Текст книги "Предлагаю ничью (СИ)"
Автор книги: Алиса Ростовцева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)
Уже тошнит.
Я терпеть не могу больницы. Не терпел их еще пять лет назад, и, похоже, в ближайшее время не стану относиться к ним сколько бы то ни было лучше. Отвращение, что во мне вызывала больничная суета и снующие по делам медсестрички с маской полного безразличия на своих снулых лицах, это мерзкое чувство с каждой минутой, проведенной у входа в реанимационное отделение, становилось сильней и сильней.
Тоска.
Аня, не прекращая ни на минуту, плакала у меня на груди. Слезы катились по ее бледным щекам всякий раз, когда она принималась рассказывать мне о своей жизни в Энске. Естественно! Чем больше она говорила, тем чаще срывалась в плач. Рыдания пошли уже по четвертому кругу.
Я чувствовал себя нелепо и неуютно. Запас моего красноречия медленно иссякал. Я понятия не имел, что нужно ЕЩЕ сказать, чтобы она, наконец, прекратила плакать?! С родителями Ани еще ничего не случилось. Врачи отказывались выносить окончательный и безнадежный для Анетт и меня вместе с ней вердикт. Но девушка у меня на груди снова и снова твердила о неизбежном. Она не верила в то, что я клятвенно ей обещал. Ни одно из моих слов не достигало цели. Аня слышала лишь себя и упивалась своей болью так, будто мы находились с ней перед дверями морга.
Я, честное слово, б***во, отказывался ее понимать! К чему повторять бесконечно о том, что все будет «ужасно плохо»? К чему причинять себе лишнюю боль, выуживая из памяти радостные воспоминания и рыдая над тем, что больше такого не повторится?
Какого вообще черта?!
Мысли от Ани в конечном итоге скатились к моим размышлениям о Кси. У каждого человека свой способ бороться со стрессом. У Ани с этим были явно большие проблемы. А, может, я просто устал от ее постоянных истерик? Женщина, плачущая даже по пустякам, становится невыносимой. Да, произошедшая с родителями Ани беда в категорию пустяков не попадала. Но и рыдания на протяжении пары последних часов – у меня на плече, вообще-то – трудно было считать абсолютной нормой.
Вот Ксения, кстати, пять лет назад запомнилась мне уставшей. Задумчиво глядя куда-то перед собой, она меня в упор не замечала. Я, как дурак, носился с ней на руках по всему отделению, а она отказывалась просто смотреть на меня. Я даже тогда был ей не очень-то нужен.
– Ты злишься сейчас, Тимур? – бормотание Ани от разговоров о детстве, вдруг перешедшее на наши с ней отношения, застало меня врасплох. Я не сразу спрятал от нее свое удивление… Напополам со злостью, верно. Анетт, внимательно вглядываясь мне в лицо, попыталась рвануть из моих объятий. Обиженно-обреченно вскинула свой подбородок и облизала губы.
Ну, вот только не надо опять, окей?!
– Я просто немного устал, – я ответил, стараясь сдержать лезущее изо всех щелей раздражение. Улыбнулся фальшиво и притянул все еще сопротивляющуюся девушку ближе к себе. – Послушай меня, котенок. С твоими все будет нормально. Врачи разберутся, сделают все, что от них зависит. И…
– Но… Я так жутко боюсь за них.
– Я знаю.
Аня печально вздохнула.
– Спасибо за то, что приехал ко мне, Тимур. Я думала, что после той нашей ссоры…
– Ань, это все ерунда, – я тоже не удержался от вздоха. Правда, совсем по другой причине. – Ты думаешь не о том.
Не хватало еще опять поднимать эту тему.
– Нет, подожди, – Анетт опять прижалась к моей груди, избегая встречаться со мною взглядом. – Я хотела тебе сказать. Давно хотела… Прости меня за то, что в день случилось. Я не хотела тебе говорить того, что наговорила тогда. Я…
– Стой. Давай не будет сейчас об этом. Это уже как-то глупо… Просто. Мне тоже не стоило так резко тебе отвечать, – я осторожно коснулся губами соленой щеки. Недавний скандал казался теперь неважным.
– Все же наладится? Правда? Мы справимся с этим. Вместе? – Аня доверчиво прижалась носом к моему подбородку, затаила дыхание, ожидая моего сказанного уверенно «да».
– Конечно, Анют. Ничего не бойся.
* * *
– Привет, – голос Лешки как всегда был полон энтузиазма. – Я к тебе по супер-важному делу. Ты сможешь сейчас помочь? Или ты занят?
– Привет. Нет, не занят. Давай помогу. У тебя что-то случилось?
– Да нет, ерунда. Для семинара нужна одна редкая книжка. И лучше бы в электронном виде. Ты сможешь ее на торрентах поискать?
Вот опять. Вечная проблема Макбуков.
– Может, стоит установить программы? – я буркнул привычно, уже подключаясь к нужному сайту и забивая в соответствующую ячейку пароль.
– Заморачиваться не хочу. – Лешка привычно отмахнулся от моего предложения. – Так ты посмотришь?
Куда же я денусь?
– Давай присылай название.
На том конце трубке зашелестели бумажки, послышалось клацание пальцев по клавиатуре.
– Я… вот все… кинул тебе в скайпе. Мне нужен ISDA Definitions 2006. Именно две тысячи шесть.
– Понял. Сейчас поищу.
На некоторое время я погрузился в изучение списка. Выдача результатов была не такой большой, но издания нужного Лешке года не находилось.
Брат, нарушая повисшую тишину, вдруг буднично поинтересовался.
– Ты, кстати, вялый какой-то последнее время. Каждый вечер в сети часов до двух…
Я фыркнул в трубку.
– Я диссер пишу и статьи. Скоро будет конференция по моей теме.
– Конференция, – Лещка задумчиво протянул. – А я-то думал.
– Думал, что я играю в Контру?
Картинка знакомого мира привычно встала перед глазами. Брат понимающе усмехнулся.
– А ты не играешь? – спросил у меня, зная заранее мой ответ.
И он был прав. Я иногда позволял себе пару часов наедине с компом. Последнее время гораздо чаще, чем раньше.
– Играю. Когда есть свободное время.
– У тебя его стало теперь гораздо больше. Ты опять перебрался в мою хату?
Новости в нашей семье расходятся моментально. Но Лешка, решивший только сейчас поднять тему моих переездов туда-сюда, от Ани-обратно– и снова в его квартиру, выждал почти неделю. Точнее шесть с половиной дней.
– Ты сам мне оставил ключи, – я откинулся на спинку неудобного кресла и поинтересовался скорей для проформы, чем веря действительно в то, что Мелкий имел что-то против моего теперь уже окончательного переселения в его «берлогу». – Или ты против?
Лешка хмыкнул.
– Живи, сколько хочешь. Я просто чего-то не понимаю. Мама сказала на днях, что ты, вроде, опять помирился с Аней.
Ага, помирился.
– Помирился и разбежался.
Раздражение в голосе скрыть не получилось. Воспоминания о недавнем – очередном – скандале все еще выводили меня из себя. Требования Ани звучали тогда смешно.
– Опять из-за свадьбы? – догадливый Мелкий был изрядно осведомлен о моих отношениях с Анетт. Впрочем, своих матримониальных планов она никогда не скрывала.
– Она уже залдолбала меня этим, – ответил устало и снова уставился в монитор. Разговор об Ане да еще на ночь глядя. Это у Мелкого в Лондоне лишь десять часов. А в Москве стрелки часов уже подбираются к часу ночи.
– Как ты заговорил, – Лешка был страшно собой доволен. Моего изменившегося тона он не заметил. – Еще полгода назад, ты на ней собирался…
– Может, не будем об Ане?
Надеюсь, в этот раз категоричность моего ответа была услышана Лешкой. Мелкий мгновенно понял.
– Окей, без проблем. Закрываем тему. Лучше, скажи мне, тебя так проняло из-за Кси?
На мгновение я впал в легкий ступор. Причем здесь вообще она?
– С чего ты взял? – я хрипло озвучил свое удивление Лешке. Мой брат что-то знает?
Ну, да. Он – знал.
– Ну, вы же типа мутили недавно вместе. Ты бесишься из-за нее?
Мутили вместе?
– Откуда ты это…?
Лешка запнулся, прежде чем лаконично ответить.
– Да, так. Слухи ходят… Я просто поинтересовался.
Дальнейший мой разговор с младшим братом свелся к скупым вопросам-ответам. Я пару раз попытался добиться от Лешки внятного объяснения, кто ему рассказал о Кси. Но Мелкий сдавать информатора не собирался. Единственный вывод, напрашивающийся сам собой, был очевиден. Ему сообщил Михайлов.
С***.
Мысль о Кси, цинично рассказывающей этому***ку о том, что мы с ней переспали, вызвала во мне настоящую бурю. Я вырубил от злости компьютер и еще полчаса тупо таращился перед собой, цедя из початой бутылки Чивас (Chivas Regal). Мало того, что эта*** мне не позвонила, так еще растрепала друзьям о том, что у нас было с ней. Впрочем, нет.
Она. Рассказала. Михайлову!
Это было значительно хуже. В круговерти моих переездов от брата к Ане, и обратно от Ани к Лешке отсутствие звонков и смсок от Кси казалось вполне нормальным. Но она не позвонила! И она…
Рассказала.
Как в школе желание сделать что-нибудь Ветровой стало почти нестерпимым.
Лишний раз решила мне доказать, что я тебе на хрен не нужен?
Отлично, детка, отлично.
* * *
Говорят, что злость делает нас слабее. Отравляет нас изнутри и разрушает душу. Жалкое зрелище – человек, сжигающий сам себя, лелеющий свою злость так, будто от этого зависит его счастье.
Не знаю, как у других. Но моя дальнейшая жизнь напрямую была связана с тем, насколько я сильно злилась. В этот раз я действительно была очень и очень зла. Запала и ярости первых дней мне хватило на то, чтобы отбросить малейшие мысли о Тиме. Его нет в моей жизни, в ней больше его не будет. Эта история завершилась, и я собиралась начать с нуля.
Без него.
Без Тимура.
Без оглядки на то, что было.
* * *
Три дня назад Мелкий сказал мне, где и во сколько я мог бы найти Кси. Ничего супер сложного. Ресторан на соседней улице буквально в ста метрах от места ее работы. Обед, каждый день, ровно в двенадцать тридцать. Все, что мне оставалось, это просто туда прийти. А дальше я был твердо уверен в том, что Ветрова сделает все остальное. Это будет несложно. Просто прийти и просто дождаться ее…
Но день Икс наступил, стрелки часов над входом в огромный зал медленно подползли к отметке 12:40, а Ветрова даже не думала торопиться. Словно специально. Или назло мне. В моем ожидании десять минут не играли огромной роли, но чем дольше медлила Кси, тем сильнее становилось мое недоумение.
Где она шляется,***?
Кси появилась в дверях почти в час пятнадцать. Мой раздраженный взгляд автоматически переместился на циферблат наручных часов. Большая черная стрелка подползала к изогнутой тонкой тройке. В толпе коллег, двух женщин и четырех мужчин, Ветрова одной из последних шагнула в просторный холл.
– Решил последовать примеру младшего брата? Вы с ним на редкость… не оригинальны.
Первая фраза Ксении, застывшей возле меня, прозвучала устало и желчно. Мы словно вернулись с ней лет на десять назад, во времена наших школьных нелепых ссор. Ветрова даже смотрела на меня с тем же презрением, что и раньше. И никаких тебе «Здравствуй, Тим».
Желание сбить с нее спесь стало неожиданно острым.
– А ты рассчитывала на оригинальный подход? – я усмехнулся, наблюдая за тем, как Кси отодвигает стул и без приглашения устраивается напротив. – Отказалась дать номер своего телефона, не сказала, куда уезжаешь, и ты еще упрекаешь меня в отсутствии воображения? Да, неужели?
Кси одарила меня мимолетной улыбкой, на мгновение отвлеклась, делая знак коллегам начинать без нее. И лишь после этого, смерила меня внимательным взглядом.
– Так что ты делаешь здесь, Тимур?
Я делаю здесь?!
– Обедаю, если не видишь, – я кивнул в сторону одиноко стоящей на белой скатерти чашки.
– Вижу, – Ксения с коротким смешком подвинула полупустую чашку чуть ближе ко мне. – Тогда я, пожалуй, не буду мешать тебе… Обедать. Приятного аппетита.
Она поднялась из-за стола. Уже? Этот разговор мог стать самым коротким за всю историю нашего общения с ней. Сколько продолжалась наша беседа? Минуту или тридцать секунд?
– Мы не договорили, – я резко повысил голос, привлекая внимание Ветровой и ее коллег по работе. Мне было плевать на то, что на нас оглянулась почти половина зала.
– А ты пришел со мной поговорить? – Ксения замерла на месте под моим негодующим взглядом и изумилась настолько по-детски невинно, что мне захотелось тут же ее встряхнуть.
– Ты не ожидала? – я откинулся на спинку стула, следя за тем, как Ветрова невозмутимо садится обратно и, притянув к себе пухлую папку меню, взглядом бежит по страницам.
– Разочарован? – она опять усмехнулась.
– Ты плохо играешь, – сообщил ей с улыбкой, надеясь на то, что мой прозрачный намек хоть как-то на нее повлияет. Дрожь в голосе Кси была чересчур заметна: Ветрова волновалась. И этот факт заметно меня веселил. Как зверь, чувствующий запах свежепущенной крови, я собирался загнать свою жертву в ловушку. Но…
Не прокатило. Кси в ответ лишь пожала плечами.
– Если я так плохо… играю, как ты говоришь, тогда давай не будем тратить время друг друга? – Кси ухмыльнулась. – Какая часть из последнего нашего разговора тебе не понятна? Та, где я говорю тебе, что я не хочу тебя видеть?
– Мне непонятна та часть, где ты кричишь подо мною «еще», а потом выставляешь меня за дверь, – моя злость еще не достигла предела, но я был близок к тому, чтобы сорваться. Сейчас.
– Ты же уже взрослый мальчик, – Кси надула пухлые губы, изощренно надо мной издеваясь. – У нас был хороший секс, мы развлеклись. Но я уже объяснила тебе, что не хочу продолжения. Давай я повторю тебе снова? – Ксения наклонилась ко мне через стол, стирая с лица усмешку. Она была чертовски серьезна, когда, деля предложение на слова, спокойно мне сообщила. – Я. больше. Не хочу. Тебя. Видеть.
– Зато Я хочу тебя видеть, – слова сорвались с языка раньше, чем я успел подумать о том, как грубо и бескомпромиссно они прозвучали. Это не имело значения в самом деле. Ветрова уже готова была оставить меня один на один с пустыми чашками и неоплаченным счетом за кофе, и я собирался сделать все, что угодно, лишь бы она осталась.
– А это уже не моя проблема, Тимур, – Кси фыркнула и, зеркально повторив мою позу, откинулась на спинку стула. То, что она все еще не ушла, было хорошим знАком.
– Ты ошибаешься, Кси. Это твоя проблема.
* * *
Вдох, выдох. Вдох…
Ровнее, легче.
Ничего страшного не происходит. Все тот же знакомый до мелочей зал любимого ресторана. Улабающиеся и спорящие о новом транспортном налоге коллеги. Черт их дернул сесть так близко к Тимуру. Ничего уже не удастся переиграть.
Тим хочет, якобы, со мною поговорить. Приятели из салона рассчитывают на милую сцену. И только я чувствую себя оказавшейся меж двух огней. Или, как там говорят, 'между молотом и наковальней'? Слишком пафосно, чтобы быть правдой. Но сердце колотится под самым горлом, пальцы едва заметно трясутся. Язык не заплетается, и взгляд не метается от предмета к предмету, хотя да… та новенькая официантка, кажется, переборщила с явно не дневным макияжем.
Я стараюсь изо всех сил держать свою маску. Но, так же, как прежде, в моих отношениях с Тимуром, защитные чары быстро сходят на нет. И это чертовски несправедливо. Притворяться спокойной, игнорировать шутки и едкие взгляды Тимура сложней и сложней с каждой… bloody fucking… минутой. Тим не делает мое положение легче.
Черт…
Мне ужно расслабиться. Мне нужно все это закончить…
Выдох…
* * *
'Нужно успокоиться'.
Я мысленно повторила про себя эту фразу, стараясь унять неприятную дрожь. Усмешки и глупые фразочки Тима выводили меня из себя. И хотя я изо всех сил пыталась казаться невозмутимой, Тимур, безусловно, заметил мое состояние. После его последнего заявления мне потребовалось пару секунд, чтобы придумать нормальный ответ. Нам пора прекращать это хождение по кругу.
– Давай поговорим, наконец, серьезно? – стерев со своих губ улыбку, я снова взглянула на Тима.
– Серьезно? – он фыркнул чуть-чуть удивленно, словно не ожидал резкой смены моего настроения.
– Да. Серьезно… Что тебе от меня сейчас нужно?
Тим усмехнулся.
– Я не мог прийти к тебе просто так?
– Ты?! – я помотала головой. – Нет, конечно.
Керимов едва заметно напрягся. Можно было подумать, что мое заявление чем-то его удивило.
– И какова же тогда моя цель? – спросил.
– Скажи мне сам. Я не собираюсь играть с тобой в угадайку.
На пару-тройку секунд Тимур замолчал. Усмешка, кривившая его губы, почти растворилась.
– Хорошо, – наконец, он согласно кивнул. – Может, сходим в театр? У меня есть билеты на эту пятницу. Мастер и Маргарита у Станиславского на Тверской. Я помню, ты любила Булгакова в школе.
Что?…
Я растерялась. На несколько мучительно долгих мгновений спряталась в собственных мыслях. Мне стало капельку страшно. Страшно от того, что я не смогу устоять. Перед ним.
Опять?
– Что будет… потом? – мой вопрос звучал глухо. Я спрашивала у себя. Приглашение Тима заставило меня сомневаться.
Тим изогнул одну бровь.
– Тебе рассказать по минутам?
– По ми… – я встретилась с Керимовым вглядом и вдруг разозлилась. Почувствовала ту же самую злость, что питала меня все это время. Последние недели четыре, если быть точной. – Не переиначивай. Я совсем не об…
– Я закажу нам где-нибудь столик, – Тимур оказался проворней. Прохладные длинные пальцы коснулись моей руки. – Мы поужинаем и обсудим премьеру. Потом я тебя провожу, и ты отправишься засыпать в одиночестве в своей огромной постели. Следующим утром пораньше я напрошусь к тебе в гости. На завтрак вдвоем. Идет?
Абсолютно, всенепременнейше…
– Нет. Мне не нравится.
Надеюсь, мой голос не дрогнул.
– Чего же ты хочешь? – Тим подобрался на стуле. Он был как будто спокоен, когда задавал свой вопрос. И только глаза следили за мною с волнением.
– Мы знаем, к чему все это придет.
– И к чему же?
– Не заводись. Не хочу с тобой больше ссориться. Ты же понял прекрасно, о чем я сейчас говорю. Все эти походы в театры, посиделки в кафешках… Мы приятно проведем с тобой время. Переспим пару раз. И все. Разбежимся. Финита комедия.
Я видела конец этой истории так же четко и ясно, как видела перед собой раздраженного… почти взбешенного Тима.
– И давно ты стала гадалкой? Кто тебе сказал, что мы…?!
– Ты собираешься меня убедить в том, что я тебе нравлюсь? В том, что тебе нужна только я? Не смеши, – я отодвинулась чуть-чуть от Тимура. – Тебе понадобилось с кем-то развлечься, и я не самый плохой вариант. Чтобы пощекотать свои нервы точно сгожусь. Что там еще? Отвлеку от рутины?
– Ты… – Тим, стой! – заведенный Керимов не лучший для меня собеседник. Мы как борцы в легком весе мотаем друг друга по рингу. – Пожалуйста. Дай мне закончить, – я сделала знак Тимуру, призывая его замолчать. Моя злость (или ее отголоски?) заставляла меня быть циничной. Прояснить все до конца хотелось прямо сейчас. – Я не всезнайка, Тимур. Но я насквозь тебя вижу. И то, что я для тебя, всего лишь одна из интрижек, я тоже в состоянии понять. Просто играть по твоим правилам больше не собираюсь. Мы пробовали заставить это 'работать' пять лет назад.
У нас ни черта не вышло.
– Ясно, – Тим недовольно кивнул, но вместо того, чтобы начать возражать, или спорить со мной, или пытаться меня убедить в обратном, он потянулся в карман за портмоне и вытащил деньги.
Какого черта?…
– Всего хорошего, – мужчина приторно улыбнулся мне на прощание, и больше ни разу на меня не взглянув, направился прочь из зала.
В возмущении и в ступоре я смотрела на то, как Керимов выходит из ресторана. Ощущение было такое, будто меня только что окунули в холодную воду. Ледяная волна накрыла меня с головой, и лишь спустя пару мгновений после того, как Тимур растворился бесследно в дверях, я поняла, что мои руки мелко трясутся. То ли от злости, то ли от… удивления. Я готовилась к длинному и тяжелому разговору. Хотела доказать свою правду Тимуру и…
Блин!
Я усмехнулась собственным мыслям, неожиданно осознав, насколько же быстро я превратилась в ту прошлую Кси из наших общих с Керимовым школьных лет. Не так ли я вечно вела себя вместе с ним, цеплялась за каждое слово? И говорила, и спорила. И снова и снова пыталась его уязвить?
Смешно. Пора уже вырасти, Кси.
Пора.
Задумчиво уставившись на оставленные Тимом купюры, придавленные маленьким блюдцем, я потратила пару минут на то, чтобы допить свою почти полную чашку латте и привести свои мысли в относительный полу-порядок. В конце концов, чего еще я могла ожидать от Тимура? Только побега в самый неподходящий момент. Впрочем, сейчас подобное поведение Тима больше меня не удивляло.
Тот кто любит, так никогда не поступит. И это все, что имело значение для меня.
– Привет.
– Привет, – Миша ответил на мой звонок почти моментально.
Я даже не успела придумать причину (благовидную, я имею в виду), по которой могла бы ему позвонить в разгар рабочего дня. В наших наметившихся отношениях с Мишей телефонные разговоры в обед были еще в новинку. Кажется, только что я пересекла черту и сделала первый шаг. Но разве не этого я только что захотела?
– Приятная неожиданность, Ксюш. У тебя все в порядке?
– Конечно, у меня все в порядке, – ответила с легким намеком на раздражение. С чего бы ему беспокоиться о моем настроении?
– Тогда отчего у тебя такой голос? – Миша своей заботой о моем состоянии напомнил мне в этот момент Андрея.
– Я просто устала. Можно же мне иногда?
– But supergils don't cry, – почти без фальшивых ноток мелодично ответила телефонная трубка, и я… засмеялась. Нет, не фыркнула в ответ на комплимент Михаила. А рассмеялась искренне и легко. Напряжение, оставшееся после общения с Тимом, наконец, отступило. – Может быть, хочешь передохнуть? Как тебе предложение сходить со мною в театр?
– На этой неделе? – уточнила на автомате.
– Конечно. Если ты хочешь, – в ответе моего собеседника слышалось облегчение.
Последние две недели я держала дистанцию с ним и находила предлоги, чтобы отказаться от встречи. Надеюсь, мой искренний интерес и легкое удивление в голосе после его приглашения в театр, не показались странными Мише. Не хотелось бы, чтобы резкая смена моего настроения слишком сильно бросалась в глаза.
– Да. Я хочу. Давай в эту пятницу?
Миша в ответ улыбнулся. Мне не нужно было видеть его лица, чтоб догадаться о причине его хорошего настроения.
– Договорились. Я сейчас посмотрю на Афише, что интересного рекомендуют. Ты не против современной комедии, Кси?
Современной? Но я же…
Это странное совпадение. Приглашение Тима и приглашение Миши. Керимов, помнящий до сих пор о моих увлечениях в школе. Миша, не знающий ничего о моих предпочтениях. Я чувствовала себя маленькой девочкой, в первый раз оказавшейся на катке. Но чтобы получать удовольствие от танцев на льду, стоит привыкнуть как минимум к новому способу передвижения.
Я улыбнулась своим неожиданным мыслям. Время начинать все с нуля и пробовать новое?
Да, я согласна!
– Нет, я не против. Сто лет не смотрела комедий.
– Отлично. Я подберу тогда что-нибудь пооригинальней. У тебя точно нет никаких пожеланий? – едва заметная подозрительность в голосе Миши придала ему сексуального шарма. Мне нравилось то, как этот мужчина пытался меня изучить. Разгадать мои тайны. Подобрать ко мне ключик. Такое отношение подкупало сильней и сильней. Я вдруг отчетливо поняла, что самоуверенным типам, диктующим правила без оглядки на мои интересы, в моей новой жизни места уже не осталось.
– Нет, не волнуйся, – уверила я и, последний раз оглянувшись на занятых разговором коллег, вышла из ресторана. – Все на твое усмотрение. Доверюсь в этот раз твоим вкусам.
Свежий ветер коснулся лица, и, забравшись под короткую куртку, заставил меня передернуть плечами. Поздняя осень плавно приближалась к концу. Синоптики обещали резкое похолодание в ближайшие выходные. Минус два, минус пять. Первый снег, и оставшиеся две недели до начала зимы.
Холод.
Тяжелые мохнатые тучи висели над городом уже несколько дней. Но, подняв глаза к небу, прямо сейчас, я вдруг ясно увидела солнечный свет. Блеклый, рассеянный. Слишком неясный. Но именно благодаря нему я вдруг ощутила себя свободной. А, может быть, дело было в том, что мой собеседник дарил мне тепло и слабую, но такую необходимую мне прямо сейчас надежду на личное счастье.
Я была готова к этому шагу.
– Какие у тебя планы на сегодняшний вечер? – Миша задал новый вопрос, а я опять улыбнулась. Он был чуть-чуть предсказуем в своем желании провести со мной вечер, но его предсказуемость больше меня не бесила.
– Ты хочешь увидеться? – осторожно переспросила.
– Ты же не против? – так же осторожно ответили мне. И пусть манера Жарова отвечать вопросами на вопрос порой мне казалась наигранной и неуместной. Но только не в этот раз.
Керимов, замерший напротив своей машины с сигаретой в руке, отвлек меня почти от всех мыслей о Мише. Взгляд Тимура, привычно-холодный и недовольный, заставил мое сердце сжаться от неприятных предчувствий. Какого черта он смотрит так на меня?
– Нет, я не против. Где мы увидимся? – скрывая дрожь в голосе, я обратилась к мужчине, по-прежнему ждущему мой ответ. Отвернуться от Тима и смотреть на дорогу перед собой оказалось нелегкой задачей. Пришлось напомнить себе, что присутствие Керимова в пятидесяти метрах вниз по проспекту, уже ничего не изменит.
– Давай я заеду к тебе в районе восьми, и мы…?
– Я бы не хотела бросать машину возле салона, – торопливо ответила, явственно ощущая, что к сцене прощания возле подъезда и разговорам о чашечке чая я пока не готова. – Лучше скажи, где мы встретимся, и я подъеду туда.
Миша не стал мне возражать.
– Мне нравится кухня Муската. Была там?
– Это на Пушкинской? Слышала, но никогда не бывала.
– Тогда завтра в восемь?
– Я позвоню, если буду опаздывать.
– Не волнуйся. Я буду ждать.
С каждым сказанным словом я удалялась все дальше и дальше от Тима. Он, может быть, все еще смотрел на меня, буравил мне взглядом спину и сыпал проклятиями (или что там у него на уме? С такой недовольной миной можно только желать кому-нибудь мучительной смерти).
Я ни разу не сбилась с шагу. Холодный ветер все так же терзал мое тело, играл с волосами и забирался под юбку длинного платья. Идея снова встретиться взглядом с взбешенным Тимуром казалась мне убийственно нелогичной. Голодным уличным псам, недовольным своим рационом, лучше в глаза не смотреть. Тим не собака, но в общении с ним действует тот же принцип.
Мне не стоит проявлять любопытство. И не стоит бояться, что он подойдет. Потому что такие, как Тим, прогибаться под бабу не станут. Только если им что-то действительно нужно.
Но это не наш вариант.
* * *
(Wake me up)
Wake me up inside (I can't wake up)
Wake me up inside (Save me)
Call my name and save me from the dark (Wake me up)
Bid my blood to run (I can't wake up)
Before I come undone (Save me)
Save me from the nothing I've become
Знакомый еще со студенческих лет тембр Evanescence вырвал меня из сна.
Снова о Кси.
Какого черта?!
– Выключи свой будильник!
Я рявкнул, пытаясь разбудить младшего брата, как ни в чем не бывало лежащего на животе на соседнем диване и не подающего признаков жизни, несмотря на разносящийся по всей комнате с претензией на мелодичность вой.
– Не мешай, – невнятно отозвался Мелкий, переворачиваясь под одеялом. – Ты же видишь, я еще сплю.
– Выключи, блин, давай! – я повторил, повышая голос и чувствуя, что раздражение достигает предела. Еще немного, и я точно разобью чей-нибудь телефон. Подобную хрень может слушать только мой младший брат и Ветрова, будь она… черт, неладна.
В пору ее увлечения готик-металлом, Evanescence, Century, Him'om и прочей туфтой, Ветрова регулярно травила всех окружающих рингтонами в подобном же стиле.
Now that I know what I'm without
You can't just leave me
Breathe into me and make me real
Bring me to life Четвертый ай-фон послушно заткнулся на хриплом «to life», и в комнате воцарилась относительная тишина. Мелкий по-прежнему кутался в одеяло и, судя по довольному выражению лица, выбираться из-под него он не торопился. Я недовольно уставился на младшего брата, только сейчас догадавшись, что будильник, орущий неизвестно о чем в воскресенье с утра, это его своеобразная месть за вчерашний испорченный ужин.
Оригинально.
Ничего веселее Лешка придумать не мог. Но эта дурацкая шутка окончательно меня разбудила. Разозленный на брата, я выбрался из постели и молча вышел из спальни. Раздражение, ставшее привычным в последние несколько дней, можно было унять только с помощью холодного душа. Всякий раз, когда мне во сне приходилось иметь дело с Кси, утром я чувствовал себя офигительно мерзко. В последнее время редкая ночь обходилась без присутствия этой…
Кого?
Даже на приличном расстоянии от меня, Ветрова умудрялась меня бесить. А, может быть, я злился именно потому, что Ксении не было рядом?
Этот вопрос я задавал себе все чаще и чаще. На протяжении последних двух с половиной недель сюжеты всех моих снов повторялись в мельчайших деталях. Кси от меня уходила. Манила, крутилась поблизости и улыбалась. При этом стоило мне сделать к ней хоть единственный шаг, ее взгляд мрачнел, и Ветрова от меня отступала. Временами она убегала, временами исчезала в тумане. Но ни разу за все это время она не сказала ни слова. Смотрела то с вызовом, то с осуждением и снова, и снова бежала прочь от меня.
Меня начинало тошнить от этой бессмысленной гонки.
Порой я срывался на крик, смеялся над Ветровой, советуя ей больше не приближаться. Мне не было и быть не могло до нее ни малейшего дела. Какого же черта она ко мне прицепилась? С какой она стати ходит за мной по пятам? Но сколько бы я не пытался добиться ответа от Кси, она все с тем же презрением в глазах кивала и вновь уходила.
Я злился.
Но злился скорей на себя. Не зная, как справиться с собственным недовольством, я огрызался на близких и постоянно язвил. Даже Лешка, прилетевший на неделю в Москву, в первый же день пребывания в столице попал под горячую руку. Под его левым глазом снова «зажегся» фонарь. А не хрена было лезть в мои отношения с Ксенией. Точнее, в отсутствие оных. Упоминание этого факта жутко взбесило меня. И я уже знал почему. Мысли о Кси преследовали меня постоянно. Сны о ней являлись лишь отражением моего состояния в реале.
Я так усиленно отталкивал Кси от себя. Неприступную Кси, мелькающую передо мной и в клубах, и в барах, и на любой вечеринке. Куда бы я ни пришел, ее образ, как призрак, являлся перед глазами. Избавиться от наваждения не получалось, и даже проверенный способ отвлечься мне больше не помогал. Все новые девушки были копией Ани.
Мне потребовалось почти восемь дней, чтобы понять, почему я с такими встречался. Они никогда и ничем не были похожи на Кси. Я дошел до абсурда в попытках о ней не думать. Любое почти незаметное сходство разрядом било по нервам. И даже родители, приехавшие в Москву на несколько дней, почти моментально заметили мое состояние.
Мать, первое время тактично молчала, не решаясь напрямую расспрашивать меня о проблемах. Временами смотрела на меня с удивлением и беспокойством и только однажды, когда мы остались наедине, осторожно спросила, действительно ли я разобрался в своих тараканах? На самом ли деле я понял, что Аня не тот человек? Не та, кого я хотел бы видеть рядом с собой до конца своей жизни?
