Текст книги "Танго на троих (СИ)"

Автор книги: Алиса Перова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Женечка, надо отдать ему должное, держался с достоинством и не выглядел растерянным в отличие от его отца. Ланевский-старший вытирал со лба пот и постоянно вскидывал руки в беспомощной попытке угомонить расшалившихся детей.

– Я смотрю, ты очень борзая и самоуверенная, – процедил наглый мальчишка.

– С языка снял, – весело парировала я.

– Это ты такая только в кабинете моего отца?

–А ты хотел бы со мной уединиться и проучить по-пацански? – Продолжать выкать зарвавшемуся щенку в сложившейся ситуации было бы странным, а вот щёлкнуть по носу как раз пора.

– Вот именно, проучить. Уж я бы нашёл для твоего языка более достойное применение.

– Это какое же, позволь полюбопытствовать, и предостеречь заодно. А то ведь в комплекте с языком у меня ещё имеются крепкие зубы, – и я так демонстративно громко клацнула челюстью, что парень невольно поморщился – он правильно меня понял.

– Евгений, прекрати это немедленно, – взревел Ланевский-старший, – я не понимаю, что на тебя нашло, ты с ума, что ли, сошёл? Диана наша гостья и, главное, – она ведь девушка. Ты что, обкурился, что ли? Я не понимаю, как можно так напасть на абсолютно незнакомого человека, к тому же молодую девушку, да ещё и иностранную гостью!? – Казалось, Ланевский был готов заплакать, а в глазах его сына лишь теперь стала появляться растерянность, будто он только что проснулся и неожиданно обнаружил, что сильно провинился, пока спал.

Странная и удивительная реакция на моё присутствие. Я не припомню, чтобы кто-либо проявлял в отношении меня немотивированную агрессию. Сам же парень выглядел сейчас так, будто для него это ещё более странно и непонятно.

Думаю, что прямо сейчас было бы совсем неплохо выпить кофе и разрядить атмосферу. Я встала из-за стола и направилась в приёмную. Взгляд Жени моментально ожил и сфокусировался на моих бёдрах. Выражение его лица волшебным образом преобразилось из растерянного в похотливое. И проходя мимо него, я не смогла удержаться:

– Ну, слава Богу, малыш вернулся, а я уж думала, мы тебя теряем.

Подходя к двери, я точно знала, что взгляды обоих мужчин сейчас приклеены к моей пятой точке, и про себя улыбнулась – иначе и быть не могло. Уже закрывая за собой дверь, услышала:

– Пап, твоя француженка сама меня провоцирует, ты видел?

Выйдя в приёмную, я сразу столкнулась с секретаршей, которая поспешила занять своё место за столом. Подслушивала что ли?

– Как я могу к Вам обращаться, милая барышня?

– В смысле? – она в недоумении выпучила на меня глаза.

На коромысле! Как же всё сложно, пытаюсь перефразировать:

– Как зовут Вас, дитя?

– Алина, – с гордостью отозвалось грудастое «дитя».

– Так вот, Алина, расскажите мне, пожалуйста, какой кофе предпочитает Ваш босс, и где я могу его приготовить для Александра Андреевича и для себя.

– А для Жени? – обиделась секретарша за своего проигнорированного кумира.

– А для Жени приготовите Вы сами, уверена, ему будет очень приятно.

Спустя несколько минут я вошла с подносом в кабинет Ланевского. Мужчины с удивлением и видимым удовольствием наблюдали за моими действиями. Когда я расставила чашечки, Женя возмущённо воскликнул:

– Я что-то не понял, а где мой кофе?

Утруждать себя ответом я не посчитала нужным и принялась смаковать ароматный напиток.

Без предварительного стука дверь в кабинет распахнулась, и вошли ноги секретарши, неся секретарскую грудь, губы и чашечку кофе. Ставя перед Женей дымящийся напиток, Алиночка эротично наклонилась и положила увесистую грудь ему на плечо, а зад выставила перед обалдевшими очами своего босса. Глядя на эту сцену, сдержать смех я не смогла, а Алина, выпрямившись, поджала губы и недовольно уставилась на меня.

– Алина, кажется, у вас реснички отклеились, – жёстко пошутила я, и девицу выдуло из кабинета.

– Надо взять себе на вооружение, – рассмеялся Ланевский-старший.

– Александр Андреевич, а не пора ли нам съездить на объект? – поинтересовалась я.

– Вы в пентхаус? Я сейчас свободен, могу поехать с вами, – небрежно бросил младшенький, будто делал нам одолжение. Вставить шпильку я не успела.

– Кто тебя освободил, Евгений? Ты немедленно поступаешь в распоряжение Соболева, у него работы по горло, – приказал резко посуровевший папа.

– Надеюсь, это была шутка, потому что я не планирую горбатиться на этого задрота, – возмутился сынок с видом непонятого гения.

– А зарплату ты получать планируешь? Если да, то не обсуждается, – отрезал Ланевский, и парень выскочил из кабинета, громко хлопнув дверью.

Фамилия Соболев резанула по нервам и теперь занозой застряла в сердце. Конечно, я не сомневалась, о ком идёт речь, и прекрасно знала, где его искать. С напускным безразличием я поинтересовалась:

– А кто этот Соболев?

– Это наш проектировщик – Артур Соболев. Малый не без способностей, но до Женьки ему далеко, если честно. Это я так, в воспитательных целях своего парня напряг, чтобы поменьше звездился. Ну, и у Соболева всё же опыт, а у Женьки пока одни амбиции, хотя и колоссальный потенциал.

– Диана, я что хотел сказать насчёт Женьки – я и правда не понял, какая муха его укусила. Он, конечно, борзоватый парень, но чтобы вот так – это в первый раз, даже не знаю, что и думать. Вы простите меня, пожалуйста, мне очень стыдно за эту выходку, – Ланевский выглядел искренне расстроенным.

– Александр Андреевич, Вы зря волнуетесь, я нисколько не обиделась. Правда, это было даже забавно. И, пожалуйста, обращайтесь ко мне «ты», так мне будет комфортнее.

– Правда? И мне, наверное, тоже. Спасибо, Диана, ты действительно необыкновенная девушка. Когда ты только успела всему научиться в столь юном возрасте? У тебя хватка, как у бультерьера, прости за сравнение.

– У меня учителя были хорошие, Александр Андреевич, и не такая уж я юная. Подозреваю, об этом Вам хорошо известно.

– Э-э… Соколов говорил ещё пару лет назад, что ты вроде бы чуть старше моего Женьки, но я бы ни за что не подумал, – Ланевский заметно смутился.

– А сколько вашему Женьке?

– Да пока двадцать три, но ненадолго.

– А мне на пять больше, так что времени для учёбы у меня было достаточно, к тому же в армии я не служила.

– Оно и к лучшему, – с улыбкой заметил Ланевский.

Как сказать… Я свой боевой дух закаляла в менее комфортных условиях, и в сравнении с ними ваша срочная служба – просто группа продлённого дня.

– Поехали уже смотреть мою «Крепость», Александр Андреевич.

*****

Артур Соболев. Артурчик. Я знала, что он работает здесь даже раньше, чем доверила компании свой большой проект. Надеюсь, этот ублюдок не касался своими грязными лапами моей великолепной «Крепости».

– Приехали. О чём задумалась, Диана? – Ланевский помог мне выбраться из автомобиля.

Я осмотрелась – хороший райончик, тихий. От центра, правда, далековато, но зато лес рядом. В течение полугода жилой комплекс достроят полностью, уберут строительный мусор, и будет просто сказочное место. А на самом верху двадцатишестиэтажной высотки красуется моя трёхуровневая крепость. Наше восхождение по лестнице стоило мне сбитого дыхания, а бедняге Ланевскому пришлось совсем туго. Мне стало стыдно, что не очень молодому мужчине пришлось совершать такой подвиг и стараться не ударить лицом в грязь. Но после семнадцатого этажа моему спутнику стало всё равно, что я о нём думаю, и он, задрав пальто, присел на грязную ступеньку. Я понимающе улыбнулась, глупо же извиняться.

Зря Ланевский так волновался – квартира мне понравилась. Конечно, я контролировала возведение моего жилища на протяжении всего периода строительства. Но одно дело получать видео и фотоотчёты и контролировать процесс через полмира, и совсем другое – окунуться в эту атмосферу. Потрогать своими руками эти стены, пройтись по лестнице и почувствовать, наконец, радость от того, что у меня теперь есть моё, по-настоящему, первое собственное жильё – моя крепость.

*****

Уже минуты две гипнотизирую дверь Дашкиной квартиры. Может, не сегодня надо было? А когда – ещё лет через пятнадцать? Решительно нажимаю кнопку звонка. Дверь открывается без предварительного «Кто там?», и передо мной предстаёт тётя Зина, Дашкина мама. Она, как всегда, с высокой причёской, ярко накрашенными губами, в парадном халате длиной в пол и запредельно глубоким декольте – удивительная женщина.

– Девушка, Вы к кому? – тётя Зина рассматривает меня с подозрительным и бесцеремонным любопытством. Неужели она до сих пор патологически ревнует своего мужа и воспринимает любую женщину, как потенциальную соперницу? Раньше именно так и было, и эта воинственная хранительница семейного очага никогда не позволяла себе расслабиться и круглосуточно была начеку и во всеоружии. Дашка говорила, что ей самой лишь пару раз удалось застать свою мать врасплох – без макияжа и причёски. Столько времени прошло, а тётя Зина по-прежнему на страже. Неужели дядя Витя до сих пор шалит?

Я тороплюсь развеять подозрения грозной женщины и, широко улыбнувшись, прерываю затянувшуюся паузу:

– Здравствуйте, тётя Зина, а Даша дома?

Она внимательно всматривается в моё лицо, охает и восклицает:

– Динка, ты, что ли?

– Я, тёть Зин, не сильно я опоздала с визитом?

– Господи, да иди хоть обниму тебя, пропащая. А тут ведь темно – я и не разглядела тебя. Ох, Динка-а-а.

Мы обнимаемся, тётя Зина причитает, потом начинает расспрашивать меня взахлёб обо всём и, наконец, опомнившись, извиняется за болтливость и провожает к Дашкиной комнате.

Вхожу, и две блондинки поворачивают головы в мою сторону. Девочка смотрит с любопытством, а её мама с широко распахнутыми глазами прижимает ладонь ко рту и шепчет:

– Динка, сучка, ты почему такая молодая и красивая? – а по её щекам уже бегут потоки слёз.

– Так ты от зависти рыдаешь, коза престарелая? – спрашиваю охрипшим голосом, сморгнув навернувшиеся солёные капли.

Дашка с диким воплем кидается ко мне и стискивает в объятиях, целует и, всхлипывая, приговаривает, какая же я всё-таки сучка – старая песня.

Подруга знакомит меня с Анечкой, своей уменьшенной копией, и я вручаю малышке подарок – красивую и моднющую сумку-ранец со спрятанной внутри куклой. Анечка пищит от восторга, а Дашка возмущается:

– Ну, ничего себе сумочка, да я бы и сама от такой не отказалась!

– Для тебя у меня тоже презент имеется, – утешаю я Дашку и достаю подарок для неё.

Дашка восторженно ощупывает черную кожаную сумку, проверяет вместимость и, когда обращает внимание на бренд, то округляет глаза и восклицает:

– Да ладно, Динка, это то, что я думаю? Это что, действительно Prada?

Я закатываю глаза.

– Нет, Дашунь, на центральном рынке прикупила по случаю и подумала, что тебе подойдёт.

– Ага, я так и подумала. – Дашка прижимает к груди подарок. – Динка, обалдеть, ты запомнила. Да я, когда мечтала о ней, то даже не представляла, сколько она стоит и как вообще может выглядеть. Просто выпендривалась по-детски, а ты запомнила. Кстати, я ещё о «Мерседесе» грезила, помнишь?

– Неа, – вру я, и мы обе хохочем.

Уже полночь, а мы сидим в тесной Дашкиной кухоньке и не можем наговориться. Мы перемыли кости Таньке Зайцевой, пожалели Витьку. Дашка рассказала о своей неудавшейся личной жизни – вышла замуж по залёту, но усердно пыталась убедить себя, что по любви. Недолго пыталась – постоянные загулы и тунеядство мужа очень скоро поставили жирную точку в их совместной жизни. Потом мы с Дашкой долго вспоминали своё детство и оплакивали нашу бедную Янку.

После моей эмиграции девчонки ещё продолжали дружить, но что-то надломилось в их отношениях. То ли я была связующим звеном между ними и заодно сдерживающим фактором, не позволяя их постоянным конфликтам разгореться в серьёзную ссору. А может, их отношения изжили себя сами. Но когда, три года назад погибла Янка, Дашка даже не сразу узнала об этом и теперь придумывала себе вину за то, что не уберегла подругу от сомнительных друзей.

Янка в то время развелась с мужем и воспитывала двухлетнего сына. Отчаянно скучая, она влилась в местную компанию бездельников и свой досуг проводила с ними. Стала часто выпивать и пропадать из дома по несколько дней. А закончилась её разгульная жизнь очень трагично – Янка утонула в реке, будучи пьяной в стельку. И даже её собутыльники вспомнили о ней лишь спустя полдня, и только тогда подняли тревогу. Так не стало нашей Янки, а её маленького сына забрал в свою семью Янкин старший брат.

– Ты ни в чём не виновата, Даш, – я погладила зарёванную подругу по плечу. – Просто нашей Янке не хватило силы воли и везения.

– Прости меня, Динка, – тихо говорит Дашка и снова порывисто обнимает меня.

Мы обе понимаем, о чём она просит. Моя импульсивная защитница до сих пор чувствует свою вину, но разве я имею права осуждать ту тринадцатилетнюю школьницу, которая пыталась ради меня добиться справедливости в несправедливом мире. Моя Дашка, как открытая книга – все эмоции наружу, всю свою душу мне вывернула, все тайны рассказала. Даже покаялась, что с мужиком женатым крутит, но как будто устыдилась и свернула тему.

А вот я так и не смогла рассказать о себе. Не то чтобы Дашка стала для меня чужой… Нет, мы встретились, и мне на миг показалось, будто нет этой многолетней пропасти, и Дашка всё та же – родная, любимая. Вот только я стала другой. И вся моя заграничная жизнь – не увлекательный шопинг, красные дорожки и приятели-знаменитости. Всё это лишь красивая оболочка, праздничная упаковка, под которой стонет и трепещет израненное сердце и скрипят стальной стружкой надорванные, но неубиваемые нервы. А как они опасно напряглись после невинного Дашкиного вопроса о детях… Нет, не готова я к таким откровениям.

– Это ты прости меня, подруга, – шепчу я, прижимаясь к Дашке, и в её объятиях меня окутывают ощущения грусти и блаженства.

Глава 18
2018
Женя

2018 год

Женя

Я в Париже живу как денди

Женщин имею до ста.

Мой член, как сюжет в легенде

Из уст переходит в уста.

В. Маяковский

М-мм, каждый день бы так просыпаться. Открываю глаза и наблюдаю, как над пахом равномерно покачивается блондинистая голова. Глажу её по затылку, поощряя и, захватив локоны в кулак, задаю нужный ритм – вот так, хорошая девочка.

Выйдя из душа, обнаруживаю блондинку всё ещё в своей постели. Она принимает соблазнительную позу, пытаясь вовлечь меня в свою игру. Какого хрена? Игнорируя неугомонную искусительницу, иду в кухню. Девчонка следует за мной, обиженно надув губки. Кажется, она из нашего универа, только не помню, как её зовут. Вчера в клубе в своём провокационном прикиде она выглядела гораздо соблазнительнее, чем сейчас в стиле ню. Куда, спрашивается, к утру деваются сиськи? Вчера они буквально выпрыгивали мне навстречу из глубокого выреза её платья, а сейчас они где – выпрыгнули вчера и остались в клубе? Все тёлки насквозь фальшивые и брехливые. Приклеят, нарастят, нарисуют, а потом проснёшься – ни глаз, ни волос, ни сисек. Вот где вчерашние глазищи у этой курицы? Неужели я настолько перепил вечером? Да вроде бы и не сильно увлекался. Бля, как же её зовут-то?

– Жень, ну ты чего такой бука с утра? – капризно тянет безымянная гостья.

– Потому что утром, котик, я предпочитаю быть один, но для тебя сделаю исключение – могу предложить кофе на дорожку.

– Ты меня что, выгоняешь? – от визгливого голоса аж в голове зазвенело.

Любопытно, блондинка – это диагноз?

– Котик, я и так проспал, а впереди у меня много дел, так что извини.

– Ну, ладно, а когда мы с тобой увидимся? – соблазнительница прижимается ко мне обнажённым телом, не теряя надежды изменить моё настроение, и у неё отлично получается – я уже хочу выбросить её из своей квартиры немедленно и забыть, как она выглядела. Но я, сделав глубокий вдох, выдаю самую банальную и спасительную фразу:

– Я позвоню тебе.

Далее обычно следует вопрос «когда?», и я уже готов к ответу, но вдруг раздаётся звонок в дверь. Растерянно смотрю на часы – странно. В это время, если я не заливаю соседей, то это могут быть только три человека. Предполагаю, что Геныч ещё спит, а с Викой мы в ссоре, значит, остаётся мама. С чего бы вдруг? Приказав блондинке одеться, направляюсь к двери.

Упс – нежданчик! Вика, свежая и благоухающая, вторгается в прихожую со словами:

– Женька, ты, конечно, сволочь и меня не достоин, но я, так уж и быть, тебя прощаю. Надеюсь, ты не забыл, что у нас сегодня вечером?

Вот, бля**, как не вовремя! И зачем меня было так быстро прощать, детка? Пообижалась бы ещё пару-тройку дней, ну, хотя бы, ещё пару часов. И что, кстати, у нас сегодня вечером?

– Жень, ты что, не поможешь мне снять пальто? – Вика смотрит на меня строго.

Да зачем снимать-то, всё равно будешь одеваться. Но я уже протягиваю руки, чтобы помочь Вике раздеться.

– Ты что молчишь, ты мне не рад, что ли? – моя девочка хмурит красивые брови и внимательно сканирует взглядом прихожую.

– Конечно, рад, Викуль, ты… – но закончить я не успеваю.

– Та-а-ак, а это ещё что? – Вика двумя пальцами поднимает красный сапог моей гостьи и трясёт им у меня перед носом.

– Сапоги, вроде как, сама, что ли, не видишь? – Я сама невозмутимость. Нет, ну а что теперь-то?

Вика отталкивает меня в сторону и несётся в спальню. Вот же попадос!

А в спальне – картина маслом! За столько времени эта белобрысая дура успела напялить на себя лишь нижнее бельё. Но зато сразу появились сиськи. Вон где собака зарыта – чудо-лифчик творит волшебство.

– Женечка, а что делает эта ощипанная курица в твоей спальне? И, пожалуйста, не говори мне, что это не то, что я думаю, – злобно шипит моя девочка, игнорируя возмущённый протест «ощипанной курицы».

Вика, похожая на фурию, мне совсем не нравится. Куда подевался мой ласковый и нежный котёнок, и зачем мне здесь эта разъярённая кошка?

– Малыш, не говори глупости, что ещё тут можно подумать – всё же ясно, – покаянно бормочу я и развожу руками. – И убери, пожалуйста, это выражение со своего красивого личика, оно тебе совсем не идёт.

– Ах ты, блудливый кобель! Да как ты мог променять меня на это убожество?

«Убожество» тут же оскалилось и подбоченилось. Она вообще, что ли, одеваться не собирается, так и будет голая ходить?

– Ты кого назвала убожеством, овца крашеная? – завизжала блондинка. А сама типа вся натуральная.

Вика мгновенно подскакивает к полуголой блонди и, одной рукой вцепившись ей в волосы, другой тянет её за кружево трусиков, которые трещат и бесполезной тряпочкой падают на пол. Блондинка с голой задницей и, ещё того хуже – с голой передницей, яростно сопротивляется и успевает поймать цепкими руками Викины красивые локоны.

Впечатляющее зрелище, но я не собираюсь на это смотреть. Вторгаюсь в визжащий клубок и не без труда раскидываю бешеных кошек в разные стороны. Ранений избежать не удалось – на руках и плечах кровоточат царапины. Хватаю растрёпанную Вику в охапку и волоку в кухню, бросив на ходу блондинке:

– Через пять минут чтобы тебя тут не было, поняла?

– Козёл, – слышу в ответ.

Ну, так-то да – согласен.

Вика ревёт, размазывая косметику по хорошенькому личику, обещает, что между нами всё кончено, и награждает меня нелестными эпитетами. Я не спорю, но вовсе не думаю, что она меня бросит, да и сам этого не хочу. Вика – красивая, весёлая девчонка, у нас отличный секс, и она единственная, кого я готов терпеть по утрам. Нашим отношениям уже скоро год, и пока меня всё устраивает. Но прямо сейчас ей бы не мешало сильно обидеться и «помучить» меня ещё несколько дней.

– Ненавижу тебя, урод! – выкрикивает Вика и горько всхлипывает. – Всё, теперь это конец!

– Викусь, малыш, ну ты же понимаешь, что для меня это ничего не значило. Перепил вчера, поддался слабости… да я даже не помню, как её зовут, – пытаюсь вяло оправдываться.

– Да ты ещё больший урод, чем я думала. Ищи себе другую дуру. – Моя малышка вырывается из моих некрепких объятий и – слава богам! – наконец-то мчится в прихожую. Я вынужденно окликаю её, но, к счастью, Вика не хочет меня слушать – она оскорблена. Оно и понятно, но сейчас я совсем не готов молить о прощении, мне нужно принять душ, выпить чашечку кофе и отдохнуть пару деньков, а лучше пять. Входная дверь хлопает второй раз за утро, и я облегчённо плюхаюсь на стул. Вот теперь и кофе можно попить.

*****

Тревожная мелодия входящего звонка извещает меня о том, что звонит мама, и я принимаю вызов:

– Да, мамуль.

– Сыночек, здравствуй, милый, ты сейчас где?

– Пока дома, проспал сегодня, – лениво отвечаю.

– Женечка, ну что за безответственность? Ведь ты же знаешь, как папа нервничает. Он сегодня не смог тебе дозвониться, искал тебя.

Где это он меня искал – у себя в кабинете?

– Сейчас поеду, мам, не волнуйся. Скажу, что был в универе.

– Будь уже серьёзнее, милый, – мама вздыхает и меняет тему: – Женя, сейчас Наташе позвонила Вика и очень плакала. Сыночек, что у вас случилось, ты ей что, изменил?

Утро добрым не бывает! Сейчас начнётся прицельный обстрел упрёками и претензиями со стороны сплочённого бабского батальона.

– Мам, что за слова такие, с чего ты взяла? Мы с ней сами во всём разберёмся, а ты поменьше её и Наташку слушай.

– Сынок, ты даже не представляешь, как это больно, когда тебя предаёт любимый человек. Ведь ты же сам видел, как я страдала из-за папы. – Надрывный голос мамы призывает меня образумиться и раскаяться, но я раздражаюсь.

– Мам, что ты сравниваешь? У отца обязательства перед семьёй, а я чем обязан Вике? Какое, на хрен, предательство?

– Евгений! – маму возмущает моя грубость.

– Прости, мамуль, но это только моё дело, а у тебя есть своя дочь, за неё и переживай. А Вика тебе никто, и нечего отчитывать родного сына из-за чужой девчонки. Их ещё будет сотня, а у тебя за всех переживать здоровья не хватит.

– Но, сыночек, я же думала, что у вас с Викой всё серьёзно…

– Так, всё, мам, я на работу тороплюсь, а о Вике можешь с Наташкой поговорить, хорошо?

Мама неохотно отступает, и мы прощаемся. Но через минуту раздаётся звонок от Наташки. Эта ещё сопля учить меня будет! И я с раздражением сбрасываю вызов от сестры.

*****

Направляюсь в офис безо всякого энтузиазма. Ну не могу я работать без настроения, хоть ты тресни. Зато, открыв дверь в приёмную отца, наблюдаю потрясающую картину. Алинка, выставив напоказ хорошенькую попку и приложив ушко к двери шефа, пытается услышать, что же происходит в кабинете. Алина – бальзам для моих глаз и сильное слабительное для нервов отца.

– И что за страшные тайны скрываются в кабинете нашего босса? – с насмешкой в голосе интересуюсь у Алинкиной… попы. Девчонка подпрыгивает от неожиданности, но испуг в глазах сменяется облегчением, когда она видит меня.

– Женечка, – заговорщически шепчет Алина, – я думаю, что у Александра Андреевича там любовница.

– С чего такие выводы? – теперь мой вопрос звучит очень жёстко, и секретарша испуганно лепечет:

– Ну, как бы, Александр Андреевич пришёл сегодня нарядный. Потом он съездил в салон и сделал стрижку и укладку. А ещё, он отменил все дела после обеда и сказал, что ждёт очень важную гостью. Она пришла в два часа, и теперь они, как бы, там – в кабинете, – Алина многозначительно играет бровями.

– И что за тёлка?

– Какая-то… Ас-ми-ралда, – отвечает секретарша, подглядев имя в блокноте.

– Кто?! – меня начинает бесить эта тупоголовая кукла.

– А это она сама так сказала, а он другое имя называл, но я забыла записать. Она такая наглая, сама впёрлась в кабинет, а теперь у них там, как бы, всё подозрительно, – зашептала Алинка, сделав страшные глаза.

– И что там подозрительного? – меня обуяла злость. Совсем недавно мать накрыла этого престарелого ловеласа с какой-то шмарой и чуть с ума не сошла. Так он теперь что, на работе развлекается?

– Ну-у, там звуки всякие странные и вообще… – слова Алины звучат не слишком убедительно, но я уже достаточно завёлся и, не задумываясь, врываюсь в кабинет.

Поймать отца на горячем не вышло и, судя по всему, они даже не начинали. Начищенный и сияющий, как новый башмак, отец восседал на своём месте. Гостью же отделял от него массивный стол. На звук моего резкого вторжения девушка с роскошной каштановой гривой повернулась в крутящемся кресле и обратила ко мне лицо прекрасной амазонки. Мне стоило героических усилий не растерять самообладание и привычную надменность со своей физиономии. А эта девчонка скользнула по мне равнодушным взглядом и спокойно отвернулась. Она просто отвернулась ОТ МЕНЯ! То есть, она сочла меня неинтересным, не достойным её внимания? Да кто она такая, вообще? Кажется, самое время это выяснить.

– Евгений, ты что себе позволяешь, не видишь, что я занят? Тебя не научили хотя бы стучать, прежде, чем вторгаться в чужие переговоры? – взбеленился отец. Но гостья и ухом не повела.

– Здрас-сьте, прошу прощения, если помешал. Просто Алинка мне сообщила, что у нас гостит Эсмеральда, и я не мог пройти мимо. Обладательница столь необычного, редкого имени невольно вызывает интерес. Наша гостья без козы?

Кажется, своим выпадом я привлёк лишь внимание отца, который тут же снова на меня обрушился:

– Ты что несёшь, какая коза? Диана, простите, пожалуйста, за такой ужасный приём – сначала Алина, а теперь…

Диана? Неужели та самая?

– Не волнуйтесь, Александр Андреевич…

В моей голове взорвалась буря эмоций – её нереальный голос парализовал мой мозг, и я даже не вник в смысл сказанного, но насмешливые нотки быстро развеяли очарование и разбудили злость. Отец поспешил меня представить своей гостье:

– Кстати, познакомьтесь, Диана, раз так вышло – это мой сын, Евгений и он, к сожалению, иногда забывает о хороших манерах.

Ох уж эти правила приличия. Стерва была вынуждена развернуться и взглянуть мне в глаза. Таким взглядом можно сразить наповал, но я закалённый парень, и циничные слова уже срываются с языка:

– Закон и приличия, папа, – это две мирные формы насилия. К чему себя искусственно ограничивать? Юная Эсмеральда со мной не согласна?

Её рыжие кошачьи глаза холодно изучают меня, а слова, произнесённые волшебным голосом, не оставляют сомнения в её стервозности:

– Вы цитируете Гёте, юноша, очень похвально. К сожалению, теперь хорошее воспитание – это помеха, оно закрывает слишком много дверей. И Вы нам это наглядно продемонстрировали, ворвавшись сюда без стука и приглашения.

– Госпожа Диана Эсмеральдовна умна не по годам, – меня злит, что я не нахожу для неё достойный ответ, её голос сбивает с мысли, но вовремя вклинивается отец:

– Сынок, помолчи, я ещё не представил тебе нашу иностранную гостью, потому что ты слишком много и не по делу болтаешь и своим бесцеремонным вторжением нарушил ход моих мыслей и отнял драгоценное время. Диана, если ты не в курсе, – наша очень важная и долгожданная гостья. Она прилетела к нам из Франции, и это по её проекту мы создали наше «Седьмое небо», и благодаря ей выиграли тендер.

На последнем слове отец сделал ударение, призывая меня включить мозги и догадаться, насколько важная персона предстала или, скорее, предсела перед нами. Я уже давно это понял, не самое распространённое у неё имя. Но стерва смотрит как дерзко, будто я на поклон к ней явился.

– Ух, ничего себе, ужель та самая Диана, чей «скромный» пентхаус будоражит любопытство и зависть бедных горожан? И что же Вы так радеете за правила хорошего тона? Манеры прогнутся под тонной бабла.

– А Вы, я так понимаю, тот самый бездельник Евгений? Скажите, а чем Вы занимаетесь в этой компании – взвешиваете чужие кошельки? – её рот произносит слова, но их смысл теряется, споткнувшись о мои фантазии.

Я залип, как чумной, на этих подвижных, невероятных губах. От тембра её голоса у меня даже член мурашками покрылся. Наверное, именно так прекрасные сирены заманивали и усыпляли морских путников, а потом пожирали их с потрохами. Ну, уж нет, детка, тут ты нарвалась на боевого Орфея. Что ты там сказала?

– Я не понял, простите, – вот на хрена я это сказал, идиот. Выдал себя с головой. Интересно, отец тоже половину беседы с ней пропустил?

– А это как раз неудивительно и лишь подтверждает сказанное мной, – стерва мгновенно воспользовалась моим промахом. Я стряхиваю с себя морок и пытаюсь реанимировать мозг.

– Кажется, ты усомнилась в моей мозговой активности, детка? – уже открыто нарываюсь на конфликт.

Она изучает меня своим кошачьим взглядом, а во мне закипают ярость и похоть.

– А напомните мне, невоспитанный мальчик, когда мы с Вами перешли на «ты»? – чувственные губы растягиваются в хищной улыбке, а я мысленно наматываю на кулак её гриву и грубо, и глубоко вбиваюсь членом в этот дерзкий рот, вколачивая её слова обратно ей в глотку. Эта наглая сука меня отчитала, как шкодливого пацана, и меня понесло:

– Послушай, ты, дерзкая девочка, а тебя в твоей Франции не научили, как вести себя в гостях у взрослых дядей? Или ты привыкла, что всегда и всё улаживают всемогущие папики, и просто пока не сориентировалась в незнакомой обстановке? – Вот я дебил, что я несу?

У отца чуть паралич не случился. Но француженка меня снова уделала:

– Я не вполне уверена, что Вы подразумевали под словом «папики»…

Она воспитывала меня, не теряя улыбки, опустила, сука, ниже канализации, а во мне бушевали стыд и ярость.

Да, малышка, то место, которым я впитал твою отповедь, сейчас люто покраснело и напряглось. Нам всем повезло, что я в штанах. Вот я конь педальный, хер меня сюда принёс. Эта малолетняя гюрза жалила больно и без промаха. Бля…, я с ней не справляюсь, и это бесит, сука! Удавил бы гадину голыми руками.

– Я смотрю, ты очень борзая и самоуверенная… – Ой, деби-и-ил… Но ничего остроумного в голову в этот момент не приходит, а все силы брошены на то, чтобы скрыть дрожь в голосе. И в руках, бля*ь.

– С языка снял, – улыбается француженка.

Будь мы наедине, она бы уже извивалась подо мной и повизгивала, а не ядом плевалась.

– Это ты такая только в кабинете моего отца?

– А ты хотел бы со мной уединиться и проучить по-пацански? – она открыто смеётся надо мной.

– Вот именно, проучить. Уж я бы нашёл для твоего языка более достойное применение.

У меня реально сорвало крышу, если я позволил ей понять смысл моих больных фантазий. Но эта сука не выглядела оскорблённой и развеселилась ещё больше:

– Это какое же, позволь полюбопытствовать и предостеречь заодно. А то ведь в комплекте с языком у меня ещё имеются крепкие зубы, – и она так громко клацнула зубами, что мой рвущийся наружу член вмиг испуганно скукожился. Шах и мат!

И вдруг взорвался отец, чем спас меня от харакири. Он негодовал, стыдил меня, а я с ним даже не спорил. Да что там говорить – он был абсолютно прав. И почему он раньше меня не заткнул? А лучше бы выпер меня из кабинета, потому что сейчас самое время свалить отсюда, но мои ноги приросли к полу, а взгляд к чертовке Эсмеральде.

И вот тут она выбралась из своего глубокого кресла, и все мои внутренние раскаяния развеялись, как дым по ветру. Мой мозг просто не способен заниматься самобичеванием в момент охоты. Как в замедленной съёмке я с жадностью смотрю на Диану, не пропуская ни один изгиб, ни единого движения – грациозная и опасная. Слишком опасная для моего самообладания. Фигура баллов на девятьсот по стобалльной шкале – идол всех фитоняшек. Интересно, суккубы – это чистая мистика или всё же они среди нас? И, боюсь, совсем близко, как подсказывает мне воспалённое воображение.