Текст книги "Танго на троих (СИ)"
Автор книги: Алиса Перова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)
– Я закажу нам завтрак. – Диана выскользнула из-под одеяла и прошлёпала босыми ногами к телефону.
Обычно с утра, даже после совместной бурной ночи, девушки стараются прикрыть свою наготу, но Диана щедро демонстрировала мне свои прелести. Пока она по телефону заказывает еду из ресторана, я разглядываю её круглую совершенную попку и потрясающий изгиб, переходящий в очень тонкую талию. Ноги были длинные, крепкие – идеальные. Казалось, что её вылепил гениальнейший скульптор. А какие волосы! Я всегда предпочитал блондинок, но эта шатенка с роскошными шелковистыми волосами даст фору всем блондинкам мира.
Мой член давно создал палатку из одеяла и, когда Диана обернулась, а её восхитительная грудь подпрыгнула, палатка встрепенулась. Это не осталось незамеченным. Диана подскочила ко мне и резко сдёрнула одеяло. Она плотоядно облизнулась, разглядывая восставшую плоть, и произнесла:
– А не заморить ли червячка перед завтраком?!
Мой член радостно дёрнулся навстречу предложению, а я спросил севшим голосом:
– А хорошие французские девочки понимают значение этой фразы?
– А с чего это ты решил, что я хорошая девочка? – промурлыкала моя шаловливая кошечка и сиганула ко мне в постель. – Твой младшенький так меня порадовал ночью, хочу его отблагодарить.
После этих слов мой член получил очередную порцию счастья таким ротиком, о котором ещё вчера мы оба и мечтать не могли.
За завтраком или, скорее даже, обедом, я пытаюсь немного больше узнать о Диане. Но о себе она говорит неохотно и уклончиво, зато о Париже щебечет много и восторженно. В азартном порыве и нащебетала мне своё полное имя – я восхищён. Ну, надо же – Эсмеральда! Ей очень подходит.
– Надеюсь, я в нашей истории не Квазимодо? – весело пошутил я.
– И я на это надеюсь. – Диана хитро прищурилась.
И всё же её первое имя мне нравится больше, оно удивительное – Диана – богиня Луны и охоты. И как же я сам забыл об этом, я ведь знал. Очень круто и, несомненно, она богиня.
Диана совершенно невероятная девушка, но слишком скрытная. Чем больше она говорит, тем больше у меня появляется вопросов. Но порадовало то, что бородатый Слон оказался её партнёром по бизнесу, без всяких сексуальных притязаний. А с другой стороны, наверняка, и без него этих самых притязателей – вагон и три состава.
– Так, значит, ты занимаешься строительным бизнесом? – попытался уточнить я, а заодно и отвлечься от неприятных мыслей.
– Не совсем, мы просто оказываем друг другу некоторые услуги, – уклончиво ответила Диана.
– А какие, если не секрет?
Но мой вопрос остался без ответа. Диана сделала вид, что не слышит меня и сосредоточилась на еде.
– Я был уверен, что все французы едят на завтрак круассаны, – я просто уже не знаю, что сказать, и надеюсь вернуть лёгкость в наш диалог.
– Хм, значит, я неправильная француженка – терпеть не могу круассаны. – В голосе лёд, во взгляде ноль эмоций.
Что не так я сделал или сказал? Сейчас у меня стойкое ощущение, что Диана хочет, чтобы я ушёл. Ни разу ещё не был в таком непонятном положении и чем дальше – тем непонятнее. В какой миг всё изменилось?
Вижу – что-то стало не так, и решаю идти напролом. Будь, что будет.
– Диана, ты сегодня сказала, что, когда я женюсь на тебе, то буду всё о тебе знать, – осторожно забросил я кривую удочку. А язык пожелал немедленно отсохнуть, когда Диана подняла на меня удивлённый взгляд.
– Ну, во-первых, я сказала не совсем так, а точнее, совсем не так. И во-вторых, ты ведь, Владушка, ещё не женился. – Она улыбается, но глаза остаются холодными.
Меня нервирует этот странный разговор, и вся ситуация в целом, но я всё же продолжаю:
– Возможно, ты пошутила, но я сейчас говорю абсолютно серьёзно. Наверное, я не подхожу тебе, но хочу, чтобы ты знала, что я могу тебе предложить. – Что я, дурень, плету? Убейте меня, чтобы я потом не мучился от стыда. – У меня в Москве есть своя квартира, может, это звучит глупо, но…
– Ты мне подходишь. – Она прервала меня резко, и выражение лица её стало жёстким. Это уже была не моя девочка – не та горячая малышка, что совсем недавно дарила мне невероятное наслаждение.
– Я что-то не… – мою растерянность трудно скрывать.
– Влад, теперь постарайся выслушать меня, не перебивая.
Неприятное предчувствие пульсировало где-то в солнечном сплетении, и я просто молча кивнул.
– Так вот, как ты уже знаешь, Влад, я француженка. Российское гражданство я утратила, ещё будучи несовершеннолетней, и теперь мне необходимо его восстановить. Это будет не очень сложно, но муторно и долго, и мне здесь, конечно, помогут. Но самый быстрый способ получить российский паспорт – это выйти замуж. Через день я улетаю в свой родной город, чтобы восстановить необходимые документы и решить личные вопросы.
В какой ещё родной город – в Париж, что ли? Или она не француженка? Что она мелет?
– В Москве я жить постоянно не планирую, – продолжила Диана. Она выглядела невозмутимой, как мраморная статуя. – Когда я решу свои дела и вернусь сюда, то могла бы выйти за тебя замуж, конечно, если ты не будешь против. Этот брак долго не продлится, возможно, год, а потом мы разведёмся без взаимных претензий. Мы могли бы договориться о сделке – буду рада предложить помощь в бизнесе своему будущему мужу. Ещё мы подпишем брачный договор, который защитит твоё имущество от моих посягательств при разводе. На твою территорию я не претендую, так как в Москве у меня уже есть жильё, там как раз сейчас ремонт. Мы с тобой можем почти не пересекаться и лишь иногда появляться вместе на каких-нибудь тусовках, поддерживая легенду о браке. Вот как-то так. Можешь не отвечать прямо сейчас и подумать, но только не долго. Я оставлю тебе свой номер мобильного. – С этими словами Диана достала из сумочки визитку, что-то написала на обратной стороне, что-то зачеркнула и положила передо мной на столе синий кусочек картона.
Я зачем-то подумал, что на синей бумаге не будут видны синие чернила. Вот если бы визитка была белой, то на ней удобно писать ручкой. А я до сих пор не заказал себе визитки. Сейчас бы достал свою белую визитную карточку и положил на стол – вот он я – Влад Эдуардович Лисицкий, или просто ВЭЛ. А без бумажки вроде как и никто – так, Вася Форточкин. Можно взять попользоваться, можно…
– Вла-ад, ты меня слушаешь? Ты вообще слышал, что я сказала? – Вот этот колдовской голос и заманил меня в пучину страсти. А эйфория закончилась, и пришло осознание – жабр-то нет. Как дышать? Теперь либо на дно, либо назад, из последних сил. Только быстро, быстро.
Конечно, я всё слышал. Теперь я, значит, могу быть свободен? Ощущение, словно эта циничная стерва проехалась по мне на танке. А ведь у неё был план с самого начала, и в этом её грандиозном плане я был даже не пунктом, а подпунктиком. Я просто незначительная пешка в её большой игре. Грёбаный лох, неудачник, ну как же я так попал, а?
Я посмотрел этой суке в глаза – абсолютно нечитаемый взгляд. Она никакая не кошечка. А, ну конечно, она – богиня охоты, а я тупорылая загнанная дичь. Ещё никогда мне не было так хреново, даже в глазах защипало. Не хватало только слезу пустить перед этой сукой, чтобы упасть в её глазах ещё ниже. Хотя, куда уж ниже – и так под плинтус скатился со своими романтическими бреднями. А меня, оказывается, использовали, как тупую шлюху.
Вот только что-то не состыковывается в моём помутившемся мозге. Как она могла так искренне отдаваться, так кончать подо мной, а её обморок? Или это тоже запланированная инсценировка? Вот я шут гороховый!
– Скажи мне сейчас только одно, Диана, как ты сумела так ночью, ну… как у тебя получилось быть такой… настоящей, что ли? – Мои мысли путались, а слова застревали в горле и спотыкались на выходе.
– Я была настоящей, Влад, и я действительно хотела тебя. А идея с браком… Просто случайно так совпало. Судьба, наверное. – Голос Дианы был спокойным и каким-то уставшим, но таким, бля, волнующим.
– Судьба? – переспросил я, ещё не понимая, как отношусь к этому слову. Судьба – ведь это лучше, чем «случайно»? Или в данном контексте это одно и то же? Случайная судьба или судьбоносная случайность.
Диана пожала обнажёнными плечами и с грустной улыбкой ответила:
– Аннушка уже разлила масло.
Она издевается? У меня душа в лоскуты, а эта стерва мне русскую классику цитирует? Кто был этой Аннушкой – Стас, который притащил меня на незваный пир, или я, согласившийся на эту авантюру, как безмозглый олень? Да ни хрена – это Диана «разлила масло», поманила своим одуряющим голосом и столкнула в эту вязкую, скользкую лужу. Ведьма! Не готовила меня жизнь к таким случайным покатушкам. Пора валить отсюда срочно, пока судьбоносный трамвай не нагнал.
Одевался я, как в тумане, а эта красивая дрянь сидела за столом, закинув ногу на ногу. В одном махровом полотенце, обёрнутом вокруг её тела, она молча следила за мной своими дьявольскими глазами. Волосы растрёпаны, нижняя губа прикушена… Сука! Схватить бы тебя за волосы, нагнуть над этим столом и отодрать так жёстко, чтобы визжала от боли. Подхватив пальто, я поспешил покинуть номер от греха подальше.
Вот бля*ь, всё-таки я Квазимодо!
Глава 15
2018
Ди
2018 год
Диана
Дверь за Владом захлопнулась и я вздрогнула. Оставлять на ночь мужика в своей постели – плохая примета. Надо было ещё ночью от него избавиться. Сделал дело – гуляй смело к себе домой. Расслабилась, дура, растеклась сладким сиропом. Почему я теперь должна переживать? Век живи, век учись и помрёшь дурой.
Сижу неподвижно очень долго и извожу себя воспоминаниями. Этот Владик был таким нежным и страстным, и какими влюблёнными глазами он смотрел на меня. Ну, и что в этом такого необычного, я-то с чего так завелась? А ведь он реально собрался на мне жениться, хотя ночью не показался мне таким наивным. Но наглости и хамства в нём точно нет. А каким он был растерянным, когда я бульдозером прошлась по его чувствам. Сколько недоверия было в его взгляде и сколько боли, когда он понял мой план. А какая ярость была в глазах, когда я ему про судьбу сказала. Зачем сказала?
Я видела, что он хотел сделать мне больно, но не смог. А я смогла. Он даже мою визитку не взял и правильно сделал. Нельзя было такое ему предлагать и хорошо, что он не согласился. На роль мужа надо искать такого же морального урода, как я сама, и тогда всем будет комфортно. А Влад залижет свои раны и будет осторожнее впредь. Или вообще перестанет верить женщинам. Но ведь я не обманывала его, я действительно очень его хотела, и даже сейчас хочу… наверное. Что за ерунда происходит и, как всегда, не ко времени. А можно подумать, бывает своевременная ерунда…
Не знаю, сколько я так просидела, копаясь в своих мыслях, но за окном уже начало темнеть, а я вся замёрзла. Надо бы залечь в горячую ванну. Так, а мобильник мой где? Достав его из сумочки, я ужаснулась – пятьдесят два пропущенных звонка и шестьдесят семь сообщений. Вот идиотка, совсем мозги отсырели – ещё вчера я перевела все звонки на голосовую почту и выключила звук.
Реми звонил восемь раз, но, судя по его сообщениям, ничего не случилось, просто мой мальчик волнуется. Но я не могу ему звонить сейчас, только не ему. Я отправила Реми сообщение, что у меня всё отлично, пока занята, и позвоню позднее. Ещё шестнадцать пропущенных могут подождать до завтра, и Юра с Карабасом в том числе. Остальные звонки и сообщения были от Феликса, и именно он сейчас мне был очень нужен. Я погрузила своё замёрзшее тело в горячую ванну и позвонила Филу.
– Ди, ты где, с тобой всё в порядке? – от страха и волнения за меня Феликс почти кричал в трубку.
– Я в порядке, Фели, просто забыла включить телефон. Мне тебя так не хватает, – его тревога меня растрогала.
– Что случилось, не пугай меня! – Я давила в горле ком и не могла ответить. – Да не молчи же ты, я сейчас закажу билет и прилечу к тебе! – Феликс вполне был способен рвануть за мной на край света.
Я заставила себя улыбнуться.
– Фил, дорогой, ну куда ты прилетишь, ты же сюда даже на чемпионат мира не полетел.
– Ну, ты и сравнила, детка, – где футбол, а где ты. К тому же твои дикие медведи всё равно вышибли Испанию из четвертьфинала, так что я только сберёг свои нервы.
– Дорогой, ты сейчас живешь во Франции, не забыл? Должен гордиться страной-чемпионом.
– Ты мне зубы футболом не заговаривай, что случилось у тебя, ты же никогда не плачешь?
– А я и не плачу и даже не собиралась, – возмутилась я. – И что значит – никогда? Не надо делать из меня терминатора, с тобой же я плачу иногда, а больше я никому не доверяю свои слёзы.
– Ага, и сопли. Что случилось, в сотый раз спрашиваю?
Я перестала мучить своего друга и рассказала ему о вечеринке, о Владе и о моём, исключительно деловом, предложении.
– Трахалась с ним? – неожиданно перебил меня Феликс.
– Я?!
– Да нет – я! – с издёвкой произнёс мой друг, а меня обуяла злость на него и собственную тупость.
Почему я так растерялась, что мне от него скрывать?
– А ты мой духовник, что ли? Это не главное, и не имеет отношения к моему рассказу! – огрызнулась я, но даже в собственном восприятии это казалось жалким.
– Я твоё всё, деточка, и для меня всё важно – всё, что связано с тобой имеет ко мне отношение! Продолжай, не стану больше перебивать, и так всё ясно.
Фил не прерывал меня больше, а когда я закончила свой рассказ, он тяжело вздохнул и произнёс:
– Ди, я поверить не могу, что ты переживаешь из-за парня. Ну, во-первых, его силой никто не тащил…
– В том-то и дело, что я его тащила, – напомнила я.
– Детка, он же не баран на привязи и ты его не связала, не усыпила. Короче, парень хотел тебя поиметь и сделал это, разве не так? Вот это и есть – во-первых. Да он всю жизнь должен благодарить судьбу за такой неожиданный подарок. Во-вторых, ты ничего ему не обещала, а, значит, и не обманула. На что он рассчитывал, когда тащился к тебе – что после койки вы будете жить долго и счастливо, и растить детей и внуков? Нет, детка, он ехал, чтобы тебе присунуть, и он сделал это – смотри пункт «во-первых». Ну а в-третьих, парень поступил, как обычный кобель – трахнул тебя и сбежал, смотри пункты «во-первых» и «во-вторых». И прекращай уже себя накручивать, в чём вообще проблема? В том, что он сбежал раньше, чем ты его выставила, он задел твоё самолюбие?
– Фил, ты издеваешься? Да у тебя по всем трём пунктам одно и то же – поимел и сбежал.
– А разве не так всё было? – ехидненько напомнил Феликс.
– Не совсем, это я его притащила и поимела, а потом обидела своим предложением, – теперь, кажется, я действительно защищаю своё самолюбие. Феликс прав – меня задело, что какой-то белобрысый хрен не оценил такое сокровище – меня. Обидой он прикрылся, кобель московский.
– Обидела? А когда это тебя волновало? Тебе перечислить всех оскорблённых, детка? Боюсь, тогда ты потопишь родину в слезах, ты стала там слишком сентиментальной. Ты же боец, Ди, соберись, иначе я прилечу и надеру тебе задницу. Стоило оставить тебя без присмотра на несколько дней, как ты раздвинула ноги перед первым встречным. Это для него ты берегла свою девственность?
– Да пошёл ты, придурок, со своим бредом, – психанула я. И совсем не перед первым встречным.
– Бред? В каком предложении, детка? Ты так давно не видела член, что тесная встреча с ним, как повторная дефлорация. Но в твоём случае всё гораздо печальнее – чей-то шустрый конец ухитрился достать до твоей совести. Если собираешься продолжать в том же духе, то лучше возвращайся, пока не загубила свою репутацию и всё не испортила.
Тоже мне потеря! От моей репутации уже не убудет, хотя… В этой стране я пока не успела сильно нашалить и лучше бы с этим не торопиться. Мои переживания в процессе спора притупились и совесть, перестав мучиться, сладко зевнула, вставила беруши и сонно прикрыла глазки. Зачем я загоняю себя в эмоциональную ловушку? Феликс, как всегда, прав, и сейчас применил ко мне моё же средство – разнёс в пух и прах все мои аргументы и развеял сомнения. Мы всегда спасаем друг друга, иногда это бывает грубо.
– Фели, я не представляю, что бы без тебя делала. Я уже в порядке, и мне стыдно за свою слабость.
– Вот и ладно, детка, я тоже тебя люблю. Будь умницей, и перестань уже кому попало демонстрировать свои прелести, а то я ревную и злюсь, а когда я зол, то абсолютно непредсказуем. – Из динамика раздалось грозное рычание, и я рассмеялась.
– Я исправлюсь. Расскажи мне лучше, что у тебя новенького? – я давно не интересовалась его новостями, и чувствую себя эгоисткой.
– Ничего интересного. Иди-ка лучше проветри свои затраханные мозги, а обо мне поговорим в другой раз, когда будет о чём. И не смей игнорировать мои звонки. Всё, целую, малышка!
– Ты самый лучший, Фели, целую тебя тысячу раз!
– Ловлю на слове, Эсмеральда.
В тинейджерской одежде, спрятав волосы под бейсболку, надвинутую на лоб, я брела по вечерней Москве и под моросящим дождём проветривала мозги, следуя совету лучшего друга. Всё, больше никаких слёз и угрызений совести. В конце концов, я никого не предала, а лишь в очередной раз не оправдала чужих надежд. Да пошёл этот Владик со своими надеждами! К демонам все раскаяния! А противный червячок сомнений будет мной задушен и похоронен. Теперь бы усыпить проснувшееся либидо. И ещё мне нужен новый кандидат в мужья. Но об этом я подумаю позже. А завтра…
Завтра я расправлю свои крылья и полечу туда, где когда-то была очень счастлива, и где испытала самую сильную и жгучую боль. Пора укрощать своих призрачных монстров. Я полечу домой.
Глава 16
2003
2003 год
Мир! Труд! Май!
А если в моём случае, то только труд. Ну, ещё, наверное, май, если верить календарю и ошалевшим демонстрантам на площади. На целых четыре дня я должна придумать себе занятие с загипсованной рукой. В школе ремонтируют водопровод, и Шерхан увеличил нам праздники. Кому-то, конечно, праздники, а кому и каторга.
Сегодня я сбежала из тёткиной квартиры около девяти утра, а до этого ждала полтора часа, когда кто-нибудь соизволит пробудиться. К счастью, первым выспался Пухляк и выпустил меня на волю. Ему я сказала, что иду на демонстрацию. Думаю, что он поверил бы в это, будь я даже с переломанными ногами.
На улице прохладно, но уже ощущается приближение лета. Погуляю ещё полчасика и к Янке поеду, а там и Дашка подтянется. Янкины родители и старший брат уехали на дачу сажать картошку, а подруга чудом избежала этой участи, подвернув себе ногу. Ну как подвернула – для родителей у неё серьёзное растяжение и повязка на ноге, а по факту – она на этой ноге и до Китая допрыгает.
Дашка к нам примкнула, когда мы с Янкой заканчивали завтракать, и прямо с порога накинулась на Янку:
– Слышь ты, симулянтка хромоногая, ты чего тут сидишь, пузо набиваешь, пока родаки мотыгами орудуют? – Дашка подпёрла тоненькими ручками костлявые бока, вздёрнула острый носик и грозно взирала на Янку из-под густой белобрысой чёлки. В голубых глазах подруги плясали бесенята.
– Рабство отменили в девятнадцатом веке, – невозмутимо отозвалась Янка.
– Вот именно, и с тех пор бывшие рабы стали сами зарабатывать себе на хлеб, а ты чей хлеб жрёшь? – не унималась Дашка. Доводить добродушную и терпеливую Янку было её любимым занятием.
– Во-первых, у нас детский труд не в почёте, а во-вторых, иди в жопу. И вообще, чего только не сделаешь для любимой подруги, чтобы спасти её от бомжевания, – довольная собой, Янка покосилась на меня.
– В смысле? – я выпучила на неё глаза.
– На коромысле. Родичи приедут через три дня, и ты ночуешь у меня, а ещё много спишь, много жрёшь и смотришь телек. Бесплатно! – торжественно объявила подруга. – Ну как, суперски я придумала?
– Общество подпольных инвалидов объявляет майские каникулы, – заржала Дашка, тыча в наши забинтованные конечности. И мы поддержали её дружным смехом.
– Девки, у меня идея, – торжественно выдала Дашка, высыпая из принесённого пакета конфеты и печенье.
– Откормить нашу Динку? Тогда идея – что надо, а то она совсем растеряла свои булки, – Янка критически разглядывала мой похудевший зад.
– Ну уж нет, мне и того что есть за глаза хватит, – проворчала я. – Даш, так что за идея?
– Нам надо найти твоего папашу, и все твои мучения сразу закончатся. Он же у тебя француз, небось, миллионер, – радостно выпалила Дашка.
– А ты думаешь, во Франции все миллионеры? – возмутилась Янка. – Может, он там на паперти сидит.
Дашка смерила подругу таким убийственным взглядом, будто та предложила нам присесть рядом.
– Даш, не сочиняй, – попыталась я усмирить её пыл, – где мы будем его искать – во Францию поедем? И, к тому же, я ничего о нём не знаю, кроме имени.
Дашкин энтузиазм иногда здорово меня напрягал.
– Так мы напишем в «Жди меня» – и все дела. Там всех находят стопудово, хоть и не очень быстро.
Я просто дурею от Дашкиного оптимизма, и даже немного завидую ей и той лёгкости, с которой она в теории разруливает чужие проблемы.
– Даш, что мы напишем – что какая-то сиротинушка ищет папу Алекса из Франции? Или на всю страну обнародуем историю моей мамы? Не думаю, что она заслужила посмертное перемывание костей, – я начала психовать. – Да если бы я была нужна своему отцу, он сам давно бы меня нашёл.
– Нет, это вообще не вариант, там, во Франции, одни педофилы, – со знанием дела заявила Янка, – а вдруг кто-нибудь из них Динкиным папашкой прикинется и будет потом нашу Динку чпокать?
– Ну, ты и дура! Франция, чтоб ты знала – богатая, цивилизованная страна! – взвилась Дашка.
– Так, всё, закрыли тему и забыли, – рявкнула я, и девчонки притихли.
– Может, Шерхану про Артурчика рассказать, а, Дин? – жалобно протянула Дашка.
Да, Артурчик очень сильно усложнил мою, и без того несладкую, жизнь. В последнюю неделю пришлось прятаться от его друзей, а конкретно, от одного, преследующего меня друга, – Игоря. После ночных угроз, я к дому вечером чуть ли не по-пластунски пробиралась, но этот парень решил не сдаваться и караулил меня около подъезда. В результате, пару раз я приходила около одиннадцати вечера, за что меня отчитывала по телефону Эльвира. Тётка накапала ей на мозг, что я где-то до ночи шатаюсь и скоро, наверняка, принесу их семейству сюрприз в подоле. А признаться бабке в том, что меня терроризирует её любимый внук – это для меня в перспективе ещё хуже.
И теперь, после тёткиных жалоб, было очень нелегко отпроситься у Эльвиры на две ночёвки. Но я справилась – оставила ей Янкин домашний телефон, и бабка вроде бы угомонилась. Да и кому я нужна?! Тётка вообще должна радоваться, что не видит меня в своей квартире.
«Три счастливых дня было у меня…»
Эти три дня я провела у Янки. Каждый день к нам приходила Дашка, приносила вкусняшки, и мы сплетничали, смотрели фильмы по видику, и просто бесились. Эти дни пролетели мгновенно, а в субботу вечером приехали уставшие Янкины родители, а я по субботней традиции отправилась к Эльвире.
Бабка ждала меня с угощениями и даже призналась, что соскучилась. Много всего выспрашивала про учёбу, про подруг, мясо в тарелку подкладывала и даже по голове пару раз погладила. Странно всё это – может, она решили меня в детский дом спихнуть, вот и жалеет заранее? Почему-то меня это не очень пугает, вот только как тогда быть с тренировками?
– Дианочка, скажи мне, детка, тебе что-то нужно из одежды или обуви? – бабка спрашивала ласково и заглядывала в глаза. Да что с ней такое, неужели воспылала любовью?
Я не стала признаваться, что откладываю деньги на новые туфли. Мы с мамой собирались покупать весной, а теперь мамы нет, старые туфли малы, а я хожу в единственных кроссовках, которым осталось жить три субботы. Из тех денег, что дают Шерхан и бабка, я сэкономила и собрала уже половину суммы, а на вторую туфельку сколько мне ещё собирать?
Короче, я решила не скромничать и заявила бабке, что у меня нет туфель. А она даже обрадовалась и пообещала, что завтра купим самые лучшие. Ох, и не к добру всё это, не к добру…
Вечером следующего дня я возвращалась к тётке вся в обновках, поражённая бабкиной щедростью. На ногах красовались модные рыжие мокасины, которые прекрасно смотрелись в сочетании с новой, горчичного цвета курточкой из искусственной кожи. Поспорили мы только из-за юбки – бабка была против короткой юбочки, мотивируя тем, что мои ноги и так слишком хороши, и не стоит привлекать к ним дополнительное внимание. А я бы с радостью согласилась на новые джинсы, но в итоге, сошлись на джинсовой юбочке чуть выше колена. Вышло очень симпатично и неожиданно щедро. С чего бы это вдруг?
Пока я шла, рассуждая про себя и удивляясь, совершенно потеряла бдительность, и угодила прямёхонько в шумную компанию Артурчика, расположившуюся возле подъезда. Компания моему появлению бурно обрадовалась.
– Диана, зайка моя, где же тебя носит так долго? – Игорь подскочил с лавочки и попытался меня обнять, а Артур молча наблюдал за нами, сжимая кулаки.
Остальные придурки подначивали Игоря и сыпали пошлыми шуточками. Парню всё же удалось меня схватить и обнять за талию. И чем сильнее я вырывалась, тем крепче Игорь прижимал меня к себе.
– Ну, что ты, зайка, такая необщительная? Посиди с нами, а если хочешь, мы вдвоём погуляем.
Трепыхаться в объятиях парня с больной рукой было бесполезно, да и сколько я могу уже бояться и прятаться. И как же достала меня эта ситуация! Я посмотрела Игорю в глаза и отважно ответила:
– Нет! Я не буду с тобой гулять и сидеть здесь с вами тоже не хочу. А уж как этого не хочет Артур! Он, кстати, пообещал сломать мне вторую руку, если ты будешь ко мне лезть. Странно, да, Игорь? Кажется, твой друг ревнует, наверное, сам имеет на тебя виды. А теперь отпусти меня, пожалуйста.
Пацаны загоготали. Этим бездельникам явно пришлась по вкусу моя теория, и они стали подкалывать Артура, а тот весь набычился и злобно процедил сквозь зубы:
– Ну, всё, шлюха черножопая, тебе конец, – и с угрожающим видом он приподнялся с лавочки.
Ну вот, кажется, сейчас начнётся избиение младенца. Я с большим трудом удержалась от позорного бегства. Но зато Игорь правильно оценил ситуацию. Он немедленно разомкнул свои объятия и, осторожно подтолкнув меня к подъездной двери, тихо сказал:
– Давай, иди уже, потом поговорим.
Отступая, я услышала, как Игорь обратился к Артуру:
– Турыч, что за дела такие?
Продолжения я уже не видела и не слышала, потому что вбежала в подъезд. Теперь бы ночь продержаться и потом ещё неизвестно сколько ночей.
Тётка впустила меня в квартиру и недовольно скривилась. Вот что я здесь делаю, где для всех я как кость в глотке? В зале, на диване перед телевизором, расположилась Снежаночка. Только её сейчас мне не хватало. Они тут все хозяева на каждом квадратном метре, и только у меня нет собственного угла, в который я могла бы забиться и укрыться от всех. Снежана, смерив меня строгим взглядом, выдала повелительным тоном:
– Ну, и где это ты была так долго, интересно знать?
Ох, ни фига ж себе, Моль отмочила!
– Где была – там меня уже нет, – огрызнулась я, хотя руки чесались схватить полудохлую пигалицу за шиворот и вышвырнуть вон из комнаты, придав ускорения смачным пинком.
– А ты что со мной так разговариваешь? – пропищала осмелевшая тля и деловито переплела ручки на груди.
– Да я с тобой вообще с радостью не разговаривала бы и, если не хочешь нарываться на грубость, то лучше заткнись. – Я устало отмахнулась от надоедливой девчонки.
– Да ты совсем обнаглела! – завизжало это недоразумение и, вскочив с дивана, ломанулась к двери, откуда ей навстречу, как ангел мести, ворвалась злобная горгулья – моя тётушка Надя.
– Что здесь происходит? Снежа, доченька, почему ты плачешь, она тебя ударила?
Я оторопело посмотрела на Моль, у которой в глазках собрались слёзки. Просто цирк с конями, точнее, с насекомыми.
– Она… она на меня… – всхлипнула безутешная актриска, вероятно, пока не придумав, какую страшную травму я ей нанесла. А, возможно, раньше ей никто не предлагал заткнуться, и, услышав грубое слово, девочка расстроилась.
– Да ты что, дрянь такая, совсем страх потеряла? Живёшь тут на всём готовом и ещё на хозяев кидаешься, свинья неблагодарная, – зашипела тётка, растопырив костлявые пальцы.
К нашим разборкам присоединился удивлённый Пухляк, а я лишь закатила глаза – столько наивности в этом человеке, столько искреннего непонимания. Стоит, лупит близорукими глазками сквозь стёклышки, и ни фига не понимает – и как это его обожаемая жёнушка может производить столько шума. Может, он просто лошком прикидывается? Или правда такой наивняк? Он ведь думает, что и дети у него очень хорошие. И ладно Моль – маленькая, тщедушная козявка, вызывающая у родителей умиление, но Артурчик… Ну, я и выдала этой семейке всё, как на духу:
– Да я вашу моль писклявую пальцем не трогала. Я вообще здесь ни с кем не общаюсь, не то, чтобы на кого-то кидаться. Это ваш озверевший Артурчик на меня кидается и, кстати, это он мне руку сломал, ясно вам? А ещё грозит вторую сломать. – Я полностью игнорировала истеричные возгласы тётки, полная решимости выговориться до конца: – И на чём же таком готовом я живу, тётя Надя? Что вы мне здесь приготовили? Я в этом доме за всё время даже куска хлеба не съела. Вы не заметили?
Судя по вытянувшейся физиономии главы семейства он точно ничего не заметил. И, ободрённая его расстроенным видом, я продолжила:
– Я ухожу рано и прихожу поздно, чтобы не видеть никого из вас и не мешать никому. Ведь так, Эдуард Алексеевич? – я выжидающе уставилась на Пухляка.
Он растерянно снял очки и протёр своей футболкой стёкла.
– Диана, то, что ты сказала про Артура – это правда? – Пухляк был сильно взволнован, но я была уверена, что он знает – я говорю правду.
– Эдик, ты вообще уже не в себе, кого ты слушаешь – эту лживую, наглую оборванку? – от негодования у тётки задёргалась щека. Кажется, именно она сейчас не в себе.
– Наденька, но ведь надо же разобраться, – хозяин дома поднял руки в успокаивающем жесте, но куда там – злобно ощетинившаяся супруга копытом роет напольное покрытие, и уже готова плеваться огнём.
– В чём тут разбираться, Эдик? Твоя дочь плачет, твоего сына обвиняют бог знает в чём! Ты на чьей стороне, кого защищаешь? – визжало это неадекватное чудище.
Мне даже стало немного жаль Снежаночку, которая испуганно вжималась в дверь, хлопая глупыми глазёнками, и не понимала, что именно из-за неё прямо сейчас лопнуло хлипкое перемирие, и может разразиться кровавая бойня.
– Надя, я на стороне справедливости, и я никого не защищаю, и ничего не утверждаю. Я говорю, что собираюсь во всём разобраться, – терпеливо пояснил Пухляк. Но мне показалось, что он раздражён, если это вообще ему свойственно.
– Всё, я звоню маме, так больше не может продолжаться, – тётка рванула из комнаты, а присмиревшая Моль выпорхнула за ней следом.
