Текст книги "Усатое наследство Изабеллы (СИ)"

Автор книги: Алиса Ганова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

10. 2

Я не понимала, что случилось, пока за спиной не скрипнула дверь.

В комнату без стука вошла краснощекая Адель, следом за ней – худенькая, остроносая Верна, похожая на мышь.

С порога оглядев внимательно комнату и меня, Адель посетовала:

– Мы пришла узнать, нужна ли наша помощь? А ты, Изабелла, вижу, занимаешься не пойми чем и хохочешь, – проходя к столу, она вертела головой и зыркала глазами по комнате, будто выискивая что-то.

– Это от усталости. – Я скорее убрала со стола отрез бархата, чтобы незваные гостьи не заметили на нём светлые шерстинки Красавчика и меловые отпечатки лапок.

– Я думала, ты закончила кроить, приступила к шитью, – огорченно посетовала Верна, поднимая с пола попавшуюся по пути катушку с нитками. – А ты что-то тянешь с выкройками.

Сколько я вожусь с выкройками – не их ума дело, но сейчас важнее было, чтобы никто не узнал, что Красавчик прячется в комнате, поэтому я не стала осаживать «швей» и сразу перешла к делу.

– Уже почти приступила. – Стараясь подозрительно не суетиться, я расторопно положила на стол другой отрез, развернула, расправила складки на ткани, морщины и края. После чего потянулась к ножницам.

Стоило наклониться, старенькая мерная лента соскользнула с шеи, упала на пол. Я потянулась за ней и услышала:

– Белла, почему ту не используешь новую ленту, подаренной госпожой?

От вопроса и от страха, что в поисках упавших катушек шпионки сунутся под кровать, где затаился Красавчик, меня бросило в жар. Схватив мерную ленту, я встала, пододвинула стол ближе к окну, якобы к свету, и загородила проход к кровати.

– Потому что берегу, – пояснила спокойно, приглаживая растрепавшиеся прядки. – Ленты дороги моему сердцу. Это же подарок самой графини.

Пока они осмысливали мои слова, я указала на игольницу.

– Так, хватит болтать. Адель, Верна, берите иглы, вдевайте нитки! Сейчас будем смётывать платье для мадам Клод и ливрею для месье месье Близара.

– А Шарлю? – встрепенулась Верна, часто моргая маленькими серыми глазками.

– Потом и для него. Ну, вы готовы шить не покладая рук?

– Мы трудолюбивые девушки! – усевшись за столом, Адель улыбнулась, и мне в её улыбке почудилась злая усмешка.

Ничего, Белла, ты справишься. Главное, будь внимательной, всё перепроверяй.

И с экономкой, и с дворецким первая примерка прошла удачно. Я внесла правки, подколола и отметила, где нужно побольше прихватить, а где выпустить ткани, и начала раскраивать костюм Шарля.

Адель и Верна быстро и с воодушевлением сметали ливрею гиганта, а когда любимый лакей графини пожаловал на примерку, едва не отдавили друг другу ноги, пытаясь угодить ему.

Они так и крутились вокруг него, игнорируя моё присутствие, что Шарль рявкнул:

– Пошли вон! В ушах от вас звенит.

Громко, пугающе, что даже я вздрогнула.

Правда, потом Шарль повернулся ко мне и улыбнулся.

– То ли дело вы, Изольда. С вами иметь дело приятно.

– Адель и Верна стараются угодить, – заступилась я за швей. Не то, чтобы они мне нравились, сколько меня поразило унизительное отношение Шарля к девушками.

– Надоели, – брезгливо усмехнулся Шарль и, повернувшись к зеркалу, которое в руках услужливо держала Адель, повел широкими, мощными плечами.

– Хорошо получилось, Изольда. Удобно. Я удивлен.

– Благодарю. Я старалась.

– Когда сюртук и штаны будут готовы?

– Как только Адель и Верна сошьют.

– М-м… – протянул Шарль, свысока бросив на швей неприязненный, угрожающий взгляд.

Когда он ушел, мы вернулись к шитью.

Я переживала, что Красавчик томится под кроватью и может выдать себя чихом или шуршанием. Хотела украдкой выпустить его, однако швеи не оставляли меня одну ни на минуту.

Измаявшись от страха, я решилась на хитрость.

Отложила шитье, встала, разминая уставшие шею и спину, подошла к окну и приоткрыла его.

– Пусть проветрится. Что-то душно здесь, – помахала на себя ладонью.

Швеи удивленно покосились на меня, переглянулись, однако спорить не стали. Лишь плотнее затянули на груди шали.

– Вижу, вам холодно, девочки. Чтобы не мерзнуть, давайте устроим перерыв и заглянем на кухню.

– Хорошая идея, – оживилась Адель. – После трапез графини остались остатки. Если поторопимся, нам может что-нибудь перепасть.

– Да-да-да! – обрадовалась Верна. Завязав узел, она оборвала нитку и воткнула иглу в игольницу. – Для графини готовит месье Копе. А он когда-то готовил на королевской кухне! Идемте скорее. У печи погреемся, разговоры послушаем.

– Там шумно, – капризно протянула я, чтобы мои действия со стороны не выглядели, как желание выпроводить швей из комнаты.

– Так мы на немножко.

– Ну ладно. Потом сразу за работу.

Я не любила шумную кухню, сосредоточие сплетниц. Чувствовала себя там чужой среди напыщенной прислуги графини, однако чего не сделаешь ради Красавчика.

Посидела немного в духоте у печей, а вот дегустировать объедки я отказалась, какими бы вкусными они ни были, и как только Адель и Верна дожевали с блаженным мычанием паштет из гусиной печени и кусочки нежнейшего пирожного, приготовленного месье Копе для графини, я вернулась во флигель.

Закрыла окно и, проверив аккуратность стежков швей, дала новые задания.

Так мы и шили: строчка за стройкой. Отглаживали швы и снова шили.

Монотонная работа убаюкивала. Я начала клевать носом, что не удивительно, учитывая, что в последние дни я мало спала.

– Вам бы умыться, – посоветовала Верна. – Или на улице снег пожамкать. Сразу проснётесь.

– Дошью, отпущу вас и умоюсь. – Широко зевнув, я отложила жилет и потёрла лицо, чтобы немного встрепенуться.

– Вы устали, да и у нас ещё есть работа на кухне, – Верна затянула узел и заглянула через плечо напарнице, чтобы посмотреть, как быстро та дошьет рукав.

– Мне немного осталось дошить. Вот тут, – показала Адель.

Я готова была отпустить швей, как вдруг громкий вскрик мамы вырвал меня из сонливости.

Вскочив со стула, я скорее бросилась к ней.

Мама стояла у окна, в своей крохотной комнатушке, и всхлипывала.

– Мамочка? Что с тобой? Что случилось? – я подбежала к ней, обняла.

А она, смеясь, махнула рукой на окно.

– Смотри, что Шарль принес из оранжереи.

Я перевела взгляд и увидела на подоконнике вазочку, в которой стояла душистая белая роза.

– И из-за этого ты плачешь? – изумилась я, не понимая, что на маму нашло.

– Шарль просил, чтобы я передала тебе маленький подарок. И вот… увидев его, я теперь уверена, что ты у меня везучая девчонка! – Мама подняла пухлую руку, от которой пахло миндалем и корицей, и потрепала меня по щеке, как маленькую девочку. – Видишь, не зря мы приехали к ди Брассам.

– Я думала, что что-то случилось!

– Радость случилась, но ты как всегда слепа. Я бы на твоём месте прыгала от восторга.

– Ох, мама! – проворчала я. Вышла из её комнатки и вернулась в свою.

– Мы закончили, – обрадовали меня швеи. – Мы сейчас спешим, а завтра с утра придём.

Поднявшись с мест, они положили на стол аккуратно сложенные детали униформы.

Я так устала, что махнула рукой, отпуская их.

Легла пораньше, встала тоже рано, когда ещё на улице было темно, зажгла лампу и, проверяя работу швей, впала в оторопь и шок от новой подлости.

Глава 11

Проверяя сшитые детали, я развернула недошитую ливрею дворецкого и с ужасом увидела, что на золотом гербе ди Брассов ткань смачно прожжена утюгом!

Сюртук выпал из моих рук.

По наитию я развернула недошитое платье экономки и… увидела, что подол тоже в нескольких местах прожжен!

Вот же гадины!

Я упала на колени и разрыдалась.

Не справилась я. Угодила в ловушку, всего-то отлучившись на минуту, когда мама вскрикнула.

Я не верила, что она могла быть замешана в подлости, но именно в тот момент злодейки совершили гадость.

Мне было страшно, обидно, горько, ещё и сомнения грызли, разрывая сердце на кусочки.

Закусив руку, чтобы рыданиями не привлечь чужого внимания, я судорожно думала, что же теперь делать?

Решение пришло само собой. И как только я приняла его, тяжесть упала с плеч.

Нет, таким подлецам и негодяям я Красавчика не отдам!

Выгребу отложенные золотые, которые копила на мечту, заплачу за испорченные ткань и вышивку. Хорошо, что испортили лишь две вещи. Но больше ноги моей здесь не будет!

Я уеду куда-нибудь. Туда, где меня никто не знает, где меня не найдут. И… начну все с начала! Красавчик мне поможет.

А мама… мама пусть сдает мою комнату и живёт как хочет! Потому что её капризы и меня не доведут до добра! Уже перечеркнули всё, к чему я так долго стремилась, к чему так упорно шла, отказывая себе в каждой мелочи.

Слёзы текли по щекам. Я чувствовала себя самой несчастной на свете.

Тихое пошкрябывание за дверью вернуло меня к действительности.

Сейчас я покажу мерзавкам, как подслушивать и пакостить! Поднялась, подошла к двери. Резко открыла её, готовая накинуться на негодяек, однако… на пороге стоял Красавчик.

Когда он проскользнул в комнату, я закрыла дверь и подперла её стулом, чтобы всякие не входили без разрешения.

– О-ой… – протянул печально друг, поглаживая меня по колену лапкой и разглядывая моё красное, зарёванное лицо. – Вижу, нельзя тебя, Изабелла, оставлять одну.

Я хотела рассказать другу о беде, но не смогла, снова горько разрыдалась.

О причине он сам догадался. Подошел к недошитым заготовками, поворошил лапкой, принюхался и, оценив масштаб неприятности, утробно зарычал:

– М-м-ррр!

– Они… Прожгли… Ик… Когда я… Ик… На минутку отлучилась.

Сказала и попятилась от разъяренного Красавчика. На него, со вздыбившейся шерстью и круглыми от негодования и ярости глазами, было жутко смотреть.

– Прости. Я… Ик. Я отдам все золотые. Но тебя никому тебя не отдам!

– Мр-ра! – пугающе жутко рыкнул Красавчик, выгибая спину и, выпустив острые когти, с шипением исполосовал воздух.

– Прости, Красавчик. Я очень старалась. Но… – шмыгнула носом и закрыла лицо ладонями.

– Я сержусь не на тебя, – он перестал издавать пугающие звуки. – Я очень тронут, Изабелла, твоим решением.

Красавчик подошёл, встал на задние лапы, обнял передними мои ноги и ласково потерся о них лбом и мордочкой.

– Но это будет несправедливо. Это твои золотые. Не их.

– Ты мне дороже.

Я опустилась на колени и обняла его, поглаживая по взъерошенной шерстке.

– Сейчас успокоюсь, – вытерла щеки и глаза. – Потом пойду и расскажу…

– Нет, – спокойно, но строго и решительно отчеканил Красавчик.

Такой тон я ещё никогда от него не слышала. Это была не просьба. Это был настоятельный совет. И не кота, а уверенного в себе мужчины, который покровительствует и протягивает руку, точнее лапу помощи.

Сперва мысль показалась мне странной, но… совсем не много, потому что я уже давно поняла, что Красавчик для меня не просто говорящий кот, а кто-то более значимый. Это невозможно объяснить. Если кому-то скажу, меня посчитают сумасшедшей. Но я перестала общаться с мужчинами, думать о выборе супруга, стоило другу появиться в моей жизни.

– Не делай этого, Изабелла. Лучше открой окно, смети снег, чтобы не оставались следы, и жди меня.

Он запрыгнул на стол, подошел к краю и, поторапливая, постучал по узкому стеклу с морозными рисунками.

– А ты куда? – заволновалась я. – Тебе опасно здесь бродить.

– Ещё не знаю. Жди. И пока никому ничего не говори. Лучше притворись, что спишь.

– Хорошо!

Я открыла створку, стала сметать жесткий снег.

Пальцы быстро замерзли, покраснели, но я не обращала внимания на боль.

Как только расчистила, Красавчик выбрался на выступ, потоптался, прицелился и ловко прыгнул на раскидистое, заснеженное дерево, росшее под окном. По нему перебрался к кусту, сугробу, а потом побежал по двору…

Провожая друга взглядом, я не находила себе места, переживая за Красавчика больше, чем за себя. Даже холода не ощущала. Но, если буду стоять у распахнутого окна в одной сорочке, вызову подозрения.

Когда друг пропал из виду, я, стараясь не шуметь, опустила створку, потушила лампу и забралась под одеяло.

Время остановилось. Минуты потянулись мучительно медленно.

Чтобы не вскочить и не начать мерить комнатушку шагами в ожидании возвращения друга, я принялась придумывать объяснения, как испортила золотое шитье и дорогой бархат?

Ничего дельного в голову не приходило. Да и не имело значения. Ведь всё, что я ни скажу, слушать не станут.

Ещё теплилась надежда, что Верна и Адель совершили подлость из ревности, однако что-то подсказывало, что причина не только в любимом лакее графини, а скорее в Красавчике.

Глава 11. 2

– Ширк, ширк… – услышала за дверью знакомое пошкрябывание. Скинула одеяло и метнулась к двери.

Открыла с замиранием сердца и очень обрадовалась, увидев невредимого Красавчика, притащившего какой-то скомканный кусок чёрной ткани.

Втащив его волоком в комнату, Красавчик радостно сообщил:

– Смотри, что я нашёл!

Я опустилась на колени, развернула ткань, вывернутую наизнанку, и, увидев, что это бархатная ливрея с целым гербом ди Брассов, зажала рот рукой, чтобы не закричать от счастья.

– Красавчик! Это самое настоящее чудо! Откуда?

– Из сундука со старьём. Не зря я обыскал здесь каждый угол.

Моё ликование придало сил уставшему другу, и он, радуясь, затанцевал, мило переступая с лапки на лапку и покачивая пушистой головой.

– А он как новый, – провела я по идеальному ворсу ладонью. – Его будут искать?

– Ещё не скоро. Размер не подходит Близару, так что ты можешь выпороть герб, кусок бархата и заменить. Главное, не мешкай. А я пока принесу ещё кое-что.

Запрыгнув с пола на стол, Красавчик добрался до узкого окна.

– Ну, Изабелла, скорее выпусти меня. Надо торопиться, пока окончательно не рассвело и слуги не высыпали во двор.

– Только прошу, будь осторожен! – взмолилась я, приподнимая тяжёлую створку.

– Конечно! Так я и дамся им в руки.

О, как торопливо я выпарывала детали и как их вшивала!

Сердце колотилось, в голове стучали молоточки. Я спешила и, даже исколов пальцы, не замечала боли, думая лишь об одном – выбраться из коварной ловушки!

Верный Красавчик вскоре вернулся и принёс кусок синего бархата, посыпанного снежной крошкой.

– Нам повезло, Изабелла, – Красавчик потряс лапками, стряхивая налипший к шёрстке снег, – что в этом особняке шьют униформу одного и того же образца. Иначе бы мы попались.

– Спасибо! Спасибо! – я расцеловала друга. Потом уложила под одеяло, оставив щель для мордочки, и вернулась к принесённой ливрее и ткани.

Когда выпорола нужные детали, Красавчик попросил:

– Изабелла, теперь сверни остатки бархата и жжёные части.

Так и сделала. Получился небольшой, но увесистый свёрток, который я перевязала.

– С таким я быстро справлюсь!

Друг подхватил его зубами и унёс, чтобы ничего не напоминало о случившемся и не выдало нас.

До сих пор меня потряхивало, исколотые пальцы ныли, и всё же я продолжала шить, чтобы никто даже не заподозрил, что я что-то меняла.

Кое-как успела.

Сложив шитьё, выдохнула, думала немного перевести дух, придумать, как лучше отказаться от услуг Адели и Верны, однако коварство негодяек не знало границ.

Они явились раньше назначенного времени. Да не одни – в сопровождении экономки и дворецкого!

Когда они вчетвером ввалились в мою тесную комнатёнку, я растерялась.

Заметив оторопь на моём лице, месье Близар, подкручивая ус, строго пробасил:

– Ну, как продвигается шитьё моей ливреи?

– Мы, как ответственные лица, должны быть в курсе, – покивала экономка, выглядевшая для утра подозрительно бодро и довольно.

За их спинами стояли и довольно скалились Адель и Верна, предвкушая скандал и мои слёзы.

Вот уж не дождутся! Тем более что мне в голову пришла идея, как избавиться от эти двух гадин!

Я вскинула подбородок, смерила их презрительным взглядом и ответила:

– Не так быстро, как обычно я шью, потому Адель и Верна – ужасные швеи и лентяйки.

– Что?! – пискнула Верна, пытаясь протиснуться между пухлой экономкой и рослым дворецким, стоявшими в проходе. – Ты лжёшь!

Старшим слугам не понравилось, что их бесцеремонно толкнули, они шикнули на служанку.

Верна втянула голову в худые плечи, присмирела, но её напарница взвизгнула:

– Она обманщица! Оговаривает нас! Вы только посмотрите, какая она криворукая швея!

– Да, посмотрите сами! – Подхватила Верна.

Они рванули к столу, на котором я оставила сшитые вещи, схватили и, встряхнув, сунули дворецкому и экономке под нос.

Мадам Клод и седовласый дворецкий склонили головы, начали тщательно рассматривать сшитые вещи. Вертели и так и эдак, но ничего не нашли.

Изумлённые негодяйки побледнели, взялись за руки от страха и отступили к стене.

А я продолжила, чтобы избавиться от их навязанных услуг.

– Я весь вечер перешивала их ужасные швы. Вы бы видели, как неаккуратно они шьют! Вот, тут немного осталось… – указала на шов, который шила в невероятной спешке, и где стежки вышли неидеальными.

– Пусть лучше они и дальше моют посуду, чистят камины да начищают паркет с лестницей. Таким неумехам нельзя доверять дорогую ткань и столь важную работу. Ведь вы, мадам Клод и вы, месье Близар, как лучшие слуги графини ди Брасс, заслуживаете только самого лучшего качества.

Не я первой начала делать подлости. Они. А я всего лишь защищаюсь, хочу выжить и спасти верного друга. Так что пусть мерзавки получают по заслугам!

Экономке и дворецкому ничего не оставалось, как признать мою правоту. Взгляды, которые они бросали на лицемерных служанок, отзывались во мне ликованием. Я не злая, но и подлость не прощаю.

– Хорошо. Раз вам не нравятся эти помощницы, я пришлю других, – улыбнулась мадам Клод, ища примирения со мной.

– Не надо, – качнула я головой. – Я согласна только на моих швей.

– Я против чужих в особняке. А одна вы не справитесь. Поэтому я настаиваю на замене помощниц из наших служанок. Но в этот раз я подберу самых трудолюбивых.

– Я устала перешивать кривые стежки. Лучше буду одна шить.

Мерзавки хлопали глазами и ничего не могли ответить.

Когда они ушли, я обхватила себя за плечи и, почувствовав слабость, опустилась на постель.

На этот раз обошлось. Но как же я переживаю за друга.

О, Светлая! Пусть с ним всё будет хорошо!

***

Наученная бедами, я почти перестала отлучаться из комнаты. А если выходила, то только ненадолго и запирая ткань и шитьё в сундуках на ключ.

Страха ушёл, и осталась только решимость бороться за свободу друга.

После обеда ко мне заглянула мама, чтобы пожаловаться, что из-за меня на неё стали косо смотреть на кухне и сторониться.

– Сочувствую, – пожала я плечами и усадила её помогать шить.

Мама никогда не отличалась усидчивостью и терпением, поэтому долго не выдержала.

– Что-то я устала, – помассировала она виски. – Пойду к себе. А к тебе вернусь позже.

– Угу, – отозвалась я, не отрываясь от шитья.

Зато на следующий день я торжественно вручила готовые заказы дворецкому и экономке.

Когда они остались довольны, я, по совету Красавчика, раскрыла блокнот и постучала пальцем, указывая, где им следует поставить подпись.

– Это что ещё такое? – возмутились они.

– Подтверждение, что качество шиться и выкройки вам понравилось, и вы принимаете мою работу без нареканий. Так ведь?

Надо было видеть округлившиеся глаза мадам Клод.

– Вы нам не доверяете? – возмутился месье Близар.

– Ну что вы, – всплеснула я руками, мило улыбаясь. – Это обычная практика в солидных домах. Я узнавала.

Нехотя, но подписи они свои поставили.

Я выдохнула. Хотела немного отдохнуть, но… мне не дали.

Подготовили новую пакость. Да ещё какую!

Глава 12

Собираясь на кухню, я заперла ценный материал в сундук, ключ положила в карман фартука, заперла дверь. Но даже так я боялась уходить.

У экономки наверняка имеется запасной ключ от комнаты. Я могу разве что быстренько сбегать за водой или чаем, иначе в обморок упаду от жажды. И так терпела сколько могла.

Просить принести – опасно. Или плюнут, или подмешают чего. Лучше уж налью себе из общего котелка.

Так и сделала.

Добежав до служебного крыла, я влетела на душную кухню, где пахло капустой и рыбой.

Под пристальными взглядами затихшей прислуги взяла из буфета пустую большую кружку и подошла к кухарке.

Та, поджав губы, недовольно налила мне из котелка бледного чая с ягодами.

– Благодарю, – кивнула я, на бегу прихватила из общей корзинки несколько кусков хлеба, одну из тарелок с остывающей жирной кашей, что стояли на столе, и побежала обратно.

Не успела закрыть тяжелую, кованую дверь, как на кухне раздался гул.

– Нахалка!

– Зазналась!

– Так и знала, что чужачка будет мешать!

Меня обсуждали, ругали. Но меня не задевало. Лучше путь искренне ненавидят, чем лицемерно улыбаются и делают гадости.

Важным для меня было одно: чтобы Красавчик был в безопасности. Надеюсь, когда открою дверь, он будет в комнате. Я специально для него оставила окно приоткрытым.

Если вернулся, поделюсь с ним кашей. Он, скорее всего, откажется, но вдруг передумает?

Думая о друге, я отперла замок, вошла в прохладную комнату.

– Красавчик! – позвала шепотом.

Увы, он не отозвался. Однако подойдя к окну, чтобы закрыть его, увидела на подоконнике капельки воды, оставшиеся от отпавшего с лапок комочков снега.

Значит, он приходил и, не дождавшись меня, ушел?

Жаль. Расстроилась немного, но все же оставила другу каши и чая и вернулась к шитью.

Успела прошить боковой шов, как вдруг с оглушительным грохотом распахнулась дверь. С таким, что от неожиданности я подпрыгнула на стуле и едва не слетела.

В комнату вошли недовольная экономка и дворецкий.

Ещё по их виду я поняла, что опять что-то случилось.

О, Светлая, неужели они заметили Красавчика и пришли за ним? Сердце бросилось вскачь от волнения, к горлу подступил ком.

Я набрала в грудь воздуха, чтобы собраться и спросить, зачем они пришли, однако прежде мадам Клод, обвела взглядом комнату и процедила сквозь зубы:

– Пропала очень дорогая фарфоровая вазочка с кухни.

– Что? – прохрипела я, уже чувствуя, к чему идёт дело. – Я на кухне никогда одна не оставалась!

– Может, и не из кухни, а из гостиной. Вы сторонитесь всех, стараетесь избегать внимания. Кто знает, как вы воспользовались нашим доверием и гостеприимством, – с лисьей ухмылкой отчеканил месье Близар, подкручивая ус.

– Я ничего не брала!

– Вот и проверим. Если вам нечего бояться, вы не будете против, чтобы мы проверили ваши вещи, – задрала нос экономка и направилась к моей постели, на которой лежали ткань и выкроенные полотна.

– Осторожнее! Вы испачкаете ткань! – Я просилась собирать вещи, но была больно схвачена за предплечье дворецким.

– Перестаньте юлить. Мы все равно найдем украденное!

– Я ничего не брала!

– Да как же? – В коридоре как будто из ниоткуда собралась толпа. Вся прислуга особняка оказалась у моей двери. Даже пришел привратник, хотя за оставление ворот без присмотра его всегда бранили. – Точно она! Мы столько лет работали, и ни одной кражи не было. А впустили чужаков – и на тебе!

Бесцеремонно сбросив дорогой бархат на пол, экономка следом скинула куцую подушку, затем одеяло, штопанную простыню, а затем и матрац… И застыла статуей, не найдя там никакой вазы.

– Где она? – резко развернусь мадам Клод ко мне. – Она…

Экономка едва не проговорилась, что «она должна быть под матрасом». Вовремя спохватилась, но глаза выдали её.

– Спрятала в сундуке! – указал на мой сундук дворецкий, имевший не менее растерянный взгляд, чем экономка. Однако в нём было больше раздражения и злости.

Мне ничего не оставалось, как молиться Светлой и под десятками колючих взглядов отпереть замок сундука.

Когда я сделала это и откинула крышку, экономка и дворецкий в четыре руки опустошили его, выискивая вазочку. Не найдя, они перевернули вверх дном всю мою комнату. Но так и не нашли ни вазочки, ни чего-то другого подозрительного.

Я уже знала, почему и кого мне снова следует благодарить.

Ошарашенные подлецы, не говоря ни слова, переглянулись и двинулись в коридор.

– Я жду извинений! – громко потребовала я, надеясь, что их не принесут, и я под предлогом нанесенного оскорбления покину ненавистный особняк, ставшей мне тюрьмой.

Однако экономка остановилась, повернулась.

– Произошло недопонимание. Я сожалею. Все виновные, оболгавшие вас, буду наказаны.

За дверью в коридоре сразу воцарилась мертвая тишина.

Чеканя шаги, мадам Клод, а за ней дворецкий, покинула комнату.

Вопли увольняемой Адели, я услышала издалека. Торопливо заперев бархат в сундуке, затем дверь, я без плаща побежала на крик. И стала свидетельницей интересного события.

Сама графиня, лично, выгоняла Адель из особняка, потому что та подала вместо сахара соль!

– Мне не нужны нерадивые служанки, у которых в голове солома! Убирайся сейчас же! Немедленно! Вон! – махнула изящной ручкой, унизанной дорогими перстнями, графиня, которая явно пребывала не в духе. Её красивое лицо искажала гримаса, а щеки покрывали багровые пятна.

– Но миледи! Я вам верно служила!

– Ша-арль! – капризно протянула графиня.

Её лакей грубо схватил Адель за капюшон накидки и потащил по аллее к воротам.

Служанка горестно рыдала, пытала упираться, но ноги скользили по заснеженной аллее.

Когда Адель заметила меня, даже в момент отчаяния бросила такой злобный взгляд, что если бы взглядом можно было убить, я бы рухнула замертво.

Её подружка, хмурая Верна, стояла на крыльце, поджав губы. И тоже поглядывала на меня с ненавистью.

«Надо будет быть с ней особенно настороже», – подумала я, возвращаясь к себе

Весь день переживала, а вечером, когда решилась набрать в чашку снега, чтобы растопить и получить воду, услышала грубую брань, доносившуюся их распахнутого окна кухни.

Это дворецкий бранился самыми последними словами, отчитывая кого-то.

Пока я раздумывала, идти или нет, услышала слова, которые буквально заставили меня ринуться на кухню…

– Я не брала ее! Я не знаю, как она оказалась у меня!

Голос показался мне знакомым. И когда я влетела, почти не удивилась, увидев всхлипывающую Верну.

Перед ней на каменном полу лежала позолоченная ложка.

Увидев меня, экономка сипло проворчала:

– Можете быть довольны. Воровка наказана.

– И как вы нашли её? – поинтересовалась я, не понимая, что за игру они затеяли.

– Случайно. Ложка выпала из кармана фартука.

– А ваза не выпала случайно? – съязвила я. Гадину Верну мне было ни капельки не жаль.

– Сейчас проверим.

Месье Близар с надменным лицом и недовольной физиономией походил на жаба. Вещи Верны он обыскивал небрежно, зная, что вазы там не будет. Однако когда он тряхнул одну из сорочек служанки, из неё выскользнул небольшой фарфоровый молочник и со нежным звоном раскололся на мелкие кусочки.

– Ах! – дружно выдохнули слуги:

– Это не я! – впала в истерику Верна. Пока Шарль за шкирку волок ее к воротам, она вопила: – Я верно служила и делала все, что мне приказывали! Все!

На улице зима, а её выставил в одном платье.

Лишь позже, тщательно обыскав каждую вещь, экономка швырнула как мусор замерзшей бывшей служанке её накидку, ботинки и другие вещи.

– Пошла вон! – Это были последние слова, которые мерзавка получила за свою подлую службу.

Радовалась ли я?

Нет, смотря на ворота, я мечтала о дне, когда выберусь из особняка ди Брассов и на свободе задышу полной грудью.

***

Вернувшись в комнату, я увидела довольного Красавчика. Он сидел на моей подушке и, мурча, вылизывал лапку.

– Ты пришёл! – Я села рядом и, подавшись к другу, поцеловала в макушку, пахнущую свежестью и морозом. – Знаешь, как я переживала за тебя.

– Я тоже соскучился по тебе, Изабелла. – Он отложил свое важное дело, поднял улыбающуюся мордочку и с нежностью потерся о мою руку.

– Где ты был? Замерз, наверное?

– Нет. Я знаю укромные места. А ты сама как? Вижу, что устала.

– Да, устала, – не стала отпираться я, ложась рядом с другом. – Да и как не устать, когда то одно, то другое случается. Слышал? Мерзавок выгнали.

– Они получили по заслугам, – широко улыбнулся Красавчик, раскатисто урча и хитро поглядывая на меня. – Одна не расторопна, другая воровка.

– Я вот думаю: как так мне удалось выйти сухой из воды, м? – заглянула другу в сияющие изумрудные глазки. – Это ты приложил лапки?

– Что ты! Нет. – Помотал головой Красавчик. – Я же не вездесущ.

Однако его глаза сияли, что я больше не сомневалась: это он – мой защитник и спаситель. В то время как мама думала только о себе, грустя в своей комнате из-за того, что рассорилась с «новыми подругами», работавшими в особняке графини, мой верный друг выручал меня и поддерживал всеми лапками.

– Спасибо! – обняла его и от души поцеловала.

Счастливая, что с Красавчиком все в порядке, я вернулась к шитью.

Только успокоилась, перевела дух, дверь распахнулась…

Я подпрыгнула, но оказалось, что это заглянула мама.

– Знаешь, Белла, – она села на соседний стул и, оглядев мою скромную комнату, вздохнула. – Я по дому соскучилась.

У меня из рук едва шитье не выпало от неожиданности.

– И давно ли ты заскучала?

– Язвишь, да? – нахмурилась мама, накручивая на палец подвитую щипцами прядку. – Я для тебя старалась.

– А я для нас стараюсь, – приподняла шитье, намекая, что мне нужна помощь.

– Ой, нет! У меня голова болит, когда долго шью. Так что лучше будет, если я вернусь домой и не буду тебя отвлекать.

– Тебя отпустят домой?

По тому как мама перевела взгляд на окно, стало понятно: не просто отпускают, а рекомендуют покинуть особняк.

Что ж, может и к лучшему. Хотя бы за неё переживать не буду.

– Ладно, езжай, – я снова склонилась над шитьем.

– Ты не проводишь меня?

Уже в какой раз за день заперев все ценное в сундук, я пошла проводить маму до ворот.

Пока мы неспешно шли, с грустью осознала, как же я соскучилась по прогулкам, по свободе, по беззаботности. Вспомнила, как мы с Красавчиком гуляли по ярмарке, если сладости, смеялись.

– Ну вот. Я уезжаю, а ты улыбаешься, – капризно обиделась мама.

– Я, мамуль, радуюсь, что ты вернешься домой, и он будет под надежным присмотром.

– А ты мне обещала весной новый дом. Помнишь, Белла?

Я едва сдержалась, чтобы не поругаться.

– Ладно, мам. Ступай. А то поздно будет.

Достала из кармана деньги и вручила ей.

– Пешком не иди. Найми извозчика.

– Ладно, – кивнула она, улыбнулась и, помахав рукой, вышла за ворота.

Я хотела проводить ее немного, но привратник преградил путь.

– Но-но! Как дошьешь, так домой отправишься. А пока будьте-ка в особняке.

Развернувшись на пятках, я зашагала обратно.

Возвращаться в тесную, холодную коморку страсть как не хотелось. Думая о том, чего теперь хочу и готова ли я обшивать богатых, влиятельных заказчиц, решила срезать путь через заснеженный сад.

Пока шла, с удовольствием любовалась первыми звездами, появившимся в вечернем небе, заснеженными фигурными кустами причудливых форм, и совсем не ожидала, что меня, внезапно грубо обнимут со спины и напыщенно зашепчут над ухом:

– Мой с-сладкий персик! Мой с-сладкий нектар!

__________________________________________________У Евы Кофей новиночка: «Лишняя попаданка, или Чужая истинная для Генерала Драконов»Я оказалась лишней истинной, ненужной попаданкой. Меня отдали генералу драконов для проведения смертельного обряда. Мне и генералу предстоит дорога, ведущая к моему концу. Но что если эта дорога на самом деле приведёт к любви и два израненных сердца однажды забьются в унисон?