впрочем, если бы он захотел, он бы меня оттолкнул. Но истина в том, что Тим хотел совершенно другого. Мне стоило давно уже разобраться в том, что постель в понимании Тима единственный способ доказать свое превосходство. В противном случае Керимов бы так не переживал.