Текст книги "Танго на троих (СИ)"
Автор книги: Алиса Перова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)
– Диана, что ты несёшь, как это ты накажешь? – раздался визгливый тёткин голос.
Подумать только – она знает, как меня зовут. Сейчас небеса рухнут. Но я даже не смотрю в её сторону, ведь это мой звёздный час – я каждую ночь репетировала эту встречу.
– Как же я его накажу? – задумчиво изучаю голубое небо. – Ещё не знаю когда и как, пусть это станет для вас сюрпризом. – Я улыбнулась Артурчику. – Возможно, я избавлю тебя от твоей шустрой пиписьки, и тем самым окажу добрую услугу обществу. Такие уроды, как ты, не должны размножаться. Твоя мама уже сделала две неудачные попытки завести детей, а в итоге сын – беспринципный насильник, дочь безмозглая, блёклая инфузория. – Позади меня хохотнул полковник и всхлипнула бабка.
Я повернулась к ним.
– Ой, а что это у нас бабулечка расстроилась? Обиделась за любимых внуков? А не надо обижаться на правду. Или просто бабуля не любит скандалы? Ведь это так может ударить по репутации, гораздо проще избежать конфликтов. Ради этого можно легко выбросить из своей жизни младшую дочь с грудным ребёнком, который портит аристократическую кровь уважаемой семьи. Легко можно прикрыть внука-насильника, свалив всю ответственность на его друзей и неугодную приживалку. И уж совсем просто смириться с травмами нелюбимой внучки. Вам, наверное, жаль, что я такая живучая оказалась? Ну, ничего, наш доблестный полковник всё подчистил и прикрыл. Теперь вы все довольны?
Я прошлась прищуренным взглядом по траурным лицам, ощущая себя ангелом возмездия.
– Только знайте – я недовольна. Моя мамочка всегда говорила, что надо уметь прощать, и я обязательно постараюсь вас простить, когда вы все передохнете. Я жизнь свою посвящу тому, чтобы наказать каждого из вас.
Я заметила, как Пухляк снял свои очочки и стал протирать запотевшие стёкла. По его вискам катился пот, и выглядел он растерянным и напуганным.
– А что это Эдуард Алексеевич так разволновался? Вы не волнуйтесь, лично Вам я мстить не буду, Вы сами загнётесь в этом гадюшнике. Вы, наверное, думаете, что и ни при чём вовсе? А разве не вам, доброму дядюшке, я доверилась? Вы знали о моих проблемах, но легко оставили меня наедине со своим сыном-монстром. Изначально было бы гораздо гуманнее сдать меня в детский дом, чем взять в свою семью. И свою благодарность за вашу доброту я приберегу до лучших времён. А вы все пока расслабьтесь, и спасибо вам за внимание.
К концу моей пламенной речи бабка и её недоразвитая внучка рыдали в голос, вероятно, каждая о своём. Тётка тяжело дышала и держалась за сердце, будто оно там у неё есть, Пухляк протирал вспотевший лобик, а Артур куда-то исчез. Ну, а полковник… Полковник довольно и загадочно улыбался.
Через полчаса на территории дачи остались трое – я, бабка и Полкан. И я с радостью отправилась на прогулку вдыхать полной грудью полезный, чистый воздух. Сейчас я действительно испытывала удовлетворение.
Глава 17
2018
Ди
2018 год
…Даль, прирождённая, как боль,
Настолько Родина и столь –
Рок, что повсюду, через всю
Даль – всю её с собой несу!
Даль, отдалившая мне близь,
Даль, говорившая: “Вернись”…
М. Цветаева
Аэропорт родного города меня, к сожалению, не впечатлил. Я собираюсь здесь жить, хочу снова полюбить этот город и после стольких лет отсутствия не должна поддаваться первому впечатлению. Такси мчит меня по улицам, залитым светом от фонарей, и я жадно впитываю мелькающие за окном картинки моей покинутой и почти незнакомой родины. Город очень сильно изменился – разросся и похорошел. Центр просто не узнать – повсюду разноцветная иллюминация, отражающаяся в стеклянных фасадах стильных новостроек. Не столица, конечно, и не заграница, но ведь родину не выбирают, и самое время приструнить свои барские замашки, не с золотой ложкой во рту родилась.
Небольшая частная гостиница в центре, на набережной, оказалась вполне комфортной. Здешний «люкс» сильно отличался от уже привычных, но меня он вполне устраивает. Оставив вещи посреди номера, я вышла на балкончик, обвитый виноградной лозой. Попыталась представить, как уютно и приятно было бы стоять здесь летним вечером. Странно, но прожив в этом городе тринадцать лет, я никогда не бывала на этой набережной. Возможно, раньше она не была такой ухоженной и красивой, но вид, открывшийся передо мной сейчас, мне определённо нравится.
Огромное водохранилище, наше местное море, было гордостью и украшением города. Яркая и полная луна отражалась в воде, и лунная дорожка, переливаясь и сверкая, освещала путь к родному берегу, где прошло моё счастливое детство, где я стремилась к Олимпу, где остались дорогие мне люди, и где навсегда осталась моя мамочка. Сейчас, глядя на усыпанный множеством огней противоположный берег, я ощущала ноющую тоску и лелеяла хрупкую, но необходимую, как глоток свежего воздуха, надежду.
Разобрав свой багаж, я быстро приняла душ и удобно устроилась на постели с макбуком. Лишь совсем недавно я позволила себе, благодаря социальным сетям, заглянуть в жизнь тех, кто были и остаются мне дороги, и кого я сама оставила в прошлом, на многие годы вычеркнув из своей жизни, но не из своего сердца.
Моя Дашка – она такая уже взрослая, симпатичная. Всё такая же блондинка, только уже не с косичками и хвостиками, а с модным, пышным каре. Даже на фото заметно, какие у неё густые волосы. Дашка почти такая же хрупкая, только эта хрупкость уже не подростковая, а женственная. На ней длинное в пол платье – подруга всегда стеснялась своих тонких ножек. Но зато смелое декольте демонстрирует наличие совсем немаленькой груди – эффектной блондиночке было, чем гордиться. Моя Дашка провожает дочку в первый класс. Девочка очень похожа на неё – беленькие косички, голубые лучистые глазки и тоненькие ножки.
Я улыбаюсь. Какая она сейчас, моя Дашка? Если такая же оторва, как раньше, то пошлёт меня сразу. Не представляю, как я переживу это, но постараюсь найти способ, если и не вернуть её дружбу, то хотя бы встретиться и поговорить. Тогда, много лет назад, я была слишком обижена, когда она рассказала Шерхану и Витьку, что на самом деле со мной произошло. А Витёк рассказал об этом Серёже. Дашка хотела добиться справедливости, мечтала отомстить за меня, а в результате подставила близких мне людей, тем самым лишив меня возможности общения.
Не то чтобы я не могла связаться с ними, просто тогда обойти эту трагедию в разговоре было невозможно, и я пошла по пути наименьшего сопротивления – просто перестала выходить на связь. Тогда, в тринадцать лет, я не готова была заново переживать свою боль, объясняясь с людьми, принявшими слишком близко к сердцу мою историю, а тем более с мужчинами. Я надеялась, что скоро смогу вернуться и объясниться, но это «скоро» растянулось на долгие пятнадцать лет. Я давно простила свою Дашку за длинный язык, и теперь очередь за ней – она должна простить мне многолетнее молчание.
Захожу на страничку к Витьку. Когда я нашла его на просторах интернета впервые, то была сильно удивлена тем, кого увидела на его страничке – Таньку! Из списка своих друзей я вычеркнула её ещё задолго до отъезда. Была ли она действительно такой плохой – не знаю, но её зависть и неприязнь я всегда ощущала кожей. Танька и девочкой была очень симпатичной, а сейчас просто расцвела. Эффектная, фигуристая шатенка, которую нежно прижимает к себе мой Витёк. Добилась-таки своего. Она ещё в школе страдала по моему партнёру, но он тогда никого не замечал, кроме меня. Да и выглядела Танька в то время, в отличие от меня, совсем ребёнком, хотя она и на год старше.
Эх, Витя, кажется, ты попал. На фото рядом с маленькой Танькой Витёк смотрится настоящим великаном. Симпатичный, стройный, он по-прежнему в танцах, и на его странице много фотографий с танцпола. Его партнёрша гораздо изящнее, чем я была когда-то. Ну, хоть с ней он больше не надрывается. Простит ли он мне моё исчезновение? Конечно, да – мужчины всегда меня прощают. Вот только нужно ли ему сейчас это испытание – в виде меня?
Информацию о Янке я долго не могла найти, и узнала о судьбе своей подруги только на странице её старшего брата. Узнала уже давно, поэтому сейчас не так больно. Фотография моей Янки, весёлой, боевой девчонки обведена в чёрную рамочку с комментарием ниже – «Люблю и помню». Как же так, моя подруга, что с тобой случилось? Нахлынули воспоминания и навернулись слёзы. Эта смелая девчонка готова была порвать любого за мои страдания, и нам с Дашкой часто приходилось сдерживать её воинственность. Лишь поэтому я не смогла доверить ей тогда свою тайну. В той ситуации Янка не смогла бы сдержаться, и я очень боялась за неё. А теперь её нет, и я уже никогда не скажу ей, как сильно люблю её и насколько доверяю.
Серёжа, Серёженька, Серж. Все его звали Сержем, ему так больше нравилось. Лишь я одна упрямо называла его Серёжей. Кажется, годы ему нипочём – до сих пор, как мальчишка, только лучики морщинок в уголках улыбающихся глаз выдают возраст. Сколько ему? Вероятно, уже хорошо за сорок. Уж он-то не мог меня забыть, вот только сильно я подпортила его грандиозные планы. Интересно, покорил ли он свой вожделенный Олимп без меня?
И, наконец, мой Шерхан. Серьёзный, деловой и постаревший, но ещё не старый, и всё ещё интересный мужчина. А раньше вообще был шикарным, но я только сейчас смогла это оценить. Уж он точно не мог меня забыть, а простить? Надеюсь, сможет, ведь я на коленях готова вымаливать его прощение. Он обязательно меня поймёт – он человечище.
Ну всё, я подсмотрела за своими друзьями и закрываю фейковую страницу. А смотреть на своих врагов я не хочу, мне и так всё о них известно.
*****
Утром, проглотив вполне приличный завтрак, я позвонила Ланевскому – главе местного филиала «СОК». Наверняка, Карабас успел предупредить его о моём внезапном прилёте. О том, что я отбываю в родные пенаты, сам Карабас узнал лишь вчера вечером, когда я регистрировалась на рейс в аэропорту. Пресекая его возмущение, я объяснила, что решение было спонтанным и принято пару часов назад, а свои вещи я оставила на хранение в отеле, чтобы не тормозить ремонт в новой квартире. Карабас пробурчал что-то по поводу моей непредсказуемости, пожелал удачи и пообещал содействие в любых вопросах. И уж конечно он не мог не предупредить Ланевского о том, что к ним едет «ревизор».
После третьего гудка в динамике раздался приятный мужской голос:
– Слушаю Вас.
Ранее мы с Ланевским виделись лишь однажды, когда я защищала свой проект, а в дальнейшем общались лишь по телефону или в скайпе, пока я контролировала возведение моей «Крепости». Можно сказать, что в некотором роде моя «Крепость» – это кот в мешке. Очень надеюсь, что содержимое «мешка» меня не разочарует.
– Добрый день, Александр Андреевич, это Диана Шеро.
– А, Диана, здравствуйте, очень рад Вас слышать, у Вас новый номер?
– Да, сохраните его, пожалуйста. Сегодня мне хотелось бы с Вами встретиться, чтобы обсудить наши общие дела, это возможно?
– Для вас, Диана, всё возможно. Где и во сколько Вам будет удобно со мной встретиться?
– Я подъеду к Вам в офис в 14–00.
– Хорошо, я буду ждать Вас, до встречи.
Нравятся мне такие мужчины – деловые и лаконичные.
Теперь меня ждёт дело первостепенной важности. Собираюсь быстро. Чёрные легинсы из тонкой кожи, облегающий джемпер песочного цвета. Волосы оставляю распущенными и, оглядев себя в зеркале, остаюсь довольной. Пальто, сапожки, сумочка – я готова, и такси уже ждёт. Помоги мне, Господи!
К родной школе подхожу с замиранием сердца. Стены многих учебных заведений ещё помнят меня, но сердце моё замирает только здесь, где всё связано с детством, с мамой и счастьем. Вхожу, и мой взгляд упирается в стену, где когда-то висела мамина фотография. Конечно, её там больше нет, как и не осталось в этой школе помнящих её учеников. На этом месте висит стенд «Наши чемпионы». Да, наверное, так и должно быть, тогда откуда во мне эта непонятная обида? Погруженная в собственные мысли, я не сразу замечаю пожилого охранника, пытающегося что-то у меня выяснить. Вопросительно смотрю на него. Мужчина тушуется и осторожно интересуется:
– Девушка, вы к кому?
Отвечаю с сильным иностранным акцентом:
– Я к Шерохину Денису Павловичу, он очень давно меня ждёт, – и, не дождавшись разрешения, устремляюсь к лестнице.
Кабинет всё тот же, только обновлённая дверь и табличка на ней свежая. Осторожно, без стука тяну ручку на себя и первое, что вижу в приоткрытую дверь – фотография моей мамочки на стене в кабинете. В глазах защипало, и воспоминания обрушились неудержимой лавиной. Пытаюсь восстановить сбившееся дыхание и, приоткрыв шире дверь, вхожу внутрь, с трудом переведя взгляд с фотографии на хозяина кабинета.
Гроза нашей школы сидит за столом, погрузившись в свои дела, и не замечает вторжения. Раньше он не носил очки и теперь, увидев этого крупного, сурового богатыря в очках, я испытала острый прилив нежности и сожаления. Да, стареет наш грозный Шерхан. Вероятно, ощутив постороннее присутствие, он оторвал взгляд от монитора и внимательно посмотрел на меня.
Смотрит хмуро сквозь стёкла очков, и плотно сжатые губы вдруг размыкаются, а черты лица становятся мягче. Дрожащими руками он снял очки и приподнялся из-за стола. В его глазах недоверие, но ещё несколько секунд – и уже вижу полное осознание. Глаза этого большого мужчины внезапно наполняются слезами, и он шумно вздыхает. По моим щекам бегут неудержимые потоки слёз, а слова даются с большим трудом:
– Я хочу съездить к маме на могилку, вы составите мне компанию, Денис Палыч?
Шерхан делает мне навстречу несколько шагов и порывисто прижимает к могучей груди.
– Диана-а, – выдыхает он шёпотом, и я ощущаю на своём виске его горячие слёзы.
Уже час мы сидим в его кабинете, и Шерхан всё время трогает меня за руки, будто убеждаясь, что я реальная.
– Денис Палыч, а почему вы ни разу не сказали, какая я красавица? – шутливо спрашиваю и надуваю губки.
– Да какая там красавица, мартышка ты бессовестная. Изранила моё бедное старое сердце, – нарочито грубо ворчит Шерхан.
– Вы ещё молодой, Денис Палыч, и очень красивый. Простите меня, пожалуйста, за всё, потому что я не смогу без Вашего прощения, я очень Вас люблю. Возможно, в Вашем сердце для меня ещё найдётся скромный уголочек? – виновато заглядываю ему в глаза.
– Ты моя маленькая, глупая девочка, ты никогда и не покидала моё сердце. И смотрю я на тебя каждый день, – Шерхан развернул ко мне фотографию на своём столе и я ахнула. Мне тоже очень нравится это фото, но я и подумать не могла, что оно украсит директорский стол.
Я кусаю губы и не нахожу слов, но Шерхану не нужны слова – он всё читает по моим влажным глазам.
– Я даже с твоей шебутной Дашкой Полухиной задружил, всё про тебя расспрашивал. Ты вот зря на неё обиделась, она же молодец, она же ради тебя…
– Ох, Денис Палыч, мне даже вспоминать страшно, что Вы полезли разбираться во всю эту грязь, и чем это для Вас могло обернуться, – я беру его шершавую руку и трусь о неё щекой.
– Да я, Диана, и не жалею, – он ласково гладит меня по волосам. – Ничего не добился, жаль, конечно, но хоть нервы потрепал этим сволочам. Ну, и полковнику твоему спасибо. Если бы не он, то не сидел бы я сейчас в этом кресле. Он паскуда, конечно, что помог прикрыть это дело, но там были авторитеты гораздо серьёзнее. Папаша одного из тех выродков не по зубам нам оказался, а к тому же ни улик, ни жертвы у нас уже не было. Так что это борьба с ветряными мельницами получилась. Да и полковник тоже в неприятной ситуации оказался – с одной стороны честь и совесть, а с другой – семья, хоть и паршивая. Вот такие дела, девочка. – Шерхан тепло улыбнулся и крепко прижал меня к себе.
Понимаю, что хватит уже плакать, но слёз так много, и громадное чувство вины гонит этот солёный поток, грозя потопить кабинет директора в моём позднем раскаянии.
– А давайте забудем уже об этом, Денис Палыч, – говорю шёпотом, маскируя надрывный голос, и прячу заплаканное лицо на могучей груди Шерхана.
– А давай, – быстро соглашается он и целует меня в макушку. – И поехали уже на кладбище, а то мне ещё к двум часам на встречу – полгода борюсь уже за новые компьютеры в кабинет информатики, а меня пиночат, как щенка. Про стадион давно уже молчу, – Шерхан тяжело вздохнул и взглянул на часы.
– К двум часам? Жаль. Денис Палыч, а вы могли бы на завтра перенести свою встречу? – Меня вдруг посетила прекрасная идея – вот он, мой шанс принести хоть какую-то пользу родной школе и её славному директору.
– Зачем это? – недоумевает Шерхан.
– Ну, просто сегодня я никак не могу, а вот завтра поеду с вами, и будут у вас и компьютеры, и новый стадион, и всё, что нужно для нашей любимой школы, – моя улыбка от уха до уха, кажется, не убеждает его в том, что чудеса существуют.
Шерхан отстраняется от меня, внимательно разглядывает с головы до ног и, не обнаружив ни светящегося нимба, ни волшебной палочки, хмуро интересуется:
– А это как? А ты вообще кто теперь?
– А это, как по-щучьему велению. Считайте, Денис Палыч, что дурная, заблудшая фея вернулась на отработку, – весело отрапортовала я.
– Это не шутка? Мне действительно перенести встречу? – продолжает сомневаться Шерхан.
Я не обижаюсь, ведь всю жизнь он привык полагаться на себя, а тут вдруг такое неожиданное и странное предложение от бывшей ученицы, пока ещё никак не зарекомендовавшей себя в деловом аспекте.
– Однозначно, Денис Палыч, какие шутки? Завтра порешаем все наболевшие вопросы и потом в кабак – отмечать успех. Идёт?
– Погоди, объясни хоть, как ты собираешься…
– Всё потом расскажу, просто доверьтесь мне, пожалуйста, и позвольте вам помочь. О’кей?
– О’кей, конечно. Да ты ж моя красавица! – Шерхан снова сжал меня в объятиях.
– Так Вы же сказали, что я мартышка, – придушенно просипела я.
– Мартышка и есть, но о-очень красивая. Я теперь ещё больше за тебя бояться буду. Как ты вообще-то без охраны передвигаешься?
– А я научилась себя защищать, Денис Палыч, так что Вам не о чем волноваться.
*****
На кладбище мы поехали на машине Шерхана и всю дорогу разговаривали, а возвращались назад притихшие и молчаливые. Шерхан точно ко времени привёз меня к офису Ланевского, и мы тепло попрощались до завтрашнего дня.
А теперь трепещите, будущие коллеги – я иду к вам!
Офис местного филиала «СОК» находился в центре города, на пятнадцатом этаже очень красивой двадцатичетырёхэтажной высотки с голубыми витражными окнами. Раньше таких зданий в моём городе не было, а на месте этой высотки была большая торговая площадь с кучей мелких павильончиков и ларьков. Теперь же здесь всё по-другому – красиво, стильно, мощно.
В приёмной меня встретила секретарша модельной внешности. Фальшиво улыбаясь, девушка вышла из-за стола с явным намерением продемонстрировать мне свои прелести. И я оценила – очень высокая, тонкая брюнетка с ярко-алыми подкаченными губами стояла передо мной в микроскопической юбочке, полупрозрачной блузке, обтягивающей внушительную грудь, и в красных туфлях на высоченной тонкой шпильке. Наглая девица осмотрела меня с головы до ног и обратно, как опасную соперницу, но продолжала на всякий случай давить улыбку. Насмотревшись и сделав для себя какие-то выводы, это чудо раскрыло рот:
– Вам назначено? Вы кто?
Агния Барто! Назначено, дура, и тебе об этом должно быть известно. Если бы я пришла соблазнять твоего босса, то, возможно, потратила бы на тебя пару минут, чтобы ты до конца рабочего дня проревела в женском туалете. Надо бы при случае научить тебя встречать гостей.
– И Вам доброго дня, барышня, меня ждёт Александр Андреевич, – сухо ответила я.
– Как про Вас доложить? – крякнула мисс «Компетентность».
– А доложите-ка своему боссу про нас так – мадемуазель Диана-Эсмеральда Шеро прибыла ко времени назначенной встречи и непозволительно долго ожидает в приёмной. И поторопитесь, пожалуйста, мисс Как-вас-там-зовут-не-знаю.
Моделька выпучила на меня глаза и выглядела озадаченной, а я внезапно разозлилась на Ланевского – неужели весь мозг стареющего самца перетёк в нижнюю голову? Ждать, когда это чудо окуклится, я больше не желала и переключила своё внимание на две противоположные двери в приёмной. Выбрав нужную, благодаря табличке, коротко постучала и, не дожидаясь ответа, вторглась в кабинет.
– Диана, здравствуйте, я Вас жду, – приветливо улыбаясь, Ланевский поспешил мне навстречу. Пригубив мои пальчики, он предложил мне снять пальто и выдвинул удобное кресло.
– Здравствуйте, Александр Андреевич, Вы в курсе, что Ваша пустоголовая помощница, мягко говоря, некомпетентна? – резко спросила я, даже не пытаясь скрыть презрение.
Ланевский моментально скривился и даже слегка покраснел. Да неужели?!
– Ох, Диана, даже не знаю, за что мне это наказание. Это же не помощница, а страшный вредитель и великий позор на мои седины. – Я вопросительно и недоумённо уставилась на Ланевского, а он продолжил уже немного тише: – Да родственник жены уговорил меня взять его дочь. У меня прежняя помощница ушла в декретный отпуск, и я даже нашёл ей неплохую замену, а тут мне подсунули это недоразумение. Я её отца предупредил, что дам ей испытательный срок две недели, а она умудрилась за четыре дня меня доконать. Да я готов платить ей, чтобы только не видеть, но, к несчастью, я в долгу перед её папашей, помог он мне как-то очень. Теперь он просит дать ей время проявить себя, вот она и проявляет. Ничего делать не умеет, ничему учиться не хочет, только сидит целыми днями – смотрит в зеркало и сына моего караулит. Я ему кабинет напротив выделил, чтобы приглядывать за ним, а теперь даже и не знаю, за кем тут приглядывать. А для этой куклы я теперь ищу компетентную напарницу, трудно же без помощницы, – Ланевский тяжело вздохнул, взирая на меня виноватым взглядом.
Ну, предположим, этот позор вряд ли добавил много седины в тёмную шевелюру мужчины, либо он удачно маскировал своё горе краской для волос. Выглядел Ланевский, как стареющий плейбой на презентации самого себя. Я бы сказала – очень хорошо он выглядел, и нисколько не сомневаюсь, что он до сих пор является лакомым куском для молоденьких красавиц. Карабас рядом с ним смотрелся бы, как растрёпанный опухший бродяга, а ведь Соколову только сорок пять. Ланевскому же уже пятьдесят два, но выглядит он моложе. Однозначно тщательно следит за физической формой – стального цвета деловой костюм смотрелся на мужчине идеально, и никакого намёка на брюшко. Укладка – волосок к волоску, лицо гладко выбритое и очень симпатичное. А глядя в серые глаза, обрамлённые густыми чёрными ресницами, вообще забываешь о возрасте. Что-то он упоминал о сыне… Интересно, его отпрыск такой же симпатяга?
– А кем здесь работает Ваш сын? – полюбопытствовала я.
– Дык, если б работал… – усмехнулся Ланевский, – парень он толковый, но такой оболтус. Он у меня практикуется – будущий архитектор, последний год магистратуры. В армию сходил и теперь сам не знает, чего хочет – что ни день, то новые великие идеи. Ну да бог с ним, давайте лучше о наших делах, Дианочка. Вы не против, что я Вас так назвал?
Я была против, но отрицательно качнула головой. Мне показался приятным этот смущённый красавец-мужчина с грустной обаятельной улыбкой. Он не выглядел заносчивым, но и не был достаточно напористым и уверенным в себе. А иначе, разве он позволил бы диктовать ему условия и навязывать некомпетентные кадры? Надо бы присмотреться к нему повнимательней, может, он и не такой уж мямля.
Мы обсудили с ним предстоящие перспективные проекты, в развитии которых я могла быть полезна, и возможность приобретения мной акций компании.
– Диана, Вы сейчас хотели бы вступить в долю или в перспективе? – аккуратно поинтересовался Ланевский.
– Александр Андреевич, я тут изучила аналитику, прикинула возможные дивиденды и – да, именно сейчас. Когда у меня будет кусочек вашего пирога, то мой интерес к качеству его продуктов резко возрастёт, а мой трудовой вклад вырастет пропорционально моему интересу. В итоге, когда акции поднимутся в цене, то и мой кусок пирога станет гораздо вкуснее.
– У меня нет никаких причин не доверять такому оптимистичному прогнозу, зная Вашу деловую хватку. Тем более у нас профессиональная команда. Я подготовлю для Вас всю информацию, и мы её обсудим.
– Я уже владею некоторой информацией, но думаю, что ваша будет не лишней. – Изящным жестом я пробежала ноготками по столу и улыбнулась, позволяя Ланевскому переварить услышанное.
– Вы молодец, моему бы оболтусу такое рвение. Ох, простите, ради бога, я даже забыл предложить Вам кофе, или Вы чай предпочитаете? – спохватился мужчина.
– Не беспокойтесь, Александр Андреевич, я… – договорить мне не позволила резко распахнувшаяся дверь. И на пороге кабинета появился…
Породистый жеребец – именно такая ассоциация у меня возникла, глядя на этот экземпляр неразбавленного тестостерона. Высокий, черноволосый красавец с пронзительно-синими глазами стоял, широко расставив крепкие мускулистые ноги и засунув большие пальцы рук в карманы потёртых джинсов. Кожаная куртка была распахнута, и белый облегающий джемпер выгодно подчёркивал развитые грудные мышцы. На красиво очерченных губах парня играла нахальная улыбка. Его брови были удивлённо приподняты и прятались под блестящей, густой чёлкой. Мне вдруг нестерпимо захотелось прикоснуться к его волосам и проверить их мягкость. Я даже кулаки сжала, словно удерживая себя от импульсивных действий. Надеюсь, эти эмоции не отразились на моём лице. Впрочем, жеребец при виде меня тоже не уронил челюсть и удержал на своей физиономии надменное выражение. «Наглый позёр», – раздражённо подумала я и отвернулась от парня.
– Евгений, ты что себе позволяешь, не видишь, что я занят? Тебя не научили хотя бы стучаться, прежде, чем вторгаться в чужие переговоры? – Ланевский был возмущён, а его глаза метали молнии.
«Оболтус-сыночек» – догадалась я. На папеньку, кажется, не очень похож, но снова смотреть в сторону синеглазого нахала не хочется – не заслужил. К тому же этот ходячий образец плотского греха представляет немалую опасность для моего самообладания. И, хотя я умею держать лицо, не вижу необходимости дразнить себя и отвлекать мозг, настроенный на работу.
– Здрас-сьте, прошу прощения, если помешал. Просто Алинка мне сообщила, что у нас гостит Эсмеральда, и я никак не смог пройти мимо. Обладательница столь необычного, редкого имени невольно вызывает интерес. Наша гостья без козы? – Голос у парня тоже не подкачал и вызвал у меня лёгкую волну мурашек. А вот с воспитанием у него совсем беда – мальчишка демонстрировал вопиющую распущенность.
Я не спешила поворачиваться к нему снова и сейчас почти физически ощущала, как пронзительный взгляд прожигает мой затылок.
– Ты что несёшь, какая коза? – вскинулся Ланевский-старший. – Диана, простите, пожалуйста, за такой отвратительный приём – сначала Алина, а теперь вот…
– Не волнуйтесь, Александр Андреевич, – попыталась успокоить я взволнованного папашу, – мальчик пытался нам продемонстрировать, что знаком с зарубежной классикой, я впечатлена. Теперь боюсь, что моя теория о смазливых и безмозглых юношах даст серьёзную трещину. – Я по-прежнему не смотрела в сторону младшего, а старший заметно напрягся после моих слов и поспешил нас представить друг другу:
– Кстати, познакомьтесь, Диана, раз так вышло – это мой сын Евгений и он, к сожалению, иногда забывает о хороших манерах.
Пришлось развернуться в своём кресле, чтобы встретить яростный синий взгляд, говоривший мне, что с языка этого нахала готовы сорваться вовсе не поэтические строки.
– Закон и приличия, папа, – это две мирные формы насилия. К чему себя искусственно ограничивать? Юная Эсмеральда со мной не согласна? – губы Евгения насмешливо изогнулись.
Неужели борзый щенок решил устроить интеллектуальную дуэль? Как же это неосмотрительно с его стороны.
– Вы цитируете Гёте, юноша, очень похвально. К сожалению, теперь хорошее воспитание – это досадная помеха, ведь оно закрывает слишком много дверей. И Вы нам это наглядно продемонстрировали, ворвавшись сюда без стука и приглашения.
– Госпожа Диана Эсмеральдовна умна не по годам, – со злой ухмылкой произнёс парень.
– Евгений, помолчи, я ещё не представил тебе нашу иностранную гостью, потому что ты слишком много и не по делу болтаешь, и своим бесцеремонным вторжением нарушил ход моих мыслей и отнял драгоценное время. Диана – наша важная и долгожданная гостья. Она прилетела к нам из Франции, и это по её проекту мы создали наше «Седьмое небо», и благодаря ей выиграли тендер.
– Ух, ничего себе, ужель та самая Диана, чей «скромный» пентхаус будоражит любопытство и зависть бедных горожан? И что же Вы так радеете за правила хорошего тона? Манеры быстро прогибаются под тонной бабла. – Кажется, этот смазливый клоун решил побороться за первенство в номинации «Долбоёб года».
– А Вы, я так понимаю, тот самый бездельник Евгений? Скажите, а чем Вы занимаетесь в этой компании – взвешиваете чужие кошельки?
Но никакой реакции на мои слова не последовало, парень залип взглядом на моих губах. Я сомневаюсь, что он вообще вник в смысл моей фразы, потому что пробормотал задумчиво:
– Я не понял, простите.
– А это, как раз, неудивительно и лишь подтверждает сказанное мной, – поддразнила я его.
Он прищурил свои невероятные глаза и, задрав подбородок, произнёс угрожающим тоном:
– Кажется, ты усомнилась в моей мозговой активности, детка?
Ничего себе! Какой интересный экземпляр – стойко сопротивляется. Правда, я пока и не пыталась на него давить, меня забавляла эта словесная перепалка.
– А напомните мне, невоспитанный мальчик, когда мы с Вами перешли на «ты»?
– Послушай ты, дерзкая девочка, а тебя в твоей Франции не научили, как вести себя в гостях у взрослых дядей? Или ты привыкла, что всегда и всё улаживают всемогущие папики, и просто пока не сориентировалась в незнакомой обстановке? – это уже было очень грубо, но меня только раззадорило.
Ланевский-старший пребывал в состоянии бешенства и несколько раз пытался вмешаться, но мы жестами осаждали его, не позволяя вклиниться – это была наша дуэль.
– Я не вполне уверена, что Вы подразумевали под словом «папики», – ответила я с невинной улыбкой. – Если Вы, Евгений, имели в виду моих родителей, то у меня их нет, а если намекали на покровителей, то я вполне самодостаточна, и сама отвечаю за свои слова и поступки. Хотелось бы прояснить, что именно Вы имели в виду. Ведь мужчина, в моём понимании, должен отвечать за свой базар, если не потрудился его отфильтровать. И прежде, чем Вы ответите, я поясню Вам кое-что по поводу воспитания. В моей, как Вы изволили заметить, Франции, а также и в других цивилизованных странах меня много чему научили. В том числе, я постигла немало разных способов общения со взрослыми дядями. Но Вы, юный недоросль, ещё не созрели, чтобы я могла их Вам демонстрировать. А вот азы правил хорошего тона в обществе мы с Вами получали в одной стране, но впитали, вероятно, по-разному – я мозгом, а Вы, боюсь даже предположить какой частью тела.
