Текст книги "Танго на троих (СИ)"

Автор книги: Алиса Перова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

Глава 29
2018
Женя

2018 год

Женя

Логово Соболева мы с Генычем нашли быстро. Друг наотрез отказывался оставаться один и рвался выступить в качестве орудия пыток над Артуром.

– Геныч, мы с тобой не беспредельщики, а интеллигентные переговорщики.

В ответ друг презрительно фыркнул. Да я и сам себе не верил, мысли о Соболеве вызывали нестерпимый зуд в кулаках. В итоге решили, что в квартиру я иду один, а Геныч ждёт меня в машине.

В домофон я звонить не стал и, дождавшись попутчиков, нырнул в подъезд и поднялся в лифте на двенадцатый этаж. Дверь мне открыла яркая, стройная блондинка, на вид лет сорока. Удивление на её холёном лице быстро сменилось узнаванием, и женщина мне улыбнулась, обнажив идеальные белые зубы. Я сразу узнал её, видел неоднократно в обществе моей матери. Сам я старательно избегал любые семейные торжества и тем сильнее возбуждал любопытство подруг и знакомых моей общительной матушки.

– Ох, Женечка, какой приятный сюрприз, – блондинка потянулась на носочках и невесомо клюнула меня в щёку.

– Здравствуйте, Надежда, простите, не помню Вашего отчества.

– Оу, а мне как раз нравится, как звучит «Надежда» из уст такого красавчика. Какими судьбами, милый? – блондинка кокетливо наклонила набок голову.

Эта тётка со мной флиртует, что ли? Судя по возрасту её сына, ей не меньше полтинника или около того. Совершенно точно «мама Стифлера» – не мой формат. Надеюсь, это просто её привычная манера общения.

– Мне бы увидеть Артура, он дома?

– Вот как? Неожиданно, Арик ничего мне не говорил, – Надежда округлила красивые голубые глаза.

Арик?! Прикольно, Геныч бы поржал.

– Решил сделать ему сюрприз. Так он дома?

– Дома, но ещё не выходил из своей комнаты. Женечка, ты проходи, хорошо, что пришёл. Артур вчера вернулся сам не свой и… – Надежда осеклась и внимательно посмотрела на меня. – Ты из-за этого пришёл?

Я решил ничего не отрицать и, широко улыбнувшись, ответил:

– Да, вчера мы отмечали наш совместный удачный проект в ресторане, но Артур очень неожиданно уехал, возможно, он кого-то встретил. Вот я и пришёл у него узнать, всё ли в порядке.

Женщина внимательно меня разглядывает, но, не уловив подвоха, заметно расслабляется.

– Женечка, ты пока располагайся, – она приглашающим жестом указывает мне на распахнутые двери большой комнаты с излишне помпезным интерьером, – а я схожу посмотрю, проснулся ли Артур.

Надежда скрылась в недрах квартиры, но я вовсе не тороплюсь никуда проходить, сосредоточив свой слух на том, чтобы понять, что происходит там, где прячется Соболев. Послышались дверной хлопок, щелчок выключателя, и откуда-то слева выпорхнуло бледное, тощее существо с полотенцем на голове и в коротком голубом халатике, открывающем бледные, тонкие ноги.

– Ой! – пискнуло существо и сквозняком метнулось мимо меня, исчезнув тут же в лабиринтах большой квартиры. Моё «здрасьте» унеслось ей вслед, но рассеялось, не достигнув преследуемой цели. Неужели это соболевская пассия? А у него, однако, странный вкус. Если снять с этой малышки халатик и поставить у белой стены, то вполне можно и не заметить.

Из глубины коридора показалась Надежда, а за её спиной маячил Артур с выражением крайней озабоченности на лице, но когда меня смущали чужие заботы. Я дружелюбно улыбнулся и протянул ему руку для приветствия. Рукопожатие Соболева вышло вялым, но фейс он слегка поправил и выдавил кислую улыбку. Уверен, что без своих бубенцов он и на такую бы не был способен. Значит, всё не так критично.

– Ну, ты как, дружище, проспался? – весело поинтересовался я.

– Мугу, – промычал Соболь и кивнул в сторону кухни, где Надежда уже звенела чашками. – Ну что, по чайку?

– Конечно, мальчики, я уже чайник поставила, проходите в кухню, – ласково проворковала маман Соболя.

– Да я совсем ненадолго, к тому же меня ждут, – бросил я в сторону кухни и, повернувшись к Артуру, понизил тон: – Давай перетрём пару вопросов по-быстрому.

– Полагаю, чаепития тебе не избежать, – развёл руками Соболев, – а мне всё равно надо под душ занырнуть.

– Да-да, Женечка, никаких отказов. Ты в первый раз у нас в гостях и даже не надейся, что я тебя быстро отпущу. – Надежда, ухватив меня за руку, потащила в кухню.

– Мне бы руки помыть, – намереваюсь я увязаться за Соболем.

– Женя, так мой здесь, – Надежда указала на мойку.

Неудачный поворот, совсем не по сценарию, но делать нечего. Надеюсь, Геныч найдёт, чем себя развлечь.

Слиняв под душ, Соболев, наверняка, решил выкроить для себя время и выработать стратегию для предстоящего разговора. Это тоже никак не входило в мои планы. Надежда разливала по чашкам чай и щебетала о какой-то ерунде, которую я слушал вполуха.

– Ох, Женечка, может быть, ты хочешь кофе, а я даже не предложила. Просто мы все предпочитаем пить чай, ведь кофе так вреден для сердца и портит белизну зубов.

Кофе однозначно был бы предпочтительнее, но я махнул рукой, соглашаясь на чай и мечтая перекрыть этот нескончаемый поток бесполезной информации, но блондинку прорвало:

– К счастью, я только недавно испекла шарлотку, дети её очень любят. Знаешь, я испекла её по новому рецепту…

Какие у них тут дети? И когда она заткнётся? И вдруг меня осенило. Поймав секундную паузу в монологе Надежды, я вклинился со своим вопросом в рецепт шарлотки, где-то между яблоками и корицей:

– Надежда, а вы помните Диану? – Ух, ей действительно взбледнулось, или мне показалось? – Мне рассказывал про неё Артур.

– Про какую Диану тебе говорил Артур? – надтреснутый голос Надежды выдал её напряжение.

– А их было несколько? Просто имя довольно редкое. Но я спрашиваю о Диане Шеро, такую девочку забыть трудно, – я абсолютно бесхитростно улыбаюсь, ожидая ответ.

Вот как, оказывается, лечится словесный понос отдельно взятой блондинки – стоит лишь произнести волшебное слово «Диана».

– Шеро? – после недолгой паузы рассеянно переспросила Надежда, и я кивнул. – А, ну да, наверное, Шеро, я уже и не помню фамилию её французских родственников. А что именно Артур тебе о ней рассказывал?

– Не очень много, а Вы что о ней помните?

Надежда нервно передёрнула плечами и устало присела на стул. В голубых глазах женщины тревога, уголки губ скорбно опустились – передо мной малопривлекательная испуганная тётка, и меня уже колбасит от любопытства. Что-то не так с этой француженкой…

– Прошло уже пятнадцать лет, что я могу помнить? – произносит Надежда почти шёпотом.

Она никак не хочет говорить о Диане, при этом безошибочно знает, сколько прошло лет с момента их встречи. Что же такого случилось пятнадцать лет назад, что их так корёжит? А может, Диана внебрачная дочь Соболева-старшего? Тогда кто её увёз во Францию, если мать умерла здесь? Не сходится. Чего же они все боятся и скрывают?

И тут в кухню впорхнула изящная блондиночка, и Надежда с видимым облегчением переключилась на неё.

– Женечка, познакомься, это моя дочь Снежана. Снежаночка, а это Евгений, сын тёти Аллы.

– Очень приятно, – прожурчала Снежана, и я только теперь узнал в ней бледное привидение, с которым столкнулся несколько минут назад.

Девчонка себя раскрасила – появились брови, ресницы, губы и… возраст. Глаза у блондиночки были голубые, но совсем не такие яркие, как у её матери и брата. Но в целом, сейчас она выглядела неплохо. Длинные, почти до талии, очень светлые волосы были гладкие и блестящие. Тонкую фигурку подчёркивало облегающее и очень короткое платье. Но вот её острые колени выглядели беззащитно и нелепо. Я отвёл взгляд от тощих, куриных ножек, пытаясь подавить внезапное раздражение. Как вообще устроен мозг у женщин, демонстрирующих свои явные недостатки?

Блондиночка вопросительно пялится на меня. Что она ждёт, или я тут что-то пропустил? Та-а-ак, нас представили, и ей было «очень приятно», а я… А я залип на острые коленки, типа ничего прекраснее в жизни не видел. Вот я лох – было бы ещё на что смотреть. Чёрт, а как зовут-то её?

– А я вот подумал, что Вам, очаровательное создание, не очень приятно меня видеть, – я быстро сориентировался, подарив младшей блондинке улыбку опытного пикапера, – ведь Вы так быстро от меня сбежали и даже не поздоровались.

Бледные щёчки озарил румянец – какая милота.

– Вы просто застали меня врасплох, и я растерялась.

Ути-пути-сюси-бля*ь-пуси!

Надежда, радуясь смене неприятной для неё темы, тут же присела нам на уши, загружая модой, природой, погодой, а мне пришла в голову мысль расспросить её дочурку о нашей таинственной Диане. Вот только как бы это сделать без мамашки, ведь та ей рта не даст открыть? Пригласить прогуляться? Так она пока до моей тачки дойдёт, с десяток предостережений от мамаши с братом получит. И я пошёл запрещённым путём:

– Надежда, а как же так получилось, что у подруги моей мамы есть такая красавица дочь, а я об этом ничего не знал?

Обе блондинки расцвели от удовольствия, заглатывая грубую лесть,

– Ох, Женя, это ведь ты у нас загадочный и неуловимый парень, а мы со Снежаночкой не раз были у вас в гостях, – с мягким укором заметила Надежда.

Снежаночка! Ну, хоть имя-то напомнили. Я воспрял духом, шутил, как подорванный, и сыпал комплиментами в обе стороны, понимая, что теперь, познакомившись поближе с маминой подругой, я стану ещё неуловимее. Снежаночка восторженно слушала, краснела и дарила мне томные взгляды. Ну, всё – клиент созрел.

– Надежда, у вас таблеточки от головной боли не найдётся? – я натурально поморщился.

Женщина, всплеснув руками, со словами «сейчас, конечно» полезла в какой-то шкаф. Бля, они что, лекарства хранят в кухне? Пришлось пить таблетку. И что теперь, как её выдворить отсюда? Попросить фотоальбом? Тогда и раскладушку заодно, потому что застряну до ночи.

– Простите меня, милые дамы, за неудобство, но у меня к вам ещё одна маленькая просьба. Не могли бы вы мне дать иглу с толстыми, тёмными нитками? – Обе «милые дамы» тут же вопросительно уставились на меня. – Да у меня друг в машине сидит, он штаны порвал, а ему на встречу надо.

Бред сивого мерина! Эх, жаль, Геныча здесь нет – он мастер импровизаций. Но, надеюсь, эти свои швейные штуки они не хранят в кухонном шкафу.

– Так пусть твой друг поднимется к нам, и мы ему поможем, – гостеприимно предложила Надежда.

– Нет, он точно не пойдёт, слишком стеснительный. Но, если вам не жалко иглы и ниток, то мы сами легко справимся.

– Ну, если справитесь, то, конечно, мне не жаль. – И – о, счастье! – старшая блондинка свалила из кухни.

– Малыш, выручай, – я изобразил шрековского кота, – у меня два билета на выставку, а с другом идти не хочу, тем более он в разодранных штанах. А если ты составишь мне компанию, я буду безмерно счастлив. – Я нежно беру её руку и подношу к своим губам хрупкие пальчики.

– А что за выставка? – еле слышно лепечет Снежана.

Да тебе не похер? Откуда я знаю, что за выставка – северных дикобразов, бля*ь!

– Сальвадора Дали, – не моргнув глазом, соврал я.

– А когда?

– Прямо сейчас. Ну что, идём?

– Ну, я даже… – Снежана пытается соблюсти приличия и поломаться, но у меня нет времени на её ужимки.

– Ладно, забудь. – Я выгляжу очень расстроенным, но на самом деле я злой, как чёрт, потому что эта синюшная курица ни мычит, ни телится, а Надежда уже вернулась.

– Вот такие подойдут? – женщина протянула мне нитки и иглу.

– Огромное Вам спасибо, Вы спасли моего друга.

– Мам, тут Женя предлагает… – Снежана пытается провалить мой и без того херовый план.

– Да, Надежда, я предлагаю нам увидеться в следующий раз, а сейчас мне уже пора. Спасибо за гостеприимство, – я подрываюсь с места и ловлю несчастный и растерянный взгляд Снежаночки.

– А как же Артур? – удивляется Надежда.

– Ну, если Вы его поторопите, пока он не смыл с себя весь волосяной покров, – предложил я.

Надежда вновь рванула из кухни за чересчур чистоплотным отпрыском, а я сосредоточил своё внимание на Снежане, надеясь, что она созрела для моих идиотских авантюр.

– Малыш, я не хотел тебя приглашать при твоей маме, очень уж не люблю женские сплетни. Ведь если наши мамы созвонятся, то нас уже сегодня поженят, а мы даже толком не познакомились. Понимаешь меня?

Снежана кивнула, и как-то сразу преобразилась, даже глазки заблестели. Похоже, перспектива сегодня выйти замуж пришлась ей по душе. На хер я всё это затеял? Невероятно – ради жалких крупиц информации о какой-то французской выскочке прусь в чужую семью, флиртую с противными тётками, даже целый спектакль срежиссировал. Почему Геныч-то не сказал мне, что я идиот? Делаю шаг в направлении выхода.

– Так ты уходишь? – в коротком вопросе Снежаны море отчаяния.

– А ты поедешь со мной на выставку? – спрашиваю хмуро, от всей души надеясь на отказ, а она улыбается и кивает.

– Тогда через десять минут встречаемся с торца твоего дома. Придумай себе причину для ухода, побудем сегодня шпионами, – я изобразил дежурную улыбку и подмигнул блондиночке.

– А у тебя есть девушка? – в её голосе сквозит настороженность.

Охренеть – сейчас вот прямо самое время это выяснить.

– Мы расстались, – говорю чистую правду.

– Артур сейчас подойдёт, ты разве не дождёшься его? – Надежда застаёт меня обутым у входной двери.

– Подожду пару минут, – бросаю нетерпеливый взгляд на свои наручные часы.

– Женечка, ты извини Артура, он какой-то сегодня потерянный, это на него совсем не похоже.

Я согласно киваю и не понимаю, почему Снежана до сих пор мнётся рядом со мной, а не собирается на срочную, сука, выставку.

– Ты не опоздаешь? – напоминаю я ей, стараясь не скрипеть зубами.

– Снежик, разве ты куда-то собралась? – встрепенулась Надежда и повернулась к дочери.

А Снежик, бля, пялится на меня, а в голубых глазах… Да ни хрена там нет, в этих рыбьих глазах. Вот кого бог обделил абсолютно всем.

– Снежана сказала, что договорилась встретиться с подругой, но видно, передумала и решила не мёрзнуть. Ну и правильно, дома теплее, – отвечаю вместо Снежаны, а мои скулы сводит от натянутой «дружелюбной» улыбки.

И мою Белоснежку, наконец, посещают какие-то мысли – она срывается с места и уносится. Надежда за ней с кучей вопросов. Ой, да будь что будет, но уже без меня. Бесит уже эта семейка е*анутых партизан. Я не собираюсь больше никого ждать и вожусь с замком на двери, когда нарисовывается Артур в банном халате. Ненавижу халаты на мужиках – пидорский прикид.

– Здорово, Ихтиандр, – я не скрываю презрения, – я думал, что ты там захлебнулся.

– Уже уходишь? – с заметным облегчением спрашивает Соболев.

– Ты меня проводишь. Пару вопросов и свободен. Как, кстати, твои фаберже?

– Не понял…

– Яйца целы, спрашиваю?

– Это был первый вопрос? – Соболев злобно ухмыляется.

– Ты ещё провожать меня не вышел, умник, – резко отвечаю я и распахиваю дверь, чтобы выйти.

– Женечка, ты нас уже покидаешь? – Надежда спешит ко мне, подходит почти вплотную и тянет лицо для поцелуя. Я очень хочу отстранить её от себя и свалить отсюда на хер, но вместо этого целую женщину в щёку, благодарю и вежливо прощаюсь.

– Проводишь? – напоминаю Артуру, и тот с неохотой тащится за мной в комнатных тапках.

– Скажи мне, Соболь, почему Диана вчера пыталась лишить тебя самого дорогого? – интересуюсь, когда мы спустились на один лестничный пролёт.

– Это ты у меня спрашиваешь? – Соболев потуже затянул пояс на своём пидоском халате.

– А ты видишь здесь кого-то ещё?

– Лучше спроси у этой бешеной суки, – завёлся он.

– Пока не могу, её сейчас нет в городе, но мне абсолютно не понятна твоя реакция на её выходку.

– А что я должен был сделать, в морду дать?

– За испорченные портки ничего, а за угрозу яйцам я бы ногу вырвал.

– А я не так воспитан, – Соболев ухмыльнулся.

– То есть, если она решит отрезать тебе член, ты будешь покорно ждать финала? – прошипел я.

Так хотелось стереть эту мерзкую ухмылку с его тщательно умытой рожи.

Соболев тяжело вздохнул.

– Послушай, Жень, к чему все эти вопросы?

– Хочу понять, почему она именно с тобой так поступила. У неё зуб на тебя – это же ясно. За что?

– Это вообще-то не твоё дело, но я скажу. Это лютая детская обида. Когда-то я назвал её чуркой черножопой, а она это плохо восприняла и пообещала, что я сильно пожалею об этих словах. Девка была злая, как собака, а после смерти матери совсем с катушек слетела. – Артур уже успокоился и выглядел расслабленным, а моё желание зарядить ему в табло стало навязчивым.

– Чурка, значит? То есть, ты травил мелкую сироту? Что ж, тогда я её понимаю.

– Ой, Женёк, только не надо взывать к моей совести. Я тогда был не намного старше её, а дети, сам знаешь, жестокие существа. Се ля ви! – Соболев развёл руками.

– А ты знаешь друзей, с которыми вчера отдыхала Диана?

– Откуда? – искренне удивился Соболь. – Я и её-то толком не знаю и к её свите не присматривался.

– Странно, а они тебе вчера привет передали, – сощурившись, наблюдаю за его реакцией.

– Кто? – недоумение Соболева было настолько реальным, что мне подумалось, а не дурак ли я.

– Конь в пальто! – Дальнейшие расспросы не имели никакого смысла, но я надеялся ещё на одного «языка», только не был уверен в том, что Снежана поняла меня верно и ничего не перепутает. – О, кстати, чуть не забыл, – я вытащил из кармана портмоне и, отсчитав несколько купюр, протянул Соболеву, – держи сдачу, ты вчера немного переплатил, но я тебя понимаю – такой стресс получил.

Соболев поморщился, но деньги взял.

Сверху послышался звук открываемой двери и раздался голос Надежды:

– Снежик, не забудь купить молоко на обратном пути.

– Не забуду, – прозвучал недовольный писклявый ответ.

Я сразу понял, что мне здесь делать больше нечего.

– Ладно, Артур, бывай.

– Погоди, – Соболев явно не желал, чтобы я пересекался с его сестрой и постарался меня задержать. – Женёк, а кто мне привет-то передавал вчера?

– Дианины друзья. Сами подошли и попросили передать привет АртурЧИКУ.

– А Диана что? – осипшим голосом спросил Соболь.

– А она следом за тобой свалила, я думал, что добить решила, и сегодня я найду твой истерзанный, оскоплённый труп. Но ты ничего, неплохо выглядишь, – я уже откровенно веселился.

– Ушла за мной? – почти шёпотом.

– Ага! – радостно ответил я. – Кстати, Соболь, а сколько лет твоей сестре?

– А тебе зачем? – ощетинился он. – У женщин не принято интересоваться возрастом.

– Ну, ты же не женщина, – заржал я, – или нашей экзотической малышке вчера удалось задуманное?

– Да пошёл ты! – Соболев сплюнул на пол и пошлёпал наверх по ступенькам. Лифт с его сестрёнкой уже уехал вниз и он не беспокоился. Лошок наивный.

*****

– Братан, ты охренел? – накинулся на меня Геныч. – Я уж собирался поквартирный обход делать.

Я завёл свой «Lexus» и улыбнулся.

– Геныч, соберись, у нас свидание.

– Правда? А я не помылся.

Я вывел машину за угол дома, где, ёжась на ветру, стояла хрупкая фигурка Снежаны. Ножки она так и не замаскировала и выглядела, как замёрзший трогательный оленёнок. Я посигналил ей, и девушка устремилась к автомобилю.

– С этой, что ли, свидание? – Геныч недоверчиво взглянул на меня. – Вот так ожидаешь чуда, а оно приходит, но в перьях. Хорошо, что не помылся, чего зря мыло переводить.

– Это, Геныч, наш кладезь полезной информации, так что будь паинькой. – Я подмигнул другу и вышел из машины, чтобы открыть для Снежаны заднюю дверь.

Когда я вернулся за руль, Геныч так и сидел с отвисшей челюстью.

– Геннадий, слюни подбери и не пялься так на девушку, ты её пугаешь.

– Это… от радости в заду дыханье спёрло, – мой друг был в своём репертуаре.

Я развернулся к нашей пассажирке.

– Познакомься, Снежана, это мой друг Геннадий. И не пугайся, он намного добрее, чем выглядит.

– Очень приятно, – прошелестела она.

– Геннадий, позволь тебе представить Снежаночку, это сестрёнка нашего Артура. Представляешь, какую красоту он от нас скрывал? – я многозначительно посмотрел на друга.

– Это возмутительно! – театрально воскликнул Геныч. – Но уж лучше поздно, чем рано.

Но, заметив мой свирепый взгляд, друг расплылся в улыбке и продолжил:

– Очень счастлив Вас видеть, Снежаночка, добро пожаловать к нам на борт.

– А мы на выставку не опоздаем? – осторожно напомнила Снежана.

– На выставку? – оскалился Геныч, а я опомнился, что забыл предупредить его.

Но так даже лучше, ведь мой друг способен украсить своей импровизацией даже самый гениальный и продуманный план. И прямо сейчас самое время для Геныча реализовать свои способности в моей бездарной постановке.

– Да, друг, ты прости, но придётся поехать туда без тебя, но мы обязательно отвезём тебя домой, так что не переживай, – «успокоил» я его, выруливая на проезжую часть.

– Постараюсь, спасибо за заботу, – пробубнил Геныч.

– Ой, Жень, а ты нитки с иглой не забыл? – вспомнила Снежана.

Я подарил девушке благодарный взгляд и, достав из кармана швейные принадлежности, бросил Генычу на колени.

– На вот, зашивай свою дыру и благодари нашу спутницу.

– Мою дыру? – Геныч сузил глаза.

Улыбка моего друга померкла лишь на миг, но трудности никогда его не пугали.

– Огромное Вам спасибо, Снежаночка, Вы так меня выручили, даже и не представляю, чтобы я без Вас делал! – Геныч рассыпался в благодарностях, не забывая бросать на меня испепеляющие взгляды.

– А Вы очень сильно порвали? – участливо спросила его Снежана.

– О-очень сильно, вы бы видели этот разрыв! – сокрушался Геныч, а я с трудом сдерживал рвущийся смех.

– Может, я Вам помогу зашить? – предложила девушка, и я закусил щёку изнутри.

– Спасибо, солнышко, Вы сущий ангел, но я справлюсь. Ведь я же всегда справляюсь сам, да, Евгений?

– Я горжусь вами, Геннадий, – ответил я, борясь с подступающей истерикой.

Боковым зрением я видел, как Геныч препарирует меня ненавидящим взглядом.

– Я, Снежаночка, с этими инструментами справляюсь на раз, – Геныч потряс катушкой перед моим носом, – я ещё и гладью вышиваю, и бисером, и…

И меня прорвало. Я ржал, видел в зеркале растерянные глаза девушки, но ничего не мог с собой поделать и направил свой «Lexus» к обочине.

– Не смешно! – рявкнул Геныч. – Снежаночка, не обращайте на него внимания, пожалуйста, просто ему не нравится, как я вышиваю крестиком.

Успокоившись, я извинился перед девушкой и обратился к другу:

– Гена, только не обижайся, но даже если ты готов справиться, то лучше уж дома. Ты же не можешь зашивать свои штаны при девушке.

– Почему это я не могу? – обрадовался Геныч хоть какой-то информации – теперь он знал, где у него образовалась прореха.

– Может, потому, что ты приличный парень, а дыра у тебя не в самом приличном месте? – пояснил я, вливаясь снова в поток движения.

– У меня все места приличные.

– И всё равно ты не сможешь ехать с нами на выставку.

– Конечно, куда же я с голыми яйцами в приличное общество? – язвительно проворчал Геныч.

– Геннадий, – я укоризненно покачал головой, но Снежана рассмеялась весёлым звонким смехом.

Прямо, бля**, колокольчики зазвенели.

– Не ссорьтесь, мальчики. И Вы, Гена, не расстраивайтесь, ладно? – она говорила нежным тоненьким голоском, а моя совесть заворочалась.

– Только ради Вас, милая Снежаночка, но видит бог, как я ждал эту выставку, – взвыл Геныч.

– Вы очень любите Дали?

– Кого? Дали?! О, да! Это мой любимый творец, – Геныч свирепо раздул ноздри, криво улыбаясь, отчего Дали наверняка бы впал в творческий экстаз.

– Правда? А какие работы ваши любимые? – не унималась наша разговорчивая пассажирка.

Да ладно, неужели Белоснежка решила поговорить об искусстве?

– «Лебеди, отражённые в слонах», – небрежно ответил Геныч, а я уважительно хлопнул его по плечу.

– А Вам, Снежаночка, что больше нравится? – Геныч вошёл во вкус, и пора было его остановить.

– Слушай, ты билеты на выставку нам отдай, а то ведь так и забудем, – снова озадачил я друга.

– Билеты? – сощурился Геныч. – А разве они не у тебя?

– Нет, брат, ты мне их так и не отдал, сказал, что у тебя целее будут.

– Точно не отдавал? – прорычал он, яростно шаря по карманам.

– Однозначно, только не говори, что опять потерял, – продолжал я выбешивать друга.

– А знаешь, Евгений, билеты-то я дома забыл, – торжественно объявил Геныч, – вот прямо там, где выкладывал пиво и креветки.

– В морозилке? – подсказал я с ехидной улыбочкой.

– На столе, рядом с твоей мазью от геморроя, – прорычал Геныч. – Я всё мечтал, как после долгожданной выставки расслаблюсь – холодненькое пиво, жареные креветочки…

– Ага, и любимая телепередача про китов, – закончил я.

– Гена, Вам нравятся киты? – прозвенел Снежанин голосок.

– Очень, особенно синие. Снежаночка, а у вас, кстати, какой рост? – Геныч хищно оскалился.

– Метр шестьдесят шесть, – ответила Снежана с печалью в голосе. – Я хотела стать моделью, но мне не хватило нескольких сантиметров, и я не прошла кастинг.

Я уже видел, что Геныч был готов развить опасную тему, и поспешил предотвратить неравный поединок:

– Да им же хуже, принцесса, упустили такой бриллиант. – И заметив, как Снежана благодарно мне улыбнулась, резко сменил тему: – Ты мне вот что скажи, ты Диану хорошо помнишь?

– Какую Диану? – абсолютное недоумение в голосе.

– А ты разве много Диан знаешь? Хотя Артур говорил, что уже лет пятнадцать прошло, как вы не виделись. – Я осторожно забрасывал удочки, ожидая реакцию.

Внезапно глаза Снежаны округлились.

– Дианку? Так она же вроде во Франции. А ты что, её знаешь?

– Я не знаю, но слышал о ней и решил вот у тебя расспросить.

– А что ты слышал? – испытывала блондиночка моё терпение.

– Слышал, что она очень злая девочка, это правда?

– Да она вообще бешеная, – вынесла свой вердикт Снежана и, вероятно, была недалека от истины.

– А долго вы с ней общались? – продолжил я допрос.

– Не очень, да мы почти и не общались. Она жила у нас около месяца, но дома почти не бывала. То на танцах своих, то у бабушки. Только ночевать приходила, и то не всегда.

– Она занималась танцами? – я вспомнил вчерашнее танго и жар заструился по венам.

– Ага, эта фанатичка даже с гипсом танцевать бегала, – пренебрежительно прокомментировала девушка.

– С гипсом? – спросили мы с Генычем в один голос.

– Ага, она руку сломала и ходила с гипсом и в школу, и на танцы, – Снежана скривилась.

Было заметно, что говорить о какой-то Диане девушка совсем не настроена, но вопросов было много, а получить ответы пока больше не у кого.

– Снежан, а почему Диана жила у вас?

– Ну, у неё же больше никого, кроме нас, не было и мама с бабушкой не стали отдавать её в детский дом, когда тётя Лена умерла. Мы Дианку пожалели, к себе взяли, а эта тварь неблагодарная чуть всем нам жизнь не испортила.

– А это как? – я очень боялся спугнуть разболтавшуюся девчонку, даже Геныч еле дышал.

– Да я не очень-то хорошо помню, мы о Дианке в семье не вспоминаем. Она, кажется, приставала к Артуру с Игорьком, а потом сочиняла про них гадости и угрожала.

Мы с Генычем переглянулись, несомненно, мысля в одном направлении.

– Как приставала? – спросил я, осознавая, что Диана была ещё мелкой девчонкой.

– А ты не понимаешь, как? – Снежана многозначительно закатила глаза.

Да ни хрена я не понимаю, конечно. И Соболев подобных намёков даже не делал. При этом было понятно, что Снежана озвучивает не собственные выводы, так как ей самой было слишком мало лет. Но я решил уточнить:

– Так ведь Диана была мелкая ещё, сколько лет-то ей было?

– Ну, лет двенадцать, наверное, – после недолгой паузы, необходимой для математических подсчётов, ответила девушка.

– А Артур ведь старше её?

– Да, на три года.

– То есть, двенадцатилетняя малявка домогалась пятнадцатилетних парней. Так, что ли? – озвучил я дикую версию, понимая, что это звучит, как полный бред.

– Ну, да, а чему ты удивляешься? У неё и мать была шлюха, она всю нашу семью опозорила – нагуляла ребёнка от какого-то черножопого француза. Вот и дочка в неё пошла.

Мы с Генычем снова переглянулись. Семью?

– Снежан, а Дианина мама кем вам приходилась? – осторожно спросил я. – А то я запутался слегка.

– Она была младшей сестрой моей мамы. Но из-за этой шлюхи мы потеряли квартиру в Москве, и дедушка умер от позора. Мы из-за неё всё потеряли! – эмоционально воскликнула Снежана.

Ну, так уж и всё? Что-то же осталось, наверное, либо было найдено непосильным трудом.

– Так, ну а Диана-то в чём виновата? – я не оставляю попытки докопаться до сути.

– Как это в чём? Она же вся в мать, да к тому же черномазая. Зачем нам такая родня – позориться? Пусть живёт в своём Париже и трахается со своими французами, – выдал наш нежный одуванчик.

Невероятная логика хрупкой дамочки поразила.

– Ну да, это всё объясняет, – оторопело сказал я, а Геныч сильно оживился:

– Снежаночка, Вы абсолютно правы – зачем нам темнокожие мартышки, когда вокруг столько нежных, белокурых красавиц. Правда, Евгений?

– Устами Геннадия истина скандирует, – подтвердил я. – Снежан, а Диана с тобой в одной школе училась?

– Ещё чего! Эта нищебродка ещё до нас жила на «камчатке», там и училась, среди таких же отбросов. Вы же знаете, что это за райончик? Ой, а как эта дура одевалась, вы бы видели – как лохушка последняя, – пропищала девушка и брезгливо сморщила свой бледный носик.

Мне сразу вспомнилась Диана в алом платье – ослепительно красивая, и немедленно захотелось заткнуть эту писклявую вафельницу. Геныч мгновенно уловил моё настроение и перехватил инициативу:

– Снежаночка, а какая была у Дианы фамилия до того, как она уехала во Францию?

– Кузнецова, как у бабушки с дедом. Её же мать больше никто не взял замуж. Да и кому бы она понадобилась с таким ребёнком?

– А почему Дианина мама умерла? – продолжил Геныч.

– Кажется, что-то с сердцем. – Снежана равнодушно пожала плечами.

– А кто её во Францию увёз?

– Папаша, наверное, кто ещё? – девушка уже заметно нервничала.

Молодец Геныч – спас мой допрос. Я благодарно ему подмигнул.

Едва подкатив к своему дому, я заметил, что красная «Mazda» Вики припаркована у моего подъезда.

– А куда мы приехали? – послышался отвратительный фальцет Снежаны.

Бля*ь, да что ж за день-то такой?!

Я притормозил на проезжей части, не доехав до места парковки, заглушил двигатель и прикрыл глаза.

– Что-то я устал.

– Ну, а как ты хотел, брат, весь день не спишь, всю ночь не жрёшь – вот потому и устаёшь, – сочувственно резюмировал Геныч.

– Ночью вообще есть вредно, – вставила Снежана свои пять копеек.

В комментариях эта фраза не нуждалась и в салоне моего авто повисла гнетущая и непривычная тишина.

– Женя, а почему мы стоим, мы поедем на выставку? – нарушила молчание наша пассажирка.

– Только после шоу, – ответил я, видя, как Вика выбралась из своей красной машинки и устремилась в нашу сторону. Вероятно, решила, что я не собираюсь сегодня покидать салон авто.

– Оп-па! Нежданчик! – Геныч тоже заметил Вику и уже предвкушал развлечение. – Не идёт, а пишет!

Вика была во всеоружии и походкой от бедра неумолимо приближалась к нам. Её пшеничные длинные локоны развевались на ветру, узкие джинсы облегали стройные бёдра, курточка распахнута, а под тонкой кофточкой слегка подпрыгивали её небольшие, но очень красивые двоечки-близняшки. И я ещё помнил их на ощупь. Совсем недавно эта девочка была моей желанной принцессой. До того, как её губы испачкал Соболев и до того, как мои губы коснулись королевы.