Текст книги "Пешка для наследника (СИ)"

Автор книги: Алиса Ковалевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

– Рита, зачем ты здесь?

– Я хочу быть с тобой, – не раздумывая, ответила Марго, словно ждала этого вопроса.

– Я тебя не звала.

– А меня это не волнует. Я пришла и уходить не собираюсь. Ты меня не прогонишь.

Маленькая Виолетта сокрушенно покачала головой и буркнула себе под нос:

– Нет… она никогда не изменится.

– Я все слышу!.. – недовольно нахмурилась Марго и бросила взгляд на книгу сестры. – Что читаешь?

– А ты не помнишь? – вопросом на вопрос ответила Вита, закрывая книгу и протягивая Маргарите.

– Ну конечно, как я могла забыть, – улыбнулась девушка, подушечками пальцев бережно гладя обложку. – «Волшебник Изумрудного города». Папа привез её нам из командировки в Россию. Мы до дыр её затерли, перечитывали раз сто… – Марго грустно поджала губы, словно сожалея о давно ушедшем счастливом прошлом, и отложила книгу в сторону.

– Зачем ты здесь, Рита? – вновь спросила Виолетта.

– Я уже ответила тебе. Дважды не повторяю, – Марго внимательно смотрела в глаза сестре.

– Ты здесь не нужна.

– Это не тебе решать.

– Идем. – Вита встала и протянула маленькую ладошку Маргарите. Та, не медля, взяла сестру за руку. На мгновение свет потух, а они снова очутились в темной комнате.

– Вита, зачем ты меня сюда вернула?! Я же сказала…

Но девочка не дала ей договорить, потянула Марго к двери и толкнула рукой.

– Идем, – повторила она и смело шагнула наружу. – Помнишь?

Они стояли у озера в Гайд-Парке.

– Помню, – что-то кольнуло у неё в груди, когда она увидела двух девушек, сидящих на берегу. Это была та ночь. Ночь перед смертью. Тогда она, как могла, пыталась унять боль, режущую Виолетту по живому… Хотела забрать всю её себе… – Зачем ты меня сюда привела? – Маргарита зло посмотрела на девочку, которая только пожала плечами, но ничего не сказала. – Что ты хотела мне показать этим?! Я не понимаю!

– Твои чувства вот тут, – маленькая Вита ткнула пальчиком в область сердца Маргариты. – Что ты чувствовала, когда пыталась меня успокоить в ту ночь?

– Я…

– Ты хотела быть на моем месте! Ты хотела взять мои страдания себе! Так возьми их, Рита! Будь на моем месте! – воскликнула девочка и ещё крепче сжала ничего непонимающую Маргариту за руку. – Теперь ты – это я! Не думай, что потеряла меня. Я всегда буду рядом, я буду в твоих глазах, в твоей улыбке, в твоем голосе. Я всегда буду в твоей жизни!

– Вита, я не хочу без тебя жить! Что я буду делать там?! – в отчаянии крикнула Маргарита и краем глаза заметила, как Марго у озера встала и, подняв Виту, повела к выходу из парка. Последняя ночь… – Уведи меня отсюда!!! Я больше не могу!!! – её пронзила острая боль, а из глаз закапали слезы.

Девочка кивнула, и они вновь очутились в комнате.

– Я покажу тебе, что ты будешь там делать, – сказала Виолетта и вновь открыла дверь, только уже другую, самую крайнюю… Самую последнюю.

Они были в больничной палате.

На кровати лежала Виолетта, бледная, с растрепанными волосами, но со счастливой улыбкой на губах.

Марго ещё сильнее заплакала – на руках у сестры лежала маленькая Рита.

– Она только что родилась, – пояснила Вита.

– Она похожа на тебя, – всхлипывая, выдавила Марго, неотрывно наблюдая, как Виолетта что-то ласково шепчет  Рите.

– Я всегда буду рядом, – прошептала маленькая Виолетта. – А у тебя теперь есть дочь. И ты обязана вернуться, потому что она должна быть счастливой, и детство её должно быть наполнено самыми прекрасными моментами, а не как у нас: маленькие редкие радости безумно одиноких детей…

– Но я же…

– Рита, ну что ты такая упрямая! Тебе ещё рано быть здесь, понимаешь?!

Маргарита несколько мгновений пристально смотрела на только что появившуюся на свет Риту, а потом повернулась к Вите и кивнула:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Понимаю.

– Значит, вернешься?

– Вернусь. Ради тебя. Ради Риты.

– Ради себя, – поправила её Виолетта. – Ты вернешься ради себя, сестренка. – И отпустила руку…

Маргарита попыталась разлепить глаза, но яркий свет больничной палаты заставил вновь зажмуриться. Девушка вздохнула и почувствовала ноющую боль в груди.

«Черт, – подумала она, – а там бы этой боли не было».

Глаза привыкли к освещению, и она увидела перед собой взлохмаченного Глеба с осунувшимся лицом... Заметив, что сестра открыла глаза, он облегченно вздохнул и улыбнулся ей. Марго тоже выдавила улыбку и попыталась что-то сказать, как вдруг лицо брата потемнело, а глаза наполнились яростью:

– Марго, что это за штучки ты вытворяешь?! – гневно заговорил он. – Совсем с ума сошла – под пули бросаться?! Ты понимаешь, что могла умереть!? Чтобы такого больше не было, ясно тебе?!

– И я тоже рада видеть тебя, Глеб, – её тихий шепот и радость в глазах заставили Глеба сжать её руку и нервно проговорить:

– Боже, Марго, как же ты нас напугала!

– Прости. Я не хотела.

– Не хотела она, – хмыкнул он. – Не удивлюсь, если ты специально все это сделала, чтобы я раньше времени поседел.

– У меня есть другие, более надежные способы заставить тебя поседеть, так что не переживай, – улыбнулась Маргарита и спросила: – Сколько я пролежала тут?

– Чуть больше недели.

– А Женя… Её спасли?

– Да, она догадалась позвонить мне, и я узнал, куда Леша её везет. Вовремя успел, и все обошлось.

– Ну, слава Богу. Значит, теперь нет никаких преград для вашего счастья. Я очень за вас рада, – сказала Марго, но увидев, как погрустнел Глеб, нахмурилась. – Что-то не так?

– Женя вчера улетела в Екатеринбург, – проговорил Глеб.

– Чего?! – глаза Марго расширились от удивления, она даже на мгновение забыла о боли. – Да как ты отпустил… Как она уехала?.. Вы спятили оба! Два идиота! Нет, ну…

– Марго, не кипятись, тебе нельзя волноваться.

– Раньше надо было думать об этом! Поздно уже! Рассказывай давай мне все, братец…

– А что тебе рассказывать? В тот день, когда все закончилось, мы поехали к тебе в больницу. Я вновь попытался вымолить прощение, но Женя была непреклонна. Она сказала, что, как только будет знать, что твоя жизнь в безопасности, сразу же уедет в Екатеринбург. Сказала, что хочет забыть, как страшный сон все, что с ней произошло в Англии. А потом… – он запнулся и как-то странно посмотрел на сестру, – потом у тебя остановилось сердце на операционном столе…

Марго отвела взгляд, промолчав о том, что было с ней в тот момент:

– А дальше что?

– Собственно, больше и ничего. Женя попросила меня купить ей билет в Россию и улетела.

– А та, которая могла бы остановить весь этот бред, лежала при смерти, – закончила Маргарита. – Глеб, что ты творишь? Бери руки в ноги и езжай за Женей!

– Нет, – покачал он головой, – Женя должна сама определиться. Да, у меня есть надежда, она не сказала мне твердое «нет», и я буду ждать.

– Так и состариться недолго, – съязвила девушка. – Ладно, не мое это дело, Глеб. Делайте, что хотите. У меня своих проблем выше крыши.

– Кстати о твоих проблемах, – Глеб вытащил из кармана брюк сложенный вчетверо листок бумаги и протянул сестре. В ответ на немой вопрос заявил: – Это от Сергея. Я хотел спросить у тебя, почему я узнаю о том, что у меня, оказывается, есть племянница одним из последних? Почему мне ничего не рассказала?

– Времени не было, – честно ответила Маргарита. Забирая записку, но не решаясь прочесть. – И как же ты узнал?

– На следующий день после твоего ранения, Сергей вместе с Риточкой появились на пороге нашего дома. Я был потрясен, когда он мне все рассказал. Мы долго разговаривали, я объяснил ему, почему ты вынуждена была притворяться Виолеттой. Он понял и не держит на тебя зла. Он так же сказал, что они уезжают в Москву, и попросил передать тебе эту записку, когда ты придешь в себя.

– Спасибо, – поблагодарила Маргарита и дрожащими руками раскрыла листок.

– Я, пожалуй, пойду, – Глеб поднялся, поцеловал сестру в щеку. – И обрадую Кристиана, что ты пришла в себя.

– С ним все хорошо?

– Да. Правда, бедняга так переживал за тебя, сидел возле твоей постели днями и ночами, что мне места рядом с тобой не находилось. Но вот сегодня я выгнал его домой.

Марго улыбнулась, и Глеб вышел за дверь.

Крис сидел рядом с её постелью… Эта мысль приятно грела её сердце. Он не оставил её, не бросил. Переживал за неё. С этими мыслями девушка развернула записку Сергея и принялась читать:

«Марго, я ещё раз хотел бы попросить у тебя прощения за ту ночь. Я знаю, что тебе тоже тяжело, я погорячился, обвиняя тебя. Ты не виновата в том, что все так получилось. Я принял решение уехать в Москву, потому что там мой дом, там Рита будет счастлива. В Англии я остаться не могу. Тем более, в вашем доме, где произошло столько событий. И там все будет напоминать мне о Виолетте. Но я знаю, что, если бы Вита была жива, она бы очень хотела, чтобы ты принимала активное участие в воспитании Риточки. А раз её больше нет, это говорю тебе я. Я хочу, чтобы ты помогала мне воспитывать малышку. Если хочешь, то, как поправишься, приезжай в Москву. Мы будем тебя ждать. Я хочу, чтобы у Риты была мама».

Из глаз Маргариты покатились слезы, крупными каплями капая на листок и оставляя разводы. Сергей разрешил ей быть с Ритой. Она хотела этого, безумно хотела, но тогда она будет вынуждена уехать в Россию и оставить Криса… Навсегда. Маргарита закрыла глаза и сжала листок в руке.

«Я хочу, чтобы у Риты была мама», – эти слова вертелись в голове, не давая думать ни о чем другом.

Потом ей вспомнились слова Виолетты: «Ради себя. Ты вернешься ради себя, сестренка».

Остаться здесь, в Лондоне, и попробовать завоевать любовь Криса или бросить все и начать новую жизнь в Москве?

Ей предстоял нелегкий выбор.

* * *

Родная квартира, любимая комната: диван, компьютерный стол, ваза на подоконнике, бежевые занавески, окно, выходящее на детскую площадку. Все как обычно. Ничего не изменилось. Она должна радоваться возвращению домой. Но что-то было не так. И к своему огорчению, Женя понимала, что же «не так». Изменилась ОНА.

Теперь эта комната и она сама – вещи несовместимые. Женя не чувствовала себя здесь уютно. Всю ночь проворочалась в постели и не могла уснуть. Из головы не уходили месяцы жизни в Англии. Ей так хотелось уехать оттуда, что она не смогла дождаться выздоровления Марго. Сбежала, не в силах выносить умоляющий взгляд Глеба, который больше не пытался убедить её остаться. Словно смирился и решил оставить все как есть. И только его глаза выдавали его внутреннюю мольбу.

Он любит её.

Она любит его.

Но между ними стена из предательства, обмана, боли, горечи, и теперь их ничего не связывает друг с другом, кроме… Женя подняла руку с переливающимся в свете луны колечком. Она так и не сняла его. Не смогла. Но больше ничего. Она разобралась во всем, что случилось в Англии. И последним недостающим звеном в цепочке событий был разговор с Леонидом, расставивший все точки над «i».

*******

Она собирала свои вещи, когда в дверь постучали. Была уверена, что это Глеб, однако на пороге стоял сам Леонид Оболонский. Жене тут же бросилось в глаза заметное сходство отца и сына. Особенно глаза…

– Можно? – седовласый мужчина сделал шаг в комнату, и Женя, пожав плечами, пропустила его.

– Проходите, – её голос был холоден. – Только если Вы пришли уговаривать меня остаться, зря.

– Нет, девочка, это ваши личные отношения с Витей, и меня они никоим образом не касаются. Разбирайтесь сами.

– Да? Не касаются, говорите?! – Женя сложила руки на груди и с вызовом посмотрела на Леонида. – А когда Вы лезли в мою жизнь – это Вас касалось?!

– Это была ошибка, Евгения. И я хочу попросить у тебя прощения за все.

– И за моих родителей, которых Вы кинули на произвол судьбы, а сами умотали в Англию?!

– Все было не так.

– Интересно, а как же?

– Если хочешь, я тебе все расскажу. Но ты должна спокойно меня выслушать.

Женя села в кресло, закинула ногу на ногу и с вызовом уставилась на мужчину:

– Я вся во внимании!

– Вот и замечательно. – Леонид уселся напротив. – Как ты уже, наверное, знаешь, мы с Глебом ввели тебя в нашу игру, желая обезопасить свои жизни.

– То есть поставить под удар мою, – поправила его Женя.

– Мы не думали, что Ева с Даниилом способны на такие поступки. Хотя я должен был предугадать её действия. Эта женщина была способна на все. И раньше, и сейчас… Женя, я должен рассказать тебе историю, когда-то связавшую меня и твоего отца.

– Если это важно.

– Важно. Только об этих подробностях моей жизни знают немногие и…

– Я не сплетница. Выкладывайте, что там у Вас произошло в Вашей жизни. Хотя не уверена, что узнаю нечто новое. Мой дед давно рассказал мне, как Вы бросили мою семью.

– Много лет назад я руководил одной крупной компанией в Москве. Мне помогал Владимир, и мы развили фирму до внушительных размеров. Для меня всю жизнь были важны только заработанные деньги, но в один прекрасный момент я понял, что в жизни есть и другие ценности.

– Интересно какие? – вставила Женя издевательским тоном, однако Леонид, словно не замечая её тона, продолжил как ни в чем не бывало:

– Любовь. Я влюбился в одну юную девушку, работающую у меня секретарём. Ей едва исполнилось девятнадцать, она была потрясающе красива и обаятельна. И имя у неё было редкое и незабываемое – Ева…

– Значит, эта… женщина когда-то работала у Вас? – Женя удивленно уставилась на Леонида. – Уверена, что занималась она там только тем, что искала себе более выгодную партию. Странно, что не Вы стали её мужем.

– Та Ева и женщина, лежащая сейчас парализованная на больничной койке, – совершенно разные люди. – Она могла поклясться, что в голубых глазах мужчины промелькнула боль. –  И я превратил маленькую наивную девочку в озлобленную, жаждущую мести, змею. Она любила. Очень сильно любила. Но не меня, к сожалению.

– Вашего брата?

– Нет. Твоего отца.

– Что Вы такое… говорите?! Как Ева связана с папой? – Женя и представить себе не могла, что когда-то её отец был влюблен в эту жестокую женщину…

– Никита тогда работал у меня на фирме курьером. Они были так сильно влюблены друг в друга, что не замечали никого вокруг. Собирались пожениться. А я не мог этого допустить. Эта чертова любовь застилала мне глаза, и я не видел очевидного: что мне не быть с Евой, потому что она никогда меня не полюбит. Я думал, что, устранив препятствие в виде Никиты, Ева бросится ко мне в объятия, но… нет. Этого не произошло.

– Что Вы… что Вы сделали с папой?

– Ничего плохого, – усмехнулся Леонид, глядя в её испуганные глаза. – Наоборот. Я дал Никите денег и предложил руководить новой компанией в Екатеринбурге. Он согласился и уехал.

– Какая честь, обычный курьер и тут сразу директор!

– Никита превзошел мои ожидания и проявил себя великолепным руководителем. За несколько лет компания доросла до размеров моей собственной, и мы решили провести слияние, разделив пакет акций пополам. Таким образом, мы с Никитой и стали компаньонами.

– Если Вы говорите, что Ева не любила Вас, то каким образом на свет появился Глеб?

– Ева тогда переживала по поводу исчезновения Никиты. Я ведь ему условие поставил – он должен исчезнуть из её жизни. Моя девочка не понимала, что произошло, у них свадьба была на носу… В тот вечер я сильно напился, собрался ехать домой, но что-то потянуло меня в офис. Зайдя в кабинет, я увидел ЕЁ. Ева сидела в углу и, поджав колени, рыдала. Такая маленькая, хрупкая… я начал утешать её, а потом… – Леонид потупил взор. Каждое слово давалось ему с огромным трудом, но он продолжил: – Потом я совершенно потерял рассудок от близости к ней… А когда пришел в себя – было поздно. Ева возненавидела меня. Я просил прощения, говорил, что люблю, сделал предложение, а когда она отказала мне, ярость окутала меня, и я рассказал ей все, что сделал. Никогда не забуду её взгляд. Мертвый, ничего не выражающий. Я убил её в тот вечер. И родилась другая Ева – ожесточенная, задавшаяся целью отомстить и мне и Никите. Первым на очереди был я. Она знала, как сделать мне больно – вышла замуж за Владимира. Запудрила бедняге мозги, уверила, что любит. А через семь месяцев после их свадьбы родился Глеб. Владимир ничего не заподозрил, но я знал, что этот малыш – мой сын. И Ева ненавидела нас обоих. А следующим на очереди был твой отец. Я долго скрывал от неё, где он, но она каким-то образом узнала. С тех пор прошло десять лет, твой отец женился, и у них родилась ты. Как раз тогда в России начались смутные времена, и мы с Никитой решили перевести свой бизнес в Англию. Я уехал улаживать последние формальности, а Никита с Верой и тобой должны были поехать следом. Но не успели. Ева отомстила Никите. Это по её наводке расстреляли автомобиль с твоими папой и мамой. Тебя по счастливой случайности там не оказалось.

Женя потрясенно слушала всю эту историю и ясно понимала только одно – вовсе не из-за денег завертелась эта игра. Из-за любви, переросшей в ненависть и жажду отмщения. Из-за незавершенной когда-то игры страдали и она, и Глеб, да и все Оболонские во главе с Леонидом.

И Ева…

Жене даже стало жаль эту женщину. Странное чувство – она убила всю её семью: лишила родителей, мужа, ребенка… А она её жалеет…

– Теперь все понятно, – выговорила, наконец, Женя. – Кроме одного – почему Вы не сдали Еву полиции? Почему она продолжала жить в Вашем доме, если Вы прекрасно знали, что она не остановится, пока и Вас в могилу не загонит?

– Я любил её, – просто ответил мужчина и покачал головой. – И сейчас люблю. Несмотря ни на что. Я знаю, что когда-то поступил с ней подло, и она ненавидит меня, но…

– Глеб знает об этой истории?

– Нет! – воскликнул Леонид со страхом в глазах. – Не знает, и я очень прошу: то, что я тебе рассказал, должно остаться между нами! Глеб… он… не поймет, наверное. Я… я сам… расскажу ему… когда-нибудь…

Женя только кивнула. Леонид прав – не её это дело.

– Можно ещё один вопрос?

– Конечно.

– Когда мой дед приезжал в Англию, что Глеб ему сказал такого, что он встал на Вашу сторону?

– Правду, – признался Леонид. – О том, что я не причастен к смерти твоих родителей, и что в действительности мы вместе собирались уехать в Англию, переведя все денежные средства на один счет в Швейцарском банке. Я же хочу тебе сказать, что все эти двадцать лет половина акций принадлежала тебе.

– То есть, я все-таки наследница, – грустно подытожила Женя.

– Да, вы с Глебом владеете абсолютным пакетом акций, по пятьдесят процентов каждый.

– Но я не очень понимаю, почему дед уехал и даже ни разу мне не позвонил.

– Глеб объяснил Петру Степановичу, что за твоими деньгами началась охота. И поэтому он решил жениться на тебе, чтобы обезопасить будущее компании, чтобы она не попала в чужие руки.

– Я не верю, что мой дед на такое способен. Вы же обманули меня! Я как дура думала, что Глеб любит меня и поэтому женится!

– Женя, мой сын любит тебя. Да, женился он не по любви. Но сейчас…

– Что «сейчас»?! – закричала она, напрасно пытаясь остановить катящиеся по щекам слезы. – И сейчас ничего не изменилось! Кто дал вам право руководить судьбами других людей?! Кто?! Возомнили себя незнамо кем, и давай устраивать чужие жизни по своим канонам! Вы во всем виноваты, Леонид! С Вас все началось! С Вашего поступка, заслуживающего лишь презрения!

– Я знаю, – он выдержал презирающий взгляд девушки и не отвел глаза.

– Убирайтесь, – Женя встала, подошла к двери и раскрыла её. – Уходите. Я не хочу Вас больше никогда видеть. Завтра же я подпишу отказ от наследства в пользу Глеба. Ваша компания никогда не выйдет из-под вашего семейного контроля.

Леонид больше ничего не сказал. Он встал и вышел из спальни. Женя тут же захлопнула дверь и принялась с ещё большим желанием собирать вещи.

*******

Уехала…

И что теперь? Как жить дальше? С чего начать?..

Женя продолжала лежать и взглядом упираться в потолок. Так бы и пролежала, если бы в комнату не вошел дед:

– Женечка, бабушка там пирог испекла, пойдем чай пить, – с надеждой в голосе произнес Петр.

– Дед, я не хочу, спасибо, – сдавленно пробормотала она.

– Жень, – старик присел рядом с внучкой на диван. – Ты скажи, что с тобой?

– Ничего. Просто не знаю, как мне дальше жить, – Женя перевела опустошенный взгляд с потолка на деда. – Вроде вернулась домой, а…

– А сердце обратно зовет, верно? – улыбнулся он.

– Типа того, – невесело хмыкнула Женя и вздохнула. – Просто столько всего в этой Англии произошло, что я запуталась. Была там – и хотела скорее вернуться домой, вернулась сюда и… не знаю. Сердце не на месте.

– Ты сбежала, Женечка. Сбежала от чувств к Глебу. Он хороший человек.

– Раньше ты так не говорил.

– Раньше я ничего не знал. Когда приехал в Англию за тобой, поговорил и с Глебом, и с Леонидом. И они вселили в меня уверенность, что с тобой ничего плохого не случится. Особенно младший Оболонский… Когда он говорил о тебе, я сразу увидел в его глазах нежность. И подумал, что ты в надежных руках.

– Он использовал меня. Эти его планы, игры… Боже, дедушка, я так устала! Из-за них погиб Дима! Они убили моего ребенка! Они МЕНЯ чуть не убили! – Женя села в кровати и схватилась за голову.

– Посмотри на меня.

Она подняла взор.

– Жень, я вот хотел спросить тебя… – старик внимательно посмотрел в глаза внучки и проговорил: – Если бы у тебя была возможность все изменить… Вернуться в день своей свадьбы и сделать так, чтобы Дима не погиб… Но вместо этого ты бы никогда не узнала о семье Оболонских… О Глебе…. То… Что бы ты выбрала?

Женя уже хотела было открыть рот, чтобы, не раздумывая, ответить –  конечно, выбрала бы Диму, – но слова деда остановили ее:

– Не отвечай, не подумав, спроси у своего сердца, девочка моя, – Петр Степанович дотронулся рукой до ладони Жени и чуть сжал. – Сердце всегда знает, как ему лучше. Ты главное прислушайся к нему.

А затем он встал и вышел из комнаты, оставив Женю наедине со своими мыслями. Спросить сердце… Где оно, это сердце?! Оно больше даже не болит – его нет. И все же… никогда не знать Глеба, не видеть его глаз, улыбки, не слышать его голоса, не чувствовать его горячих прикосновений… Но Дима был бы жив. И их малыш – тоже.

– Боже, дай мне сил разобраться… – в отчаянии прошептала Женя.

* * *

Крис потихоньку вошел в палату, боясь разбудить Маргариту, если девушка отдыхает. Но она не спала и, увидев его, расплылась в нежной улыбке, от которой невозможно не потерять дар речи.

– Привет, – проговорила она.

– Привет, – хриплый голос выдавал волнение. Кристиан присел на стул рядом с её постелью. – Как ты себя чувствуешь?

– Если честно – паршиво, – хмыкнула Марго. – Но ничего, скоро все будет хорошо. Доктор сказал, что через месяц я уже буду здорова.

– Говорят, ты в рубашке родилась.

– Нет, я родилась с ангелом-хранителем, – возразила она. – Это же так хорошо, когда есть кто-то, кто присматривает за тобой и всегда рядом.

– Марго… – Крис перевел дыхание. – Знаешь, когда шел сюда, готовил целую речь, а сейчас… не знаю, что сказать… Я хотел отругать тебя, поблагодарить тебя… Ещё что-то хотел, но из головы всё совершенно вылетело, – он говорил сбивчиво, не решаясь заглянуть ей в глаза, и лишь когда почувствовал прикосновение её ладошки к своей руке, поднял взгляд и прошептал: – Какая же ты дура, Маргарита Оболонская! Так безрассудно броситься спасать человека, от которого ты выслушала столько оскорблений… Ты же погибнуть могла.

– Зато ты бы остался жив, – эту фразу Маргарита произнесла практически шепотом, но он услышал, и сердце его сжалось. Она любит его…

– Марго, я…

– Я сделала это не для того, чтобы доказать тебе что-то. Просто вот тут сработало, – она прижала руку к груди. – И я бы тысячу раз так поступила, ничего не требуя взамен. Если бы мне суждено было умереть, значит, так тому и быть.

– Выходи за меня замуж, – неожиданно выдохнул Кристиан и, взяв ладошку Маргариты, положил туда маленькое изящное колечко.  – Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Марго от неожиданности вздрогнула и покачала головой, ошарашенно глядя на улыбающегося ей Кристиана.

Вот он, тот самый момент! Тот самый момент, о котором она мечтала столько лет…  Тот самый момент, который представляла в своих мечтах, рыдая в подушку, превозмогая муки от мыслей, что он с другой. Тот самый момент, который она когда-то поставила своей целью. Цель достигнута. И несколько месяцев назад она была бы на седьмом небе от счастья и, не раздумывая, побежала бы выбирать подвенечное платье… А сейчас…

Маргарита повертела в руках кольцо и вздохнула.

«Красивое», – подумала она, наблюдая за тем, как оно переливается в ярких лучах солнца, льющихся из окна.

– Крис, можно тебя спросить кое о чем? – она оторвала восхищенный взгляд от украшения и посмотрела на мужчину.

– Да, конечно.

– Только честно! Без вранья.

Он кивнул.

– Ты любишь меня?

Этот вопрос застал Кристиана врасплох. Он смотрел в умоляющие глаза Маргариты, и ему так хотелось ответить: «Да, люблю!» Но он не мог ей врать, поэтому только опустил голову, и она все поняла. Грустно улыбнулась и проговорила:

– Не нужно жертвовать собой. Я верю, что ты ещё встретишь девушку, которую полюбишь, и которая будет любить тебя, а не твое состояние. Ты достоин этого, – она облизала пересохшие губы. – Мне жаль, что этой девушкой буду не я.

– Марго, я же…

– Не говори ничего. Оставим все, как было до тех событий. Я не хочу терять твою дружбу, – с этими словами Маргарита вернула Кристиану кольцо. – Ты дорог мне, поэтому я очень хочу, чтобы ты был счастлив.

– Ты тоже мне очень дорога, – он приблизился к девушке и легонько обнял, поцеловав в висок. – Я бы мог тебя полюбить. Правда.

 – Любить нельзя по заказу. Любовь – это то, что рождается независимо от наших желаний и предпочтений.

– А ты изменилась, Маргарита, – Крис отстранился. – И… можно тебя попросить?

– Конечно!

– Не закрывайся больше. Оставайся всегда самой собой.

– Эгоистичной стервой? – хмыкнула она.

– Доброй и любящей девушкой с чистой душой, – поправил Крис.

– Таким делают очень больно…

– А на что тебе шипы?! – в его взгляде сквозила усмешка. – Уж я-то знаю, какая ты колючая бываешь. Никогда не сдавайся!

– Не сдамся! – уверенно кивнула Маргарита и покосилась на смятую записку на тумбочке.

«Не сдамся! – повторила она про себя, но фраза её была адресована человеку, который сейчас находился очень далеко от неё. В другой стране. – Я не сдамся…»

Попрощавшись с Маргаритой, Кристиан вышел в коридор и с минуту стоял и смотрел на дверь в её палату, сжимая в руке кольцо. И с грустной улыбкой думал о том, что кому-то в этой жизни крупно повезет… Кому-то достанется такое сокровище, как Маргарита Оболонская, и он искренне сожалел о том, что это будет не он.

Глава 38

Месяц спустя

Осень доживала свои последние дни. Холодный ноябрь подходил к концу, уступая место не менее морозному декабрю. Снег ещё и не думал выпадать.

Женя медленно брела по парку, вжав шею в ворот пальто, пытаясь спастись от пронизывающего ветра. Достала из кармана шапку, небрежно натянула на голову и засунула руки в карманы, продолжая свою невеселую прогулку. Каждый день, на протяжении всего этого глупого месяца, Женя гуляла по этому парку. Странно… Раньше она очень любила его. С детства. А теперь он начал её раздражать – потертые лавочки, неубранные дорожки, разросшиеся кустарники… Хотя её теперь все раздражало.

Она иногда пугалась самой себя – постоянно срывала необъяснимую злость на деда с бабушкой, на продавцов в магазине, куда ходила за продуктами, даже как-то водителю маршрутки досталось за несвоевременную остановку. Вот так она и жила. Нет. Просто существовала. Казалось, что за месяц она сможет привести мысли в порядок, однако ещё больше запуталась. Женя твердо решила, что в Англию не вернется. Решила, и точка!.. Но по ночам она продолжала видеть ЕГО…

Потрясла головой, чтобы убрать это наваждение, и быстрым шагом направилась к выходу из парка, но не успела сделать и пары шагов, как вдруг услышала:

– Евгения Осипова?!

– Да, это я, – Женя обернулась на голос и непонимающе уставилась на совершенно незнакомую женщину. Откуда она могла знать её имя?..

– Та самая Евгения Осипова, получившая миллионы?!

– Что за бред? – буркнула Женя и хотела было пойти дальше, однако женщина остановила её и попросила:

– Пожалуйста, распишитесь здесь! Хоть подругам своим покажу, что встретила девушку, добровольно отказавшуюся от миллиардного наследства! – и протянула Жене журнал и ручку.

Женя так и застыла, пораженная: на обложке журнала во всю страницу красовалась ЕЁ фотография! И заголовок: «В нашем городе живет миллиардерша», а более мелким шрифтом подписано: «Эксклюзивное интервью для нашего издания дал дед Евгении Осиповой – Пётр Степанович Осипов».

– Что за… – Женя с шумом втянула в себя прохладный воздух и рванула прочь от растерявшейся женщины, так и не получившей заветной росписи…

Женя влетела в квартиру и гневно воскликнула:

– Дед! Ба! Где вы?!

– На кухне, Женечка, – послышался голос бабушки.

Женя скинула ботинки, повесила пальто и прошла к родственникам. Остановившись в дверях, недовольно посмотрела на них и со всего размаху бросила перед ними на стол журнал:

– Что это значит?!

– Что именно? – как ни в чем не бывало поинтересовался Петр.

– Дед, не притворяйся дурачком! – воскликнула Женька и оперлась руками на стол, пытливо разглядывая деда и бабушку. – У меня такое ощущение, что вы специально хотите, чтобы я уехала из Екатеринбурга! Зачем ты дал это интервью?!

– Да какое интервью? – не понимала, что происходит, Екатерина.

Женя раскрыла журнал и ткнула пальцем в большую статью.

– Я теперь даже нос на улицу высунуть не смогу! Везде будут репортеры и жаждущие поближе познакомиться с Евгенией Осиповой! – Женя обессиленно опустилась на стул и жалобно посмотрела на родственников. – Ну, смиритесь уже! Не вернусь я в Англию. Заставите меня уехать из города – я все равно не поеду в Лондон! Лучше в Москву.

– Да что ты там забыла-то?

– Учиться буду! – уверенно заявила Женя. – Поступлю в университет и получу хорошую профессию. Работать пойду.

– Жень, ну что ты уперлась, как баран?! «Не поеду», «Работать пойду»! Мы что, не видим, как ты мучаешься? Езжай к своему Глебу, и живите счастливо, а нам нечего тут глаза мозолить. Надоело тебя полуживую видеть! – воскликнул Петр Степанович, убирая злосчастный журнал подальше от глаз внучки.

– Не поеду, – упрямо покачала головой Женя и добавила: – Он ни разу не позвонил, не написал… Я же…

– Ты же сама ему ясно дала понять, что тебя не стоит тревожить. Так? Или не так?!

– Так, – прошептала Женя и вздохнула. – Ладно, проехали. Не хочу я об этом разговаривать. Давайте хоть чаю выпьем… – Она встала, поставила чайник на плиту и на мгновение опустила голову, с силой зажмурив глаза.

Этот месяц она боролась с дедом, который капал на мозг, что ей нужно вернуться в Англию, с бабушкой, чьи жалостливые взгляды, заставляли её злиться; она боролась с этим городом, прознавшим о её деньгах… Но, что самое главное, она боролась с самой собой.