Текст книги "Предлагаю ничью (СИ)"

Автор книги: Алиса Ростовцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц)

– Ха-ха, Дим, – я передразнила друга. – Конечно, он приезжает из-за меня.

Михайлов стал предельно серьезен.

– Он тебя уже приглашал куда-нибудь?

Прямой вопрос глаза в глаза. И стоит ли скрывать правду, если Димка уже и так обо всем догадался?

– Да. Дважды.

– А ты?

– Что я?

– Согласилась?

Я изобразила праведное возмущение на лице. А потом усмехнулась.

– Почему я должна была согласиться?

– Он богат, красив, – секундная пауза. – Свободен.

– Пффф. Уже скучно.

– Скучно, что он свободен? – Димка разбавил вопрос изрядной порцией сарказма.

– Ты считаешь, что его свобода достаточный повод для меня? Или, может быть, мне интересны его деньги?

– Разве нет?

– Ты не забыл, что мне есть с кем развлечься?

– Ста-ас, – Михайлов поморщился. – И что ты в нем нашла…

Я пожала плечами. Калугин устраивал меня на сто процентов. Ничего не требовал, всегда был внимателен и нежен. Отличный любовник. Интересный собеседник. Мне не было смысла искать кого-то еще.

– Мы это уже обсуждали, Дим. Не хочу снова возвращаться к этой теме.

– И кого я вырастил,***?

Я цинично изогнула одну бровь. Он меня вырастил?

– Ладно, сорри. Это просто оборот речи. Давай лучше выпьем за этого неудачника, которому так и не не обломился ужин. Это меньшее, что мы можем для него сделать.

– За неудачника?

Интересный подход.

– Угу. Ведь ты даже не помнишь его имя Невинный взмах ресницами заставил меня расхохотаться. Действительно, имя несостоявшегося кавалера я так и не назвала.

* * *

Этим же вечером Димка снова появился на моем «горизонте». В десять тридцать, когда я только вернулась домой после фитнеса, парень снова мне позвонил.

– Привет! – радости в его голосе было не занимать. Только Михайлов в предвкушении бурной пятничной ночи мог быть таким веселым. Я же после десятикилометровой пробежки чувствовала себя сонной.

– Привет, – откликнулась вяло, – но мы вообще-то виделись сегодня.

– Не будь занудой, Кси. Мы расстались полдня назад.

– О, да… Прошла уйма времени. И ты уже соскучился по моему обществу, – усмешка тронула губы, пока в коридоре я снимала кроссовки. – Так зачем ты мне звонишь?

– Да так… – не в привычках Михайлова смущаться и долго тянуть с предложениями. – Я проезжал мимо тебя и вдруг подумал…

Начало этого разговора было мне прекрасно знакомо. И просительные нотки в голосе Димки меня взбесили.

Было, было…

Год назад Митя вот так же невинно попросил меня его приютить. Вместе с подружками. На пару часов. И я, конечно же, согласилась помочь другу.

Но вечер превратился в итоге в дешевый фарс. Пьяные девушки не могли поделить одного бедного-несчастного Митю. Развлекаться втроем они отказывались наотрез, облегчать Димке выбор – тоже. Как результат Михайлов под шумок ушел по-английски, оставив меня разбираться с незнакомыми девицами, которые после отъезда Димы резко передумали оставлять меня одну. Ужас.

Эта история еще несколько месяцев заставляла меня ворчать на Димку и отказывать ему 'от дома'. Никаких посиделок в моей квартире! Никаких первых встречных на моей кухне. Alles!

– Ты опять?! – зашипела угрожающе. – Если ты снова явишься ко мне со своими!..

– Не заводись, – Митя играл в невинность. – Я один одинешенек, Кси.

– Адын, савсем адын, – передразнила, все еще разозленная на Михайлова и его умение ловко садиться мне на шею. – Мне тебя пожалеть?

– Лучше накормить, – доверительным шепотом сообщила трубка.

Уфф. Ну конечно. И почему же всегда я?

– Только ужин, Дим, ясно?

– Конечно-конечно! Я понял.

– Ладно, через сколько ты будешь?

– Через минуты… три.

– Ша… – он опять все подгадал наперед, – Значит, ты проезжал мимо? – поинтересовалась с сарказмом. – И откуда куда?

– Ха-ха. Если я скажу, что ехал к тебе, ты мне поверишь?

Ну, это мы уже проходили, спасибо.

– Не-ет, Дим. И лучше не начинай.

– Не буду. Просто жди, я уже паркуюсь.

Ну вот, мой вечер неожиданно будет скрашен присутствием Димки. Не то, чтобы я очень хотела его видеть или сильно соскучилась по его хитрой мордочке за последние несколько часов, но…

С Михайловым было комфортно. И уютно. Он раздражал меня каждый божий день, своими детскими выходками иногда доводя до ярости. Но моя злость на него не шла ни в какое сравнение с тем, что я раньше испытывала к Тимуру. Я принимала Керимова слишком всерьез, близко к сердцу, считая, что он обязан платить (мне ли??) за каждую свою оплошность.

Но с Митей все было иначе. По большей части мне было все равно, что с ним происходит, в какую авантюру он собирается влезть на днях или какую глупость совершил только что. Он дурачился постоянно, превратив свою жизнь в вечный бал-маскарад. Может быть, поэтому именно с ним я чувствовала себя… живой? Не такой циничной, как с остальными. Димка привносил в мои серые будни первозданный хаос. И я была благодарна ему за это.

Ужин прошел как обычно. Митя вел себя непринужденно, постоянно кривлялся и болтал без умолку. Стрелка часов медленно перекатилась за час ночи. Приколы и шуточки Димки становились все острее и жестче.

– Разогреваешься перед клубом? – предположила, ставя перед парнем уже вторую за эту ночь чашку кофе.

– Нет. Никаких танцев сегодня, – Митя устало потер ладонями лицо. Непривычный жест для жизнерадостного брюнета.

– Значит, подружка? – понимающе усмехнулась и села обратно за стол, крутя в ладонях бокал вина.

Мой вопрос был самым обычным. Я задавала его сотни раз на протяжении пяти лет. В конце концов, Димка никогда не отличался постоянством. Воспринимая это как данность, я могла совершенно спокойно говорить с ним на любые темы. Даже если мы обсуждали с ним секс втроем или one night stand. И все-таки впервые мой невинный интерес к потенциальной подружке заставил Митю напрячься. Я все ждала его шутливого ответа. Но секунды летели, а Димка продолжал молчать, хмуро разглядывая мое лицо. Длинные пальцы нервно играли с вилкой.

Приплыли.

– Ты не думала, что… – Димка вдруг резко вскинулся.

Нервный, хмурый.

– Не стоит, – резко перебила, пока Михайлов не успел наговорить глупостей, о которых завтра утром он обязательно бы пожалел. Нужно хорошо его знать, чтобы быть уверенной в таком примитивном исходе. Роль подружки на месяц не для меня.

Я медленно откинулась на спинку стула и отправила в рот кусочек шоколада, невозмутимо продолжая смотреть на своего друга. Мите не стоит переходить грань. Не в нашем случае точно.

Его недосказанный вопрос повис в воздухе.

– Значит, нет? – спросил Михайлов еще через минуту.

Я улыбнулась открыто.

– Конечно, нет.

– Ну, ты и…

Но Митя так и не выругался. Сжал зубы, и уже через секунду превратился в обычного улыбающегося мальчишку. От напряжения не осталось следа. У Михайлова прирожденный талант менять маски. К сожалению или к счастью, я неподходящая для его внимания кандидатура. Во мне нет ни капли той жизненной энергии, что фонтаном бьет из этого молодого мужчины, которого я лишь про себя называю ребенком.

– Вот любишь ты усложнять себе жизнь, – я усмехнулась и шутливо ударила его по ладони.

– Да уж. С тобой усложнишь…

Инцидент был исчерпан.

* * *

Митя уехал от меня ближе к трем часам ночи, вызвав себе такси и оставив свой мустанг у мена под окном. «Присмотри за ним, ладно?» – попросил напоследок и отбыл в свои царские хоромы на другом конце Москвы. Машина, припаркованная в моем дворе, означала неизбежную нашу встречу с Михайловым завтра после полудня. Предыдущий опыт подсказывал, что мне опять придется готовить для своего несносного друга обед.

Но наступила суббота.

Я выбралась из постели около девяти, заставила себя сходить в расположенный возле дома спортивный комплекс. И уже к полудню поймала себя на мысли, что не хочу больше сидеть одна. Мне срочно нужна была прогулка. На 'Афише' я почти выбрала подходящую выставку, но…

Звонок Марины перепутал мои планы и сбил весь настрой.

– Ксюш, ты можешь приехать ко мне? Пожалуйста, это очень срочно.

Волнение в голосе девушки резануло по нервам. И в первую же секунду я подумала о самом плохом.

– Что-то с Верой?

– Нет, нет! Конечно, нет! С чего ты взяла? С ней все замечательно. Просто мне очень нужно с тобой посоветоваться. Приезжай, пожалуйства, – Марр тараторила, глотая окончания слов.

– Да, хорошо. Эээ… К вам домой?

– Конечно!

– А… Андрей?

– У него репетиция с самого утра. Так ты приедешь?

– Дай мне час. Ок?

– Да. Я тебя очень жду.

Вот так в эту субботу все встало вверх дном. Я еще не догадывалась, о чем хочет поговорить со мной Маришка. Но ее интонации уже заставляли мою интуицию кричать. И на душе было как-то мерзко.

Последние три года мне крайне редко приходилось общаться с Андреем и его семьей.

После той неприятной истории с Тимуром, я долго… приходила в себя. И даже переезд в Москву помог мне лишь отчасти. Это сейчас так просто вспоминать о прошлом, о переводе в другой вуз, сложных разговорах с мамой. О моем переселении в квартиру Флейма и Ника. А ведь тогда любое мое действие казалось мне очередной ошибкой.

Но, слава богу, мои друзья вновь меня спасли, вытащили из болота, в которое я попала.

Говорят, что Москва не верит слезам. Кто-то пишет в блогах о боязни большого пространства. Та же Маришка на протяжении всех лет жизни в столице с нетерпением ждет возвращения в Энск лишь для того, чтобы, наконец, отдохнуть от шума и суеты, от рабочей истерики, затянувшейся на выходные, от невозможности нормально пообщаться с друзьями, потому что кто-то еще не успел добраться до места встречи, а кому-то уже пора убегать, потому что завтра к восьми утра на работу. Говорят, здесь плохо. И Москва действительно не верит слезам. Но…

В тот… первый год… после моего отъезда из Энска (Марр долгое время называла мою эскападу банальным побегом) я безумно полюбила Москву.

Оказалось, что в ней так легко затеряться. Шанс случайно встретить знакомых в метро, на улице, в театре или одном из миллиона кафе-ресторанов-баров почти сведен к нулю. Здесь так много работы, так сильно устаешь, так далеко живешь от друзей, что на частые встречи нет ни времени, ни сил. И никто не обижается, если рандеву перенесется на неопределенный срок.

В этом городе почти абсолютное одиночество. В Москве так легко отгородиться ото всех и так просто спрятаться от себя и своих страхов. Я не знаю, что еще должно произойти, чтобы я изменила свое отношение к столице. Но тогда и сейчас… Москва – лучшее мое лекарство. Сильнодействующее средство от меня самой.

Я счастлива, что сделала именно этот выбор.

Впрочем, пять лет назад, точнее даже четыре с половиной года, даже при моем тотальном нежелании общаться с кем-нибудь, кроме Флейма и Ника, я умудрилась поссориться со своими друзьями. В феврале, пронзительном, морозно-снежном феврале, почти накануне дня всех влюбленных, я все-таки сорвалась. Чувства, сжатые, как пружина, все это время, нашли выход. И во время очередной душещипательной беседы с Андреем, я высказала ему все, что у меня накипело.

– Хватит! Не хочу тебя слышать! Ни слова не хочу. Ты вообще не имеешь права лезть ко мне в душу! Кто ты такой?

– Ксюш, успокойся, ты перегибаешь… – Ник, следящий за неожиданно вспыхнувшей ссорой, попытался вмешаться.

– Не твое дело!

– Ты ведешь себя, как…

– Ник, выйди, – это уже Андрей.

Я, заведенная до предела, только сжимала кулаки, не зная, что еще сделать, чтобы вырваться на волю.

Не в буквальном смысле. Меня никто и никогда не держал. Я была свободна идти и делать все, что бы я ни захотела. Но этот контроль… осторожный, ненавязчивый интерес со стороны друзей, их попытки меня расшевелить, вытащить наружу мои эмоции… Вернуть меня прежнюю. Вот это с каждым днем бесило сильней и сильней.

В феврале мое терпение достигло предела. И получилось то, что получилось. Вот этот ужасный скандал.

Ник послушался Флейма и оставил нас одних. И мое раздражение, до этого направленное сразу на обоих, осталось один на один с единственной покорной жертвой. Андрей, как хороший психолог, знал, как со мной 'бороться'.

Да уж…

В общем, ничего нового я тогда не сказала. Припомнила пару старых обид (мелких, если признаться честно), а потом, после попытки Андрея меня вразумить (снова!), добралась до точки кипения.

– Что ты вообще понимаешь? Чем ТЫ лучше Тимура?!

Андрей нервно сглотнул, словно испугавшись моего вопроса. Но вместо облегчения я все еще чувствовала обиду и злость. Я чувствовала себя проигравшей. Впрочем, дурацкое чувство. Проиграть можно что-то, что можно было бы выиграть или сохранить. Но ни выиграть, ни сохранить Тимура я не могла. Я это знала. Но почему мне так хотелось, чтобы Андрей меня услышал?

– Ты такой же, как он. Наигрался с Мариной и бросил.

– Это не так, Кси, – Флейм поначалу еще пытался мне возразить. – Мы расстались, потому что…

– Потому что тебе плевать на всех, кроме себя! – перебила гневно и продолжила бессмысленную истерику.

Только зачем это было нужно? Обращаясь к Андрею, я видела перед собой другого человека. Собственное сознание отказывалось понимать, что претензии, предназначенные Тиму, вместо него выслушивает Андрей.

Неправильно… Глупо! Но я ничего не могла сделать. Боль душила меня изнутри. Впрочем, сейчас мне уже смешно. Вспоминаю все, что я наговорила Флейму, и смеюсь над самой собой. Я действительно вела себя, как ребенок. Но чтобы это понять, нужно было хоть раз услышать себя со стороны.

Слава богу, Андрей тогда не принял мой вызов. Он не стал спорить со мной и не стал убеждать меня в том, что я не права. Он лишь сочувственно посмотрел на меня и… промолчал. Впрочем, что еще он мог бы сделать?

Мне не нужны были чужие советы. Не нужна была помощь его, или Ника, или кого угодно из оставшихся после моего побега из Энска друзей. Предел был достигнут. Alles.

Я высказала Андрею все, что хотела. Вот так по-женски предсказуемо и банально. Но… Именно тогда, после ссоры с Флеймом мне, наконец, стало легче. И, конечно, этот скандал ничего не изменил в наших отношениях с Андреем, хотя Ник приглядывался к нам обоим еще недели две. Боялся, что я снова сорвусь. Но зря. Я уже перегорела.

Зато Флейм… Нет, он не бросился доказывать всем вокруг, что он лучше Тима. И только через несколько недель одна случайная встреча, один случайный разговор все расставил по своим местам. Андрей снова начал общаться с Марр.

Ни о каких глубоких чувствах речи не шло. Просто два бывших любовника стали вести себя, как взрослые люди. Марина в то время встречалась с очередным перспективным мужчиной. Флейм крутил одну интрижку за другой. Делить было нечего, ждать, вроде бы, тоже.

И только Судьба строила на эту парочку свои планы. В середине мая в 20… году Андрей попал в аварию и на долгие два месяца оказался прикованным к больничной койке. В это же время Марина осталась одна, с помощью Ника и Мити выбравшись из запутанных отношений со своим кавалером.

Случайность или Злой Рок?

Ник на их свадьбе через год называл все случившееся превосходной шуткой. Два одиночества, так нуждавшиеся друг в друге, нашли свое счастье. Но надолго ли?

* * *

В квартире Марины и Флейма я была лишь однажды. Два года назад молодая семья позвала друзей в гости по случаю Верочкиных крестин. Это был последний раз, когда я видела Марр, Андрея и Веру вместе. После рождения дочки Марр стала чересчур раздражительной и нервной. Ее ревность ко мне достигла заоблачных высот. Она злилась из-за нашего общения с Флеймом, злилась из-за наших встреч. Злилась даже из-за упоминания моего имени в разговорах.

Иногда я удивлялась, откуда у Флейма брались силы терпеть ее истерики и постоянные упреки. Но он… действительно терпел. Впрочем, может быть, это я чего-то не понимала?

Семья всегда была и будет важнее дружбы, объяснил мне однажды Ник. И я перестала ждать слишком много от Андрея. Отныне и навсегда единственной женщиной в его жизни была Марина. Нет, мы еще иногда общались. Флейм приезжал ко мне раз в три месяца, тайком вырываясь из дома и не решаясь признаться супруге, где и с кем он собирается провести пару часов. Он приезжал, и мы болтали о пустяках, не вдаваясь в детали, не говоря о своих проблемах. Андрей всегда разбирался со своими делами сам. А мне… мне пришлось научиться рассчитывать лишь на себя. Я больше не имела права звонить Флейму посреди ночи с желанием поплакаться на тяжелую жизнь. Впрочем, мне этого уже не хотелось делать.

Интересно, зачем же Марина пригласила меня к себе? Что происходит? Чай, печенье, конфеты, красивые блюдца и изящные ложечки. За аккуратной сервировкой Марр скрывала свое беспокойство.

– Ты классно выглядишь, Кси.

В женском голосе отчетливо слышалась грусть. Или все-таки зависть?

– Хм… Спасибо, – я смутилась, уловив в словах Марины скрытый смысл. – Ты тоже.

Марр покачала головой, резко отодвигая от себя чашку.

– Не так, как ты, Ксюш. Совсем не так.

И столько горечи было в ее усмешке! Всего на мгновение я почувствовала себя виноватой. Меня уже давно никто и ни в чем не обвинял. Странное чувство.

Я промолчала, пересилив желание немедленно объясниться с Мариной. Марр сама позвала меня к себе. И я пришла, отдавая дань той дружбе, что когда-то связывала нас обеих.

– Я хотела с тобой поговорить.

– Да, Ты сказала. Что-то случилось, Марин?

Девушка поднялась со стула, чтобы отойти к окну.

– Случилось.

– Что?

Дурацкий разговор. Что происходит?

– Я…

Марина обернулась, но вместо того, чтобы посмотреть на меня, она отвела глаза и уставилась на холодильник.

– Я ухожу от Андрея.

Лицо Марр с ее пылающими щеками; глазами, смотрящими куда угодно, кроме меня; ее дрожащие руки – уже без кольца (давно ли?) – все это врезалось в мою память на многие годы вперед. Когда происходит катастрофа, почему-то запоминаются именно детали. Незначительные мелочи отвлекают внимание от глобальной проблемы. Переключают сознание. И ты все еще можешь дышать спокойно.

– Ты уходишь? – переспросила глухо, успокаивая себя тем, что неправильно поняла Марину.

– Да… Эм. Да. Ухожу, – Марр говорила смелей.

Она все решила. Она мне все сказала. Наверное, ей казалось, что тяжелый груз свалился с ее плеч. И только я едва могла выдавить из себя хоть слово. Горло пересохло, в уме крутились сотни вопросов.

– Вы поссорились? Поругались? Он… ударил тебя?

Марина фыркнула.

– Он бы не посмел так сделать!

– Тогда… что вы не поделили? Из-за чего был скандал в этот раз? Из-за его работы? Или Веры?

Я строила предположения одно за другим. Ведь главное было найти выход. Если задать правильные вопросы, рано или поздно выход обязательно найдется. Ведь так?

– Не знаю… не помню. Мы часто ссоримся, – Марр пожала плечами. – Это не имеет значения.

Не имеет. Действительно не имеет.

– Ты уже говорила с мамой? – я попробовала зайти с другого края.

Маришка никогда не ладила со своей maman. Неужели, отношения с Флеймом достигли такого предела, что даже возвращение в Энск под крыло матери не пугает Марину? Или она позвала меня, чтобы попроситься ко мне на несколько дней? Если так, значит, все еще можно наладить. Пройдет дня три или пусть даже неделя, и Андрей найдет способ решить проблему. Они помирятся. Конечно, помирятся.

– Я ей скажу позже. Не хочу выслушивать нотации прямо сейчас.

Я едва не расплылась в улыбке. Если Никитина-старшая не в курсе происходящего, есть надежда, что все обойдется.

– Хорошо. Ты ведь все решила? Не передумаешь?

– Нет, конечно! Майкл приедет за нами послезавтра.

– Майкл?

Марина дернулась под моим взглядом. В моем голосе прорезались стальные нотки. И если раньше я готова была принять сторону подруги, чтобы помочь им с Флеймом, то после этого заявления Маришки я почувствовала такую злость!

Так сильно я не злилась даже на Тимура. Вся его вина была лишь в том, что он выбрал любимую девушку. Вместо меня. Но Марина! Столько лет портить всем нервы, кричать о своей неземной любви к Андрею, изводить его ревностью ко всем подряд, и вдруг… вот так, когда Вере едва исполнилось два года, уйти к другому.

Мне захотелось ударить ее, чтобы привести в чувство.

– Да, он… приедет.

– Откуда приедет? Он иностранец?

– Нет. Да… не совсем. Он русский. Но сейчас живет в Вене.

– Австрия? – разрозненные кусочки пазла сложились в причудливую картинку. Единственным мужчиной с похожим именем, так или иначе связанным с этой европейской страной, был друг Стаса. Три года назад я сама познакомила их с Мариной. Черт… – Михаил Покровский?

Марр залилась румянцем, как школьница. Вновь опустила взгляд.

– Ты… с ума сошла. Когда… когда ты успела с ним встретиться?! Он не вылезает из своей Австрии месяцами!

– Он приезжает иногда.

– Иногда?! Ты, что, два раза с ним переспала, и все? Новая любовь на горизонте? Ты действительно ради него бросишь Андрея?

– Андрей то, Андрей се, – Марина передразнила меня, и ее лицо на долю мгновения исказилось гримасой презрения. Когда она успела так возненавидеть мужа? – Мне надоело, Кси. Я устала. Физически и морально.

– От чего?!

– От этого! – Марр вскочила со стула. – Посмотри на меня, посмотри, в кого я превратилась!

– И в кого же? – я не собиралась ее жалеть.

– Мне двадцать пять, я вешу шестьдесят и выгляжу, как корова. Я была на шопинге чертову уйму времени назад. Я донашиваю платья, которые купила еще прошлым летом!

Я молчала, шокировано разглядывая подругу.

– Ты не понимаешь, что это такое, экономить каждую копейку, покупать одежду Вере и думать о том, когда, наконец, все изменится. Мне осточертело!

– Что именно, Марина? Жизнь с Флеймом?

– Да! Я сыта этим всем по горло. Кредитом, пустой квартирой, работой Андрея. Ты знаешь, что он почти не ночует дома?

– Он стриптизер, – я сжала зубы, чтобы не сорваться на Марр, не сказать ей больше, чем она готова была услышать. – Ты сама не захотела, чтобы он работал экономистом.

– Не смешивай все в одну кучу!

– Нет уж, послушай, – я тоже встала из-за стола. – Ты же сама этого хотела три года назад. Ты сама потребовала от Андрея трешку. В Москве! И ребенка – почти сразу после свадьбы. Ты сама всего этого добилась! Что случилось теперь?

Марр гордо вскинула голову. Она не собиралась сдаваться и уступать мне.

– Все не так, как я представляла.

Жалкое оправдание Марины заставило меня стиснуть кулаки. Как она вообще смеет?

– А с Майклом иначе? Ты уверена? Или он тоже на два года? До следующего кавалера в твоем списке?

– Иначе! – на глазах Марины вдруг блеснули слезы. И она схватила меня за запястья, вглядываясь в мое лицо. – Он другой! С Флеймом не было такого… никогда. Майкл слушает меня, ему интересно все, чем я занимаюсь. Он читает те же книжки, что и я. Смотрит те же фильмы… Он…

– Откуда ты знаешь? Ты его видела всего…

– Мы переписываемся, – признание Марины, сказанное шепотом, было совсем не тем, что я думала услышать.

– В фейсбуке? – я нахмурилась.

А Марр покачала головой.

– В скайпе. Каждый день.

Я закрыла рот, сдерживая очередную порцию брани, застрявшую на языке.

– Я знаю, что ты думаешь. Что все это… невозможно. Мы с Майклом действительно виделись так мало. Но… он мне нужен, понимаешь?

«Нужен», «хочу», «надо», я слышала это от Марр тысячу раз. Сумочки, курточки, туфельки – безобидные и милые сердцу вещи. Отлично. Нет ничего плохо в том, что человек любит себя. Но всему должен быть разумный предел. Потребительская гонка не должна превращаться в смысл жизни. Как я могла не увидеть раньше, что с Марр все зашло ТАК далеко?

Да, поведение Марины казалось мне иногда странным, но оно всегда в моем понимании вписывалось в «рамки» (но, вот черт, установленные… когда? и кем?!) Даже история с Флеймом четыре года назад меня не удивила. Что бы случилось с ним и Мариной, пойди я против чувств, после новой встречи вспыхнувших в паре Андрей-Марр с удвоенной силой? Я отпустила лучшего друга, перестала дергать его по пустякам, перестала мелькать перед взором Маришки. Сделала все, как хотела она. Тогда я еще была в силах понять желания и капризы своей лучшей подруги. Но сейчас…

Черт побери, некоторые люди никогда не взрослеют.

– Зачем ты все это мне рассказала? Что тебе нужно от меня? – мой вопрос прозвучал сухо.

Марр освободила мои запястья и отступила от меня. Догадалась, что я не поверила ни одному ее слову о нежданно вспыхнувшей любви к другу Стаса? За окном 21 век, романтическая переписка в соцсетях привычное дело. Но кто разрушает семью в погоне за виртуальным счастьем? Это просто смешно.

Маришка стерла с лица умоляющую улыбку.

– Я хотела тебя попросить об… одолжении.

– Разумеется. Что же я должна сделать? – я цедила слова. Мне было мерзко находиться в одной комнате с Мариной. И мысль о том, что Андрею только пойдет на пользу расстаться со своей женой, постоянно крутилась в голове.

– Ты не могла бы приехать к нам… эм… в тот день, когда… когда я буду разговаривать с Андреем?

Уффф… какой поворот сюжета!

Моей выдержки хватило только на едкую усмешку.

– Ты сказала, что он не тронет тебя. Тогда чего ты боишься?

Марр взглянула на меня изумленно, словно обвиняя в том, что я не поняла ее до конца.

– Я беспокоюсь за Андрея! – возмутилась, побледнела. – Ему будет легче, если ты будешь рядом.

Ему будет легче? Разве?

– Может быть, мне еще и за тебя ему сообщить?! А ты пока соберешь вещи и съедешь.

Легкий румянец на щечках Марины подтвердил мою догадку. Даже странно, что Марр не стала отводить взгляд.

Впрочем, мосты были почти сожжены. Маришка бросала вызов всем своим близким.

– Это был бы идеальный вариант, – аккуратный кивок, и маленькая улыбка на пухлых губах. Черт, Андрей, почему я тебя не остановила?

– Тебе придется разбираться с этим самой. Я не позволю тебе решать проблемы за мой счет.

– Но Андрей… – Марина, кажется, не ожидала столь категоричного отказа. На что она рассчитывала, интересно?

– С Андреем все будет в порядке. Мы с Ником позаботимся об этом.

– Ладно, – в голосе Марр теперь тоже был яд. – Но постарайся объяснить своему другу, – девушка почти выплюнула это слово, – что Вера уедет со мной.

О, ну конечно. Разрешение на поездку ребенка…

Я улыбнулась.

– Безусловно.

Наш дальнейший разговор с Мариной вышел еще более неприятным.

Я вежливо поблагодарила девушку за чай, не собираясь больше слушать ее оправданий. Мне страшно хотелось выбраться из душной квартиры на свежий воздух. Я сказала ей, что ухожу. Но Марина… о нет. Разве она когда-нибудь так просто сдавалась?

Уловив что-то в выражении моего лица (быть может, презрение или ярость?), Марина резко сменила тактику. Ее последний удар был великолепно рассчитан.

– Господи, Кси. Перед кем ты рисуешься? В чем пытаешься меня обвинить? Разве ты же тоже самое не чувствовала с Тимуром? Вспомни, как ты говорила, что после месяца совместной жизни начала замечать его недостатки. Ведь было же это, да? Ну и, признайся честно, что стало бы с вашими отношениями, если бы Тим позволил им затянуться? Если бы твой Керимов предложил тебе выйти замуж, ты бы согласилась, не думая! Ты бы родила ему ребенка. Дочку, такую же, как и Вера. Только разве это что-нибудь бы изменило? Ты бы смогла принять, понять… смириться с образом жизни твоего Тимура? Как быстро бы у тебя открылись глаза на него? Как скоро ты бы захотела сбежать от Тима?

Марина усмехалась, пытаясь сорвать с меня подогнанную по лицу маску. Я порадовалась, что Марр ждала целых пять лет, чтобы напомнить мне об истории с Тимом. Быть может, случись наш разговор на год раньше, я бы была к нему не готова. Но не сейчас.

– Ты ошибаешься, Марин. Я бы не стала рожать от…

– Ну, конечно! От Князя ты хотела сохранить ребенка, а от любимого Тимура, ты бы не стала. Может, достаточно уже лицемерить?

– Ты так ничего и не поняла.

– А что поняла ты? Как судить других? Ты не была на моем месте: Тим не позволил тебе остаться с ним до конца. Но я-то знаю. Я знаю теперь, что случилось бы с тобой и Тимом. Мне жаль, что ты боишься признаться в этом. Ты бы…

– Прекрасная тактика, Марр. Нападение лучше защиты. Только не забывай, что мы с тобой не похожи. И там, где ты готова все бросить и трусливо сбежать от проблемы…

– Это просто способ решения!

– Про мой переезд в Москву ты так не говорила.

– Потому что…

– Потому что ты перекручиваешь ситуацию так, как тебе удобно. Хватит, мне надоело.

* * *

Я не смогла успокоиться, даже оказавшись в машине. Злость на Марину клокотала внутри, я нервно сжимала руль и на дороге в потоке других автомобилистов, я вела себя неаккуратно. Мысли постоянно переключались на мой разговор с Марр.

Пусть в чем-то она была права. Я вполне могла понять ее разрушительное для окружающих желание быть счастливой. Но какой ценой? Почему Андрей и Вера стали жертвами ее стремления к успешной жизни? Можно ли было сделать иной выбор? Уйти по-другому?

– Привет, малышка, – голос Ника в трубке был сонным. Я автоматически посмотрела на приборную панель, проверяя время. Два часа после полудня, а этот ленивый котяра все еще валяется в постели.

– Привет, Мышь, – откликнулась с усмешкой, слушая тяжелый вздох своего друга. Ласковое прозвище прилипло к Никите почти четыре года назад, еще со времен нашего недолгого романа. «Мышонок» стал моей маленькой местью за его бесчисленных 'деток', 'кисок' и 'заек'. В дни моего исключительно хорошего настроения Ник слышал почтительное обращение «мышь». Зато «Мышеночек», сказанное капризным тоном, означало «ты щас получишь».

– Неужели, ты соскучилась, родная? Ты не звонила мне недели две.

– Не было времени, милый. Работа, фи… – фитнесс, – Ник закончил за меня и возмутился. – В твоем расписании нет для меня минутки.

– ЭТО уже минутка? Теряешь силы? – пошлая шутка пришлась Нику по душе. Он расхохотался.

– Может, проверишь?

– Может быть, Мышонок.

Снова фырканье в трубку.

– Ты, что, звонишь в такую рань?

– Нам нужно встретиться. Это из-за Андрея.

– Что случилось? – от игривого тона в голосе Ника не осталось следа.

– Марина уходит к другому.

– Бл***

No comments.

Гневная тирада Ника не затянулась надолго. Но эпитеты, которыми мужчина наградил Марр, вау… Я была впечатлена. Ник ждал столько лет, чтобы отвести душу?

– Ты закончил?

– С ней закончишь… – мужчина процедил едва слышно. И я заключила, что продолжения не будет. По крайней мере, сейчас.

– Отлично. Ты сегодня свободен? Можешь встретиться?

– Через… – Ник замолчал на мгновение, прикидывая время, – часа два. Я приеду к тебе?

– Нет, – откликнулась быстрее, чем надо. И выдала себя с головой. Наше расставание с Ником было вполне мирным, и нам удалось сохранить дружеские отношения без проблем. Но постоянные намеки Ника и его попытки вернуться к необременительным отношениям между нами – все это заставляло чувствовать себя неуютно. Сопротивляться природному магнетизму Ника, тем более, когда мы остаемся наедине, мне было не так просто. Я чувствовала себя человеком, подсевшим на дорогостоящий наркотик. И усугублять ситуацию мне совсем не хотелось. – Встретимся в Looking Rooms.